Текст книги "Я ненавижу тебя! Дилогия. 3 и 4 книги"

Глава 13

– Мама! – услышала сквозь сон, крик дочери Геля, и мгновенно открыла глаза.

Маленький вихрь напал на нее, не успела она осознать, что вообще происходит.

– Мамочка! Ты представляешь, – затараторила Инга, забираясь на кровать с ногами, успев, скинуть обувь по пути, и оседлав опешившую Гелю, – мы с дядей Михеном и бабой Верой были в «Стране-Динозаврии»! Помнишь, я просила тебя сходить туда, а ты говорила, что там все очень дорого? Так вот эта и была она! Это так интересно! Ну, мам! Я же рассказываю. – Инга обхватила Гелино лицо ладошками, так как она попыталась посмотреть на того, кто вошел в дверь, вслед за ребенком и, убедившись, что внимание матери опять принадлежит ей, продолжила свой восторженный рассказ: – Там было шоу динозавров, они пели, танцевали, и это не люди в куклах, угадай, кто это были? А вот и не угадаешь! Это были гигантские роботы! Я тоже не удержалась и вместе с другими детьми побежала танцевать вокруг них и петь. Там такая тётенька была, у нее все лицо разукрашенное, и одежда смешная, как у маленькой девочки, – Инга хихикнула, – она нам сказала, что можно! Представляешь! А потом, мы ели пиццу, мороженое, пили мой любимый шоколадный коктейль. И еще я по мягкому лабиринту вместе с дядей Михеном ползала. Его сначала не пускали, но он на них так посмотрел, и что-то на ухо шепнул одной из тетенек, что она, почему-то заикаться начала, и вообще вела себя очень странно, и мы вместе с ним там ползали. Я так смеялась! Дядя Михен меня подбрасывал, чтобы я на самую высокую башню забралась. И следом за мной подпрыгнул, и тоже туда забрался. Ты не бойся, там мягко, если бы я упала, то не ушиблась бы, а так меня бы дядя Михен все равно бы поймал. Он знаешь, какой сильный, если бы ты видела! Он потом туда на башню всех детей закидывал. Они его просили. А потом мы вместе на всех игровых автоматах поиграли. Представляешь! На всех!

Геля убрала ладошки ребенка от своего лица, и, прижав дочь к груди, начала гладить по голове и спине. На ее глазах навернулись слезы. Ведь она не прикасалась и не обнимала дочь уже больше трех недель. Раньше она даже не задумывалась, об обычных объятиях и прикосновениях. В повседневной жизни, она часто обнимала Ингу, трогала носик, или просто, убирала волосы с глаз, а тут Геля не видела ее почти месяц, то есть видела через видеосвязь, но это же совсем не то. И поэтому эмоции счастья и радости затопили ее, и не хотелось выпускать ребенка из своих рук, как можно дольше. Просто гладить, обнимать, нюхать волосы…

Инга продолжала еще что-то говорить, рассказывать про автоматы, про то, какой смешной дядя Михен, сколько он знает всяких смешных шуток, и про то, что даже баба Вера постоянно смеялась, а то она, когда ее увидела, то глаза почему-то у бабушки были красные, и она была грустная.

Геля посмотрела поверх головы ребенка, и увидела Михена с бабой Верой.

Они оба незаметно прошли в комнату, пока Инга привлекала внимания Гели, и теперь стояли недалеко от кровати, наблюдая за ними.

– Здравствуй моя хорошая, – улыбнулась баба Вера, подходя ближе к кровати, и погладила Гелю по руке, так как большего сделать не могла. Инга приклеилась к матери, заняв все пространство, и не собиралась отходить.

У Михена прозвенел телефон, и он, смущённо пробормотав: «Ну ладно не буду вам мешать у меня дел полно, я скоро вернусь», – вышел за дверь.

– Инга, ты мать то задавила, у ней же ножка болит! – покачала головой баба Вера, видя, что ребенок не собирается слезать с кровати.

– Вот именно! – в комнату вошла новая сестра-сиделка, временно подменяющая Лидию Дмитриевну, и строго посмотрела на Гелю с Ингой. – Сейчас маме надо привести себя в порядок, умыться поесть, а ты мешаешь. Давай-ка слезай с кровати, еще наговоритесь.

– Наша помощь нужна? – тут же встрепенулась Вера Федоровна.

– Уведите ребенка и не заходите минут пятнадцать.

– Конечно, конечно, – кивнула Вера Федоровна и пошла, снимать Ингу с Гели.

Не без сожаления Геле пришлось согласиться с медсестрой. После сна, сильно хотелось в туалет, а тут еще Инга уселась ей на живот, и давила на мочевой пузырь. Но и делать свои дела, при дочери с Верой Федоровной, Геля смущалась. В этом плане она привыкла, только к Лидии Дмитриевне, поэтому новую медсестру попросила выйти.

После всех процедур Инга с Верой Федоровной вернулись, и вместе с Гелей решили пообедать.

– А ты поправилась, – улыбнулась баба Вера, глядя на Гелю. – Щеки округлились, цвет лица выровнялся, эти круги под глазами исчезли.

Геля лишь неопределенно хмыкнула, на слова Веры Федоровны.

– Ага! Ты, наверное, и курить бросишь, мам? – тут же встряла Инга, которая опять взгромоздилась на Гелин живот.

Геля, взъерошила волосы дочери, и, улыбаясь, ответила:

– Брошу, теперь точно брошу…, – и обратилась к бабе Вере. – А вы, как с Михеном пересеклись?

– Так он позвонил мне, предупредил, что надо съездить за Ингой, а потом к тебе. Это Инга Михена Валерьевича на «Динозаврию» уговорила, хитрюга, – баба Вера, выразительно посмотрела на девочку, делающую вид, что не слушает взрослых. – Я, конечно, возражала, но Михен Валерьевич сказал, что мы всего на часик заскочим, все равно по пути. В итоге, все утро там и пробыли. А вообще, там очень весело, в мое время я о подобных местах и не слыхала. Повезло, что у тебя такой хороший знакомый Геля. Настоящий мужчина. И деньги есть, и бизнес свой, и к Инге хорошо относится, и за тебя переживает, вон даже в больнице не позволил лежать, домой привез, ты уж не гневайся на него, деточка… Я-то скоро помру, кто о вас тогда заботиться будет?

– Вера Федоровна, – Геля закатила глаза, на заявление старой женщины, стараясь сильно не раздражаться, так как уже привыкла к подобным лекциям с ее стороны, – ну что за глупости вы опять говорите, вам ведь всего семьдесят, еще жить и жить. А выжить мы с Ингой и без таких «настоящих мужчин» сможем. – Геля сделала акцент на фразе «настоящий мужчина». – До этого же, как-то выживали?

– Выживали, – неодобрительно покачала головой Вера Федоровна, – вот именно что «выживали», а не жили. – Старушка наклонилась поближе к Геле, и понизила голос до шепота, – и, если ты о себе не думаешь, так хоть о дочери подумай. Это ладно, она сейчас бесплатно в школе учиться, а когда закончит? Где деньги на университет будете брать? Тетка твоя померла в прошлом году, в другой город устроить, бесплатно теперь не получиться. Зря ты нос воротишь, видно же, что он к тебе всей душой.

Гелю задели слова Веры Федоровны, она терпеть не могла, когда кто-то начинал сводить жизнь к материальным ценностям. И из-за денег уж точно не собиралась с кем-то жить.

– Так, баб Вера, – жестко оборвала она шепот женщины, и в ее голосе появились металлические нотки, а взгляд словно заледенел. – Спасибо вам огромное за советы, и за помощь, но давайте я сама со своей личной жизнью разберусь.

Старая женщина страдальчески вздохнула, и погладила Гелю по волосам.

– Не обижайся на меня, дочка, ты же знаешь, я не со зла…

Геля поймала руку бабы Веры и, убрав ее со своей головы, одобрительно сжала, и тепло улыбнулась ей, стараясь смягчить свой выпад.

– Я знаю, и не обижаюсь. Вы же знаете, что в отношениях я не приемлю разговоры о материальной выгоде. Это не для меня.

Геля выразилась бы по-другому, более жестко, но при бабе Вере она стеснялась выражаться.

– Вот поэтому и одна до сих пор, – с жалостью посмотрела на Гелю Вера Федоровна. – Эх… такая красота пропадает.

Инге надоело, что на нее никто не обращает внимания, и она недовольно заелозила попой по Гелиному животу.

– Мам, мам, а ты знаешь, какой смешной анекдот дядя Михен рассказал? Ну, мам! Хочешь, расскажу?

– Рассказывай егоза, – усмехнулась Геля, – и слезь уже с меня, а то скоро раздавишь.

Недовольно скривив мордашку, Инга слезла с матери, и уселась в одно из кресел, которые для гостей принесла медсестра.

Они еще долго болтали о всякой ерунде. Улыбка не сходила с лица Гели. Она была безумно счастлива, увидеть родные лица. И еще больше рада тому, что Михен оставил их одних, и не маячил перед глазами. Давая Геле возможность побыть самой собой.

Она даже не подозревала, как сильно соскучилась по родным. Баба Вера, хоть и не была ей родной бабушкой, но у Гели, кроме нее, Инги, и Маши, больше никого не было в этом мире. Об отце Геля давно уже старалась не думать, и не обижаться на него. Что поделаешь, родителей не выбирают. Если отец решил вычеркнуть свою дочь из собственной жизни и даже ни разу не поинтересовался о ее здоровье, а Геля была уверена, что баба Вера, наверняка ему позвонила, и если бы он захотел, то потребовал от Михена, чтобы они встретились. Но он не звонил, и не требовал, и не желал помогать дочери, которая возможно попала в очень тяжелую ситуацию…. И кто знает, сможет ли она из нее выбраться? Все эти мысли Геля старательно гнала от себя, как можно дальше. У нее не было права расслабляться. Она уже привыкла одна сражаться за себя и за своего ребенка. В прошлый раз выкарабкалась и в этот выкарабкается. Стиснет зубы, и выкарабкается, чай не глупая малолетка, уже, и знает, как в такой ситуации нужно себя вести.

За разговорами и новостями, которые рассказывала Инга, они не заметили, как время приблизилось к ужину, и появился Михен.

– Ну что, – сказал он, сверкая своей голливудской улыбкой, – останетесь на ночь Вера Федоровна?

– Ой, что вы, мне домой надо, – засобиралась старушка.

– А я? – тут же встрепенулась Инга, и с надеждой посмотрела на Михена. – Я могу остаться с мамой?

От этой фразы, у Гели в душе что-то перевернулось. Ей не хотелось, чтобы Инга жила в этом доме, это было слишком опасно. Вдруг Михен будет шантажировать ее собственным ребенком? И причинит вред Инге?

– Вообще-то, тебя из больницы отпустили всего на один день, ты же помнишь? – усмехнулся Михен, тем самым успокоив Гелю.

Инга скривила жалобную мордашку, и Михен перевел вопросительный взгляд на Гелю: – Решать тебе Ангел, я не против. В принципе, мне ее лечащий врач сказала, что ей сейчас никаких лекарств уже не дают, только утром общее состояние проверяют. Ну и витамины, конечно же.

Геля зависла на несколько мгновений от этих слов, она не ожидала, что Михен так скажет, и вообще предоставит какой-то выбор. Она уже надумала про него много всяких гадостей, а он, ведет себя совершенно иначе….

– Мам, мам! Можно я останусь, ну пожалуйста!

– Да, – автоматически ответила она, не успевая за собственной мыслью, но, поняв, что сказала, тут же нашла выход: – Если, баба Вера захочет здесь остаться и присмотреть за тобой.

Геля понадеялась, что Вера Федоровна откажется, но старая женщина, почему-то согласно кивнула.

– Ура! – закричала Инга и захлопала в ладоши.

– Ну и хорошо, – улыбнулся Михен и, как показалось Геле, выдохнул с облегчением, будто он на это очень сильно надеялся, – я тогда сейчас покажу вам ваши комнаты, а потом все вместе поужинаем, и посмотрим какое-нибудь кино. Ты как не против? – он вновь перевел взгляд на Гелю и спросил у нее.

– Ура! Кино! Мам, соглашайся! – запрыгала рядом с кроватью Инга, тем самым заставляя Гелю сдаться.

– Вот и славно, получится отличный семейный ужин! – счастливо улыбнулся мужчина.

У Гели чуть челюсть не отвалилась от этих слов, а блондин беззаботно подмигнул ей и, позвав Ингу с Верой Федоровной с собой, пошел к выходу.

Через некоторое время, в комнату Гели, мужчины, которых она видела впервые, принесли небольшой круглый стол и три кресла, а затем пара девушек в черных платьях и белых передниках, очень быстро накрыли на стол.

В итоге у Гели был свой столик, а у Инги с Верой Федоровной и Михеном свой. Кресла расставили так, чтобы они могли смотреть на телевизионную панель, висящую под потолком.

Геля мысленно усмехнулась. Все это было похоже на домашний кинотеатр.

Слуги вели себя учтиво и незаметно, что Геля, отвыкшая от людей за это время, да и постоянно стесняющаяся своего не слишком презентабельного вида, даже толком не успела заметить их присутствия.

Как только слуги ушли, в комнату опять ворвался маленький вихрь.

– Мам, мам! – опять восторженно затараторила Инга, подбегая к Гелиной кровати. – Ты представляешь, дядя Михен мне такую огромную комнату выделил, там такая большущая кровать! Это так круто! И такая огромная телевизионная панель, вот, как у тебя. А еще там компьютер есть! А еще там джакузи есть. Ты бы видела, какая она огромная! А еще он сказал, что я могу остаться до тех пор, пока ты разрешаешь. Представляешь!

– Инга, пожалуйста, мы в гостях, веди себя приличнее, – попыталась утихомирить дочь Геля. – А как насчет врачей? Тебя же еще из больницы не выписали.

Но у Инги и на этот вопрос нашелся ответ.

– А дядя Михен сказал, что может возить меня каждый день в больницу, чтобы меня проверяли. Ну, мааам, – про гундосила девочка, – ну можно я с тобой поживу, а?

– А баба Вера? – попыталась вставить последний аргумент Геля. – Она уж точно не сможет столько времени здесь находиться, а я не смогу за тобой присматривать, ты же видишь, я даже с кровати встать не могу.

– А мне-то чего, и не сложно, я могу здесь побыть и за Ингой присмотреть, – услышала голос бабы Веры Геля, и тут же мысленно застонала, потому что следом зашел Михен, всем своим видом показывая, как рад услышанному.

– Ну, раз так, и все согласны, то завтра же решим этот вопрос, – сказал он, и настороженно посмотрел на Гелю, будто ожидая и в то же время, боясь ее реакции.

И посмотрев мужчине в глаза, она дрогнула. Было там столько всего намешано. И затаенная тоска, грусть, вина, желание все исправить, и надежда, на то, что Геля даст ему шанс.

Геля и сама не понимала, почему поверила в то, что мужчина не играет, а действительно чувствует то, что пытается показать своим поведением. Но ведь столько аргументов говорила за него.

Да, это практически из-за него она сломала ногу, его охрана постаралась. Но он же ей помог, не бросил на дороге. И с Ингой помог. Совершенно незнакомый ему ребенок. Так он устроил ее в хорошую больницу. И саму Гелю тоже не оставил, даже домой увез, заставив лечиться.

Правда, вел себя первое время, как козел, но потом-то исправился. Будто понял, что творит и изменился.

И вот Ингу с бабой Верой привез погостить.

Нет, Гелино сердце до конца не растаяло, но все же она решила попытаться поверить. Да, только попытаться.

Вечером они все вместе посмотрели два полнометражных мультфильма. Инга была в восторге. Какое-то время она сидела в кресле, но постепенно перебралась к Геле на кровать, и в самом конце второго мультика, так и уснула у нее под боком.

Геля хотела разбудить дочь, когда закончился мультик, но неожиданно вмешался блондин.

– Тсс, не буди ее, – тихо сказал он Геле, подходя к кровати, – я унесу ее в комнату.

Геля колебалась какое-то время, но знала, что Инга если уснет, то разбудить ее очень сложно. И недовольно вздохнув, она позволила Михену взять ребенка на руки.

– Я прослежу, – подмигнув, прошептала одними губами баба Вера Геле, и пошла вслед за мужчиной.

В комнате тут же появилась медсестра, и занялась вечерними гигиеническими процедурами.

Вся эта суета очень сильно отвлекла Гелю от того, что случилось.

Когда медсестра ушла, то в комнате появилась служанка с постельными принадлежностями для кровати Михена.

А следом появился и он сам.

– Ты опять будешь здесь спать? – вдруг спросила его Геля.

Михен с некоторым удивлением посмотрел на нее.

– Ну, да, если ты не заметила, я здесь постоянно сплю.

Геля отвела взгляд, чтобы в очередной раз не смотреть на голый торс блондина, так как тот уже снял рубашку и нижнюю сорочку, гад такой, и стоит красуется перед ней.

– Я подумала, что ты больше не будешь здесь ночевать? И вообще не понимаю, к чему тебе все это?

Михен вздохнул и взъерошил свои волосы.

– Ты хочешь поговорить обо всем, об этом? – спросил он, подходя ближе к Гелиной кровати.

Геля мысленно застонала. Этот мужчина, чертовски красив, но, или делает вид, что не понимает этого, или просто издевается над ней!

– Да, – вдруг ответила она, и поняла, что сделала большую глупость, на самом деле она не хотела с ним говорить, она вообще не хотела его видеть, и слушать его не хотела. Но слова сказаны, и теперь придется за них отвечать.

– Хорошо, – неопределенно поджал губы мужчина и, взяв кресло, поднес его к кровати Гели. – Давай поговорим, – сказал он поудобнее усаживаясь.

Геля подумала, что у него сейчас появится маленький животик, так она будет понимать, что перед ней не такое уж и совершенство. Он ведь, этот самый животик, у всех появляется, когда люди присаживаются, это же вполне нормально! Но, когда блондин сел в кресло, то никакого животика не появилось! У чертового мачо каменный пресс! Геля мысленно взвыла от этого понимания.

Ублюдок, просто идеален…

Михен молчал какое-то время, ожидая первых шагов от девушки, но понял, что она не собирается начинать первой, и вообще будто ушла в себя. Потому что старательно отводит от него взгляд и теребит покрывало пальцами.

Хотя с другой стороны, это ведь хорошо, пару дней назад, она искусственно улыбалась и делала вид, что всему рада. А сейчас наконец-то начала проявлять эмоции. И Михену не хотелось бы ее спугнуть. Поэтому он сидел и ждал. Ему в принципе торопиться было не куда, если бы еще спать так не хотелось, но он готов потерпеть.

– Скажи, зачем тебе все это? – наконец-то Геля собралась с мыслями и вновь задала тот самый вопрос, который и задавала в самом начале.

– Я считаю, что косвенно виноват в том, что с тобой случилось, потому и не смог бросить, – ответил Михен, пытаясь поймать Гелин взгляд, но она явно не собиралась упрощать ему задачу и упорно пыталась пальцами сделать маленькую дырочку в пододеяльнике.

– Но ты мог устроить меня в больницу, и на этом успокоиться, и поверь, у меня бы не было к тебе никаких претензий, – тихим голосом сказала Геля, и наконец-то посмотрела блондину в глаза.

Михен выдержал ее взгляд, и попытался, как можно искренне ответить:

– Я не хочу скрывать, что ты мне очень сильно понравилась. Когда еще я увидел тебя в фойе офиса Лисовского, уже тогда я поразился твоей внутренней силе и смелости. Я давно таких женщин не видел. Это большая редкость. И секс с тобой только усилил мое влечение. Я мужчина Геля, и уже не молод. Не смотри на меня так, я может и выгляжу молодо, но лет-то мне уже много. Тридцать три, как-никак. И я в свое время много женщин повидал. Разных женщин. Встречались мне и хорошие девчонки, в универе много было таких, но я обходил их стороной, потому что мне тогда не надо было хорошую.

– А сейчас захотелось, что ли? – как можно циничней усмехнулась Геля, приподнимая подбородок.

Михен криво улыбнулся.

– Да, когда тебя увидел, понял, что ты хорошая девушка, и захотелось, как чистого воздуха хлебнуть, понимаешь?

– Не захлебнулся? – чисто по инерции попыталась опять дерзко ответить Геля, но было заметно, что делает это она вяло, без настоящего задора в голосе.

– Нет, – покачал головой Михен, – понял, что хочу еще и еще, потому и не смог просто взять плюнуть, и бросить тебя в больнице. Видел, что тебе нужна помощь, просто ты привыкла во всем надеяться на себя. А я решил все изменить.

– Зачем? – опять спросила Геля, рассматривая Михена уже совершенно другим взглядом, более открытым и спокойным.

– Я не знаю, – ответил Михен на ее вопрос, – я не могу обещать тебе большой и чистой любви, не могу обещать мгновенной свадьбы. Тебе через пять дней снимут гипс, и ты вольна будешь вернуться домой. – Геля, кое-как сдержалась, чтобы не дернутся от этих слов. – Но я не хочу, – продолжил блондин, не замечая реакции девушки, – чтобы ты уходила из моей жизни, я очень хочу, чтобы ты дала нам шанс. Ты же видишь, что я готов тебе помогать, я готов взять на себя все твои проблемы.

Услышав о намеке на материальную помощь, Геля тут же начала качать головой.

– Подожди, не отказывайся, – затараторил Михен, видя упрямое выражение на лице девушки, – я не о деньгах говорил, я не собираюсь делать из тебя содержанку, или что-то вроде того, ты этого не достойна, ты достойна большего, и я это понимаю. Но ведь, мы могли бы ходить на свидания, мы могли бы просто встречаться. Да даже дочь твою куда-нибудь сводить. Мне же не сложно. У меня есть и деньги, и возможности. И я мужчина. Это же нормально, когда мужчина помогает женщине, с которой встречается. Возможно, наше знакомство началось на немного неправильной ноте. Давай попробуем все исправить. Я хочу попробовать изменить твое мнение о себе.

– И что ты потом потребуешь от меня? – с вызовом в глазах спросила Геля.

– Геля, ну почему сразу потребую, – вздохнул Михен, подаваясь вперед, и упираясь локтями в собственные колени. – Мы же не подростки, мы взрослые люди. И было бы глупой ложью, если бы я сказал, что хочу встречаться с тобой, только ради общения и поцелуев под луной. Я хочу встречаться с тобой, потому что хочу тебя. Очень сильно хочу, ты даже не представляешь насколько, – в голосе блондина прорезались хриплые нотки, а зрачки увеличились, заполнив всю радужку, от чего Геле показалось, будто они стали бездонными, – неужели ты сама бы не захотела заниматься со мной сексом? Тебе же тогда понравилось, я же видел, что понравилось, и сейчас, я вижу, что не противен тебе, я же замечаю твои взгляды, слышу, как меняется твое дыхание, как на лице появляется легкий румянец.

Михен замолчал, глядя на девушку, пытаясь понять, о чем она думает, и заодно успокоить собственное сердце, которое почему-то решило срочно выпрыгнуть из груди, как и член, тот тоже очень сильно захотел выпрыгнуть из штанов мужчины, как только он заговорил о том, как сильно хочет Ангела. А затем, сделав глубокий вдох, и такой же глубокий протяжный выдох, будто перед прыжком в пропасть, выпалил:

– Я предлагаю тебе встречаться, Геля, ты не пожалеешь… Обещаю…

Михен посмотрел на Гелю выжидательно и в то же время требовательно, а она не выдержала его пристального взгляда и отвернулась.

Что она ему скажет? Что если сейчас откажет, и он устроит ей ад? Говорить с ним на чистоту она боится, особенно вот в таком положении.

Видя, что девушка колеблется с ответом, Михен подумал, что она сейчас откажет ему, и испугался этой мысли, а когда понял, что боится, то этот страх очень сильно разозлил его. Он даже не представлял, что сделает, если Геля заупрямится. Мужчине показалось, что он способен на очень отвратительные поступки. В голове уже начали крутиться разные идеи, о том, как заставить ее ответить «да».

– Я могу дать ответ, когда буду уже дома? – тихо спросила Геля, прерывая бурлящий поток мыслей Михена.

Сжав подлокотники кресла, так, что те чуть было, не треснули, Михен прикрыв глаза, медленно выдохнул:

– Да.

И резко вскочив с кресла, рванул в спортзал. Ему надо было срочно выпустить пар, а потом позвонить и встретиться с психологом. Блондин чувствовал, что способен наделать кучу ошибок, причем таких, которые не исправить уже никогда.