Текст книги "Куриный бульон для души. 101 вдохновляющая история о сильных людях и удивительных судьбах"

Подарок

Даже горе, умноженное в сто раз, можно излечить любовью.

Терри Гуиллеметс

Мой сын погиб. Только что он был жив, а в следующую, ужасную и непростительную секунду – мертв. Он был за рулем и столкнулся с машиной, которой управлял пьяный водитель. С этой секунды моя жизнь изменилась навсегда.

Моя дочь Елизавета тоже попала в эту аварию, но выжила, отделавшись трещиной одного позвонка. Она некоторое время лежала в больнице. Нам с ней предстоял долгий период скорби.

Я привезла дочь из больницы. Похороны Дэнни прошли незадолго до этого. Елизавета была в ужасном физическом и психическом состоянии. Я, как могла, ее утешала. Она пыталась унять боль потери и избавиться от вины за то, что выжила в этой катастрофе. Она прогуливала школу, потеряла сон и очень мало ела. Она находилась в глубокой депрессии, с которой мы даже общими усилиями не могли справиться.

Я нашла самый лучший центр, в котором лечат от горя и депрессии. Мне было страшно, что из-за всего происходящего я могу потерять и дочь.

Елизавета лежала в этом центре, и однажды, возвращаясь от нее, я заметила в поле четырех лошадей. Я по наитию остановилась перед сельским домом рядом с полем. Из дома вышла пара в летах. Я спросила: «Вы не продаете лошадей?»

Мужчина ответил: «Ну, мы вообще-то не планировали их продавать».

– Пожалуйста, – попросила я. – Мне очень надо купить лошадь.

На лице женщины появилась улыбка.

– Может быть, зайдете? – спросила она.

Я прошла с ними в дом. Я слабо помню сам разговор. Я только постоянно повторяла, что мне надо купить лошадь… Потом неожиданно я рассказала им об аварии, в которой погиб мой сын, и это сильно повлияло на дочь. Я помню, что плакала. Женщина, которую звали Барбара, сказала, что слышала об этой аварии.

Барбара предложила нам всем вместе прогуляться по полю. По пути я молилась. Моя дочь любила лошадей, и я тоже. Я подумала, что, если мы с Елизаветой вместе будем ухаживать за лошадью, это поможет нам излечить наши души.

– Скиппер! – позвал Делберт, хозяин.

Из-за угла сарая появилась голова мерина. Но животное не стало к нам подходить.

– Ты Шейди позови, – посоветовала Барбара. Делберт так и поступил, и из сарая вышла кобыла. Она трусцой подбежала к нам, и мерин пошел за ней следом. Как только я увидела кобылу, я поняла, что она мне нужна. Мерин хватал губами мою руку. Он был прекрасен, и я погладила его по морде. Потом в подмышку другой руки стала тыкаться мордой кобыла, и я ее тоже погладила.

– Продадите мне кобылу? – спросила я. Делберт хмыкнул и покачал головой:

– Барбара никогда не расстанется с Шейди. Она была еще жеребенком, когда Барбара взяла ее и вырастила. Она ей как ребенок.

Он посмотрел на жену, стоявшую по другую сторону ограды.

Мы разговаривали, и я гладила двух лошадей. Когда я перестала трогать кобылу, она сама стала тыкаться в меня мордой. В общем, мне нравились обе лошади. И мне очень не хотелось услышать от хозяев слово «нет».

Барбара ушла в дом. Она вернулась через несколько минут и снова встала у ограды.

– Я продам вам обеих лошадей, – сказала она. Делберт аж рот открыл от удивления, а у меня сердце пропустило один удар.

– Я представить себе не мог, что она расстанется с кобылой! – сказал он.

Мы вернулись в дом, и я выписала чек на сумму, которую назвала Барбара.

Как только появились лошади, начался процесс заживления наших ран и примирения с действительностью. Он шел постепенно, иногда поминутно. Мы вместе занимались лошадьми, кормили их и ухаживали за ними. Их впервые в жизни подковали и стали приучать к седлу. Мы вкладывали в них душу, и нам становилось легче. Грусть, окружавшая ранее мою дочь, постепенно исчезала.

Я понимала, что боль от потери сына никогда не пройдет, но, заботясь о дочери и привлекая ее к участию в жизни лошадей, я снова научилась смеяться.

Наконец пришло время вязать кобылу. Я нашла местного бридера по имени Фил и договорилась, что привезу Шейди на случку на его ранчо. Вместе с кобылой поедет Елизавета, которая пробудет на ранчо месяц – такой у нас был договор.

Я много раз ездила навещать Елизавету, чтобы у нее не сложилось впечатление, что я ее забыла. Во время второго посещения ранчо я познакомилась с матерью Фила по имени Тельма. Это была добрая и внимательная женщина. Она пригласила меня выпить с ней кофе. Я с радостью согласилась.

– А вы не знали, что Барбара, у которой вы купили лошадей, была моей сестрой? – спросила она.

Я очень удивилась:

– Нет, не слышала. А как у нее дела?

Тельма опустила глаза и некоторое время молчала. Потом она посмотрела на меня холодными голубыми глазами и сказала: «Она умерла».

– Ох, мне очень жаль! – воскликнула я.

Тельма покачала головой и дотронулась до моей руки.

– Все в порядке. Смерть была неожиданной, но она ушла без боли.

Старая женщина вздохнула.

– Я вам сейчас скажу то, что, мне кажется, вам стоит услышать. Барбара знала, что умирает. Она не говорила об этом никому, даже своему мужу. Но ее доктор сказал, что она об этом знала еще за несколько месяцев.

Я не очень понимала, почему Тельма рассказывает мне эту слишком личную историю. Тельма глубоко вздохнула.

– Барбара никогда бы не рассталась с Шейди. Это был ее ребенок. Но она узнала, что умрет, и поэтому продала вам лошадей. Делберт рассказал нам, как вы гладили Шейди, как на нее смотрели и как в это время мерин постоянно был рядом. Шейди никогда не подходила к другим людям. Моя сестра увидела в вас что-то, из-за чего вам поверила. Она знала, что вы будете любить кобылу так же, как она. Ей надо было, чтобы после ее смерти за Шейди ухаживал тот, кто ее любит. Я хорошо знала свою сестру и понимаю, что ей хотелось, чтобы вам было не так больно от потери ребенка. Поэтому она отдала вам своего ребенка – Шейди. Через шесть месяцев она умерла.

Я вытерла слезы, и Тельма снова дотронулась до моей руки.

– Я очень рада, что у вас кобыла моей сестры. Я видела вас с лошадью и понимаю, что в вас увидела Барбара, когда решилась вам ее продать. Она увидела любовь, доброту и нежность.

В тот день в доме Тельмы я почувствовала благодарность женщине, которая из сострадания и любви подарила мне то, что любила. С ее подарка началось возвращение к жизни моей дочери и меня самой.

Джо Дейвис

Первый день рождения после смерти

То, как дарят, имеет еще больше значения, чем сам подарок.

Пьер Корнель, французский поэт и драматург

Моя мать Бетти умерла от рака груди в возрасте семидесяти девяти лет. Она очень хотела дожить до восьмидесяти и говорила, что тогда сможет считать свою жизнь долгой и счастливой. Все мы с нетерпением ждали ее восьмидесятилетия.

Но мама умерла в июле, за восемь месяцев до своего дня рождения. Сотрудники хосписа, где она жила, предлагали провести ее день рождения раньше, но я отказалась. Мать чувствовала себя слишком плохо, и мне не хотелось праздновать, когда она была в таком состоянии. Возможно, я тогда больше думала о себе.

В ту неделю, когда мать поместили в хоспис, отца перевели в дом престарелых с болезнью Альцгеймера. Мне было очень горько и тяжело. Когда умерла мать, я почувствовала, что потеряла обоих родителей сразу.

Но вот приближался март, а с ним и восьмидесятилетие мамы – первый день рождения после ее смерти. Я не знала, как его отметить. И стоит ли отмечать? Как можно праздновать день рождения, когда мне так грустно и больно после ее кончины?

Потом я начала вспоминать, как мать любила встречать свои дни рождения и что делала в этот день. Она обожала своих детей, внуков и правнуков. В последние годы жизни она перестала сама готовить угощение.

Это навело меня на мысль. Я решила устроить празднование у нас дома для членов семьи. Мы споем песню «С днем рождения тебя!» и съедим торт, украшенный кремовыми розами, которые должны символизировать начало весны. Мать любила свой день рождения, потому что он предвещал весну, хотя в начале марта еще мог лежать снег.

Но в моей идее чего-то не хватало. Мне не хотелось, чтобы настроение гостей в этот день было мрачным и подавленным. Это матери бы точно не понравилось. Я не знала, как исправить эту ситуацию.

Настал день перед маминым днем рождения.

Утром я повесила в гостиной лоскутное одеяло, которое сшила мать. Она называла его «одеялом для дня рождения». Это было белое одеяло с разноцветными фигурками девочки в чепчике и звездами, идеально подходящее для праздника.

Потом я подумала, что было бы странно устраивать день рождения без подарков. Но как дарить что-то человеку, который уже умер? Потом я поняла, что надо сделать.

Мать просила меня раздать родным ее личные вещи, которые им нравятся, а все остальное продать или отдать другим людям. Я уже раздала многое, но часть вещей, в том числе ее драгоценности, остались нетронутыми.

Я решила, что подарю их членам нашей семьи на ее первый день рождения, после того как она ушла.

Весь день я копалась в коробках с мамиными вещами. Надо было найти подарок каждому: моему мужу, сыну, невестке, дочери и зятю, а также четверым внучкам и одному внуку в возрасте от полутора до шести лет.

Разбирая вещи, я вспоминала прошлое и плакала. На оставшихся от матери бланках писем с ее именем я написала короткие послания, завернула подарки в красивую оберточную бумагу и обвязала лентами, к которым прикрепила записки.

Когда все собравшиеся пропели «С днем рождения тебя!» и дети задули свечки на торте, я сказала: «Ну а теперь – подарки! На каждом дне рождения должны быть подарки!»

Мой сын покосился сначала на меня, а потом на свою сестру.

– Я ничего не приготовил, – сказал он. Глядя на их озадаченные лица, я рассмеялась.

– Вы меня неправильно поняли. Я имела в виду, что бабушка дарит вам подарки.

Моя дочь получила золотое ожерелье с аквамарином (камнем, соответствующим месяцу рождения моей матери по знаку зодиака). Я сказала дочери, что у нее глаза цвета аквамарина, и бабушка считала глаза своей внучки очень красивыми.

Моя невестка получила серебряное ожерелье, изготовленное дизайнером-ювелиром, работы которого очень нравились маме. Стиль этого украшения очень подходил невестке.

Сыну достался набор пивных бокалов, потому что он очень любит пиво. В записке, сопровождавшей подарок, я написала, что и его бабушка любила выпить бокал холодного пива в жаркий денек, и пусть он вспоминает ее, когда будет пить из этих бокалов.

Зятю я подарила специальную ложечку для раскладывания мороженого – он большой любитель мороженого. В записке я упомянула, что моя мать иногда вместо полноценного обеда ограничивалась одним мороженым.

Внуку я объяснила, что мне было сложно найти среди вещей прабабушки что-то подходящее для него, но надеюсь, что ему все же понравится подарок. Внук обнял меня. Я не знала, откуда у матери фигурка оленя, но решила подарить ее мальчику, потому что ему нравятся животные. Кроме того, он получил массивное серебряное кольцо, и я объяснила ему, что серебро – это драгоценный металл, который добывают из земли. Он очень любопытный мальчик и всегда задает много вопросов. Внук весь вечер не снимал кольцо с пальца.

Самая старшая из моих внучек получила серебряный браслет, состоящий из фигурок морских свинок, который ее прабабушка купила, когда отдыхала на берегу океана. Девочка видела океан, который ей очень понравился, поэтому я была уверена, что она оценит и браслет.

Другой внучке я подарила серебряную подвеску с сапфиром. Я сказала девочке, что ее прабабушка очень любила эти драгоценные камни и если внимательно посмотреть на сапфир, то можно увидеть белую звездочку, потому что это так называемый звездный сапфир.

Самая младшая из моих внучек получила серебряный детский стаканчик, сделанный в начале 1930-х годов. Моя мама любила эту вещь и часто ей пользовалась – на стаканчике остались вмятины.

Ну, и, конечно, в каждой записке я упомянула, что моя мама горячо любила нас всех.

С тех пор прошло много времени, и все получившие подарки успели высказать свое мнение. Моей внучке, которой сейчас четыре года, очень нравится звездный сапфир. Мой сын с удовольствием пользуется пивными бокалами, а зять использовал ложечку для мороженого в тот же вечер.

Самым приятным отзывом о прошедшем дне рождении, стали слова моей дочери, которая на следующий день после праздника сказала: «Мама, все было просто идеально!»

Если вам предстоит первый день рождения близкого человека, который незадолго до этого умер, я советую устроить праздник для всех ваших близких. И тогда, я надеюсь, вам тоже покажется, что этот день прошел «идеально».

Бетси Льюис

Радость побеждает страх

Мы не можем избавить свою жизнь от опасности, мы лишь способны избавить ее от страха. Мы не должны умалять значение жизни, придавая слишком большое значение смерти.

Дэвид Сарнов, один из основателей радио и телевещания в США

Прошло больше десяти лет с тех пор, как погибла моя младшая дочь. Она была такой умной, красивой и жизнерадостной. Каждый новый день она встречала улыбкой. Мне ни разу не приходилось будить ее в школу.

С Амандой мы не знали, что такое «вытаскивать подростка утром из кровати», как регулярно происходит в других семьях. Она всегда была организованной, энергичной и вкладывала душу в то, что делала. Она представляла свою школу в спортивных соревнованиях, на балу губернатора и в Вашингтоне на разных конференциях. У нее был удивительно мелодичный и красивый голос. Но первое, что отмечали многие, была ее улыбка. Она всегда улыбалась.

Эти улыбки, талант и огромный потенциал пришли к трагическому концу одним летним днем, когда шоссе было мокрым от дождя. Ей было всего девятнадцать лет. Когда я узнала, что дочь погибла, то подумала: «Моя жизнь закончена». Мне очень больно вспоминать часы и дни сразу после ее смерти. Это было самое ужасное время в моей жизни, а также в жизни моего мужа, старшей дочери и тех, кого любила Аманда.

Я чувствовала себя виноватой. Я не справилась, не смогла сберечь свою дочь. Хотя это не я была за рулем автомобиля, в котором ехала Аманда, чувство вины не проходило и со временем становилось все сильнее. Я должна была спасти свою дочь, но этого не сделала.

Большую часть времени, когда девочки были маленькими, я сидела с ними дома. Мой муж зарабатывал на жизнь. Потом, когда дочери подросли, я стала работать в школе, где училась Аманда. Я отвозила дочерей в школу на автомобиле. Я была с ними, когда они возвращались домой. Я следила, чтобы они выполняли домашнее задание, и сопровождала их на внешкольные мероприятия.

Я не разрешала девочкам пересекать четырехполосное шоссе около школы, чтобы подойти к бензозаправке, где продавались хот-доги. Я запрещала им пить алкоголь, потому что они были несовершеннолетними, хотя многие их друзья уже это делали. Я должна была оберегать дочерей, и я очень старалась. И тем не менее мне не удалось уберечь Аманду.

Вместе с чувством вины появился страх, что беда не приходит одна. Что еще странное и непредвиденное могло произойти? Я очень боялась, что у моего мужа случится еще один сердечный приступ. У него уже был один приступ незадолго до смерти Аманды. Через несколько дней после похорон мы с мужем со слезами прощались с нашей старшей дочерью, которая возвращалась к себе домой. Ей надо было ехать несколько часов, и мы очень за нее переживали. Я была так напугана, что вначале даже не разрешала дочери садиться за руль. Но у нее была своя жизнь и свои обязательства. Я все это понимала, но все равно за нее боялась.

Я прочитала массу книг о горе и о том, как его переносят разные люди. Я прекрасно понимала тех женщин, которые после смерти своих близких на много недель были прикованы к постели, потому что у них не хватало сил встать.

Я завидовала таким женщинам. Я хотела бы потерять чувствительность, пусть даже впасть в кому, чтобы оказаться там, где нет боли.

Мне стало трудно открывать глаза по утрам, потому что предстоял еще один день без Аманды. Ложиться спать было почти так же тяжело. Мне часто снилось, что она попадает в аварию, я просыпалась вся в слезах и потом долго не могла уснуть. Иногда мне снилось, что Аманда жива и здорова, и я тоже просыпалась в слезах. Сон перестал быть отдыхом.

Однажды я сказала подруге, что никогда не смогу быть счастливой, потому что всегда вспоминаю дочь и думаю о том, как было бы здорово, если бы она могла разделить со мной радость. Мне казалось, что я как мать должна каждый день пребывать в трауре, иначе я оскверню ее память. Что подумают люди, когда увидят, что я веселюсь? Они наверняка решат, что я забыла свою дочь. На протяжении четырех лет после ее смерти я практически каждый день ходила на могилу.

Многие из тех, кто знал Аманду, напоминали мне, что ее жизнь была наполнена радостью. Зачем, говорили они, находиться в постоянном трауре и испытывать боль до конца жизни? Кому от этого будет легче? Они считали, что лучший способ почтить память Аманды – почувствовать себя счастливой и навсегда забыть горе и страх.

Я последовала этому совету и выбрала радость. Я хочу видеть красоту природы. Наблюдая красочный закат, я чувствую себя умиротворенной и спокойной. Я восхищаюсь разноцветной гаммой осенних листьев. Я смотрю на океан, на его приливы и отливы и чувствую, что становлюсь ближе к Господу. Впервые за много лет я снова начала петь в хоре. Меня всегда вдохновляла музыка. Я радуюсь улыбкам и смеху моего маленького внука. Скоро должна появиться на свет моя внучка. Я буду ее баюкать, обнимать, петь ей песенки и читать сказки. Буду заботиться о ней и о ее старшем братике.

Да, я всегда буду скорбеть по Аманде. Неожиданное воспоминание, знакомый запах, пейзаж или фотография могут вызвать у меня бурный поток слез. Но я все это переживу. Я впускаю в свое сердце радость. Радость, которая победит страх.

Ким Сили

Самодельные открытки

Вера – это умение видеть сердцем, вера видит Бога в темноте и при свете дня.

Неизвестный автор

Несколько лет назад я пошла в магазин, чтобы купить открытку ко дню рождения своего отца. Там были веселые открытки. Серьезные открытки. Открытки с котиками, без котиков, от котиков. Открытки от собак. Много разных открыток. Но той, которую я хотела бы купить, не оказалось. Их просто не выпускают.

Даже если бы я нашла подходящую открытку – какое поздравление на ней написать? «Папа, надеюсь, что рак пройдет и ты доживешь до следующего дня рождения»?

Рядом со мной появилась девочка-подросток. Она взяла открытку и улыбнулась. Я же с трудом сдерживала слезы. Я не могла понять, почему врачи больше не берут у отца анализы и не хотят лечить его химиотерапией. И вообще, почему считается, что опухоль в мозгу неизлечима? Девочка убежала, оставив меня в одиночестве.

Я, конечно, понимала, что когда-нибудь потеряю отца, но не ожидала, что это произойдет так рано – когда ему будет всего пятьдесят три года. Он должен был дожить до моего замужества и увидеть, какие у меня родятся дети. Он мог по крайней мере повести к алтарю мою старшую сестру.

Я вышла из магазина, так ничего и не купив.

Через несколько недель отца перевели в хоспис. Выплывая из своей дремы, он позволял себе сексистские замечания в адрес медсестер. Но по большей части он не открывал глаз. У кровати стояла капельница с лекарством, подавляющим боль. Однажды, сидя рядом и держа его за руку, я в отчаянии поняла, что не могу контролировать ситуацию и не в состоянии починить то, что сломано. Я молилась, но Бог мне не отвечал.

Он умер в тот год, через два с половиной месяца после своего дня рождения.

Спустя неделю после его похорон, когда все внутри еще болело, я вышла на работу. Я преподавала историю в седьмом классе. Мне совершенно не хотелось рассказывать о противоречиях погонщиков скота и владельцев крупных ранчо, а также о революции в Техасе. Не хотелось вымучивать улыбку, когда на самом деле я чувствовала гнетущее одиночество и полную бесполезность всего и вся.

Когда я подошла к классной комнате и достала ключи, выяснилось, что дверь открыта. Я с удивлением вошла внутрь и увидела на доске плакат: «С возвращением!» На моем столе лежало множество самодельных открыток из разноцветной бумаги и картона. В классе сидели две ученицы.

– Мисс Харп, – сказала с улыбкой одна из них по имени Джина, – нам очень вас не хватало.

– Мы очень сочувствуем вам из-за того, что случилось с вашим отцом, – сказала вторая, по имени Лизи, и протянула мне самодельную открытку, на которой стояли подписи нескольких учеников. Мне было очень приятно, и на душе стало немного теплее.

Во время перемены ко мне подходили дети, обнимали меня и говорили, что молились за меня и за мою семью. Я была очень тронута тем, что им не все равно. Я прочитала все открытки с пожеланиями и стихами. К концу дня мои пальцы покрылись разноцветными пятнами от фломастеров, но меня это не огорчало.

Важно было другое: мои ученики не остались равнодушными к моей беде и стремились меня поддержать.

Когда я искала подходящую открытку на папин день рождения, это казалось мне очень важным, потому что должно было выразить мое отношение к отцу. Теперь, рассматривая кусочки картона с загнутыми углами и пожеланиями, состоявшими иногда из одной фразы «Мне очень жаль», я подумала: не имеет значения, что написано на открытке. Не важно, что я так и не смогла тогда найти поздравительную открытку для отца. Главное – что в последние дни я была с ним рядом, держала его руку и говорила, что люблю его.

В тот день Господь откликнулся на мои молитвы.

Он окружил меня друзьями самых разных возрастов. Он послал мне замечательных людей, которые меня поддерживали. И Он дал мне мужа, который помогал в тяжелые минуты, когда мне было так плохо, что я готова была сдаться.

В год смерти отца что-то в моей душе изменилось. У меня появилась вера.

Раньше я считала, что вера – это надежда на то, что все каким-то образом наладится. На самом деле вера не слабеет даже тогда, когда ты сам чувствуешь себя слабым. Вера – это возможность опереться на Него в те минуты, когда ты уже не можешь ничего контролировать.

Вера остается, даже если происходят самые неприятные и трагические события.

Рачелл Харп