Текст книги "Неожиданная встреча"

– Я ошибся? – голос скорее выражал удивление, чем сомнение.

– Нет, – краткость – сестра таланта.

Ее тут же засыпали вопросами о жизни в социалистической на тот момент Венгрии – выяснилось, новые знакомые давно мечтали все вместе побывать на родине их любимого «Икаруса», но почему-то всегда уезжали порознь в другие страны.

Наташа отвечала охотно, если речь шла о чем-то общем, на личную тему она наложила табу – меньше знают, лучше спят.

Андрея ее сдержанность не устраивала, он не оставлял попыток узнать пикантные подробности, при этом демонстративно выставил левую руку с обручальным кольцом, как бы семафоря – путь снова свободен.

Наташа продолжала хранить улыбку внутри. Хватка бультерьера, однако, «сигнал» сомнительный. Сколько их таких «свободных» возвращаются в супружеское ложе сразу после поездки? Не зря говорят – каждый мужчина в командировке холостой. Впрочем, ей безразлично семейное положение Андрея. Ей вообще сейчас не до мужчин. Ее ждет любимый город и, судя по нарастающему предчувствию, готовит ей сюрприз.

Принесли закуски. В очередной раз разлили спиртное. Андрей поднял свой бокал:

– За сбывающуюся мечту! – он говорил спокойно, чуть возвышая голос до восклицания, его беглый взгляд при этом обошел присутствующих, ни на ком конкретно не задерживаясь. Тост выглядел естественным продолжением упоминания о многолетнем стремлении мужчин совместно посетить завод «Икарус» и затрагивал каждого за столом – у многих из нас есть мечты, исполнения которых мы желаем. Тем не менее Наташа могла поклясться, Андрей предлагает всем выпить за исполнение его желания, каким-то образом связанного с ней лично.

Если боги хотят наказать человека, вспомнила Наташа чужие слова, они исполняют его желания. Как бы Андрею не пришлось испытать на себе «милость» богов, она ведь далеко не подарок.

– Красивый тост, – Ирина присоединила свой бокал к остальным, все выразили согласие, чокнулись.

После этого Наташа поймала на себе выжидательный взгляд шоколадных глаз. Ей даже показалось, Андрей сделал ставку на успех в зависимости от того, выпьет она с ним или нет. Наташа не стала томить его ожиданием, пусть он пьет за что угодно, она выпьет за свою многолетнюю мечту, к исполнению которой мчит ее поезд, и ей остается только надеяться, что Боги действительно проявят к ней милость. Чашу их наказания она осушила почти до дна.

Не успели они закусить, в поле зрения появилась официантка с дымящимся подносом. Женщина так вцепилась взглядом в затылок Андрея, что Наташа невольно вернулась к недавним вопросам. Что же такого притягательного есть в Андрее, чего нет у его друзей? Она оценивающе посмотрела на мужчин. Ответ нашелся сразу, он все время лежал на поверхности, она просто его игнорировала и теперь, подобно Пьеру Безухову, который однажды за блеском внешней красоты в своей первой жене заметил внутренний изъян, удивлялась своей слепоте к очевидному. Хотя, в оправдание, «очевидность» Андрея была не столь яркой, как у Челентано – сексуальность темпераментного итальянца сшибала с ног даже через голубой экран, все Наташины подруги, не раздумывая, заняться бы с ним тем, чего в СССР никогда не было44
  «В СССР секса нет» – крылатая фраза, источником которой послужило высказывание одной из советских участниц телемоста Ленинград—Бостон («Женщины говорят с женщинами»), записанного 28 июня и вышедшего в эфир 17 июля 1986 года.


[Закрыть], – и Наташино тело не отреагировала на нее сразу, как это было с другим… Здесь она прервала размышления, сердце уже успело наполниться остаточной тоской. Сколько можно мечтать о несбыточном, и грустить о давно ушедшем? Пора перестать жить прошлым, назрел момент вернуться к насущному. Она еще достаточно молода, у нее есть возможность повторно создать семью…

Наташа заново себя остановила, ей не хотелось сейчас думать об Игоре и его предложении. Время еще не приспело, вначале нужно освободить сердце для новой любви, чтобы она могла, так же, как Андрей, просемафорить – путь снова свободен.

Официантка подходила ближе, приятный запах жареного мяса срывался с подноса, пленял обоняние предвкушением. Андрей потянулся к бутылке с вином, Слава начал разливать коньяк. Подруги смеялись какой-то остроте Сергея, Женя с легкой улыбкой наблюдал за ними. Рядом с его плечом продолжали раскачиваться шторы с логотипом РЖД. Наташины мысли вернулись к мужскому магнетизму визави, и ее твердое решение не вступать с ним в игру зашаталось вместе со шторами.

Андрей идеальный вариант для курортного романа: молодой, умный, энергичный, состоятельный, судя по всему, не жадный. С чувством юмора у него все в порядке. Почему нет? В верности Игорю она пока не поклялась, даже не перевела их отношения на постоянный уровень. Ее вполне устраивают короткие встречи, если возникает обоюдное желание, в них ее привлекает спонтанность, непредсказуемость, эмоциональные всплески… Однообразность бытия утомляет ее. Пока душа просит праздника, его нужно себе устраивать, в тихую гавань корабль без проблем войдет в любой момент. Кроме того, для проходной интрижки не нужно освобождать сердце, занятое другим, давно покинувшим ее. Они с Андреем развлекутся и забудут друг друга. Но… но… но… Во-первых, ее теория про тихую гавань более чем сомнительная. Бабий век короток. Она это знает, как и басню Крылова про стрекозу. Поэтому обещала Игорю серьезно подумать над его очередным предложением руки и сердца. Зачем разменивать себя по мелочам? Во-вторых, от любителей ненавистного бренда разумней эмоционально держаться подальше. Об этом она себя уже предупредила. В-третьих, и это основнон, ей не хочется марать долгожданную, одновременно с тем пугающую встречу с молодостью низменной страстью. На окнах помимо легких занавесок висят еще плотные портьеры, так вот, она, так же как и они, останется непоколебима.

– Наталья, ты где? – Андрей снова дотронулся до ее руки, она несколько раз моргнула, точно торопливые движения век переносили ее в настоящее.

– Здесь, – лгать на голубом глазу научила профессия, с другой стороны, частичную правду сложно назвать ложью – физическое тело действительно пребывало здесь.

Собеседник лишь загадочно улыбнулся, взял из рук официантки тарелку с ее заказом, поставил перед ней.

Хорошо прожаренный бифштекс оказался вполне съедобным, можно сказать, вкусным. Молодое вино будоражило кровь, отчего окружающая действительность приобретала радужные оттенки. Причем яркость красок напрямую зависела от количества выпитого алкоголя.

Наташа оглядела подруг: румяные лица, горящие глаза, расслабленные жесты… говорили о прекрасном настроении. Если отбросить безрезультатные попытки неведомой силы сорвать поездку, путешествие началось замечательно. Дай Бог, чтобы закончилось на той же ноте.

***

Они сидели долго, говорили наперебой, не могли наговориться, смеялись, шутили, причем стоило одному начать остроту, ее тут же кто-нибудь подхватывал и, как волейбольный мячик, перекидывал другому.

– Ты устала? – Андрей смотрел, как Наталья прикрывает ладонью зевок.

– Немножко.

Мужчины обменялись короткими взглядами, Сергей поднял правую руку вверх.

– Девушка, счет, – и полез в задний карман шорт.

Похоже, он у них казначей, Наташа не успела промокнуть салфеткой уголки губ, подлетела «девушка» с коричневой папкой.

– Держите, – сколько подобострастия в коротком слове.

Какой колоритный персонаж, подумала Наташа, жаль, что кроме исков, жалоб, договоров ничего больше не умею писать, иначе…

– Пойдем? – Андрей подал руку, Наташа, опираясь на нее, встала.

– Пойдем! – рука с трудом вернулась к хозяйке: помощник не особо хотел ее выпускать, пришлось помогать себе взглядом.

За ней последовали остальные, «банкир» остался.

На обратном пути поезд по-прежнему кидало из стороны в сторону, однако на этот раз координация не подвела. Парадоксальная ситуация! Когда была трезвой – плохо держалась на ногах, точно пьяная, стоило выпить – тело вмиг отыскало баланс. Так что Андрею не представилось случая раз, а может и много раз, продемонстрировать навыки ловца.

– Вы к нам не зайдете? – он смотрел, как она останавливается у своего купе. – Время еще детское.

– За других не скажу, – Наташа дернула ручку двери в своем купе, – а я устала, хочу немного поспать до границы. Спасибо за ужин и компанию. Было замечательно.

– Не за что. Взаимно, – ответ настиг ее уже за дверью. Снаружи слышались похожие короткие диалоги.

– Где Лена? – Наташа доставала из чемодана несессер.

– С Сергеем разговаривает в тамбуре, – Татьяна начала стелить постель.

– Пойду умоюсь, не буду вам мешать. Спокойной ночи!

– Рано желаешь, мы за тобой, – Ира справлялась с простынями быстрее.

Коридор пустовал. Из открытого соседнего купе доносились приглушенные голоса. Наташа специально пошла в другую сторону – ни к чему лишний раз попадаться на глаза. Поезд как будто немного успокоился – болтанка сменилась легким покачиванием. Лампы потрескивали. Из-за закрытых дверей то тут, то там слышались тихие похрапывания – с этой стороны вагон спал безмятежным сном, даже проводник кемарил в своем закутке.

Через какое-то время по такому же безлюдному проходу она вернулась в пустое купе. С Ирой и Таней понятно, они подхватили эстафетную палочку подготовки ко сну. Где Лена? Судя по умывальным принадлежностям, лежащим нетронутыми на полке, она сюда не возвращалась.

Что это я так встревожилась? Осекла себя Наташа. Лена взрослая, самостоятельная женщина, я ей не мать. Пусть развлекается, коль есть охота, а мне пора спать.

Наталья проворно вскарабкалась на свое место, поудобней устроилась на подушке, закрыла глаза. Усталость на пару с остатками хмеля волнами разливались по телу, ноги гудели, однако сон почему-то не шел, как будто бы остался за дверью.

– Что это ты одетая? – Ирина аккуратно повесила полотенце на крючок.

– Скоро наша граница, все равно поднимут, – Наташа заново сомкнула веки, – спокойной ночи!

– Спокойной ночи!

Вскоре вернулась Татьяна. Вопрос, ответ, пожелания повторились.

Свет погас, купе погрузилось в полумрак, тем не менее блаженное забытье медлило. Наташа ворочалась с боку на бок, накрывала голову чуть влажной простыней, считала до ста… – все безрезультатно. В голове без устали крутились мысли, мелькали обрывки прошлого, далекого прошлого. Она, как могла, сдерживала воспоминания: не хотела подобно воде из переполненного ведра расплескать их по дороге к цели. Вдруг вместе с жидкостью выскользнет золотая рыбка ее любви, которую она собиралась отпустить на волю там, где поймала, – на берегах Дуная? Этого нельзя допустить. Еще дома, после выкупа путевок, когда былое лишило ее покоя, Наташа дала себе зарок – раньше времени не бередить душу, поэтому загнала память в дальний угол сознания и перегородила ее дамбой. Но, видно, поездная тряска пробила плотину, хотя нет, просто сделала в ней трещину, так как прошлое, пока еще с перебоями, сочилось из нее тонкой струйкой.

Точно так же в тот вечер мелькали за окном дорожные столбы, колеса убаюкивающе стучали о рельсы, детской колыбелькой покачивался вагон. Она, девятнадцатилетняя, почти девочка, ехала к месту службы мужа в чужой, далекий Будапешт – ее первая загранпоездка. Попутчики, все сплошь бравые военные: один подполковник, два майора, каждый старался ей понравиться. Зачем им была нужна эта бесперспективная игра? Впрочем, некоторые мужчины даже в форме не изменяют своей б… натуре.

Потом, без перехода, перед глазами предстал огромный главный холл вокзала в Киеве, она в сопровождении одного из майоров мечется в поисках отделения связи – кровь из носу нужно телеграфировать мужу о приезде (в Москве не успела этого сделать).

И тут же, несмотря на ясное утро, полусумеречный Келети55
  Вокзал Ке́лети – крупнейший из трёх железнодорожных вокзалов Будапешта наряду с Ньюгати и Дели.


[Закрыть], грязный перрон, разношерстная толпа бедно одетых людей, чужая резкая речь. Запах мазута, угля, креозота смешивается с запахом немытых тел. Не такого она ждала от зажиточной, почти капиталистической Венгрии. Как сильно наше восприятие окружающей действительности зависит от эмоционального состояния. Встречай ее сейчас муж, вряд ли она видела все в мрачных тонах, однако его не было. Где же Сережка? Почему не приехал? Неужели разлюбил или еще хуже, завел новую семью? Экс-попутчики вместе с ней нервно озирались по сторонам, вглядывались в каждого проходившего мимо мужчину. Наконец оба майора не выдержали.

– Нам пора.

– Идите, – она не имела морального права задерживать их.

Они ушли, подполковник остался.

– Не переживайте вы так, наверно, не смог вырваться из части. Бывает. Мы народ подневольный, – он дружески похлопал ее по плечу, – меня встречает штабной автобус, едемте со мной, там выясним, где служит ваш муж.

Она понимала – он прав, выяснить, где служит муж, было просто необходимо. Дело в том, что у нее не было адреса, на бесчисленных конвертах значился лишь номер полевой почты. Как по этим скудным данным искать человека в двухмиллионном городе? Совершенно нереально.

– Ты что ворочаешься, не спится? – Лена на цыпочках вошла в купе, тихонько прикрыла дверь.

– Что-то не получается, – Наташа приподнялась на локте. – Ты где была, гулена?

– С Сергеем спорила насчет женской независимости. Он считает, наше место у плиты. Еще мы, по его мнению, должны рожать детей, ублажать мужа и все в этом духе. С нашими куриными мозгами, как он выразился, мы ни на что большее не способны.

– Надо же!? С виду совсем не похож на гендерного шовиниста. Такой милый. – Наташа говорила искренне. Во время ужина она наблюдала за мужчинами, выискивая в них черты, которые видела у знакомых и малознакомых любителей ненавистного ей бренда. Помимо самоуверенности, самовлюбленности и прочих эгоцентрических наклонностей, гендерный шовинизм был как раз в их духе. Этим критериям отвечал лишь Андрей и то отчасти, остальные, хотя и выбрали ту же фирму, на фанатиков не походили. Интеллигентный воспитанный скромный Женя, казалось, носил эту марку по чьей-то указке. Веселому общительному Славе элитность одежды была безразлична, с тем же успехом он мог надеть китайский ширпотреб, ему просто было лень идти в другой магазин, в компании друзей веселей. Щеголя Сергея привлекала лишь престижность марки, а не ее исключительно мужское направление. Так ей думалось, пока подруга не передала ей суть недавнего спора. Выходит, она ошиблась. Странно, обычно она точна в оценке людей. Но внешность обманчива.

– Они все милые, когда спят, желательно зубами к стенке, – Лена взяла полотенце, умывальные принадлежности и вышла.

– Надеюсь, ты пошатнула его убеждения? – прошептала Наташа, когда подруга легла на свою полку.

– Ты во мне сомневалась? – в ответном шепоте слышалась веселость, Лене явно понравилось расшатывать убеждения Сергея.

– Ничуть…

Ей ли сомневаться в Лениных способностях. Подруга, новоиспеченный кандидат физико-математических наук, много лет преподает физику в университете их родного города. Аналитический склад ума, железная логика, большой опыт общения с амбициозными юнцами, каждый второй, может третий… сотый… не суть, из которых мнит себя гением, ее начитанность… всего не перечислить, перед такими далеко «некуриными» мозгами без подготовки сложно устоять. Тем более, что по части физиономической мистификации они с Сергеем были на равных. Внешне Лена выглядела рослым ангелочком: большие синие чистые глаза, при желании она умела добавить им наивности, тонкие, абсолютно женственные черты лица, светлые волосы – почти блондинка. О фигуре и говорить не приходится – редко, кого в наши дни Создатель наделяет такой крутизной изгиба бедер, пышностью бюста, строго соблюдая при этом пропорции. Манеры полностью соответствуют внешности: мягкие движения сродни пластике семейства кошачьих. Не мудрено, что Сергей обманулся, а внезапность, как известно, – половина успеха.

– Что ты ему сказала?

Ответ Наталья так и не узнала. В купе постучали. Вначале к ним заглянул таможенник, – поинтересовался, не везут ли они запрещенных предметов? Услышал односложное четырехкратное «Нет», проверять не стал. Немногим позже вошел российский пограничник – ради него пришлось включать свет, садиться в постели… После визита официальных лиц забылся и сам вопрос, и желание получать на него ответ.

Электричество погасло, девчонки на нижних полках тотчас уснули: их мирное посапывание тревожило ночную тишину наравне со стуком колес.

– Все еще не спится? – Лена повернулась к подруге лицом. В коротких вспышках света Наталья видела ее широко раскрытые глаза.

– Тебе, смотрю, тоже.

– Да уж… О чем думаешь?

Мыслями делиться не хотелось. Вновь нахлынули воспоминания, Наташа пыталась их удержать. Пришлось импровизировать.

– О превратностях судьбы, – она повернулась набок, подперла голову рукой, – в нашей стране встретить нормального мужчину большая редкость, а тут сразу четыре, все равны, как на подбор…

– С ними дядька Черномор.

Они тихонько засмеялись.

– Нет, я хотела сказать другое. Четыре классных мужчины, и, по закону подлости, ни один не нужен.

– Тебе ли сетовать? Твой Игорь лучше. А, главное, любит тебя до дрожи в руках. Чего тебе еще нужно?

– Ответной дрожи. – Не задумываясь, ответила Наташа. – Кстати, она, я имею в виду дрожь, подсчет достоинствам не ведет, приходит, когда ей вздумается, несмотря на регалии.

– Так уверенно говоришь, можно подумать, испытывала подобное?

– Когда-то испытывала, – в тоне горечь от осознания бренности бытия смешалась с радостью пережитого.

– Не могу поверить, – теперь и Лена оперлась на локоть, – не обижайся на меня, пожалуйста, но ты же холодная, как рыба, расчетливая, как ЭВМ…

Наташа ее перебила:

– И на старуху бывает проруха. – Обижаться она не собиралась, на правду обижаться глупо.

– Когда?

– Давно, еще в Венгрии. – Зря она проговорилась, былое не дремало, так надавило на «плотину», чуть вовсе ее не прорвало, едва сдержала – пришлось на несколько минут замолчать.

Лена нетерпеливо пошевелилась.

– И что?

– Ничего. Судьба – злодейка. Хватит об этом. – Наташа откинулась на подушку, прошлое тут же возобновило попытки «прорыва». – Давай спать. До украинской границы около двух часов. Может, подремлю.

В царстве внешнего безмолвия Наташа еще раз попробовала отрешиться от назойливых воспоминай. Куда там! Стоило прикрыть глаза, сразу поплыл дивный, незнакомый город: она видит его сквозь чистое окно армейского ПАЗика.

С проезжей части вокзал выглядит просто роскошно – настоящий памятник архитектуры, никогда бы она не подумала, что за этим импозантным фасадом вдаль убегают рельсы.

Постепенно широкие проспекты сменяются узкими улочками, но строения – и справа, и слева, – все еще потрясают воображение красотой и оригинальностью. Вскоре им на смену приходят безликие многоэтажки… частный сектор, за ним и вовсе промышленная зона. Она начинает беспокоиться.

– Где мы едем?

– Проезжаем «Икарус»,– подполковник кивком указал на колонну новеньких автобусов, стоящих на открытой площадке за забором, – скоро приедем.

Постепенно дремота начинает путать видения, «цыплячий» цвет городских пассажироперевозчиков резко меняется двумя до боли знакомыми красными звездами на зеленом фоне массивных железных двухстворчатых ворот – по одной звезде на каждой распашной створке. Невзрачное КПП, куцый солдатик, важный сержант, оба берут под козырек перед вновь прибывшими офицерами. Ее недавний попутчик отдает короткие распоряжения, снова две руки взметаются к фуражкам, все приходит в движение.

– С ним связались, он скоро приедет.

– Спасибо!

– Удачи.

Образ подполковника тает за вертушкой КПП, остается хорошо поставленный голос: «Удачи». Своевременное пожелание. Фортуна всем нужна, особенно молодей девушке в чужой стране с нулевым знанием местного языка и почти без денег (на поменянные на форинты пятьдесят рублей (максимальная сумма к провозу) долго не проживешь, тем более в СССР не вернешься). Что, если они не с тем связались? Кто ей поможет разыскать суженого?..

Минувшие тревоги, переживания, сомнения в настоящем щемят сердце, Наталья открывает глаза. Отблески фонарей на мгновения освещают затихшее купе и тут же гаснут. И снова свет сменяет ночная тьма.

Выпей водички, успокойся, – мысленно уговаривает она себя, – все хорошо, что хорошо кончается, надо поспать.

Как уснуть, когда в ушах звенит родной голос: «Татка, любимая, почему не сообщила о приезде, я бы встре…». «Как не сообщила? – ее собственное недоуменное восклицание обрывает слова мужа, – я же из Киева дала срочную телеграмму…»

– Приготовьте паспорта, – басит в коридоре проводник, – скоро пограничный контроль.

Проверка документов прошла спокойно, сразу после официальной процедуры свет в очередной раз погас, все уткнулись в подушки. Наташа, на удивление, почти сразу заснула, – усталость наконец-то взяла свое.

***

– Девчонки! – бархатистый баритон ворвался сон. Вместе с ним застучали колеса, заскрипели полки, где-то зазвенели стаканы, зашумели голоса.

– Ш-и-и, тише, – донеслось снизу шипение Ирины, – девчонки еще спят.

– Они уже проснулись, – красивый мужской голос превратился в столь же красивый легкий шелест.

– С чего ты взял? – в тон ему прошептала Ирина.

– У них реснички дрожат.

Сквозь дрожащие реснички Наталья видела мужской силуэт в дверях и подруг на нижней полке, которые внимательно вглядывались в их с Леной лица. Сон еще держал Наталью в своем сладком томлении, и она заново плотно сомкнула веки.

– Ничего у них не дрожит. – Почему-то говорила только Ирина. – Иди. Зайдешь позже.

– Какой ты замечательный! – в Ленином тихом голосе слышалась улыбка. – Доброе утро!

– Какое утро! – настроение невидимого гостя заметно поднялось, но он все еще продолжал шептать, – уже полдень давно прошел.

– Мы что, Киев проехали? – Наташа широко распахнула глаза, машинально посмотрела в окно. Незнакомый сельский пейзаж оставил ее в неведении о местоположении поезда. И почему ее так взволновала новость? Что ей делать на железнодорожном вокзале Киева? Вспоминать, как когда-то бегала по нему в поисках телеграфа?

– Давно проехали, а вы все спите.

– Ты можешь предложить более интересное занятие? – По Лениному игривому тону сложно было представить, что в ночи они с Сергеем спорили до хрипоты о женской независимости.

Наташа посмотрела на них оценивающе: глаза горят, в уголках губ прячутся улыбки, окружение их мало интересует… Между ними явственно намечается курортный роман. Возможно ли такое? Как известно, одноименные заряды отталкиваются. Какая сила притягивает этих двоих? Противоречия? Возможно. А возможно, она ошибается насчет зарядов.

– Проснулись? – в проеме возникла статная фигура Андрея. Наташа мысленно улыбнулась, еще один притянулся. Кто следующий и к кому? – Я уж думал, до Чопа тебя не увижу.

Наташа удивленно приподняла брови. Так откровенно! Точно между ними вчера все состоялось. Андрей, не отрывая от нее взгляда, сменил тему:

– Какие планы?

Так-то лучше. И все-таки было в его взгляде нечто особенное, что пробудило в Наташе внутреннюю стерву. По правде сказать, стерва в Наташе рядом с мужчинами спала редко, и сон ее был чуток. Кроме того, от Лены с Сергеем во все стороны летели флюиды легкого флирта, и Наташе захотелось показать Андрею свое мастерство. Пусть знает, кого вовлекает в игру.

– Планы на день, вечер или? – голос стал до неузнаваемости кокетливым. Наташа перевела взгляд на губы собеседника – какие чувственные! – предварительно облизав, чуть прикусила свою нижнюю (мужчинам нравится видеть краешки белых ровных зубов). Кадык пришел в движение. Потрясающая реакция! Наверняка знает все эти приемы, и все равно поддается!

– Как минимум на ближайшие две недели.

Ответ засчитан. Еще немного подержать зрительный контакт, чуть-чуть прикрыть веки, вздохнуть, вот так – еле-еле. Отлично! Увести взгляд в сторону.

– Так далеко я не заглядываю, а сейчас хотелось бы привести себя в порядок. – Она внимательно разглядывала крючки на стене, со стороны могло показаться – в них скрыта какая-то тайна. – Надеюсь, возражений нет? – снова смотрим, теперь на грудь… подбородок…

– Конечно, конечно, – Андрей коснулся плеча друга, тот вышел и плотно задвинул дверь.

На пару секунд в купе повисло молчание.

– Может, нам с ними поменяться местами? – Таня села так, чтобы сразу видеть обеих «верхних» пассажирок. В ровном, спокойном голосе не чувствовалось подтекста.

– С кем с ними? – Наталья искусно добавила в тон недоумения.

– Натусик, вот только с нами не надо играть. Ты прекрасно видишь, что нравишься Андрею.

– А он мне нет. – К Наташе вернулся ее обычный голос.

В Татьяниных глазах появилось недоумение.

– Тогда зачем его соблазняла?

Как объяснить «зачем» женщине, которая всю свою жизнь хранит верность мужу?

– За компанию, чтобы Лене не было скучно. – Наташа посмотрела на двух других подруг, уж они-то должны ее понять. Ира давно в разводе, и романы у нее случались часто, притом она любила кокетничать. Лена, хотя никогда замужем не была, монашеской рясы не носила.

– А мне не скучно. – К оттенку звенящего веселья примешивалось сострадание.

То же сочувствие читалось на остальных лицах.

– Я не пойму, вам жалко Андрея? Он же коллекционер постельных побед. Казанова рядом с ним младенец. – Наташа кинула озорной укор на подруг. – На чьей вы стороне?

Все заулыбались.

– На твоей, – выразила Лена общее мнение. – Пойдем умываться.

По коридору сновал народ. Насколько хватало взгляда, двери купе были широко распахнуты, из них доносился смех, громкие споры… Как и накануне, Наталья, в отличие от Лены, направилась вправо – ей все еще не хотелось лишний раз столкнуться с Андреем. Зря старалась, как раз этого избежать не удалось. Не успела она пройти полпути к намеченной цели, он вышел из купе проводника, увидел ее, на губах заиграла радостная улыбка, которая озаряет лицо мужчины при внезапной встрече с милой сердцу женщиной. Наташа подавила желание развернуться на 180 градусов – глупо бежать от неизбежности, к тому же побег часто расценивается как наличие чувств. Зачем вводить человека в заблуждение.

Может, заблуждаюсь я сама? Пришла на ум внезапная мысль. Андрей опасный соперник. Игра с ним напоминает хождение по лезвию бритвы, если не упадешь, то обязательно поранишь ноги. Не исключено, что, показывая ему свое мастерство, я уже поцарапалась. Неужели и впрямь у меня зарождаются… Чушь! Перебила она себя. К нему нельзя относиться серьезно, он же павлин.

Внутри раздался протест. Наташа не смогла понять, он относился к суждению об Андрее или к неповинной птице.

Однажды в Таиланде она наблюдала потрясающую сцену. Как-то утром на открытую веранду ресторана горделивой походкой зашел самец павлина. Красавец! Синий бархатный «кафтан» с черными полами, на голове в тон ему хохолок. Плоский удлиненный хвост, переливаясь сине-зелеными оттенками, сродни шлейфу женского платья, тянется за статной «фигурой». Райская птица важно прошла между столами, словно давала себя получше разглядеть, затем остановилась так, чтобы ее отовсюду было хорошо видно. Резкий вскрик, отдаленно похожий на «А-аа-а», оповестил о начале представления. Чуть встрепенувшись, павлин распушил веером глазчатый «хвост», на мгновение застыл, следом стал медленно поворачиваться сначала в одну, затем в противоположную сторону, так обычно циркачи демонстрируют публике свои умения. Из-за столов понеслись восхищенные возгласы, кто-то захлопал, другие кинули съестное (в основном булочки, изредка фрукты), артист всем учтиво поклонился, повторил номер раз, другой, но долго людей от завтрака не отнимал – умный, знает меру. Наталью тогда поразило не столько выступление, практически профессиональное, сколько события «закулисья». Все заработанное птица начала куда-то переносить. После того, как павлин отнес первые две булочки и вернулся за третьей, Наташа последовала за ним. Неподалеку под сенью буйной тропической растительности она заметила невзрачную самку блекло-коричневого оперения с куцым хвостом. Пава клевала одну из двух булочек, третью кавалер положил рядом и снова ушел. Так раз за разом самец перенес весь свой трофей, даже не притронувшись к нему. Возможно, самка в тот момент высиживала яйца, краткость поездки не позволила это узнать, но даже, если дело обстояло именно так, как много в мире мужчин, способных на подобные поступки? Вот вам и павлин!

– Я заказал для вас чай, – сказал Андрей при встрече и сразу осекся, точно усомнился в правильности выбора напитка, – или ты с утра предпочитаешь кофе?

Искренняя забота тронула Наташу. Возможно, она ошибалась сразу по двум пунктам. Возможно, недооценила способности профессионального соблазнителя.

– Чай вполне подойдет, спасибо.

– Не за что.

Она хотела пройти, Андрей торопливо добавил:

– Там занято, – он кивнул в сторону туалета, затем спросил: – Ты кофе в принципе не пьешь?

– Пью, только свежесваренный, в поезде такой не найти.

– Я тоже предпочитаю из турки, но вчера в ресторане был вполне приличный из кофе-машины, могу угостить, – он вопрошающе посмотрел в Наташины зеленые глаза.

Из туалета вышла пожилая женщина, вытирая руки, она направилась в их сторону. Чтобы ее пропустить, Андрею пришлось прижаться к собеседнице, Наталья слышала чуть учащенное биение его сердца, ощущала тепло его тела, силу рук. Сказать, что ей было непротивно, значило солгать.

– Мой путь свободен.

Андрей вздохнул с сожалением:

– Увидимся позже?

– Конечно.

Она не оглядывалась, однако могла поклясться – он провожал ее взглядом до самых дверей.

Надо же, как притянулся! Наверно, стоит сменить заряд на противоположный. Она повернула защелку. Или подождать? Кто знает, как пройдет мое прощание с золотой рыбкой любви, может, мне понадобится утешение? После Венгрии нас ждет целая неделя в Хорватии. Игорь далеко, ответа она ему пока не дала, Андрей рядом.

Наталья неосознанно вытерла туалетной бумагой забрызганное снизу зеркало. Жирные капли вначале превратились в непрерывные цепочки более мелких, при повторном движении руки и они исчезли, словно вода никогда не попадала на гладкую стеклянную поверхность. Значит, лучше подождать, оттолкнуть всегда успею, много для этого не надо – ломать – не строить – всего-то выглядеть понебрежней, грубоватой, развязной… Если не поможет – невзначай продемонстрировать рваный чулок (охлаждает пыл лучше ледяного душа)… Правда, Наталья ненавидела даже затяжек на колготках, безжалостно выкидывала их в мусорное ведро, однако ради дела можно пострадать. Пара дорогих чулок уже сгнила в недрах городской свалки, подумаешь, испортит еще одну, не проблема…

Дверная ручка несколько раз нервно опустилась вниз. Кому-то невтерпеж? Пора заканчивать мучиться над «шекспировским» вопросом «Быть или не быть?». Она криво ухмыльнулась своему отражению. Кощунственно в данной ситуации вспоминать монолог Гамлета. Высоким здесь не пахнет, скорее наоборот…

Резкий стук заставил поторопиться, уж больно востребованное помещение она сейчас занимала, а в спешке какие могут быть рассуждения. Пусть все идет своим чередом. Ей только нужно помнить, какой бренд в одежде предпочитает Андрей, и держаться настороже. Недооценивать подобных типов рискованно.