Текст книги "Ты так прекрасна!"

Он пробежался пальцами по футболке и скользнул под нее.

– Восхитительно! – Его горячее дыхание опаляло, вызывало дрожь во всем теле.

– Если будешь себя хорошо вести, я покажу тебе свой бюстгальтер.

Улыбнувшись, он приблизился к ней вплотную. Чуть откинувшись, Виктория прислонилась спиной к дереву. Их бедра соприкоснулись, губы одного впились в рот другого, язык проник внутрь, и обоих охватило страстное желание.

– О, как хорошо, – прошептала Виктория, жадно хватая ртом воздух.

Покрывая ее лицо и волосы поцелуями, Крис опустился на землю и увлек любимую за собой. Их ноги переплелись, с губ срывался горячечный любовный бред, в душе их бушевала страсть. И все же, все же ..

Его руки теперь жадно скользили по ее бедрам и ягодицам, и он чувствовал, как каждое его движение прерывает ее судорожное дыхание.

Вдруг где-то совсем рядом чирикнула птица, и сразу вслед за этим сильный ветер зашелестел кронами деревьев.

– Я боялась, Крис, – прошептала Виктория. – Боялась тебе все рассказать. – В глазах его мелькнуло недоумение. – Боялась, что ты станешь хуже ко мне относиться.

Опершись о локоть, он приподнял свободной рукой подбородок.

– Я все время только восхищался тобой! Когда ты наконец поймешь это!

Виктория нервно облизнула пересохшие губы.

– Может, когда ты снова меня поцелуешь.

Он медленно расплылся в улыбке, а затем впился в ее губы поцелуем, стараясь покрепче обнять любимую

Она почувствовала, как оживает его плоть, и протяжно застонала от дикого, первобытного, примитивного желания, столь сильного, что ей захотелось немедленно сорвать с него одежду и слиться в любовном экстазе. Она и так слишком долго, чуть ли не всю жизнь, ждала, чтобы он раздел ее и подарил свою любовь.

Виктория заставила его перевернуться и, оказавшись сверху, принялась осыпать беспорядочными поцелуями лицо, шею, грудь. Увидев, что дыхание его участилось, она коснулась языком его соска.

Крис с шумом выдохнул и, не желая длить эту хоть и сладостную, но пытку, произнес:

– Думаю, нам пора возвращаться.

– Да, пожалуй. – Она нагнулась ниже и теперь целовала его живот. – Мы здесь не для того Кажется, мы куда-то бежали!

– Вик, – прошептал он, когда ее рука скользнула по его восставшей плоти. Он с силой обхватил ее за бедра, она выпрямилась, и какое-то мшовение они молча смотрели в глаза друг другу.

Он никак не мог взять в толк, отчего на ее губах играет лукавая улыбка.

Когда же она потянула за пояс, что держал его полотняные брюки, он судорожно сглотнул и с силой сжал ее ягодицы.

– Вик?

Не желая больше сдерживать себя, Виктория проникла под его одежду и сладострастно ухватилась за фаллос. Крис инстинктивно дернулся.

– Вик, я думал… о Боже… – Он вздрогнул, когда ее пальчики заскользили по его пульсирующей плоти. В глазах его застыла немая мольба.

– Тише. Заниматься любовью – это не только входить в меня.

– О, я уже понял это. – В глазах его пылала страсть, и Виктории захотелось, чтобы эта страсть разгорелась бешеным огнем, захотелось услышать его стоны, увидеть, как он содрогается от ее прикосновений… Прильнув к нему, она скользнула вниз, увлекая за собой его брюки.

– Вик, нет, – протестующе взмахнул он рукой. Она отвела его руку.

– Да!

Когда любимая опустила голову и дотронулась до фаллоса губами, его глаза на миг стали круглыми, а затем обреченно закрылись. Он обессиленно откинулся на землю, на лбу его выступила испарина, мышцы напряглись. Прошло еще мгновение, и его животный крик сорвал с веток птиц, заставив их взвиться над долиной.

Виктория осторожно одернула темно-синее платье. Какой непривычный наряд! Сорочка, несколько нижних юбок, узорчатое кружевное платье, чулки, туфельки, которые заставляли ее чувствовать себя принцессой, – все это так и дышало женственностью.

Правда, она не собиралась все это носить, поскольку ей казалось, что на ней не меньше тонны ткани, а в одежде детектив и в двадцатом веке превыше всего ценила удобство.

Впрочем, в этом платье она ощущала себя искусительницей, и это ей очень нравилось.

А что, если пройтись в нем по дому?

Виктория подхватила рюкзак, сожалея, что это ослабит впечатление, и направилась в комнату Криса.

Он стоял у камина, держа в руках чашку кофе; волосы его еще не высохли после ванны и приятно поблескивали. Виктория улыбнулась, вспомнив головомойку, которую по возвращении им устроила Абигайл: Крису – за то, что надолго пропал в горах и заставил ее волноваться, Виктории – за оголенные ноги. Просто вопиющее нарушение местного этикета.

Виктория, конечно, это знала, но ее так и подмывало заставить возмущенно покудахтать местных дам – одних объятий с Крисом на виду всего города ей показалось недостаточно. «Боже, ну и шлюха же я», – подумала она гордо. То, что она вытворяла с Крисом, ей прежде и в голову не приходило, а искреннего желания доставить удовольствие мужчине, да еще столь сильного, до него вообще никогда не возникало. Правда, и ни с кем другим до него она не чувствовала себя так покойно, и никто другой не хотел ее так, как он.

Виктория чуть кашлянула. Крис повернулся, и на лице его мелькнуло удивление. Затем он медленно стал опускать чашку на камин и тем не менее чуть не поставил мимо.

Виктория всем своим существом ощущала, как он рассматривает ее, окидывает взглядом с ног до головы.

– Ты – фея! – восхищенно прошептал мужчина.

– Ради Бога, Крис. Просто платье такое.

Он медленно приблизился, взял рюкзак из ее рук, поставил на пол и чуть подтолкнул Викторию к зеркалу.

Увиденное совершенно ошеломило Викторию. Перед ней стоял совершенно чужой человек, ничуть не напоминающий частного детектива, дни и ночи разъезжающего на машине и второпях глотающего гамбургеры в «Макдоналдсах».

– О, мой…

– Да. – Обняв Викторию за талию, он мягко привлек ее к себе. Платье чуть слышно зашелестело. – Как ты прекрасна! – произнес он, продолжая глядеть в зеркало. Она попыталась определить, что же он там видит, и поймала себя на мысли, что выглядит так, будто… рождена носить такие платья!

В самом ее наряде не было ничего необычного для девятнадцатого века. Прическа тоже не представляла собой что-либо выдающееся – волосы закручены на макушке и скреплены шпильками с жемчугом на концах – эти заколки дала ей Абигайл. Несколько локонов падало на щеки, а в ушах блестели жемчужные серьги.

Крис чуть коснулся губами ее уха, затем поцеловал в шею Она немедленно отозвалась на эту ласку.

– Ты сводишь меня с ума!

– Просто ты мгновенно воспламеняешься.

Он склонил голову на ее полуобнаженное плечо.

– Какие у тебя удивительные плечи – гладкие, красивые. Я люблю их.

– Я думала, ты любишь мои ноги, – хмыкнула Виктория. Подняв голову, он в зеркале встретился с ней глазами.

– Да, люблю. – Он усмехнулся. – И теперь они принадлежат только мне.

– Какой собственник! – подняла она брови. – Я на это еще не соглашалась.

– Ты моя, Виктория, запомни.

Неужели он и впрямь думает, что они навсегда останутся вместе?

Впрочем, Викторию подкупала такая уверенность.

– Наверное, еле дождусь момента, когда смогу сорвать с тебя это прелестное платье.

С губ ее сорвался тихий стон: она тоже с нетерпением приближала час любви.

– От тебя у меня просто захватывает дух, – прошептал он ей на ухо. – И всегда захватывало.

Он на секунду отстранился, и вот его рука уже у самого ее лица. С пальцев этой руки свисали бусы. Виктория нахмурилась:

– Мне не нужны подарки, Кристофер.

– Что ж, можешь их выбросить.

Крис помрачнел: она напомнила, что они чужие, принадлежат к разным мирам и рано или поздно должны расстаться. А ему не хотелось в это верить.

Приложив бусы к ее груди, он щелкнул застежкой.

– Бусы моей матери.

– Я не могу их взять. – Протестующе подняв руку, Виктория повернулась к любимому, тот лишь прижал ее ладонь к своим губам.

– Окажи мне такую любезность. – Его губы тронула печальная улыбка. – Хотя бы ненадолго. Виктория машинально кивнула.

– Крис, – чуть слышно выдохнула она, глядя, с какой нежностью он целует ее пальцы. Внезапно ей захотелось, чтобы он крепко обнял ее и покрыл лицо поцелуями.

– В моем доме этому не бывать! – раздался громкий голос Абигайл.

Крис и Виктория поспешно отпрянули друг от друга, словно застигнутые врасплох школьники.

Свифту пришлось даже прикрыть рот, чтобы скрыть, как тяжело он дышит.

– А вы, мисс Виктория, – выдохнула Абигайл, уставив руки в бока. – Что, моя с вами беседа ничего для вас не значит?

– По поводу того, что надо сдерживаться? Абигайл молча кивнула. Виктория бросила быстрый взгляд на Криса.

– Видимо, нет. – Она пожала плечами. – Прошу меня извинить.

Домоправительница с трудом подавила улыбку. И все же она обязана следить за соблюдением правил приличия в доме. И не позволять этим двоим, пока они не обвенчаны, оставаться наедине.

– А ты, Кристофер…

Крис поднял руку, прерывая готовую обрушиться на него обличительную речь.

– Когда обед?

– Примерно через час, – нахмурилась Абигайл.

– Как поспеет, постучи.

Крепко взяв домоправительницу за руку, Свифт вывел ее в коридор и запер за собой дверь.

– Она заботится о твоей добродетели, – буркнул он.

– У меня ее уже нет.

– Весьма рад, – с чувством заметил Крис и едва не споткнулся о рюкзак.

Виктория поспешно протянула его Крису, указав подбородком на место у камина. Взяв рюкзак, Крис перенес его к огню и положил на пол.

– Ты что, его не откроешь? – удивилась Виктория.

– А как его открыть?

Виктория расстегнула молнию.

Глаза Криса загорелись любопытством, как глаза ребенка, перед которым поставили мешок с подарками Санта-Кла-уса! Но рука его дрогнула, когда он достал из рюкзака тайзер.

– Осторожно! – Взяв тайзер, она нажала кнопку. Между электродами вспыхнула белая молния. – Этим успокаивают преступников. К телу прикладывается несколько киловольт.

– Но так можно убить человека!

– Нет, просто отключить на несколько часов. – Она нахмурилась. – Если ты знаешь про электричество, тогда почему у тебя нет ламп и проводки?

– Я не очень представляю, как это сделать.

– А-а…

Электрические батареи используют с восемнадцатого века, – начал он. Виктория этого факта не знала. – Я видел, как с их помощью заставляют звонить звонок и зажигают свет, от которого нет тепла. – Он осторожно дотронулся до кнопки, но при виде разряда поспешил отстраниться. – Слышал даже, что проводятся эксперименты по приведению повозок в движение без конной тяги.

– Называется автомобилями.

Он бросил на нее удивленный взгляд.

– Так они в самом деле ездят?

– Да, причем их сейчас так много, что появилось множество связанных с ними проблем.

Он кивнул. Виктория опустилась на диван и подперла рукой подбородок, Крис же начал изучать содержимое ее рюкзака. Она объясняла назначение каждой вещи, а он, по всей видимости, с удовольствием разобрал бы все предметы, чтобы узнать принцип их работы. Но когда Крис вытянул полиэтиленовый пакетик, Виктория поспешно вырвала его. Крис криво усмехнулся: он углядел тонкую ткань и кружева. Наклонившись к Виктории, он обезоруживающе жарко поцеловал ее и вмиг отобрал свой трофей.

– Опять секреты? – Он тряхнул добычей в воздухе.

– Ну ладно, посмотри, что внутри.

Вытянув кружевные трусики, Крис с недоумением уставился на них. Виктория вся вспыхнула, причем совсем не ожидая от себя подобного. Протянув руку, она расправила эту деликатную деталь туалета на его коленях.

– Трусики, – назидательным тоном пояснила она и тотчас вырвала их у него из рук.

– А зачем кружева?

Ее позабавила его наивность.

– Для красоты.

– Ах… для того, чтобы соблазнять мужчин. – Он сладострастно усмехнулся.

– Вы делаете успехи, шериф.

Виктория наклонилась, чтобы затолкать трусики обратно в пакет, и Крис увидел ее белую грудь. Странно, почему выше кожа смуглее?

– Слушай, как ты загорела… – Он помолчал. – Везде.

Забавно Бог создал мужчину. Джентльменство боролось в Крисе с любопытством. А еще в его голосе звучала ревность.

– Я загорала обнаженной, во дворе дома.

По-видимому, это объяснение его не успокоило.

– Дом окружала стена.

Теперь Крис кивнул, и с его губ сорвался вздох облегчения, что немного позабавило Викторию. Она ободряюще похлопала его по щеке.

Потом направилась к столу, налила себе чашечку кофе, и, не прекращая отвечать на его вопросы, прошлась по комнате. В кабинете было сумрачно из-за темно-зеленых обоев и занавесок. Она с удивлением заметила в раме на стене фамильный герб, контрастирующий с индейским нарядом из старых высохших перьев, а также саблю, видимо кавалерийскую. Увидела она и еще кое-что, свидетельствующее о том, как плохо она знает хозяина дома. К примеру, откуда здесь взялись китайские фигурки из яшмы и африканская трубка для метания стрел?

– Вик?

Обернувшись, она увидела в руках Криса микрофон. Виктория улыбнулась, отставила чашку в сторону и включила рацию в рюкзаке.

– Возьми наушники и вот это устройство и отойди в другой конец комнаты, – скомандовала она

Крис немедленно повиновался. Виктория взяла другое устройство и сунула наушники в уши. Крис повторил ее действия.

– Привет, ты отлично выглядишь.

– О Господи! – Он недоуменно оглянулся. Виктория же, морщась, начала тереть уши.

– Не нужно так кричать. Я слышу даже твое дыхание. Они попробовали еще раз. Похоже, Крису очень понравилась эта штуковина.

– Ты уже пользовалась этим?

– В ночь, когда был убит Коул.

Какую-то секунду он соображал, о чем она говорит, затем нахмурился.

– Но ты можешь слышать все на свете, Вик. Верно?

– Я слышала, как он умирал.

– О Боже! Извини.

– Ничего.

Он уловил в ее голосе горечь и решил как-то сгладить неловкость.

– А если я уйду в другую комнату, меня будет слышно?

– Да, – не сразу ответила она, – но плохо: батарейки почти сели.

Батарейки. Он уже знал, что это такое.

– Но зачем? Что ты задумал?

Он не видел, как двигаются ее губы, но слышал ее, словно она была совсем рядом, в его объятиях.

– Я хочу заняться с тобой любовью.

– О-о, секс по телефону?

Он недоуменно моргнул, но, увидев ее широкую улыбку, не стал требовать объяснений. Ему не терпелось воплотить свою идею в жизнь.

Я хочу тебя, хочу невыносимо. Так, словно уже за-в свои объятия.

Сжав кулаки, он протяжно застонал от наслаждения. Она же замурлыкала, как ласковая кошечка.

– А я захотела тебя сразу же, как только увидела в первый раз в лесу.

– Тогда сейчас я тебя поцелую.

Она окинула его горящим взглядом с ног до головы и с шумом выдохнула. От этого звука по спине его пробежал холодок.

– Так поцелуй же.

Но он не сдвинулся с места.

– А я хочу узнать каждую клеточку твоего тела, Крис. Его обдало жаром от этих слов, он словно вновь переживал те ощущения, что испытал недавно в лесу.

– У тебя удивительный цвет кожи, мне так и хочется к тебе прикоснуться. Ты даже не представляешь, что я при этом испытываю ..

Крис, конечно же, представлял и кивнул.

– Это восхитительно! – чуть дрогнувшим голосом призналась она, и дыхание ее участилось.

– Мы будем заниматься с тобой любовью, Вик, – сказал он, услышав это. – Всю ночь напролет. Сегодня же. К чему откладывать?

Виктория невольно напряглась, когда он двинулся к ней навстречу В голове ее мелькали картины, одна фантастичнее другой. Они смогут все, что захотят, воплотят в жизнь любую фантазию.

И она позволит ему все, что угодно.

– Тебе не нужен дикий животный секс, – хриплым шепотом произнес Крис. – Тебе нужна безудержная любовь!

Любовь. Боже, она действительно любила его И не только потому, что он физически привлекателен, нет, еще и за то, что он заботлив, ценит ее и жаждет, чтобы она осталась с ним навсегда. А еще хочет ее так же сильно, как и она его.

Кристофер Свифт относился к тем надежным мужчинам, на которых всегда можно положиться, с которыми любая была бы рада создать семью. Сильный, независимый, великодушный, он имел редкий во все времена талант сострадания И Виктории хотелось подарить ему свою любовь, и как можно скорее, поскольку ее время в этом столетии, как у Золушки, стремительно истекало

Крис уловил призыв в ее глазах, и в сердце его затеплилась надежда. «Я люблю тебя, Вик, – произнес он про себя, надеясь, что она прочитает все по глазам. – Люблю безумно'»

Внезапно в дверь громко постучали, оба разом вздрогнули

– Обед готов! – раздалось из коридора.

Виктория поспешно стянула с головы наушники, Крис вернул ей микрофон, и она быстро запихнула все в рюкзак Свифт открыл дверь.

Абигайл с подозрением оглядела обоих. Крис что-то неслышно насвистывал, сунув руки в карманы, но на лице его застыло этакое мальчишеское выражение радости Его же не застигли врасплох за какой-то проделкой'

– Проголодалась? – спросил Крис, протягивая Виктории руку.

Она поцеловала его в щеку

– Как вол, – прошептала она, имея в виду не только обед Улыбнувшись, он попытался задержать ее, надеясь сорвать еще один поцелуй, но Виктория поспешно выскользнула за дверь.

Глава 28

Было что-то мальчишеское в том, как нетерпеливо вертелся Крис на стуле, когда Абигайл отправилась за десертом. Виктории даже почудилось, что он вот-вот начнет яростно барабанить кулаками по столу, и ее сердце вмиг наполнилось нежностью к этому большому ребенку.

Стоило домоправительнице появиться в комнате, как Крис вскочил и, не дожидаясь, пока блюдо поставят на стол, выхватил глазированное шоколадное пирожное с вишнями. Аби-гайл тотчас хлопнула «воспитанника» по руке.

– Веди себя прилично, Кристофер! Комната наполнилась раскатистым мужским смехом. Виктория повернула голову к сидящим за столом работникам. Было видно, что – эта сцена их очень позабавила.

– Не знала, что ты такой сладкоежка, Крис, – заметила она.

– Сладкоежка – не то слово, – произнес Кэлеб Пи-боди, застенчивый молодой ковбой. Стоило гостье бросить на него заинтересованный взгляд, как он тут же опускал глаза.

– Кто бы говорил, – хмыкнул Свифт.

– Да, это моя слабость, – смущенно признался ковбой.

Крис откусил пирожное и поймал внимательный взгляд Абигайл: та ожидала оценки. Закатив глаза и зачмокав от восхищения, он стал нарочито медленно двигать челюстями, чтобы продлить удовольствие.

– Как всегда, великолепно, Абби! – Он приподнялся со стула, чтобы поцеловать домоправительницу в щеку, а затем, полностью забыв об окружающих, погрузился в поглощение кулинарного чуда из сахара и вишен.

– Странно, есть столько сладкого и не толстеть. – Джокин похлопал себя по круглому животу. – Очень несправедливо.

– Да, – согласилась Виктория, передавая пирожное Лаки. – Мне, чтобы не прибавить в весе от этого пирожного, потребуется пробежать миль двадцать. Ешь, – кивнула она мальчику. – Дети должны любить сладкое.

– И взрослые, – возразил Крис.

– Но Лаки пробегает в день больше двадцати миль. Он ее скомпенсирует физической нагрузкой.

– У меня тоже есть физическая нагрузка, – лукаво заметил шериф.

Виктория зарделась, а сдавленные смешки за столом смутили ее еще больше. Даже Рэндел, чопорный, невозмутимый Рэндел, поджал губы, чтобы не улыбнуться. Гостье ничего не оставалось, как самой изобразить некое подобие улыбки и в то же самое время что было сил пнуть обидчика под столом. Тот подпрыгнул от неожиданности, и комната так и взорвалась от хохота.

– Мне нравится мисс Вик! – объявил вдруг Лаки с набитым ртом.

– Вот как? – с деланным удивлением произнес Крис.

– Она здорово дралась с шерифом. Я смотрел это.

– Я видел это, – машинально поправила его Виктория. – Интересно, где?

– В горах.

Только этого еще не хватало! Собеседница опустила голову, не решаясь встретиться с кем-либо взглядом.

– У поезда.

Она едва сдержала вздох облегчения.

– И как, она вас побила тогда, шериф? – спросил Лаки.

Глаза всех работников устремились на владельца ранчо.

– Ну, не совсем так… – начала Виктория.

– Да, она меня побила.

– Кристофер!

Крис повернул голову к изумленной Абигайл.

– Правда, правда. Она сделала из меня отбивную. Виктория снова пнула его под столом. Но на сей раз Свифт не отреагировал.

– Вы и представить не можете, как она дерется! Особенно ногами.

Виктория сердито посмотрела на обидчика и заявила:

– Я еще многое умею. Могу продемонстрировать.

Крис удивленно повернулся к ней и, наткнувшись на укоризненный взгляд, сразу все понял. Она не хотела, чтобы знали о ее работе. Ей очень нравилось платье, нравилось, как оно сидит, хотелось хоть ненадолго почувствовать себя леди.

А он только что разрушил этот образ.

– Извини.

– Который раз за день ты извиняешься?

– И который раз ты меня прощаешь? Виктория, помолчав, глубоко вздохнула и еле заметно улыбнулась.

– Так я прощен?

– Конечно. А ты разве сомневался? Наклонившись к ней, Крис коснулся ее щеки, затем поцеловал в губы.

Кто-то из работников присвистнул.

– Слушай, Кристофер, – строго произнесла Абигайл. – Здесь дети!

Лаки смотрел на обоих с большим интересом.

– Вы самая поцелуйная пара во всем Колорадо, – хохотнул Пибоди.

Смущенно кашлянув, Свифт опустился на стул и принялся дожевывать пирожное, уже без всякого удовольствия.

Несмотря на то что щеки ее пылали, Виктория попыталась перевести разговор на нейтральную тему и немало обрадовалась, когда ей это удалось. А если бы еще Крис не буравил ее глазами, мысленно раздевая донага, она вела бы эту беседу куда непринужденнее!

– Интересно, почему вас зовут «железным человеком»? – поинтересовалась она у Гэррета.

Тот положил вилку на стол и приложил к губам салфетку; каждое его движение было размеренным, неторопливым. .Крис рассказывал ей, что Гэррет служил в армии пушкарем, его и впрямь нетрудно было представить рядом с пушкой – с его черной повязкой на глазу, шрамом на щеке, длинными волосами до плеч и густыми вислыми усами.

– «Железным человеком» называют того, кто клеймит скот, мвм.

– Прошу вас, зовите меня Виктория. Единственный глаз бывшего пушкаря, голубой, как бирюза, вопросительно взглянул на хозяина. Тот согласно кивнул.

– Мисс Виктория, – почтительно поправил ее Гэррет. Она возражать не стала, ибо пререкаться ей не хотелось.

– Я никогда не видела, как клеймят скот. Мы разводили кур.

– Кур? – изумился Крис. Она кивнула:

– Я родилась на ферме, где разводили кур. Надо сказать, занятие с запашком…

Шериф слушал очень внимательно, на его губах играла удивленная полуулыбка. Как мало он еще о ней знает! Ладно, все впереди…

– Кур клеймить не надо.

– Думаю, от этого они бы в момент изжарились, мэм, – изрек вдруг Рэндел, опуская на стол блюдо с дичью.

Округлив глаза от удивления, Виктория озадаченно моргнула. Она никогда прежде не слышала его голоса, и теперь нашла, что у дворецкого приятный баритон.

– Эти трое, – Гэррет показал пальцем на Пибоди, Джокина и пока что не издавшего ни звука Батисту, индейца навахо, – пригоняют ко мне скот, а я ставлю на него клеймо.

Виктория налила стакан молока и протянула его Лаки. Он опустошил стакан в мгновение ока, на щеках, правда, остались белые усы. Гостья заботливо вытерла их ладонью.

– Но лошадей клеймить не просто, их еще нужно поймать. Кто этим занимается? Джокин поднял руку.

– Я их особо не ловлю, мэм. Они сами ко мне идут.

– Все, кроме Цезаря, – ухмыльнулся Крис. – Он предпочитает общество Виктории.

– Что?! – воскликнули сразу несколько человек.

– Она на нем ездит.

– О, мисс Виктория, это опасно! – прошептала Аби-гайл громким шепотом.

– Да уж, скотина мерзкая, – мрачно прошипел Гэррет.

– У меня до сих пор шрамы от этого зверя, – добавил, почесывая плечо, Пибоди.

– Поостерегитесь, сеньорита, рано или поздно он покажет свои зубы.

– Ерунда, – хмыкнула Виктория. Ковбои разом притихли, но смотрели настороженно. – Цезарь – парень, он не может не любить девушек.

Батиста расплылся в улыбке.

– Я тоже, – прошептал Крис.

– В самом деле? – повернула к нему голову Виктория. -

А я и не заметила.

– На веранде вас ждет кофе, – объявила Абигайл. Ковбои, отяжелев от обильной пищи, стали медленно подниматься.

– Чудесный обед, Абигайл! Давайте помогу убрать.

– Ни в коем случае!

Домоправительница почти вытолкала Викторию и Криса за дверь.

– Мне идти тоже? – спросил Лаки, дергая Абигайл за юбку.

Глянув вниз, та улыбнулась.

– Да. Можешь попить кофе со всеми, но спать ляжешь вовремя.

Покорно кивнув, малыш первым скользнул в дверь.

«Надо же, как сильно изменился Лаки за последние дни», – подумал Крис. В чистой одежде, сытый и вымытый, он совсем не напоминал прежнего оборвыша. Непокорный когда-то, он повиновался Виктории беспрекословно и с большой охотой. Каждый раз, едва заметив, какими глазами Лаки смотрит на нее, шериф вспоминал свою давнюю мечту иметь много детей. После разрыва с Камиллой он выбросил эту мысль из головы, но теперь…

– Ты как-то странно на меня смотришь, – заметила Виктория, когда они шли по коридору.

– Восхищаюсь твоим терпением с этим сорванцом.

– Стараюсь. – Ее лицо на миг исказилось от душевной боли. – Мою дочь ведь тоже похитили. С детьми вообще нужно ангельское терпение: они просто еще не понимают окружающий мир. Окриками ничему не научишь, они только сильнее замкнутся.

Взяв ее за подбородок, Крис нежно коснулся ее губ своими, словно пытаясь стереть боль воспоминаний.

Они вышли на веранду. Лаки уже вовсю раскачивался в кресле-качалке, Джокин, примостив на коленях гитару, лениво перебирал струны. Немного погодя появились Абигайл и Рэндел с кофе. Рэндел протянул поднос Виктории.

– С молоком и без сахара, мисс, – произнес он, когда та взяла чашку с подноса.

– Спасибо, Рэндел.

Сыграть на гитаре Джокину никак не удавалась, и не мудрено, поскольку у него отсутствовали три пальца на одной руке и два на другой. И все же Виктория не могла не отметить, как старается ради нее ковбой.

– Лучше два такта взять пониже, а потом вернуться обратно, – заметила она.

Все головы разом повернулись к ней.

– Вы умеете играть, сеньорита? Черт! Проболталась.

– Немного.

Джокин протянул ей гитару, но Виктория отрицательно покачала головой.

– Давай, Вик. Джокин играет для нас уже много месяцев.

– Они уже устали от моей музыки, сеньорита. Прошу вас!

Виктория вопросительно взглянула на Криса и увидела в его глазах неподдельный интерес. Внезапно она с ужасом поняла, что ее песни совсем не этого века. Принимая гитару из рук Джокина, она лихорадочно пыталась найти выход.

– Вы знаете «Клементину»? – спросил Пибоди.

– Нет. – Она тронула струны, настраивая инструмент.

– Ты жила на ранчо, – произнес шериф, – играешь на гитаре. Чем еще ты меня удивишь?

«Тем, как сильно я тебя люблю», – мысленно ответила Виктория, а вслух произнесла:

– Я вспомнила одну хорошую песню.

Ковбои довольно загудели, Лаки радостно захлопал в ладоши.

Виктория скользнула взглядом по их лицам. Единственная женщина в мужском обществе. Что бы она сейчас ни запела, успех обеспечен. Вот только уж очень давно это было, когда она последний раз играла и пела, да и то лишь для себя. К тому же ее слушатели имели довольно примитивное представление о музыке.

Впрочем, что она так боится спеть песню двадцатого века? Здесь ведь нет записывающих устройств, песня растает в воздухе навсегда. Но что для них самое подходящее? «Что-

нибудь ковбойское, медленное, печальное», – решила Виктория.

Она взяла первый аккорд, и это словно послужило всем командой откинуться на спинки стульев.

Она затянула грустную балладу Джеймса Теймора двадцатилетней давности.

– «Жил-был на свете один ковбой, на ранчо работал он. Друзья его – коровы и конь, и больше никого…»

Крис вслушивался в ее голос, наслаждаясь густой его окраской, красивым тембром, и это было так приятно, что он улыбнулся.

– «В седле проводил день он, спал на земле, мечтал лишь только о том, чтобы лето сменило зиму быстрей, справившись со снегом и льдом…»

Она не заметила, как на веранде появились Абигайл и Рзндел, а двое проезжих остановили лошадей.

– «Лишь скатится солнце за край земли, ковбой костер разжигал. О девушке той, что осталась вдали, ковбой тогда вспоминал…»

На обветренных лицах работников заиграли улыбки.

Крис смотрел на Викторию, поражаясь перемене, произошедшей с ней в считанные часы. И дело было отнюдь не в платье, а в том, что куда-то исчезло непроницаемо-сосредоточенное выражение лица частного детектива, и перед ним предстала живая женщина. По лицам слушателей было видно, что она и их очаровала.

Взгляд шерифа мешал Виктории петь. И потому, когда в воздухе растаял последний аккорд и аплодисментов не последовало, она не удивилась.

Но гробовое молчание длилось лишь секунду.

– Клянусь коровами, мисс Виктория, я никогда не слышал ничего подобного!

Тут все разом загалдели, раздались громкие восхищенные возгласы, восторженный свист и аплодисменты, столь бурные, как будто исполнительницу забросали бриллиантами и те, скатываясь, стучали по полу. Лаки выл от восторга, и Виктория, поблагодарив всех поклоном, бросила на него многозначительный взгляд: мол, пора бы и спать отправляться. Следующую песню она посвятила Крису.

– «Секрет жизни прост – радуйся каждому ее мигу…»

Мягкий задушевный голос словно обволакивал его, чувствовалось, что Виктория вкладывает в песню всю душу. Глаза ее сияли в полумраке веранды, она вся словно светилась. «Радуйся каждому ее мигу». Она знала, что здесь ненадолго.

Боже, как же ей, должно быть, тяжело разрываться между двумя мирами! Но Крис не сомневался, что она принадлежит его времени. Наверное, великие духи перенесли ее сюда, чтобы восстановить справедливость.

Когда Виктория закончила и украдкой смахнула слезу, с минуту все молчали, а потом захлопали – тихо, задумчиво.

Лаки, прикорнув в кресле, спал, громко посапывая. Вернув гитару Джокину, Виктория направилась к малышу, но Крис, опередив ее, подхватил его на руки.

Оба исчезли в двери, и на веранде прошелестел дружный вздох.

– Я думаю, у фермы «Две стрелы» наконец появилась хозяйка, – произнес кто-то.

Абигайл и Рэндел обменялись довольными взглядами.

Оказавшись в детской, Крис положил спящего Лаки на кровать, а Виктория сняла с него ботинки и носки, раздела мальчика и прикрыла одеялом. И не удержалась от того, чтобы не присесть на кровать и, откинув волосы у него со лба, не всмотреться в детское спокойное личико.

– Пора бы ему постричься, – сорвалось с ее губ.

– Стоит Абигайл только заикнуться об этом, как он немедленно улепетывает из дома. Виктория рассмеялась:

– Могу себе представить!

– Странно, что он так изменился, буквально за день.

– Наверное, я очень похожа на его мать, – задумчиво произнесла Виктория. – Он вовсе не обязан меня слушаться, но как видишь.

– Может, чувствует, что ты хочешь ему добра? На глаза Виктории тут же навернулись слезы, но она все-таки посмотрела на Криса.

– Иногда мне невыносимо вспоминать о Трише.

Встав с кровати, Виктория обняла его. Стало ясно, что ей просто хочется опереться на него в эту трудную минуту, словно он утолял ее боль и печаль.

– Обычно я не позволяю себе быть слабой, – прошептала она, склонив голову ему на грудь.