Текст книги "Дом книги на Арбате. Заметки читателя"

Илья Глазунов. Россия распятая

В ночь на воскресенье 9 июля 2017 года в Центральной клинической больнице в Москве на 88-м году жизни от сердечной недостаточности скончался народный художник Илья Сергеевич Глазунов. Несмотря на то что он вполне благополучно перенёс операцию шунтирования, после внезапной июньской бури в Москве и Подмосковье он неожиданно слёг и даже свой день рождения 10 июня впервые отмечал только в узком кругу близких родственников. Его несколько раз привозили из подмосковной Жуковки в Центральную клиническую больницу, в последний раз спасти его не удалось.

В Московском союзе художников недолюбливали Глазунова, называли его картины «китчем», а за рубежом его буквально носили на руках. Выставка картин Ильи Глазунова в Париже в начале 60-х годов имела бешеный успех, хотя в то время начинающий художник не был даже членом Союза художников. Его принципиально не принимали в Союз, потому что у него не было московской прописки, а ехать в далёкую Удмуртию по распределению после окончания художественного института в Ленинграде и преподавать рисование в ремесленном училище амбициозный Глазунов не хотел. В Москве он на птичьих правах долгое время ютился в тесной кладовке многонаселённой коммуналки на Поварской (тогда она называлась улицей Воровского). Но всё изменилось после того, как его начал опекать всесильный Сергей Михалков. Он был вхож на самый верх, был депутатом Верховного совета СССР. Благодаря ему Глазунов получил прописку в Москве, членский билет Союза художников, а потом, как полноправный его член и перспективный художник, – квартиру и мастерскую в Москве.

Но вначале Глазунов получил признание за рубежом. Считается, что этому помог выгодный брак с родственницей известной династии Бенуа, потомки которых эмигрировали после революции 1917 года во Францию. На самом деле это не так. Первую выставку Ильи Глазунова в Париже организовал эмигрантский Народно-трудовой союз (НТС). Конкретно этим занималась активистка НТС Наталья Александровна Макова, которая впоследствии вышла замуж за одного из его руководителей Бориса Миллера. Наталья Макова была дочерью Александра Макова, которого в 1954 году забросили в качестве диверсанта в СССР. Там его сразу же поймали и расстреляли. Маленькая Наташа не знала этого и писала письма Сталину, в которых просила о своём отце, не ведая, что уже нет в живых ни её отца, ни самого Сталина.

Выставка Ильи Глазунова в Париже имела огромный успех, посмотреть на неё приехала из Москвы даже дочь советского генсека Галина Брежнева. Почти все картины были проданы, и перед отъездом Глазунов предложил Наташе Маковой в благодарность за помощь взять в подарок одну из нескольких оставшихся непроданных картин. Она выбрала картину, на которой были изображены три плачущие женщины. Эта картина напророчила ей слёзы на всю оставшуюся жизнь. Вскоре новый руководитель СССР Михаил Горбачёв затеял перестройку, которая стала катастрофой не только для большинства жителей СССР, но и для тех, кто боролся с коммунистическим режимом. Американский конгресс прекратил финансирование этой легендарной антисоветской организации и пустил по миру всех её активистов. Оставшись без средств к существованию, Макова с Миллером переехали на постоянное жительство в Россию, где один добросердечный народный депутат выхлопотал им небольшую квартирку недалеко от станции метро «Семёновская» (бывшая «Сталинская»).

Вскоре Борис Миллер скончался. Наташа тоже заболела и через несколько лет отправилась вслед за мужем. Всех её родственников тоже преследовали несчастья: младшая сестра умерла от рака, а мать уехала в Америку к родственникам, потому что во Франции жить было не на что и негде: шикарный особняк НТС в центре Парижа отобрали за долги.

А Илья Сергеевич Глазунов после своей поездки во Францию начал процветать, стал чрезвычайно модным художником и у себя на родине, и за рубежом. В него влюблялись самые прекрасные женщины мира. Итальянская кинозвезда Джина Лоллобриджида ради знакомства с ним специально приехала в Москву, но так и не смогла уговорить художника навсегда уехать к ней в Италию. Вернее, он уже отправился туда рисовать её портрет, но очень скоро сбежал от прекрасной итальянки и вернулся к себе на родину.

Жена Глазунова Нина Виноградова-Бенуа была талантливой театральной художницей, но знаменитый супруг подмял её под себя, и о ней никто практически ничего не знает. По неизвестной причине она покончила жизнь самоубийством, выбросившись из окна их квартиры, которая находилась на последнем этаже высотного дома, расположенного неподалёку от Арбатской площади, в километре от Кремля. На чердаке этого дома, в знаменитой башне Моссельпрома, находилась мастерская Ильи Глазунова, из которой он мог обозревать весь центр Москвы. До сих пор неизвестно, что послужило причиной самоубийства его жены. Сам Глазунов подозревает, что её выбросили из окна, и отрицает, что она могла покончить с жизнью из-за его многочисленных измен. И всё же он виноват. Он так часто в разные годы рисовал картины с распластавшейся на тротуаре фигурой женщины, выпавшей из окна, что не мог не накликать беду. Но, может быть, это было всего лишь предвидение гениального художника: талантливые творцы часто оказываются пророками.

Когда в конце 80-х в СССР объявили первые альтернативные выборы в Верховный совет СССР, к художнику пришли представители гремевшей тогда организации русских националистов с просьбой дать согласие на выдвижение его кандидатом в народные депутаты от этой организации. Глазунов согласился принять участие в выборах при их поддержке. Ходоки оказались из радикальной националистической организации «Память», которая своей устрашающей формой чёрного цвета и демонстрациями в центре Москвы под чёрными знамёнами до смерти напугала многих представителей московской интеллигенции, эмигрировавших из-за этого в Израиль. Выборы Илья Глазунов проиграл и потом долго оправдывался, что его тогда подставили и использовали втёмную.

Со временем Глазунову удалось отвоевать здание бывшего Московского училища живописи, ваяния и зодчества на Мясницкой. Того самого, в котором учился Константин Юон, преподавали Валентин Серов и другие известные художники. Глазунов назвал его Российской академией живописи, ваяния и зодчества своего собственного имени, и, когда развалился СССР, к нему побежали с повинной все бывшие советские академики, которые до этого неизменно «прокатывали» его на выборах в Академию художеств СССР. Но бывшая союзная академия всё же уцелела, и, когда её возглавил Зураб Церетели, он первым делом настоял на избрании Ильи Глазунова её действительным членом.

Когда мэром Москвы был Юрий Лужков, Глазунову под постоянно действующую галерею его работ отдали особняк на Волхонке, рядом с храмом Христа Спасителя, прямо напротив «Московского Эрмитажа» – Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина. Там он разместил написанные им тысячи своих картин, которые подарил городу. Самая известная из них – огромное полотно «Мистерия ХХ века», в котором он отразил своё видение событий всемирной истории ХХ века. Когда-то, чтобы взглянуть на это монументальное полотно, на выставку картин знаменитого художника в Большом манеже рядом с Кремлём выстраивались огромные очереди, которые несколько раз опоясывали этот огромный выставочный зал. Но меня на этой выставке потрясла не «Мистерия», а небольшая, написанная углём картина, изображающая стоящего у обеденного стола маленького мальчика, который смотрит огромными голодными глазами на пустую тарелку. Илью Глазунова вывезли ребёнком из блокадного Ленинграда. Все его родители и родственники умерли там. Возможно, поэтому Илью Сергеевича всегда по-отечески опекал могущественный Сергей Михалков, который буквально «усыновил» художника, оберегал его от опрометчивых шагов и предостерегал от ошибок.

И вот жизнь этого замечательного художника подошла к концу. В Елоховском соборе спустя два дня прошло отпевание Ильи Глазунова. Похоронили художника на Новодевичьем кладбище.

Так совпало, что традиционные девять дней ухода из жизни художника Ильи Глазунова отмечали 17 июля, в день памяти убиенных в Ипатьевском доме царственных страстотерпцев. Во многих картинах Глазунова присутствует царская семья вместе с сонмом российских святых. Сейчас их изображения во множестве можно увидеть в каждом храме, а в советское время всё это было в диковинку. Сороковой день памяти Ильи Глазунова тоже отмечался накануне большого православного праздника Спаса – Преображения Господня 19 августа. Изображение Спаса Нерукотворного тоже присутствует на многих картинах художника.

Такие совпадения случайно не происходят. Поэтому на сороковины Глазунова я отправилась в галерею Ильи Глазунова на Волхонке. До этого я ни разу в ней не была, считая, что достаточно знакома с творчеством художника по его выставкам. В последние годы он действительно рисовал мало, больше занимался своей академией и её учениками. Но то, что было собрано в этой галерее, меня поразило. Как обычный смертный человек мог создать столько картин? И с таким вкусом и размахом оформить огромную галерею? Нет, без Божьей помощи это невозможно! В буклете написано, что в этой галерее хранится шесть тысяч работ Ильи Глазунова. И есть такие полотна, которые состоят из сотен портретов. На них присутствуют не только святые, но и действующие политики и руководители государств: Сталин, Троцкий, Ленин, Брежнев, Солженицын, Горбачёв… Изображён даже великолепный портрет премьера Великобритании мадам Тэтчер. Правда, когда она приезжала в Москву, почему-то заказала свой портрет не Глазунову, а не менее знаменитому, чем Глазунов, портретисту Шилову, галерея которого тоже находится здесь же, на Волхонке, неподалёку от галереи Глазунова, в таком же роскошном особняке.

Александр Шилов тоже подарил свою коллекцию Москве. За это ему собирались присвоить знание почётного жителя города, но восстали депутаты Московской городской думы: дескать, пусть вообще скажет спасибо, что ему безвозмездно отдали особняк в самом центре Москвы. Действительно, от такого подарка не отказались бы и многие другие московские художники, которые считают свои картины не хуже глазуновских или шиловских. Им тоже некуда девать свои работы, но никто не предлагает им особняки для их размещения.

Илья Глазунов успевал писать не только свои грандиозные полотна, но и книги. Самая известная из них – «Россия распятая», предисловие к которой написал сменивший Сергея Михалкова на его посту тогдашний председатель Союза писателей России Валерий Ганичев. Его в своё время считали главой «Русской партии» в Союзе писателей и даже возможным преемником генсека КПСС Леонида Брежнева. Ходили слухи, что Валерия Ганичева должны были вначале назначить главным редактором газеты «Правда», а потом бросить на идеологию вместо Суслова и ввести в Политбюро. Но что-то не срослось: после скоропостижной смерти Суслова на его пост был назначен председатель Комитета госбезопасности СССР Юрий Андропов, который сразу начал свою антинационалистическую кампанию, ударившую в первую очередь по «Русской партии».

Конечно, «Русская партия» в то время не существовала как политическая организация. Тогда вообще ни о каких легальных политических партиях, кроме КПСС, не могло быть и речи. Правда, в СССР время от времени появлялись разного рода подпольные кружки монархического и национал-патриотического толка, которые называли себя партиями. Ими занимался Комитет государственной безопасности. Так, в 1964–1967 годах в СССР появился подпольный Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа, члены которого, пройдя через лагеря, действовали в 70–80-е годы в разного рода патриотических кружках и клубах. Были и менее известные группы, которые тоже громко именовали себя партиями, такие как Народно-демократическая партия, состоящая из десяти человек, которая существовала подпольно в 1955–1958 годах, действовавшая примерно в то же время Российская национально-социалистическая партия, состоящая из 20 человек, Русская монархическая партия 1970-х годов.

В литературе и искусстве «Русская партия» появилась ещё при Хрущёве как результат непримиримой борьбы между деревенщиками, которых называли русофилами или славянофилами, и западниками-шестидесятниками. И у того, и у другого лагеря были свои журналы и газеты: у русских патриотов – популярные журналы «Молодая гвардия», «Техника-молодёжи», «Наш современник», «Москва», издательство «Молодая гвардия» и газета «Литературная Россия». У западников – журналы «Новый мир», «Юность», «Октябрь», «Литературная газета» и, до перехода туда главным редактором Валерия Ганичева, «Комсомольская правда». Конечно, эти «партии» не были политическими. Естественно, что и о существовании этих «партий» тогда открыто никто не говорил.

«Русская партия» оставалась в основном просветительским сообществом, никак не оформленным организационно, однако многие считают, что она имела поддержку на самом верху властной вертикали КПСС. В качестве её покровителей в Политбюро называли и Суслова, и Романова, и даже «железного Шурика» Шелепина, назначенного Хрущёвым на пост главы КГБ после расправы с Берией и Абакумовым. «Шурика» Брежнев убрал сразу после того, как во время зарубежной поездки против него были организованы протесты произраильской общественности, обвинявшей его в создании препятствий для выезда евреев из СССР. Суслов вскоре неожиданно скончался, а первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Романов, который числился первым претендентом на замену дряхлеющему Брежневу, был скомпрометирован расползающимися по стране слухами о свадьбе его дочери в Эрмитаже. Говорят, их распускали по указанию председателя КГБ Юрия Андропова, который сам метил на пост генсека и убирал потенциальных соперников. Поэтому после его скоропостижной смерти в Кремле не осталось никаких других кандидатов, кроме престарелого Черненко и сравнительно молодого Михаила Горбачёва, который после ухода из жизни Андропова и возглавил партию и будущую перестройку, закончившуюся развалом страны.

В 2006 году в издательстве «Алгоритм» вышла книга Александра Байгушева «Русский орден внутри КПСС. Помощник М.А. Суслова вспоминает».

Сейчас уже мало кто помнит главного идеолога КПСС, всесильного Суслова – «Победоносцева Советского Союза», который, как считают многие, в 1948 году был главным вдохновителем борьбы с «безродными космополитами», в 1964 году участвовал в смещении Хрущёва, а в эпоху Брежнева фактически был настоящим тайным генсеком КПСС, инициировавшим ввод советских войск в Венгрию, Чехословакию и Афганистан, а также высылку из страны Солженицына и ссылку Сахарова. Суслов умер в 1982 году, за несколько месяцев до ухода из жизни Брежнева. Как вспоминает его дочь, он отравился «витаминами», которыми его попотчевали в Кремлёвской больнице. Многие считают, что останься он в живых, то никогда бы не допустил, чтобы генсеком после смерти Брежнева стал Юрий Андропов.

Предисловие к книге Байгушева начинается с вопроса: «Исчезнет ли русская нация?» – «Сама постановка такого вопроса воспринимается как чудовищная. Однако, увы, сегодняшнее наше жуткое положение: политическая и экономическая забитость русских, культурная манкуртизация, стремительное вымирание, подготовленная для неё “этническая бомба” – уже делают такой жуткий вопрос вполне банальным», – предрекает автор.

В этой книге Байгушев пишет о русском «исихазме» как о тайной русской доктрине, которая означает, что русские – это народ-богоносец, второй мессианский народ, сохранивший православие, то есть раннеапостольское, родниковое, исконное христианство. В этом, считает Байгушев, состоит мистическое предназначение русских как мессианского народа. В книге пропагандируется национальная идея «Русского мира» как особой геополитической цивилизации. При этом Байгушев считает, что для определения «русскости» человека первостепенное значение имеют не кровь в жилах, но прежде всего душа – его «Дух».

О «Русской партии внутри КПСС» Байгушев упоминает как о детище «партийной разведки», которая была создана в противовес андроповской Лубянке – инструменту либеральной партии внутри КПСС. О себе Байгушев пишет, что он, как специалист по стратегической разведке, был специально подготовлен для этой миссии. Им была организована целая сеть «Русских клубов», которая пронизывала всю страну снизу доверху, вплоть до самых высших эшелонов власти. Членами этих русских ячеек были и будущий митрополит, а тогда ещё архиепископ Питирим (Нечаев), и великий русский писатель Илья Сергеевич Глазунов, и огромное количество других русских патриотов, которые поддерживали русских и противостояли тайной негласной партии антирусских либералов в СССР. Связующим звеном был помощник Суслова В.В. Воронцов, который курировал в Политбюро «Русские клубы». Во главе их стояли писатели Семанов и Ганичев. Но в 1980 году Воронцов умер, и Андропов начал разгром «Русских клубов».

Насколько эти воспоминания Байгушева соответствуют действительной его роли в созидании «Русского ордена» и имел ли он поддержку в Политбюро ЦК КПСС, теперь уже трудно установить, остаётся поверить автору на слово.

Но что действительно существовало в то время, так это неистовая вражда между западниками-космополитами и славянофилами-почвенниками. Отголоском этой древней вражды является и книга «Россия распятая», которую мне довелось в первый раз увидеть и посмотреть уже после ухода из жизни её автора Ильи Глазунова. В какой-то мере это биография самого художника, в которую вошли не только его собственные воспоминания, но и мемуары его близких родственников, принадлежавших до революции 1917 года к русской аристократии. В них описывается жизнь Петербурга-Петрограда, а после смерти Ленина – Ленинграда в первые годы Советской власти, страшное время ленинградской блокады, послевоенное время, размышления о судьбе страны и народа в послесталинское время. Окончательный вариант книги содержит более тысячи страниц, написанных, без всякого сомнения, талантливым литератором, который по величине своего таланта ни в чём не уступает художнику Илье Глазунову.

В предисловии автор объясняет, почему дал своей книге такое название: «После распятия следует воскресение» – так ли? Далее он пишет: «Украв, растоптав и оболгав историю русского народа, самой большой жертвы коммунистического террора (впрочем, как и любого другого народа), – мастера геноцида прекрасно понимают смысл и цель своего преступления. Речь идёт как раз о народе, а более точно – о племени, а ещё шире – о расе, породе человеческой. В своей книге-исповеди, дорогой читатель, я хотел бы вернуть моему народу многое из того, что оболгано и оклеветано. Я постараюсь ответить (и считаю это своим долгом русского художника и гражданина) на многие вопросы, которые настоятельно требуют ответа именно сегодня – в дни страшной русской смуты и крушения нашего когда-то великого государства… В дни народной апатии и отчаяния, в дни краха и превращения нашей страны в колониальный придаток Америки и Европы, когда русские должны стать рабами новых господ, пришедших на место, подготовленное не знавшими пощады коминтерновцами, забыв о своём былом имперском великодержавном величии, я хотел бы вдохнуть веру и подлинное знание русской истории в тех, у кого они были отняты… Отвечая на все “проклятые” вопросы, поставленные временем и историей, я выполняю свой долг перед Россией и нашими потомками, которые будут искать причины краха когда-то великой державы, позднее названной её безжалостными завоевателями – коммунистами-ленинцами – СССР…»

Глазунов начал писать свою книгу «Россия распятая» на излёте советской перестройки, когда всё уже катилось в тартарары. Если в начале перестройки в его картинах преобладал оптимистический настой, а центральной была картина, изображающая воскресшего Лазаря, то через несколько лет на его выставках в Манеже уже звучала похоронная музыка, демонстрировались работы, изображающие символические похороны России. Тогда художник не верил, что России удастся когда-нибудь вновь возродиться…

Лев Данилкин. Пантократор солнечных пылинок

6 сентября 2017 года в Москве во Всероссийском выставочном центре открылась очередная Международная книжная выставка-ярмарка. Главным событием этой выставки стала 900-страничная биография Ленина, выпущенная издательством «Молодая гвардия» в серии «Жизнь замечательных людей». Написание книги было поручено довольно молодому автору, писателю и литературному критику Льву Данилкину, который писал эту книгу пять лет, чтобы успеть к 100-летию Великой Октябрьской революции, отмечаемому в 2017 году.

Лев Данилкин в литературе человек неслучайный. Родился в семье преподавателей русского языка, после школы окончил филологический факультет и аспирантуру МГУ, в 2000-х годах вёл рубрику «Книги со Львом Данилкиным» в литературном журнале, составлял годовые критические обзоры современной русской прозы, успел издать несколько биографических книг в серии «Жизнь замечательных людей» издательства «Молодая гвардия», в том числе биографию Александра Проханова с экстравагантным названием «Человек с яйцом».

Судя по всему, Лев Данилкин не чужд модерна. Биография Ленина у него тоже издана со стильным подзаголовком «Пантократор солнечных пылинок». «Пантократор» – слово греческого происхождения, которое означает «Вседержитель» и имеет скорее религиозный смысл. А «солнечных пылинок» автор подхватил у Гегеля, когда изучал 29-й том Полного собрания сочинений Ленина с его «Философскими тетрадями», представляющими собой конспекты трудов немецких философов. По словам знаменитого философа-идеалиста и диалектика Гегеля, душа есть «солнечная пылинка». Что подразумевал под этим зашифрованным названием Лев Данилкин, непонятно, но очевидно, что в нём содержится намёк на мессианскую сущность Ленина, появление которого многими воспринималось как явление Мессии, второе пришествие Христа с установлением царства справедливости в виде коммунистической идеи.

Наверное, Лев Данилкин здорово помучился, изучая многотомные труды Ленина. Пятьдесят пять томов сочинений Ленина – это не 55 страниц. Вконец отчаявшись, он плюнул на всё и решил строить биографию вождя по географическому принципу. Он пошёл по Ленинским местам. Главы книги так и называются: Симбирск, Казань, Самара, Петербург, Шушенское, Мюнхен, Лондон, Женева, Капри, Париж, Польша, Швейцария, Смольный, Кремль, Костино, Горки. Автору не хватило сил на описание приключений Ленина в Ницце, Швеции и Финляндии, хотя, по его словам, у него было что сказать и на эту тему.

Чтобы взяться за биографию Владимира Ильича Ленина, надо быть очень смелым человеком. Ведь о Ленине писали десятки, если не сотни авторов, начиная от детского писателя Носова и Мариэтты Шагинян до сталиниста Дмитрия Волкогонова. Подробные воспоминания оставила вдова Ленина Надежда Константиновна Крупская, сёстры и брат Владимира Ильича – Анна Ильинична, Мария Ильинична и Дмитрий Ильич Ульяновы. Огромно количество историков, толкователей работ и ленинских конспектов – одно их перечисление доросло бы до размеров отдельной книги.

Тем не менее автор справился с поставленной задачей и к столетию Октябрьской революции выдал на-гора добротный труд размером в почти 50 печатных листов. Известные «зубры» ленинской тематики не нашли в тексте каких-либо ошибок. С этим можно согласиться за исключением одного небольшого, но очень существенного высказывания, приписываемого Ленину, на которое, к сожалению, ссылается и автор «Пантократора».

Уже почти пять десятилетий из издания в издание кочует так называемое письмо Ленина членам Политбюро РКП(б) от 19 марта 1922 года о событиях в городе Шуя, связанное с изъятием церковных ценностей. Отрывок из этой фальшивки попал даже в школьный учебник истории России для 10-го класса. Вот страшная «записка», приведенная в этом учебнике: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны!) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления… Чем больше представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся по этому поводу расстрелять, тем лучше…» И даже даётся ссылка на Полное собрание сочинений В.И. Ленина, том 45, страница 666–667.

Ссылка действительно есть. Но нет письма. Нет его и в приложениях к Полному собранию сочинений В.И. Ленина. Нет его и в журнале исходящей документации, где регистрировались все без исключения ленинские письма. Фальшивка родилась в 1970 году и была опубликована в антисоветском эмигрантском журнале, редактируемом Никитой Струве (издававшем, как известно, Солженицына). Оттуда она перекочевала даже в «Известия ЦК КПСС», редактируемые А.Н. Яковлевым, по указанию которого в конце 1980‑х – начале 1990-х годов была развёрнута настоящая война с советской историей и коммунистическими вождями. Жаль, что эта грубая фальшивка попала и в книгу Льва Данилкина. А ведь в трудах Ленина есть и другие письма, причём подлинные. Например, записка Ленина, датированная апрелем 1921 года: «Т. Молотову. Если память мне не изменяет, в газетах напечатано письмо или циркуляр ЦК насчёт 1 мая, и там сказано: разоблачать л о ж ь религии или нечто подобное. Это нельзя. Это нетактично. Именно по случаю пасхи надо рекомендовать иное: не разоблачать ложь, а избегать, безусловно, всякого оскорбления религии».

Причём Ленин настоял, чтобы «Правда» опубликовала это в следующем номере!

Говорят, что первоначально издательство «Молодая гвардия» хотело, чтобы юбилейную книгу о Ленине к столетию Октябрьской революции написал национал-большевик Эдуард Лимонов. Но он в то время подрядился за очень хорошие деньги писать биографию красноярского алюминиевого олигарха Анатолия Быкова и отказался от предложения издательства. Бывший тренер по боксу Анатолий Быков на самом деле был не олигархом, а ширмой для настоящих собственников – братьев Чёрных. У них потом эту собственность отжали чекисты, которые тоже для отвода глаз оформили её на Олега Дерибаску. Книга Лимонова о Быкове осталась совершенно незамеченной, деньги Лимонов быстро профукал и теперь, наверное, жалеет, что отказался от исторического предложения написать современную биографию Владимира Ленина.

В своё время Лимонов написал небольшое эссе о Ленине, которое поместил в своём сборнике «Титаны» с биографиями известных исторических личностей. Сборник был выпущен в 2014 году издательством со странным названием «Ад Маргинем Пресс». Лимонов считает, что Ленин совершенно случайно поймал революционную волну в России и стал тем, кем он потом стал. Когда в апреле 1917 года Ленин приехал в Петроград и обнародовал набросанные им в пути «Апрельские тезисы» о немедленной подготовке социалистической революции, его собственные товарищи сочли, что «старик совсем свихнулся», оторвался от российской действительности и ничего не понимает в происходящем. Для большевиков, имевших лишь два места в Петроградском совете из 600 его членов (их занимали Каменев и Сталин), это выглядело как безнадёжная утопия. А меньшевик Богданов, присутствовавший при оглашении ленинской программы в Петросовете, вообще выкрикнул с места: «Ведь это бред, бред сумасшедшего!» Отпор был такой, что Ленин покинул зал.

«Правда» опубликовала «Тезисы» Ленина неохотно и как частное мнение. Патриарх марксизма Плеханов вынес безапелляционный вердикт: «Безумная и крайне вредная попытка посеять анархическую смуту на русской почве». Но за три последующие недели Ленин сумел переломить ситуацию и, вопреки классическому марксизму, на практике блестяще доказал, что революцию возможно совершить вопреки всем теориям и догмам (в том числе и марксистским).

Лимонов, вероятно, тоже хотел повторить ленинскую попытку, приехав в начале 90-х в бурлящую Россию из Парижа, где пользовался большой популярностью как писатель. Вернувшись на родину, он вначале попытался включиться в политику, совершив переворот в партии Жириновского, чтобы оттеснить его и занять место лидера этой партии. Но попытка не удалась. Тогда он купил в Тверской деревне полуразвалившийся домик и в 1993 году пошёл на выборы в Государственную думу по одномандатному округу в Тверской области, но проиграл ничем не примечательной журналистке из местной прокоммунистической газеты. Созданную им впоследствии Национал-большевистскую партию тоже в конце концов запретили, а сам Лимонов оказался в тюрьме за организованные им беспорядки. Выйдя из тюрьмы, написал кучу книг. Но главная, так и не написанная им книга – это всё же книга о Владимире Ильиче Ленине.