Текст книги "Убийство Уильяма Норвичского. Происхождение кровавого навета в средневековой Европе"

Традиционно считается, что во время Второго крестового похода евреев преследовали только в прирейнских землях и что Бернард быстро положил конец этим беспорядкам, отвлекавшим от главной цели похода. В проповедях, побуждавших христиан к войне с мусульманами в Святой земле, евреи упоминаются редко, поэтому утверждается, что они не были заранее намеченными жертвами. Считается, что нападения на местных евреев происходили на периферии основного движения крестоносцев, а тех, кто в них участвовал, обычно именовали прихлебателями263263
  Реферативное изложение недавних работ на эту тему см. в: Franke D. P. The Crusades and Medieval Anti-Judaism: Cause or Consequence? // Andrea A. J., Holt A. (Ed.) Seven Myths of the Crusades. Indianapolis: Hackett Publishing, 2015. Я благодарю профессора Франка за возможность ознакомиться с его работой до публикации.


[Закрыть]. Но нет доказательств того, что эти люди были просто хулиганами, находящимися на обочине движения крестоносцев. Предводитель нападений на евреев во время Первого крестового похода, Эмихо из Флонхайма, являлся не бездомным бродягой, как его часто описывали, а могущественным местным аристократом264264
  Stow K. R. Alienated Minority, The Jews of Medieval Latin Europe. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1992. P. 110.


[Закрыть]. Участники нападений на евреев во время Второго крестового похода также пользовались хорошей репутацией и имели хорошее снаряжение – они вовсе не были отбросами общества. Люди, напавшие на евреев возле Башни Клиффорда в Йорке в начале Третьего крестового похода в 1190 году, например, также являлись представителями местной элиты, а не маргиналами265265
  См. статьи в сборнике: Jones S. R., Watson S. (Eds.) Christians and Jews in Angevin England: The York Massacre of 1190, Narratives and Contexts. Woodbridge, Suffolk: Boydell and Brewer, 2013.


[Закрыть].

Еще до того, как армии Второго крестового похода соединились и двинулись в путь из Вюрцбурга, евреи подвергались жестоким нападениям по всей Германской империи, в Нидерландах, Франции и землях французских сеньоров. Светские и церковные власти с трудом могли их защитить. Сам Бернард мало соприкасался с евреями и распространял собственные стереотипы. Например, ему приписывается создание слова judaizare («еврействовать») в значении «давать деньги под проценты»266266
  Berger D. The Attitude of St. Bernard of Clairvaux Towards the Jews // Proceedings of the American Academy for Jewish Research. 1972. Vol. 40. P. 89–108, 104. Бергер, как и Сейло Барон, отмечает, что неологизм Бернарда judaizare («еврействовать», давать деньги под проценты) «подкрепляет стереотип еврея-ростовщика».


[Закрыть]. Люди, менее духовно возвышенные, чем праведный монах, легко позволяли пылу крестового похода вырождаться в физическое насилие. Бернард сознавал такую возможность, и это его беспокоило, судя по замечанию в его письме в Англию о крестовом походе: «Евреев не надо преследовать, убивать или даже изгонять»267267
  James B. S. (Trans.) The Letters of St. Bernard of Clairvaux. London: Burns Oates, 1955. Letter 391, 460–463.


[Закрыть]. В «Житии и страстях Уильяма Норвичского» Томас Монмутский пишет так, как будто всем было хорошо известно, что евреи были готовы к внезапному бегству или изгнанию из своих домов268268
  Vita, I, vi, 19.


[Закрыть].

Нападения на евреев в середине XII века происходили не в каком-то одном регионе и осуществлялись не маленькой кучкой подстрекателей. Во время Первого крестового похода христиане, жаждущие покаяния, нападали на евреев по всей Нормандии и в других местах, а не только в знаменитых прирейнских городах, где евреи обосновались уже давно269269
  Golb N. New Light on the Persecution of French Jews at the Time of the First Crusade // PAAJR. 1966. Vol. 34. P. 1–45.


[Закрыть]. Примеров агрессии против евреев – множество и в 1146–1147 годах по всему христианскому миру.

Эфраим из Бонна, которому в то время было тринадцать лет, лично пережил эти нападения и пишет о них в своих воспоминаниях270270
  Ephraim of Bonn, Sefer Zekhirah or the Book of Remembrance // Eidelberg Sh. (Ed.) The Jews and the Crusaders: The Hebrew Chronicles of the First and Second Crusades. Madison: University of Wisconsin Press, 1977. P. 121–133.


[Закрыть]. На Симона Благочестивого из Трира напали недалеко от Кельна, когда он возвращался из Англии, и убили после того, как он отказался креститься. Два еврейских мальчика подверглись нападению по пути в Волькенбургскую крепость, где они намеревались присоединиться к Эфраиму и другим кельнским евреям. Мине из Шпейера, отважившейся выйти из города, отрезали уши и большие пальцы. Двух евреев из Майнца убили, когда они делали вино, а их дома и имущество захватили. Крестоносцы преследовали и убили юных еврейских ученых родом из Бахраха, пытавшихся найти защиту в Шталеке. В Майнце до сего дня сохранился надгробный камень дочери Исаака (не названной по имени), умершей мученической смертью – ее утопили в апреле 1146 года271271
  Изображение надгробия см. в: Eidelberg. Jews and Crusaders. P. 126.


[Закрыть]. Эфраим также сообщает о Гутальде из Ашаффенберга, утопившейся в реке, лишь бы не принимать крещение. Более 150 евреев было убито в Аме (возможно, недалеко от Орлеана в центральной Франции), гораздо больше – в Карантане (возможно, в Нормандии) и в Сюлли272272
  Неясно, где сегодня находятся те места, о которых пишет Эфраим на иврите, и, как отмечает Хавива Левин, местоположение Ама, Сюлли и Карантана так и не было точно определено: Levin Ch. Constructing Memories of Martyrdom: Contrasting Portrayals of Martyrdom in the Hebrew Narratives of the First and Second Crusade // Paul N., Yeager S. (Ed.) Remembering the Crusades: Myth, Image, and Identity. Baltimore, MD: Johns Hopkins University Press, 2012. P. 50–69. Анализ того, где, возможно, находятся эти места, см. в: Eidelberg. Jews and Crusaders. P. 175–176 n.


[Закрыть]. Также евреев убивали в Кельне и в Вормсе на пути следования крестоносцев. Эфраим из Бонна заключает, что христиане, как и евреи, в то время ожидали подобных нападений и считали их само собой разумеющимися, полагали, что они могут произойти, хотя некоторые ранние историки крестовых походов настаивали, будто это были редкие, непредвиденные или одиночные инциденты.

Таким нападениям подвергались не только городские менялы, которых нищие рыцари часто ненавидели. Крестоносцы бросались на молодых женщин, сельских работников, детей и учеников; они забрасывали их камнями, сжигали, пытали и обезглавливали. На раввина Якоба Тама, ведущего ученого среди евреев севера Европы, писавшего глоссы к Талмуду (Tosaphist), внука знаменитого Раши, напали в Шампани, где он жил273273
  Норман Гольб доказывает, что на Тама напали в Реймсе (ивритское RMRW = ромеру, означает civitas Remorum), а не в Рамрю (Rameru), деревне в южной Шампани, где он предположительно жил (Golb N. The Rabbinic Master Jacob Tam and Events of the Second Crusade at Reims // Crusades. 2010. Vol. 9. P. 57–67).


[Закрыть]. По словам Эфраима, нападавшие утверждали, что мстят ему за раны Христовы. Тама спас рыцарь, который в благодарность за свое доброе дело потребовал от раввина отдать ему коня274274
  Eidelberg. Jews and Crusaders. P. 130.


[Закрыть].

Отнюдь не всегда нападениям подвергались прежде всего те, кто недавно прибыл в город и еще не смог вписаться в его жизнь: археологические данные подтверждают, что еврейская община существовала в Кельне с римских времен, возможно, появившись там раньше христиан275275
  Еврейская община в Кёльне, упоминания о которой встречаются с 312 года, – древнейшая к северу от Альп. Остатки средневековой mikveh датировались 1170 годом, но археологические изыскания говорят о том, что, возможно, она была построена на месте более ранней, существовавшей многие столетия. Эту mikveh раскопали в 1956 году, и ее можно увидеть в парке напротив мэрии.


[Закрыть]. Их приверженность местной общинной традиции была столь велика, что они на много метров углубились в сплошной камень, чтобы вырубить ритуальную купальню, mikveh. В Нормандии евреи жили в течение нескольких поколений, несомненно больше ста лет; в Регенсбурге они поселились еще до 1000 года.

Напротив, евреи Вюрцбурга впервые упоминаются в документах, описывающих насилие эпохи Второго крестового похода, но обезображенные еврейские надгробия, недавно извлеченные из стены местного монастыря, говорят о том, что евреи обосновались там десятью или более годами ранее. На многих надгробиях встречается слово «убит» на иврите, что обнаружили только в 1987 году, и это косвенно сообщает нам о размахе резни276276
  См., например: Müller K., Schwarzfuchs S., Reiner A. (Eds.) Die Grabsteine vom Jüdischen Friedhof in Wüzburg aus der Zeit vor dem Schwarzen Tod (1147–1346). Wüzburg Veröffentlichungen der Gesellschaft für fränkische Geschichte, Reihe IX: Darstellungen aus der fränkischen Geschichte. 2011. Bd. 58.


[Закрыть]. Некоторые из еврейских общин, подвергшиеся нападениям крестоносцев, были в основном купеческими, но другие являлись образовательными или религиозными центрами, расположенными в стороне от крупных торговых трактов (Регенсбург, например, представлял собой большой процветающий город, где проживало значительное еврейское меньшинство, постоянно вступавшее с христианами в различные контакты). Некоторые пострадавшие евреи были богатыми и известными, а другие – нет. Упоминания о смертях в Нюрнберге и Ашаффенберге – первые свидетельства существования в этих городах еврейских общин.

Многочисленные места, где происходили нападения, и различные обстоятельства, при которых евреи становились объектом агрессии крестоносцев, говорят о том, что причиной всплеска насилия стала подготовка к крестовому походу. Тот факт, что последующий эдикт короля Людовика VII Французского запрещает насильственные крещения, возможно, указывает на то, что данный вопрос имел непосредственное государственное значение. И все же король издал эдикт, грозивший смертной казнью отступникам, желавшим вернуться в иудаизм. Около 1150 года раввин Там созвал большое собрание евреев, вероятно, чтобы справиться с последствиями крестового похода – в то время евреям угрожали как мусульмане Иберии, так и христиане к северу от Альп277277
  Nahon G. From the Rue de Juifs to the Chemin de Roy: The Classical Age of French Jewry, 1108–1223 // Signer M. A., Van Engen J. (Ed.) Jews and Christians in Twelfth-Century Europe. Notre Dame, IN: University of Notre Dame Press, 2001. P. 311–339.


[Закрыть].

Даже если графа де Варенна с его рыцарями не было в Вюрцбурге в начале 1147 года, они имели все возможности узнать широко распространявшиеся новости об обвинении евреев в смерти христианина. В конце февраля, как указывают и христианские, и еврейские источники, солдаты, собиравшиеся в городе, обвинили евреев Вюрцбурга в том, что они убили христианина и сбросили труп в реку278278
  Aronius J. Regesten zur Geschichte der Juden im fränkischen und deutschen Reiche bis zum jahre 1273. Berlin, 1902; repr. New York: G. Olms, 1970. № 245. P. 113–114. См. также: Ephraim of Bonn, Sefer Zekhirah. P. 127.


[Закрыть]. Двадцать один еврей был казнен после обнаружения тела, вокруг которого якобы стали совершаться чудеса. Сад, где епископ оставил еврейских жертв, затем выкупила еврейская община, и он был превращен в кладбище279279
  Müller K. Würzburg – The World’ s Largest Find from a Medieval Jewish Cemetery // Culture, Mobility, Migration and Settlement of Jews in Medieval Europe, an international symposium in Speyer. 2002. October. Опубликовано в: Cluse Ch. (Ed.) The Jews of Europe in the Middle Ages (Tenth to Fifteenth Centuries) // Proceedings of the International Symposium Held at Speyer. 2002. 20–25 October. Turnhout, Brepols (2004). P. 379–390.


[Закрыть]. Собравшись в Метце, а затем в июне переправившись через Рейн возле Вормса, французское и англо-норманнское войска прошли через Вюрцбург вскоре после войск Германской империи на пути в Святую землю и, по всей вероятности, слышали эти слухи. Те из отряда де Варенна, кто выжил в крестовом походе и вернулся в Норвич, легко могли распространить данную историю в Англии. Более логично предположить, что рассказы о чудотворном теле из Вюрцбурга способствовали появлению обвинения в ритуальном убийстве в Англии, нежели наоборот, – что сведения о смерти Уильяма из Норвича быстро достигли Германии280280
  Израэль Юваль вслед за Джоном Маккуллохом отмечает, что обвинение в ритуальном убийстве впервые было предъявлено в Германии в конце 1140‐х годов. Он заключает, что обвинение было выдвинуто в Баварии почти в то же самое время, когда оно прозвучало в Норвиче, и трудно определить, где кровавый навет появился впервые; общение шло в обоих направлениях; в любом случае «здесь сохранился образ Первого крестового похода и поведения евреев в то время» (Yuval. Two Nations. P. 168–169)


[Закрыть].

Внезапная жестокая смерть во время крестового похода, каковы бы ни были ее обстоятельства, часто порождала религиозное почитание. Зафиксировано по крайней мере три примера того, как крестоносцы XII века становились свидетелями чудес, связанных с насильственной смертью их товарищей. Все трое считались погибшими от рук врагов Христа – Теодерик из Вюрцбурга и Джон из Стэмфорда от рук евреев, а Генри из Лиссабона – от рук мусульман. Останки Теодерика из Вюрцбурга, Генри, английского крестоносца, погибшего во время осады Лиссабона, а позднее и Джона из Стэмфорда, убитого в Третьем крестовом походе, тут же стали предметом народного поклонения281281
  Хизер Блертон отмечает явное сходство между Джоном из Стэмфорда, которого описывает Уильям Ньюбургский, и вюрцбургским покойником. См.: Blurton H. Egyptian Days: From Passion to Exodus in the Representation of Twelfth-Century Jewish-Christian Relations // Jones S. R., Watson S. C. (Ed.) Angevin England: The York Massacre of 1190, Narratives and Contexts. (York: York Medieval Press, 2013. P. 222–237 at 226–227. О крестоносце, убитом в Лиссабоне в 1147 году, тело которого почитали, как святые мощи, см. в: Lay. Henry the Crusader.


[Закрыть].

Именно в этом контексте внезапной насильственной смерти в эпоху, и без того полную эмоционального напряжения, следует рассматривать смерть Уильяма Норвичского и суд над его предполагаемым убийцей. Их фоном стали катастрофический заморский поход, мгновенно возникающие культы, складывавшиеся вокруг искалеченных тел, активно пропагандируемая враждебность к евреям и неподъемные ссуды, выплату которых уже нельзя было пересмотреть или перенести, страх греха и надежда на спасение в душах тех, кто творил насилие. Являлся ли Симон де Новер, вассал Вильгельма де Варенна, а также епископа Норвичского, крестоносцем в Святой земле или нет – он был воином без земель, денег и надежд на будущее.

Симон де Новер (Нойер, Нодариис, Нод, Нуайер, Ноер, Нуэр, Нуйер) происходил из знатной норманнской семьи. Один из его предков прибыл в Англию вместе с Вильгельмом Завоевателем в 1066 году; поколение спустя другой его предок, возможно, дед Симона, был самым крупным держателем земли от епископа Норвичского282282
  К. С. Б. Китс-Роуэн предполагает, что Виллельм де Нюер был родом из Нуайера в Эре в коммуне Лез-Андели, и отмечает, что он держал землю от Уильяма де Бофора. «Возможно, он также держал землю от Роберта де Тосни из Бельвуара в Хоузе (Лестершир), хотя в „Книге Судного дня“ это не указано» (Keats-Rohan K. S. B. Domesday People: A Prosopography of Persons Occurring in English Documents, 1066–1166. Woodbridge, Suffolk; Rochester, NY: Boydell Press, 1999. Vol. 1. P. 476).


[Закрыть]. В начале XII века он распоряжался огромными землями, многочисленными феодами (feudum, земельный надел, достаточный, чтобы дать рыцарю средства к существованию; от этого слова и образован термин «феодализм»), которые он держал от сеньора в обмен на военную службу. К концу XII века у семьи де Новеров не осталось почти никаких владений. В XIII веке в документах из Восточной Англии указываются земли, бывшие ранее собственностью де Новеров и перешедшие затем в другие руки.

Короче говоря, Симон происходил из рода, который когда-то принадлежал к элите, но стал быстро терять свое положение. Во время правлений Генриха I (1100–1135) и его внука Генриха II (1154–1189) «люди, поднятые из грязи», как писал Ордерик Виталий, заполнили двор и административные должности растущего королевства283283
  Уильям де Чезни был из тех, чья карьера шла в гору. О таких людях см.: Turner R. Men Raised from the Dust: Administrative Service and Upward Mobility in Angevin England. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1988.


[Закрыть]. Эти «новые люди» получали административные должности, богатели благодаря выгодным бракам, освобождению от налогов и другим ценным привилегиям и обязанностям. Симон был не столь удачлив или пронырлив. Нет упоминаний о браке и приданом, нет упоминаний прощенных долгов, нет никаких свидетельств того, что он обладал какими-то другими талантами, кроме умения сражаться верхом. Когда-то он был ценным членом ближнего круга своего сеньора, но в конце жизни Симона его больше не просили заверить документы или важные грамоты.

Историю семьи Симона можно проследить по документам епископа Норвичского. Его первым предком, упомянутым в Англии, был Вильгельм (Гийом) де Новер, королевский бейлиф, управлявший владениями, которые когда-то принадлежали Стиганду, архиепископу Кентерберийскому. Когда сын Завоевателя конфисковал церковные земли в Восточной Англии, он отдал это имущество некоему Вильгельму де Новеру, постоянно фигурирующему в «Книге Судного дня»284284
  Одно время Вильгельм де Новер держал больше всего земель в Восточной Англии. Неясно, на каких условиях он держал бóльшую их часть; возможно, он был временным управляющим, а не постоянным держателем.


[Закрыть]. Последнее упоминание Вильгельма связано с землями, которые он продал епископу, и эта сделка подтверждается в грамотах об основании норвичского приората во время строительства монастыря. Неизвестно, что произошло с этим человеком или почему у него не было собственных земельных владений. Его исчезновение из исторических документов можно объяснить разными причинами285285
  Не исключено, что в поисках земель Вильгельм де Новер вернулся в континентальную Европу, как это сделал Валеран де Мёлан, граф Вустерский, а возможно, он умер молодым. Также может быть, что о нем не сохранилось документальных свидетельств, потому что он держал землю от Роджера Биго (будущего графа Норфолкского в 1140‐х годах), в огромное число владений (гоноров) которого в Восточной Англии входили земли, конфискованные у Стиганда, опального епископа Кентерберийского, и переданные семье де Новеров десятилетиями ранее.


[Закрыть]. Возможно, он встретил свою смерть на заключительном этапе Первого крестового похода, оказавшись в числе его последних участников, тех, кто отправился из Англии около 1101 года286286
  Эта фамилия не встречается у Райли-Смита, но названные у него имена многих крестоносцев известны только благодаря случайным упоминаниям в каком-нибудь сохранившемся в единственном экземпляре документе (Riley-Smith. First Crusaders).


[Закрыть]. Участие в «крестовом походе трусов» вместе со Стефаном Блуаским и Гуго, графом Вермандуа (оба они погибли), может объяснить, почему именно в это время он продал свои земли.

Следующий член семьи, упоминающийся в документах, – Эрве де Новер, почти наверняка сын Вильгельма. У Эрве, в свою очередь, было три сына: Симон, Уильям и Жерваз, которые наследовали своему отцу, свидетельствуя документы при дворе епископа (либо впоследствии подтверждая их подлинность). Эрве был еще жив в 1130‐м, потому что в том году он удостоверил некий документ, в конце которого упоминался его сын Симон287287
  Dodwell. Bacton Charters. Грамота № 6. См. также грамоты № 35, 36 и 37, подтверждения для Роберта из Хоумерсфелда, кухаря.


[Закрыть]. В ряде грамот, датированных между 1121 и 1135 годом, за десять или более лет до Второго крестового похода, Симон заверяет их вместе с монахами Норвичского монастыря, включая управителей Уильяма Тарба и Элиаса (именуемого cellerarius), Эльварда presbiter и Генри de stabulo – всех тех людей, которые сыграют важную роль в культе св. Уильяма288288
  В грамотах, относящихся к Бэктону и к передаче земель от Уильяма из Бэктона его дяде Роджеру де Валоню, Симон де Новер (Нюиер) свидетельствовал от имени Уильяма вместе с другими представителями норвичского монастыря (Dodwell. Bacton Charters. P. 158–159; грамота № 2, датируемая 1121–1135 гг.). Уильям де Певерилл (Пелльвилль) свидетельствовал от имени Роджера. Еще одна грамота того же времени и того же плана удостоверена Симоном в числе многих прочих свидетелей, не тех, которые были перечислены выше, но в числе представителей епископского двора, среди которых были capellanus, dapifer и camerarius (капеллан, дворецкий и т. д.) (Ibid. P. 159; грамота № 3, датируемая 1121–1135 гг.).


[Закрыть].

К середине 1130‐х годов Симон, видимо, вступил в права наследства. В конце этого десятилетия он постоянно именуется «человеком епископа» и свидетельствует множество документов. Судя по acta епископа, он часто находился при нем и был одним из его придворных289289
  Судя по более поздним документам и по церковным параллелям, порядок, в котором рыцари свидетельствовали грамоты, возможно, указывал на их статус. (Однако он мог и просто отражать наличие свидетелей.) Если это верно применительно к Норвичу XII века, то на протяжении нескольких десятилетий семья де Новеров опускалась все ниже по общественной лестнице.


[Закрыть]. Симон также держал рыцарский феод (ранее не упоминаемый) от Вильгельма де Варенна (в отличие от церковных картулариев290290
  Собрание документов, записей, списков – Прим. перев.


[Закрыть], от имений де Варенна XII века до нас не дошло никаких документов)291291
  Hall. Red Book. P. 744.


[Закрыть]. Он ненадолго пропадает из вида в начале 1140‐х годов – вероятнее всего, в это время он сопровождал своего сеньора на войну. Около 1141 года Уильям и Жерваз де Новеры вместе засвидетельствовали некий документ наряду с другими людьми, связанными с епископом Норвичским; имя Симона нигде не встречается292292
  Dodwell. Norwich. Ch. 64. Грамота № 115.


[Закрыть]. Это единственный документ, где появляется имя Жерваза293293
  Роберт Кухарь, в чью пользу составлено много грамот, засвидетельствованных семьей Симона, был крайне предусмотрителен в части получения епископского подтверждения землевладений своего сына в те смутные времена и просил, чтобы многие сыновья и братья его друзей и коллег засвидетельствовали требовавшееся ему подтверждение.


[Закрыть]. Он был младшим из братьев де Новеров, и, скорее всего, его привлекли в роли свидетеля в отсутствие Симона. Старший брат, возможно, находился в отлучке, воюя вместе с де Варенном, одним из основных сторонников короля Стефана и видным участником битвы при Линкольне (1141 год), где короля захватили воины Матильды, а его люди бежали. В феодальной описи, составленной по приказу короля («Владения рыцарей» 1166 года), за Симоном де Новером числится единственный рыцарский феод от епископа, но не тот, который держал Вильгельм де Новер в начале века294294
  Dodwell B. The Honour of the Bishop of Thetford/Norwich in the Late Eleventh and Early Twelfth Centuries // Norfolk Archeology. 1962–1965. Vol. 33. P. 185–199. О более широком контексте см. также: Keefe Th. K. Feudal Assesssments and the Political Community under Henry II and His Sons. Berkeley: University of California Press, 1983. Симон де Новер был рыцарем (miles), то есть конником, принесшим клятву феодальной верности и оммаж своему сеньору, а не «горожанином» (civis) и не «сеньором» (dominus). Об этом см.: Cohen. Flow of Blood. P. 42, 44.


[Закрыть]. После того как Уильям Тарб стал епископом в 1145 году, Симон вновь исчез из списка людей, свидетельствующих епископские документы. Он остается одним из его рыцарей, но почти не упоминается в документах диоцеза, потому что новый епископ предпочитал, чтобы его официальные документы заверяли его клирики, а не монахи и рыцари.

В епископских грамотах есть лишь намеки на финансовые затруднения Симона, которые зато становятся очевидными в «Житии и страстях Уильяма Норвичского» Томаса Монмутского, где сказано, что в 1150 году рыцарь находился в отчаянном положении. Он снова появляется в документах конца 1160‐х годов как хозяин избитого слуги295295
  Vita, VI, xviii, 258.


[Закрыть]. Семья де Новеров была долгое время связана с капитулом собора и его епископом. Возможно, семейные узы соединяли Симона с приором. Бóльшая часть земель, которые держал Вильгельм де Новер в начале века – от двенадцати до тридцати трех владений по лучшим прикидкам, – оказались в руках Ферреров (Ферраров) из Уормгея296296
  Здесь я следую доводам Додвелл: Dodwell. Honour of the Bishop. P. 195.


[Закрыть]. Хотя Уормгеи не оставили по себе памяти крупных жертвователей приорату или епископату, по крайней мере один член их семьи стал монахом и дорос до чина субприора, а потом приора (1150–1158). Этот Ричард де Феррар являлся одним из ранних сторонников св. Уильяма; и в 1166 году племянник Ричарда, Уильям Фиц-Уильям, держал десять рыцарских феодов от епископа. Возможно, Симон был связан с приором Ричардом де Ферраром и домом Уормгеев по женской линии297297
  Dodwell. Honour of the Bishop. P. 192. Додвелл прослеживает Ноеров из Суонтонского Ноера в Норфолке к Симону, но похоже, что Ральф де Нюер, державший Суонтонский Ноер от епископа, и его сын Майло были из другой ветви семьи.


[Закрыть]. Реджинальд де Варенн, управлявший землями своего брата, женился на Алисе де Уормгей, позже основал приорат Уормгей и построил курганно-палисадный замок Уормгей недалеко от Кингс-Линна298298
  По договоренности 1153 года Реджинальд унаследовал владения семьи в Белланкомбре и Мортемере во Франции, а остальные владения его брата перешли к дочери Вильгельма (III) де Варенна Изабель и ее мужу Уильяму. Этот муж, Уильям (Блуаский), сын короля Стефана, затем принял титул Вильгельма «IV де Варенна» по браку, хотя он не был потомком де Варенна III (ум. 1148).


[Закрыть].

Возможно, перед нами пример возвышения одной ветви большой семьи эпохи Завоевания за счет другой ветви. Симон де Новер с его единственным землевладением являлся бедным родственником, цеплявшимся за свой феод и требовавшим уважения к себе как к норманнскому рыцарю. Хотя их состояния были несопоставимы, у Симона и приора Ричарда имелся общий интерес в распространении культа св. Уильяма. Симону он послужил, как мы увидим, для оправдания на суде по справедливому обвинению в убийстве. Для де Феррара поддержка бедного родственника путем распространения культа Уильяма могла стать относительно безболезненным способом защитить интересы как семьи, так и церкви.

Катастрофический Второй крестовый поход длился два долгих года. Почти никто из англо-норманнских крестоносцев, отправившихся в путь в начале 1147 года, не вернулся домой299299
  Роджер де Моубрей и Гуго Тирел, сеньор Пуа, державший, что важно, земли от де Клеров, – единственные англо-норманны, жившие в Англии, про которых со всей уверенностью можно сказать, что они пережили Второй крестовый поход в Святую землю.


[Закрыть]. Вильгельм де Варенн погиб в январе 1148‐го в засаде, которую турки устроили авангарду французской армии (наследницей после него осталась единственная дочь); погибли и его шурин Ги де Понтье, и другие рыцари из Англии, например Стефан де Мандевиль300300
  Сообщают, что Стефан де Мандевиль отправился во Второй крестовый поход вместе с Болдуином де Редвером (ум. 1155); см.: Bearman R. (Ed.) Charters of the Redvers Family and the Earldom of Devon, 1090–1217. Devon and Cornwall Record Society ns. 37, 1994. P. 10. О них см. также: Bearman R. Baldwin de Redvers, Some Aspects of a Baronial Career in the Reign of King Stephen // Anglo-Norman Studies. 1985. Vol. 18. P. 19–46, 19.


[Закрыть]. Последний предводитель крестоносцев, король Людовик Французский, вернулся на родину летом 1149 года. Единоутробный брат де Варенна Валеран де Мелан, граф Вустерский, потерпел кораблекрушение у берегов южной Франции, возвращаясь домой в декабре. Симон де Новер, возможно, был одним из немногих, кто вернулся в Англию. В любом случае, как уже отмечалось, к концу 1149 года он уже находился в Норвиче и по уши погряз в долгах.

Единственным светлым пятном в общем мраке, окутавшем средневековый христианский мир после Второго крестового похода, был успех небогатых англичан, которые помогли захватить Лиссабон, – моряков, механиков и купцов без благородного предводителя; но это только подчеркивало катастрофу, постигшую тех рыцарей и их высокопоставленных сеньоров, которые откликнулись на призыв папы и отправились прямо в Святую землю301301
  Основной источник сведений о взятии Лиссабона см. в: David Ch. W., Phillips J. (Eds.) De Expugnatione Lyxbonensi. New York: Columbia University Press, 2001. См. также следующие важные работы об иберийском походе: Bennett M. Military Aspects; Constable G. A Note on the Route of the Anglo-Flemish Crusaders of 1147 // Speculum. 1953. Vol. 28. P. 525–526, и Idem. A Further Note; Edgington. Lisbon Letter; и Forey A. The Siege of Lisbon and the Second Crusade // Portuguese Studies 20. 2004. № 1. P. 1–13. Новейшую библиографию см. в: Edgington S. The Capture of Lisbon: Premeditated or Opportunistic? // Roche J. T., Jensen J. M. (Ed.) The Second Crusade. Holy War on the Periphery of Latin Christendom. Turnhout: Brepols, 2015. Я выражаю благодарность профессору Эджингтон за возможность ознакомиться с ее работой до публикации.


[Закрыть]. Симон де Новер, несомненно, слышал славные истории о доблести в битве, о богатой добыче и плодородных землях, тогда как сам он зимой 1149 года был вынужден отапливать свой дом торфом с норфолкских болот, думая о жарком солнце, палящем людей, которых он, возможно, знал, – людей, преуспевших в жизни, устроившись на щедрых средиземноморских берегах, пока он сидел в сыром Норвиче, в долгах и в отчаянии, задержанный по обвинению в убийстве302302
  Николас Ясперт пишет о многих англичанах, участвовавших в иберийском походе и в захвате Тортосы; Рамон Беренгер наградил их землями, и вскоре они стали частью богатой местной элиты (Jaspert N. Capta est Dertosa, Clavis Christianorum: Tortosa and the Crusades // Philips and Hoch, Second Crusade. P. 90–110). Симон де Новер мог узнать об успехе южной армии, когда Гилберт Гастингский, первый епископ вновь завоеванного Лиссабона, вернулся в Англию в 1150 году набирать войска. См.: Fletcher R. A. Reconquest and Crusade in Spain, c. 1050–1150 // Transactions of the Royal Historical Society 5th series 37. 1987. P. 31–47, 44.


[Закрыть].

Глава 3
Суд

В 1150 году, после пяти лет забвения, Уильям Норвичский неожиданно получил все знаки внимания, полагающиеся святому. Он являлся в многочисленных видениях, его останки немедленно перенесли в монастырское здание, а на следующий год состоялась их translatio («перенесение») вначале к главному алтарю собора, а потом в особую часовню. На гробнице Уильяма появились ковер и свечи, а также крест. Его зубы и обрывки одежды превратились в бережно хранимые реликвии. Рядом с гробницей подобающим образом свершались чудеса, сведения о них собирались, исследовались и тщательно записывались. Уильяма упоминали в хрониках, его слава дошла до Баварии, где его внесли в мартиролог303303
  Упоминание в баварском документе не датировано. Маккуллох подробно аргументирует датировку 1140‐ми годами (McCulloh. Jewish Ritual Murder). Поэтому, заключая, что вести о Уильяме стали распространяться за пределами Англии спустя несколько лет после его смерти, он не наблюдает никаких резких изменений в его статусе.


[Закрыть]. В 1149 году его почти не знали даже в Англии, а к 1150 году Уильям Норвичский именовался святым по обе стороны Ла-Манша.

Это внезапное преображение репутации Уильяма приписывали Томасу Монмутскому, который недавно прибыл в Норвич и, как традиционно утверждается, придумал обвинение в ритуальном убийстве как из личных, так и из общих благочестивых побуждений. В начале жития он сообщает читателям о том, что «особо почитает» Уильяма и преисполнен благочестивых намерений304304
  Vita, Prol., 3.


[Закрыть]. Но катализаторами поразительного превращения позабытого юноши, умершего не своей смертью, в повсеместно почитаемого святого были также политика и правосудие, общие интересы светских и религиозных институтов, утвержденные верхушкой церковной иерархии сразу после Второго крестового похода. Это преображение произошло на фоне судебного процесса.

Ил. 6 a и b. Резное изображение епископа в соборе Норвича, XII век. Норвичский замок, центр королевского правления в Восточной Англии, где состоялся первый процесс, расследующий убийство

В 1149 году сэр Симон де Новер, по уши увязший в долгах и не имевший возможности вернуть деньги своему заимодавцу-еврею, подстроил засаду, в которой этот последний и был убит в лесу недалеко от Норвича. Даже Томас Монмутский, сочувствовавший отчаянному положению Симона, не находит достаточно убедительных слов, чтобы оправдать рыцаря:

Этот рыцарь [miles] оказался в тяжком положении, ибо не располагал средствами вернуть долг и каждодневно возобновлял просьбы отложить час уплаты. Его люди [armigeri], видя своего господина в таком затруднении, устроили меж собой тайный совет, как бы освободить его от бремени долга. Посовещавшись, они отправили одного из них подкараулить еврея – который ничего не подозревал об этой уловке – словно бы затем, чтобы вернуть ему причитающееся. <…> Как только еврей прибыл, ведомый оруженосцем, на него немедленно набросились остальные, утащили прочь и убили305305
  Vita, II, xiii, 64. Крон менее убежден в виновности рыцаря Симона де Новера, чем Томас Монмутский (Cronne. Stephen. P. 263). Здесь есть четкие параллели с убийством Томаса Бекета в 1170 году, которого также оттащили от алтаря и убили.


[Закрыть].

Тело жертвы нашли и увезли в Лондон, чтобы похоронить306306
  До 1177 года евреям не выделяли мест под кладбища за пределами Лондона.


[Закрыть]. Возможно, Симон похвалялся этим поступком, потому что о его виновности знали все, и позже он не выказывал раскаяния. «Он стал настолько дерзок и упрям, что, когда мы пришли к нему, чтобы договориться об уплате долга, – утверждали некоторые норвичские евреи (по словам Томаса Монмутского, который этих заявлений не оспаривал), – он осыпал нас проклятиями и угрозами, которых мы не заслуживаем. Поэтому мы считаем виновность рыцаря-убийцы достаточно убедительно доказанной»307307
  Vita, II, xiv, 66.


[Закрыть].

Большинство англосаксов наверняка с интересом следили за конфликтом среди элиты и с неподдельным любопытством прослеживали титулы и родословные участников событий. История убийства еврея и вины сэра Симона быстро разошлась по Норвичу и окрестностям: «Молва шла повсюду» (necem <…> fama divulgante cognoverunt). Люди хватались за все, что отвлекало их от многомесячных мрачных новостей о потерпевшем неудачу крестовом походе. Симона, возможно, помнили таким, каким он был в лучшие свои времена, когда он свидетельствовал важные юридические документы сразу после епископа, или на военных упражнениях, или молодым человеком, который следовал за своим дедом, управлявшим землями архиепископа. Но в последнее время в нем видели солдата-неудачника, чья жизнь уже клонилась к закату.

Вне зависимости от того, жалели его, восторгались или боялись, Симон был в долгах, и не стоит удивляться тому, что он во всем винил тех, в зависимости от кого находился. Возможно, распаленный проповедями людей, подобных Арнульфу из Лизье, брату Ральфу и иным подобным проповедникам, стареющий рыцарь думал, что ему почти нечего терять, если он убьет своего заимодавца. Следуя совету тех церковных лидеров, кто жестко высказывался против евреев и ростовщичества, Симон чувствовал свою правоту в совершении мести. Он несомненно – и справедливо – полагал, что, если дело дойдет до суда, его будут умело защищать епископ и местные монахи. Вероятно, что статус рыцаря (и, возможно, бывшего крестоносца) также способствовал его оправданию в глазах общества308308
  Riley-Smith. Costs of Crusading. P. 240: «Социальный статус многих возвращающихся крестоносцев, воможно, мог облегчить любые финансовые трудности, с которыми они сталкивались».


[Закрыть]. Рыцари часто оказывались в долгах. Чтобы платить за дорогостоящее снаряжение, а также поддерживать подобающий стиль жизни и платить своим людям, они обращались за наличными к ростовщикам. Пребывая за границей, они по большей части не получали никаких доходов и по необходимости грабили крестьян309309
  Brown R. A. The Status of the Norman Knight // Strickland M. (Ed.) Anglo-Norman Warfare. Woodbridge, Suffolk: The Boydell Press, 1992. P. 128–142.


[Закрыть]. А если рыцарям не доставалось никакой добычи в военных походах, то им приходилось полагаться на непостоянные доходы от сельского хозяйства, которое вели для них арендаторы на землях, приобретаемых рыцарями в обмен на вассальную службу.

Рыцари были привычны к насилию. «Англосаксонская хроника» и «Деяния Стефана» (1149) свидетельствуют, что акты насилия совершались ими один за другим, и они не стеснялись с особенным удовольствием нападать на церковную собственность. Многие из них признавались в своих преступлениях, пытаясь в конце жизни возместить ущерб310310
  См., например, признания рыцарей Роджера де Моубрея и Джона де Чезни в конце гражданской войны. Гилберт де Гант, первый граф Линкольский, также выплатил реституции за ущерб, нанесенный владениям церкви во время правления Стефана. На некоторое время его отлучили от церкви за нападение на приорат в Понтефракте во время войны.


[Закрыть]. Военное дело, к которому их готовили с отрочества, означало убийства и запугивание. Рыцарство и куртуазная любовь, только начавшие развиваться в литературе XII века, не могли скрыть реальную жестокость средневековых воителей. Было множество примеров того, что рыцари нападали на церкви и монастыри, насиловали, совершали поджоги, занимались вымогательством и творили другие преступления. В Восточной Англии, например, во время гражданской войны Губерт де Мончезни захватил земли аббатства св. Бенета в Хольме, Джон де Чезни с еще одним рыцарем присвоили маноры норвичских монахов, а Вильгельм де Варенн жестоко обошелся с соседними аббатствами311311
  О Губерте до Монтчезни см.: Wareham A. The Motives and Politics of the Bigod Family, c. 1066–1177 // Anglo-Norman Studies. 1994. Vol. 17. P. 223–242, 238; где племянник короля стал аббатом в 1145 г.


[Закрыть]. Пресловутое нападение на аббатства Рэмзи и Или, совершенное Жоффруа де Мандевиллем, навлекло на него презрение и страх клириков (но когда граф умер в 1144 году, это не помешало двум религиозным учреждениям вступить в жаркий спор за право торжественно похоронить его бренные останки и молиться за упокой его души)312312
  Round J. H. Geoffrey De Mandeville, a Study of the Anarchy. London: Longmans, Green and Co., 1892. P. 221.


[Закрыть].

Еще чаще, чем рассказы о набегах рыцарей на монастыри, встречаются истории о том, как рыцари нападали на еврейских банкиров, чтобы уничтожить свои долговые записи. Самый известный случай произошел в Йорке в 1190 году после коронации Ричарда I в 1189‐м313313
  Из новейших исследований см.: Rees Jones, Watson. York Massacre of 1190. Классический анализ см. в: Dobson R. B. The Jews of Medieval York and the Massacre of March 1190. York: Borthwick Papers no. 45, 1974.


[Закрыть]. Опасения баронов, отразившиеся в Великой хартии вольностей (1215 год), также показывают отчаяние, в которое приходили рыцари из‐за растущих процентов. В конце XII века, пытаясь остановить нападения на дома евреев, совершавшиеся с целью сжечь долговые обязательства, король приказал установить в различных английских городах сундуки (archae), где под королевской охраной держали копии долговых расписок314314
  Эта практика началась с saccarium Aaronis после смерти Аарона из Линкольна в 1187 году.


[Закрыть]. Значительная часть наших сведений об истории евреев того периода обязана своим существованием изучению документов, сохранившихся в этих archae, потому что туда рыцари добраться не могли315315
  Абрахамс и Стоукс первыми признали их важность: Abrahams I., Stokes H. P. Starrs and Jewish Charters Preserved in the British Museum with Additions by H. Loewe. Cambridge: Cambridge University Press, 1930–1932. Дополнительные сведения о списках после изгнания были проанализированы в: Mundill R. England’ s Jewish Solution, Experiment and Expulsion, 1262–1290. Cambridge: Cambridge University Press, 1998.


[Закрыть]. Учреждение archae предполагает, что, будучи не в силах спасти евреев, король хотел спасти хотя бы документы.

Поэтому неудивительно как то, что норвичский рыцарь попытался решить свои финансовые проблемы, убив банкира, которому был должен, так и то, что в 1149 году это преступление не возмутило современников Симона316316
  Оно было зафиксировано не от стыда и не в качестве нравственного примера. Монах Томас Монмутский никак не осуждает чудовищное поведение де Новера.


[Закрыть]. Равным образом убийство банкира не привлекло и внимания исследователей, ибо имелись все основания полагать, что в XII веке таких нападений происходило много. Во многих отношениях убийство в Норвиче было типичным преступлением того времени.

Даже в лучшие времена насилие мало кого удивляло. Евреи, которые обычно селились компактно, в хорошо построенных домах, поближе к королевскому замку и рынку, позволявшим надеяться хоть на какую-то защиту, были наиболее уязвимы по дороге домой или из дома317317
  Иаков из Кембриджа, Аарон из Линкольна и Юрнет из Норвича первыми построили каменные дома, каждый в своей общине. Евреи строили каменные дома в Лондоне, Йорке и Кентербери также и в XII веке. О нападениях на отдельных евреев см., например, случай начала XI века c убитым юношей (о нем известно только из письма, случайно сохранившегося в каирской генизе – архиве брошенных документов), отец которого поселился в Святой земле, когда не смог добиться правосудия в Нормандии. См.: Golb N. The Jews in Medieval Normandy: A Social and Intellectual History. Cambridge: Cambridge University Press, 1998. P. 51ff. Даже в последующие века, более примечательные «законом и порядком», в экземплумах и гомилетике встречается множество примеров убийств евреев, часто совершавшихся на дорогах. Такие литературные истории отражают исторический факт, зафиксированный, например, в штрафах, наложенных на людей, признанных виновными в убийстве еврея. См.: Hunter (Ed.) Pipe Roll 2 Henry II. London: Pipe Roll Society, 1844. P. 15: штраф представлял собой существенную сумму в двадцать шиллингов. Были и иные подобные нападения во время Первого и Второго крестовых походов; о них см.: Ephraim of Bonn. Sefer Zekhirah. P. 125.


[Закрыть]. Уже к XII веку короли рассматривали нападения на евреев как покушение на королевские прерогативы. Виновных преследовали соответственно. Складывалось представление о том, что евреи были сервами318318
  Крепостной крестьянин, находившийся в личной зависимости от феодала. – Прим. перев.


[Закрыть] короля (servi camerae), по сути, его движимой собственностью, подлежавшей его защите. И хотя подобное представление юридически оформилось лишь в XIII веке, самые ранние намеки на это появляются в Англии в рассматриваемый нами период. «Воззри, ибо мы прибегаем к тебе за защитой, к нашему единому и неповторимому прибежищу, в безопасности под твоим покровительством, не сомневаясь в твоем правосудии», – заявляют норвичские евреи королю у Томаса Монмутского319319
  Vita, II, xiv, 65.


[Закрыть]. Однако повторяющиеся упоминания о нападениях на евреев говорят о том, что такие преступления происходили постоянно, даже если виновные и несли наказание320320
  Убийство еврейского банкира было не «одиночным инцидентом», как утверждает Джессоп в главе о норвичских евреях: Jessopp Life and Miracles, xliii.


[Закрыть].

Людей, отправлявшихся в долгий путь в Средние века, поджидали очевидные опасности. Путешественники, купцы, чужаки, евреи – все, кто мог иметь при себе деньги, – часто подвергались нападениям. По этой причине купцы всячески старались обезопасить себя, добиваясь охранных грамот и предпочитая путешествовать большими группами. Безопасность на тех дорогах, где общественный порядок поддерживали королевские чиновники, была признаком хорошего правления; ее отсутствие означало торжество беззакония.

По всем этим причинам король Стефан не мог позволить преступлению Симона остаться безнаказанным. Король утверждал, что страна полностью ему подчинялась, и преследование преступлений, караемых смертной казнью, было делом сколь необходимым, столь и прибыльным. В короле должны были видеть источник правосудия, милосердия и христианского правления. Правосудие следовало отправлять так, чтобы об этом знали. Норвич и Восточная Англия оказывали Стефану военную поддержку (его кузину Матильду поддерживали на западе Англии). Если Стефан надеялся создать образ полновластного компетентного правителя, Норвич был для этого самым подходящим местом.

Тем не менее король оказался в затруднительном положении, поскольку не мог позволить себе оттолкнуть ни одну из заинтересованных сторон: ни баронов вроде де Варенна, чья дочь и наследница вышла замуж за второго сына Стефана в 1150 году; ни рыцарей, воинская доблесть которых помогала ему удержаться на престоле; ни евреев, из чьих сундуков извлекались деньги, чтобы платить солдатам; ни епископов, чье институциональное и религиозное одобрение имело ключевое значение для легитимности правления Стефана.

Поэтому суд над Симоном де Новером обещал стать захватывающей историей, вовлекшей в свою орбиту элиту королевства, и продемонстрировать способность Стефана править Англией. Уже тот факт, что суд состоялся, говорит о том, что король смог запустить маховик правительственной машины. Рыцарю было предъявлено обвинение перед королевскими чиновниками (curia regis) и в конечном итоге перед самим монархом (coram rege)321321
  Vita, II, xiii, 64–65. «По прошествии некоторого времени, когда король посетил Норвич, евреи собрались перед ним и вынесли на его суд дело вышепомянутого еврея».


[Закрыть]. Король и королевский суд слушали дело сперва в Норвиче, а потом в Лондоне, что говорит о важности, которую Стефан придавал и преследованию тяжких преступлений, и защите евреев322322
  Томас Монмутский дает единственное указание на то, что король был в Норвиче между 1140 и 1154 годами: в других источниках пребывание короля в Норвиче не указывается. См.: Cronne H. A., Davis R. H. C. (Eds.) Regesta Regum Anglo-Normannorum, 1066–1154, vol. 3. Oxford: Clarendon Press, 1968. P. xxxix. Вполне возможно, что Стефан остановился в Норвиче по дороге в Линкольн или из Линкольна в сентябре 1149 года, до того, как отправиться осаждать Вустер в 1150 году. Норвич был вторым по величине городом королевства и главной опорой Стефана в гражданской войне. Возможно также, что Стефан посетил Норвич около 1150 года, когда он прибыл в аббатство св. Эдмунда в Бери, чтобы присутствовать на суде в том же диоцезе, к которому относился и Норвич, только в нескольких часах пути на юго-восток, или когда его сын женился на Изабелле де Варенн вскоре после того, как король узнал о смерти ее отца.


[Закрыть]. Томас Монмутский, чье описание суда – единственный источник наших сведений, сообщает: «Поскольку предмет представлял интерес для всех христиан, король приказал отложить его до следующего совета клириков и баронов в Лондоне. И так и было сделано»323323
  Vita, II, x, 70. Де Чезни часто бывал при дворе Стефана, в отличие от Уильяма Тарба. В документах зафиксировано присутствие и де Чезни, и Тарба при дворе в Лондоне между декабрем 1148 года и 26 ноября 1149 года (Cronne and Davis, Regesta, 67, no. 183).


[Закрыть]. Когда суд собрался в столице, все глаза были прикованы к Симону и его защитнику.

Однако прежде чем обратиться собственно к процессу, нужно взглянуть на тех, кто представлял обвинение и защиту. Начнем с обвинения. В поисках правосудия в деле об убийстве еврея к королю обратились норвичские единоверцы банкира, а потому по сути именно они выступали в роли обвинителей, представляя доказательства самому монарху и обращая указующий перст на преступника, англо-норманнского рыцаря. Как уже отмечалось, Норвич населяли самые разные люди; город был тесно связан с рейнскими землями; именно Норвич стал первым после Лондона английским городом, где евреи создали постоянные общины. Именно от дворян и церковников Восточной Англии до нас дошла самая ранняя документация об их деловых отношениях с евреями. Еврейская община Норвича являлась одной из старейших, богатейших и известнейших во всей Британии324324
  Lipman. Norwich Р. 38: в общине вряд ли когда-либо было более двухсот человек, из них взрослых – шестьдесят или менее.


[Закрыть].