Текст книги "Фаина Раневская. Психоанализ эпатажной домомучительницы"

Ключ к изменениям

– Ты обратил внимание, что она все время возвращается к воспоминаниям детства? – спросил Психолог. – Будто ищет там какой-то ключ, тот момент, который изменил всю ее жизнь, явился причиной того, что она прожила долгие годы именно так, как прожила, а не как-то иначе. Она оправдывает это старостью. Мол, в старости всегда хочется вспоминать о молодости. Но на самом деле просто не хочет видеть своих ошибок, а напротив – убеждает себя, что была права во всем и по-другому никак жизнь сложиться не могла.

– Но при этом говорит, что если бы писала книгу воспоминаний, то это была бы жалобная книга, – заметил Бес. – То есть ее не удовлетворяет собственная жизнь.

– Еще бы она ее удовлетворяла! Жить с сознанием того, что ты – урод, который не нужен собственным родителям… Да такие травмы не проходят никогда! – воскликнул Психолог. – А к старой мебели она относится как к себе самой. Переносит на нее свои переживания. Ставит себя на место старой тахты. И все время приходит к одному выводу: она никому не нужна.

– Хорошо жилось всем ее домработницам, – заметил Бес. – Иметь хозяйку с такими комплексами – это же мечта и сказка. Можно беззастенчиво воровать, а у хозяйки даже язык не поворачивается упрекнуть, не говоря уже о том, чтобы выгнать.

– Да уж… – Психолог откинулся в кресле. – Давай, друг, сегодня коньяку выпьем. Не будем ни о чем думать, ни о чем говорить. Просто – коньяк с лимоном.

– Шустовский? – Бес аж вытянул шею в предвкушении.

– Я тебе что, Черчилль, что ли? – расхохотался Психолог и достал бутылку армянского коньяка. – Пять звезд, давно берег для особого случая.

– А что, сейчас какой-то особый случай? – удивился Бес. – Почему я не знаю?

– Да нет случая. Просто я подумал – а почему бы и не выпить? Мало ли, вдруг у этой бутылки от лежания в ящике стола тоже развиваются какие-то комплексы…

Секрет успеха

Психолог изучающе поглядывал на Раневскую. Было видно, что настроение у нее нехорошее, глаза слишком возбужденно блестели, рот часто кривился сердитой гримасой. Психолог ожидал взрыва. Но к его удивлению, она спокойно прошла к дивану, устроилась на подушках и завернула ноги в плед, не сказав при этом ни одного резкого слова. Потом посмотрела на Психолога и фыркнула с насмешкой. Лицо ее тут же расслабилось, и недовольная гримаса исчезла. Будто она задала себе какой-то вопрос, помучилась некоторое время в поисках ответа, и вот готово – задача решена, можно выбросить проблему из головы.

Она заговорила с напористой резкостью, но без агрессии:

– Сейчас вы будете подобно журналистам или молоденьким актрисам спрашивать, в чем секрет моей известности. Я же вижу! У вас то самое выражение лица, с которым задают этот вопрос. И не отнекивайтесь, я слишком стара и поэтому вижу несколько больше, чем полагается. Вы выглядите как хирург, который уже занес скальпель над несчастным пациентом. Приготовились разрезать и поставить диагноз? А может, не надо резать? Может, я сама все скажу. Хотите?

По глазам вижу, что хотите. Так вам правду сказать или соврать красиво? Опустите скальпель, молодой человек! Я ведь уже сказала, что будет только правда. Или вы думаете, что я пришла сюда, чтобы врать?

Когда мне задавали такой вопрос, я всегда говорила, что нужно много и упорно работать ради популярности. А еще – не нужно играть на сцене, на сцене нужно жить! Каждую роль нужно проживать внутри себя, каждого персонажа, даже «Кушать подано!». Молоденькие актрисы слушали раскрыв рот. Они буквально ловили каждое слово, а потом вздыхали о собственном неумении проживать роли.

Но знаете, это ведь только часть правды. Вы можете выпрыгнуть из шкуры, испукаться, старательно вживаясь в роль. Вы вживетесь в нее настолько, что перестанете быть собой, превратившись в своего героя. И при этом – не станете популярным. Вас не будут узнавать на улицах, хотя ваше лицо смотрит чуть не с каждой киноафиши. Вашу фамилию будут забывать, и, обсуждая фильм, зритель будет нетерпеливо щелкать пальцами, объясняя: «Да там этот играл… ну этот, да как же его фамилия? Вылетело из головы! Да это и не важно…»

А можно сыграть крошечную роль. Малюсенькую настолько, что даже в титрах фильма вас не сразу заметят. И проснуться известным на весь Советский Союз. Из-за двухминутной роли. Спросите у кого угодно о фильме «Подкидыш». И знаете, что вам скажут? «Это там, где “Муля! Не нервируй меня!”… Потерявшаяся девочка, перипетии сюжета, мальчик, готовый сбежать из дому… Все это неважно. В историю прочно вошло только это: «Муля! Не нервируй меня!»

Понимаете, люди любят тех, кто на них похож. Или хотя бы на их родственников, знакомых. Если они узнают в персонаже какие-то родные черты, то немедленно чувствуют близость. Этакое родственное чувство. Все мои героини были такими. В каждой из них любой человек мог найти что-то свое, близкое и родное, или хотя бы знакомое. Конечно же, я была просто обречена на популярность.

Лялю можно встретить чуть не на каждом углу. И пусть современные Ляли не носят таких зонтиков с кисточками, пусть у них другие шляпки или они вовсе обходятся без них, пусть модные сумочки… Пусть! Но это все внешние отличия, и Ляли по-прежнему победно шествуют по нашим улицам. И люди их узнают. И, увидев Лялю на экране, они немедленно аплодируют. Потому что среди их знакомых есть не одна такая Ляля.

Вы помните Розу Скороход из «Мечты»? Никого уже не интересует просоветская подкладка фильма, беды и мечтания глупой деревенской девчонки или инженера-неудачника. Могут забыть и о ней, и обо всех других героях фильма. Могут забыть даже о самом Ромме, хотя он был режиссер удивительного таланта. А вот Розу Скороход будут помнить. Потому что их много в мире, таких Роз.

Знаете, а у меня из-за этой роли чуть не возникли крупные неприятности. Ведь по сценарию Роза – отрицательный персонаж. Этакая злобная и жадная хозяйка меблирашек, которая душит все прогрессивное и нещадно эксплуатирует безответную прислугу. А моя Роза вышла довольно симпатичной. Более того, вызывающей сочувствие! Немыслимо для советского фильма.

Но сами подумайте, ведь для любой женщины Роза Скороход – персонаж близкий и понятный. Мать, которая выпрыгивает из шкуры, чтобы вырастить единственного любимого сына. Работает на износ, чтобы обеспечить ему образование. Не ради себя она копит деньги, дерет три шкуры с постояльцев и шпыняет служанку. Нет! Все – ради сына. И мечта Розы Скороход понятна любому человеку: ей хочется, чтобы у сына все было хорошо, чтобы он был счастлив. А кто ж не хочет хорошего для своих детей? Кто не желает им счастья? И эта бывшая прачка, перестиравшая горы солдатского белья, добившаяся в конце концов «успеха», став хозяйкой гнусных меблирашек, готова перегрызть горло всему миру ради своего сына – и это понятно зрителям!

Говорят, что Теодор Драйдер избавился от убивающей его депрессии, когда познакомился с мадам Скороход. Я не удивляюсь.

Вы знаете, почему зрители до сих пор аплодируют Отелло? Потому что каждому близка история мужа, подозревающего жену в неверности! «Анну Каренину» будут читать и перечитывать еще поколения. Кто-то – зачитывая до дыр историю несчастной любви Анны, а кто-то – историю счастья Кити Щербацкой, выискивая в страницах рецепты для себя. Вы обращали внимание, что большинство людей, читавших «Войну и мир», пропускали батальные сцены, и даже переживания князя Андрея на поле битвы, когда он лежит раненый и рассматривает блеклые краски неба, многим не слишком интересны. Зато до боли в глазах все вчитываются в сцены великосветской жизни. Думаете, дело в том, что кого-то в Советском Союзе интересует, что ели на завтрак графья? Ничего подобного! Интересует их всех личная жизнь: в кого и как влюблялась Наташа Ростова, почему не вышла замуж Сонечка… Те, кто читает впервые, гадают – а за кого же выйдет замуж Наташа? А помирится ли князь Андрей с Наташей? И тут же примеряют на себя этот костюмчик: а если бы я был на месте князя Андрея – простил бы неверную невесту? Или: а если бы я была на месте Наташи – да никогда в жизни не изменила бы такому жениху, как князь Андрей!

Вы никогда не задумывались, почему так тяжело для многих читать Достоевского? Тут все очень, очень просто: Достоевский – это лупа, через которую нам показываются все наши недостатки, все темные стороны нашей души. А ведь даже признаться себе в существовании внутри этой темноты очень тяжело, не то что рассматривать через лупу… И все равно читают, потому что эта темнота живет в каждом.

Как видите, секрет успеха очень прост. Достаточно всего лишь показать людям их самих. Ведь по большому счету каждому интересен лишь он сам. Помните Пушкина? «Евгений Онегин»…

 
Кого ж любить? Кому же верить?
Кто не изменит нам один?
Кто все дела, все речи мерит
Услужливо на наш аршин?
Кто клеветы про нас не сеет?
Кто нас заботливо лелеет?
Кому порок наш не беда?
Кто не наскучит никогда?
Призрака суетный искатель,
Трудов напрасно не губя,
Любите самого себя,
Достопочтенный мой читатель!
Предмет достойный: ничего
Любезней верно нет его.
 

Я – последняя буква алфавита. Так учат детишек, приучая их к жизни в обществе. Но сколько бы ни учили, все равно «Я» всегда будет для каждого человека на первом месте. И даже героически бросаясь на амбразуру, герой делает это для себя – защищая своих детей, например. То есть обеспечивая себе бессмертие в собственных детях…

Вы же психолог, молодой человек. Вы должны знать, что если вы будете говорить с человеком о нем самом, то прослывете прекрасным собеседником. Если о себе – эгоистом, с которым и поговорить-то не о чем.

Поэтому, обдумывая роль, вживаясь в нее, я всегда делала очень простую вещь: искала прототип в реальной жизни. Как-то в провинциальном театре мне довелось играть акушерку Змеюкину в чеховской «Свадьбе»[25]25
  Раневская говорит о спектакле, а не о фильме, в фильме по пьесе Чехова «Свадьба» она играла мать невесты.


[Закрыть]. Когда я готовила роль, всплыло воспоминание детства. Напротив нашего дома был другой дом, и видно было через окна все, что там происходит. Я наблюдала за балом в офицерском собрании. Это была квинтэссенция пошлости. И я клялась, что никогда не буду так взвизгивать, обмахиваться носовым платком или веером, так противно хохотать и гримасничать. Но все это пригодилось – для Змеюкиной. Она взвизгивала, обмахивалась веером, хохотала и гримасничала, как те дамы в офицерском собрании…

А во время Гражданской войны одна дама пригласила нас на чтение своей пьесы. Заманила, пообещав пирог с чаем. Было голодно, и, конечно, на пирог мы не то что пошли, а побежали резвой рысью. И она читала… читала и читала… всхлипывая и смеясь собственным строкам, не видя даже, что ее гости не слушают ни единого слова, а лишь глотают слюнки – в квартире одуряюще пахло печеным хлебом. Она измучила нас до невыносимости. Я была готова убить ее, разделать тут же на месте, зажарить и съесть – в назидание всем сочинителям дурных пьес. Ее Христос, страдающий в Гефсиманском саду, вызывал лишь омерзение, потому что пахло хлебом, а она, столь тонко «понимающая» Христа, не могла сообразить страдания проголодавшихся людей… Между прочим, пирог был с морковью. Есть и более неподходящая начинка для пирога, но я затрудняюсь ее придумать.

Через много лет мне довелось играть даму, читающую свою пьесу[26]26
  Раневская говорит о короткометражном художественном фильме «Драма», снятом в 1960 г. Центральной студией телевидения, режиссер Герман Ливанов, по одноименному рассказу А.П. Чехова.


[Закрыть] – такую же уродливую, как та, что я слушала в молодости, сходя с ума от запаха еды. Я вспомнила пирог с морковью, рыдания и смех авторши пьесы – и роль была готова! Честное слово, если бы Чехов не умер задолго до Гражданской войны, я бы поклялась, что он был знаком с этой любительницей морковных пирогов!

Каждый человек любит себя, озабочен собой, и об этом должны помнить актеры. Только жизнь, настоящая жизнь может заставить зрителя плакать или смеяться. Покажите зрителю эту жизнь – поворачивая подзорную трубу то так, то этак, уменьшая или увеличивая какие-то черты по необходимости, но так, чтобы все было узнаваемым, – и зритель наградит аплодисментами и запомнит актера. Даже если этот актер произнес всего лишь одну фразу. Или не произнес вообще ни одной…

Одиночество в толпе

Психолог разложил на столе старые фотографии, всмотрелся в них, задумчиво перевернул, смешивая на столе в кучу, как карты. Внезапно что-то заинтересовало его. Он поднял сначала одну фотографию, потом другую, но смотрел отчего-то не на лицевую, а на оборотную сторону.

– Думаешь, с обратной стороны она красивее получилась? – полюбопытствовал Бес, возникший в кресле. Он резво выбросил руку в сторону и подхватил стакан, который уже покачивался на самом краю тумбочки.

– Это хорошо, что сегодня без битой посуды, – заметил Психолог. – А то уборщица жаловалась. Что же до фотографий, то сам посмотри.

Бес аккуратно наколол на коготь несколько снимков, покрутил их перед глазами. Пятачок его удивленно сморщился.

– Ну и что тебе здесь не так? – он сбросил снимки на стол. Странное дело, никаких проколов от когтя на них не осталось.

– А ты подписи видел? – Психолог постучал пальцем по фотографиям. – «Моя мама», «Мой папа»…

– Не понимаю, что тут такого? – пожал плечами Бес и откинулся на спинку кресла. Вновь раздался протестующий скрип. – Ну, мама, папа… И что? Что ты крутишь эти фотографии, будто увидел неизвестную истину?

– Да кому в голову придет так подписывать фотографии?! – воскликнул Психолог. – Ну, сам подумай! Бывают, конечно, фотографии с подписями, но это или дарственные надписи по типу «Дорогому сыночку/доченьке/племяннику» или отметка даты, когда был сделан снимок. В крайнем случае – «Я с Рокоссовским на параде, 19… год»! Это если с посторонним для семьи человеком. Но тут-то фотографии семейные. Ты бы подписал так снимок своей матери? Чтобы, значит, не забыть, что это твоя мама, а?

– У меня и мамы-то никогда не было, – фыркнул Бес. – Но вообще я идею уловил. Действительно странно. А где ты накопал эти снимочки-то?

– Ну, сами фотографии стандартные. Используются во всех книгах о Раневской, во всех документальных фильмах, – вздохнул Психолог. – Ничего особенного. А вот оборотную сторону я впервые увидел в «Серебряном шаре»[27]27
  Психолог имеет в виду документальную программу Виталия Вульфа «Мой серебряный шар», режиссер Светлана Кокотунова. Фильм «Фаина Раневская» выходил в этой программе в 2004 году.


[Закрыть]. В мозгах и застряло. Странные ведь подписи.

– Всякое бывает, – помотал головой Бес. – Вас, людей, иногда и не поймешь. Полное отсутствие логики. Зачем то или иное делаете – и сами не знаете.

– Ошибаешься. Тут как раз присутствует внутренняя логика, и такие подписи были сделаны неспроста.

– Похоже, ты сейчас лопнешь от желания изложить свеженькую идею, – заметил Бес. – У тебя озарение? На голову упало яблоко? Давай выкладывай, не страдай!

– Знаешь, мне недавно предложили еще одно объяснение «феномена Раневской», – смущенно сказал Психолог. – Оригинальное объяснение, правда, его сложно назвать научным. Но в него отлично вписываются все известные факты, в том числе и эти подписи на обороте фотографий. Теория, которая объясняет, почему у человека иногда возникает такое сильное эмоциональное отторжение от семьи, что ему приходится напоминать себе даже о том, кто изображен на семейных фотографиях. Ведь фактически такие подписи – это уговаривание себя, что вот это – мама, а не какая-то посторонняя женщина, пусть даже и хорошо знакомая, а это – папа, а не случайно встреченный мужчина…

– Ну-ка, ну-ка! – заинтересовался Бес. – Давай это объяснение на стол. Иногда самое интересное находится вне науки.

– Да тут вообще парапсихология, чтоб не сказать эзотерика, – махнул рукой Психолог. – Полет фантазии.

– Но похоже, что этот полет тебя очень зацепил, – отметил Бес. – Не скромничай, как девушка на первом свидании. Выкладывай. Иначе ведь не успокоишься, я тебя знаю.

– Ладно. Но если будешь смеяться, я с тебя шкуру сниму. И повешу на стенку, чтоб кабинет украсить. Или коврик сделаю, – предупредил Психолог почти сердито. Ему очень хотелось рассказать все Бесу, но он боялся насмешки.

– Не буду! Вот честное слово, не буду смеяться! – Бес обезоруживающе выставил перед собой ладони. – Рассказывай!

– В общем, речь идет о подмене души. – Психолог метнул на Беса испытующий взгляд, проверяя – не смеется ли приятель. Но выражение лица Беса было абсолютно серьезным, даже пятачок не морщился. – Теория такая: при зачатии вселяется душа. Но случается, что через несколько месяцев по каким-то причинам душа может уйти, а на ее место вселяется другая. Вот тогда рождается ребенок, у которого с родителями возникают психологические проблемы. Они совершенно чужды друг другу. Родители подсознательно знают, что это – не их дитя, и соответственно не могут любить такого ребенка, как любили бы своего. Ну а ребенок, с одной стороны, ощущает недостаток любви от родителей, а с другой – эмоциональное одиночество, более того – эмоциональную чуждость тех, кто является его семьей. Что и является причиной возникновения различных комплексов, в том числе и комплекса недолюбленного ребенка.

– Душа, значит, – медленно сказал Бес, закуривая сигару. – Вы в своем материализме уже дошли до того, чтобы приплетать душу к психологии. Оригинально.

– Ну, назови это частью всемирного информационного поля, – пожал плечами Психолог. – Знаешь ведь эту теорию, так? Поле, которое окутывает всю Землю. Говорят, что некоторые люди могут подключаться к нему, получать информацию. Будто бы Менделеев именно так открыл свою периодическую систему. И Никола Тесла был постоянным пользователем этого информационного поля.

– Еще одна удобная теория, – кивнул Бес и разогнал сигарный дым ладонью. При этом запахло грозой, а Психолог почему-то подумал о прохладных горных вершинах, укрытых снежными шапками. – Подтвердить эту теорию пока не смогли. Но и опровергнуть с уверенностью тоже. Мало ли что информационное поле никто не видел, не трогал и не зафиксировал никакими приборами! В конце концов, радиацию когда-то тоже не могли фиксировать приборами, так как приборов таких попросту не было. Но радиация-то была…

– Между прочим, уж ты-то мог бы или подтвердить, или опровергнуть, – заметил Психолог. – И в том, что касается души, подселения и так далее, и в том, что касается всемирного информационного поля. Уж ты-то знаешь наверняка и без всяких приборов.

– Ты что, думаешь, что мы – дикие твари, живущие без правил и законов? – возмутился Бес. – К твоему сведению, у нас строжайшие каноны. И особо оговорены правила обращения и общения с людьми. И нарушать я их не собираюсь. Так что придется тебе, друг мой, самостоятельно выяснять, где истина – есть ли информационное поле, нет ли его, есть ли душа, или то, что упорно взвешивают ваши ученые, таковой не является.

– Струсил, значит? Сказать боишься? – Психолог попытался взять Беса «на слабо».

– Струсил, – легко согласился Бес. – Я, конечно, понимаю, что дальше Преисподней не сошлют. Но ты даже не представляешь, какие у нас имеются гнусные местечки!

– Примерно так я и думал, – вздохнул Психолог. – А знаешь, что мне больше всего понравилось в этой теории с подменой души? Говорят, что такие подмены чаще всего происходят на переломах истории. Войны и революции – вот среда, в которой одна душа подменяет другую. И случается это будто бы для того, чтобы выполнить какую-то задачу. Даже – сверхзадачу. Чаще всего подмена является попыткой создать новую линию. Например, династию ученых, артистов, писателей и так далее. Но бывает, что речь не идет о потомстве, а задачу должен решить тот самый первый, подмененный…

– Любопытно, – усмехнулся Бес. – Получается, что у твоей протеже была некая сверхзадача. И она ее решала всю жизнь. И в чем же задача состояла, по-твоему? Какие задачи могут быть у артиста? Сыграть тень отца Гамлета? Офелию на балконе, выслушивающую серенады юного Ромео?

– Показать нам нечто… – Психолог привычным жестом взъерошил волосы, глаза его блестели. – Нечто очень, очень важное.

– И что же это? – Бес наклонился вперед, заглядывая в лицо приятеля.

– Одиночество, – Психолог вздохнул. – Одиночество среднего человека. Обыкновенного. Ничем не выдающегося. Обычное такое, банальное одиночество среди множества других людей. Понимаешь?

– Не совсем, – признался Бес. – Как это может быть – одиночество среди людей?

– А как может быть та пустота внутри, о которой ты рассказывал? – тут же парировал Психолог. – Помнишь, ты как-то говорил, что самое страшное там, у вас – это то, что не ощущается Его присутствия. А ведь вас там множество. Есть с кем пообщаться.

– Ну, в общем-то да, – согласился Бес. – Но ты сравнил! Он – и люди…

– Фаина Георгиевна прекрасно сформулировала такое одиночество, – задумчиво сказал Психолог. – Она говорила, что человек одинок, когда ему некому рассказать свои сны. А еще она утверждала, что ребенка с первого класса школы нужно учить науке одиночества. Понимаешь, она считала одиночество – наукой! Обязательным предметом, который необходимо изучать каждому.

– Интересная мысль, – усмехнулся Бес, но усмешка была невеселой, скорее – печально-задумчивой, будто вспомнилось ему что-то очень личное и болезненное, чем невозможно поделиться ни с кем, даже с самым близким, а необходимо пережить, переболеть самому.

– Ты посмотри, кого она играла всю жизнь! – Психолог потряс списком ролей, как оружием. – В кино, в театре… Ну, за исключением периода заштатных, периферийных театров. Там она играла все подряд, множество ролей. Но в московских театрах и кино – только одиноких людей. Плохих или хороших – неважно. Главное – одиноких. Вот, посмотри… Манька в «Шторме» – ну совершенно отвратный персонаж. Бандитка, спекулянтка, пробы поставить негде. Сыграно, кстати, блестяще. Так вот, даже она определяет себя как сироту. Говорит, что родители умерли. А на вопрос о наличии мужа отвечает, смущаясь: «Барышня я…»[28]28
  Психолог говорит о пьесе В. Билль-Белоцерковского «Шторм», которая ставилась в Театре имени Моссовета в 1951 году, Фаина Раневская в этой пьесе играла эпизодическую роль Маньки-спекулянтки.


[Закрыть] И видно, что неуютно ей от того, что она так одинока, и не к кому прислониться. И пусть она – гадина, но одиночество делает ее жалкой, уязвимой и даже в чем-то симпатичной. Недаром многие зрители приходили на спектакль только ради того, чтобы посмотреть на Маньку, а потом, когда эпизод заканчивался, уходили, не дожидаясь окончания пьесы. Да вот, взгляни…

Психолог быстро ткнул диск в ноутбук, защелкал клавишами. На экране появилось черно-белое изображение – Манька-спекулянтка, обмотанная платками, объяснялась с комиссаром, постоянно переспрашивая: «И че вы сказали?»

– Действительно блестяще, – согласился Бес. – Ты был прав, когда говорил, что она великая актриса.

– Можно подумать, что ты сомневался, – фыркнул Психолог. – Ты на руки ее посмотри! Как двигаются… руки – играют! У нынешних актеров по большей части даже лица играть не могут, а тут руки выражают весь характер человеческий… Обрати внимание, какой хищный захват пальцев. Так бы и схватила, так бы и унесла в зубах, так бы и вцепилась… В этих руках видится морда гиены, питающейся падалью, но имеющей очень мощные челюсти. Опасный зверь. Но что интересно, тот же хищный захват продолжается, когда она говорит и о своем сиротстве, и о своем девичестве. Не сжимаются пальцы, не расслабляются, а продолжают все так же двигаться с одной целью – схватить и удержать. Будто хочется ей, чтобы хоть кто-то был рядом, чтобы избавить от одиночества. Такое счастье схватила бы и удержала всей силой, какая есть у челюстей гиены…

– Да ты прямо поэт, друг мой! – засмеялся Бес. – Но в твоих словах есть что-то. Как там было у Ильфа и Петрова? Великая сермяжная правда!

– Угу, только что сермяжная, – отмахнулся Психолог. – А вот посмотри еще сценку…

Он нажал еще несколько клавиш, и изображение сменилось. Теперь экран показывал разряженную в пух и прах даму перед зеркалом, рядом с которой стояла девушка. Лицо у девушки было испачкано.

– Мачеха в «Золушке», – представил Психолог очередного персонажа[29]29
  Психолог показывает Бесу сцену из фильма «Золушка», который был снят на киностудии «Ленфильм» в 1947 году, автор сценария Евгений Шварц, режиссеры – Надежда Кошеверова и Михаил Шапиро, Фаина Раневская в фильме сыграла роль Мачехи.


[Закрыть]. – Что интересно, Мачеха в исполнении Раневской – не просто злая женщина, которая душит безответного мужа и добрую падчерицу. Она еще и любящая мать, жаждущая для своих дочерей самого лучшего. Когда она подсчитывает знаки внимания высочайших особ на балу, обещает дочерям внести их в имена в Книгу Первых Красавиц Королевства, то ею движет не просто тщеславие, но именно – любовь к своим детям. Ведь признанные красавицы королевства могут рассчитывать на самые лучшие партии. Возможно, даже на самого принца!

– Так где тут одиночество? – удивился Бес. – Вполне себе состоявшаяся особа. С детьми, опять же при муже.

– Оно-то да, если на первый взгляд, – кивнул Психолог. – Но посмотри чуть глубже. Муж готов сражаться с чудовищами, лишь бы не заниматься домашними делами. Падчерица, конечно, делает все по хозяйству, но она – на роли служанки, а наличие служанки вовсе не избавляет от одиночества. Конечно, есть дочери, но они – предмет заботы. И во всех заботах и хлопотах она – трагично одинока. Вот посмотри…

Картинка на экране задвигалась. Золушка подала Злой Мачехе роскошные перья. Мачеха примерила их, вздыхая:

– Работаю как лошадь: бегаю, хлопочу, выпрашиваю, выспрашиваю, упрашиваю, очаровываю… Добываю и добиваюсь. У меня такие связи, что сам король может мне позавидовать…

– Понимаю, что труд Золушки выглядит куда как привлекательнее, но мы ведь говорим сейчас об отрицательном персонаже, – пояснил Психолог, нажимая на клавишу и останавливая просмотр. – Но ты даже не представляешь, у скольких женщин в душе отзываются эти слова Мачехи… Муж-растяпа, дети, о которых нужно заботиться, и все самой, все самой. Самой бегать, хлопотать, уговаривать… Кстати, этот монолог придумала Раневская, его не было в сценарии. Шварц разрешил ей исполнить таким образом сцену примерки перьев, но в изданный сценарий монолог не вошел. Но где тот сценарий, а где фильм! Монолог вошел не в сценарий Шварца, а в историю…

– Ты хочешь сказать, что Мачеха Раневской привлекательна для зрителей именно потому, что в ней есть совершенно узнаваемые и близкие для них черты характера? Вот это самое бытовое одиночество, о котором ты говоришь? – уточнил Бес.

– Именно! – подтвердил Психолог. – Между прочим, ты отлично сформулировал. Бытовое одиночество! Да! Знаешь, может, Мачеха Золушки была злой именно потому, что у нее – муж-растяпа, который гвоздя в стену вбить не может, зато отлично охотится на чудовищ для своего удовольствия. Тебе ведь знаком такой тип: взвалил на жену все заботы о семье и может оставаться милым, добрым и пушистым, пока она надрывается и превращается в стерву.

– Ну, друг мой, подобные превращения – дело рук обоих, – ухмыльнулся Бес. – Но я понимаю, что ты хочешь сказать. Миллионы людей узнавали в такой подаче или себя, или соседей. Твоя подопечная сыграла не просто сказочного персонажа, но вполне жизненный образ.

– Да, и показала при этом новую грань одиночества, – заметил Психолог. – Фактически каждый сыгранный ею образ открывает проблему одиночества с какой-либо стороны. Например, Ляля из «Подкидыша»[30]30
  Психолог говорит о комедии «Подкидыш», снятой на киностудии «Мосфильм» в 1939 году режиссером Татьяной Лукашевич по сценарию Агнии Барто и Рины Зеленой. Именно в этом фильме прозвучала знаменитая фраза «Муля, не нервируй меня!», которая впоследствии стала чуть не визитной карточкой Фаины Раневской.


[Закрыть]. Этакая решительная дама, скандалистка, бодро командующая мужем – и трагично одинока в желании иметь детей. Не удивительно, что в Лялю были влюблены и взрослые, и дети. А Люси Купер![31]31
  Люси Купер – главная героиня пьесы «Дальше – тишина» Вина Дельмара, поставленной Анатолием Эфросом в 1969 году в Театре имени Моссовета, партнером Раневской в спектакле был Ростислав Плятт.


[Закрыть] Вот где одиночество явное, разрывающее душу. Недаром на спектакле зрители плакали. Женщина, вырастившая пятерых детей и преданная ими. У нее – любящий муж, дети, а последние дни свои она проведет в доме престарелых… А Этель Сэвидж – еще одна героиня Раневской – вообще предпочла остаться в психиатрической лечебнице, так как за ее пределами чувствовала себя одинокой. Да, это довольно веселая пьеса, но какой трагизм одиночества скрывается за клоунским гримом! А Роза Скороход! Думаешь, зря Рузвельт, посмотрев «Мечту»[32]32
  Речь идет о фильме режиссера Михаила Ромма «Мечта», снятом на киностудии «Мосфильм» в 1941 году, Фаина Раневская исполнила в фильме роль Розы Скороход, хозяйки меблированных комнат.


[Закрыть], назвал Раневскую величайшей актрисой эпохи? И так – каждая роль, даже бессловесная роль таперши![33]33
  Психолог имеет в виду фильм «Александр Пархоменко», снятый в 1942 году режиссером Леонидом Луковым на Киевской киностудии, роль Фаины Раневской эпизодическая.


[Закрыть] Как она играет на рояле, при этом курит, жует конфеты, здоровается с посетителями! И поет романс «Разорватое сердце» – между прочим, она его написала специально для этой роли. Персонаж смешной, гротескный, но это же – настоящий крик одиночества!

– Ты хочешь сказать, что сверхзадачей Раневской, для которой она вообще появилась на свет, была – показать людям одиночество? – Бес поскреб когтем между полированных рожек, привычным жестом поймал маленькую фиолетовую молнию и потушил затлевшую кудряшку. – Неужели это настолько важно? По-моему, одиночество – не такая уж великая проблема в вашем мире. У вас есть куда более глобальные вопросы. Войны, экономические кризисы, экологические катастрофы, новые смартфоны, наконец!

– Но об этом ведь всем известно. А вот одиночество – куда как более глубинная, скрытая проблема. Ее как бы и не существует, ведь вокруг – множество людей, так о каком одиночестве мы можем вообще говорить?! – воскликнул Психолог. – А ведь большинство людей, которые приходят ко мне за помощью, страдают не столько от различных фобий и комплексов, сколько именно от одиночества! Мне редко приходилось видеть людей не одиноких, которым бы комплексы мешали радоваться жизни.

– Ладно, соглашусь. Одиночество – чума нашей эпохи, – полунасмешливо мотнул головой Бес. – И папе-Фельдману подменили дочку, чтобы человечество смогло увидеть эту чуму собственными глазами.

– Кто знает… – понурился Психолог. – Но я вот подумал… Только не смейся, ладно? Я думаю, что невозможно во всей полноте ощутить трагедию отсутствия Его, если никогда не чувствовал одиночества среди людей…