Текст книги "Я ненавижу тебя! Дилогия. 3 и 4 книги"

Глава 14

Михен долго колотил грушу в спортзале. Изматывал себя на беговой дорожке. Но почему-то спокойствие так и не приходило. Он наоборот еще больше распалялся. Ему хотелось вернуться к Геле и заставить ее любым способом ответить ему «да». Он готов был угрожать ей и даже шантажировать. Лишь бы она согласилась на то, чтобы быть с ним. И это было похоже на навязчивую идею, на какую-то одержимость. Блондин и сам прекрасно понимал, что это ненормально, и что таким поведением, он навсегда оттолкнёт от себя Гелю. Но он не знал, как еще с ней разговаривать. Ему казалось, будто время уходит, и он не успевает.

В итоге, приняв контрастный душ, в своей спальне, он позвонил доктору. В конце концов, он платит ему огромные деньги, и тот обязан его принять даже в два часа ночи.

Конечно же Артем Викторович согласился, и попросил Михена подъехать в его офис. Благо дом врача находился в пятнадцати минутах от офиса, и он уже был на месте, когда появился блондин.

– Мне кажется, что вы зря нервничаете, все идет так, как нужно, не гоните лошадей…, – начал говорить доктор, но Михена лишь разозлили его слова, и не сдержавшись, он ударил по столу ладонью, и заорал на психолога:

– Я же вижу, что все, что я делаю, для нее пустой звук! Она вдолбила себе в голову какую-то хрень, и не хочет меня слушать, ничего не желает! Чтобы я не делал, как бы не выкаблучивался перед ней!

– Зачем она вам на самом деле? Что в ней такого, что так сильно вас привлекает? – задал вопрос психолог, совершено спокойным голосом, не обращая внимания на выпад мужчины. – Быть может, она на кого-то похожа из вашего прошлого? Девушку, которая была вам очень дорога? – неожиданно догадался мужчина, глядя на блондина.

– Какое это имеет значение!? – громыхнул Михен еще сильнее, зверея на глазах.

– Очень простое, – опять совершенно спокойным голосом ответил мужчина. – Мне нужно понять, в первую очередь вашу мотивацию. Если вы хотите достичь какого-то результата, то вы сами должны быть спокойны и уравновешены. А вы словно на пожар торопитесь. И из-за этого сами все портите. И мне нужно понять, почему у вас такая реакция? И если мы с этим вопросом разберемся, то вам самому будет проще решать проблему с Гелей.

Михен весь подобрался, словно хищник перед прыжком. В его взгляде появились совершенно новые эмоции, те от которых у психолога холодок прошелся по спине, но за годы своей работы он привык делать непроницаемое лицо и скрывать собственный страх. И это всегда срабатывало, вот и сейчас сработало, потому что Михен совершенно не ожидавший такого вопроса, мгновенно успокоился, и решил открыться доктору.

– Это так, – сказал он жестким голосом, – и я вам расскажу. Но если эта инфа уйдет дальше вашего кабинет, то я сотру вас в порошок. И вас и вашу семью! – добавил блондин, и от его слов повеяло арктическим холодом.

Артем Викторович несколько раз сглотнул вязкую слюну, а затем, стараясь вложить, как можно больше спокойных и уверенных ноток в свой голос ответил своему клиенту:

– Михен Валерьевич, мне очень дорога моя репутация, и я никогда не распространяюсь не только о секретах моих клиентов, но даже об их именах. И любые слова, сказанные сейчас, останутся, только между нами.

Михен пристально смотрел доктору в глаза, несколько мгновений, а затем, сделав глоток кофе, перевел рассеянный взгляд в окно, и заговорил:

– Ее звали Ара. Мне было семнадцать, а ей шестнадцать, когда мы познакомились. Она была очень сильно похожа на Ангела, вы даже не представляете насколько. Я иногда смотрю на Гелю, и мне кажется, что моя Ара ко мне вернулась. Вернулась, чтобы я попытался все исправить, все изменить…, – голос мужчины охрип, и он опять сделал глоток кофе. – Ара тоже была очень дерзкой девчонкой. Она не признавала никаких авторитетов. Я в свои семнадцать был любимцем всех местных девчонок. Статус моего деда и его деньги давали мне очень много возможностей. И я не стеснялся хвастаться этими возможностями перед своими ровесниками. Учился-то я в обычной школе, где дети были из разных социальных прослоек. Мне тогда показалось забавным покорить сердце непреступной красавицы. Но я и сам не заметил, что пока увивался за девчонкой, влюбился в нее по уши. Она была очень талантливой певицей. У нее был профессиональный оперный голос. Названия не помню. Я не разбираюсь в этом, до сих пор. – Михен криво улыбнулся, поставив чашку на стол. – Помню, она сильно злилась, когда я путал название ее голоса, но мне действительно было лень запоминать, да и неважно было все это тогда. Важна была лишь она одна….

…Когда ей исполнилось семнадцать она поехала в Москву поступать. Я не думал тогда, что она посмеет уехать, что оставит меня. А ей вообще плевать было. Она думала, только о своей карьере. Я не трогал ее в сексуальном плане, ждал все, когда она сама ко мне придет. Вот дождался. – Блондин, выдохнул, и замолчал на мгновение, рассматривая песчинки в «живой картине», что медленно осыпались, создавая очередной пустынный пейзаж. – Девчонка села на самолет, даже не предупредив меня, – продолжил он, – и умчалась покорять своим невероятным голосом Москву. Конечно же, я за ней поехал. Разругался в пух и прах с дедом, который вычеркнул меня из завещания, созвонился с родителями, они выслали мне деньги, и поехал. Найти ее оказалось очень сложно. Ара не смогла поступить. Завалила русский с математикой. Я ее имя увидел в одном из списков абитуриентов, когда ходил по ВУЗам и искал. Меня родители заставили поступить в МГУ, чтобы я время не потерял. Пришлось временно поиски прекратить. Ну, а потом опять продолжить, так как на родину она не вернулась, я звонил своим узнавал.

Найти смог, только через полгода, и то случайно. Пришел в бар с новым другом выпить, перед этим мы с ним знатно подрались, ну а потом, как следствие помирились, вот и пошли выпить за дружбу. А там она…. Сидела возле барной стойки, клиентов искала. Я охренел, когда понял, кем она стала, и во что превратилась. От гордой армянской красавицы Ары не осталось и следа… Вместо нее сидела затюканная шлюшка, готовая отсосать или дать в задницу за несколько сотен баксов. Она даже не узнала меня, а когда узнала, хотела убежать. Испугалась, представляете? – Михен посмотрел на доктора, но у него было совершенно непроницаемое лицо.

«И хорошо», – подумал блондин, какие-либо эмоции от собеседника сейчас для него были бы совершенно лишними.

– Уже позже, когда я утащил ее к себе на квартиру, – продолжил Михен, – она рассказала мне, что после того, как не смогла поступить, пошла, устроилась в ближайшее кафе официанткой. Решила, что будет ходить на курсы при университете, а сама пока подрабатывать официанткой и на следующий год поступит. Проработать ей удалось очень мало. Через неделю ее после работы, вечером, затащили в машину, и увезли на какую-то хату несколько мужиков. Имели ее там во все дырки впятером и героин кололи. – На лице доктора все же проскочили эмоции шока, на что Михен, лишь безразлично пожал плечами. – Это стандартная схема. Девчонка она красивая, они присмотрелись, пробили по каналам, что в родне никаких шишек нет. У нее отец умер, ее воспитывала мать – обычная учительница музыки, еще и русская. Родственники отца Ару так и не признали, говорят, что женился он против воли родителей. Как итог – одинокая девчонка, в Москве, ни защитниками, ни друзьями не обзавелась, парня или покровителя нет. За нее никто не вступится. Вот и сделали проституткой. А как закончили с ней, то привели в порядок, да на панель выставили. Прямо рядом с ментовкой. Она по глупости даже попыталась сходить заяву накатать. – На лице мужчины мелькнула горькая улыбка. – Участковый сразу же вызвал ее сутенера, и ее прямо из ментовки забрали и снова по кругу пустили. Фотографий сделали с видео, еще и пригрозили, что эти фотографии отправят на родину, чтобы друзья, да родные посмотрели. После этого она стала работать за дозу и больше не рыпалась.

От моей дерзкой Ары в той затюканной шлюхе не осталось ничего. Они сломали ее. – Михен взлохматил собственные волосы, и взяв в руки «живую картину» встряхнул ее, и поставил обратно на стол. – Я занял денег у друзей и выкупил ее у ее сутенера. Забрал, отвез, в клинику на реабилитацию. Она вроде бы сначала была рада, и курс прошла. Я был на седьмом небе от счастья, думал, что у нас будет семья. Но вот только Ара, уже больше не была собой. Я предложил ей ходить на курсы в университет, чтобы она готовилась к следующему году, поступить. Она согласилась. Все вроде было хорошо, я несколько месяцев летал от счастья, но потом мне друзья сказали, что видели ее стоящей у дороги. Я сходил в университет, а она не на одном занятии не была, оказывается, и вместо курсов опять занялась проституцией.

Михен вновь взял в руки «живую картину» и встряхнув её, посмотрел на доктора, ожидая увидеть от него хоть какую-то поддержку, но лицо у мужчины было совершенно не проницаемым. Песчинки опять начали оседать, а на картине проявляться холодная безжизненная ночная пустыня. Темно-синяя жидкость, создавала иллюзию ночного неба.

– У меня был шок, – хмыкнул Михен, поставив «живую картину» на место, и откинувшись в кресле, посмотрел в потолок. – Помню, как тогда впервые ударил ее. А она в ответ, только села на корточки, сжалась вся в комок, и закрыла голову руками, ожидая очередных побоев. Мне так хреново стало. Я думал, что с ума сойду. Молча закинул ее в машину и домой увез. Она, оказывается, опять колоться начала. Я у нее следы от уколов нашел, под коленками, да между пальцами на ногах. Она скрывала от меня. А проституцией занималась, чтобы на героин хватало. Я-то ей только на проезд давал до универа, это же копейки…

Я с ней тогда дома закрылся, хотел, чтобы она ломку пережила, так, без профессиональной помощи. У меня денег не было опять ее в клинику увозить, я и так весь в долгах был. Родители мне мало денег давали, они не такие богатые, как дед. А к деду обращаться я и не думал, слишком гордый был.

Ее три дня подкидывало, она от боли кричала. Ее так выворачивало… Но я думал, что все пройдет.

Оказалось, что у нее сердце не выдержало, просто остановилось.

Я вызвал скорую, но было уже поздно. Моя Ара умерла. И все из-за моей самонадеянности и злости. Я обижен был на нее очень сильно. Я ведь из-за нее свою жизнь похерил. Из-за нее от многого отказался. И потом уже, когда нашел, бегал с ее сутенерами, проблемы утрясал. Это ведь тоже все не так просто. Пришлось много отступных за нее отдать. Благо хоть друг никогда не отказывал, всегда помогал. И с бандитами-то тоже он помог. Они бы со мной и разговаривать не стали. Пристрелили и забыли. Она считай, была уже их собственность. У них же какой расклад – если телка без мозгов и одна поехала в чужой город, значит туда ей и дорога. А я сам виноват, что не уследил. Значит не особо и нужна была, раз позволил уехать.

И потом, она ведь мне врала. Целых три месяца за лоха держала. Я как дурак домой на крыльях прилетал. Даже устроился подрабатывать помощником в одну фирму. Мальчиком на побегушках.

– Я! – Михен горько усмехнулся. – Мальчик на побегушках. Но я тогда ради нее землю готов был жрать. Лишь бы моя Ара поступила, лишь бы она свою мечту исполнила. И плевать мне было на всех ее клиентов, и на то, что я ее от сифака лечил. Мне на все это было плевать… а она…

Михен махнул рукой, а его глаза покраснели.

– И вот результат… Моя Ара умерла от ломок.

Мужчина не выдержал, из его глаз полились слезы, он и сам не понял, почему его лицо мокрое. Давно он не плакал, и тогда не слезинки не проронил, а пошел напиваться, куролесить, и не заметил, как сам на наркоту подсел…

– Меня менты немного потаскали, – продолжил он, вытираясь салфетками, что молча поставил перед ним, психолог. – Мой друг… у него связи были, и меня отмазали. Признали смерть Ары несчастным случаем. Мне еще врачи в скорой помощи сказали, что я не виноват, она наркоманка, а они все рано или поздно, вот так кончают. И близких никогда никто в такой смерти не обвиняет. Но я-то понимал, что это я виноват, что это я не вовремя вызвал бригаду скорой помощи. Это я со злости все сделал. Видел ее страдания и не помогал.

Михен выкинул салфетку в урну.

– Я, когда Гелю увидел, у меня внутри что-то сжалось, я на мгновение подумал, что это Ара моя стоит, только повзрослевшая уже. Права опять качает. Ара тоже была любительницей поскандалить. Потом-то до меня дошло, что это не она вовсе…

Михен замолчал с удивлением рассматривая в своих руках еще одну салфетку, и криво усмехнулся. Стало стыдно, все же он привык быть сильным, а тут расплакался, как девчонка.

– Вы не виноваты в том, что случилось с Арой, – сказал врач.

– Виноват, – покачал головой Михен.

– Но ведь это не вы насиловали и издевались над ней, это не вы подсадили ее на наркотики, вы наоборот пытались ее вытащить, – начал говорить Артем Викторович, но блондин его прервал.

– Это я спровоцировал Ару на поездку в Москву. И это я не остановил ее. Я сказал тогда, что ей никогда не прославиться. Что она никогда не станет певицей. Да таких, как она пруд – пруди. В общем, наговорил ей тогда в запале много чего… Мне хотелось сбить с нее спесь. Хотелось, чтобы она обожглась и попросила меня о помощи, а я бы, как герой ее спас. У меня тогда столько дерьма в голове было. Я ведь мог ей просто так помочь. Попросить родителей, они бы ее встретили, и помогли в университет устроиться по блату. Моя мама любительница оперы. Ей бы только услышать голос Ары, так она бы сама за нее побежала просить. У меня мама, когда видит настоящих талантов, она за них всем глотку готова перегрызть. А я знал, что у Ары нелады с русским и математикой были, она слишком много внимания уделяла своему голосу и игре на фортепьяно, вместо того, чтобы учить правила. Я понял, что ей не поступить, разузнал какой там конкурс серьезный на одно место. И даже матери позвонил, спросил, нет ли у нее связей. Мама сказала, что поможет, если она действительно талантлива. Вот только я же хотел, чтобы Ара меня сама попросила. А она слишком гордая была. Решила в эту проклятую забегаловку устроиться. Это я виноват, что с ней все это случилось…

Михен закрыл ладонями лицо и всхлипнул, а затем не выдержал и разрыдался.

Артем Викторович молчал, понимая, что сейчас нельзя говорить ни слова. Сейчас его пациент находится в крайне уязвимом состоянии, и это состояние может вылиться в сильную агрессию. Мужчины не плачут, и держат в себе все негативные эмоции. Особенно такие, как этот мужчина. От того их эмоции и начинают выливаться в необычные привязанности или фобии, но чаще всего в неконтролируемую агрессию. Вот и сейчас Михен впервые рассказал, то, что держал в себе много лет. И эмоции хлынули из него. Вся та боль и вина, что он все годы хранил в себе. Все равно, что вскрыть старую рану, которая уже зарубцевалась снаружи, но внутри, так и продолжала гнить, а сейчас вся гниль и кровь начали выходить наружу слезами.

Спустя какое-то время, когда истерика пациента начала сходить на нет, врач заговорил спокойным голосом, он не задавал вопросы, он просто констатировал факты:

– Вы перенесли свою юношескую привязанность, закончившуюся трагически на Ангелину, и решили, что на этот раз, вы не позволите девушке совершить глупый поступок и сделаете все возможное, чтобы защитить ее, даже против ее воли. И вы, по всей видимости, постоянно этим занимаетесь, в течение жизни. Про вас ходят слухи, будто вы «воспитываете» идеальных жен и любовниц. Но, по сути, поставляете проституток своим богатым друзьям. При этом, пытаясь изменить их жизнь к лучшему…

– Они сами ко мне приходят, – усмехнулся Михен, не удивляясь осведомленности доктора. Все же его посоветовал ему один из тех самых знакомых, которого он свел с одной из своих девочек. – Я собственно и не собирался этим заниматься, но все началось с девчонок – Веры и Ольги. Примерно через три месяца, после смерти Ары, я в очередной раз в хлам надирался в какой-то забегаловке, пытаясь залить алкоголем собственную боль и вину. Они подсели ко мне и попросили убежища, сказали, что слышали, будто я одну девчонку вытащил, правда она дура, не оценила и померла от передоза.

Лицо блондина исказилось в болезненной гримасе, но на этот раз, он смог справиться с очередной истерикой.

– Девчонки сказали, что готовы отдавать мне пятьдесят процентов, если я буду находить для них нормальных клиентов, и защищать. Потом приходили еще и еще, их становилось все больше и больше…. Я улаживал проблемы с их сутенерами.

…Даже нашел тех подонков, что Ару насиловали, опять же с помощью Лисовского. Вылавливали их вместе по одному, душу отводили. Собакам – собачья смерть. А что толку? Ару все равно это не вернуло….

Конечно же, эти воспоминания Михен держал при себе.

– Вот так я и стал тем, кем стал, – мужчина шутливо поклонился, разведя руки в стороны. – Правда, сам тоже на наркоту подсел, потом друг меня вытаскивал много раз, за шкирку утаскивал в центр реабилитационный. Родители от меня отказались, мать, как узнала, чем я занимаюсь, сказала, чтобы больше не приходил. А еще позже, дед заболел. Я только тогда понял, что надо на ноги становиться и прекращать жизнь прожигать.

– Надо же, – Михен с удивлением посмотрел на доктора, – а ведь я никогда не задумывался – нахрена мне все эти девки сдались? Денег от них – кот наплакал, больше того проблем. Я ведь, в принципе, мог уже давно с этим завязать, но так и продолжаю с ними возиться.

– Во всех них, вы видите Ару, – тихо ответил психолог. – Идете по кругу, бесконечно пытаясь что-то изменить в их судьбах. Помочь, и увидеть, что жизнь этих девушек действительно меняется. И наверняка считаете, что и Ара могла бы измениться и все забыть, если бы захотела. Потому и не можете распрощаться с этой профессией. В Геле, вы тоже увидели Ару, но только другую. До того, как она стала проституткой. До того, как изменилась. И ваше подсознание за вас решило, что это ваш шанс, успокоиться, и заставить утихнуть душевную боль из-за потери юношеской любви.

– Да, – ответил Михен и вновь с удивлением. – Я этого и не понял сразу, пока вы сейчас мне об этом не сказали.

– Иногда наше подсознание выдает наши тайные желания или страхи. Те, что мы стараемся подавить, или понимаем, что они никогда не сбудутся или наоборот боимся, что сбудутся. Вы мечтали исправить ваш поступок с Арой. Изменить то, что сделали когда-то, пытаясь выстроить идеальные отношения с проститутками, устраивая их дальнейшую судьбу, помогая выбраться из среды, в которой они оказались. Разорвать порочный круг, из которого не смогла выбраться Ара. А, встретив Гелю, подсознательно ассоциировали ее с Арой. Но уже другой. До того, как жизнь привела ее на дно. И вы на подсознательном уровне боитесь теперь, что Ангелина, наделав ошибок может повторить судьбу Ары. Вот и результат. Вы теперь не можете от нее отказаться. И насильно навязываете свою помощь. Когда-то вы отпустили Ару, и это привело к ее гибели. И поэтому теперь не можете отпустить Гелю.

Михен встал с кресла и отошел к окну. Ночная Москва бурлила, призывно сверкая яркими вывесками, хоть на часах и была уже глубокая ночь.

– Не могу, – произнес блондин, опираясь ладонями о подоконник, и всматриваясь в разноцветные вывески. – И хочу, чтобы она была со мной. Она же тогда, когда я ее в офисе друга встретил, чуть действительно не попала, дурочка. Если бы не я, то, от нее бы мокрого места не оставили. Язык у нее слишком острый.

– Но ведь вы понимаете, что Ангелина, это совсем не Ара? – спросил его Артем Викторович.

– Конечно, понимаю, я ж не дебил, – огрызнулся Михен, на слова доктора.

– Это хорошо, что вы понимаете, – спокойным голосом ответил врач. – Расскажите, что вы сейчас чувствуете, после того, что поведали мне?

Михен мысленно прислушался к себе, и вдруг понял, что с плеч, будто груз упал, что давил на него много лет. Нет, вина за то, что случилась когда-то с Арой, так и не исчезла, но и рассказав доктору о своей застарелой боли, дышать стало намного легче.

– Мне стало намного легче, – сказал он, не поворачиваясь к мужчине. – И я многое понял. Вот только, что делать с Гелей?

– Вы все еще хотите быть с ней?

– Да, – уверено ответил Михен, полуобернувшись к психологу.

– А ваша профессиональная деятельность?

– Нет, – Михен отрицательно покачал головой, – вот этим я, как раз, больше заниматься совсем не хочу, и даже знаю, кому перепоручить это дело….

– Ну что ж, – выдохнул доктор, – теперь перейдем к проблеме Ангелины. Как думаете, почему она не желает принимать вашей помощи?

– Не знаю, – пожал плечами Михен, уже полностью оборачивая к Артему Викторовичу, и присаживаясь на подоконник, – не доверяет, боится?

– Почему она может вам не доверять или бояться? Вспомните, возможно, при встрече она говорила вам о своих чувствах?

Михен попытался вспомнить их разговор в той забегаловке.

– Она все время говорила, что знает таких, как я – богатеньких мажоров, – начал говорить блондин, возвращаясь к своему креслу и обратно усаживаясь в него. – Вы думаете, что кто-то похожий на меня, мог ее обидеть когда-то?

– Или человек, вашего достатка? – подсказал доктор. – Но! – он тут же поднял палец вверх, – это всего лишь гипотеза, догадка не более!

– А если мне попробовать поговорить с ней об этом? – встрепенулся блондин.

– Вы думаете, она откроется вам? – тут же осадил его мужчина. – Вы ведь уже пробовали, и у вас ничего не получилось. Не так ли?

Михен разочаровано скривился, вспомнив, чем все закончилось – он взорвался, начал шантажировать Гелю, а она, в итоге замкнулась и превратилась в улыбчивого робота.

– И? Как же мне быть? – опять требовательно посмотрел он на доктора.

Артем Викторович, глубоко вздохнул, так как чувствовал смертельную усталость. Но работа есть работа, а значит он обязан выдать клиенту идеальный рецепт завоевания женщины. Мужчина мысленно усмехнулся – ох, да если бы он знал этот рецепт, но на его лице не проскользнуло ни одной эмоции, и выдохнув, он монотонным голосом и пристально смотря в глаза блондину, начал говорить:

– Михен Валерьевич, вы бросаетесь от одной грани к другой. Вам надо попытаться найти золотую середину. Не давить на нее, не пугать. То, что вы начали завоевывать ее окружение, это огромный плюс для вас. И то, что вы оставили у себя ее дочь на эти дни – это тоже большой плюс. И вам за эти дни, нужно попытаться покорить сердце ее близких. Думаю, что это единственный путь на данный момент к завоеванию доверия девушки. Чаще устраивайте совместные приемы пищи, поиграйте все вместе в какую-нибудь компьютерную игру, смотрите интересные передачи, кино. И больше не требуйте никаких решений, этим вы ее только отталкиваете. Ну и, конечно же, как вы поняли, легко не будет, и вам придется запастись громадным терпением…