Текст книги "Священный меч Будды"

Глава VI
Стычка на острове

Ночью путешественников никто не беспокоил: ни дикие звери, ни пираты, хотя их много в китайских провинциях, особенно вдоль побережий. Когда Казимир высунул голову из-под навеса, шестеро гребцов и рулевой еще спали.

– Сэр Джеймс, – сказал юноша американцу, который зевал, как медведь, не спавший целую неделю. – Сразу видно, что ваш виски высшего сорта. Посмотрите-ка, эти пьянчужки еще дрыхнут, да с таким блаженством, что позавидуешь.

– Ничего, скоро им будет не до сна, – угрюмо ответил Корсан. – Ты еще удивишься, какую шутку я сыграю с этими желторожими собаками. Уверяю тебя, я отобью у них охоту пить чужой виски и отомщу за то, что они обокрали гражданина свободной Америки.

– Готов помочь вам в этом.

– Не делайте глупостей, – строго предупредил капитан. – Луэ Коа может выдать нас властям в Чжаоцине и восстановить против нас народ.

– К черту Чжаоцин! – закричал янки. – Великий Боже! Чтобы трое таких людей, как мы, побоялись семерых китайцев? Смешно подумать! – В эту минуту Луэ Коа проснулся и стал тереть глаза, и американец накинулся на него со сжатыми кулаками: – Тварь! Животное! Где мой виски?

– Вы сами зверь хуже всех, – пробормотал китаец.

– Еще осмеливаешься дерзить, пират?! – заревел Корсан и ударил кормчего прикладом ружья.

Китаец отпрянул и в бешенстве заорал:

– Прочь, чужеземец! Лифу, Лианг, ко мне!

Гребцы моментально прибежали на помощь.

– Ах ты, тварь! – воскликнул Джеймс в сердцах. – Ну погоди, желтая рожа, я тебе выпрямлю твои косые глаза. Давай сбросим их в воду, Казимир! – С этими словами янки снова ударил рулевого, который упал, но тотчас вскочил и, выхватив нож, завопил:

– Еще раз тронешь, пойдешь под суд! Убирайся с нашей земли, чужестранец!

– Смерть белым! – дружно прокричали гребцы, окружив своего хозяина.

– Подлецы! – свирепствовал американец. – Долой нож, урод! Что ты, комедию, что ли, разыгрываешь? Так я выбью сейчас твои косые глаза!

– Это еще посмотрим, – прошипел Луэ Коа.

Капитан Джорджио, услышав крики, покинул капитанский мостик и бросился усмирять ссорящихся.

– Прекратить! – скомандовал он. – Сдурели вы, Джеймс? И ты тоже хорош, Казимир! Вы что, хотите, чтобы нас зарезали за шесть бутылок виски? Уберите ружье к чертовой матери!

– Эй, зубастый, – сказал Мин Си рулевому, – ты бы помалкивал, а то кончишь тем, что получишь пулю в лоб.

– Дайте мне перерезать горло одной из этих собак, Джорджио! – надрывался американец. – Если их не проучить, в один прекрасный день они убегут, прихватив все наше оружие.

– Хватит, Джеймс!

– Вы слишком добры, капитан, и напрасно. Этих желторожих надо держать в узде, как вы не понимаете?

Ссора, чуть не дошедшая до смертоубийства, слава богу, стихла, но не так скоро. Обе стороны еще посылали друг другу ругательства, угрозы и упреки, и только авторитет Джорджио Лигузы заставил замолчать разбушевавшихся драчунов. Палатку и съестные припасы перенесли на джонку, и капитан дал сигнал к отъезду. Под сильными ударами шести весел джонка выбралась на середину реки и помчалась вверх по течению, держась правобережья. Часам к двенадцати путешественники приблизились к селению из пятидесяти хижин, но подойти к берегу не удалось, так как жители встретили новоприбывших страшными криками, многие швыряли в них камни, а некоторые даже подняли ружья и прицелились с явным намерением спустить курок.

– Проклятые китайцы! – вопил американец. – Боятся, что мы завоюем их империю. Ради чего, скажите? Ради какой-то вонючей бумаги?

– Ладно, сэр Джеймс, – устало сказал Казимир. – Небесная империя не стоит стольких бранных слов.

– Небесная империя! Да кто этот осел, назвавший Китай Небесной империей?

– Так много таких ослов, в том числе и американцы.

– Никогда не поверю! Что за глупости? Китай не заслуживает такого величественного имени!

– А вот и нет, – вмешался капитан. – Китай, который вы так презираете, милейший, в Азии считают обетованной землей, настоящей Небесной империей, и это еще не всё: Китай называют Сипдсо и Сiи-си, что означает «срединная империя». Наша древняя Европа и ваша Америка, по мнению азиатов, – только сателлиты Китая.

– Еще чего! – огрызнулся Джеймс. – Мне наплевать на мнение неграмотных лодочников.

– Говорят, что Китай – это солнце, а Америка – лишь малый спутник.

– Для чистокровного американца это звучит оскорбительно, Джорджио.

– Для европейца тоже, Джеймс.

– Ну так и прекратим эти басни. Вы просто издеваетесь надо мной и хотите, чтобы меня разорвало, как котел. Эти мерзкие желтые рожи еще вчера ничего не знали о своем существовании. Откуда такие высокие фразы?

– Что вы, Джеймс! – перебил капитан. – Китай знал о себе очень многое на несколько веков раньше Америки.

– Клянусь Бахусом! Вы ошибаетесь, этого быть не может, Америку узнали…

– …после Китая, – добавил капитан, – а если конкретнее, то Китай был известен за девять веков до нашей эры.

Корсан изменился в лице и долго молчал, после чего грустно сказал:

– Как жаль, что Америку не открыли раньше Китая…

– Пеняйте на Христофора Колумба, – засмеялся Казимир. – Вы не правы, сэр Джеймс, я на стороне капитана Джорджио.

– Я тоже, но все-таки обидно за Америку.

– Будет вам, Джеймс, – улыбнулся капитан. – Америка, хотя ее и открыли всего три с половиной столетия тому назад, опередила одряхлевшую Китайскую империю. Истинная правда, что в давно прошедшие времена Китай стоял во главе цивилизации и даже Европа отставала от него, но так же верно и то, что за две тысячи лет он остановился в своем развитии, как машина, у которой перестали двигаться колеса, понимаете?

– Браво, капитан! – захлопал в ладоши Корсан. – Вы гениальный историк и дипломат!

Джонка пристала к острову с плантациями бамбука, тутовыми и ореховыми деревьями и ананасовыми растениями. По знаку капитана Луэ Коа привязал лодку к стволу.

– Хорошенькое местечко! – воскликнул американец, спрыгнув на берег с ружьем в руках. – Смотри, Казимир, сколько здесь уток и гусей! Пошли на охоту!

– Островок этот так себе, – произнес поляк, пожимая плечами, – и виски здесь вы не найдете, это точно.

– Да я особенно и не ищу. Придет время – я доберусь до какого-нибудь кабачка, где выпью столько виски, что просплю после этого целую зиму.

– Ах, сэр Джеймс!

– Довольно! Надо добыть жаркое на ужин.

Гребцы поставили палатку и разожгли костер. Джеймс и Казимир съели штук двадцать сухарей, выпили два чайника чаю, зарядили карабины и отправились вглубь плантаций. Вечерело. Солнце, красное, как медный диск, быстро опускалось за высокие западные горы, бросая последние лучи на верхушки деревьев. Дул свежий ветерок, донося запах магнолий и сирени и раскачивая бамбук на плантациях. Со всех сторон поднимались в воздух целые стаи уток, гусей и фазанов, нарушая тишину сумерек шумом своих крыльев.

– Похоже, этот остров необитаем, – сказал Корсан спустя некоторое время. – Настоящий Эдем. Как это его до сих пор не заселили эти желтые рожи? Ой, кто-то кричит с берега! Наверное, там полно гусей.

– С чего вы взяли?

– Смотри-ка туда! Похоже, недалеко отсюда ходят живые бифштексы. Я только что заметил одно животное, и мы не должны позволить ему удрать.

– Тигра, что ли? Тогда я сам убегу!

– Фу ты, – с презрением произнес американец, – бояться китайских тигров – ниже нашего достоинства. Вон погляди на те кусты, там прячется зверь!

– Точно! Клянусь пушкой!

Корсан нагнулся, навел дуло карабина на что-то промелькнувшее в кустах и выстрелил. Казимир кинулся в заросли и схватил животное, конвульсивно бившееся в последних судорогах.

– Ого! Это что за зверь? Я никогда не видел такого!

Джеймс внимательно осмотрел добычу. Убитое животное, не очень крупное, было сплошь покрыто закругленными чешуйками, будто черепицей, и больше походило на рыбу, чем на млекопитающее.

– Панголин, – важно объявил американец. – Странное животное, китайцы называют его ling-lai, или земляная форель, а ученые – pholidotus dahlmanni. Мне это капитан рассказал, он однажды угощал меня мясом этого…

Пронзительный свист прервал Корсана. Казимир охнул и отступил назад. Из-за куста неподалеку поднялся китаец в длинной голубой симаре и каске, увенчанной странным плюмажем. В руках он сжимал аркебузу с двумя штыками.

– Что здесь делает эта обезьяна, да еще с такими вилами? – прошептал американец.

– Молчите ради бога, сэр Джеймс, – попросил Казимир.

– О! Смотри-ка, вон еще чучела!

Три солдата, тоже вооруженные аркебузами, вылезли из бамбуковых зарослей.

– Эй! – крикнул Корсан, видя, что в него целятся. – Мы не разбойники и не грабители. Опустите оружие.

Один из солдат, видимо, старший, велел незнакомцу немедленно покинуть территорию, но упрямый американец и не думал подчиняться, наоборот, он вошел в раж и произнес путаную речь, мешая английские слова с китайскими и пытаясь объяснить цель своего визита. Солдаты замерли, ничего не отвечая, сильно удивленные.

– Видал, Казимир? Ничего поразительного в том, что эти желторожие не понимают нас, цивилизованных людей. Так, может, мы хотя бы виски у них добудем?

Но едва американец сделал шаг вперед, как четыре дула нацелились на него, и Корсан с поляком метнулись в заросли. Вслед грянул выстрел, по счастью, никого не задевший.

– Ах, твари, – прорычал Корсан, переводя дух, – так-то вы принимаете джентльмена свободной Америки?

– Пойдемте отсюда скорее! – умоляюще произнес Казимир.

Раздался второй выстрел, и одна из пуль ударила в бамбуковое дерево всего в нескольких дюймах от путешественников. Оба бросились бежать прямо через поля, топча посевы, и остановились только у реки.

– Канальи! – возмущался Корсан. – Принять американца за вора и разбойника! Стрелять в порядочных людей, таких как мы с тобой! Не наглость ли это, Казимир?

– Честно говоря, я их понимаю, сэр Джеймс. Мы и в самом деле похожи на пиратов.

– На пиратов? Ты что, издеваешься?

– Нет, сэр Джеймс. Эти китайцы – честные воины Небесной империи. Они охраняют свой пост и увидели, что мы вооружены и прогуливаемся в столь поздний час по пустынному острову. Разве могли они принять нас за джентльменов? К тому же слово «виски» вы произнесли так громко и с таким вызовом, что оно прозвучало как угроза. Вы уверены, что они правильно поняли значение этого слова?

– Похоже, ты прав. Наверное, они приняли это слово за какое-то серьезное требование. Черт возьми, на этом острове не раздобудешь ни капли виски! Ну ладно, приедем в Чжаоцин – я выпью столько, что, наверное, лопну.

– Выпьете там и запасем на будущее, чтоб нам хватило до самой Бирмы. Мы нагрузим бутылками виски всю джонку!

Передохнув пару минут, охотники пустились по извилинам берега, в целях безопасности держась плантаций, и вернулись в лагерь к десяти часам вечера – в то самое время, когда капитан Джорджио уже собирался на их поиски.

– Где вы были? – спросил он.

– На охоте, – ответил американец.

– Встретили кого-нибудь из местных?

– Солдат, которые в нас стреляли.

– Что вы там натворили?

– Ничего, клянусь вам!

– Тогда спать, уже поздно.

– А китайцы?

– Они слишком трусливы, чтобы нас преследовать.

Путешественники улеглись в палатке, нисколько не думая о китайцах, которые, впрочем, больше не показывались. В шесть часов утра джонка, подгоняемая сильным попутным юго-восточным ветром, отправилась дальше и шла так ходко, что на заре следующего дня бросила якорь недалеко от Чжаоцина.

Глава VII
Неприветливый Чжаоцин

Чжаоцин находится на правом берегу Сицзяна в двадцати лье от Кантона. Город невелик, защищен бастионами и окружен крепкими стенами, за которыми раскинулись предместья, утопающие в пышных садах. Дома ярко раскрашены и увенчаны бамбуковыми террасами, пиками, коньками и целым лесом флюгеров всех форм и размеров. В центре города в роскошном дворце живет губернатор провинции, а рядом построена величественная девятиэтажная башня с множеством фронтончиков под крышей.

Нарядившись в кафтаны до колен, подпоясавшись широкими поясами, прикрепив на затылок фальшивые косы, наши герои сошли на берег. Носильщики, лодочники и торговцы запрудили набережную, хотя было всего семь часов утра. Путешественники протиснулись сквозь толпу и направились по улице, состоявшей из лавок с броскими вывесками, домиков, окрашенных в желтый, красный и зеленый цвета, и грациозных садиков и аллей. Нужно было найти пристанище, но гостиниц на протяжении четверти лье, как назло, не попадалось, и вдруг капитан Лигуза заметил «хвост»: за ним и его спутниками шли несколько китайцев, которые оживленно разговаривали и показывали на ряженых «соотечественников» пальцами.

– За нами следят, – сказал Джорджио.

– Кто? – спросил Джеймс.

– Какие-то подозрительные типы.

– Ну их к черту! Стоит ли беспокоиться?

– Осторожность не помешает. Прибавим шагу на всякий случай.

Они быстро двинулись по улице и, к своей удаче, наконец увидели впереди здание гостиницы – как потом выяснилось, одной из лучших в Чжаоцине. Высокая лестница вела в обширную залу, стены которой были оклеены декоративной бумагой танг-поа, а пол устлан красивыми белыми циновками. Вдоль стен стояли низенькие столики с фарфоровой посудой и легкие бамбуковые стулья, окна украшали со вкусом подобранные шторы. В одном углу залы висели часы в виде небольшого курительного прибора. Невысокого роста человек в очках и с квей-шеу – веером из пальмовых листьев – вышел навстречу посетителям, поминутно кланяясь и бормоча приветствие:

– Изин! Изин!

Мин Си по-китайски спросил его, могут ли гости рассчитывать на сытный обед и отдельные комнаты. После многих поклонов хозяин гостиницы проводил наших героев в комнату соседнюю с залой и велел подать кушанья, которые все, даже привередливый американец, сочли вкуснейшими, а чай, поданный в чашечках цвета морской волны, и крепкое пиво окончательно развеселили всю компанию. Джеймс и Казимир решили пройтись по городу и распить бутылочку виски в каком-нибудь кабачке, но когда друзья спускались по лестнице, прихватив с собой ножи и револьверы, они увидели внизу группу китайцев, которые, похоже, давно поджидали незнакомцев. Один из этих любопытных дерзко поглядел американцу прямо в глаза.

– Эй, ты что на меня уставился? – спросил сэр Джеймс и толкнул китайца в бок, но тот, как ни странно, не полез в драку, а только рассмеялся и что-то сказал своим товарищам.

– Черт возьми, дело плохо, – проворчал Казимир, поправляя шляпу и косичку. – Я узнал среди этих китайцев того самого типа, что следил за нами нынче утром.

Выйдя из гостиницы, друзья стали разыскивать кабачок, не замечая, что двое из любопытных китайцев идут за ними прямо по пятам.

– Вот, вроде бы, что-то подходящее, – сказал Джеймс, распахивая двери неизвестного заведения. – По правде говоря, скверновато тут, однако это не помешает нам выпить за процветание трех славных держав: Италии, Америки и Польши.

Даже при тусклом свете полудюжины фонарей, развешанных на почерневших от грязи стенах, посторонний заметил бы, что в кабачке дым стоит коромыслом. Посетителей было человек пятьдесят: большинство сидели за столиками, заливая в глотку адские напитки, другие, оборванные и грязные, перепившись, уже валялись на заплеванном полу, третьи, бледные и изнуренные, курили опиум, то трагически закатывая глаза, то хохоча без меры или шевеля губами, будто отпивая из воображаемого бокала. Многие курили, поэтому в помещении было хоть топор вешай, к тому же сильно пахло машинным маслом – наверное, от спецодежды рабочих. Джеймс и Казимир с трудом нашли в углу грязный хромоногий стол и уселись за него. Грубый толстый кабатчик с косой вокруг головы подошел спросить, чего желают гости.

– Виски, милейший, настоящего американского виски! – сказал Джеймс, вертя таэль перед глазами хозяина.

– Чего? – грубо переспросил кабатчик. – В Чжаоцине не пьют виски.

– Тогда давай джину.

Американец заплатил, и вскоре подали две бутылки. Казимир едва успел откупорить первую, как шесть или семь китайцев – старых знакомых – вошли в кабачок и уселись за соседний стол напротив наших путешественников.

– О, – сказал янки, сжимая кулаки. – Те самые соглядатаи! Эти рожи начинают мне надоедать.

– Осторожнее, сэр Джеймс.

– Пока они нас не тронут, Казимир, а дальше поразвлечемся. Вот для начала… – С этими словами Корсан плеснул себе в стакан джина, залпом выпил и закричал: – Каналья кабатчик! Мошенник! Это не джин, а сам-шиу, с чем-то смешанный!

– А по правде говоря, напиток-то недурен, – сказал Казимир, пропустив стаканчик. – Наши шпионы охотно опорожнили бы эти бутылки, попадись они им в руки. Поглядите, с каким вожделением они на них смотрят.

– Ты ошибаешься, – возразил американец, – они смотрят на нас.

Действительно сидевшие напротив китайцы с интересом разглядывали иностранцев и оживленно разговаривали между собой. Они выпили несколько чаш сам-шиу и стали громко хохотать, указывая на наших героев пальцами, а некоторые даже вытащили ножи.

– Пахнет грозой, – сказал Корсан. – Уберемся-ка, пока не разразилась буря. Здесь явно что-то затевается.

Допив джин, друзья поднялись из-за стола, но заметили, что китайцы тоже вскочили, метнулись к дверям и притаились в кустах.

– Ого! – вскричал американец, подпирая руками бока. – Дело принимает интересный оборот. – Он бросился к одному из китайцев, который загораживал вход, и так сильно ударил его кулаком, что тот опрокинулся и задрыгал ногами в воздухе. – Прочь с дороги!

Остальные китайцы, попытавшиеся было прийти на помощь товарищу, увидев такую расправу, в страхе разбежались, освободив проход, но едва Джеймс и Казимир сделали с полсотни шагов по направлению к гостинице, как поляк закричал:

– Китайцы! Их много!

Внушительная группа людей с палками и фонарями в руках заняла конец улицы. Появление чужестранцев они встретили резкими криками.

– Пойдем вперед, – решительно сказал Корсан.

– Тогда придется драться, и прибегут солдаты.

– Ладно, Казимир. Повернем направо.

Они завернули за угол и пошли по небольшой улочке, но, пройдя футов сто пятьдесят, очутились перед второй группой китайцев, которые вопили:

– Фан-квей-вейло! Вейло!

– Что они кричат?

– Называют нас чертовыми иностранцами.

– Вот наглецы! Атакуем их.

– Но ведь дело дойдет до свалки?

– Что ты предлагаешь?

– Лучше вернемся.

– Чтобы очутиться перед третьей такой же шайкой?

– Вы правы, сэр Джеймс.

– То-то, вынимаем оружие и вперед! – скомандовал американец.

Они вытащили револьверы и храбро вошли в толпу. Корсан оттолкнул одного из китайцев, с криком загораживавшего ему дорогу, и, поднеся револьвер к самому его носу, крикнул:

– Пошел прочь!

Китаец быстро ретировался к своим приятелям, которые поспешили очистить проход, а путешественники бросились к гостинице, петляя по лабиринту переулков, и наконец, запыхавшись, остановились у дверей.

– Смотрите!

Оба увидели, как человек семь китайцев бегут через улицу, а за ними почти по пятам гонится отряд солдат.

Глава VIII
Как Корсан покупал джин

Но приключениям этого дня не суждено было окончиться благополучно. Хозяин гостиницы, заметив, что его постояльцы вооружены ножами и револьверами, заподозрил в них иностранцев и из страха за собственную жизнь и безопасность попытался выпроводить нежеланных гостей за дверь. Только этого не хватало, чтобы привести в бешенство американца.

– Негодяй! – закричал Корсан, покраснев, как вареный рак. – Ты хочешь выставить нас на улицу? Мошенник! Ты за кого нас принимаешь? Молчать, черт тебя дери!

– Любезнейший, – спокойно обратился к хозяину капитан, – куда же нам идти? Разве по нам не видно, что мы никакие не разбойники, а самые настоящие господа?

– Вы хотите обмануть меня! – завопил китаец, глядя исподлобья. – Вы шпионы, а не китайцы, за исключением вон того маленького с большой головой, – он показал на Мин Си, – который не боится приводить чужеземцев в нашу страну. Ступайте вон! Я не хочу из-за вас отведать бамбуковых палок. Заберите вещи и покиньте мою гостиницу.

– Эй, ты не очень-то повышай голос и прикуси язык! – Корсан показал китайцу оба кулака. – Берегись! Станешь шуметь – я разобью тебе голову, прежде чем кто-то из твоих слуг подоспеет к тебе на помощь. Я уйду из этого заведения только тогда, когда мне самому надоест в нем жить.

– Что с ним долго разговаривать? – добавил Казимир. – Поймать его за косу и вышвырнуть отсюда!

Китаец, видя, что белые окружают его с ножами в руках, страшно испугался.

– Вы же не хотите убить меня? – пробормотал он таким голосом, что американец покатился со смеху.

– Мы тебя пальцем не тронем и не собираемся тебя разорять, – сказал Лигуза. – Ты прав, мы не китайцы, этого не скроешь, но и не шпионы – тут ты ошибаешься. Позволь нам переночевать у тебя нынешнюю ночь, но предупреждаю: если ты сделаешь хоть один шаг по направлению к полиции или к тем шести-семи негодяям, которые постоянно вертятся у дверей, я лично проткну тебя, как фазана, и изжарю на вертеле. Поклянись, что оставишь нас в покое!

– Клянусь, – промямлил китаец, у которого кровь застыла в жилах.

– Ну вот, договорились. И помни: кто предупрежден, тот наполовину спасен; думай, прежде чем действовать.

Джорджио бросил горсть монет на стол и поднялся со своими спутниками на верхний этаж, где, тщательно забаррикадировав двери, они зажгли фонарь и стали совещаться, наскоро ужиная гусем под зеленым соусом. Оставаться в этом заведении при той буре, которую они произвели своим появлением в городе, было опасно. Следовало ожидать нападения со стороны шайки, вожаки которой все время сторожили двери в гостиницу, а может быть, и визита полиции, что повлекло бы за собой арест и изгнание всех троих из Китая. Если их выдворят из страны, они никогда не найдут священный меч Будды и проиграют пари.

– Мы попали в сложное положение, – заметил капитан. – Если останемся здесь, то нам не избежать стычки с китайцами, но как отсюда выйти? А если и выберемся, куда идти и где искать наших гребцов? Во всяком случае надо постараться попасть на джонку. Это мое мнение.

– Пустяки, капитан! – перебил Корсан. – Неужели вас пугает шайка сорванцов? Выйдем на улицу и, стреляя направо и налево, пробьемся прямо к реке.

– К черту ваши проекты! – рассердился Джорджио. – Мы не сделаем и десяти шагов, как весь гарнизон города окажется у нас за спиной. Что ты предлагаешь, Мин Си?

– Я одобряю вашу идею, – ответил китаец. – Но найдем ли мы гребцов на джонке? Сперва надо в этом убедиться, а уж потом пробираться туда, так как если мы останемся здесь, то завтра эти сорванцы, как их называет сэр Джеймс, устроят нам под окнами какую-нибудь мерзкую выходку.

– А наши припасы? – спросил американец.

Мин Си неопределенно пожал плечами:

– До Учжоу недалеко.

– Мин Си прав, – сказал поляк.

– Прав, как заяц, – возразил Корсан. – Мы, белые цивилизованные люди, будем убегать через окна, как какие-то воришки! У меня вся кровь закипает при одной мысли о таком отступлении. Кстати, виски в Учжоу продают? И найдем ли мы своих гребцов?

– Кто-нибудь пойдет на поиски.

– Кто же?

– Один из нас, конечно, что за глупый вопрос? – вскинул брови капитан.

– Тогда пойду я, – вызвался американец.

– Полно, Джеймс! Для такого предприятия требуется осторожный человек, а не вы, задира.

– Что вы хотите этим сказать?

– Что вы слишком горячитесь.

– Обязуюсь соблюдать осторожность.

– Успокойтесь и предоставьте мне поступать так, как я считаю нужным, и уверяю вас: все будет хорошо.

– Можно я пойду? – попросил Казимир у капитана. – Сэр Джеймс чересчур горяч, вы – глава экспедиции, вас нельзя ставить под удар, следовательно, лучшая кандидатура – моя. Я вполне могу рискнуть своей шкурой.

Мин Си также захотел принять участие в операции, и они с Казимиром горячо заспорили, кому идти. Капитан, которому надоели эти пререкания, предложил бросить жребий. Он написал четыре имени на клочках бумаги, тщательно свернул их и положил в шапку. Мин Си наугад вытащил. Идти выпало Корсану.

– Что я говорил?! – Джеймс торжествующе улыбнулся. – Сама судьба меня выбирает. Успокойтесь, друзья, я проверну дело наилучшим образом.

– Надеюсь, – вздохнул капитан, – и поторопитесь.

– Да я готов, но откуда выходить? Из дверей невозможно – перед ними расхаживают шпионы. Есть какие-то идеи на этот счет?

– Знаю только один вариант: окно, – сказал Джорджио.

– Вот и ладно, – согласился американец. – Лишь бы мне не переломать себе ноги.

Лигуза отворил окно на узенькую улочку, застроенную домишками с садиками, и взглядом измерил высоту.

– Двенадцать футов. Как вам?

– Вроде, не очень высоко, – ответил Корсан. – Ну-с, будем прыгать. Если я не вернусь, считайте меня погибшим.

Он пожал товарищам руки, перекинул через подоконник ноги и прыгнул, до самых колен погрузившись в желтоватую пыль.

– Вы ничего себе не сломали? – встревожился капитан, глядя вниз.

– Я цел и невредим.

– Видите кого-нибудь в конце улицы?

– Ни души. Все, я пошел!

Он махнул друзьям на прощание, нащупал рукоятку револьвера и зашагал по улице. Ночь была темная, без звезд и луны – очень подходящая для засад и внезапных нападений. Кругом ни души за исключением нескольких тощих собак, лакавших воду из луж, и не слышно ни звука кроме скрипа флюгеров, вертевшихся при порывах ветра.

– Ну и ночка, – мычал себе под нос Корсан. – Темнее, чем в жерле пушки. Так, храбрый Джеймс, ты весь должен быть глаза и уши. Черт! Как найти этих желторожих гребцов? Готов держать пари на тысячу долларов, что они уже напились и храпят в каком-нибудь кабаке. – Разговаривая сам с собой, янки прошел по переулку и свернул на большую улицу, посреди которой прыгали несколько собак, при виде человека оскаливших зубы и глухо зарычавших. – Проклятые твари! – выругался американец. – Даже они ненавидят иностранцев. Бешеная страна!

Возле одного из домов метнулась тень в сторону дороги, и Корсан вдруг увидел прямо перед собой китайца ростом почти шесть футов, с массивными плечами, огромной головой и длиннющими усами.

– О, – непроизвольно вырвалось у Корсана, и он тут же нащупал револьвер.

– О, – как эхо, отозвался великан, приблизился к американцу и поглядел на него сверху вниз, после чего, видимо, довольный осмотром, принялся громко хохотать, разевая широкий, почти до ушей, рот.

– Клянусь Бахусом! – воскликнул Корсан. – Однако ты храбр, Геркулес, коли смеешься мне в глаза, но предупреждаю: если ты вор, то не получишь от меня ни одного сапека[15]15
  Сапек – разменная денежная единица европейских колоний и протекторатов, входивших в состав Индокитайского союза и протектората Тонкин.


[Закрыть]. – Поскольку великан продолжал хохотать, американец почувствовал, что внутри у него все закипает: – Что смешного ты увидал на моем лице, китайская твоя рожа?

– Ты иностранец, – бесстрастно проговорил великан.

– А! Какое открытие! Ты все знаешь. Тем лучше. Давай: кругом – марш! – крикнул Джеймс и вынул револьвер.

Гигант оказался понятливым, повернулся и побежал по узкому переулку. Корсан перезарядил револьвер и ускорил шаг, внимательно глядя по сторонам, по временам останавливаясь и чутко прислушиваясь. Так прошел он семь или восемь улиц, сопровождаемый стаей собак, неистово лаявших ему вслед, и добрался до обширной площади, где снова остановился, услыхав поблизости бряцание и глухие удары.

– Река, – догадался он. – Слава богу!

Он прибавил ходу и скоро достиг берега Сицзяна, заставленного лодками и барками и освещенного большими фонарями из промасленной бумаги, висевшими на деревьях. Река, яростно катившая свои волны, ревела и стонала, разбиваясь о суденышки и поминутно сталкивая их одно с другим. Поняв, что он находится на самом конце мола, Корсан стал всматриваться в темноту и наконец заметил джонку, привязанную к столбу. Он взошел на нее и поднял тент – джонка была пуста.

– Куда девались эти собаки гребцы? – пробормотал он гневно. – Положение, однако, хуже не придумаешь! Что теперь делать? Ничего, наберемся терпения.

Американец развалился на циновке, набил трубку, закурил и расслабился, почти позабыв о своих спутниках, дожидавшихся его в гостинице с мучительным нетерпением. Некоторое время Корсан бодрствовал, но потом, убаюканный течением, сомкнул веки и крепко заснул. Его разбудили шум и крики на берегу – видимо, китайцы-лодочники начали свой трудовой день.

– Отлично. – Американец лениво потянулся, закуривая трубку. – Город пробуждается, значит, и наши гребцы скоро проснутся.

Солнце быстро вставало, золотя вершины гор, крыши, террасы, храмы, дома, хижины и плантации. Из-под каждого навеса и каждой циновки, покрывавшей лодки, украдкой выглядывало бронзовое лицо лодочника, наблюдавшего за погодой, в каждом окне показывались бритая и желтая, как спелая дыня, голова, расплющенный нос и пара опущенных книзу усов. Отовсюду слышались смех, веселые восклицания, монотонные ритурнели, плеск весел, скрип блоков, визг поднимаемых флюгарок[16]16
  Флюгарка – флажок с эмблемой установленного рисунка и определенной расцветки, присваиваемой кораблю.


[Закрыть]. Некоторые лодочники вычерпывали воду, другие сталкивали свои суденышки в реку, тянули такелаж, поднимали парус, вытаскивали якорь. Прошло минут сорок, когда Джеймс увидел Луэ Коа – тот выходил из-за угла и раскачивался, как колокол.

– Вот он, главный разбойник, – сказал Корсан, поднявшись ему навстречу. – Ты где таскаешься, пьяница? Я тебя жду целых четыре часа.

– А! – удивился китаец. – Это вы? Я думал, вы почиваете в гостинице или сидите перед бочонком шу-шу[17]17
  Крепкий спиртной напиток.


[Закрыть], а вы, оказывается, провели ночь на моей джонке?

– Нет, тысяча чертей! Я пришел сообщить тебе, чтобы ты готовил джонку, и повторяю, что я прождал тебя целых четыре часа.

– Я играл всю ночь с одним лаваду из Учжоу. Так мы едем?

– Еще бы! Тут все жители перебесились и не дают нам проходу.

– Понятно, – ехидно усмехнулся кормчий. – Разве мы отправимся, не запасшись провиантом?

– Вот ты и купишь его. Держи два таэля, да не забудь взять бочонок сам-шиу. Шевелись!

– Как скажете. – Китаец на лету поймал монеты и не спеша пошел выполнять приказание, почему-то громко смеясь.

– Перестань хохотать, черт тебя подери! – крикнул ему вслед Корсан. – А тебе, сэр Джеймс, надо прогуляться во вчерашний кабачок и купить джина в дорогу, – сказал он сам себе, повернув в сторону города. – Без такого напитка в этой мерзкой стране невыносимо жить!

Пройдя с полмили, он дошел до кабачка, огляделся, не следит ли кто за ним, потрогал револьвер и распахнул двери с видом победителя. Кабатчик хлопотал у стойки совершенно один. Увидев вчерашнего посетителя, он вытаращил глаза, и на его лице изобразилось сильное волнение.

– Эй, милейший, – обратился Джеймс к хозяину, – чего ты испугался?

– Ничего, – ответил китаец. – Я не испугался, а удивился твоей смелости.

– А кого мне бояться? Вот тебе таэль, дай мне десять бутылок джину.

– Десять? Таэля не хватит – мой джин дороже.

– Ты что-то сказал, собака?

– Мой джин стоит один мао за бутылку.

– Мошенник! – возмутился Корсан. – Ладно, черт с тобой, я богатый. Получишь столько денег, сколько попросишь. Неси бутылки!