Текст книги "Радость забвения"

9

– Спасибо, – с облегчением выдохнула Аби, когда кто-то изнутри дома открыл ей дверь.

Она сражалась с огромной коробкой, которая никак не желала входить в дверной проем. Тяжело вздохнув, Аби поставила ее на пол и принялась толкать ногами. Она с удовольствием вдохнула прохладный воздух внутри магазина и вдруг сморщила нос, ощутив резкий запах дорогих духов. Тут она заметила возле дверей хрупкую незнакомку в элегантном летнем костюме и соломенной шляпе с широченными полями; шляпа подчеркивала белизну ее кожи.

– Аби, ты задержалась, – окликнула ее Ди.

– Народу было больше, чем я ожидала.

Она еще раз оглянулась на покупательницу. Та стояла в дверях, оглядывая помещение как бы прощальным взглядом. Аби, неловко вытирая грязные ладони о брюки, с интересом осмотрела ее наряд.

Пришлось сделать над собой усилие, чтобы улыбнуться этой элегантной женщине. Аби по достоинству оценила ее элегантный наряд, особенно блузку, всю в мелких складках. Блондинка ответила ей любопытным взглядом и, надев огромные, в пол-лица, очки, улыбнулась ей в ответ, после чего выскользнула на улицу.

– Здорово, да? – у Ди сверкали глаза. – Я видела такой костюм в "Вог". А какие у нее туфельки! Ручная работа, держу пари. А шляпа!

– Большое же она произвела на тебя впечатление, – хмыкнула Аби.

– Это точно!.. Она пришла сразу после твоего ухода. Я все время наблюдала за ней.

– Хочешь сказать, изучала ее? – спросила Аби, перегибаясь через прилавок, чтобы положить кошелек на место.

– Да нет, зачем? – возразила сестра. – Просто она очень красивая. Она тут ходила везде, осматривала стеллажи, листала новые журналы.

– Что-нибудь купила?

– Ее интересуют старинные книги.

– Они не на продажу.

– Я знаю. Но она-то не знает. Я ей сказала, что наша коллекция под замком и только ты можешь ее показать, если она заранее с тобой договорится.

– Ди, ты великолепна! – рассмеялась Аби. – Тоже мне коллекция! Золотые буквы на витрине стоят дороже. Это просто старые книги. Если у них и есть какая-то ценность, то чисто историческая. Ты же знаешь, я собираюсь передать их в новую библиотеку, когда ее достроят.

– А знаешь, она мне поверила. И очень уважительно со мной говорила, – похвасталась Ди.

– Неужели?

– Держу пари, я бы продала ей картину, если бы они все уже не были куплены. Так или иначе, она расспрашивала меня о художниках и сказала, что у нас замечательный магазин и, наверное, во время курортного сезона дела идут неплохо. Но знаешь, – задумчиво сказала Ди, – она все-таки странно со мной разговаривала. То ли она репортер… то ли ведет колонку сплетен, – весело заключила она и лихо крутанулась на стуле.

– Почему это ты так решила? Из-за ее шляпы, что ли? – спросила Аби, развязывая коробку.

– Нет, – рассмеялась было Ди, но вдруг у нее потемнело лицо. – Она очень заинтересовалась, когда я сказала, что в этом году у нас поселился знаменитый писатель, да еще в соседнем доме. И что он очень, очень, очень подружился с моей сестрой.

– Ты это сказала? – не поверила своим ушам Аби.

– А что, разве не так?

Ди быстро соскользнула со стула и на всякий случай встала позади него.

– Ничего себе откровенность! Ты что, совсем дурочка?

– Я все подала очень романтично, – самоуверенно заявила Ди. – Может, репортерша заинтересуется и, когда он вернется, возьмет у него интервью. Ему ведь нужна реклама! А тебе что, помешает, если они опубликуют твой портрет?

Аби, застонав, схватилась за голову:

– Послушай, малышка, я тебя очень люблю, но должна же ты думать, прежде чем болтать!

– Ничего я не должна! – возмутилась Ди. – Что такого произойдет, если какая-то дама узнает о тебе и Нике. В Кэмдене уже все знают. Это же замечательно, что вы друг друга любите!

Аби тяжело вздохнула и покачала головой.

– Будем надеяться, что твоя репортерша – всего лишь из любопытных курортниц.

Ди расцвела в улыбке:

– Ну, Аби! Да она уж давно забыла обо всем, что я ей рассказала. Разве детей кто-нибудь слушает? А что в этой коробке? – Ди умела переключаться мгновенно.

Аби милостиво пояснила:

– Это подарок тебе к завтрашнему дню.

– Вот здорово! – воскликнула Ди и бросилась к коробке, стала торопливо разрывать ее крышку, как ребенок, получивший подарок на Рождество.

– Слава Богу, что я сообразила не тратить деньги на упаковку, – сказала Аби.

– Надо же, точно такой чемодан, как мне хотелось. Здорово!

– Я рада, что тебе нравится, – не удержалась от насмешливой улыбки Аби. – Ты так прозрачно намекала, что мой старый тебе не подходит…

– Нет, правда, здорово! – повторила Ди, пробуя одну за другой молнии и пробегая пальцами по мягкой коже. – Мама и Джон заедут за мной в три…

– Осталось всего четыре минуты.

– Ой, пора бежать, – Ди подхватила чемодан, в восторге крутанулась пару раз на одной ноге, послала сестре воздушный поцелуй и исчезла.

Через три с половиной часа Аби вернулась из своего книжного магазина домой. Покупатели накануне выходных просто валом валили, и она чувствовала себя совершенно измотанной. В кухне, на холодильнике, она нашла записку от мамы. Похоже, старший Маквэл после вояжа по магазинам собирается повести их с Ди в ресторан, так что Аби придется в одиночестве разогревать для себя запеканку.

Аби бросила кошелек на стол и поморщилась. Вот, у нее есть то, о чем мечтают многие: полное одиночество в пятницу вечером. Но радости от этой полной свободы она не ощущала. Аби открыла холодильник и вновь захлопнула. Подошла к задней двери, шагнула на крыльцо и, перегнувшись через деревянные перила, стала жадно вдыхать морской воздух. Кричали чайки, словно зовя ее с собой, и Аби, как всегда, захотелось улететь вместе с ними. Запеканка подождет. Ей захотелось искупаться в море.

Она направилась в спальню, чтобы взять купальник, но тут кто-то позвонил в дверь.

– Шотландец принес картины, – услышала она знакомый голос, кстати, без всяких признаков шотландского выговора.

– Входите, доктор Макдугал. С этой бородой вы и впрямь выглядите как психиатр, – заметила Аби.

У Роберта Макдугала были ясные голубые глаза и небольшая, "вандейковская", бородка.

– Я ее отрастил потому, что у меня тяжелый фрейдистский комплекс. К тому же надо произвести впечатление на коллег в Европе.

– В Европе? – с интересом переспросила Аби.

– Позвольте мне принести картины, чтобы вы тут поохали-поахали. А уж потом новости…

Роберт вручил Аби шесть полотен.

– Предыдущие шесть я продала меньше чем за три недели, – сказала Аби и, поставив картины на диван, стала снимать с них бумагу. – Ох, Роберт, эти еще лучше! – воскликнула она восторженно.

Действительно, в них не только чувствовалась рука мастера, но и было что-то особенное, неповторимое – в композиции, цвете, световых бликах…

– О таком зрителе художник может только мечтать, – усмехнулся доктор.

– О таком художнике продавец может только мечтать, – парировала Аби.

– Э-э, а куда подевались Ди с Клер? – спросил доктор.

– Увы, я сегодня одна, – горестно вздохнула Аби, думая о Нике, но вслух произнесла: – Ди с мамой отправились за покупками. Завтра Ди летит в Вашингтон и пробудет там две недели у своей подружки Вики.

– Отлично, – искренне одобрил доктор. – Я видел эту подружку прошлым летом. Чудо, что за девочка.

– У них вся семья такая, – поддержала Аби. – Хорошо, что девочки не раздружились, когда отца Вики перевели в Вашингтон. Вот и Ди там побывает. – Она взяла доктора под руку и повела на кухню. – Идемте выпьем лимонаду за наш Гераклов труд. И вы мне расскажете о поездке в Европу.

– Лечу завтра утром в Эдинбург, на конгресс психиатров, – с мальчишеской радостью и гордостью возвестил Роберт, усаживаясь за стол. – А потом мне хочется съездить на родину моих предков, посмотреть, много ли еще Макдугалов там живет. Подумываю даже купить там дом. Вы же знаете, я работаю в клинике последний год.

Аби уже в который раз стала внимательно всматриваться в него. Роберт Макдугал был примерно ее роста, крепкий, с густыми каштановыми волосами, чуть поседевшими у висков. Его отлично сбитая фигура в спортивной рубашке и узких брюках могла бы принадлежать скорее всего сорокалетнему мужчине, хотя доктору было под семьдесят. Он вошел в жизнь их семьи четыре года назад, когда Клер было совсем плохо, и с тех пор стал для них больше чем просто доктором, скорее, членом их семьи.

– Не представляю, как это вы, молодой, здоровый, уйдете на пенсию, – искренне призналась Аби, подавая ему стакан с шипучим напитком. – И что вы будете делать?.. Впрочем, вы, наверное, станете профессиональным художником.

– Почему бы и нет? – усмехнулся он. – Кроме того, меня попросили стать постоянным консультантом "Ричмонд мемориал". А еще есть несколько пациентов, которых я не могу передать другому врачу. Ну и, естественно, не пропущу ни одного конгресса психиатров.

Аби рассмеялась:

– Тогда зачем покупать дом в Шотландии? Все равно он вам не понадобится.

Доктор вздохнул:

– А хорошо бы… Впрочем, вы и сами знаете, что я не могу отсюда уехать. Слишком много воспоминаний.

Он обвел печальным взглядом своих голубых глаз кухню, словно проверяя, все ли на месте.

Аби наклонилась к нему, сочувственно посмотрела в глаза:

– Вам тяжело приезжать сюда к нам, правда, Роберт?

Он криво улыбнулся:

– Да, очень не по себе, когда входишь, а Эмили нет. Знаете, я сегодня издали увидел вашу стрижку и подумал: вдруг это она? С этой прической вы ужасно на нее похожи.

Аби тронула свои кудряшки.

– Роберт, я одним своим видом порчу вам настроение, – виновато проговорила она.

Он рассмеялся:

– Ну что вы, дорогая? Мы, психиатры, умеем справляться с такими вещами, – он допил лимонад, встал, сунул руки в карманы. – Я любил вашу тетю. Много лет мы играли в одну и ту же дурацкую игру: на уик-энд я приезжал из Ричмонда и три дня мы вели себя, как молодожены. Иногда мы куда-нибудь ездили вдвоем. А каждое воскресенье, прежде чем уехать, я просил ее стать моей женой. Она смеялась и говорила: "Кому нужна старая паучиха с больным сердцем?" – Он посмотрел на Аби. – Я хотел, чтобы она была со мной. Все равно – с больным сердцем или вообще без сердца. Наши уик-энды – разве это не семейная жизнь? Вот… – Роберт махнул рукой, словно отгоняя от себя тягостные воспоминания. – Вот вам моя исповедь. А теперь скажите, что у вас нового. Как Клер? Она помогает вам в магазине?

Аби кивнула:

– С мамой все хорошо. Она еще никогда не была такой спокойной и, пожалуй, даже счастливой. У сестры тоже все замечательно.

– А вы? – он посмотрел на нее, прикрыв один глаз. – М-м-м… У вас тоже как будто бы неплохо?

Она сморщила нос, чувствуя, как вспыхнули у нее щеки, и рассмеялась:

– Да, в общем-то, у меня все прекрасно. Я встретила одного человека. Он ни на кого не похож. И я в него влюбилась.

Роберт внимательно посмотрел на нее:

– И кто же совершил сие чудо?

– Ник Маквэл. Он писатель и снял на лето Галл-коттедж. Я все ему рассказала.

Роберт покрутил в руках пустой стакан, сказал серьезно:

– Для вас это подвиг.

Аби кивнула:

– С Ником легко говорить. А поначалу… знаете, поначалу он мне не понравился. Но постепенно мы подружились, и теперь… – у нее засвербило в горле и она кашлянула. – Теперь я даже боюсь, так он мне нужен. Боюсь, что я использую его в качестве палочки-выручалочки. Как спасителя от тяжелых воспоминаний.

– Увы, только вы одна можете ответить на этот вопрос.

Аби вздохнула, перебирая тонкими пальчиками кубики льда в своем опустевшем стакане.

– Может быть, поговорим наконец о моем прошлом? – Она грустно улыбнулась.

– Что ж, давно бы пора разрешить мне помочь вам, – с профессиональным бесстрастием согласился доктор.

– Знаю, что я очень упрямая.

– Хм-м-м, – опять согласился доктор, и они оба рассмеялись.

– На нас так много всего навалилось четыре года назад, что я не могла тратить время на себя. И я неплохо справлялась с одиночеством, пока не появился Ник. Мои отношения с мужчинами были исключительно деловыми. Я просто не могла никого подпустить близко к себе.

– Послушайте, – с профессиональной твердостью сказал доктор, – ничего нет удивительного или необычного в вашем поведении. Так часто бывает. Двое мужчин принесли вам горе…

– Да, вы правы, – Аби вздохнула и потерла лоб. – Но и я была плохой дочерью, не сумела вовремя помочь отцу. Как профессионалу мне тоже нечем похвастаться: ведь я училась бизнесу, но не сумела распознать явные признаки финансовой катастрофы. А потом меня бросил Эрик Далтон, и я решила, что и тут потерпела фиаско. На сей раз в качестве невесты.

– С ним вы не потерпели фиаско, – перебил ее Роберт. – Это он…

– Ловкий лживый ублюдок, – закончила за него Аби.

– Лучше не скажешь.

И они оба рассмеялись.

– Слишком много времени понадобилось, чтобы я смогла это сказать. А раньше не могла не только смеяться над Эриком, но и вспоминать о нем спокойно. Я думала, что очень умна, а на самом деле была испуганной наивной девчонкой. Очаровательный мистер Далтон распустил свои перья – остальное я сделала сама. Эрик умел обращаться с маленькими дурочками, воображающими себя принцессами. Я вправду поверила, что хрустальный башмачок пришелся бы мне впору, – она заглянула Роберту в глаза. – Ужасная трагедия, что Мистер Очарование на самом деле оказался Бог знает кем. Я очень рассердилась. Рассердилась на то, что Эрик меня не любил. Рассердилась, что он завел роман еще с одной женщиной. Рассердилась на себя, что не смогла удержать его, а еще больше на то, что он одурачил меня. Никому не нравится, когда его используют. Это ужасно противно.

Она стихла, загрустив, вспоминая свои ошибки.

– А ваш Ник Маквэл? – подтолкнул ее в нужном направлении Роберт.

– Мой Ник Маквэл, – просияла Аби, – совсем не такой. Он честный, искренний и прямодушный. С ним я могу говорить обо всем. У меня нет от него тайн, и у него тоже нет тайн от меня. Они совсем разные – Эрик и Ник. С Ником я хочу быть всегда и, что бы с ним ни случилось, вечно буду его любить.

– Похоже, вашему Нику Маквэлу надо идти в психиатры. Он сделал для вас то, что у меня не получилось.

– Не говорите так, Роберт, – попросила Аби и, подойдя, просунула руку ему под локоть, а он улыбнулся и потрепал ее по руке.

– Профессиональная ревность, дорогая, – признался он. – Я ужасный собственник, когда дело касается вашей семьи. Когда вы меня с ним познакомите?

Аби улыбнулась, тронутая его искренностью.

– Обязательно познакомлю. Он уже неделю в Нью-Йорке, у своего издателя. Он закончил новый роман, который наверняка станет бестселлером. Там такой сюжет! Он хороший писатель.

– Не забудьте про меня, когда будете презентовать экземпляры с его автографом… Ладно, я рад, что у вас все хорошо.

Они посидели еще немножко и отправились на заднее крыльцо любоваться морем.

– Вы очень переменились, – задумчиво сказал доктор. – Я не смог совершить чуда, поэтому рад, что это удалось другому. Аби, вы замечательная женщина. В вас легко влюбиться… Эй, а почему вы плачете?

Он повернул ее лицо к себе.

– Наверное, оплакиваю потерянное время. Если бы я позволила вам выслушать меня…

Он обнял ее за плечи:

– Никогда не надо оплакивать прошлое. Смело смотрите в будущее. А ваше будущее так же прекрасно, как сегодняшний закат.

– Роберт, я люблю вас как родного. Вы уверены, что вам надо исчезать так надолго?

Он посмотрел на свои золотые часы и вздохнул:

– По правде, мне надо уже сейчас ехать в Ричмонд, потому что, как всегда, сборы я оставил на последнюю минуту. Нет, психиатр должен быть более организованным. Наверняка это говорит о латентном…

– Роберт! – взмолилась Аби. – Подождите, мама и Ди скоро вернутся.

– Нет. Не могу, – он покачал головой и вернулся в дом. – Мне пора ехать. Вот только у меня есть просьба.

– Какая?

Он сунул руку в карман.

– Это лишний ключ от моей квартиры. Еще шесть моих картин – в галерее Гофилда, и Роналд просил забрать те, что не проданы. Сделайте одолжение, отвезите их ко мне.

– Какие проблемы? – Аби взяла ключ и положила его в кошелек. – Я вам выпишу чек за проданные картины, ладно? Деньги пригодятся в Шотландии.

– А как ваша компьютерная война с "Кредитом-Х"? – спросил Роберт, глядя, как она выписывает чек на довольно внушительную сумму.

Аби скривилась:

– Я уже подумала было, что выиграла, что у них там черт знает что творится и наконец-то мне напишет кто-нибудь живой. Вы же знаете, я все делала правильно!

Роберт улыбнулся:

– Все правильно.

– Я тоже так думала. А две недели назад опять получила письмо от компьютера с угрозами. Правда, вчера я им такое послала… – Аби усмехнулась. – Я все сделала наоборот. Все-все.

Роберт от души рассмеялся:

– Вам надо встретиться с Роналдом Гофилдом.

– А что у него? – заинтересовалась Аби.

– Он решил пользоваться автоматами. Знаете, которые работают с карточками? Ну он все сделал как надо и хотел получить пятьдесят долларов. Не тут-то было. Он получил много раз по пятьдесят долларов, а карточку автомат обратно не вернул.

Аби потерла лоб:

– И что он?

– Рон в раздражении стукнул по автомату – и тот вообще вышел из строя. А потом невесть откуда понаехали полицейские.

Аби нахмурилась:

– Человек против машины. Не очень-то приятная ситуация. Мне многие рассказывали о проблемах с кредитными карточками. А какая мука с автоматами, которые выдают еду и напитки! Вы опускаете монеты, а эти чудовища что хотят, то и делают. Они забирают и ваши деньги, и вашу еду, – она вздохнула и протянула ему чек. – Меня пугает война с "Кредитом-Х". Я не боюсь, что нагрянет полиция, но все-таки…

– Наймите адвоката, он все уладит, – посоветовал Роберт.

– Наверное, вы правы, – Аби дошла с ним до двери, – Теперь мы долго не увидимся, – грустно произнесла она.

– Я вам что-нибудь привезу из Шотландии, – сказал он. – Раньше я думал подарить вам молодого, красивого, умного шотландца, но теперь… – Он не договорил.

Аби рассмеялась. Потом прикусила губу и крепко пожала ему руку… Машина Роберта Макдугала в последний раз мигнула вдалеке красными огоньками, а Аби все еще боролась с навернувшимися на глаза слезами.

В доме никого не было, и Аби почувствовала себя до ужаса одинокой. Она упрямо тряхнула головой, отправилась в спальню и натянула на себя старенький купальник. Зашла на кухню, сунула в духовку запеканку и включила таймер – на случай, если задержится больше чем на полчаса.

10

Аби довольно долго возилась с желтой доской для серфинга, проверяя по ноге крепления, потом прошла с доской по усыпанному ракушками горячему песку и – унеслась на волне вдаль. Если не считать корабля, стоящего вдалеке на якоре, и дюжины чаек, она была в этот час единственной гостьей океана. Приезжие, да и местные тоже предпочитали в пятницу вечером другие развлечения. И прекрасно! Что может быть лучше встречи с морем один на один… Она дождалась очередной волны, и ее понесло назад, к берегу. Аби легла спиной на доску. Прибой легонько колыхал ее на волнах, а она созерцала облака, набежавшие на солнце; отсюда они казались серебряными. Вдали вился тяжелый туман соленых брызг, отгораживая видимое пространство от таинственной дали…

Аби задумалась: чем сейчас может заниматься Ник? Наверное, тоже любуется закатом. И мечтает вернуться в Коув. Может быть, думает о ней, вот ведь она не забывает о нем ни на минуту!.. Она вспомнила последний вечер, который они провели вместе. Ник проводил ее домой, поцеловал шрам на запястье, и его взгляд сказал ей гораздо больше любых слов… Его лицо все время стояло у нее перед глазами, и кровь в жилах вскипала всякий раз, когда она вспоминала его голос или запах его тела.

Всю неделю Аби старалась как можно плотнее загружать себя работой. Благодаря этому в каких-то делах удалось забежать вперед на целый месяц. Но все равно она не находила покоя, особенно по ночам. "Приезжай скорее!" – прошептала она, глядя на темнеющее море.

Когда волна прибила доску к самому берегу, Аби неловко поднялась, тряхнула мокрыми кудрями и медленно направилась к своему дому. Вдруг у нее перехватило дыхание: на пляже, неподалеку от того места, где ее вынесло на берег, ей померещилась фигура Ника. Она вгляделась, энергией взгляда преодолевая сгущающиеся сумерки: да нет же, это реальность! – в нескольких шагах от нее сидит прямо на песке Ник; рядом – полотенце и одежда. Полоска светлых плавок подчеркивает стройность его узких бедер и ширину тренированных плеч. С ума сойти!.. Но почему он смотрит не на нее, а вдаль, будто тоже завороженный серебристыми облаками или туманом соленых морских брызг, как и она четверть часа назад?..

– Ник! – крикнула она и, словно на крыльях, полетела к нему. – Наконец-то ты здесь! Я уж думала, никогда тебя не дождусь… – Она осеклась, заметив необычную жестокость в его взгляде. – Но почему ты не подошел ко мне?

– О, я подходил к тебе еще несколько часов назад, – со злостью и горечью проговорил он. – Только ты была занята.

Аби с облегчением выдохнула:

– А, это…

– Не хочу знать, что это, – перебил Ник. – Мне теперь все равно. Раньше я думал, что у нас все серьезно.

– О чем ты? – Аби положила руку ему на плечо, но он отскочил, словно обжегся. Они стояли и смотрели друг на друга – Аби с удивлением и растерянностью, а Ник со злостью.

– Ты еще спрашиваешь? Я слышал каждое ваше слово, когда вы ворковали на крыльце. Надо же, как быстро ты переменилась! А он даже никого и не остерегался: в полный голос вещал, какая ты замечательная, и красивая, и добрая, как легко в тебя влюбиться… – Ник задыхался от ярости. – Меня не было всего семь дней, всего неделю! Я так боялся потерять тебя когда-нибудь – единственную женщину, которую я люблю. И что же? Хватило недели, чтобы это случилось!

– Ник, – прошептала Аби, но он только отступил от нее еще на шаг.

– Мне всегда казалось, что самое главное в жизни – работа, а потом я встретил тебя, и все переменилось, – у него задрожал голос, и он провел рукой по волосам, стараясь сдержать обуревавшие его чувства. – Всю неделю я думал о нас и боялся, что не смогу тебя – новую, уверенную в себе – сделать счастливой. Кажется, мне больше не надо об этом беспокоиться. Ну и дурак же я был… – Ник тяжело дышал, словно после марафонской дистанции.

Аби глядела на него, и все ее существо переполнялось радостью. Теперь она знала точно, что он ее любит.

– Ты будешь меня слушать? – сердито воскликнула она, топнув босой ногой по песку. – Ты прав, Ник Маквэл: ты дурак! Если бы ты не прятался, а подошел к нам, я бы представила тебя Роберту Макдугалу, маминому психиатру. Доктор Роберт Макдугал любил тетю Эмили. И вообще, он через год уходит на пенсию… – Она заколотила кулачками по его груди. – Мы говорили не о нем и обо мне, а обо мне и о тебе… О том, как я люблю тебя и скучаю без тебя, и… – Аби замолчала и, собрав все свои силы, так толкнула Ника, что он упал на мокрый песок. – А ты и позвонил-то мне всего один раз. Ты крыса! – крикнула она и побежала к дому.

Ник тотчас вскочил, перехватил ее и прижал к себе, после чего они уже оба повалились на песок.

– Аби, если ты мне лжешь, Бог тебя накажет.

Она обняла его за шею:

– Ник, я так люблю тебя, что даже боюсь своих чувств. Я очень скучала без тебя. Как ты мог усомниться?

Он с такой силой прижался губами к ее устам, что Аби застонала. Вновь перед ней был ее Ник. Он крепко обнимал ее, ласкал, гладил, шептал нежные слова, и вся ее плоть содрогалась от желания.

– Почему ты позвонил только один раз? – спросила она, наслаждаясь надежностью его объятий.

– Да это же мука – говорить с тобой по телефону! Вместо тебя – пластмассовая трубка, которую и погладить-то нет смысла. Я вспоминал запах твоих духов, твои сладкие губки, твое тело…

– Господи, наконец-то ты это сказал, – она чуть было не зарыдала. – Ох, Ник… Ник…

Аби поцеловала его в подбородок и уткнулась носом ему в шею. Кожа у него была соленая после купания.

– Аби… – он немного отодвинулся. – Аби, мне надо тебе сказать одну вещь…

– Что? – шепотом спросила она и прижалась к нему.

– Послушай, пожалуйста, это очень важно, – он решил раз и навсегда покончить со всеми недомолвками. – Меня зовут не Ник.

– Да? – она посмотрела на него, и глаза у нее сверкнули как бриллианты, а в уголках губ затаилась улыбка. – А как же вас зовут, сэр? Николас? Николс? Николай? А-а, знаю! – рассмеялась она и обняла его за шею. – Тебя зовут Синяя Борода. – Она чмокнула его в нос.

– Аби, послушай. Я должен был сразу тебе сказать, – твердо проговорил он, высвобождаясь из ее объятий. – Меня зовут Доминик. – Он тяжело вздохнул. – Доминик Маквэл…

– Роза будет розой, как ее ни назови, – перебила она. – А я могу звать тебя Ником? Давай ты будешь Домиником, если я разозлюсь. Но сейчас я добрая, – прошептала она ему на ухо. – Я очень скучала, и мне совсем не хочется говорить на какие-то "важные" темы. – Она взяла его лицо в ладони и притянула к себе, чтобы прижаться к его губам жадным поцелуем.

Ник, беря инициативу в свои руки, покрепче обнял ее и стал потихоньку ласкать грудь, не отрываясь от губ. Аби счастливо вздохнула и потерлась щекой о его подбородок, пахнущий морем и мужским лосьоном. Ей казалось, что она растворяется в его желании, и она трепетала, одновременно испытывая и страх, и наслаждение, чувствуя, как пламя страсти разгорается у нее в крови.

Аби застонала от восторга, когда Ник стал целовать ее грудь, скользя бедром между ее ног. Она трепетала всем телом в его умелых руках, – и ей захотелось отдать себя всю и тем доказать ему свою любовь.

– Ник, я хочу тебя, – прошептала она, гладя его темные волосы на затылке.

Он поднял голову:

– Аби, мы ведь еще не венчаны.

– Да. Но я люблю тебя.

При чем тут венчание? Ей хотелось отдать себя ему, слиться с ним воедино, стать частью его плоти.

– Я тебя люблю. Ты знаешь. Ты не можешь не знать. Но не здесь и не сейчас, – глухо и твердо проговорил он.

Аби улыбнулась и, чуть-чуть повернув голову, огляделась. Какое чудесное место, подумала она. Волны у их ног бились о песок, а над ними раскинулось темное небо со сверкающими звездами и Луной.

– Чудесное место, – прошептала она, хотя Ник в это время целовал ее в губы.

– Аби… – почти простонал он. – От твердости его решения вдруг не осталось и следа. Он положил Аби на себя и стал гладить ее талию, бедра, крепко сжимая их ладонями. Она выгнула шею, не мешая ему покрывать огненными поцелуями плечи и грудь. Он снял с нее купальник и опять положил ее на песок. Она тянулась к нему, вся трепеща от неодолимого желания. Ее руки скользнули по его груди, животу, спустились ниже… Он тотчас впился губами в ее уста, а его рука тоже опустилась вниз…

Послышался шум колес на гравийной дороге, грубо вернув их в реальный мир.

– Черт! – скрипнул зубами Ник.

Огоньки, мелькнув между камнями, погасли у дома Аби.

Ник тяжело и прерывисто дышал, прикрывая ее, как щитом, своим телом. Аби стало грустно, она чуть не заплакала. Больше всего на свете ей сейчас хотелось слиться с ним воедино. Ник почувствовал, как она дрожит, и прижал ее к себе. Аби провела щекой по его груди, успокаиваясь под гулкие удары его сердца. Ник посмотрел на ее раскрасневшееся лицо и еще крепче прижал к груди, стряхивая песок с ее спины и давая им обоим время взять себя в руки.

Через несколько минут Аби села и медленно оделась. Обнявшись, они пошли к ее дому с ярко горевшими огнями. Возле дверей остановились, стремясь продлить счастливые мгновения.

– Может, это судьба не дает нам соединиться всего лишь на несколько минут? Мне все равно было бы мало этих украденных минут, – сказал Ник. – Мы с тобой не договорили. Ты, кажется, здорово научилась отвлекать меня от задуманного, – улыбнулся он.

– Ах это я отвлекла тебя от задуманного? – они оба рассмеялись. – Странно, однако, – продолжала Аби, – такое действие я оказываю только на тебя. – Она театрально взмахнула ресницами.

– Да-а?.. – сделал круглые глаза Ник. – Задумайся над смыслом того, что ты изрекла!

Оба еще продолжали смеяться, когда вошли в дом.

– Смотрите, кого я нашла на пляже, – объявила Аби, поздоровавшись.

– А-а, сынок! – Джон улыбался обоим. – Завершил свои дела в Нью-Йорке?

– Все о'кей, – кивнул Ник. – И получилось даже проще, чем я предполагал, – заговорщически добавил он.

Отец и сын незаметно подмигнули друг другу.

– Господи, – спохватилась Аби, – я совсем забыла спросить, как твои переговоры с издателем?

– Нормально. Наверное, придется кое-что переделать, но это уже пустяки.

На кухню, держа в руках пакеты и пакетики, вбежала Ди, а за нею вошла и Клер.

– Добрый вечер всем! О-о, Ник! Как я рада! Аби, посмотри, что мы купили. Мы уже видели картины. Приходил Роберт? Он еще придет? Жалко, что меня не было, – Ди остановилась, чтобы перевести дух. – Ты вовремя приехал, Ник. Еще немного, и Аби заработалась бы до смерти.

Аби недовольно покачала головой:

– Уж лучше бы ты демонстрировала свои новые сногсшибательные наряды, чем болтать о чужих делах. Мама, Роберт улетает на конгресс психиатров в Эдинбург.

– Прекрасно. Ему всегда хотелось побывать в Шотландии. Ник, я рада, что все прошло благополучно.

– Кто этот таинственный Роберт? – спросил Джон, пристально глядя на Клер.

– Друг моей покойной сестры. Это он пишет картины, которые Аби выставляет на продажу в нашем магазине, – нарочито равнодушно объяснила Клер. Она открыла духовку и нахмурилась. – О Господи, моя запеканка!

– Ничего с ней не случилось, мама, – успокаивала ее Аби. – Я немного… заплавалась, но таймер наверняка сработал вовремя. – Она почувствовала, как краснеет под взглядом Ника.

– Что же вы не садитесь? – Клер собирала на стол, старательно изображая беззаботность. – Ник, ты, наверное, проголодался? Сейчас мы тебя накормим и наверстаем всю неделю… как поездка?

– Я надену новое платье, – многообещающе заявила Ди и исчезла в свою спальню.

Влюбленные уселись за стол, и Аби, непринужденно поддерживая светскую беседу, тотчас прижала свою ногу к ноге Ника; тот прижал свою еще теснее; глаза у обоих светились доброжелательным вниманием к собеседникам.

Через пару часов Аби услышала стук в дверь своей спальни. Она отложила чековую книжку, которую изучала перед сном, и выскочила из постели. Клер, в небрежно наброшенном на бирюзовую, как море, ночную рубашку халате, нервно приглаживала волосы.

– Что случилось? Тебе плохо, мама?.. Ди плохо? – Аби, преодолевая нерешительность матери, помогла ей войти.

– Нет, – Клер прижала руки к горлу. – Понимаешь, я… Я не больна. Просто… не могу уснуть. – Она вздохнула и потерла ладонью лоб. – Аби, тебя, наверное, удивило, что я не сказала Джону, кто такой Роберт?

– Ты сразу демонстративно стала играть роль образцовой хозяйки.

– Неужели все заметили? – Клер потупила взгляд.

– Скажи, что случилось?

– Знаешь, я еще не рассказала Джону о докторе, – Клер кашлянула, старательно отворачиваясь от внимательных глаз дочери. – Еще не время. И знаешь… Многие считают, что психиатр – ругательное слово.