Текст книги "Неожиданная встреча"

Когда через пару минут она покинула туалет, косой коридор оказался пуст. Зачем стучали? Или отпала необходимость? Наталья внезапно развеселилась, поискала на полу следы «отпада». Сухо. Чисто. Получается, не все так плохо, не к чему было спешить.

Все еще с блуждающей улыбкой на губах она вернулась в свое купе.

Девочки сидели перед накрытым столом, читали. Четыре тарелки яичницы с беконом возбуждали и без того разгулявшийся аппетит не только зрительно, от них исходил умопомрачительный аромат. Рядом с каждым блюдом дымился горячий чай. Витиеватый пар таял в кондиционированном воздухе.

– Ты что такая счастливая, – Татьяна отложила книгу в сторону, остальные последовали ее примеру, – клад нашла?

– Нам ли жить в печали, мы ведь в отпуске! – Наташа поспешила забросить на полку несессер, подсела к остальным. – Давайте кушать, пока все горячее.

***

– Позавтракали? – не решаясь войти, Сергей остановился у входа, добродушная улыбка не сходила с его по-мужски красивого лица.

Покушали они давно, теперь лежали каждая на своей полке с книгой в руках.

– Скорее, пообедали, – вступила в диалог Лена. Она мило улыбнулась застрявшему в дверях гостю.

– Извините за неточность, я уже вижу, что вы съели завтрак в обед, – он пожал плечами, – факты упрямая штука.

– Если апеллировать к фактам, – Лена отложила свое чтиво в сторону, – то пообедали.

Упрямство не стерло улыбок с лиц спорщиков.

– Я думаю, все-таки, позавтракали в обед.

Сейчас в купе все смотрели на этих двоих, а они в свою очередь, не отводили взгляда друг от друга. Напряжение между ними нарастало, еще немного, полетят искры.

– Обед – это прием пищи в середине дня. Так утверждает Ожегов. – Лена слегка наклонила голову.

– Один-ноль в нашу пользу, – открыла счет Наталья и показала жест «но пасаран», Сергей этого не заметил, все еще поедал оппонента взглядом синих глаз.

– Коль скоро ты обратилась к Ожегову, – в мужском голосе слышалась восторженная игривость – противостояние доставляло ему удовольствие, – то должна была прочитать: обед – пища, приготовленная для этой еды.

– Один-один. Ничья. – Как и час назад, за спиной друга появился Андрей.

– Подожди, – Кидая Андрею возражение, Сергей продолжал смотреть на Лену, – яичница была приготовлена на завтрак, но съели вы ее…

– Хватит спорить, – Андрей легонько похлопал друга по плечу, на Лену, которая в данный момент набирала в грудь воздуха, посмотрел просяще: – Брейк. Давайте лучше продолжим уговаривать коньяк. – Теперь он поочередно поглядывал то на Татьяну, то на Ирину, на последней задерживал взгляд дольше.

Наталья мысленно похвалила его за точный психологический расчет, он явно разбирался в людях. От кого ему еще ждать поддержки? Она коньяк не пьет, Лена с Сергеем слишком увлечены «баталией», кто остается? Не дожидаясь, пока подруги согласятся принять предложение, – в этом сомнения отсутствовали, – Наташа предприняла попытку отговориться.

– Не рановато ли для крепких спиртных напитков?

– У нас есть и не крепкие, – в шоколадных глазах пряталось лукавство. – «Мерло» подойдет? Лучше не было.

– «Мерло»?! Откуда? – Собственно, ответ не требовался, он пришел, когда она задавала второй вопрос, но у нее возникло спонтанное желание подразнить Андрея, так же, как он дразнил ее вчера в ресторане. Она чуть прищурилась и быстро добавила: – Дай угадаю. Купил в Киеве?

В знак согласия он прикрыл веки.

Наташе выпивать не хотелось, еще больше ей не хотелось тесниться в соседнем купе. Она вежливо отказалась. Вскоре все ушли, она осталась одна. Перед тем, как открыть заложенную пальцем страницу, Наташа зачем-то посмотрела на обложку книги, прочла название, задумалась.

Ей рано нравились романы;

Они ей заменяли все;

Она влюблялася в обманы

И Ричардсона и Руссо.

Ничего подобного про себя Наташа сказать не могла. Читать прозу, много, с интересом, она начал поздно. Своей страстью к серьезной литературе ее увлек муж. Ей нравилось находить в книгах дельные советы или ответы на житейские вопросы. Философские рассуждения авторов показывали ей мир под другим углом, заставляли задуматься, позволяли лучше понять жизнь и людей. В промежутках она развлекалась детективами, предпочитала классику, спокойно могла пролистать фентази. Научная фантастика восхищала ее полетом мысли. Любовные романы презирала, даже в руки не брала… до недавнего времени. Свою потребность в чужих страстях она утоляла поэзией, в которой все живое, прочувственное. Но после того, как купила настоящую путевку, с ней что-то случилось, ее резко потянуло на «обманы». Она пыталась объяснить свое нечаянное влечение, ничего не получалось, как не получалось объяснить предчувствие. Она читала сентиментальную прозу с жадностью сухой губки, словно наверстывала упущенное, при этом громко смеялась над собой. И романы-то какие ей попадались, сплошные любовные треугольники. Книга в ее руках не исключение, хотя «Грозовой перевал», по ее мнению, сложно назвать любовным романом, если только романом нездоровой любви. Возможно, до здоровой любви она еще не дошла, пока одна ненависть, эгоцентризм, гордыня, но треугольник уже наметился.

Треугольник… В ее жизни некогда был свой треугольник. В результате она осталась одна с разбитым сердцем и рогами. Наташа подавила болезненные воспоминания. Ничего, скоро во всей этой истории она поставит жирную точку, тогда спокойно сможет обдумать предложение Игоря. Вряд ли в ее жизни случится еще один треугольник, Игоря она не любит, поэтому так долго держит его на расстоянии, да и Андрей на третью сторону не тянет. При всей серьезности в качестве соперника в любовной игре в целом его нельзя воспринимать всерьез. У Игоря не будет повода для беспокойства, даже если она решит отдохнуть с Андреем в Хорватии, подобные отношения можно считать девичником, подруги-то будут рядом.

Наташа раскрыла книгу, нашла место, на котором остановилась, однако не успела прочитать пары строк, дверь резко открылась. Тасуя на ходу новую колоду карт, в купе вошла Ирина, за ней следовали Андрей и Слава, один нес вино, другой закуску.

– Мы решили пульку расписать. Ты как? – Ирин вопрос по большей части был риторический. Пульку они расписывали каждую пятницу с большим удовольствием.

– На что собираетесь играть? – Наташа снова заложила нужную страницу пальцем. При всей своей любви к карточным играм, на деньги она принципиально не играла, особенно в преферанс, где мастерство лишь крупица успеха, слишком много зависит от расклада. Кроме того, кто может поручиться, что новые знакомые не карточные шулеры. Однажды ей доводилось делить с такими купе. Несмотря на то, что ребята честно предостерегли ее от намерения играть, и, когда она настояла, старались поддаться, она ни одного кона не выиграла, даже в подкидного дурака.

– На интерес. – В выразительных карих глазах Славы светилось что-то по-детски наивное. Собственно во всем его облике было нечто по-мальчишески трогательное. Наташа спрятала книгу под подушку, начала спускаться. Сильные руки подхватили ее, с легкостью опустили на пол, с легкостью оторвались. Вот что значит отсутствие интереса.

Она посмотрела на Андрея, он бы с такой легкостью не отпустил. Впрочем… Андрей с серьезным видом расчерчивал лист на четыре части, слово заранее знал о ее согласии, в ее сторону он даже головы не повернул. Неужели перешел во второй тур?

Суть соблазна проста – ты должен влюбить в себя человека, тогда сможешь получить от него желаемое. Игра имеет несколько уровней. На первом этапе обольститель должен повернуть «жертву» к себе лицом, как бы подцепить рыбку на крючок. Для этой цели он оказывает ей всевозможные знаки внимания, создает ощущения ее уникальности. Безусловно, представители противоположных полов действуют по-разному. Там, где искуситель блистает остроумием, кокетка заразительно смеется шутке, даже если «острие» от тупости невозможно воткнуть в масло. Если мужчина стремится показать свой «недюжий» ум, женщина будет восхищаться интеллектом, несмотря на то, что разум собеседника оставляет желать лучшего… Дело сильного пола интриговать, смущать, удивлять… слабый, в свою очередь, интригуется, смущается, удивляется… Несмотря на различие подходов, есть универсальные приемы: улыбка, взгляд, прикосновения, интонация голоса… До недавнего времени Андрей действовал именно так.

Но не все «жертвы» оказываются податливыми или игрок хочет убедиться, действительно ли он подцепил рыбку. Тогда он поднимается на вторую ступень первого этапа, Наташа называла это «перейти во второй тур». Здесь действия соблазнителя прямо противоположные. Он холоден, отчужден, безразличен. «Жертва» начинает чувствовать себя неуютно, ей хочется вернуть тепло и внимание, тогда она сама становится соблазнителем, только искренним.

Наталья предпочитала играть на первом уровне и никогда не следовала за ведущим на вторую ступень, гордость не позволяла, поэтому подобные мужчины моментально вызывали у нее отторжение, несмотря на первоначальную симпатию.

С Андреем она пока в игру не вступала, лишь показала знание правил, теперь он рисковал окончательно впасть в немилость. Так даже лучше, моментально оценила Наташа ситуацию, хлопот меньше, и чулки целыми останутся.

Словно прочтя ее мысли, Андрей оторвался от «чертежа», пропустил Славу к окну, сел напротив и с невероятной бережностью достал из ее волос перышко.

«Если девице на грудь нечаянно сядет пылинка – Эту пылинку с нее бережным пальцем стряхни», – процитировала Наташа Овидия. Андрей действует строго по инструкции, его начитанность радует.

– Давно заметил, только ты была недоступна.

– Я и сейчас недоступна, – спокойно сказала Наташа.

В очаровательной улыбке собеседника появилась поэтическая грусть:

– Нисколько не сомневаюсь.

Наташа напротив, сомневалась в его сомнениях. Деды Венериной рати помнят внушение: «…нет женщин тебе недоступных… взялся за дело – иди до конца… а ведь и твердый утес мягкая капля долбит».

– Давайте определимся с игрой, – Ирина раскидывала на туза, Слава разливал вино по бокалам, купе наполнилось легким ароматом ягод.

Довольно быстро они сошлись на Сочинке, определились с размером пули. Начали оговаривать условия. Услышав предложение женщин, мужчины переглянулись.

– Жестко играете, девочки. – Как первый раздающий Слава собрал колоду, начал тасовать. – Может, помягче?

– Мы вам не кисейные барышни, – возмутилась Ирина.

Наташа от себя добавила:

– Гора не должна страдать.

Все дружно согласились.

– Хорошо, как скажете. – Слава раздал, посмотрел прикуп. Какой знакомый хитрый взгляд, и под стать ему голос: – Ну, боритесь!

У Наташи на руках оказалось восемь чистых взяток при червовых козырях (лучше бывает крайне редко), но она все равно скривила лицо, давая понять – не повезло. Запутать соперника в игре – святое дело.

Борьбу начал Андрей с минимума, его взгляд остался непроницаем. Тем не менее Наташе казалось, он с любопытством наблюдает за ней. Она ответила следующим шагом, Ира пасанула со своей любимой присказкой про невезенье. Благодаря этому Андрей получил преимущество и воспользовался им:

– Здесь, – холодные шоколадные глаза пристально смотрели в подобные им по температуре зеленые.

Наташа сделала еще шаг и услышала все то же спокойное «Здесь», словно соперника заклинило.

На чем он собирается играть? Он ведь не поверил Славе. В преферансе никому веры нет. Догадка о расчете пришла на слове «Четыре», когда Наташа заметила у Андрея дрогнувшие ресницы. Значит, шесть бубей, тогда я скажу… Одним словом она могла прекратить торг, карта на руках позволяла ей не надеяться на прикуп. Вряд ли бы Андрей ее перебил, но Наташе хотелось посмотреть границу его риска, насколько она близка к безумию.

– Семь раз. – Она позволили улыбке спрятаться в уголках своих губ.

Андрей, не задумываясь, ответил заезженным «Здесь» и повторял его, пока Наташа не подняла ставку до восьми. В купе повисла пауза, за стенкой послышался смех.

– Играй.

Не безумен, отметила про себя Наташа и сыграла девятерную игру, при этом умудрилась подсадить Андрея на висте, тот лишь пошутил: – «Поручик, почему не сыграл мой козырной туз?» – «Расклады, господин полковник, расклады!»

Безусловно, козырного туза у Андрея не было, а вот с раскладом действительно не повезло.

Они сыграли несколько кругов, ее пуля стремительно росла, и тут Ирина выдала еще одну любимую присказку:

– Ее никто не любит.

Глаза Андрея вмиг загорелись живым интересом.

– Неужели?! Прямо-таки никто?

– Конечно, никто, раз она выигрывает, – Ира притворно-обиженно поджала губы.

Наташа заглянула в листок с записями, по размеру горы «стенательница» явно лидировала.

– Зато тебя все обожают, – она послала подруге воздушный поцелуй, – мы и дальше будем тебя любить, только проигрывай.

Ира начала плакаться. Как она всегда говорила, карта слезу любит, поэтому слез не жалела, и щедрость принесла свои плоды. При следующей раздаче Ира сыграла девятерную.

– Получается, тебя уже разлюбили? – Андрей собирал карты со стола, параллельно озорно поглядывая на победительницу.

– Да черт бы с ними, – Ира, вытянув шею, смотрела в запись, – еще парочку таких игр и я вылезу из… – она сделала красноречивую паузу, все поняли, откуда идет лаз, заулыбались, – тогда пусть ненавидят.

***

Партия закончилась быстро, прошла весело. Довольно часто игру разбавляли байками и про полковника, который был такой сволочью, что пасовал на трех тузах, и про козырей в козырницах… Не один раз Наташа торговалась за прикуп, но жестко, на грани фейерверка только с Андреем, при этом она ловила на себе пристальный любопытно-наблюдательный взгляд Славы. И вот уже Андрей закрыл последнюю пулю, начал подсчитывать итог. Остальные вышли. Слава с Ирой разошлись в разные стороны, Наташа оперлась руками о поручни, вгляделась в проносящийся за окном знакомый и, вместе с тем, неузнаваемый пейзаж.

Неужели мы проезжали лес? Шестнадцать лет срок большой, многое могло забыться. Прошлое попыталось ворваться в бодрствующую реальность, однако веселье соседнего купе ослабило натиск вторжения. Наташа полуобернулась, взгляд не дошел до соседей, остановился на Андрее: он сосредоточенно вертел листок, что-то записывал, опять крутил… Она обратила внимание на красивые ухоженные руки, еще раз прошлась по дорогой одежде, поглубже втянула запах эксклюзивного парфюма. Вчерашний вопрос забился в висках: «Как они попали в наш тур?»

Вернулись недавние игроки.

– Ну, кто выиграл? – прямо с порога полюбопытствовала Ирина у счетовода.

Наташа знала ответ – она. Ей только был неясен перевес по очкам. Она снова повернулась к окну. Лес закончился, потянулись ухоженные поля то колосящиеся злаками, то чернеющие пашней.

– О чем задумалась? – Андрей встал рядом, сложный букет туалетной воды усилил свое магическое действие.

– Как вы здесь оказались? – Наташа повернула к нему голову, заглянула в самую гущу темного шоколада. Андрей, к ее удивлению, смутился.

– Ты меня незримая звала.

Сам не ожидал такой реакции, догадалась Наташа, но сообразительность не помешала ей оценить оригинальность прикрытия искренней эмоции. Помимо этого, ее приятно удивило цитирование стихов, – ей редко встречались подобные мужчины.

– Значит, ты сюда приехал не от скуки?

– Ты знаешь Есенина? – настала очередь Андрея изумиться, наверно, ему тоже нечасто удается слышать лирику из женских уст.

В Наташе активизировалась стерва, ей захотелось его подразнить.

– Нет, не успела познакомиться, он умер задолго до моего рождения.

– Я имел в виду его творчество.

– Если ты говоришь о творчестве, то, конечно, знакома. Я же училась в школе.

– Мы все учились в школе, но не все знают стихи Есенина наизусть. – Теперь Андрей выражался предельно точно.

– Отыгрываться не собираешься? – вытирая руки полотенцем, к ним подошел Слава.

– Давайте еще партию! – донеслось из купе Иринино предложение.

Андрей посмотрел на часы.

– Если короткую, до Львова успеем. Я не против. – Он вопросительно посмотрел на Наталью.

В женской душе стерва боролась со зрелой личностью.

– Думаешь отыграться?

– Надеюсь. Никогда так плохо не играл.

– Утешься Иришкиными методами, кто-то тебя сильно любит, – Наташа решительно вошла в купе, тем самым показывая свое согласие.

– Мне не нужно кто-то, мне нужна…

Окончания она не услышала, да и начальные слова были столь тихими, что Наташа не могла с уверенностью сказать, действительно ли он их произнес или в ее разыгравшемся воображении их настучали колеса?

В эту партию Иринины заклинания не работали, сколько бы она не плакалась, карта к ней не шла. После напряженной борьбы вновь выиграла Наташа, Андрей отстал от нее всего на 10 очков.

– Ну, кто у вас чемпион? – веселая, хмельная Лена заглянула к игрокам.

– Твоя подруга, – Андрей нарочито небрежно кинул листок с записью на стол.

– Которая из двух?

– Ту, что не любят, – Ира легонько толкнула Наташу в бок. – Дай выйду, скоро Львов, надо успеть уединиться, пока туалеты не закрыли.

– Проснись, красавица, – Лена взъерошила проходящей мимо нее Ирине, волосы, – мы его проехали двадцать минут назад.

Ира недовольно фыркнула и ушла, Наташа недоуменно посмотрела на мужчин. Так же, как и Андрей, во Львове она собиралась пройтись по перрону, устала сидеть в замкнутом пространстве. Андрей в ответ пожал плечами, Слава беспомощно улыбнулся, игра увлекла всех.

– Мы идем ужинать. Вы как? – в дверном проеме показался Сергей. По степени опьянения он не уступал Лене. Через мгновение за его спиной с тем же вопросом появились Таня со Славой. Оба румяные, возбужденные.

Мужчины в купе, не задумываясь, согласились. Наташа молчала. Есть не хотелось, но и оставаться в одиночестве не лучший вариант. Чем ближе поезд подъезжал к границе, тем сильнее былое рвалось наружу. Наташа из последних сил подавляла воспоминания, они, словно мстя, лишали ее ощущения реальности. Несколько раз в конце игры она ловила себя на том, что куда-то уплывает. Как она выиграла при такой рассеянности, осталось для нее загадкой.

– Наталья, ты с нами?

Она опять провалилась? О чем ее спрашивают: пойдет ли она в ресторан или присутствует ли ее разум здесь? В обоих случаях…

– Да. – В компании ей будет проще держать себя в руках.

***

Кроме лиц посетителей, по-прежнему малочисленных, со вчерашнего вечера в ресторане ничего не изменилась: те же тяжелые портьеры помпезно застыли на нечищеных окнах, все также в такт поезда колышутся короткие шторки – логотип РЖД периодически бьется о стекло, то ли пытается вырваться на волю, то ли машет на прощание молчаливым деревьям, бездомным собакам, редким прохожим… С монотонным гудением ярко светят лампы. Рудиментарная особа с блокнотом в пухлой руке застыла в другом конце вагона. Не балует она клиентов своей улыбкой, наверно накануне израсходовала лимит приторной любезности на их компанию, другим осталась пренебрежительная снисходительность, именно она прочно обосновалась в чуть одутловатом лице, жестах, повороте головы…

Глядя на «призрак из прошлого», Наташе подумалось: «Не заказ принимает, в займы дает. Неужели до сих пор остались люди, которые позволяют персоналу так к себе относиться?».

Как разительно порой меняется лицо человека. Еще секунду назад высокомерный ростовщик, в душе презирая нуждающихся и не считая нужным этого скрывать, снисходительно позволяет им себя уговорить ссудить нужную сумму, но одно малозаметное движение головы, один полувзгляд в сторону – и он сам превращается в просителя. В глазах больше нет пренебрежения, в жестах властности, во всем лишь жалкое заискивающее смирение, готовность в любой момент расстелиться ковром у ног своего господина.

Интересно, сколько ей вчера оставили на чай, размышляла Наташа, судя по всему, бумаги не хватит подтираться. Злая я.

Они обосновались за тем же столиком. Андрей и в этот раз продержал Наташу за локоть, когда она садилась с краю, сам же не успел устроиться напротив, официантка взяла низкий старт.

– Добрый вечер! – даже не запыхалась.

Сегодня приторность в голосе заметно прибавилась. Скрывая свое отвращение, Наташа отвернулась к окну, «выключила» звук.

Пригород Львова ничем не отличался от пригорода российской глубинки: унылые железобетонные заборы промышленной зоны, облезлые, давно не знавшие ремонта строения, высоковольтные столбы…

– Наталья, тебе плохо?

Она почувствовала прикосновение теплой сухой ладони к своим сцепленным в замок пальцам, машинально посмотрела на Андрея, пока он продолжал:

– Какие холодные, да ты замерзла, – и принялся быстро растирать ее руки.

Интонация его голоса, взгляд, движения… – все в нем выражало искреннюю заботу. Он больше не играл с ней. Удивляться не приходилось. «Часто бывало: притворно любя, притворщик влюблялся», – пришли на ум слова Овидия. Зато мужчины были, можно сказать, ошеломлены. Наташа почувствовала неловкость.

– Все нормально, – она высвободила руки, взяла со стола меню, – они всегда такие, но все равно спасибо.

– За что?

– За беспокойство, – Наташа углубилась в чтение.

– Зря стараешься, Андрей, – Ирина протянула свое меню Славе, – она у нас хладнокровная, как лягушка.

– Царевна-лягушка, – Татьяна попыталась смягчить шуткой резкий выпад соседки.

– Тогда мне повезло. Мои старания не напрасны.

За столом внезапно воцарилась тишина, эта заминка полнилась ожиданием и еще чем-то нераспознанным. Наташа разозлилась. Уж не жениться ли он на ней собрался? Кажется, именно так вознаграждались старания сказочного Ивана? Подруги тоже хороши.

– Что замолчали, – обратилась она к ним, – продолжайте. Всегда интересно узнать о себя новое. – И уже Андрею: – Я что-то не припомню в своих царских лапках стрелы. Или ты ее не пускал, или я ее не ловила.

– Да он на тебя весь колчан истратил. – Повторная язвительность Ирины подчеркивала раздражение после проигрыша. Сейчас с ней лучше не спорить, скоро остынет. Да и на Андрея не стоило сердиться, что еще ему было ответить? Наташа закрыла меню.

– Ну, раз стрелять больше нечем, можем спокойно поужинать. Кстати, вон официантка плывет лебедушкой и так улыбается твоему затылку, солнце затмевает, – Наташа дружелюбно улыбнулась «лучнику», – мне кажется, стрелы улетели в другое болото?

– Чур меня! – он взял из ее рук протянутое меню.

– Уже определились? – «лебедушка» одной рукой достала блокнот, другой поставила открытую бутылку вина рядом с початым литром коньяка. При этом она так плотно прижалась к Андрею, ему пришлось ее отстранить. В машинальном жесте не было ничего оскорбительного, одновременно с тем, он давал понять о тщетности намерений. Официантка с извинениями отступила на шаг, менее елейно повторила вопрос.

Наташа ограничилась овощами и в то время, как остальные делали заказ, рассмотрела вино. Красное сухое французское. Она удивилась. Ей представлялось, ресторан не делает закупок в пути, тем более, через несколько часов они прибывают в Чоп.

– Подходит? – Андрей указал подбородком на бутылку в ее руках.

– Вполне. Но откуда?

– Вячик принес, – в недоумении, словно прося подтверждения, взгляд Андрея метнулся к Славе, тот утвердительно качнул головой:

– Ты еще пошутила – не организовали ли мы в купе подпольное производство.

Надо же, она ничего не помнит: ни про вино, ни про шутку, ни как пришла в ресторан. Ей стоит следить за собой, иначе в своем противостоянии прошлому совсем потеряется.

Наташа натужно улыбнулась, сидящая рядом с ней Лена обеспокоенно дотронулась до ее лба:

– С тобой все нормально? Температуры нет.

– Нормально.

Нормально закончилось быстро, едва успели налить, выпить, закусить, Наташа снова куда-то провалилась. Перед глазами встал размытый образ: черные как смоль волосы, миндалевидные глаза… она решительно прогнала преждевременное видение. Не здесь, не сейчас. Потерпи, еще немного осталось.

Чтобы уцепиться за настоящее, она принялась наблюдать за отношениями своих подруг с новыми знакомыми. Никакого флирта, ни тени романтики, ни намека на желания интимного сближения – обычное общение взрослых людей со схожими интересами. Лишь между недавними спорщиками изредка мелькают искры, которые способны разжечь пожар страсти. Правда, Наташе показалось, Сергей старается уничтожить их на корню, точно чего-то боится. Лена, со своей стороны, не торопится форсировать события, ждет мужской инициативы, при этом, не особо выставляя напоказ свою симпатию к нему.

В какой-то момент Наташа поймала себя на мысли, что стоит на открытой смотровой площадке горы Геллерт в Буде. Перед ней как на ладони прекрасный город раскинулся по обеим сторонам Дуная. Многочисленные мосты опоясывают реку, покрытая патиной крыша королевского дворца изумрудом переливается на солнце. За ней вдалеке встает шпиль собора Святого Матьяша. Напротив него здание Венгерского парламента поражает своей воздушностью, точно сделано из зефира. Ее юное сердце бешено колотится в груди, и причина не только в захватывающей дух панораме. Рядом с ней тот, чей образ украло время, не оставив ничего, кроме черных волос, миндалевидных глаз, очаровательной улыбки. Однако этого достаточно, чтобы снова напомнить себе о преждевременности и попытаться вернуться к друзьям. Тогда память предпринимает обманный ход, она совсем стирает человека, делившего с ней радость восприятия, остается лишь красота и величие творений зодчих, мощь и грандиозность сооружений, спокойствие полноводной реки в каменных берегах. Жемчужина Дуная манит ее, затягивает в свои пленительные сети, успокаивает шелестом листвы, обдувает свежим ветром… Город своей безобидностью заманил ее к себе, выкрал из действительности душу, сердце, оставив окружающим лишь пустой футляр физического тела, которое каким-то невероятным образом умудрялся есть, пить, общаться и даже шутить.

– Татка, что ты делаешь, я же на построение опоздаю, – до боли знакомый голос мужа. Как ему удалось прорваться сквозь толщу лет, открыть запертую и замурованную в памяти дверь в хранилище именно этого периода ее жизни? В висках застучало, сразу стало жарко в прохладном помещении. Мужчины в подобных случаях расстегивают верхнюю пуговицу рубашки, ослабляют узел галстука. Шея Наташи была свободна – спортивная майка с треугольным вырезом обеспечивала это, с чего тогда так хочется расстегнуть несуществующую рубашку, даже руки свело судорогой.

– Извините, я пойду.

Андрей поднялся вместе с ней, на лице отражалось нешуточное беспокойство. Наташа одним коротким властным жестом усадила его на место.

– Мне надо побыть одной.

***

Все силы уходят на спокойные размеренные движения, иначе желание зарыться с головой в подушку превратит ее в метеор. Она, не торопясь, идет по проходу, спиной ощущая прожигающий взгляд Андрея и не только его.

Главное не сорваться на бег, умоляет себя Наташа. Вагон кренится, поезд приближается к Закарпатью, надо во что бы то ни стало держать равновесие, не хватало, чтобы Андрей, как вчера, поддерживал ее за талию. К счастью, выход близко, она успела ухватиться за ручку, дальше можно расслабиться, шататься из стороны в сторону, спотыкаться, падать, подниматься и снова идти вперед – никто из знакомых ее не видит.

Дверь в купе оказалась закрытой, Наталья направилась прямиком к проводнику – должно быть, кто-то из подруг попросил его об этой предосторожности, – тот молча протянул ей ключ, она воспользовалась им, так же бессловесно вернула назад. Однако, пока ходила туда-сюда, желание спрятаться от воспоминаний пропало. Должно быть, воспоминания оказались сильнее. Она облокотилась о перила около окна, вгляделась вдаль. Мимо проплывали небольшие аккуратные свежевыбеленные домики, утопающие в зелени садов, склоны, поросшие хвойными и лиственными деревьями, величественные горы на заднем плане… Пейзаж совсем не изменился. Именно эта первозданная красота навек запечатлелась в Наташиной памяти с тех давних лет, именно ее подспудно высматривала она еще там, в ресторане, и не находила. Теперь, обретя ее, пережитое ворвалось в бодрствующее сознание.

Они с мужем стояли в коридоре их отдельной двухкомнатной квартиры: Сережка в форме, идеально сидящей на его высокой атлетической фигуре и так шедшей ему, она – в прозрачном пеньюаре, под которым ничего нет. Ее руки нежно гладят мужскую шею, губы теребят мочку правого уха.

– Татка, что ты делаешь, я же на построение опоздаю, – тем не менее он страстно поцеловал ее, – моя любимая, ненасытная женушка, того, что было с утра, не считая ночи, тебе мало?

– Мало, – она погладила внутреннюю часть его бедра, так явно говорившую о возможности… – с нетерпением буду ждать тебя в обед.

– Мы уже женаты полтора года, а мне кажется, у нас медовый месяц.

– Иди, иначе правда на построение опоздаешь, – она одернула ему китель, легонько толкнула в грудь, он поцеловал ее в лоб.

– Жди меня, – крепкая мужская рука нежно погладила ее упругие ягодицы, чуть сжала.

– Рискуешь, – она озорно заглянула в его полные вожделения глаза.

– Люблю тебя.

– И я тебя. Встретимся в обед.

Уже в дверях он обернулся.

– Чуть не забыл сказать, Тат, сегодня часиков в 10-11 придет солдатик, посмотрит наш телевизор.

– Он же только вчера сломался, – она солнечно улыбнулась мужу, – оперативно решаешь проблему, товарищ лейтенант.

– Не хочу лишать свою любимую развлечений.

– Что тебе приготовить на обед?

– Себя.

– Я всегда готова.

– Нат, что с тобой? – Крепкая мужская рука на мгновение накрыла тыльную сторону ее ладони. От неожиданности Наталья вздрогнула, повернула растерянное лицо к Андрею. – Ты обиделась, что мы не позвали вас с собой в Дубровник?..

С каких пор мы на короткой ноге?! Легкая злость начала потихоньку приводить ее в чувства. Я дала для этого повод? И вообще, о чем это он? Я впервые слышу о поездке в Дубровник. Почему я должна обидеться? Это их право – куда хотят, туда и едут. Какое мне до этого дело?

– Понимаешь, Нат, – казалось, ему нравилось к ней так обращаться, – мы давно планировали поездку чисто мужской компанией. Всю поездку. – Нажим на последнее предложение показывал, его намерения по отношению к ней – непредвиденное обстоятельство. Теперь понятны ошеломленные взгляды новых знакомых (их молчание объясняется лидерством Андрея), это желание Сергея подавить в себе влечение к Лене. Тем не менее в Дубровник он ее не позвал. Очень хорошо. Теперь не продеться ломать голову относительно Хорватии. Роман отменяется, за нее уже все решили.

– Мы дали друг другу слово, но со мной что-то происходит. Я не понимаю, что. – Искреннее недоумение в голосе собеседника обескураживало. – Ощущаю себя африканским тараканом после укуса изумрудной осы. Совершенно потерял контроль…

– Кем ты себя ощущаешь? – желание прекратить откровения совпало с любопытством.