Текст книги "Острова богов"

Мы смотрим друг на друга, я перевожу взгляд на рану на его щеке. Пусть подумает. Он умен и понимает, что умрет, если скажет «нет». В итоге он кивает.

– Могу я попрощаться с мамой? – едва слышно спрашивает он.

– Помни, ты не упростишь ей жизнь, если скажешь, куда едешь.

– Понятно.

Руби ставит бокал на низкий столик рядом с диваном. Стекло ударяется о дерево, и мы обе подпрыгиваем от резкого звука.

– Лаския, твои вещи уже на борту? – спрашивает сестра, и я киваю в ответ. Старательно сдерживаю улыбку. Я профессиональна, поэтому сдержанна.

– Хорошо, – продолжает она. – Отвези Джуда домой повидаться с мамой, а потом на корабль. – Она переключается на сестру Берис. – Вы встретите их на борту?

– Я готова. – Тон ее такой, будто мы собираемся на рынок за рыбой к ужину.

Поднимаюсь с места, Джуд встает следом.

– Хорошо вам обоим провести время, – говорит Руби. – И да, Лаския, не забудь привезти мне сувенир.

Я подмигиваю.

– Привезу кое-что получше.

Наконец-то все случится. Грядет великий день.

Джуд молча выходит за мной из апартаментов и шагает по пустому коридору. Вопрос он задает мне только на улице. Я засовываю руки в карманы и жалею, что отвезла куртку на корабль.

– Ты уже убивала?

– Всегда что-то случается впервые, – говорю я, стараясь сохранять спокойствие.

– Это совсем не так, как ты полагаешь. Кровь все меняет. После тебе будет казаться, что она везде, это станет важным событием…

– Возможно, так было с тобой, а со мной все будет по-другому.

Он качает головой.

– Будет не так, как ты ожидаешь.

Я презрительно фыркаю.

– Ой, Джуд, я уверена, его старшая сестра очень расстроится.

– Расстроится. Но твоей старшей сестре должно быть известно, что там, наверху, много свободного места.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь. – Я срываюсь на крик, но замолкаю, чтобы успокоиться. Руби крайне редко позволяет себе огрызаться, и только в том случае, когда кто-то ее серьезно задевает. – Послушай, Джуд, Руби – моя сестра. Есть небольшое отличие – она не такая, как твои чертовы друзья из пансиона, среди которых нет места бастарду.

– Как скажешь. – Он смотрит прямо перед собой.

– Заткнись, или я отвезу тебя сразу на корабль, и твоя мама будет очень переживать, не понимая, куда исчез ее сын.

ДЖУД. Многоквартирный дом. Порт-Наранда, Мелласея

Болит все – внутри и снаружи. После боя это нормально, мышцы пресса непроизвольно напрягаются, словно я вновь получил удар. Делаю шаг за шагом, движимый желанием увидеть маму, хотя понимаю, что она не сможет дать дельный совет, как выйти из ситуации, в которую я попал.

Я просто хочу ее увидеть.

Выйдя из клуба на улицу, поражаюсь, как ярок свет. Шум города давит. Гудки клаксонов, вонь лошадей, толпы людей на тротуарах – они движутся быстро, спешат домой или на веселую вечеринку, готовы танцевать и пить, пока не забудутся их страхи. Опускаю веки, желая оградиться от этого мира, и прокручиваю в голове недавний разговор, пытаясь понять, во что ввязался.

Руби хочет, чтобы я убил Леандера и всех, кто будет на его корабле, а это, возможно, половина моего класса.

Мы сворачиваем на Нью-стрит, постепенно отдаляемся от шума и огней. Наш путь лежит к многоквартирным жилым домам. Кажется, мы прошли не шесть кварталов, а перенеслись в другой мир, где улицы тихие, грязные и темные. Обшарпанные двери магазинов, наглухо закрытых на ночь, над ними выцветшие вывески. Непременные здесь решетки на окнах. Автомобилей нет – им не проехать по узким дорогам, да и позволить их себе здесь никто не может.

Поднимаю глаза и оглядываю здание Храма, безусловно, самое величественное в этих трущобах. Наверняка его построили здесь по весьма банальной причине – дешевизна земли. Здание окрашено в черный цвет, что символизирует сон бога Макеана. На фасаде статуя самого Макеана, освобождающегося от заклятия, наложенного Баррикой. Около входа стоит одна из зеленых сестер и приветливо кивает, когда мы проходим мимо. Неужели ей известно, кто мы?

Младшая сестра Руби, нет, младшая из сестер – та, которую я недооценивал, а это может стать ошибкой, роковой ошибкой – бросает монетку в чашу для пожертвований в руках сестры. Мне известно, что она, в отличие от Руби, регулярно посещает Храм. Она умна, раз нашла способ совместить интересы сестры и веры. Вопрос в том, как она поступит, когда требования сестры и ее бога станут различаться.

Признаюсь, до сегодняшнего дня никогда не разговаривал с зеленой сестрой, а после знакомства с сестрой Берис больше и не хочу. Последний раз я был в Храме в Алиноре много лет назад, но священнослужителя из нашей школы я помню очень хорошо. Добродушный упитанный мужчина в псевдовоенной униформе и с улыбкой на лице – он очень сильно отличался от сестры Берис.

Мы сворачиваем за угол, и я переключаюсь на дела насущные. Лаския непременно захочет подняться со мной в квартиру, я же не готов впускать ее в свой мир. Я не хочу видеть ее рядом с мамой, не желаю открывать ту часть жизни, которая прошла за морем. К тому же ей не стоит видеть, как мы живем. Оставить ее на улице в такой красивой одежде тоже нельзя. Пока меня не будет, на нее могут напасть и ограбить, а это не лучшим образом повлияет на мое будущее.

– Ты живешь здесь?

Удивленный ее вопросом, поднимаю глаза и понимаю, что до дома мы добрались быстрее, чем я ожидал, и уж точно раньше, чем хотелось бы.

Лаския распахивает дверь и придерживает ее, пропуская меня вперед, чем подсказывает, как с ней поступить. Она легко преодолевает шесть пролетов наверх, даже дыхание не сбивается. Если ее увидят в коридоре, это вызовет не меньше вопросов, чем ожидание на улице, поэтому я кивком приглашаю ее следовать за мной и открываю входную дверь.

Войдя, она захлопывает дверь за собой, прислоняется к ней спиной и замирает, сунув руки в карманы. Мельком оглядываю ее стройную фигуру в безупречном костюме с жилетом поверх накрахмаленной белоснежной рубашки, рукава закатаны до локтей. Все в ней прекрасно, отчего окружающая обстановка кажется еще более убогой.

У нас в квартире две комнаты. В одной стол, плита и диван, на котором сплю я. Сюда я приглашаю Ласкию, а сам ухожу в другую комнату, где в постели лежит мама.

Она смотрит в окно на темное ночное небо и поворачивает голову, когда я вхожу. Ее некогда золотистая кожа приобрела землистый оттенок, вокруг глаз залегли тени, а фигура кажется мне особенно субтильной – так бывает всякий раз, когда я возвращаюсь из города, полного жизненной энергии.

Из детства я смутно помню, как мы приезжали сюда, в Порт-Наранду, в гости к бабушке. Она была невысокой и очень худой, а с возрастом стала еще миниатюрнее. За несколько десятилетий до того она переехала в Порт-Наранду из Кань До, вышла замуж за местного и осталась здесь. Дни напролет она проводила с такими же бабушками, как сама, обсуждала всех вокруг и выносила критические замечания с нескрываемым удовольствием. Я тогда часто думал, что однажды мама станет такой же. Скорее всего, нет. Скорее всего, она просто тихо уйдет в небытие, а ее сходство с бабушкой заканчивается худобой и невысоким ростом.

– У тебя кровь, – едва слышно произносит она и замолкает, чтобы откашляться.

Ругаю себя за то, что забыл умыться, и сажусь на край кровати. Мама заходится в кашле, и я просовываю ладонь ей под спину, чтобы помочь подняться и сесть.

– Ерунда, царапина, – говорю я, когда приступ проходит.

– Ты не можешь драться со всем миром, Джуд, – ласково произносит она и откидывается на подушки.

– Почему нет? – бормочу я. – Мир напал первым.

Мама смотрит на меня пристально, и я замолкаю, чтобы не говорить о том, почему я должен драться и почему хочу этого.

– И что мне еще делать? – прерываю я наконец молчание. – Смириться? И пусть делают с нами, что пожелают?

Как поступила ты. Невысказанные слова повисают в воздухе.

– Не в каждом случае удается переложить вину на другого, – возражает она.

– Как, скажи на милость, ты можешь говорить такое? Он тебя бросил. Обещал, а потом, когда был особенно нужен, просто бросил. Разве в этом случае он не виноват?

Мама молчит и смотрит на меня. Я слышу, как дыхание ее замедляется, ей очень больно.

Нам обоим известно, что сейчас речь идет не об отце. Но только я знаю, почему сегодня мои мысли о Леандере.

Мама хотела, чтобы, уехав из Алинора, мы полностью порвали с прошлым. Она мечтала вернуться в Порт-Наранду – город, где она родилась, – и забыть о боли и разбитом сердце. Невозможно сосчитать, сколько раз она повторяла, что надо смотреть вперед, а не назад.

Я желал обратного – сохранить ту, прежнюю жизнь. Отец платил за мое обучение, наше жилье, но с нами не общался. Не суждено было сбыться моим мечтам о том, что однажды он придет в мою школу, будет изумлен моими спортивными достижениями, оценками и прочими некогда важными вещами, которые уже давно забылись. В глубине моей души всегда жила крошечная надежда, что он меня примет. Однако вместо этого он умер, не оставив ничего в наследство. Бросил нас, когда мы особенно нуждались в его поддержке. Тогда я был уверен, что Леандер совсем не такой, а намного лучше, и он позаботится обо мне. За несколько недель до смерти отца я сидел на уроке рядом с Леандером. Тогда я одолжил ему карандаш и повернул листок с контрольной работой так, чтобы он мог увидеть решение уравнений, с которыми всегда испытывал сложности.

Я не надеялся, что он меня выручит.

Я знал, что он так поступит.

Мама часто твердила, чтобы я не цеплялся за него.

– Послушай, Джуд, – говорила она, – вы сидите за одной партой в школе, но это не значит, что вы равны. Принц не может спуститься с пьедестала в канаву ради такого, как ты. Да еще на глазах у всего мира.

Я отказывался ей верить, а она смотрела на меня и тихо вздыхала.

– Гораздо лучше прекратить отношения, не ссорясь, – убеждала она меня.

А я, как дурак, продолжал ждать, когда Леандер придет. Ведь он мой друг. Ему ничего не стоило мне помочь, это же так просто.

Но он не появился.

И я усвоил урок, который не забуду никогда.

– Джуд? – Слабый голос мамы заставляет вынырнуть из воспоминаний. Я смотрю на нее и вновь вижу осунувшееся лицо с синяками под глазами.

– Да, я слушаю.

– У каждого человека свой взгляд на одни и те же события. – Сейчас, возможно, она наконец говорит о себе и об отце. Сегодня у нее нет повода думать о Леандере. – Пойми, Джуд, единственная версия развития событий, в которой мы правы, – это наша собственная.

Мама всегда без оснований доверяет всем и каждому, предпочитает видеть в людях только лучшее, что в них есть, поэтому мы и оказались здесь. Любая другая женщина первым делом заставила бы отца обеспечить нас до конца дней, не позволив зависеть от милостей законной жены. Мне нет дела до того, какой версии придерживались отец и его жена!

Впрочем, на ближайшие дни мамино доверие к людям мне на руку.

– Я должен уехать на некоторое время, – кивком я указываю на дверь. – Руби дала мне одно задание. – Мама, словно очнувшись, оглядывается и понимает, что мы не одни. – Руби пришлет доктора, – продолжаю я. – А я приеду, как только смогу. У нас есть немного картофеля и фасоль, я уже залил ее водой. Завтра миссис Тевнер зайдет к тебе по пути на рынок. Скажи, что я починю ее плиту, когда вернусь. Надеюсь, это обещание заставит ее быть внимательнее к тебе.

– Непременно скажу, – обещает мама, хотя нам обоим известно, что я не представляю, как чинят плиты. Я вырос в достатке в доме в Киркпуле, у нас были кухарка и горничная, а в школе работать руками не учили.

Мысли о школьных годах напоминают о предстоящем задании – необходимости подтвердить личность друга детства. Я сползаю с кровати и начинаю искать рюкзак. Мама следит, как я складываю туда вещи, как вожусь слишком долго, излишне тщательно затягивая шнурок.

– Постараюсь вернуться скорее. – Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в щеку. Кожа у нее гладкая, но рука очень тонкая, особенно по сравнению с моей, и плечи костлявые. Вокруг витает запах каких-то благовоний, что кажется странным. Сердце сжимается от тревоги, но я делаю усилие и сохраняю лицо.

Может, раз скоро война, я должен сказать что-то еще? У нас нет денег купить еды впрок. Возможно, получив плату от Руби, я смогу вывезти нас из города.

– Отдыхай, – говорю я. – И делай все, как велит доктор.

– Я люблю тебя, Джуд, – произносит она и, сделав над собой заметное усилие, протягивает руку, чтобы пожать мою.

– И я тебя, мама. – Хотел бы я сказать больше, но слова застревают в горле из-за присутствия в соседней комнате Ласкии. Поэтому я просто киваю, когда мама вновь сжимает мою руку.

Не оглядываясь, прохожу мимо девушки и выхожу на лестницу.

СЕЛЛИ. Корабль «Лизабетт». Море Полумесяца

«Лизабетт» уходит в море, и только тогда я понимаю, как малочисленна наша команда. Корабль будто летит над водой, паруса развернуты, полощутся плохо различимые в темноте флаги, палуба качается под ногами. Но на этот раз запах моря не успокаивает учащенно бьющееся сердце. Его тянет назад, в Киркпул, на «Фрею», все еще ожидающую меня в доках. Там моя последняя возможность увидеть папу до того, как путь преградят зимние бури. Слезы наворачиваются на глаза, стоит представить, как утром «Фрея» будет неторопливо выходить из порта, и ни одна живая душа не будет знать, что на ее борту должна быть я.

Прислушиваюсь к ударам в груди и понимаю, что они связаны со страхом из-за поступка Ренсы. Наш капитан у штурвала, Кайри закончила ритуал у алтаря и теперь стоит рядом.

Я по-прежнему на своем месте, передо мной только носовая фигура[9]9
  Носовая фигура (гальюнная фигура) – украшение на носу парусного судна.


[Закрыть] и бушприт. Определить линию горизонта удается лишь благодаря звездам, освещающим чернильно-темную гладь воды. Перчатки оставляют незакрытыми пальцы, и я чувствую шероховатость деревянных поручней – все это привычно и знакомо, и только это удерживает меня от необдуманных поступков в ночь, когда все пошло не по плану.

Помимо Ренсы, Кайри и меня на борту из команды трое. Всего нас шесть человек, а должно быть десять. Абри уже на мачте, братья-двойняшки закончили с парусами, хотя я не представляю, как они справились всего двумя парами рук.

Интересно, что станут делать четверо отпущенных на берег матросов, когда утром они придут в порт и не увидят корабль? Сказанное Ренсой все еще крутится в голове. Мне не все равно, как они выйдут из сложного положения, смогут ли заработать, найдут ли место для ночлега. Я думала бы об этом, даже если бы Ренса мне не напомнила.

Улавливаю движение наверху – Абри начинает спускаться – и направляюсь к ней. Когда она встает на палубу, лицо кажется мне особенно белым, слишком бледным. Абри очень женственная, фигура ее не лишена округлости, при этом она ловкая и сильная, как любой моряк. Часто на лице ее сияет улыбка, но сейчас она хмурая, взгляд встревоженный.

– Киркпул скрылся за горизонтом, и больше не видно ни огонька. Мы здесь совсем одни.

– Или те, от кого мы прячемся, тоже идут без габаритов.

Абри морщится, но ничего не говорит. Мы вдвоем идем на корму, чтобы послушать, что скажет Ренса. И как этот парень объяснит, почему втянул нас во все это. За нашими спинами сползают по канатам Джонлон и Конор. Почти бесшумно они опускаются на палубу и следуют за нами.

Ренса зажигает фонарь и закрывает его экраном, чтобы свет был не ярким, но достаточным для лучшей видимости. Теперь, когда этот парень лишил меня последнего шанса на счастье, я решаю присмотреться к неизвестному гостю внимательнее.

Первая мысль: несправедливо, что кто-то так выглядит. Мы ровесники, но на этом сходство заканчивается. У меня светлые кожа и волосы, на лице веснушки. У него же черные волосы, выразительные брови, золотистая кожа и постоянная легкая ироничная улыбка. Губы его красиво смотрятся в этой ухмылке, а глаза становятся чуть уже, отчего в уголках появляются морщинки.

По этому лицу видно, каково его происхождение, а по одежде – уровень жизни. Он скидывает роскошного качества бушлат и бросает на палубу, закатывает рукава рубашки, открыв сильные руки и магические знаки – такие сложные мне не приходилось видеть раньше. Оторвавшись от разглядывания его губ, замечаю, что он наблюдает за мной и неожиданно приподнимает бровь. Прищуриваюсь и смотрю внимательнее. Он не выглядит встревоженным или озадаченным.

Ренса начинает говорить, и присутствующие поворачиваются к ней.

– Благодарю всех за быструю и слаженную работу сегодня вечером. Замечу, мне очень жаль, что пришлось оставить на берегу четверых из нас. Их будут ждать в порту на месте нашей стоянки, им обязательно помогут. Нам нужно было вести себя естественно, а факт, что на судне остался полный экипаж, мог вызвать подозрения. – Она делает паузу и окидывает нас сосредоточенным взглядом. – И еще скажу, что дело поручили нам, потому что у компании Стэнтона Уокера хорошая репутация, класс его судов очень высок.

Папа никогда в жизни не позволил бы втянуть нас в нечто подобное, никогда бы не согласился. Сжав зубы, смотрю по очереди на каждого из моих товарищей, но взгляды их обращены к новому человеку на борту.

– Члены команды «Лизабетт» горды тем, что поддерживают высокие стандарты, – продолжает Ренса. – Наш корабль надежный и быстрый, при этом он идет тихо, не привлекая внимания. Это и заинтересовало ее величество.

– Ее величество! – восклицает Джонлон, определенно выражая общее мнение. Мне кажется, Абри начинает шептать молитву. Конор бросает на меня взгляд, говорящий о том, что происходящее радует его не больше, чем меня.

– Как он связан с королевой? – вырывается у меня, и этот нахальный парень улыбается еще шире, будто я сказала что-то забавное.

– Лучше помолчи, – говорит мне Абри. Она смотрит на нашего нового пассажира, забыв закрыть рот. Я хмурюсь, она замечает это, вздрагивает и берет себя в руки.

– Перед вами брат королевы, его высочество принц Леандер, – почти без эмоций произносит Ренса.

На мгновение все словно замирает. Слышны лишь порывы ветра, шум моря и удары сердца в груди. Я пытаюсь вникнуть в смысл сказанного, но получается с трудом. Я поняла, что он не простой слуга, но чтобы сам принц… Может, он мошенник и самозванец? А если и правда принц, почему он прятался?

В голове всплывают все оскорбления, которыми я его награждала. О богиня, почему я не умею держать рот на замке? Впрочем, я не готова отказаться от сказанного.

Все бесполезное вокруг так красиво украшено. Не хочу, чтобы ты был обделен.

А потом я вставила цветок ему за ухо.

Помогите мне, боги.

– Сегодня днем я получила письмо от королевы, – продолжает Ренса, – решение было принято быстро. Так следовало поступить, чтобы сохранить факт в тайне. Сейчас мы идем на Острова богов. У его высочества там дело.

Острова богов.

Эта группа островов не указана ни на одной карте. На каждом острове находится Храм, посвященный одному из богов, есть и Остров Матери. Ни один человек не должен ступать на ту землю, ни один корабль не рискнет там пришвартоваться даже в случае обнаружения дозором.

– Но у нас нет карты, – пытаюсь протестовать я.

– Его высочество предоставил ее нам. – Ренса кивает в сторону парня, и тот поступает так же, подтверждая. Почему они так себя ведут? Будто равные?

– Я… думал… Это правда принц? – Джонлон таращит глаза, и брат кладет руку ему на плечо, давая знак успокоиться. Они схожи немногим: у обоих потемневшая от загара кожа и улыбаются они одинаково. С трудом верится, что Джонлон и Конор вообще братья, а тем более двойняшки. Джонлон – высокий, массивный и меланхоличный парень, а Конор мал ростом, жилист, постоянно в движении.

– Почему именно наш корабль? – задаю вопрос я. – Мы честные торговцы, у нас нет гирлянд из цветов и танцующих девиц.

– Гирлянды я не люблю, – подает голос принц. Его реакция вызывает смешок Абри и улыбку Кайри, а сам принц мне подмигивает. Невероятно. – Но с цветком за ухом я выгляжу превосходно.

Кайри бросает на меня взгляд, говорящий: «Он тебе подмигнул? Что ж, позже это обсудим». Затем делает круглые глаза. Ренса бросает на меня взгляд, говорящий: «Заткнись, или я сама тебя заткну».

– Меня зовет туда долг, – улыбаясь, продолжает принц. – На Островах я проведу обряд традиционного для королевской семьи жертвоприношения, это придаст нашей богине сил, чтобы держать под контролем Макеана. Она позаботится о том, чтобы даже во сне он оставался связанным – такое положение для него лучше всего. Жителям Мелласеи придется отказаться от своих планов, потому что в ближайшее время начать войну они не смогут.

– Жертвоприношение? – переспрашивает встревоженная Абри.

– Мы совершаем его раз в двадцать пять лет – традиции много веков, – отвечает принц Леандер.

Я смотрю на него с подозрением. Мне нужно думать, прежде чем говорить, вынести урок из произошедшего. Но срок в двадцать пять лет настораживает, где-то я это уже слышала.

– Извините, – произношу я тихо и медленно. – Я лишь хочу уточнить. В ситуации, когда мы на пороге войны, было бы лучше послать вас к соседям и убедиться, что мы еще союзники. Вместо этого королева делает ставку на нежелание мелласеан начинать войну из-за того, что бог их в глубоком сне?

– Совершенно верно, – весело отвечает он.

Неужели из-за такой ерунды я не отправилась на север к папе?

– Даже не знаю, что сказать, – бормочу я себе под нос. Да, я понимаю, что лучше бы мне промолчать, но, на мою беду, я начисто лишена навыков дипломатичности.

– Довольно, Селли, – прерывает меня Ренса, но принц останавливает ее взмахом руки.

– Не беспокойся, капитан, твоя команда не единственная считает, что королевская семья манкирует своими обязанностями. Но, поверьте, мы помним о долге. Если не хочешь встретиться на пути с убийцами, надо свернуть и сделать вид, что внимание твое сосредоточено совсем на ином.

– И для чего на самом деле нужен выход кораблей королевского флота? – спрашивает Конор. Его интонации и манеры резки, в отличие от брата.

Я радуюсь, что хотя бы еще один человек на этом корабле не смотрит на принца с благоговением.

– Чтобы выйти из гавани медленно и величественно, дать всем понять, что принц отбывает с дипломатическими визитами. – Леандер переводит дыхание и продолжает: – Все внимание будет приковано к людям на палубах. Никому в голову не придет следить за «Лизабетт» как за военным кораблем Алинора. Она, конечно, красива, но ничем не примечательна. Значит, мы сможем добраться до Островов и вернуться обратно, никем не замеченные. – Он замолкает и оглядывает нас всех по очереди, словно желая очаровать. – Я и сестра благодарны вам за помощь, – продолжает он, понизив голос. Он выглядит в точности как мальчик, которому никогда и никто не говорил «нет». – Я сделаю все, чтобы не мешать вам в работе. Да, и еще – я захватил со своего корабля кое-какое продовольствие, так что на завтрак обещаю накормить вас, как, хм, принцев.

Я фыркаю нарочито громко, чтобы услышала Ренса.

Леандер держится так расслабленно и легко, будто приглашает всех повеселиться. Будто нас ждет приключение, а не опасная миссия, которую надо выполнить тайно.

Кайри делает шаг вперед.

– Поездка к Островам будет быстрой и легкой. Так и должно быть, ведь его высочество принес жертвы духам вместе со мной. Джонлон, Конор, вы остаетесь со мной на палубе. Абри, посмотри, как дела на камбузе и собери нам что-то поесть. Селли, принц проведет ночь в нашей каюте, вещи я перенесла час назад. Сейчас не твоя вахта, займи свободный гамак в каюте экипажа и отдохни.

Вот так, еще из собственной постели меня выгнали.

К счастью, к Ренсе подходит Леандер, и они заводят разговор. Духи не на моей стороне – не прошло и десяти секунд, а он заставляет ее улыбнуться. Я даже не представляла, что она умеет это делать.

Оказывается, на палубе был и наш гость Ученый. Я замечаю, что он спешно идет куда-то, стараясь миновать освещенное пространство и не смотреть в сторону принца. Не сомневаюсь, что его высочество привык к постоянным взглядам, возможно, внимание ему даже нравится. Но что-то в поведении Ученого заставляет меня проводить взглядом, как он тайком, сгорбившись, спускается на нижнюю палубу.

Кайри осматривает алтарь, затем вместе с братьями направляется к мачтам, чтобы изменить положение парусов на лучшее в настоящий момент.

Абри делает знак глазами, предлагая вместе пройти на камбуз и поболтать. Я мотаю головой, но она берет меня за руку и тянет за собой.

– Целый принц! – шепчет она не так тихо, как хотелось бы. – Не смотри так на него, Селли! Невероятно, у нас на борту самый завидный холостяк королевств Моря Полумесяца!

– Он же здесь не для ухаживаний, – обрываю ее я. Вижу, как сползает с лица улыбка, и сразу жалею о грубости.

А в следующую секунду уже подпрыгиваю на месте, когда над ухом раздается голос Кайри.

– Хватит, Селли. Неужели нельзя спокойнее относиться к происходящему?

– Мне казалась, ты должна разбираться с парусами.

– Конор тоже считает, что принц – красавец, – произносит она, не обращая внимания на мои слова.

– Вот и обсудите это втроем. – Я вырываюсь из рук Абри.

– Он сказал, что они с сестрой нам благодарны, – начинает размышлять вслух Абри, и взгляд ее приобретает мечтательное выражение. Такое впечатление, что обо мне она вообще забыла. – Это он о королеве Августе. Она нам благодарна!

– Королева Августа понятия не имеет, что ты существуешь, – говорю я, и Кайри толкает меня локтем в бок.

– А я видела, как он тебе подмигивал. И ты хочешь нас убедить, что у тебя не было желания ответить ему тем же?

– Я всерьез полагаю… – начинаю я и замолкаю, опасаясь, что выдам свои неблаговидные намерения. Планам моим не суждено осуществиться, а я ведь была так близка к тому, чтобы вырваться из-под контроля Ренсы. Вместо этого предстоит ждать еще много месяцев, прежде чем можно будет снова попытать счастья и попасть на идущий на север корабль.

«Лизабетт» мчится в темноту к месту, куда никто не заходит, опасаясь неприятностей, к Храму, в котором не бывают простые люди. И все из-за принца Леандера. Похоже на приключенческий роман. Интересно, Ренса верит, что у нас все получится, или действует лишь потому, что нельзя отказать королеве? Всем известно, что Алинор и Мелласея медленно движутся к краю пропасти. Каждый день для прибывающих в порты судов вводят новые сборы, проводят обыски, конфискации. Ветер разносит по городам слухи о грядущей войне, и от нее не убережет паломничество на расположенные на краю света Острова.

Если королевская семья полагает, что обращение к богине остановит военный флот Мелласеи, значит, проблемы у нас гораздо более серьезные. Лично я никогда не слышала о молитве такой силы.

Конечно, возможно, я чего-то не понимаю, но зато знаю, кто точно разберется.