Текст книги "Палестина до древних евреев"

Кремневые орудия более качественные и разнообразные, чем в южных культурах. В их число входят наконечники стрел, пластины-пилы с зубчиками, лезвия серпов, веерообразные скребки и пластины с крупной ретушью на задней части, характерные для ярмукской традиции. Эта энеолитическая культура, судя по всему, широко распространилась по центральным горам Палестины и расположенным между ними долинам. В каждой местности она, сохраняя основные черты, приобретала специфические характеристики.

Энеолитическая культура внутренних районов Палестины появляется в нижних слоях холма Мегиддо, расположенного в долине Эздраэлона (слои XX–XIX), хотя здесь она перемешана с элементами других, более древних индустрии. Она также хорошо представлена и дальше на восток, в Беф-Шане (уровень XVI). К тому же эта культура засвидетельствована в разных областях долины, окружающей холм, на котором находится Беф-Шан. Южнее, в центральной Палестине, в Лахише и Гезере, эта культура попала под влияние южных индустрии.

В Мегиддо и Гезере носители этой культуры жили в сооружениях, построенных на коренной подстилающей породе и в пещерах, и вырезали наскальные изображения. Чаще всего на них нарисованы быки, крупные стада которых, вероятно, разводили эти люди. Здесь есть изображения и других домашних животных – коз и собак. Они рисовали также и диких животных: оленей, лис, шакалов и птиц. Другие интересные изображения относятся к концу этой эпохи или к началу протогородского периода. На них изображены музыкант, играющий на лире, и способы применения различных видов оружия, таких как лук и стрелы, лассо, копья и, возможно, боладоры. Представлены также рисунки, на которых и мужчины и женщины щеголяют в коротких юбках вокруг бедер и странных остроконечных шляпах на голове. Мужчины носили бороды и были длинноносыми. Самым распространенным видом одежды была набедренная повязка, которую носят почти все изображенные.

Этот художественный стиль и характерный для прибрежных культур сильно отличаются друг от друга. Факт свидетельствует о том, что периоду энеолита были присущи местные особенности, с которыми мы снова столкнемся, описывая южные культуры, где некоторые локальные варианты превратились в довольно интересные виды искусства. С окончанием эпохи энеолита культурные области укрупняются, и в Палестине начинается постепенная унификация традиций.

До сих пор неизвестно, как прекратили свое существование энеолитические культуры северной Палестины. В конце XXXIV–XXXIII в. до н. э. культурные веяния с севера достигли северной Палестины, повлияв на появление там новой индустрии. Но старая культура еще продолжала существовать. Судя по всему, ее традиции смешались с новыми и проявились в ранних слоях городского периода.

Южные культуры

Когда прибрежная и внутренняя энеолитические культуры распространялись по территории центральной и северной Палестины, на юге, на краю пустынь, селились и осваивали новые участки земли другие сообщества людей. Можно выделить четыре основных региона распространения южной энеолитической культуры, между которыми есть много общего в способах изготовления и украшения керамики и кремневых орудий, хотя типы их поселений, искусство и основы хозяйства и социальной структуры сильно отличались друг от друга. Перечислим их с запада на восток: регион Вади-Шаллала, западная часть Негева, равнина Беэр-Шева, Иудейская пустыня и район Моава. Протяженность каждого из этих регионов – не более 40 километров. Это самые маленькие культурные области, когда-либо существовавшие в Палестине.

В первом из этих районов было найдено около тридцати памятников эпохи энеолита, сосредоточенных вдоль Вади-Шаллала и более мелких вади, впадающих в него. Как правило, они представляют собой скопления круглых или овальных оснований хижин, очень похожих на те, что характерны для Нахаль-Орена, Вади-Добай и других поселений периода докерамического неолита. На других памятниках были обнаружены следы полуземлянок, окруженных искусственными ровиками. Материальная культура этого региона сильно напоминает тахунийскую, традиции которой, судя по всему, медленно развивались в рамках общей южной энеолитической индустрии.

Самое раннее поселение, характерное для южной культуры эпохи энеолита и являющееся следующим этапом развития тахунийской традиции, расположено в Вади-Шаллале.

На первых этапах развития этой индустрии люди не знали керамики, а их кремневые орудия были очень похожи на тахунийские. В конце 5-го тысячелетия до н. э. появились орудия, напоминающие характерные для тасийской и ранней файюмской культур Египта. Переход от неолита к энеолиту был постепенным и, вероятно, протекал под воздействием как внутренних факторов, так и влияния извне. Вдоль побережья всегда осуществлялось активное взаимодействие, и носители шаллальской культуры всегда находились в тесных связях с прибрежной северной индустрией, а на юге – с различными культурами додинастического Египта.

Эта культура контактировала с Египтом намного активнее, чем все три остальные южные индустрии. Некоторые орудия делались характерным для додинастического Египта способом отжима отщипов от нуклеуса. Несколько орудий было изготовлено из светло-коричневого кремнистого известняка, которого нет в Негеве, зато сделанные из него инструменты часто встречаются в доисторических слоях Файюма. Схематические скрипкообразные статуэтки, найденные недалеко от кибуца Гилат, сделаны из серого гранита с Синайского полуострова или из Египта. Круглые и плоские наконечники булав, сделанные из различных не встречающихся в этом регионе видов твердого камня, также, вероятно, доставлялись из Египта, с Синая или из Аравии.

На протяжении всего периода энеолита кремневые орудия в этой области использовались более интенсивно, чем в остальных трех. К тому же здесь, в отличие от остальных южных регионов, было найдено большое количество наконечников стрел. Судя по всему, носители этой культуры жили в небольших полуоседлых, скорее всего, сезонных поселениях, в каждом из которых обитало по четыре-шесть семей. В некоторых из этих селищ были найдены большие каменные круги и следы антропогенного воздействия на почву. Очевидно, эти люди занимались в основном скотоводством. Заметное место в хозяйстве также занимали земледелие и охота. Вероятно, носителям этой культуры был известен и своего рода обмен или торговля.

Когда носители культуры Беэр-Шевы прибыли сюда, они уже владели развитой индустрией. Стратиграфические слои свидетельствуют о том, что их архитектура со временем развивалась, но искусство, керамика, кремневая индустрия, да и материальная культура в целом на протяжении всех 400 или даже 500 лет существования культуры Беэр-Шевы оставались прежними (возможно, около 3700–3200 гг. до н. э.). Керамика здесь более качественная и разнообразная, чем в Вади-Шаллале, но кремневая индустрия беднее как по количеству самих орудий, так и по числу их разновидностей.

Архитектура очень отличается от той, что характерна для Вади-Шаллала. На ранних стадиях развития культуры Беэр-Шевы люди жили в полуземлянках или искусственных пещерах, вырытых в плотном лессе. Комнаты, которых в таком жилище было несколько, соединены друг с другом при помощи коридоров, а количество людей, проживавших в каждой группе таких пещер, в несколько раз больше, чем в овальных хижинах Вади-Шаллала. В полу каждой комнаты были вырыты колоколовидные хозяйственные ямы, организованы очаги и прочие приспособления, необходимые для повседневной жизни. Следовательно, социальная организация носителей этой индустрии отличалась от принятой в Вади-Шаллале и в двух других регионах распространения южной энеолитической культуры. Вероятно, местное население жило большими родами, разделенными, возможно, на большие семьи. Очевидно, они, как и некоторые современные африканские племена, занимались садоводством.

На поздних этапах развития культуры Беэр-Шевы люди научились строить дома на поверхности земли. Некоторые из этих строений очень большие. Это, вероятно, является свидетельством того, что они играли роль общественных зданий. Некоторые особенности культуры района Беэр-Шевы аналогичны ситуации, сложившейся в додинастическом Египте. Статуэтки из кости и слоновой кости выполнены в том же стиле, в обоих этих регионах были найдены похожие костяные и сделанные из слоновой кости плоские предметы, получившие название «дощечек». Однако керамика и кремневая индустрия этих областей разительно отличаются друг от друга.

Эти статуэтки и другие предметы искусства Беэр-Шевы – наиболее примечательные объекты, созданные этой культурой. Перро также нашел куски гальки, раскрашенные красными крестами и другими схематическими знаками, а также большое количество подвесок и других украшений из кости, ракушек, меди и глины.

Начиная разговор о энеолитической культуре, распространившейся в третьем регионе, Иудейской пустыне, необходимо отметить, что она оказалась под сильным влиянием тахунийской индустрии, о чем свидетельствуют результаты раскопок Рене Невилля и А. Маллона. Керамика похожа на ту, что была найдена в Беэр-Шеве, но в ней появляются также сосуды для питья в форме рога, орнаменты из налепных лент и отпечатков пальцев и другие, свойственные гхассульской и другим энеолитическим культурам района Моава. Об этом регионе известно меньше, чем о трех других, а наиболее ценная информация была получена в ходе недавних раскопок Йоханана Ахарони, Йигаеля Ядина и других археологов из Еврейского университета. Большинство энеолитических стоянок и пещер располагается между похожими на каньон стенами вади, открывающимися в Мертвое море. Следовательно, до них, как правило, довольно сложно добраться. В некоторых из этих пещер в период господства римлян еврейские повстанцы прятались от римских легионеров. Именно здесь были найдены знаменитые рукописи Мертвого моря. Несмотря на то что мы знаем об этом периоде очень мало, вероятно, столь малодоступные места жительства люди выбирали из соображений безопасности. Правда, вряд ли они могли заниматься здесь скотоводством или земледелием. В этом регионе также были обнаружены несколько открытых стоянок, причем на одной из них, расположенной в Ен-Гедди, было найдено очень большое здание, игравшее, вероятно, роль укрепления (согласно другой версии, это храм. – Пер.). Его размеры – 50 на 21 метр.

Некоторые исследователи выступают за то, что эта разновидность – самая поздняя из всех четырех и что носители южной культуры эпохи энеолита скрылись в этих пещерах пустынного региона, когда протогородское население впервые вторглось в Палестину. В настоящее время нет точных доводов за или против этой гипотезы, но, по крайней мере, в ней есть одно противоречие: носителей прото-городских культур вряд ли заинтересовали бы южные области распространения энеолитических индустрии. К югу от Лахиша, Иерусалима и Иерихона находки протогородского периода встречаются очень редко, да и во всей центральной Палестине их обнаруживают, как правило, в крупных центрах, расположенных рядом с основными источниками воды. Как мы увидим выше, население протогородской Палестины жило примерно одновременно с носителями южных энеолитических культур. Жители пещер Иудейской пустыни оставили после себя огромное количество ткани, корзин и других подвергающихся разрушению предметов, сохранившихся лишь благодаря очень сухому климату. Эти люди представляют огромный интерес для палеоэтнологов, так как они не похожи ни на кого из живших в Палестине в то же время или ранее.

Эти памятники, расположенные на западном побережье Мертвого моря, связаны с несколькими другими.

Гхаул – единственное полностью оседлое поселение во всей южной культуре. На каждом из соседних тел ей было обнаружено скопление домов, у некоторых из которых были стены. Эти здания образовывали кварталы неправильной формы, отделенные друг от друга узкими улочками и асимметричными площадями (в целом застройку этого поселения можно назвать правильной, подчиненной определенному плану, возможно, это говорит о появлении вождества. – Пер.). На одном из телей, верхний слой которого раскопан полностью, были найдены семнадцать стационарных жилищ. Их средняя составляет примерно 50 квадратных метров. В них от одной до трех комнат, стены которых украшены галькой. У каждого дома был окруженный стенами внутренний двор, один или несколько очагов, расположенных, как правило, во дворе, и несколько хозяйственных ям, в которых археологи нашли зерно, финики и оливковые косточки. Также там были и небольшие бассейны для хранения запасов воды и других жидкостей. Это первое из найденных в Палестине поселение земледельцев, мало чем отличающееся от современных земледельческих общин. (В Иерихоне, судя по всему, земледельческой общины не существовало.) Вероятно, многие современные арабские деревни выглядят так же, как когда-то Гхассул. Благодаря этому мы должны запомнить, что население Гхассула уже 5500 лет назад вело образ жизни, мало чем отличающийся от нынешнего.

Дома строились из высушенного на солнце кирпича-сырца на галечной подсыпке. Крышу, возможно, покрывали древесиной или соломой. Некоторые стены были украшены очень интересными разноцветными фресками, на которых были изображены геометрические фигуры, звезды, люди, маски и странные чудовища или демоны, свидетельствующие о появлении у этих людей развитой мифологии и живого воображения. Были найдены и несколько более реалистичных фресок, на самой красивой из них изображена птица с длинным хвостом.

Некрополь Адейма, состоящий из гробниццистов и расположенный недалеко от Гхассула, был открыт Моше Стекелисом. Найденная на нем керамика идентична той, что была обнаружена в верхнем слое Гхассула. Правда, она более архаична, а аналогий характерным для нее резным орнаментам в гхассульской культуре не найдено. К тому же здесь, в отличие от Гхассула, нет никаких изображений. Таким образом, связь между Адеймом и раскопанными слоями соседнего поселения кажется нам сомнительной. Под некоторыми домами Гхассула найдены сосуды с прахом умерших, что позволяет нам восстановить погребальный обряд поздних носителей этой культуры. Все эти погребения единичные, да и ни в одной зоне распространения южной энеолитической культуры не были найдены коллективные захоронения прибрежного типа.

Самый интересный аспект южных культур связан с началом использования металла. Медь добывали в долине Араба, в Нахаль-Тимне, недалеко от Акабского залива и в местностях, отдаленных от поселений более чем на 97 километров. В ходе недавних раскопок Бенно Ротенберг обнаружил в Тимне энеолитический рудный туннель, напоминающий по форме землянки Беэр-Шевы. Он отходил от медных приисков. Недалеко от него были обнаружены горшки, зернотерки, ступы и пестики, относящиеся к периоду энеолита. В Беэр-Шеве Перро нашел сооружение, которое он посчитал мастерской медника.

В число металлических орудий из Беэр-Шевы входили наконечники булав, плоские топоры, по форме очень похожие на кремневые, кольца, ручки и орнаменты. В тот период изделия из металла стали изготавливать во всем южном регионе. Металлические предметы, идентичные найденным в Беэр-Шеве и Гхассуле, использовались также и носителями прибрежной культуры. Эти вещи были найдены в Мезере, у входа в Вади-Ара, и дальше на север – в Библе (слой II), где М. Дюнан также обнаружил серебряные орнаменты того же периода, сделанные, судя по всему, местными мастерами под влиянием месопотамского искусства. Как довольно давно отметил В. Гордон Чайлд, металлургия в Сиро-Палестинском регионе, очевидно, возникла независимо от других областей.

Больше всего поражает то, что поселения южной культуры находятся более чем в 97 километрах от разработок металла и мастерских. Вероятно, людям для того, чтобы перевезти руду, приходилось совершать трехдневное путешествие через пустыню. Вряд ли они могли сделать это, не прибегая к помощи животных. К тому времени в Палестине появилось достаточное количество одомашненных быков, да и вполне вероятно, что тогда же были полностью доместицированы ослы. Тереза Джозьен считает, что тогда человеку стали служить и лошади.

Керамика была очень высокого качества, хорошо обожженной. Ее формы стали более совершенны и разнообразны, чем в какой-либо другой палестинской культуре.

Появляются разнообразные ручки, прикрепляющиеся к различным местам тулова и горлышка сосуда, керамика с приподнятым донцем и на ножках, кубки в форме рогов, чаши, горшки для приготовления пищи со стянутым горлом (с круглым отверстием и без венчика), большие пифосы (большой глиняный сосуд, применявшийся для хранения зерна и других хозяйственных припасов, он имел яйцевидную форму и в высоту достигал 1,5–2 метров. – Пер.) и плоские миски. Они были плодами того же самого богатого воображения, которое создало характерное для этой культуры искусство. Для нее также характерны продолговатые маслобойки с ручками по обе стороны и маленькими горлышками. Правда, чаще всего они встречаются не в Гхассуле, а в Беэр-Шеве. С их помощью изготавливали масло и сыр, что увеличивало ту роль, которую молочные продукты играли в хозяйстве. Сосуды с носиком также более распространены в Беэр-Шеве, а не в Гхассуле, а кубки для питья в форме рога широко применялись в Гхассуле, но почти не встречаются в Беэр-Шеве.

Орнаментация этой керамики сильно отличается от той, что характерна для северных культур. Сосуды украшали нарисованными красным линиями, треугольниками, зигзагами, прямоугольниками и сетками, а также налепны-ми орнаментами в форме веревки, пальцевыми вдавлени-ями и «змейками», покрытыми маленькими насечками. Иногда на их стенки накладывались отдельно вылепленные фигурки животных. Резные орнаменты, характерные для Телль-эль-Фары и других энеолитических памятников северной Палестины, встречаются на керамике южных культур очень редко.

К числу кремневых орудий относятся веерообразные скребки, большие толстые отщипы с полукруглыми ретушированными краями, тесла с плоской ретушью по всей длине и часто с отшлифованным рабочим краем. Также широко распространены лезвия ножей и серпов неправильной формы. Наконечников стрел и пластин-пил с зубчиками, характерных для периода неолита и часто встречающихся и в энеолитических слоях центральной Палестины, здесь почти нет.

Вопрос о том, какие климатические условия были тогда в этих регионах, занимает умы многих ученых. Некоторые из них считают, что с эпохи мезолита никаких климатических изменений не происходило, но эта точка зрения не подтверждается археологическим материалом. Подробно освещать эту проблему мы сейчас не будем – это уведет нас слишком далеко от темы. Упомянем лишь то, что большинство южных поселений находится в таких местах, где в наши дни вода бывает на протяжении всего двух или трех месяцев в году. Поблизости от других, таких как Гхассул, ее вообще нет, а столь крупное поселение вряд ли могло просуществовать так долго в подобных условиях. К тому же в ходе раскопок в хранилищах, которые были в каждом доме Гхассула, археологи нашли большое количество оливковых косточек. Следовательно, вполне вероятно, что носители гхассульской культуры выращивали оливковые деревья, не растущие в этом регионе в наши дни. Несмотря на твердую уверенность некоторых исследователей, я склонен считать, что тогда климат в этом регионе не был похож на нынешний.

До 3300 г. до н. э. Гхассул был разрушен, и жители покинули его (причина этого неизвестна, вероятно, это произошло под влиянием целого комплекса как внутренних, так и внешних факторов. – Пер.). На Иудейских холмах и в пустыне Негев южные культуры, судя по всему, просуществовали немного дольше. Поздние стадии развития этой индустрии в Хирбет-Битаре, недалеко от Беэр-Шевы, судя по данным радиоуглеродного анализа, датируются примерно 3325 г. до н. э. К тому времени в северной Палестине уже доминировали новые культуры, для которых характерны «серолощеная» и «с красным ангобом» керамика. Носители этих новых индустрии заложили основы многих ранних палестинских городов, что положило конец эпохе раннего земледелия.

Часть пятая
Городская эпоха

Глава 13
Происхождение новой эпохи

Последовательность культур

С эпохи неолита по наши дни жители Палестины пытаются сменить сельский образ жизни на городской. Первым укрепленным городом здесь был Иерихон. Благодаря своему уникальному расположению, это поселение возникло целых девять тысяч лет назад. Правда, вполне возможно, что Иерихон не был единственным неолитическим городом, хотя распространяться подобные поселения стали только в начале городского периода (в конце 4-го тысячелетия до н. э.).

Первую стадию городской эпохи археологи назвали протогородской (или позднеэнеолитической). В традиционной терминологии последующие этапы ее развития получили название бронзового века. Сейчас эта терминология считается устаревшей, так как доказано, что бронза начала использоваться за тысячу лет до окончания этого периода. С другой стороны, термин «бронзовый век» используют ученые, специализирующиеся на истории и археологии древней Европы и других областей, описывая общества, не знавшие городов. К тому же хозяйство, социальная структура и политический строй этих народов сильно отличались от тех, что были характерны для Ближнего Востока того же периода. Следовательно, с помощью словосочетания «городская эпоха» можно намного лучше описать жизнь людей того времени.

С археологической точки зрения основным признаком этого периода является появление крупных укрепленных поселений городского типа, которые на протяжении долгого времени существовали на одном месте, перестраиваясь снова и снова. На протяжении своей истории эти города, окруженные оборонительными укреплениями, несколько раз разрушались и возводились заново, и каждый раз от предыдущего периода бытования города оставался целый слой мусора. Так постепенно вырастали искусственные холмы, названные ближневосточными археологами «телями».

Ученые делят эту эпоху на три стадии: раннюю городскую (включая начальную промежуточную фазу, получившую название «протогородскои», то есть завершающий его «переходный период»), среднюю городскую и позднюю городскую. Датируются они примерно так:

Ранний городской период 3300–1850 гг. до н. э.

Средний городской период 1850–1550 гг. до н. э.

Поздний городской период 1550–1200 гг. до н. э.

Археологи обнаружили в слоях, относящихся к раннегородскому периоду, огромное количество оружия, следы разрушения и перестройки поселений, зафиксировали изменения в образе жизни и социальной организации различных народов, живших в Палестине.

В этот период здесь использовали в основном медь, а бронзу, являющуюся сплавом и требующую развитых технологических умений, применяли очень редко. В больших количествах бронзовые орудия и оружие стали изготавливать только в самом конце раннего городского периода, а крупные изделия из этого металла появились только в начале среднего городского этапа. В то время культура и обычаи Анатолии были очень похожи на палестинские. Там эта эпоха получила название медного века. В обоих регионах все еще широко использовались кремневые орудия, среди которых были длинные, похожие на ножи пластины с параллельными прямыми и очень аккуратными отщипами. Эти пластины иногда не очень удачно называют ханаанскими. Вероятно, они были составными частями кинжалов и ножей, а также наконечниками стрел и копий. Замена кремня металлом в процессе изготовления этих видов оружия происходила очень медленно.

Сосуды делали из дерева, кожи, бутылочной тыквы и других материалов, но лучше всего сохранились изделия из керамики. С самого начала городского периода она сильно изменилась. Проиллюстрировать изменение в эстетических представлениях людей можно, описав формы сосудов и виды из орнаментации.

В приведенной ниже таблице расписаны основные этапы раннего городского периода и названия, которые получили от археологов различные виды распространенной тогда керамики.

Эта таблица дает упрощенное представление о хронологии культур, но, как мы поймем при более детальном рассмотрении, на протяжении этого периода в Палестине рядом друг с другом жили несколько народов, а по ее территории передвигались многочисленные племена, в результате чего образовалась крайне пестрая картина.

Нам известно, что далеко не все народы жили в городах. Тогда в Палестине также были многочисленные деревни, селища и отдельные земледельческие хозяйства, а между ними бродили кочевые и полукочевые племена, занимавшиеся, как и прежде, скотоводством, торговлей и охотой. Понять, насколько разнообразны были существовавшие тогда модели культуры, можно, проанализировав погребальные обряды этих народов. Некоторые из них кремировали своих покойных, для других было характерно трупоположение в грунтовых могилах, третьи вырубали для мертвых искусственные погребальные камеры, а четвертые строили разнообразные мегалитические сооружения. Одни хоронили своих умерших в коллективных могилах, другие – на территории некрополей, а третьи – в отдельных погребальных ямах. Из того, что эти обряды были совершенно не похожи друг на друга, можно сделать следующий вывод: у каждого народа были свои представления о жизни и смерти и о положении человека в обществе.

На протяжении всего раннего городского периода в Палестину приходили новые племена и народы. Антропологи, проанализировав найденные археологами скелеты, установили, что в это время здесь жили люди нескольких типов. Доминирующей расой была «протосредиземноморская», очевидно напрямую произошедшая от живших в эпоху мезолита носителей натуфийской культуры. Но также были найдены представители «эуафриканского» населения с долихокефальными черепами, люди, похожие на альпийцев, и арменоиды. В Иерихоне, в трех коллективных захоронениях, изученных Готфридом Куртом, в которых были найдены останки более восьмисот человек, оказались представители двух различных групп: одни были низкорослыми, с долихокефальными черепами, представителями протосредиземноморской расы, имевшей, вероятно, местное происхождение, другие, более сильные и высокие, с более архаичными чертами, напоминают индивидуумов, найденных в Юмук-Тепе и на других памятниках Анатолии. Считается, что эти люди пришли откуда-то с севера. Алеш Хрдличка установил, что в Мегиддо жили представители как средиземноморской, так и негроидной расы, а Телль-Ассавир некогда населяли люди, относившиеся как к протосредиземноморскому, так и к альпийскому типу.

Очевидно, представители различных народов смешивались друг с другом не менее интенсивно, чем их культуры. Пожалуй, за всю историю Палестины никогда не происходило такого активного синтеза рас и культур, как в тот период. Но вполне вероятно, что такие процессы в 3-м тысячелетии до н. э. происходили по всей территории Ближнего Востока. Не зря этот регион всегда представляли в виде огромного котла, в котором варились различные расовые типы и идеи. Это сыграло большую роль в становлении ближневосточной цивилизации.

Социальное, хозяйственное и политическое развитие

Наиболее важной чертой этого периода было появление социума в полном смысле этого слова. Его представители научили поддерживать ежедневные контакты с другими сообществами и носителями иных культур. Его члены стали на протяжении всей своей жизни заниматься одним видом деятельности.

Контакты и взаимосвязи между различными группами людей – залог развития культуры. Изолированное сообщество людей развивается, лишь накапливая свой собственный опыт. Расширение информационного поля обогащает группу новыми знаниями и умениями, уже освоенными представителями других народов. Благодаря этому скорость культурной эволюции резко возрастает и начинает напрямую зависеть от активности взаимодействия с внешним миром.

Селищам и деревням свойственны менее активные контакты, чем городам. Чем больше сообщество, тем более широкие возможности для взаимодействия предоставляют торговля, война и другие способы восприятия чужих культур.

Необходимость строительства городов привела к изменению отношений и внутри отдельного сообщества. В городах рядом друг с другом живет большое количество людей, постоянно общающихся между собой и вынужденных сосуществовать и сотрудничать. Это приводит к расширению социальных связей каждого человека, к распространению новых моделей поведения и идей. Людей, входящих в одно крупное сообщество, объединяют общие интересы и социальный опыт. Но от них требуется узкая специализация труда.

Сложному городскому сообществу требуется огромное количество специалистов различного профиля, что открывает перед человеком возможность самостоятельно выбирать из множества вариантов род занятий. Для строительства укреплений, храмов и других общественных зданий требовались каменщики, нужны были ремесленники, которые изготавливали бы предметы быта, такие как керамические сосуды, металлическое оружие и орудия труда. Сложность работы возрастала, и для ее выполнения стали требоваться мастера узкого профиля. С развитием торговли возникла необходимость в специалистах в сферах коммерческой деятельности и перевозок. Увеличение численности населения и рост числа лиц, занимающихся такими выгодными видами деятельности, как торговля, привели к возникновению конкуренции и противостояния между людьми, претендующими на владение землями и естественными ресурсами. Для защиты сообщества требовались профессиональные солдаты.

Все большее число разновидностей орудий труда и оружия стало изготавливаться из металла, и люди начали осознанно искать и разрабатывать его месторождения. Эти рудокопы со временем объединились еще в одну профессиональную группу, хотя в некотором смысле они все же зависели от центра, из которого происходили.

Все усложнявшиеся социальная, политическая и экономическая структуры требовали выделения лидеров и управленцев, которые могли бы планировать деятельность населения и руководить ею, защищать его в случае войны и удостоверяться в том, что различные специалисты имеют все необходимое для работы, и удовлетворять нужды сообщества.

Централизация власти, выделение правящего слоя, огромные затраты энергии на строительство укреплений, храмов, дворцов, водохранилищ, складов, зернохранилищ и других общественных зданий – все это привело к тому, что некоторые люди вынуждены были превратиться в рабочих и слуг. Захват пленников на войне привел к появлению института рабства, благодаря которому появилась возможность эксплуатировать дешевую и многочисленную рабочую силу (в современной науке считается, что первоначально источником рабства были попавшие в долговую кабалу представители того же сообщества; их было относительно немного, и они по большей части играли роль домашней прислуги; порабощение военнопленных больше характерно для классических античных обществ. – Пер.).