Текст книги "Три мировоззрения: монизм, дуализм, тринитаризм. Взгляд на историю реальности"

Проблема противоположностей

Если следовать взглядам третьего круга, то взирая на мир вокруг нас, мы видим и единство, и многообразие, и в этом отношении мы похожи на людей первого круга. Но если последние считают, что единство – благо, а многообразие – зло, и что реально только единство, а многообразие – это иллюзия, то люди третьего круга смотрят на это по-другому. Они рассматривают изначальное совершенство, которое называют Богом, как совершенное единство и совершенное многообразие.

Ясное описание такой реальности дано в Библии. Бог совершенно един, и в то же время Бог совершенно многообразен в Своих Трех Лицах – Отца, Сына и Святого Духа. В абсолютной реальности присутствует как единство, так и многообразие. Нельзя утверждать, что есть один Бог, который – для того чтобы создать видимость многообразия – раскрывает Себя трояким образом. Так же неверно будет сказать, что существуют Три Лица, которые объединяются и действуют вместе, чтобы создать видимость их единства. Изначальная реальность на 100 % едина и на 100 % многообразна. Это реальность – реальность на 200 %, которую не постичь простой логикой.

Для того чтобы схватить суть такой реальности, я придумал следующее выражение: Один Бог есть Бог, но Он не один (не одинок). Такое скажешь не о всяком боге и не о любом совершенстве. Можно сказать: один Будда есть Будда, но и только. Дальше – тишина. Можно сказать: один Кришна есть Кришна, или один Аллах есть Аллах, но затем опять тишина. Если же Бог третьего круга хочет что-то кому-то сказать, Он говорит это между Самим Собой, потому что Он существует в Трех Лицах. Такого не может сделать бог, в котором нет многообразия. Сначала ему придется кого-то создать, чтобы получить возможность поговорить. Для того чтобы стать личным по отношению к кому-то, ему понадобится творение, в то время как Бог третьего круга является личным внутри Самого Себя, по Своей собственной природе, независимо от творения, которое не дополняет Бога, а только выражает Его.

Если изначальное совершенство едино и в то же время многообразно, значит, переживая реальность как единство, мы не сталкиваемся с проблемой; точно так же проблема не возникает и тогда, когда мы переживаем её как многообразие. Иными словами, в отличие от монизма третий круг не рассматривает многообразие как источник страдания и не считает, что для того чтобы решить проблему страдания, надо непременно избавиться от многообразия. С другой стороны, в отличие от дуализма третий круг не пытается решить эту проблему путём уравновешивания противоположностей. Напротив, разнообразие и контраст воспринимаются как часть изначального совершенства и потому как вполне нормальная часть самой реальности.

Кроме примера с единством и многообразием можно привести и другой пример, показывающий, что Божье творение – это реальность на 200 %. Одним из образов реальности, содержащихся в Библии, является брак. Мы встречаемся с ним в начале, в Книге Бытия, где Бог соединяет Адама и Еву, а также в конце, в Книге Откровения, где речь идет о брачном пире Агнца. Теперь вопрос: чего в браке больше – мужского или женского? Большинство ответит, что того и другого поровну. Значит 50 на 50? Нет, на самом деле это не так, ведь исключив из брака женщину, мы не сможем сказать, что осталась половина брака. От него не осталось ничего. Брак – это стопроцентное присутствие мужчины и такое же стопроцентное присутствие женщины. Это совершенно новая реальность – реальность на все 200 %, в которой есть своя многомерность и тайна.

Наверное, это покажется странным, но мышление древних евреев отличалось от мышления европейцев эпохи Просвещения и большинства наших современников. Мы воспринимаем реальность как некую плоскую диаграмму в виде круга, разделенного на сектора, которые в сумме составляют 100 % этого круга. Мы можем воспринимать её как некое единство, можем видеть её разнообразные части, можем поделить её на какие-то другие непростые противоположности (например, объективность и субъективность, предопределение и свобода воли), но наша диаграмма никогда не поможет нам окончательно разобраться с ними. Возьмем, например, свободу воли и предопределение: кто здесь кого выбирает – Бог меня или я Бога? Можно поделить круг пополам – 50 % на 50 %, но ведь это не значит, что я равен Богу, или пусть часть Бога будет 51 %, а моя – 49 %? Или еще лучше – на Его стороне 99 %, а на моей 1 %, или на Его стороне все 100 %, а на моей – 0 %, или, наоборот, на моей стороне все 100 %, а Бог просто отдыхает, что, собственно, и получается, когда человек исповедует деизм. Ясно, что никакой из этих вариантов не подходит, т. е. пример с плоской круговой диаграммой никуда не годится. Согласно представлениям третьего круга Бог на все 100 % является суверенным, а человек на все 100 % ответственен за свои действия. Суверенитет Бога и свободная воля человека одинаково реальны, и в том, как они непостижимо дополняют друг друга, Кальвин и Арминий могут, что называется, обнять друг друга.

Природу третьего круга можно представить и по-другому. Изобразим и суверенитет Бога, и свободную волю человека в виде двух отдельных двумерных плоскостей. Если одна из них пересечёт другую, возникнет третье измерение, вбирающее в себя обе плоскости.

Внутри такого пересечения нет никакого соперничества или борьбы противоположностей, они согласуются в простой реальности, которая охватывает их. Я думаю, это вполне естественно, что Бог, существующий в трех Лицах, должен был сотворить реальность имеющую, по меньшей мере, три измерения.

Шалтай-Болтай

Если вам кажется, что в разговоре о физических измерениях слишком много геометрии, то тогда можно вспомнить такого героя, как Шалтай-Болтай. Вы знаете, кто это? Это яйцо. Я не знаю, какое оно, хорошее или плохое, но, определённо, с глубоким смыслом. Оно символизирует каждого из нас. В детском стишке говорится о том, что Шалтай-Болтай сидел на стене. Как известно, у стены есть две стороны – объективная и субъективная, а также сторона предопределения и сторона свободной воли и много других противоположностей, составляющих реальность. Шалтай-Болтай упал со стены, но на какую сторону? На объективную или субъективную? Туда, где предопределение, или туда, где свобода? Мы не знаем, да это и не важно. Он упал, а если вы падаете на какую-то одну сторону, это катастрофа, потому что для полноты реальности вам нужны обе стороны.

Итак, Шалтай-Болтай упал, бедняга, разбился и разлился по земле.

Помните, что было дальше?

 
Шалтай-Болтай
Сидел на стене.
Шалтай-Болтай
Свалился во сне.
Вся королевская конница,
Вся королевская рать
Не может Шалтая,
Не может Болтая,
Шалтая-Болтая,
Болтая-Шалтая,
Шалтая-Болтая собрать!
Перевод С.Я. Маршака
 

Спокойно ночи, детки! Сладких вам снов! Мы смеёмся, а ведь положение просто ужасно, не так ли? Наверное, многие детские стихи потому так мрачны, что детство может быть очень нелёгким. Эти маленькие песенки имеют достаточно глубокий смысл. Но, согласно третьему кругу, в нашем стихотворении не хватает одной строчки. Она, действительно, есть и, более того, благодаря ей всё стихотворение становится совершенно другим – исполненным радости и надежды. Вот она:

А Король смог.

Королевская конница и королевская рать не смогли этого сделать, а Король смог. Пасторы и миссионеры, евангелисты и ученые не смогли, а Король смог. Этот Король (или нам более привычно слово Царь) – Бог третьего круга. Он Сам есть решение вопроса о причине страдания.

Но как же Он это делает?

Влюбиться на мосту

Прежде чем полностью понять, как разобраться с причиной страдания, нам надо ещё глубже войти в третий круг. Давайте более подробно рассмотрим, что же такое объективность и субъективность, ведь эти общие понятия постоянно встречаются в повседневной жизни. Люди веками спорят о том, какое из них более истинно. На протяжении всей европейской истории учёные, особенно те, кто жил в эпоху Просвещения, верили в объективную истину, а художники – в субъективную. В наши дни модернисты верят в объективную истину, а постмодернисты больше тяготеют к субъективной истине.

Я уже говорил, что на самом деле одно нельзя отделить от другого. Возьмём стол. Когда я смотрю на него, то вижу четыре ножки, а также определённый размер и форму. Если вы посмотрите на этот же стол, то, наверное, согласитесь, что у него и та же самая форма и размер, о которых я вам говорю, и те же четыре ножки, если, конечно, не смотреть на него с другой точки, потому что тогда, возможно, их будет только две или три. Если каждый из нас возьмёт по линейке и измерит различные части стола, наши замеры – при условии, что мы будем внимательны и точны – совпадут. Но каждый человек также воспринимает этот стол и субъективно. Глядя на него, я, например, вспоминаю школьный стол, за которым стоит учитель химии мистер Корбет. Но вам не дано его видеть, для вас это невозможно. Когда я гляжу на этот стол, вижу его четыре ножки и вспоминаю мистера Корбета, всё это происходит в реальности и составляет её часть. Мое восприятие и мои воспоминания не объективны, но в то же время истинны – не объективно истинны, а субъективно истинны. Нельзя сказать, что они ложны.

Мы часто спорим о том, какая часть реальности истинна. Я не верю в объективную истину, как, впрочем, и в субъективную. Я считаю, что всякая истина и объективна, и субъективна. Иначе говоря, можно сказать, что у нас есть точная (единообразная, не зависящая ни от кого) истина, которая по своей природе объективна, и истина неточная (многообразная, уникальная и исключительная), которая имеет субъективную природу. Обе они взаимно дополняют друг друга в одной и той же реальности. Если вы задумали построить мост, то на каждом этапе строительства вам надо делать объективно точные физические измерения. Если вы будете следовать этому, то к конце строительства у вас появится настоящий, «истинный» мост. Но, вы не можете, например, так же точно влюбиться. Это происходит довольно хаотично, в то же время нельзя сказать, что отношение любви не истинно, но оно и не объективно. Объективность моста – одна и та же для всех, а субъективность влюбленности уникальна и исключительна. Наверное, для того чтобы пережить истину в её полноте, надо просто влюбиться на мосту.

В Библии тоже есть два вида истины – точная и неточная. Когда Библия сообщает нам об исторических фактах, мы имеем точную истину. Эти факты можно проверить и исследовать. Но вот притчи Иисуса не имеют исторической точности. Мы не можем узнать имени блудного сына по той простой причине, что он никогда не существовал как факт. Притчи не являются объективно точными, однако, они глубоко истинны – как окна и двери субъективного вхождения в реальность. Люди могут приходить к истине притч уникальным образом – с любой точки зрения и при любых обстоятельствах.

Стремясь выразить истину в ее полноте, мы можно сказать и так: факты + смысл (значение) = Истина. Факт объективен, а смысл, или значение, субъективно. Когда я разговариваю со студентами на различные темы, они часто спрашивают меня: «Что это значит?» Но когда я спрашиваю их о том, что значит само значение, они смотрят на меня с большим удивлением.

В конечном счете, значение означает отношение. Есть какой-то факт, есть отношение этого факта к другому факту, и вот это отношение и есть значение, или смысл. Сам факт как таковой никакого значения не имеет. Красный цвет сам по себе не имеет никакого смысла. Его смысл, или значение появляется только в его отношении к голубому, зелёному или желтому цвету. Так же и вы сами по себе не имеете никакого значения, оно проявляется только в вашем отношении к тому, что вас окружает, или другим людям.

Согласно библейскому повествованию о творении и Адам сам по себе тоже не имел никакого значения.

Сотворив его, Бог сказал: «Не хорошо быть человеку одному». Сам по себе Адам был просто фактом, просто чем-то объективно существующим, потому что во всем сотворённом мире существовала только его точка зрения, в то время как для возникновения истинной субъективности требуется, по крайней мере, ещё одна точка зрения. Бог создал Еву, и тогда всё стало хорошо. Субъективность в творении, как и в Творце, была результатом возникшего отношения.

То же самое можно сказать и о природе Бога. В изначальном совершенстве третьего круга мы имеем Три Лица, которые сами по себе не имеют никакого смысла, или значения. Смысл Иисуса не в Иисусе, а в Его отношении к Отцу и Святому Духу. То же самое касается и двух других Лиц, их смысл и значение возникают только из их отношения друг к другу. Они также смотрят друг на друга с различных точек зрения. Например, Сын видит Отца не так, как Его видит Святой Дух. То, что они видят, для каждого имеет незначительные отличия, но при этом каждый видит в совершенстве. Такие различия приносят большое освобождение. Благодаря им мы не являемся двойниками друг друга, нам не надо быть одинаковыми во всём, – вполне может существовать настоящее разнообразие точек зрения и реакций. Это просто часть абсолютной реальности, часть изначального совершенства.

И коли изначальное совершенство именно таково, т. е. истинный Бог имеет и объективную, и субъективную природу, то стоит ли нам удивляться, что в реальной жизни мы переживаем как объективность, так и субъективность. Нам также не надо думать, что что-то из них является причиной страдания, хотя нередко мы так и думаем. Человек художественного склада считает, что в объективной истине нет свободы, и что именно она – источник страдания. Учёный же может поспорить, что субъективность шатка и ненадёжна и приводит к страданиям. В Библии говорится об абсолютной истине, которая, с объективной точки зрения, – один Бог, а с субъективной – три Лица. В реальности объективность и субъективность составляют неразрывное целое и, будучи связанными между собой, не соперничают, а дополняют друг друга.

Неумолимая сила тяжести

Другой парой противоположностей, которую мы наблюдаем в этом мире, является противоположность свободы и формы. Хорошей иллюстрацией этого является сила тяжести. Эта сила представляет собой одну из основных форм или структур реальности, но она даёт нам определённую свободу. Если бы тяжести не было, то, начав двигаться, я поплыл бы, закружился и, в конце концов, погиб. Следовательно, форма, или структура просто необходима. Приведу уравнение, которое пояснит мою мысль:

Полная свобода = смерть

В этом уравнении нет ничего постмодернистского. Постмодернизм, как его обычно понимают и практикуют на Западе, считает свободу наивысшей ценностью и воспринимает её как некую забаву и игру. Но, в действительности, свобода не может быть ценной и животворной, если она не заключена в какую-нибудь форму. Если вы хотите полной свободы полета, можете забраться на крышу небоскрёба и прыгнуть. Можете даже сказать: «Я свободен!» Но ваша свобода продлится всего несколько секунд, а потом вы разобьётесь насмерть. Это произойдет потому, что у вашей свободы не было соответствующей формы. Вот если вы изучите различные виды реальности, т. е. законы и свойства, которые придают реальности определённую структуру и форму, например, силу тяжести, аэродинамику, термодинамику, металлургию, реактивное движение, давление, вращающий момент и прочее, вы сможете построить аэроплан и пересечь на нем океан. Это даст вам большую свободу, но эта свобода будет целиком связана с определённой формой. Свобода и форма не существуют независимо друг от друга, и их взаимосвязь – это не соперничество, а взаимное дополнение.

А что в этой связи можно сказать о Боге? Три Его Лица, или личности – это три особые формы. У каждого Лица своя форма. Форма Отца – повелевать и посылать. Форма Сына – повиноваться и идти. В какой-то мере их формы противоположны, но все равно Они – единый Бог. Форма Святого Духа – парить над творением, уподобившись дуновению ветра, обитать в душе человека, наставлять его и наделять определенными возможностями. Оставаясь верным Своей форме, каждое из этих Лиц свободно в своей возможности быть Богом. Но если бы эти Лица не сохраняли верность своей форме, творение разрушилось бы, потому что оно зависит от формы Творца. Если Творец не остаётся верным Своему собственному характеру, тогда больше не существует никакой основы. Свобода и форма Бога одинаково вечны. И то, и другое должно быть постоянным благодаря тому, что Бог Сам постоянно это выбирает.

Следовательно, Бог в Своем бытие – это не какой-то однажды включенный автомат, который продолжает работать по неизменным законам. Бог свободно решает быть верным Своей форме, а это всегда Ему чего-то да стоит. Яркое тому подтверждение – молитва Иисуса в Гефсиманском саду. Оставаясь верным форме Своего обетования, Иисус пришёл в этот мир (вошёл в творение), чтобы умереть за него и тем самым спасти его. Итак, наступает момент, когда Ему надо это сделать, и Он понимает, что не хочет этого. Он обращается к Отцу с молитвой: «Если возможно, да минует Меня чаша сия». Когда Иисус молился, «был пот Его, как капли крови, падающие на землю». Он переживает невероятное напряжение. Что это означает?

Это значит, что Он находится в борении. Он – не автомат, а Бог, который трудится, служит, даёт, молится, чтобы быть Самим Собой ради Самого Себя и ради нас. Другого такого Бога просто не существует.

Если форма и свобода являются частью изначального совершенства, значит, они не могут быть причиной страдания. Иными словами, хотя мы и страдаем, не имея абсолютной свободы, а располагая ей только в той или иной степени, мы не найдём спасения, если просто решим избавиться от всех форм и структур нашего существования и сосредоточимся лишь на свободе и тех или иных возможностях. В нашей жизни нам нужны и форма, и свобода, потому что и то, и другое являются частью изначального совершенства.

Изменение, время и вечность

Ещё одним аспектом третьего круга является динамизм. Динамизм означает, что всё сущее не находится в статичном, неподвижном состоянии. Все вещи меняются в своём отношении друг к другу. В реальность входит «до», «во время» и «после». В Первом послании Петра мы читаем, что ещё до сотворения мира Отец избрал Сына для того, чтобы Он пришёл в мир и спас его. Иными словами, ещё до сотворения времени и пространства существовало «до выбора», «во время выбора» и «после выбора».

Динамизм даёт о себе знать в двух матрицах. Под словом матрица я имею в виду то же самое, о чём говорится в одноименном фильме: определённое окружение, или контекст, в котором всё происходит. Например, вода – это матрица чая, и это означает, что чай может быть чаем только в воде. Киберпространство – это матрица электронной почты, т. е. почта существует и функционирует в киберпространстве. Матрица какой-либо последовательности, совершающейся в пространстве, называется время – всё, что совершается, совершается во времени. Матрица последовательности, разворачивающейся вне пространства, – это вечность. Многие думают, что вечность – это бесконечное время, но Библия говорит о вечности по-другому. Вечность – это особая матрица, в которой каждый момент времени соотнесён с каждым моментом вечности. Вот почему возможно пророчество. Бог живёт в вечности, и, находясь в динамической матрице вечности, постоянно является настоящим.

Такое понимание абсолютной реальности отличается от того, что мы видим в монизме и дуализме. Монизм воспринимает всякую динамику как нечто иллюзорное, нереальное, а для дуализма изначальное совершенство – это гармоническое сочетание противоположностей, которое (если оно на самом деле абсолютно и совершенно) должно быть статичным, не предполагающим никаких изменений. На языке дзена-буддизма, вы можете сказать: «Я вхожу в эту воду, но она даже не покрывается рябью, потому что всё всегда одно и то же», т. е. нет никакого движения.

Третий круг воспринимает динамизм как реальную, а не иллюзорную часть абсолютной реальности. Бог динамичен, и Его творение тоже динамично. Поэтому динамизм нельзя рассматривать как причину страдания.

Я и Мы

Ещё одна важная составляющая третьего круга, что особенно любят подчеркивать христиане, это то, что Бог является личным. Не могу с этим не согласиться. Но Бог не потому личный Бог, что я лично верю в Него. И Он не потому личный Бог, что у меня с Ним личные отношения. Он был личным Богом до того, как я появился на свет. То, что Бог является личным, нисколько не зависит от творения. Этот факт обусловлен существованием Трех Личностей, находящихся во взаимоотношении друг с другом.

Здесь Божья природа показывает нам, как надо понимать личность. Большинство психологических моделей определяет личность прежде всего как индивидуальность. Такую же точку зрения принимает и современная церковь, которая порой характеризует человека как совокупность тела, души и духа. Проблема здесь в том, что речь идет именно об индивиде, в то время как Библия, характеризуя личность, прежде всего обращает внимание на отношение. Вы видите эту реальность в природе Самого Бога, а именно, в том, что отдельные Личности Триединства находятся в определённом отношении друг с другом. Вы также можете видеть это в акте творения, когда Бог сотворил человека по Своему образу. Когда Адам был один, он, конечно, сознавал себя и свое окружение и знал животных по именам, но он всё ещё не был личностью, потому что у него не было отношений внутри творения. Он мог как-то относиться к Богу вне творения, но внутри творения образ Божий ещё не имел всей полноты, пока он не стал «мы» и «нас», а не «я» и «меня». Образ Божий – это «мы», основанное на взаимоотношениях. Также в правильных взаимоотношениях мужчины и женщины, как это было изначально задумано Богом, предполагается третья личность – ребёнок. Бог есть три Личности, и Его образ проявляется во взаимоотношениях трёх личностей.

Подчеркивая важность отношения, мы не хотим сказать, что индивид как таковой не имеет никакого значения, и что индивидуальная идентичность каким-то образом теряется. Индивидуальность полностью сохраняется, но она прежде всего понимается в контексте имеющегося отношения к кому-то другому. Личность – это самосознание, находящееся во взаимоотношениях с другим самосознанием. Наверное, такое понимание личности принять нелегко. Кажется, что здесь что-то не так: многие из нас предпочли бы давать определение самим себе, в первую очередь, на основе собственной идентичности и индивидуальных характеристик, а потом уже наших отношений с другими людьми. В первых стихах Евангелия от Иоанна мы читаем:

В начала было Слово, и Слово было…

Чем заканчивается стих?

Те, кто его не знает, предложат такой вариант:

… и Слово было Бог.

Но на самом деле это не так. Продолжение такое:

… и слово было у Бога, и Слово было Бог.

Таким образом, сначала говорится об отношении, и только потом – об идентичности. Отношение предшествует идентичности.