Текст книги "Золушка. История одной мечты"

Она не знала, что ей сказать и как поступить.

Она была потрясена и тем, что увидела на руке мачехи мамино кольцо, и тем, что ей придется переезжать на новое место. Без отцовской поддержки Элла чувствовала себя неуверенно и неуютно.

Чуть позднее, закончив собирать немногочисленные вещи в своей теперь уже бывшей спальне, Элла поднялась наверх. Она открыла дверь чердака – и на нее накатила волна холодного, пропахшего пылью воздуха. Сюда никто не заходил годами, поэтому пол покрывал толстый слой пыли, а с потолка свисала густая паутина. Повсюду были разбросаны самые разные и неожиданные вещи, попавшие на чердак после того, как стали никому не нужными. «Точь-в-точь, как я», – подумала Элла. В углу она заметила узкую продавленную кровать и перетащила ее к единственному чердачному окну.

– Ну и хорошо, – бодро сказала она вслух, присев на краешек кровати. – Во всяком случае, здесь никто меня не будет тревожить.

И тут, словно в ответ на ее слова, раздался тонкий писк, и к Элле вышли ее знакомые мыши Жаклин и Гас.

– Ах! – обрадовалась Элла, увидев своих друзей. – Вот, оказывается, где ваше пристанище! Теперь кажется и мое тоже.

Мышки посмотрели на Эллу снизу вверх и зашевелили своими усиками, будто соглашались с ней.

Элла улыбнулась. В конце концов, возможно, все не так уж и плохо. На чердаке не будет ни мачехи, ни сводных сестер, ни злобного кота – уже одно это замечательно. Кроме того, раз уж ее загнали на чердак, то, как говорится, дальше некуда и хуже уже не будет, правильно?

Однако довольно скоро Элла обнаружила, что на самом деле все может быть еще хуже. Прихотям мачехи и сводных сестер не было конца. Они пожаловались на то, что «сельский воздух изнуряет их», и тогда, чтобы помочь слугам исполнять все новые и новые требования Тремейнов, Элла каждое утро стала носить им завтрак в постель. Прошло немного времени – и им в спальню пришлось подавать и обед, и чай, и ужин. Колокольчики на кухне прежде покрытые раньше слоем пыли и никогда не использовавшиеся теперь трезвонили без умолку. И каждый такой звонок означал очередное требование со стороны новой родни.

Пока Анастасия и Дризелла бездельничали, Элла выбивалась из сил – приносила полные тарелки, убирала пустые, собирала и чистила одежду, которую повсюду разбрасывали ее сводные сестры. Когда ближе к полудню те вместе со своей матерью перебирались в гостиную, Элла должна была проверить, протерта ли здесь пыль и раздвинуты ли шторы, чтобы впустить в комнату солнечный свет. Но как бы Элла ни старалась, ее родственницы вечно были чем-то недовольны – то пылинку заметят, то жалуются, что в окна слишком ярко светит солнце.

Однажды, как обычно, Элла хлопотала в гостиной, Дризелла пыталась петь, а Анастасия рисовала. Певица и художница из них были никудышные, и Элла невольно поморщилась, когда Дризелла попыталась взять очень высокую ноту.

Сидя в кресле, леди Тремейн наблюдала за своей падчерицей. Даже в грязном платье и с непричесанными волосами та все равно была привлекательнее любой из ее дочерей. Разумеется, это бесило леди Тремейн. Она понимала, что Дризелла и Анастасия будут выглядеть лучше только в одном случае – если сама Элла будет выглядеть хуже. Значит, льющийся от Эллы добрый свет должен погаснуть, и сделать это нужно как можно скорее и любой ценой.

(Ах, дорогой читатель, теперь ты видишь, как панически боятся света жестокие, темные сердца! Как боятся его жестокие и завистливые люди! Но удивительно не это. Странно то, что они, похоже, никак и ничему не могут научиться…)

Глава четвертая

Дни, сливаясь, текли один за другим. Мачеха по-прежнему требовала от Эллы исполнения все новых и новых своих капризов. Единственным утешением для девушки оставались отцовские письма и мысли о его скором возвращении. И вот однажды днем она услышала знакомый стук копыт, а затем и громкий стук в дверь.

– Наконец-то! – закричала Элла, сбегая вниз по лестнице.

Но когда она распахнула дверь, улыбка на ее лице погасла. В дверях стоял фермер. В одной руке он держал свою шляпу, в другой – поводья Галахада.

Конь низко опустил голову, коляска за ним была пуста. Отца Эллы нигде не было видно.

Фермер уставился в землю, затем медленно поднял голову и с печалью в голосе сказал:

– Ваш отец, мисс… В дороге он заболел. Его больше нет, мисс. Он умер.

Это было невыносимо! Перед глазами Эллы все поплыло, кровь отхлынула от лица, она побледнела, ее охватила дрожь. Девушка протянула руку и оперлась на дверной косяк, чтобы не упасть. За ее спиной появились леди Тремейн, Анастасия и Дризелла.

– Перед кончиной он говорил только о вас, мисс, – сказал фермер, пытаясь хоть как-то утешить Эллу. – И еще о вашей матери.

Леди Тремейн недовольно поджала губы.

Не предполагая, какое сильное впечатление производят его слова, фермер продолжил:

– Я должен передать вам вот это, – он полез в свой дорожный мешок и вытащил из него сухую веточку.

Из глаз Эллы ручьями хлынули слезы. Схватив веточку, она прижала ее к своему сердцу. Стоявшие у нее за спиной Анастасия и Дризелла принялись недовольно ворчать.

– А как же мои кружева? – спросила Анастасия.

– И мой зонтик, – добавила Дризелла.

– А сами не видите, что ли? – огрызнулась леди Тремейн. – Нет ни того, ни другого. Ничего нет.

Элла встретилась с мачехой взглядом. Ей показалось, что в глубине глаз леди Тремейн промелькнуло нечто похожее на жалость. «Может ли такое быть? – мелькнуло у нее в голове. – Неужели мачеха хотя бы отчасти способна разделить мое горе?»

Но тут леди Тремейн вновь заговорила.

– Мы разорены, – сказала она. – На что мы теперь будем жить?

Она ушла в дом, вместе с собой уведя своих дочерей. Элла поблагодарила фермера и медленно закрыла дверь. Оставшись одна, она, обессилев, сползла по ней на пол. Сердце ее разрывалось. Теперь она осталась одна-одинешенька во всем мире и не знала, что же с ней будет дальше.

Долго гадать о своей судьбе Элле не пришлось. Спустя несколько дней после известия о смерти мужа леди Тремейн рассчитала всех слуг. После их ухода вся работа по дому легла на плечи Эллы. И ей же пришлось собрать оставшиеся после отца вещи и распродать их буквально за бесценок. Ей приходилось бегать за водой и тащить полные ведра, когда сводным сестрам хотелось принять ванну.

Любого другого такая жизнь привела бы в отчаяние, но только не Эллу – она никогда не унывала и не вешала нос, сколько бы новых обязанностей ни навьючивали на нее леди Тремейн и сводные сестры. Элла всегда что-то мурлыкала себе под нос, собирая овощи в оранжерее. Напевала, когда стирала и гладила. Она улыбалась даже тогда, когда помогала леди Тремейн надевать платья, стоившие намного больше, чем жалованье уволенной из дома прислуги.

Элла видела, как смотрит на нее мачеха – как на лишний рот, который приходится кормить, как на незваную гостью в доме, который теперь принадлежит только ей. Но Элла не нарушит свои обещания, ни то, которое дала много лет назад своей матери, ни другое, данное совсем недавно отцу. Она не нарушит их, даже если с каждым днем все больше становится не сестрой, не дочерью, а простой служанкой.

Лишь поздно вечером, когда все дела были переделаны, а мачеха и сводные сестры уже лежали в постелях, Элла могла наконец немного отдохнуть. Тогда она и позволяла себе немного взгрустнуть. В один из таких вечеров Элла почувствовала себя такой уставшей, что даже не смогла проглотить ни кусочка. Тогда она положила на пол корку хлеба, ломтик сыра и позвала своих единственных друзей – мышек Жаклин и Гаса. Те не заставили себя долго ждать и привели с собой двух своих детей-мышат, которых Элла назвала Исав и Иаков. Наблюдая за тем, как ужинают мыши, Элла была рада, что хотя бы они благодарны ей за то, что она для них делает.

Затем, слишком уставшая, чтобы тащиться к себе на чердак, Элла свернулась клубочком возле камина и уснула, пригревшись в волнах тепла от остывающих углей.

Проснулась Элла как от толчка. Угли в камине давным-давно остыли, было слышно, как наверху возятся уже проснувшиеся мачеха и сводные сестры. Девушка испуганно вскочила на ноги и принялась быстро готовить завтрак. Как только вода в чайнике начала закипать, Элла позвонила в колокольчик, давая знать, что завтрак готов.

Тремейны теперь снова завтракали не в постели, а как прежде, внизу, в гостиной, и требовали, чтобы завтрак им всегда подавали в одно и то же время.

Спустя несколько минут Элла вошла в гостиную, чтобы подбросить дров в камин. Ее новые родственницы уже явились, и леди Тремейн встретила свою падчерицу ледяным взглядом.

– Я полагала, что завтрак уже готов, – сказала она, и уголки ее губ недовольно опустились.

– Он готов, мадам, – ответила Элла. – Только сначала я подброшу дров в огонь.

Такой ответ еще больше рассердил леди Тремейн.

– Нельзя ли впредь звать нас, только тогда, когда все и в самом деле будет готово? – недовольным тоном спросила она.

– Как пожелаете, мадам, – кивнула Элла. Она вышла на кухню и вскоре вернулась, принеся вареные яйца и чайник.

– Что это у тебя на лице? – подняла бровь леди Тремейн, когда Элла начала разливать чай.

Элла слегка провела по своей щеке пальцами – на них остался черный от сажи след.

– Это от камина! – воскликнула Анастасия и громко рассмеялась. К ней тут же присоединилась Дризелла.

– Иди умойся, – сказала Элле леди Тремейн. – Так ты нам золы в чай насыплешь.

Казалось Леди Тремейн упрекала ее в неряшливости, но Элла понимала, что на самом деле мачехе нравится видеть ее в таком жалком состоянии. О сводных сестрах и говорить было нечего – они буквально сияли от радости.

Дризелла откинулась на спинку стула и закричала, хлопая в ладоши.

– Я придумала для нее новое имя – Зола!

Анастасия оглядела Эллу с головы до ног и сморщила носик.

– Я бы не пережила, если бы мне пришлось возиться в такой грязи! – И добавила, жестоко улыбаясь: – Элка-грязнуля, Элла-зола.

– Точно! – радостно воскликнула Дризелла. – Золушка! Вот так мы теперь и будем ее звать.

Сестры стали наперебой дразниться, но Элла старалась не обращать на них внимания и продолжала подавать завтрак. Разложив еду по тарелкам и разлив чай, Элла подошла к своему стулу. До сих пор она всегда завтракала вместе со своей «семьей». Но ее остановил голос леди Тремейн.

– А это еще чей прибор? – спросила она, указывая на тарелку Эллы. – Разве мы кого-нибудь ждем?

– Это мое место, – ответила Элла.

– Ты полагаешь, что тебе по-прежнему место за столом рядом с нами? Я думаю, тебе лучше поесть после того, как мы закончим завтрак. Я не права, Элла? Или, точнее сказать, Золушка?

Элла ответила не сразу. Сводные сестры ехидно смотрели на нее, ожидая, что она начнет возражать их матери. Но вместо этого Элла просто кивнула и сказала:

– Как пожелаете, мадам.

С этими словами она забрала свою тарелку и вышла из комнаты.

Только оставшись одна на кухне, Элла дала волю слезам. Руки у нее затряслись так сильно, что девушка даже выронила свою тарелку. Тарелка упала на пол и разбилась, а слезы из глаз Эллы потекли еще сильнее.

Опустившись на колени, она начала собирать осколки. Подняв голову, Элла увидела свое отражение в висящем над плитой медном котле и ахнула. Ее лицо действительно было испачкано золой, светлые волосы спутались. Она и в самом деле стала Золушкой.

Неожиданно что-то надломилось внутри Эллы. Как долго она старалась сдерживаться, чтобы родители могли ею гордиться! Она выполняла свои обещания и пыталась быть доброй и мягкой со своими «родственницами». Она не робела перед лицом любых испытаний и держалась изо всех сил, даже когда осталась сиротой. И что же? Новая «семья» превратила ее в служанку-замарашку. Сделала своей игрушкой, мишенью для насмешек, унижала и помыкала ею. Это стало невыносимо.

Элла вскочила на ноги и бегом бросилась на конюшню. К счастью, леди Тремейн не стала продавать коня, поэтому Галахад стоял сейчас в своем стойле, безмятежно хрустя соломой. Услышав шаги Эллы, он поднял свою большую серую голову. Секунда – и Элла, выведя Галахада из стойла, вспрыгнула на его могучую спину. Прежде чем кто-либо попытался остановить ее, Элла вонзила Галахаду в бок босые пятки, и конь помчался вперед.

Деревья проносились мимо с такой скоростью, что их очертания казались слегка размытыми, от ветра щипало глаза, но Элла не обращала на это внимания. Она покачивалась в такт быстрому бегу Галахада и постепенно успокаивалась, вспоминая те дни, когда отец часами учил ее ездить верхом по их лугу, объяснял, как обращаться с конем, направлять его в нужном направлении, придерживать, погонять и даже перепрыгивать через препятствия.

Элла всей грудью вдыхала свежий воздух, ей казалось, что впервые за долгое-долгое время она может вновь дышать по-настоящему. Галахад продолжал нестись вперед, а по лицу Эллы все шире расплывалась улыбка.

И вдруг прямо перед ней из-за деревьев выскочил олень.

Галахад испуганно заржал и попятился, едва не скинув с себя Эллу, но она сумела удержаться. Убедившись в том, что Галахад не собирается становиться на дыбы, Элла погладила его по шее, чтобы успокоить. Только теперь она услышала звуки приближающейся охоты – лай собак, крики охотников, гулкий стук конских подков по земле. Элла понимала, что если охотники догонят этого прекрасного оленя, они его убьют. Но она не допустит этого.

– Беги! – сказала Элла оленю. – Скрывайся! Быстрее!

Словно поняв ее слова, олень ринулся в гущу деревьев и моментально исчез за ними. Спустя несколько секунд земля под копытами Галахада затряслась, и звуки приближающейся охоты стали оглушительными. Галахад, вновь испугавшись, рванул с места. Элла пыталась придержать его – натягивала поводья, окликала по имени. Бесполезно.

Тут рядом с ними неожиданно оказался еще один всадник. Он схватил Галахада за поводья и заставил коня перейти на медленный шаг. Элла потрепала Галахада по гриве, с облегчением поняв, что он успокаивается.

Затем девушка перевела взгляд на коня, оказавшегося рядом с ними. Огромный, высокий, сильный красавец-конь. А его всадник, удивленными глазами смотрящий на Эллу, был самым прекрасным юношей, которого ей когда-либо доводилось встречать.

Глава пятая

Принц вздохнул. Он устал от бесконечных охот. Жестокое это развлечение – гнаться по лесу за беспомощным зверем, который не сделал ничего плохого, чтобы убить его. Но принцы должны ездить на охоту, а он и был принцем.

Сегодняшняя охота начиналась как обычно. Лай собак, звуки рожков, летящие вперед лошади. Но сам принц не чувствовал ни азарта, ни удовольствия – ничего. Скакал вперед, не видя и не слыша кричащих всадников, скачущих рядом с ним, потому что мыслями он был далеко-далеко, за миллион километров отсюда.

Погоня завела их далеко в глубь леса, и вскоре принц перестал понимать, где он находится. Почувствовавшие запах оленя собаки волновались все сильнее, рвались вперед. Наконец среди деревьев что-то мелькнуло, и принц понял, что близок конец охоты.

А затем начался хаос.

Лошади заржали и неожиданно свернули в сторону. Принц увидел вдали незнакомую лошадь, она бешено неслась вперед, грозя сбросить свою ношу.

Быстро направив коня следом, принц догнал незнакомого всадника и ухватил поводья его лошади своей сильной рукой. Животные замедлили бег, затем остановились и принялись кружить на месте. Только тогда принц увидел на спине остановленного им коня девушку. Спутавшиеся волосы падали ей на лицо, платье испачкано грязью. Но когда она подняла голову и взглянула на принца, он увидел ее глаза – чистые и бесстрашные. Принц чуть было не утонул в их глубине, но заметил скрытую под отвагой печаль.

– С вами все в порядке? – спросил принц.

– Да, благодарю вас. Но вы едва не лишили его жизни, – ответила девушка.

– Кого? – не понял принц, удивленно подняв бровь.

– Оленя, – просто ответила девушка. – Что он вам сделал, что вы гнались за ним?

Принц с трудом сдержал улыбку. Было так удивительно и странно услышать, что девушка произнесла вслух его собственные мысли.

– Уверяю вас, я видел этого оленя первый раз в жизни, – сказал он. – Это ваш приятель?

– Знакомый, – уточнила девушка. – Мы с ним тоже только что познакомились. Я взглянула ему в глаза, он взглянул в мои, и я почувствовала, что ему очень не хочется умирать. Вот и все.

Какое-то время принц удивленно молчал. Ему еще никогда не доводилось встречать таких девушек. Обычно все вокруг низко кланяются и спешат сказать то, что, по их мнению, ему будет приятно – принц к этому привык. Но эта девушка? Таких откровенных и простых людей он еще не видел. И принцу захотелось узнать о ней больше – кто она, откуда?

– Как вас зовут? – спросил он.

К его удивлению, девушка покраснела так, словно этот вопрос смутил ее.

– Как меня зовут? Это не имеет значения, – ответила она.

Принц наблюдал за тем, как девушка осматривает свою лошадь, ее явно заботило, все ли с ней в порядке. Казалось, ее нисколько не пугало то, что она находится в лесной глуши, не боялась она и стоящего рядом с ней странного незнакомца.

– Вам не стоит одной оставаться в глухом лесу, – сказал принц, пытаясь не слишком откровенно разглядывать ее позолоченные солнцем волосы.

– А я не одна, – пожала плечами девушка. – Я с вами. – Она помолчала и добавила: – А как зовут вас?

Теперь уже принц почувствовал неловкость. Совершенно ясно, что девушка не узнала его, и ему не хотелось испортить все очарование их встречи, объявив, кто он такой на самом деле. Он решил сказать полуправду:

– Меня зовут Кит.

Это было его детское прозвище, придуманное отцом.

– А где вы живете, мистер Кит? – кивнула девушка.

Что же ей ответить?

– Я… э… живу во дворце, – запинаясь, промямлил принц. – Отец учит меня своему… ремеслу.

Вроде бы он опять не солгал. Ведь он действительно живет во дворце и учится «ремеслу» – хотя и не слишком обычному. Королевскому.

– Так вы подмастерье? – уточнила девушка. – Это очень хорошо. А с вами хорошо обращаются?

Кит вдруг почувствовал себя виновато. Ему не хотелось лгать девушке – их беседа была, пожалуй, одной из самых интересных в его жизни. Но признайся Кит, что он принц – и все будет испорчено, кончено, навсегда.

– Даже лучше, чем я заслуживаю, – уклончиво ответил он наконец и, желая перевести тему разговора с себя на девушку, спросил: – А с вами?

Лицо девушки опечалилось.

– Со мной обращаются настолько хорошо, насколько для них это возможно, – ответила она.

– Простите, – мягко сказал Кит. Неизвестно почему, но промелькнувшая в глазах девушки печаль заставила его разозлиться. Ему захотелось выяснить, кто же это может так обращаться с такой девушкой.

– Ничего страшного, – отозвалась девушка. – Да и не так уж все плохо. Есть люди, которым, я уверена, живется еще тяжелее, чем мне. А мы… Мы просто должны быть смелыми и добрыми, правда?

Кит был поражен:

– Да-да, конечно, вы правы.

Сказанные девушкой слова были простыми – но с какой убежденностью она их произнесла! И как они перекликались с чувствами самого принца – он был готов сам повторить их, но в этот момент по лесу разнеслись звуки охотничьего рожка.

Услышав их, девушка встревожилась.

– Прошу вас, не дайте им его убить! – воскликнула она.

– Но… Но это же охота, – попытался объяснить ей Кит. – Именно сейчас это и происходит.

– То, что происходит, не обязательно должно свершиться, – ответила девушка. – Оставьте оленя, пожалуйста, не трогайте его.

Кит начал было возражать, но тут же остановился и тряхнул головой. Девушка-то была права.

– Хорошо, – кивнул он и улыбнулся.

Улыбнулась в ответ и девушка.

– Огромное спасибо вам, мистер Кит, – сказала она.

Снова раздался звук рожка, и на краю полянки появился всадник. Кит едва не застонал вслух. Это был капитан гвардейцев, начальник его охраны, и он, разумеется, был не в восторге оттого, что принц ускользнул из-под его опеки.

– Ваше вы… – начал Капитан, но принц поспешно перебил его.

– Это я, Кит. Я – Кит, – многозначительным тоном сказал он. – И со мной все в порядке.

Капитан явно удивился, но промолчал, принимая игру принца. Кит, в свою очередь, взглянул девушке в глаза:

– Надеюсь, мы с вами еще увидимся.

– Я тоже на это надеюсь, – ответила она.

Прежде чем кто-то из них успел что-то добавить, вновь прозвучал рожок, и Кит развернул своего коня. Отъезжая, он бросил еще один, последний взгляд через плечо. Девушка стояла, держа в одной руке поводья, а другой рукой махала ему вслед. Когда девушка исчезла из виду, Кит почувствовал навалившуюся на него печаль. Он только что расстался с самой замечательной девушкой на свете. А что, если они больше никогда не встретятся?

На следующий день Кит стоял в отцовской спальне, ожидая, когда придворный врач закончит осматривать короля. Старого короля явно раздражала эта процедура, ставшая, увы, регулярной. Наконец осмотр завершился, и Кит помог отцу накинуть мантию, а затем, поддерживая, повел его к креслу. Но отец отстранил Кита, он хотел дойти самостоятельно.

– Ты выглядишь словно парень, впервые в своей жизни встретивший хорошенькую девушку, – сказал король Фредерик, продолжая прерванный приходом доктора разговор. И правда, с того момента, когда Кит вернулся домой с охоты, он не говорил ни о чем кроме как о той загадочной девушке в лесу.

Кит вздохнул.

– Она не хорошенькая, – возразил он, но тут же поправил себя: – Нет, она, конечно, хорошенькая, но это не главное. В ней было что-то еще, намного важнее.

– Важнее? – переспросил король Фредерик. – Сынок, ты видел эту девушку всего лишь раз, как ты можешь вообще что-то о ней знать? Как ты мог полюбить ее с первого взгляда?

На этот вопрос Кит, не задумываясь, ответил:

– Но ты же полюбил мою матушку с первого взгляда, разве не так? Ты сам рассказывал.

Король негромко застонал. Сын был таким же упрямым, как он сам в его возрасте.

– Это другое дело, – отрезал король Фредерик. – Твоя мама была принцессой.

– Не важно, ты же все равно полюбил ее, и именно с первого взгляда, – возразил Кит. И это было правдой. Его мать и отец очень любили друг друга, огромной любовью.

Но король, тряхнув головой, возразил:

– Да, до этого мы с твоей матушкой никогда не встречались, потому что это было не принято. И мой отец, упокой, Господи, его душу, сказал мне тогда то же самое, что я сейчас говорю тебе. А я должен был его послушаться.

– Но ведь не послушался, – улыбнулся Кит. Затем он повернулся к доктору, который молча собирал свои инструменты и изо всех сил старался не прислушиваться к разговору, и спросил: – Как он?

Доктор немного помолчал, словно обдумывая, как лучше ответить. Пауза затягивалась, и ее прервал сам король:

– Оставьте, доктор. Если вы так долго думаете, значит, мои дела плохи, это и так понятно.

– Отец, – начал Кит, моментально став серьезным и забыв о том, что только что подтрунивал над отцом.

– Такова судьба всего живого, мой мальчик, – покачал головой король. – Пойдем, иначе опоздаем, а точность, как известно – вежливость королей.

Кит вздохнул. Когда у отца такое настроение, спорить с ним бесполезно. Он помог королю надеть камзол, и они вместе вышли из покоев.

В коридоре к ним присоединились еще двое – Эрцгерцог и капитан гвардейцев. Капитан был высоким мускулистым мужчиной, Эрцгерцог ниже ростом, с выпирающим кругленьким животиком. У этих непохожих друг на друга людей были схожие обязанности – обеспечивать безопасность короля и принца и следить за порядком в королевстве. Впрочем, к этим своим обязанностям они подходили очень по-разному. Эрцгерцог был педантом и соблюдал закон до последней буквы, Капитан подходил к делу более гибко, что не раз делало его союзником Кита.

– Мой король, – вежливо склонил голову Эрцгерцог, когда все двинулись по коридору. Он перевел взгляд на Кита и, прищурившись, продолжил: – Ваше высочество, я уверен, что ваш отец уже поговорил с вами о вашем поведении в лесу?

– А разве это касается вас, Эрцгерцог? – вопросом на вопрос ответил Кит.

– Ваши проблемы – мои проблемы, ваше высочество, – выпятил грудь Эрцгерцог, и с ноткой раздражения в голосе добавил: – Вам не следовало отпускать того оленя.

Перед внутренним взором Кита блеснули синие глаза, мелькнула копна светлых волос, и он вдруг понял, что повторяет вслух слова, сказанные той девушкой:

– То, что происходит, не обязательно должно свершиться. – Шедшие с ним рядом остановились и уставились на принца. – Или что-то в этом роде.

Мужчины снова двинулись вперед.

– Все еще фантазер, все еще мечтатель, – заметил король Фредерик, стараясь сдержать улыбку. Он отлично помнил, что значит быть юным и оптимистичным, хотя никогда не говорил об этом вслух. – Я думал, участие в боевых походах вложит тебе в голову немного здравого смысла. – Король обернулся к Капитану: – А что вы на это скажете?

Капитан был опытным воякой, много раз сражавшимся плечом к плечу с принцем, и он ответил:

– Скажу, что война выбила из его головы остатки здравого смысла. Хотя я никогда не видел более отважного парня, чем принц, после войны у него появилась очень опасная привычка… мыслить.

– Иногда мне страшно за это королевство, – ответил король Фредерик, не зная, как воспримет Капитан его слова – как добрую весть или дурную.

Они молча прошли через большой холл в один из многочисленных салонов дворца. Там сидел художник с красками и кистями наготове. При появлении короля и его свиты, художник поднялся и низко поклонился.

– Нарисуйте его завидным женихом, мастер Финеас, – приказал король портретисту. Кит негромко застонал. – Мы должны очаровать подходящую невесту, даже если жених на поверку окажется ужасным болваном.

– Приложу все усилия, чтобы угодить вашему величеству, – с серьезным видом ответил художник. Затем он быстрым взглядом окинул Кита, который изо всех сил старался выглядеть неуклюжим и незавидным женихом, и негромко пробурчал себе под нос: – Но я всего лишь художник, а не волшебник.

Затем художник повернулся к огромному, высотой метра четыре, холсту, на котором уже был сделан набросок будущего портрета – сидящий верхом на роскошном коне принц высоко держал над головой обнаженный меч, словно командуя «Вперед!». Собственно говоря, художнику оставалось только дописать лицо.

Кит неохотно забрался на козлы, к которым было прикреплено конское седло.

– Значит, копии этого портрета будут разосланы в другие королевства? – спросил он, не разжимая губ.

– Да, – ответил король Фредерик. – Если нам удастся убедить подходящую нам принцессу в том, что ты не абсолютный болван, мы сможем через ваш брак обрести выгодного и сильного союзника.

Кит рассмеялся, но замолчал, поймав на себе строгий взгляд художника.

– А тот бал, на котором настаиваете вы с Эрцгерцогом…

По мнению Кита, во дворце в последнее время было слишком много разговоров о том, чтобы устроить бал.

– На нем ты выберешь себе невесту, – кивнул король. Кит метнул на отца недоумевающий взгляд, но король Фредерик не терпящим возражений тоном продолжил: – Так было всегда, так будет и теперь.

– Мы маленькое королевство в окружении великих соседей, ваше высочество, – добавил Эрцгерцог. – А мир, в котором мы живем, полон опасностей. Нам необходимы сильные союзники.

Сидевшему на фальшивой лошади Киту хотелось кричать. Но что поделать – такова его судьба, он не выбирал ее, появившись на свет. Но сейчас Кит чувствовал себя поросенком, которого старательно откармливали, чтобы потом выгоднее продать на рынке. Конечно, в жизни принца есть немало преимуществ, но свобода – такая, как у той девушки в лесу? Нет, такая свобода ему никогда и не снилась.

– Если я должен жениться, – громко сказал Кит, – то почему не могу взять в жены, ну, скажем… добрую, ласковую, честную деревенскую девушку?

– И сколько же, интересно, пехотных полков принесет нам в приданое такая девушка? – фыркнул Эрцгерцог.

Король сделал попытку расставить все по своим местам.

– Вскоре ты станешь королем, сынок, – мягко сказал он. – Ты знаешь, что я болен… – Король жестом остановил возражения. – Смерти я не боюсь, я прожил долгую хорошую жизнь. Но, оставляя этот мир, я должен знать, что ты и мое королевство в полной безопасности.

Киту стало стыдно за свое упрямство. Отец действительно очень болен, и у него самые добрые намерения. Внезапно в голову принцу пришла одна идея. А почему бы не найти способ и отца успокоить, и ту девушку из леса снова повидать? Кит знал, что если отец увидит ее, то поймет, почему к ней так прикипело сердце его сына.

– Хорошо, я согласен, бал так бал, – сказал он. Эрцгерцог захлопал в ладоши, но Кит еще продолжил: – Но с одним условием. Приглашены будут все, не только знать. Войны приносят столько горя, простым людям тоже нужна отдушина, – он посмотрел на отца. – Ведь ты на моем месте поступил бы точно так же, правда?

– Я не хочу ничего делать на твоем месте. Я хочу, чтобы ты делал то, что я на моем месте прикажу сделать тебе на твоем.

Поняв, что несет какую-то бессмыслицу, король махнул рукой.

А вот Эрцгерцог, казалось, был очень доволен таким раскладом.

– Я думаю, мы можем заключить своего рода сделку, – сказал он. – Бал для народа – принцесса для принца.

Сидя на своем «коне», Кит старался сдержать радостную улыбку. На самом деле принятое решение не было идеальным. На балу придется общаться с массой девушек, которые ему совершенно не интересны. Но если повезет, там будет и та девушка из леса. А если очень повезет, он сможет еще раз утонуть в синеве ее глаз. И может быть – всего лишь может быть, – ему удастся убедить отца в том, что некоторые традиции иногда стоит и нарушить.