Текст книги "Я ненавижу тебя! Дилогия. 3 и 4 книги"

Глава 21

Особняк Лисовского встретил Машу тишиной. Всю дорогу до дома мужчина и женщина молчали.

Влад жадно рассматривал девушку, и никак не мог начать разговор. Маша же боялась встретиться с ним взглядом, и несколько раз пыталась сбежать из машины. Даже умудрилась Влада исцарапать и пару раз приложить с такой силой по болевым точкам, что он уже даже не пытался ее удерживать, а с усталостью во взгляде наблюдал за ее очередной попыткой выбить пуленепробиваемое стекло руками, и привлечь хоть кого-нибудь к себе.

В итоге, к концу поездки Маша чувствовала себя, как выжатый лимон. Все же после операции она до сих пор еще не восстановилась, раз так быстро выдохлась, с раздражением думала она, молча идя за Лисовским.

– Ты голодна? – спросил Влад, пока они шли по коридору.

– Нет, – ответила Маша, так как сразу почувствовала тошноту. После такого стресса есть ей совершенно не хотелось.

Все же так близко трупов, да еще и смерть человека, хоть и того, кто пытался убить ее, она не видела с самого детства. И до сих пор еще не могла прийти в себя.

– И где ты так научилась драться? – спросил Влад, потирая плечо, то до сих пор болезненно ныло.

– В школе ходила на уроки самообороны, чтобы такие, как ты больше не приближались, – выплюнула она, со злостью смотря на Лисовского.

– Понятно, – грустно вздохнул он, проходя в кабинет, и указывая рукой девушке на кресло. – Что ж ты тогда мужу-то позволила себя так отделать?

– Я не ожидала, что ты так жестоко подставишь меня, – ответила она, садясь в кресло и с вызовом смотря мужчине в глаза.

Лисовский не стал отводить взгляд. Он знал, что виновен перед Машей по всем фронтам.

– Я виноват перед тобой, – вдруг начал говорить Влад, не отводя взгляда от удивленной девушки. – Я многое сотворил того, чего делать было нельзя. Я унижал тебя, я практически насиловал тебя. А ты была ребенком. Поэтому я заслужил всего того, что ты сделала. Я много лет думал, что ты мертва Маша, ходил к тебе на могилу, просил прощения. Злился и ненавидел, осуждал за твой поступок. Если бы я знал, что ты жива, я бы нашел тебя уже много лет назад и попытался вымолить прощения.

Влад вдруг встал, вытащил из кармана черную коробочку, отделанную бархатом, обошел стол и встал на одно колено перед замершей Машей. И смотря ей в глаза начал говорить:

– Я был дураком Маша. Эгоистичным мальчишкой, понятия не имеющим, что такое любовь. Я полюбил тебя, но не понимал, что чувствую. Я прошу тебя, прости меня, и выходи за меня замуж. Давай начнем все сначала Маш.

Лисовский открыл коробочку, и в ней маша увидела кольцо, с огромным камнем, очень сильно похожим на черный бриллиант, но Маша не знала, бывают ли такие бриллианты? Кольцо было очень уродливым, и девушка никогда не понимала восторгов по поводу таких колец. Нет она делала вид в разговорах со знакомыми, что тоже восторгается, ведь цены у таких колец обычно заоблачные и простым смертным такие вещи недоступны. И вот это уродство, стоящее целое состояние Лисовский предлагал ей. Наверное, если бы предложи он ей это кольцо тогда, больше десяти лет назад, когда она только приехала в Москву и искала с ним встречи, Маша бы взвизгнула от радости, а потом расплакавшись от умиления, одела это кольцо и простила все Лисовскому. Но сейчас…

Она перевела взгляд на Влада.

– Что будет, если я откажусь брать это уродство? – сказала она равнодушным тоном.

Лисовский изумленно выгнул бровь.

– Оно тебе не нравится? Это платина и черный бриллиант.

– Я поняла, что это такое, и да, оно мне не нравится, но я не хочу брать его не поэтому. Ты ведь понял, что я имела ввиду. Я не хочу за тебя замуж.

– И поэтому решила оскорбить? – губы Влада исказились и Маша поняла, что он закипает.

– И поэтому тоже, – холодно улыбнулась девушка, испытывая мрачное удовольствие от того, что щелкнула Лисовского по носу.

Влад закрыл коробочку, убрал ее в карман пиджака, встал на ноги, и вернулся на свое место.

Взгляд его был задумчив. И Маше совершенно не нравилось то выражение, что она в нем прочитала. Сейчас она уже пожалела о своей детской выходке, но слишком сильна была обида на этого мужчину, вот она и не выдержала. А теперь кто его знает, какие репрессии последуют.

Вспомнив о Лене с родителями, Маше совсем стало не по себе. И она начала мысленно материть себя. Но сказать Лисовскому, что согласна на его предложение язык не поворачивался. Она даже представить не могла после всего, что случилось между ними, как она начнет все с чистого листа?

Как?

Это просто невозможно…

– Значит ты отказываешься от моего предложения? – медленно спросил Влад, четко проговаривая каждое слово, чтобы до Маши дошло, что она только что натворила.

Маша задержала дыхание, и даже язык себе прикусила. Ей очень много хотелось сказать сейчас этому мужчине, и самым цензурным выражением среди этих слов было «пошел ты на хер Влад Лисовский!». Но Маша смогла удержаться на грани, она проглотила все свою боль и обиду, понимая, что может настолько сильно разозлить мужчину, что он же ее потом в пыль сотрет.

Опустив голову вниз и сцепив руки на коленях, она с шумом выдохнула и заговорила:

– Влад, я не знаю, что тебе ответить, потому что не знаю, какой правильный ответ ты желаешь от меня услышать. Ведь кажется, что если я скажу то, чего ты не желаешь услышать, то ты меня просто убьешь. Или начнешь шантажировать моей же семьей, как ты это делал раньше.

Маша из-под опущенных ресниц коротко взглянула на мужчину, но понять, о чем он думал не смогла. Его лицо было совершенно бесстрастным.

– Скажи, что ты хочешь услышать, и я отвечу тебе, – тихо закончила Маша, чувствуя, как внутри все переворачивается от этих слов.

Влад подался вперед и облокотившись о столешницу, сцепил свои руки в замок. Он пристально посмотрел на Машу, и как только поймал ее взгляд, ответил:

– Маша я люблю тебя. Я сделаю все, чтобы ты забыла о том, что было раньше между нами. Ты будешь счастлива со мной…

– Влад, – прервала его Маша. – О чем ты говоришь, какая любовь? Ты хоть знаешь, что это такое? Ты же никогда никого не любил в своей жизни. Между нами была одержимость, похоть, ненависть. Да все, что угодно, но только не любовь!

– А ты объясни мне тогда! – вдруг рявкнул Влад, с такой силой, что, Маша еле удержалась, чтобы не подпрыгнуть на месте. – Объясни! Я же не знаю! Никто вокруг меня никого не любил. Я же знал только своего деда. Родителей вообще почти не помню. А дед тот походу обет безбрачия дал. Потому что у него ни одной бабы я ни разу не видел, даже шлюх не водил! И как я по-твоему должен понять, что такое любовь?

Маша какое-то время смотрела на мужчину, и в ее глазах Влад прочитал жалость. Да ту самую, которую он видел когда-то много лет назад, когда его дед в очередной раз отчитывал его недалеко от школы, а маленькая рыжая девочка подслушала этот разговор и подошла его пожалеть. Тогда Влад взорвался, и натворил дел, от которых и пострадала Маша, сейчас же вспомнив прошлое, он резко опомнился и замолчал.

А Маша начала говорить:

– Любовь – это делать все возможное, чтобы любимый тобой человек был счастлив.

– Я же сказал, что буду делать, все возможно, – начал Влад, но Маша покачала головой.

– Даже если потребуется отпустить любимого человека и больше не трогать его, понимая, что только так он будет по-настоящему счастлив.

Влад сжал зубы с такой силой, что они заскрипели, а на его челюсти заиграли желваки.

Он долгое время смотрел в усталый и грустный взгляд Маши, а затем молча встал и пошел на выход из кабинета, коротко сказав девушке:

– Отдыхай, любая комната на этаже в твоем распоряжении.

Маша протяжно выдохнула, стоило Лисовскому покинуть кабинет.

Дикая усталость навалилась на нее уже в душе. Она кое-как смогла домыть голову, и не став сушить волосы, дошла до кровати, и поймав головой подушку, мгновенно провалилась в глубокий сон.

А утро ее разбудил звонок телефона. Маша не сразу поняла, кто это так громко орет над душой, но на автомате подползла по большущей кровати к тумбочке и взяв трубку, сиплым голосом ответила.

– Здравствуйте Мария. Мое имя Александр Валентинович Кичарин. Я прошу прощения, что разбудил вас. Мне дал ваш номер Владислав Викторович. В мою задачу входит помочь вам вступить в права наследования, а также выполнить любые ваши указания. Владислав Викторович мне намекнул, что вы скорее всего хотели бы поехать к родителям и ребенку, и, наверное, уехать вместе с ними за границу куда-нибудь отдохнуть, возможно пожить длительное время. Я готов вам подыскать хорошее место, и конечно же помочь с поездкой.

Маша, не помня себя подскочила на кровати.

У нее перехватило дыхание от переполнявших её эмоций. И она не сразу смогла ответить мужчине.

– Я буду готова через несколько минут, – выдавила она охрипшим голосом.

– Это не так срочно, вам же, наверное, нужно привести себя в порядок, позавтракать.

– Нет-нет, я хотела бы выехать к родителям и дочери немедленно, если это возможно, конечно, – протараторила Маша. – А права наследования я могу и вообще не вступать.

– Владислав Викторович предупреждал, что вы так скажете, – ответил мужчина, и Маша готова была поклясться, что он в этот момент улыбался. – Но он дал мне четкое указание, о том, что пока не будут подписаны…

– Я все поняла, – перебила его Маша, – я подпишу.

– Хорошо, я ожидаю вас внизу в столовой, – сказал мужчина.

– Я скоро спущусь, – ответила Маша, и бросив трубку рванула в ванную.

На ее голове творилось черт знает, что, но девушке было плевать, быстро ополоснув голову она расчесала волосы, почистила зубы, и надев вчерашнюю одежду, которую дал ей Влад, бегом побежала на выход из комнаты. Ей казалось, что Лисовский может передумать в любую секунду, и поэтому не хотела тянуть время.

Она думала, что в столовой встретит Влада, но кроме полноватого мужчины, небольшого роста и с залысинами, никого не увидела. Ах да, на столе еще стоял завтрак.

– Владислав Викторович настоял, чтобы я проверил, как вы все съедите, – сказал мужчина, когда Маша попыталась отмахнуться от еды.

Скривившись она заставила себя быстро проглотив кашу, со сладкой булочкой и запить ее какао с молоком.

Когда она с мужчиной покидала дом Лисовского, Маше казалось, что ей все снится. И даже когда она подписывала кучу документов, которые ей вручал юрист, а нотариус заверял, она тоже считала, что всё это невероятный сон.

И даже когда она выходила из самолета и подъезжала к собственному дому, то продолжала не верить.

Вот только когда Лена крепко обняла ее повиснув на шее, Маша поняла, что это правда.

Она наконец-то видит дочь и родителей.

Правда выдохнуть с облегчением по-настоящему она смогла, лишь когда они всей семьей вылетели в солнечную Испанию. Именно там Маша присмотрела в маленьком городе на побережье средиземного моря дом. К тому же это место посоветовал им Александр Валентинович, который в обществе еще двух мужчин так и продолжал сопровождать девушку с семьей.

Уже в Испании, он помог им заселиться, нашел учителя и личного переводчика в испанского в одном лице, дал много советов по управлению домом. Маша не хотела прислуги, и поэтому выбрала небольшой коттедж. Однако приехав в него, она поняла, что по сравнению с квартирой ее родителей дом огромен, за счет квадратуры. Хоть и комнат в нем не так уж и много.

Бассейн и большой двор огороженный кованным забором прилагался.

Лена была в экстазе, когда увидела все эти прелести, впрочем, как и родители Маши. А вот она сама все еще продолжала мандражировать. И отпустило ее только лишь через пару недель, когда Александр Валентинович покинул их и забрал с собой двух телохранителей. Оставив правда целую кипу наставлений и документов, специальный спутниковый телефон для связи с ним в любое время в любом месте, электронный ключ-флэшку для входа на сайт корпорации, и несколько банковских карт. Когда Маша вошла на сайт, через ноутбук, который посоветовал ей купить юрист, чтобы посмотреть сколько денег на картах, то прикусила язык до крови от ноликов на ее счетах. Причем пополняться счета будут ежемесячно, так как это дивиденды на ее долю. Она и представить не могла, сколько денег зарабатывают владельцы корпораций… Как-то она читала статью о том, сколько зарабатывает президент России официально, и его министры, так тогда сумма в почти в миллион рублей, ей показалась нереально громадной. Учитывая то, что это зарплата в месяц. И сейчас смотря на ту сумму, которая на ее счете, ей было немного даже страшно. Если кто-то о них узнает, то ей и ее семье грозила опасность. Серьезная опасность. Леночку могли похитить и требовать выкуп, как и родителей. Или вообще прийти к ним в дом, и заставить Машу пойти и снять эти деньги наличными или перевести на чей-то счет, а потом всех убить.

Она с ужасом выключена ноутбук. И поняла, что ей нужна какая-никакая, но охрана. Однако вспомнив, как их с Клаусом подставили та же охрана, то поняла, что не сможет доверять теперь никому…

Уже позже, выезжая из дома на такси за продуктами в город, Маша заметила, что за ними поехала какая-то машина. Она сначала напугалась, но позже она узнала, кто это. Те самые люди, что были вместе юристом. Телохранители. Сначала Маша хотела с ними поговорить. Но потом вдруг поняла, что в этом нет смысла. Юрист ей намекал, что за ней будут присматривать, вот и пусть присматривают… Тем более, что мужчины старались не мельтешить перед глазами и держаться как можно дальше. Однако всегда показывали свое присутствие. Что успокаивало расшалившиеся нервы девушки.

Отпустил ли ее Лисовский по-настоящему?

Маша много раз думала об этом, но, когда прошло шесть месяцев, то поняла, что скорее всего да… отпустил… Иначе давно бы уже появился на горизонте. Оставалось лишь задаваться вопросом: зачем он дал ей так много денег, что она даже не знала куда и как их тратить?

Возможно, это были его извинения за прошлое? Если так, то Маша не гордая, она возьмет эти извинения…

Эпилог

Год спустя…

– И зачем так далеко лететь? – бурчала Геля, идя по трапу большого лайнера. – В России много разных хороших курортов.

Стоило им войти в самолет, как Михен оттеснил ее с прохода, и толкнул в закуток для обслуживающего персонала.

Стюардесса попыталась возмутиться, но Михен вытащил бумажник и сунул ей несколько купюр в руки.

– Моей девушке плохо, дайте нам пару минут, – прошептал он ей, улыбаясь своей обворожительной улыбкой.

– Хорошо, – улыбнулась девушка в ответ, быстро пряча деньги, – но не больше, через десять минут, мы взлетаем.

Она вышла, а Михен прижался с яростным поцелуем, к нежным губам Ангела. Она даже пискнуть не смогла, настолько сильно он вжимал ее в свое тело. А когда оторвался от раскрасневшейся и поплывшей от возбуждения девушки, то поправил ее одежду, и повел в салон.

Уже садясь на свое место, Геля опять с недовольством в голосе, тихо сказала:

– И все равно не понимаю, почему Ингу нельзя было взять с собой?

Блондин лишь покачал головой, и уже в сотый раз за эти два дня, с тех пор, как объявил Геле о поездке, произнес:

– Потому что тебе надо долечивать свою ногу, а не бегать с ребенком по экскурсиям.

– Нормально у меня все с ногой, – тихо ответила Геля.

– Да, конечно, – кивнул Михен. – Но профилактическое лечение никто не отменял. А советы твоего хирурга, я не намерен игнорировать. Успокойся уже. Хватит бурчать. Иначе я тебя сейчас при всех трахну.

Геля прищурившись посмотрела на мужчину, и улыбнулась ему в ответ. Это так странно, но они уже целый год вместе. За этот год, чего только не случилось между ними. Геля пыталась уйти от него много раз, но Михен не останавливал её. Позволял собрать вещи и вернуться в маленькую квартирку. Давал ей пару дней отдохнуть от него, а затем приезжал, и Геля сама, как ненормальная набрасывалась на него с порога с поцелуями и слезами. Потому что соскучилась настолько сильно, что готова была уже сама ему звонить. Но дурацкая гордость не позволяла ей…

Она чувствовала, что блондин смог приручить не только ее, но и Ингу. И иногда это неимоверно злило и расстраивало девушку. Ведь она понимала, что если он исчезнет из их жизни, то не только Геле будет очень тяжело с этим справляться, но и Инге тоже.

Месяц назад этот несносный мужчина купил им большую четырехкомнатную квартиру в новостройке в Москве и вручил Геле документы на нее, при этом сказав:

– Если в следующий раз ты захочешь от меня уйти, то хотя бы не будете пару дней ютиться с ребенком в этой халупе.

Геля не хотела брать такой дорогой подарок, но Вера Федоровна уговорила ее не мучить себя. В конце концов, вернуть квартиру она всегда сможет, просто переоформив документы на блондина. И девушка скрепя сердце согласилась с доводами старушки. Ингу она оставила на попечение Веры Федоровны, обживать новое жилье.

А Михен выделил им временную прислугу, чтобы женщина, помогала им с уборкой и готовкой, пока они с Гелей будут отдыхать в Чехии на источниках.

Карловы Вары встретили их свежим морозным воздухом и снегом.

– Я специально взял билеты зимой, чтобы народу было поменьше, – пояснил ей мужчина. – Не люблю суету.

– Я тоже не люблю суету, спасибо, – улыбнулась она, рассматривая в окно такси причудливую архитектуру Чешского города, готовящегося к Рождественским праздникам.

Пока Геля была отвлеклась, Михен размышлял о насущных проблемах. Он хотел жениться на Ангеле, но дед к сожалению, уперся, как баран. Блондин даже познакомил их уже, и она ему понравилась.

– Сильная женщина, и вредная, как твоя бабка, – охарактеризовал ее дед. – Но жениться не позволю. Держи в любовницах. Она и так рада будет.

– А бабушка, была бы рада? – спросил его Михен.

– То была совсем другая ситуация, – недовольно фыркнул дед.

– Какая разница?

– Твоя женщина согласится родить тебе детей? Наследников?

Михен поник. Заставить Гелю родить, это та еще задачка.

– Вот если забеременеет, тогда я подумаю, – ухмыльнулся дед.

На этом их разговор был закончен, и больше к нему дед не желал возвращаться.

И блондин решился на небольшую хитрость – подбросить девушке другие таблетки. Вот только сейчас опасался, ее реакции, когда она узнает о беременности. Учитывая характер Ангела, он понял, что она способна и на аборт сходить, а ему даже не сказать о своей беременности.

Но не рискнуть он не мог…

Расположившись в гостинице, а также записавшись в санаторий на процедуры, Михен повел девушку в ресторан.

Геля все время молчала и о чем-то сосредоточенно думала. А Михен не спешил прерывать эту тишину. Он наслаждался вкусным вином, едой и красивой девушкой, которая возможно очень скоро, станет его женой. Это странно, но они оба с Гелей не стеснялись молчать в обществе друг друга. Это расслабляло мужчину, и он еще больше ценил ее. А самое главное, еще сильнее хотел иметь от нее ребенка.

Встречи с психологом он не прекратил, и когда ситуации в их отношениях с Гелей обострялась он звонил ему, и тот всегда давал очень дельные и полезные советы.

Но блондин все равно чувствовал, что Ангел может в любой момент от него уйти. И он не сможет ее удержать. Вот и хотел привязать к себе всеми возможными способами. Квартира, дорогие подарки, не в счет. Он видел, как Геля ко всему этому относилась. А вот искренняя любовь к ней и ее дочери, это она ценила гораздо сильнее, чем любые материальные блага. И мужчина понял, что рискнет. Он подменит её таблетки, и будет пристально следить за её состоянием. А если она вздумает решиться на аборт, то он ее просто запрет до родов в своем доме, как он это уже когда-то делал. И плевать на последствия… Уж блондину-то не привыкать к выкрутасам его ежика. С ее колючками он научился справляться.

Увидев у мужчины странную улыбку, Геля напряглась. Она знала, что когда этот несносный блондин смотрит на нее вот так, то значит он задумал, какую-то «бяку». Вот только какую, выяснить она сможет, только лишь, когда эта самая «бяка» настанет.

Геля улыбнулась своим мыслям. Ведь все его «бяки» в итоге ей нравились, и ничего такого сверхстрашного мужчина никогда и не делал. Просто она, учитывая свой опыт, видела во всех его подарках подвох. Вот и реагировала каждый раз так, как в старой русской поговорке: «Обожжётся на молоке, а дует на воду».

Пока Геля размышляла над своей реакцией на подарки, то автоматически скользила взглядом по практически пустым столикам ресторана. И наткнулась на НЕГО.

– Что случилось? – тут же напрягся Михен, заметив, как побледнело лицо девушки. – Ангел?

Блондин начал автоматически оглядываться, и заметил двух мужчин, ужинающих в другом конце зала и что-то увлеченно друг другу объясняющих. Мужчина четко понял, что Геля в этот момент смотрела на одного из них.

– Мне не хорошо, – дрожащим голосом сказала девушка. – Я хочу уйти.

Её глаза увлажнились, а руки затряслись. Геля кое-как поставила бокал с вином на стол, чудом не уронив его.

Михен еще раз пристально посмотрел на мужчин, изучая и запоминая их лица, и перевел взгляд на бледное лицо своей любимой, а затем начал подниматься из-за стола.

– Идём.

Он помог подняться, Геле, и подхватив ее под руку, повел к выходу, стараясь закрыть своим телом, от глаз незнакомцев.

Когда они оказались в номере, Геля убежала в ванную и закрывшись там, сидела больше двух часов.

Михен порывался войти к ней много раз. Но чувствовал, что сейчас она должна побыть одна и успокоиться, иначе он рискует нарваться на ее агрессию.

Когда Ангел вышла, то ее глаза и нос были красными.

Михен в этот момент сидел за столиком, с ноутбуком, и занимался работой, чтобы хоть как-то отвлечь себя. С тревогой и немым вопросом во взгляде, он посмотрел на девушку.

Геля села на кресло за столик, рядом с мужчиной, и безо всяких предисловий начала рассказывать:

– Мне было двадцать, когда я познакомилась с ним. Я устроилась к его отцу помощницей секретаря в адвокатскую контору. Мне пришлось выйти работать, так как муж попал в тюрьму, а мне надо было чем-то кормить Ингу и себя. Сидеть на тетиной шеи я не могла. Она и так для меня слишком много сделала. За Ингой присматривала. Доучиться я не успела, так как ушла в академический отпуск из-за беременности. А Макса, отца Инги, посадили, за какие-то махинации. Я так и не могла понять, за что. Поэтому пошла тогда к самому лучшему адвокату в нашем городе, он пообещал заняться делом Макса, и позволил отработать свою работу, помогая его секретарю. Он с моей тетей был знаком, вот и… В общем, я согласилась, – взяв стакан, она налила себе воды из графина, и сделав глоток, продолжила: – Работы было много. Но я не роптала, так как надеялась на то, что Валентин Михайлович, поможет с делом Макса. Однажды в офисе появился его сын, он тоже был адвокатом, ездил куда-то в командировку, вернулся. Я тогда даже внимания на него не обратила. Мне не до этого было, работы было слишком много. Зато он обратил. А через пару месяцев Валентин Михайлович объявил мне, что именно его сын будет заниматься делом Макса.

Я еще обрадовалась, так как до этого от знакомых узнала, что сын Валентина Михайловича блестящий адвокат, еще ни одного дела, за которое брался не проиграл. Его имя, – Геля остановилась, и не смогла произнести. Но Михен молчал, боясь прервать девушку, так как она впервые за целый год совместной жизни, решилась открыться ему, и он понял, что должен выслушать всё до конца. Сделав несколько жадных глотков воды, Геля махнула рукой: – Неважно. Он тогда пригласил меня зачем-то в ресторан на обед. Под предлогом того, что хочет накормить, а заодно дело обсудить. Я отнекивалась, но он шутками меня успокоил, сказав, что смотреть на мой изможденный вид, в течении двух месяцев уже устал. Марина Борисовна, секретарь, которой я помогла, меня подтолкнула, сказав, что ОН нормальный мужчина, ничего плохого не сделает, ему, кстати, тогда двадцать семь было. – Геля поставила стакан на стол. И взявшись за поясок своего халата, начала его теребить, и смотреть куда-то вдаль, вспоминая своё прошлое. – Тогда я сама не поняла, как… но из ресторана мы поехали к нему домой, якобы захватить какие-то еще одни документы. Я не знаю, все было так странно, словно в тумане и тело горело. – Геля выдохнула шепотом: – От возбуждения.

А Михен задержал дыхание, понимая, что тогда произошло с девушкой.

– Я потом больше не хотела, – продолжила Геля. – Мне было противно, что я умудрилась предать Макса. А ОН меня успокаивал, что это нормально, это просто физиология, так бывает. Я одинокая, уставшая девушка. Со всеми бывает.

Геля посмотрела на Михена и ее лицо исказилось.

– Но я-то себя знала, я не могла просто взять и… Я любила Макса! И поэтому решила отказаться от услуг, уйти из конторы.

Геля опять схватилась за стакан, но он оказался пуст. Тогда Михен выхватил его из трясущихся рук девушки, и налил в него из графина воды.

– Я уволилась, – продолжила она, после того, как опять сделала несколько жадных глотков. – А через пару дней, мне позвонили, и сказали, что Макс хочет со мной встретиться. Я даже удивилась тогда. Назначать свидания было очень сложно, нужно было кучу инстанций пройти, а тут… Но я все равно пошла. Конечно же, я не хотела ему что-то рассказывать. Человек и так сидит в тюрьме, и узнать о предательстве жены… это слишком. Я думала, что честно признаюсь ему во всем, когда он выйдет. И тогда пусть решает, прощать ему меня или нет. А когда я пришла к Максу, он мне сказал, что уже все знает, и приказным тоном мне заявил, чтобы я не выделывалась и почаще ноги перед адвокатом раздвигала. А то ему надоело на зоне чалиться.

Геля мрачно усмехнулась.

– Я тогда, как оглушенная вышла, мне было так… Я не знала, что мне делать. С одной стороны, я винила себя, и понимала Макса, что он злиться на меня, с другой, он со мной таким холодным был, с такой ненавистью разговаривал.

А потом позвонил ОН, и сказал, что готов работать над делом моего мужа, если я вернусь и уже буду работать его личным секретарем. И я согласилась, даже не представляя на что подписываюсь.

Я не знаю, почему, но каждый раз, я будто горела, во время наших с ним встреч, – Геля сглотнула, подкатывающую тошноту к горлу. А Михен почувствовал себя в этот момент полным дерьмом. – Макс требовал встреч почти каждую неделю, я приходила, и он твердил, чтобы я ни в чем не отказывала его адвокату.

Я тогда была, как во сне, мало что понимала. Понимала конечно… Но… Всё было, будто мимо меня… Мне сложно объяснить, – Геля пожала плечами, и опять скривилась. Но справившись с собой, продолжила:

– Он был жестоким любовником. Секс с ним был всегда очень болезненным. Но я всегда испытывала оргазм. Он убедил меня, что я мазохистка. Что мне нравится именно такой секс.

Геля передернулась, вспоминая его «игры».

– Тетя заметила, что со мной что-то не так…

Я с ней разругалась тогда, чтобы она не лезла в мою жизнь. Она потом вместе с Ингой пришла ко мне на работу, мириться. Мы утром поругались, – уточнила она. – А Инга, она же совсем маленькая тогда была, схватила чай, который мне ОН сделал. – Геля зарылась в свои отросшие волосы, пальцами. – ОН говорил, что ему нравится, когда я чай пью, который ОН готовит. Ну я и пила, без задней мысли. И Инга выпила. А ей почти сразу плохо стало. Аллергический приступ. Не знаю, как, но я поняла, что дело в чае. Я слила его в бутылочку Инги, на автомате, пока скорую ждали, и мы поехали в больницу. А может это и тетя была, не помню уже нихрена, – горько усмехнулась Геля. – Ее кое-как откачали. Мы сдали бутылочку с чаем в лабораторию на проверку. У тети там знакомая какая-то работала. Вот они по-быстрому и проверили. Оказалось, что там было химическое вещество. Наркотик. Он возбуждает, – Геля с шумом выдохнула.

– Я его целый год, пока работала на этого ублюдка употребляла. И само-собой привыкла. Когда я пришла и рассказала Максу, он заявил, что знает. Смеялся надо мной… И ему было на Ингу плевать. Что она чуть не умерла. Сказал, чтобы я дура не выделывалась. Так как ОН подсел на меня, не хуже наркотика, и уже все равно не отпустит.

Я тогда поняла, что Макс мне больше не муж. Он знал… всё. И не предупредил. Я не вышла на работу, и меня начало ломать. Страшно ломать. Я думала с ума сойду. Если бы не тетка, которая не дала мне ему позвонить, да знакомую медсестру не вызвала, которая мне капельницу поставила от интоксикации, я бы не смогла справиться.

Через несколько дней мне пришло известие, что Макса убили в тюрьме. ОН позвонил и сказал, что если я не вернусь, то пострадает моя Инга.

И я все бросила, взяла Ингу и вернулась в Москву к отцу, в надежде, что он мне поможет.

– Но он не захотел помогать, – ответил за Гелю Михен.

А она закрыло лицо ладонями, чтобы спрятать ту боль, что тогда испытала, стоя на пороге квартиры отца вместе с маленькой Ингой. Он вышел, дал ей денег на первое время, и сказал, что не хочет видеть у себя в доме, и вообще помогает в последний раз. На внучку, даже не взглянул.

Это был очень краткий пересказ о тех событиях. Геля умолчала о многом. Когда-нибудь она может и решиться рассказать обо всем. Но даже то, что она рассказала сейчас, уже это было очень большим прогрессом. Девушка держала эту историю в себе много лет и ни с кем, никогда не делилась. Но сейчас, когда она видела ЕГО, все внутри нее всколыхнулось, и она не смогла сдержаться.

Михен подошел к ней, поднял на руки, и понес в кровать, чувствуя себя полным ублюдком. Ведь их первый секс начинался, точно так же…

– Все будет хорошо, – прошептал он ей, укладывая девушку в постель, и ложась рядом. – Он тебя больше не обидит, я позабочусь об этом.

– Я не боюсь, что меня обидит он, кишка тонка, – жестким тоном сказала Геля, напрягаясь всем телом, – Я уже далеко не та глупая простушка. С ним я и сама разберусь, если он вдруг появится на горизонте. Я боюсь другого.

Михен прижал к своей груди ощетинившегося ёжика, и поцеловал в нахмуренный лоб.

– Я знаю, ты думаешь, что я такой же, – прошептал он в ее макушку. – Я не идеал, ежик мой. Но я клянусь, что никогда не сделаю тебе больно, по крайней мере намерено, и всегда буду стараться делать и тебя и Ингу, и наших будущих детей счастливыми.

Геля еще сильнее напряглась в его руках.

– Наших детей? – с удивлением спросила она.

А Михен вдруг понял, что не сможет ее обманывать, у него просто нет морального права, после того, как Ангел поведала ему о своем прошлом. Мысленно выдохнув, он решился:

– Я хочу, чтобы ты прекратила пить таблетки, и мы завели ребенка. Я очень хочу этого ребенка.

Геля долго молчала, так долго, что Михен уже решил, что она уснула, но очень тихо, девушка вдруг произнесла:

– Я не буду пить таблетки…

И мужчина почувствовал себя, самым счастливым человеком на свете.