Текст книги "Палестина до древних евреев"

Следовательно, между Эйнаном, горой Кармель, Вади-Харайтун ом, Иерихоном и другими поселениями того времени поддерживались постоянные контакты.

Каждый из этих памятников был своеобразен. Даже количество костей животных, найденных в натуфийских слоях прибрежной равнины, центральных гор и Иорданской долины, различно. Охотились в основном на газелей, оленей, козлов, медведей и диких быков. Но на горе Кармель преобладают кости газелей и других копытных, на Иудейских холмах – козлов, рядом с озером Хула – представителей озерной фауны. Это связано с различными природными условиями регионов, где располагались перечисленные памятники.

Природные условия, вероятно, повлияли на уровень развития экономики в каждой области. Везде большое значение имели охота, рыболовство и собирательство, но в Иудее главную роль играла охота, в Эйнане – рыболовство и собирательство, а на горе Кармель к этим занятиям прибавилась добыча моллюсков и прочие вторичные виды деятельности.

В Эйнане, на горе Кармель и в Иудейской пустыне (правда, в меньших количествах) находят зернотерки, ступы, пестики и серпы. Следовательно, носители натуфийской культуры уже значительно продвинулись по пути от собирания диких зерновых к развитому земледелию. Какие бы виды растений ни собирали и ни разминали с помощью этих орудий, их должно быть достаточно для того, чтобы оправдать само создание и широкое распространение таких артефактов. В то же время люди стали пытаться доместицировать животных, что постепенно становилось одной из составляющих экономики.

Наилучшим примером натуфийского поселения служит раскопанное французским археологом Жаном Перро в Эйнане. Там вдоль древнего берега озера Хула располагалось мезолитическое селение, состоявшее из круглых хижин с каменными основаниями. Диаметр жилищ составляет 5–9 метров. В некоторых из них были найдены резервуары или места для хранения каких-то припасов, обмазанные илом, а также кострища, ступы и пестики.

Эти круглые хижины строились в палеолитической традиции, описанной в предыдущих главах. Позже они появились в ранненеолитических слоях в Нахаль-Орене и в Иерихоне.

Главное различие между этими круглыми хижинами и жилищами Эйнана заключается в том, что второй памятник несколько раз перестраивался. Это, без сомнения, свидетельствует об оседлой жизни и о том, что жилища были рассчитаны на довольно длительный срок существования. Наличие постоянных поселений также говорит о появлении в хозяйстве довольно тяжелых объектов. Каменные «тазы» весом в десятки сотен килограммов, очевидно, не были изготовлены руками кочевников. Как мы увидим ниже, на каждом из этих мезолитических памятников было найдено большое число захоронений. Судя по этим некрополям, преемственность традиций похоронного обряда и религиозных представлений никогда не нарушалась, что говорит о жизни на этой территории одного сообщества на протяжении нескольких поколений.

Лишь немногие из трехсот натуфийских скелетов были полностью исследованы, но значительное число останков из Иерихона, Эйнана, Нахаль-Орена и других областей изучается в данный момент. Поэтому мы не можем проанализировать полный комплекс доступных данных и описать основные черты облика натуфийцев. Но те крохи информации, которыми мы обладаем, позволяют нам хотя бы примерно предположить, как они выглядели.

Судя по черепу молодой женщины, найденному в Эрк-эль-Ахмаре (Иудейская пустыня), изученному профессором Генри В. Валлуа, у нее был четко очерченный профиль с ярко выраженным подбородком, незначительным прогнатизмом (выступание лица в вертикальной плоскости), выпуклым носом и высоким лбом. Надбровные валики довольно массивные для женщины, по форме они очень напоминают те, что были у людей эпохи верхнего палеолита. Голова немного удлиненной формы (долихокефалия, кефалический индекс – 72, объем черепа – 1505 см³, что больше, чем у многих современных людей).

Сэр Артур Кейт описал натуфийцев из пещер Шукбах и Кебара. По его мнению, они были невысокого роста – для мужчин нормой было 160 сантиметров, а для женщин – 152 сантиметра. Рост самого высокого из найденных там людей составлял всего 165 сантиметров. У них были маленькие руки и ноги, кости конечностей – тонкими и хрупкими, головы – удлиненными (кефалический индекс 72–78), а лица – маленькими и продолговатыми. Подбородок выступал, нижняя челюсть была слабой, с незначительным прогнатизмом.

В начале неолита в Палестине жили люди, создавшие натуфийскую культуру. В долине Орен (гора Кармель) профессор Стекелис обнаружил останки людей, принадлежавших к поздней стадии развития этой индустрии. Они относились к переходному типу – в чертах некоторых из них уже заметны признаки ближневосточных неолитических индивидуумов. Это проявляется в ярко выраженной тенденции к широкоголовости (брахикефалия).

Отличительная черта натуфийской культуры, считающейся доминирующей микролитической индустрией, заключается в том, что в ней еще присутствует большое количество верхнепалеолитических орудий. После публикации ставшей классической для специалистов по первобытной истории Палестины монографии «Каменный век горы Кармель» эталонным памятником этой культуры является пещера Эль-Вад. Дороти Гэррод разделила натуфийские слои этой пещеры на две фазы, получившие названия верхне– и нижненатуфийской. Более поздние раскопки показали, что развитие материальной культуры слегка отличалось в соседних районах и некоторые различия, которые Гэррод взяла за основной принцип своей классификации, представляют собой местные варианты развития и личные предпочтения жившей в этой местности части сообщества. Все же можно различить некоторые общие признаки этой материальной культуры. На раннем этапе ее развития количество позднепалеолитических орудий было относительно больше, чем их число в поздненатуфийских слоях. Первоначально кремень обрабатывали более тщательно, многие микролиты были отретушированы с обеих сторон, причем ретушь высококачественная и тонкая (археологи называют ее хелуанской). В поздних слоях появляется значительное количество неолитических орудий, среди которых – новые артефакты, предназначенные для охоты и земледелия. Это свидетельствует о том, что в образе жизни натуфийцев со временем происходили заметные перемены.

Натуфийская женщина из Эрк-эль-Ахмара

В двух натуфийских слоях Эль-Вада более двух третей находок составляют микролиты. Чаще всего встречаются микролиты, имеющие форму полумесяца, но также обнаруживают и треугольные, трапециевидные и загнутые орудия. В поздних слоях более чем у трех четвертей похожих на полумесяц микролитов затуплена задняя часть, и только у четверти сохранилась хелуанская ретушь, в то время как раньше ею обрабатывали более половины таких орудий. Инструменты средних размеров представлены резцами, скребками, принадлежащими еще к палеолитической традиции, пластинами с затупленной задней частью, сверлами и серповидными пластинами. В поздних слоях серпообразных пластин становится больше. Среди крупных орудий – кирки, угловатые скребки, большие скребки, диски и другие предметы.

Орудия стали изготавливаться не только из кремня, но и из базальта и известняка. В Эль-Ваде были найдены пестики и ступы, полировщики и зернотерки. Натуфийцы также изготавливали статуэтки и другие предметы искусства, но более подробно мы поговорим об этом в следующей главе.

Рукоятки делались из длинных плоских костей с глубоким желобком, соединяющим по краю две их части. В эту рукоятку вставлялись кремневые орудия. Их часто украшали изображениями животных или их голов. На фрагментах, найденных в Эль-Ваде, были нарисованы представители тринадцати различных видов.

Перро обнаружил в Эйнане материальную культуру, сильно отличающуюся от характерной для Эль-Вада, Кебары и Шукбах. Кремневых микролитов здесь было значительно меньше, а средние по размеру орудия оказались хорошо ограненными и ретушированными. Помимо распространенных во многих культурах того времени инструментов месяцеобразной формы, орудий с притуплённой задней частью и принадлежащих к хелуанскому типу, были найдены маленькие пластины (ламели), усеченныес одной или обеих сторон, проколки и геометрические микролиты различной формы. Перро упоминает только один микрорезец.

В число орудий среднего размера входили и продолговатые сверла с неровными затупленными краями, многочисленные скребки и огромное количество резцов. Качество большинства орудий остается очень низким, и они сильно напоминают те, что были найдены в Эль-Ваде. Кирки обработаны грубо, а у некоторых орудий, сделанных из отщепов, слишком толстая режущая поверхность.

Перро считает, что это своего рода прототип неолитического резца.

Ступки и пестики, как правило, делались из базальта. В целом они очень похожи на те, что были обнаружены в Эль-Ваде и Кебаре. Правда, в Эйнане они намного разнообразнее. Некоторые из этих каменных орудий просто огромны – весят не менее 40 килограммов. Многие сделаны в форме кубка, а внешняя часть других украшена вертикальными черточками. Одно из них украшено точками, расположенными между горизонтальными и вертикальными линиями. На фрагменте большого сосуда высечен узор из тройных зубчиков. Также были обнаружены плоские гальки с выемками на противоположных концах. Вероятно, они служили грузилами для сетей. Просверленные круглые приплюснутые гальки, возможно, были грузами для палок-копалок.

Костяные орудия в целом похожи на найденные в Эль-Ваде и Кебаре. В их число входят шила, проколки, иглы, рыболовные крючки и рукоятки серпов.

Слои, содержащие натуфийские орудия, были обнаружены на нескольких памятниках Иудейской пустыни. Самые ранние артефакты похожи на те, что были найдены на прибрежной равнине, впоследствии, видимо, они развивались по другому пути, в итоге превратившись в орудия, характерные для ранненеолитической культуры, которые встречаются чаще в горах и Негеве, чем на прибрежной равнине. Характеризуется эта поздняя культура большим количеством наконечников стрел. Эта фаза развития индустрии известна нам в основном по находкам, сделанным на памятнике Эль-Хиам. Правда, его стратиграфия, видимо, была нарушена, а следовательно, нельзя точно проследить ступени ее эволюции.

Немного иначе развивались Нахаль-Орен и Иерихон, где поздняя натуфийская культура превратилась в одну из локальных моделей ранненеолитической. На обоих памятниках появляются овально-крылатые наконечники стрел, хотя их и меньше, чем в Иудейской пустыне. Микролитов становится значительно больше. Главным новшеством стало появление различных видов крупных кремневых орудий, таких как топоры, тесла и кирки, что говорит о развитии земледелия. Судя по некоторым значительным изменениям в искусстве и религии, можно предположить, что технологический прогресс сопровождался развитием человеческой психики.

Натуфийское искусство

В эпоху мезолита некоторые культурные особенности были широко распространены как в Европе, так и в Центральной Азии и Северной Африке. В их число входит появление особого схематического орнамента (геометрического или абстрактного), который вырезали или рисовали на кости, гальке, роге и стенах пещер. В период главенствования натуфийской культуры это направление исчезло, да и в целом она сильно отличается от предшествующей мезолитической. Традиционный схематический орнамент уступил место уникальному натуфийскому пластическому искусству. Делали в основном маленькие фигурки людей и животных.

Большая их часть предназначалась для украшения орудий (как правило, ручки серпов). Вероятно, между вырезанной на них фигуркой и назначением инструмента существовала тесная связь. Некоторые современные археологи считают, что подобный способ украшения орудий имел магический подтекст. С помощью таких фигурок древние надеялись увеличить эффективность орудия и добиться обильного урожая. В эпоху палеолита охотники также из магических соображений изображали свою потенциальную добычу, перед тем как отправляться на охоту. В данный момент мы располагаем несколькими свидетельствами того, что позднее эти представления трансформировались и были приспособлены к новой модели экономики. В качестве примера, вероятно, можно привести некоторые образцы натуфийского искусства.

Вплоть до наших дней исследователи не смогли точно определить, изображенные натуфийцами животные были дикими или домашними. Большинство из них – очень молодые особи жвачных животных, а судя по их позам, можно предположить, что художник видел их на довольно близком расстоянии (иначе он просто не смог бы изобразить, как они, например, сосут молоко). Один из способов изображения животных в натуфийском искусстве был связан с культом (или магией) плодородия. Как правило, изображаются домашние животные, но ответа на вопрос, насколько натуфийское искусство реалистично, не найден до сих пор.

Другой тип украшенных таким образом орудий – каменные пестики в форме фаллосов, связанные с магией плодородия. Вероятно, их использовали для того, чтобы размолоть или перемешать пищу. Но наибольший интерес представляет эротическая статуэтка, найденная в пещере Ен-Сахри, расположенной в Иудейской пустыне. Она была найдена в том же слое, что и пестик в форме фаллоса. На ней изображены мужчина и женщина, занимающиеся любовью в очень странной сидячей позе. Она олицетворяет два понятия, которые и мы, как, вероятно, и натуфийцы, тесно связываем друг с другом: плодородие, с одной стороны, и органы и акт оплодотворения – с другой. В более позднем искусстве фигурки животных символизировали одновременно плодородие земли и женщины. Уже в период неолита они становятся тесно взаимосвязанными, и это соотношение между матерью людей и матерью-землей стало основой многих более поздних мифологических концепций. Как мы увидим ниже, в Иерихоне, в здании, которое многие ученые считают храмом, статуэтки богинь плодородия и животных были найдены рядом.

Культ богини-матери или беременной богини существовал еще в период верхнего палеолита. Тайна беременности и рождения беспокоила людей задолго до мезолита, но, судя по всему, именно в натуфийском искусстве впервые проявилось представление о том, что ее причиной является мужчина. Оно также свидетельствует о том, что концепция плодородия стала значительно шире и сложнее. Она стала связываться не только с женщиной, но и с землей.

Помимо магической и религиозной, в этом искусстве могла присутствовать и эстетическая составляющая. В натуфийских слоях археологи обнаруживают большое количество ожерелий, подвесок, обручей и других украшений. Следовательно, можно предположить: натуфийцы обладали удивительным чувством красоты и гармонии, тем более что они украшали свои орудия и другие предметы практического назначения. В творчестве натуфийских художников прослеживается их поразительное чувство гармонии, ничем не уступающее тому, что присутствует в современных произведениях.

Судя по искусству палестинских натуфийцев, их психология сильно отличалась от той, что была характерна для представителей мезолитических сообществ. В то время как мезолит для древности был своего рода средневековьем, то есть временем отказа от прежних ценностей и беспорядочного поиска новых, в период расцвета натуфийской культуры в Палестине началась настоящая эпоха возрождения, сопровождающаяся новым ритмом жизни и постепенным экономическим развитием. Искусство натуфийцев – один из наиболее характерных признаков их культуры, свидетельствующий о жизнеспособности, наличии чувства гармонии и появлении идеологии. Все они стали результатом развития ценностей верхнего палеолита, но в то же время они значительно отличаются от всех других мезолитических культур. В настоящее время сложно что-то еще добавить к рассказу о происхождении натуфийского искусства. Самые первые его произведения уже свидетельствуют о непревзойденном мастерстве, которое могло стать результатом только уже развитой к тому времени традиции.

Вся совокупность каменных и костяных орудий, вероятно, использовалась в основном для обработки дерева. Крошечные кремневые скребки и резцы, как, впрочем, и пластины, применялись для того, чтобы вырезать предметы искусства. Сначала, вероятно, из кусков дерева, форма которого могла вдохновлять художника, делались макеты некоторых из этих произведений, особенно рукояток серпов. Таким образом, предметы натуфийского искусства из камня и кости, возможно, всего лишь его толика, а о большей части произведений мы теперь никогда не узнаем.

Возможно, именно из-за этого мы не можем проследить происхождение натуфийского искусства. Уже в самом начале мезолита для него характерны высокоразвитые сложные традиции, являющиеся, без всякого сомнения, наследием верхнего палеолита. Правда, до сих пор не было найдено ни одного предмета, датированного периодом верхнего палеолита, который можно было бы признать прототипом натуфийских произведений. Мы можем лишь предполагать, что прообразы этого искусства были сделаны из дерева и других недолговечных материалов и поэтому не сохранились.

Процветающее натуфийское искусство, вероятно, стало мостиком между искусством палестинских охотников и земледельцев. Художественные традиции в Палестине не прерывались даже в различных неолитических культурах.

Все предметы натуфийского искусства были найдены всего лишь в трех местах – на горе Кармель, в Вади-Харайтуне и в Эйнане. Всего их примерно тридцать, и лишь половину из них можно назвать натуралистичной. Остальные украшены геометрическими и прочими абстрактными орнаментами.

На горе Кармель произведения искусства были обнаружены в пещерах Эль-Вад, Кебара и Нахаль-Орен. Находки с двух первых памятников, вероятно, принадлежат к раннему периоду развития натуфийской культуры, а из Нахаль-Орена – к позднему.

В Эль-Ваде Дороти Гэррод нашла два очень интересных предмета. К сожалению, они сохранились только частично. Один из них представляет собой изображение молодого оленя на костяной ручке серпа, а второй – маленькую человеческую голову из кальцита.

Олень был вырезан из природной выпуклости сочленения кости, что весьма характерно для натуфийского искусства. Его голова приподнята, и Гэррод предположила, что эта поза должна символизировать исцеление. Такие детали, как большие глаза, уши, рот и ноги, вырезаны очень гармонично – художник, очевидно, сначала внимательно рассматривал животное. Ноги молодого оленя украшены двумя группами вырезанных с помощью кремня параллельных линий, по четыре в каждой. Вдоль груди художник сделал несколько расположенных параллельно углублений. Этот предмет был тщательно отполирован, очевидно с использованием песка и кожи. Его поверхность блестит, и на ней не заметно ни следа орудия.

Человеческая голова исполнена намного грубее. Кажется, будто она не была закончена. Ее вырезали при помощи заостренного орудия, возможно кремневого резца. Рельефная повязка вокруг нее, вероятно, должна была изображать обруч, похожий на те, что были надеты на скелеты натуфийцев. Гэррод отмечает, что в целом конфигурация изображения продиктована естественной формой камня. Этот предмет был найден в непосредственной близости от захоронения ребенка.

Среди других, менее значительных находок, имеющих художественную ценность, можно назвать украшенные различным орнаментом базальтовые пестики, три отполированных камня фаллической формы, несколько фрагментов костей с искусственно нанесенными зарубками и длинную кость животного, просверленную в верхнем сочленении, похожую на те, что характерны для европейского верхнего палеолита.

В Кебаре, расположенной всего в 16 километрах от Эль-Вада, Турвилль-Петре нашел четыре орнаментированные ручки серпов. На верхней части одной из них было изображено жвачное животное, скорее всего козел. На второй оказалось изображение животного, очень похожего на найденное в Эль-Ваде. Характерным признаком этой традиции изображения животных можно назвать большие выпуклые глаза. Две другие рукоятки сохранились плохо, но на них также изображены жвачные животные. Эти ручки из Кебары не похожи на все остальные, что делает их еще более интересными – ведь пещера находится недалеко от Нахаль-Орена, где Моше Стекелис также обнаружил произведения искусства.

Раскопки в Нахаль-Орене продолжаются до сих пор, а их результаты так и не были опубликованы (книга была написана в начале 60-х гг. – Пер.). Остается лишь надеяться, что проведенное в будущем более тщательное исследование стратиграфии позволит уточнить хронологию натуфийского искусства. Здесь произведения более примитивны, чем в Эль-Ваде, Кебаре и в Иудейской пустыне.

Каждый из трех предметов, описанных Стекелисом в предварительном отчете, индивидуален. Вряд ли можно говорить о том, что для них характерны какие-то общие художественные особенности. Один из них представляет собой рог, с обеих сторон которого выгравировано скульптурное изображение. Лицо фигуры, находящейся на более толстом конце, схематично – ее нос ярко выражен, а глаза выпуклые. На лбу вырезано какое-то изображение, в целом очень похожее на известняковое человеческое лицо, найденное в Эль-Ваде, но намного более схематичное. Стекелис считает, что оно напоминает морду животного, но я склонен видеть в нем человеческое лицо. На противоположном конце помещено тщательно отполированное изображение жвачного животного, с типично выкаченными глазами и закинутой вверх мордой. Этот предмет, хотя и менее реалистичный, чем остальные, найденные на горе Кармель, можно с полной уверенностью причислить к произведениям натуфийского искусства, так как во всех его чертах проявляются характерные для этой традиции признаки.

Вторая находка сильно отличается от предыдущей. Это кусок известняка с неотчетливо видной головой, правда, определить, кому, человеку или животному, она принадлежит, невозможно. Я считаю вполне обоснованной версию М. Стекелиса о том, что эта голова принадлежит птице. Вероятно, художника вдохновила естественная форма камня. Эта статуэтка сильно отличается от всех остальных формой глаз – они представляют собой едва намеченные круги, тогда как натуфийское искусство предполагает наличие выпуклых глаз. В задней части предмета сделана глубокая выемка, предназначенная, видимо, для того, чтобы протянуть через нее веревку. Этот артефакт не похож ни на одно произведение искусства, найденное на горе Кармель или в Иудее. Судя по общему оформлению, его можно отнести к группе находок, сделанных в Эйнане, но уточнить это удастся только в ходе будущих раскопок.

Третий предмет представляет собой вырезанное на гальке антропоморфное изображение. Единственной четкой чертой отмечены ноги или фаллос. За все время исследования натуфийского искусства не было найдено ни одного похожего объекта. Возможно, в ходе будущих исследований М. Стекелиса эта третья находка поможет уточнить датировку существования натуфийской культуры. Во время прошлого сезона в Нахаль-Орене Стекелис в ранненеолитических слоях обнаружил еще две подобные статуэтки из гальки.

Рене Невилль нашел на Иудейских холмах два очень интересных предмета. Исследователь отнес их к ранней фазе развития натуфийской культуры. Один из них – уже описанная мною эротическая статуэтка, а второй – изображение похожего на оленя животного, возможно газели, найденное в пещере Уммэз-Зувайтина. Голова до нас не дошла, но тело очень гармонично – пропорции сохранены настолько четко, что среди всех остальных предметов натуфийской культуры аналогий этой статуэтке найдено не было. На ее поверхности сохранились остатки красной охры, которой, очевидно, она была раскрашена. Животное изображено в сидячей позе, что необычно для искусства, созданного охотниками. Предмет обрабатывался кремневым резцом, следы которого были найдены по всей его поверхности.

Орудия с разнообразными украшениями и человеческая фигура, найденные в Эйнане, сильно отличаются от предметов, сделанных по классическим канонам натуфийской традиции. Эти подобия меандра, линии и точки можно назвать предшественниками ранненеолитического искусства. Судя по особенностям экономики, Эйнан находился на переходной стадии развития. Найденные здесь предметы искусства как раз и являются наглядным свидетельством этому.

В следующем параграфе мы поговорим о том, как натуфийцы разукрашивали тела своих умерших. Для этого они охотно использовали орнаменты. В их искусстве отразились некоторые их верования, а также кое-какие детали их психологии. В отличие от искусства остальных мезолитических сообществ для натуфийской культуры характерно изящество, придающее ей своеобразие и уникальность.

Погребения натуфийцев

В Палестине было найдено более трехсот скелетов натуфийцев. Это число огромно, особенно если учесть, что весь период натуфийской культуры совпал с промежутком между 4 и 5 тысячами лет, а количество останков людей, живших в предыдущие эпохи, продлившиеся полмиллиона лет, в десять раз меньше. Возможно, это результат обычая натуфийцев хоронить своих умерших в поселениях и пещерах, где они жили. Таким образом, останки этих людей находят при раскопках почти каждого натуфийского памятника. Благодаря этим погребениям можно описать многие обычаи и ритуалы натуфийцев, являющиеся при этом одним из наиболее важных источников по палеоэтнологии доисторической Палестины.

Некоторые исследователи пытались установить различия между погребальными обрядами раннего и позднего периода развития натуфийской культуры, но умерших хоронили в ямах, выкопанных в слоях обитания, что значительно затрудняет датировку погребений. В целом ученые определили основные особенности погребального обряда натуфийцев, но проследить, как он развивался, довольно сложно. Для первого типа погребений характерно скорченное положение умерших. Во втором случае хоронили только черепа, без тел. Оба этих вида погребений своими корнями уходят в палеолит и продолжают существовать уже в неолитические времена. Основным нововведением эпохи мезолита стало появление коллективных, или групповых, захоронений – в палеолите каждое тело или череп хоронили отдельно.

В этих коллективных захоронениях в одной и той же могиле находили свое последнее пристанище несколько людей. В большинстве этих погребений все тела, очевидно, были захоронены в разное время.

Для большей части натуфийских погребений характерно скорченное положение покойного, лежащего на боку. Многие скелеты, особенно женские, украшались подвесками из ракушек, костей и камня, ожерельями, обручами и ножными браслетами. Их тела раскрашивали красной краской. Вокруг скелетов, а также черепов и костей конечностей часто обнаруживают следы охры. Самое известное погребение расположено в пещере Эль-Вад. Дороти Гэррод нашла скелеты как в самой пещере, так и пе внутри пещеры, не похожи на остальные натуфийские погребения – ни один из черепов не был украшен, как это обычно делалось в тот период.

На террасе перед пещерой Гэррод обнаружила останки пятидесяти человек и идентифицировала два типа позы погребенных. В обоих случаях скелеты лежали на боку, но часть из них находилась в сильно согнутом положении – их колени практически касались подбородка. Другие были менее согнуты. Вероятно, положение тела связано с наличием свободного места в яме. Гэррод считает, что первая разновидность принадлежит к ранненатуфийскому периоду, а вторая характерна для более поздней стадии развития. Только один скелет лежал в другом положении. Он принадлежит взрослой женщине, получившей от археологов имя Хомо-13. Видимо, она была частью комплекса, расположенного в самой пещере, о котором речь пойдет ниже.

Практически все остальные умершие лежали в маленьких ямах, забросанных сверху камнями. На некоторых из них были украшения (в основном обручи) из раковин, костей и прочих материалов. Также там были найдены ожерелья и нагрудные украшения, как, впрочем, и браслеты и цепочки из ракушек, обматывающие ноги.

Несильно скорченные умершие были найдены в трех коллективных захоронениях, в двух из которых лежали пять скелетов, а в одном – семь. В четвертом погребении были обнаружены останки трех человек – двоих взрослых и ребенка. В одном лежали двое умерших. В остальных – по одному.

Другое погребение обнаружил в Эрк-эль-Ахмаре Рене Невилль. Здесь вместе были захоронены семь скелетов, четыре из которых принадлежали взрослым. Невилль отметил, что полностью там был погребен только один скелет взрослого, а от остальных остались одни черепа. Тела обычно украшали коренными зубами лошадей, раковинами-денталиями и ожерельями из фаланг газели. Ямы выкапывали глубиной в 55 сантиметров, сверху их покрывали плоские камни, образовывавшие что-то типа прямоугольного возвышения размером примерно 0,9 на 1,8 метра.

В Эйнане Жан Перро нашел более шестидесяти скелетов. Интереснее всего то, что именно здесь было открыто самое раннее в мире мегалитическое погребальное сооружение. Это очень большая круглая яма диаметром примерно 5 метров, ее стены обмазаны, а по краю выложен каменный круг диаметром 6 метров. В центре были найдены два целых скелета и разрозненные кости. Точно неизвестно, сколько человек было там захоронено. Само погребение было покрыто большим возвышением из крупных плоских камней. На нем был разведен большой костер, от которого до сих пор сохранились угли и оградка из камней. Рядом с ним были обнаружены человеческий череп и два верхних шейных позвонка. На втором оказались следы механического воздействия. Даже не учитывая это, судя по наличию двух позвонков, можно предположить, что голова была отделена от тела и похоронена, когда еще была покрыта плотью. Сверху эту конструкцию покрывала еще одна каменная «подушка», а на ней лежали три больших камня и несколько более маленьких. Судя по расположению больших камней, между ними было что-то зажато, видимо деревянный столб или какой-то стоящий вертикально объект.

Два захороненных скелета принадлежали взрослым, вероятно мужчине и женщине. Скорее всего, их похоронили в одно и то же время. На голове у женщины был обруч из раковин-денталий, похожий на обручи, обнаруженные в Эль-Ваде.

Это погребение, окруженное каменным кругом и покрытое большими каменными плитами, – первое в мире захоронение, в котором появляются погребальные обычаи, характерные для неолита. Следует заметить, что дольменов, как и других мегалитических сооружений эпохи неолита, рядом с Эйнаном много.

Очевидно, с этим погребальным комплексом связаны многочисленные ритуалы и обычаи. Пока не будут найдены и изучены другие подобные памятники, мы не сможем восстановить его ритуальное значение. С полной уверенностью можно сказать лишь одно – эта могила была сооружена специально для того, чтобы в ней были похоронены люди, обнаруженные в нижнем слое. Когда их погребли, на поверхности захоронения развели костер и принесли в жертву человека. Его голову сожгли на костре, а затем все это покрыли еще одним слоем камней. Если данная интерпретация верна, то это погребение очень важно – благодаря ему можно раскрыть весь сложный комплекс ритуальной практики и идеологических представлений людей, живших более десяти тысяч лет назад.