Текст книги "Пронзая ветер"

– Награда-то какая?

Тагиль вкрадчиво поинтересовалась:

– Как мой доблестный воитель смотрит на пять бочек отменного пива и пару откормленных бычков?

Воины за спиной вождя одобрительно заворчали, а Бул важно кивнул:

– Когда эта ваша «Арена»? Мы придем смотреть…

– Я сам за такую награду-то… – громко вздохнул один из его людей.

В зале вновь пронесся тихий шелест смеха. Лишь Шут смотрел на вождя с сожалением. Не смеялась и Ротэль. Она подняла руку, мгновенно приковывая к себе всеобщее внимание.

– Мне было видение, вождь. Ты и твои люди должны немедленно покинуть дворец. Боги приготовили великое испытание для твоего народа, – медленно проговорила она, буравя Була ледяными глазами. – Очень многие умрут. Твой младший сын, мать… И тот воин, что стоит справа от тебя. И еще один, что спрятался сейчас за спиной рыжего великана. Сотни и сотни детей, жен, мужей, стариков стучатся перед моим внутренним взором в Мир Духов. Но не всем будет открыта та дверь. Ступай домой, вождь. Готовь к Великому Исходу народ. Вы скоро навсегда покинете свой отчий дом. А Боги ходят своими дорогами. Твой брат был самонадеян, думая, что может им помочь. Он будет за это наказан. Пусть остальным это послужит серьезным уроком.

– Корэл, – нерешительно произнесла Ланетта, когда они выходили из Тронного Зала, – боюсь, я не совсем поняла происходящего…

– Тут и понимать нечего, – запальчиво ответила явно недовольная Корэл. – Ротэль потеряла всякий стыд, возомнив себя королевой.

– Ротэль я никогда не любил, но сейчас, надо признать, был готов ей аплодировать, – возразил Данэл. – Валгавцам нечего здесь делать. Сейчас нам не нужны проблемы.

– Но они есть. Зайчишки уже сами начали запрыгивать в волчье логово. Они предъявляют какие-то глупые требования, и мы их отпускаем! И не приведи Сила, если хоть одна шерстинка упадет с немытых заячьих шкурок. Международный скандал! Будь я была мужчиной, то давно бы, наплевав на кроссцев, позаботилась, чтобы наши Арены были наполнены этой вонючей братией!

Данэл нахмурился:

– Король дал валгавцам слово. И не принцессе его нарушать. К тому же, мы не в том положении, чтобы провоцировать войну с Кроссом. У них тоже, если помнишь, есть претензии на этот дикий народец. Пока король Диогэл не вернется мы не имеем права расшатывать и без того хрупкое равновесие…

Корэл не согласилась.

– У них Митросс давно уже на ладан дышит. Счет равный. Из-за одного-двух валгавцев кроссцы не стали бы сейчас поднимать шум. Тагиль ты подарил того валгавца, а мне, свой сестре, не хочешь сделать приятное? Я тоже люблю такие подарки. Или ты желаешь, чтобы ее первая Арена затмила мою?

– Корэл, – укорил брат, – она дочь короля.

– Но ты ей потворствуешь по другой причине.

– Я не могу указывать принцессе, что делать.

– Так женись на ней, – надулась девушка, – и будешь ею также командовать, как и мной. Тогда мы будем с ней на равных.

Данэл засмеялся и слегка ущипнул сестру за бок:

– Давай-ка, лучше проводи свою подопечную в ее комнату. Не стоит ей слушать наши маленькие разборки…

Преображение

Всю ночь Ланетте снилась вчерашняя дорожка. Она стелилась через темное поле. По нему бродили упыри в придворных платьях. Все как один в синих масках, сквозь прорези которых поблескивали голодные глаза. И девушка знала: пока она на тропе, ее никто не увидит. А еще ей нужно обязательно успеть до десяти часов добежать до озера. Там ее ждут….

– Сударыня Ланетта, просыпайтесь.

Девушка с облегчением открыла глаза, измученная тягостно-глупым сном. За окном было еще сумрачно.

– У вас аудиенция с пресветлой госпожой Тагиль, – сообщила Лента. – Вам следует позавтракать и привести себя в порядок.

Через час Ланетта входила в покои Тагиль. Причудливая драпировка стен в голубых тонах, мерцающая дымка занавесей на окнах, витиеватые ножки мебели, прихотливая резьба на зеркалах и камине – все это придавало комнате интимный и загадочный вид.

Сама принцесса в нежно-розовом платье сидела перед зеркалом. Худощавый человек в бордовом камзоле заканчивал укладывать ее прекрасные волосы. Невольно Ланетта задержала на нем взор. Грустные темные глаза, тонкий с горбинкой нос и сжатые в горькой усмешке губы делали его довольно интересным мужчиной. Но привлекала не внешность, а лаконичная выверенность, сквозившая в каждом движении.

Ланетта поприветствовала Тагиль реверансом. Настолько неловко, что смахнула рукой вазу цветов с журнального столика. Вспыхнув до корней волос, она бросилась их поднимать.

– Ах, оставь. Прислуга уберет…. Я же говорила тебе, дорогая, Ланетта чувствует себя здесь очень скованно. Это препятствует ее выздоровлению.

Реплика прозвучала из угла комнаты. Ланетта только сейчас заметила вторую принцессу. Сегодня она была в синем платье, что несколько сливало ее с интерьером. На ее коленях сидела маленькая пушистая собачка. Ланетта смутилась еще сильнее, кланяясь и Корэл.

– Ну, и что тебя у нас не устраивает? – вопросила Тагиль.

– Все устраивает, – пролепетала девушка. – Только…

Тагиль молчала, ожидая продолжения. Ланетта, собравшись духом, выпалила:

– Ну, зачем я вам? Тут столько прекрасных, утонченных и одаренных людей. Почему вы так печетесь обо мне? Я без роду, без племени. Музицировать и вышивать я тоже не умею. Разве что забавлять своей неловкостью… Но это вам скоро наскучит. Шут у вас есть, и моя неуклюжесть никогда не сможет затмить его искусство.

Тагиль засмеялась. В ее смехе чувствовалась какая-то нервозность.

– Так вот в чем дело! Ты завидуешь моим прекрасным и утонченным придворным? Поэтому страдаешь?

Ланетта хотела объяснить, что ее неправильно поняли, но Тагиль не дала ей этой возможности:

– Это все поправимо. Знакомься – Скульптор, мой личный парикмахер, а по совместительству еще и замечательный лекарь. Смею заверить – в этих областях ему нет равных в Митриле… К тому же он у нас очень скромный. Многие свои таланты наш добрый мастер старается не выпячивать наружу. А что-то, подозреваю, скрывает даже от нас…

– Вы ошибаетесь, моя госпожа. Я и мои умения полностью принадлежат Дому Пути, – возразил Скульптор.

– Но ты зачем-то обучил Линнока лицедейскому искусству своей страны. Подозреваю, чтобы он потешался над нами, – обвинительно заявила она.

– Это было сделано с ведома вашего отца.

– И благодаря тебе он освоил кросские приемы борьбы. Скажи, зачем шуту такие навыки?

Корэл и Ланетта удивленно переглянулись. У принцессы, явно, было взвинченное состояние.

– Но что в этом плохого? – снова почтительно возразил парикмахер. – Линнок принадлежит Дому Пути так же, как и я. Ваш отец очень серьезно относился к образованию Линнока. Разве является преступлением то, что я немного увеличил количество его умений? К тому же я не делал из всего этого какой-либо тайны.

– Не делал, – согласилась она. – А как насчет кросского искусства обольщения? Это тоже вошло в его программу образования?

– Линнок – достойный молодой человек, – твердо сказал Скульптор. – Он не пользуется запрещенными приемами.

– На все есть ответ, – неприятно засмеялась Тагиль. – С магическим метаморфозом тоже выкрутишься?

– Смею напомнить, – слегка побледнев, заметил Скульптор, – что этот вид магии в Митриле также находиться под строжайшим запретом.

– Но ты им занимался, – упорствовала Тагиль, раздражаясь все сильнее.

– В вашем Доме – никогда. Ведь метаморфоз невозможен без силы Осс.

– Черной силы, взращенной из наших пороков; силы – проклятой всеми порядочными людьми, – сурово изрекла Корэл.

– Это не так, светлая госпожа, – не согласился Скульптор.

– Ты будешь со мной спорить, кроссец?

Глаза Корэл опасно засверкали, а собачка, возбужденная ее состоянием, затявкала.

– Люси, все хорошо, милая, – Корэл преобразилась, успокаивая собачку.

Ланетта снова поразилась необычной мягкости, проступившей сквозь маску надменности. Похоже, принцесса была большой любительницей животных. Тагиль, напротив, не обратила на домашнюю питомицу никакого внимания. Она продолжила наседать парикмахера. Тот начал заметно нервничать.

– Ведь раньше ты был метаморфом?

– Моей госпоже известно: я прибыл в вашу страну, имея серьезные проблемы с памятью, – его голос дрогнул. – Ваш добрый отец был столь любезен, что оставил меня у себя. Стоит мне столкнуться с какой-то болезнью, коснуться ваших прекрасных волос или взять в руки шпагу – и я понимаю, что нужно делать дальше. Но это всего лишь обрывки прошлого. Они возникают, будто из ниоткуда, и никогда не складываются в единую картину. Где и когда я освоил эти искусства, что еще я раньше умел – все это отсутствует в моих воспоминаниях. И ваш добрый отец, как не бился, так и не смог залатать дыры в моей голове. Поэтому, моя госпожа, я не могу ответить на ваш вопрос.

И он склонился в поклоне.

Тагиль прошлась по комнате о чем-то напряженно думая, а потом, остановившись около Ланетты, приказала:

– Скульптор, тебя представляется великолепная возможность приоткрыть завесу своего прошлого. Наша Ланетта в твоем полном распоряжении. У меня есть в запаснике немного силы Осс. Я предоставлю тебе ее для работы, а ты покажешь, на что способен. И предупреждаю, отказа я не потерплю.

– Тагиль, – зашептала пораженная до глубины души Корэл. – Если Скульптор сделает это, он должен будет отправиться на Арену. Перед Законом все равны.

– Корэл, только не надо нравоучений! Твоего брата мне вполне хватает. Ланетту здесь никто не знает. Гостила сначала одна девушка с потерей памяти, затем куда-то уехала. Теперь гостит другая. Что такого? Это ты виновата в том, что я вынуждена сейчас заметать следы. Зачем ты привела ее в Тронный Зал? Да еще предварительно не объяснила, как следует себя вести! Ее поведение и твоя снисходительность к ней вызвали много толков и ненужного любопытства. Мне не нужны осложнения. Во всяком случае, пока не вернется отец.

Корэл виновато потупилась, а принцесса вновь обрушилась на бледного Скульптора.

– Скульптор, предупреждаю, ты гарантированно лишишься своего места, если не выполнишь мою просьбу. Тем более, что Верховная Жрица настаивает на этом, – пригрозила она. – Ротэль уже давно твердит мне, что твое присутствие компрометирует меня в глазах моего народа. … Ты слышал Ланетту. Она недовольна собой. Сделай девочку счастливой.

– Но я довольна… – проблеяла испуганная Ланетта.

– Но моя госпожа! – одновременно с ней вскричал Скульптор.

– У меня есть очень веские основания прислушаться к ее советам. Я недовольна тем, как ты воспитал своего приемного сына. Его поведение более чем возмутительно, – не слушая возражений Ланетты, припечатала принцесса, сверля Скульптора взглядом.

– Да, что случилось? – спросила Корэл.

– То, что заставляет меня серьезно рассматривать Линнока, как кандидата в Игроки моей будущей Арены, – отрезала принцесса.

Скульптор побледнел.

– Я попробую, госпожа, – чуть хрипловатым голосом произнес он. – А ваша Сила мне не нужна. Девушка источает такой аромат эмоций, что его мне хватит с избытком для своей работы. Позволительно мне будет узнать, что натворил мой сын?

– Скажу позже. И ты поймешь: я более чем снисходительна, если он до сих пор на свободе. Выполнишь, что прошу, и я прощу его и тебя. Вы оба продолжите жить под защитой Дома Пути, – торжественно пообещала она.

– У меня может не получиться, – тусклым голосом предупредил Скульптор.

– Мы не будем привередливыми. Главное, чтобы Ланетту никто из тех, кто присутствовал вчера в Тронном Зале, не узнал.

Ланетта сначала не поняла. Но когда парикмахер двинулся в ее сторону, попятилась. И уперлась в запертые двери. Тагиль нахмурилась:

– Ланетта, хватит глупить! Ничего страшного не произойдет. Скульптор прибедняется – он настоящий мастер. Любая девушка мечтает быть красавицей. Тебе предоставляется шанс, который мало кому выпадает! Корэл, скажи ей…

И Корэл неохотно поддержала принцессу:

– Ланетта, не глупи. Я же видела, тебе вчера понравился Линнок. У тебя есть реальный шанс спасти парня.

От взгляда, который бросила Тагиль, девушке стало еще больше не по себе.

– Так ты глаз на моего Шута уже успела положить? Однако, шустрая девица. А с виду скромница. Что ж, возможно, это и к лучшему. Любовь – лучший способ привыкнуть к новым условиям. Как там поют менестрели – «С милым везде хорошо»…

– «С милым рай в шалаше», – поправила Корэл.

– Вот-вот, – обрадовалась Тагиль. – Давай, Ланетта, не ломайся. Не вынуждай меня на крайние меры…

Ланетта торкнулась в дверь, но она не поддавалась. Но вот если прыгнуть окно. Интересно, апартаменты принцессы высоко над землей? Девушка задумчиво уставилась на слегка колышущие дымчатые занавеси. До них ее отделало метров пять…

– Разрешите я, моя госпожа, – невзрачно прошелестел Скульптор.

Приблизившись к перепуганной девушке, он коснулся ее руки.

– Пройдемте за ширму, – обратился он к девушке. – Поверьте, вам лучше не сопротивляться. Будет хуже.

– Я хочу, Скульптор, чтобы ты магичил в комнате, – возразила Тагиль, пересаживаясь на диванчик, где сидела Корэл с Люси. – Всегда мечтала посмотреть на то, как вы это делаете.

– Зрелище лишено приятности, – предупредил Скульптор.

– Ты же не помнишь, как это делается? – напомнила Тагиль и подозрительно прищурилась.

«Так помнит или не помнит?» – еще сильнее запаниковала Ланетта.

– Я осведомлен, так же как и вы, об основных принципах искусства.

Парикмахер крепче сжал ладонь девушки и потянул за собой. Ланетта попыталась вырваться. И тот час тело скрутила судорога, а следом сразу наступило оцепенение. Она не могла ни закричать, ни пошевелить рукой или ногой.

– Я предупреждал.

Парикмахер подхватил девушку, словно куклу, и перенес ее во вращающееся кресло у зеркала, которое недавно занимала Тагиль. Затем приподнял ей веко, пощупал пуль, удовлетворенно хмыкнул и вышел в небольшую дверцу, которую вначале Ланетта не заметила. Она была замаскирована под панно. Почти сразу Скульптор вернулся с подносом, уставленным пузырьками, и принялся химичить с ними. Ей оставалось лишь беспомощно наблюдать. А когда мучитель протянул мензурку, ее рука, вопреки воле, осторожно взяла жидкость и поднесла ко рту. Небо обожгло ледяной терпкостью, а за ней последовало онемение. Оно начало быстро распространяться по всей поверхности лица.

– Отлично, – пробормотал Скульптор и сдавил ей щеки.

Девушка взвыла бы, если могла. Не столько от боли, сколько от ощущения того, что под руками Скульптора лицо сминается, превращаясь в нечто бесформенное.

– Меня сейчас вырвет, – услышала она стон Корэл.

– Скульптор, поверни Ланетту спиной к нам, – разрешила Тагиль. – Нам вполне достаточно видеть, как работаешь ты.

Кресло дрогнуло, начиная круговое движение. Ужас вспыхнул и тот час угас. Словно свеча от порыва ветра. Опять накатила слабость, а потом в голове раздался щелчок, и мир разорвался разноцветной хлопушкой. Ланетта снова была пятилетней девочкой. Отец, улыбнувшись в золотистую бороду, вручил ей серебряный кругляш и подтолкнул к ярмарочному аттракциону. «Развлекайся, малышка, у папы еще есть дела». Она оглянулась, но купца уже не было. Размалеванный клоун крутил педали, приводя в движении деревянную платформу с забавными фигурками зверей. Девочка вручила ему монетку, оседлала синюю лошадку и ударила по бокам своего игрушечного скакуна. Они помчались за оранжевым медвежонком. Тот устремился за желтым котенком, охотящимся за зеленой рыбкой. В центре этой круговерти скакал красный мячик, отбивая ритм. А клоун все быстрее крутил педали, непрестанно кривлялся и вещал через громкоговоритель женскими голосами.

– … Он не заслуживает твоего заступничества. Наш Линнок – пьяница и беспардонный волокита, – брови клоуна надменно вздернулись, а голос негодующе зазвенел. – Вот он кто! То, что он успел очаровать и Ланетту – лишнее тому подтверждение.

– Да скажи, что все-таки произошло? – сопрано сменилось бархатистым контральто, а на лице клоуна проступила ленивая томность. – Ты уже полчаса ходишь вокруг да около. Что ужасного он натворил?

– Вчера он посмел объясниться мне в любви! – возмущенно задребезжал тонкий голос из рупора.

И сразу оттуда загудело:

– Какая наглость!

– Наглость, – обернувшись к Ланетте, согласился медвежонок.

– Наглость, – подтвердили котенок и рыбка.

– Наглость, наглость, наглость, – еще быстрее запрыгал мяч.

– Хватит передразнивать, – возмутилась девочка и пришпорила лошадку.

Карусель понеслась быстрее.

– Он так меня обидел! Как он мог! Мне всегда с ним было легко и весело, – между тем гремел громкоговоритель. – И что вздумалось ему все это разрушить? Полвечера Линнок вздыхал, не сводя с меня глаз. А когда пришло время готовиться ко сну, взял под руки моих фрейлин, выпроводил их из будуара и запер дверь. «Что это такое?» – осведомилась я. – «Я сочинил песню, – произнес этот бесстыдник, – но она посвящена только вам, моя госпожа». Он взял гитару, сел у моих ног и принялся петь о своей любви ко мне. Ты ведь знаешь, наш Линнок прекрасный певец, но в тот вечер превзошел самого себя. А когда замолк, некоторое время я пребывала в растерянности. Я просто не знала, как на все это реагировать. И это сделало его смелее. Шут вздумал заявить, что благословляет все, к чему я прикасаюсь. И принялся целовать мне руки…

Медвежонок захохотал и послал Ланетте воздушный поцелуй. Сжав зубы, она взмахнула неожиданно возникшей в руке сабелькой. Она была просто обязана отреагировать на выходку этого безумца.

– И как ты отреагировала на выходку этого безумца? – спопугайничал клоун, сгущая голос.

И самому себе ответил в более высокой тональности.

– Вырвала свои руки, схватила Люси и швырнула в него. Я была вне себя от бешенства. Сказала: «Вот то, к чему я прикасаюсь. Так что отныне посвящай Люси свои шутовские благословения. Она будет более благодарным слушателем, чем я». Линнок сначала покраснел, потом побледнел, а затем заявил, что сукам всегда предпочитал ослиц.

Зверята засмеялись. И Ланетта невольно вторила им.

– Он просто ошеломительный наглец! Его место на Арене.

– К нам! К нам! Долой Клоуна, да здравствует Шут! – дружно закричали карусельные игрушки.

Клоун недовольно нахмурился.

– И все же я дам Линноку еще один шанс. Если, конечно, Скульптор меня не разочарует.

– Ты делаешь ошибку! – закричала карусель.

– Вчера Линнок был абсолютно невозможен, – Клоун стал воплощением трагизма. – Накануне утром его притаскивает городская стража абсолютно пьяным, днем он прилюдно высмеивает Торрэла, а вечером заваливается ко мне в спальню и обрушивает на меня свои нелепости и оскорбления. Я и мой отец ему благоволили и многое спускали ему с рук. Но всему есть предел…

– Есть предел! – отрапортовала рыбка и остановилась.

Котенок влетел в нее и рассыпался, выкрикивая напоследок:

– Есть предел!

Медвежонок упал, и его нос превратился всмятку.

– Есть предел! – согласился он, потирая изуродованную мордочку.

Лошадка под Ланеттой взбрыкнула задом. Девочка перелетела через нее, падая в центр площадки.

– Есть предел! Есть предел! Есть предел! – запрыгал мячик по ее лицу, превращая в сплошной синяк.

А потом в нос ударил резкий запах нашатыря.

– Все, мои светлейшие госпожи, – раздался голос Скульптора, выдергивая мученицу из карусельного детства и поворачивая кресло.

Ланетта с трудом открыла слипшиеся от слез глаза. На нее с изумлением взирали принцессы.

– Неплохо, – очень сдержанно кивнула Тагиль. – Я рада, что мы открыли еще один талант, который скрывался в потемках твоей души, Скульптор.

– Теперь я понимаю, почему тебя так зовут, – добавила Корэл, пожирая Ланетту глазами.

Люси на ее коленях тявкнула.

– Рад угодить милым дамам, – прижав руку к сердцу, произнес парикмахер. – Этот образ часто преследовал меня в моих снах. И я рад, что мне удалось довольно точно передать его.

Выглядел он при этом очень усталым: нос обострился, глаза ввалились, а кожа приобрела нездоровый зеленоватый оттенок. Он развернул Ланетту к зеркалу. Кроме глаз, все претерпело в ней изменение: волосы сменили рыжий оттенок на темную золотистость, линия подбородка округлилась, нос стал тоньше и прямей, губы полнее и прорисовались четче. На нее смотрела незнакомка. И эта незнакомка вызывала отторжение. Она прикрыла глаза, чтобы не видеть новую себя.

– Ты недовольна? – правильно истолковала выражение ее лица Корэл.

– Это отвратительно! – выдохнула Ланетта и удивилась, услышав свой голос.

Она снова могла говорить. Онемение быстро покидало ее тело.

– Неблагодарная, – покачала головой Корэл.

– Насколько далеко, Скульптор, ты можешь пойти в своих изменениях? – поинтересовалась Тагиль.

– Лишь в рамках массы тела и особенности функционирования жизненно важных органов, – отозвался он.

– Другими словами, ты не сможешь превратить нашу Ланетту… например, в обезьянку?

Девушка почувствовала почти эйфорию, услышав:

– Разумеется, нет! Это невозможно.

– Или ты тоже не помнишь, как это делается?

– Моей госпоже должно быть известно, что подобное, даже в Кроссе запрещено, – слегка заикаясь от волнения произнес Скульптор. – Если у вас есть на то воля, обратитесь к колдунам Южных Островов. Это они специализируются в магии крови и оборотничестве. Они смогут вам помочь.

– Да, ладно, не смотрите вы все на меня так, – хмыкнула Тагиль. – Я пошутила. Скульптор, ты свободен. Я довольна тобой. Можешь передать Линноку, что сегодня ты по настоящему подарил ему жизнь.

И парикмахер ринулся из покоев словно ошпаренный.

Тагиль натянуто улыбнулась Корэл:

– Хватит сверлить меня взглядом, праведница ты наша. Я не собираюсь делать из Ланетты никакую зверушку. Я знаю твое отношение ко всему инородному. Спасибо, что против метаморфоза особо возражать не стала.

– Тагиль, – неодобрительно покачала головой Корэл, – в последнее время не только Шут изменился. Тебя тоже не узнать. Я понимаю, готовясь к инициации, ты вынуждена часто общаться с Ротэль. Но мне кажется, тебе следует ограничиться перениманием профессиональных навыков. Ее жизненные ориентиры весьма сомнительны. А сейчас еще твое увлечение магией крови…

– Ох, не завидуй, подруга, – насмешливо искривила губы венценосная блондинка. – Ротэль великая жрица, и я горжусь, что она согласилась поделиться со мной своими знаниями.

– Как знаешь, – фыркнула Корэл и вслед за Скульптором вылетела из комнаты, хлопнув напоследок дверью.

Оставшись наедине, принцесса неожиданно мягко улыбнулась Ланетте.

– Надо признать, тебе сегодня пришлось нелегко, – сочувственно произнесла она, подавая руку и помогая встать с кресла. – Но ты достойно выдержала испытание. Подобное нуждается в награде.

Это было удивительно. Секундой назад, Ланетта ненавидела Тагиль всей душой. Но сейчас не удержалась от робкой ответной улыбки. Обаяние принцессы было сокрушительно, когда она хотела этого. Тагиль подвела Ланетту к секретеру и выдвинула верхний ящик, доставая чудесную заколку, усыпанную бриллиантами.

– Ну-ка, повернись, – сказала принцесса, будто они уже сто лет были закадычными подругами.

И ее нежные пальчики принялись неторопливо перебирать пряди прически Ланетты, ища место для своего подарка.

– Я познакомлю тебя с Линноком, раз он тебе понравился, – доверительно поделилась своими планами принцесса. – Он хороший парень и лучше чем кто из нас поможет тебе освоиться во дворце. Конечно, глупостей он натворил изрядно. Но ты девушка добрая. Уверена, ты не откажешься ему помочь. Ты обязательно влюбишься в него, когда узнаешь получше. И знаешь, из вас получиться отличная пара. Вы просто созданы друг для друга. Моя душа будет спокойна, если ты присмотришь за ним. Ведь молодые люди склонны свершать глупости. И они могут им стоить очень дорого. Чтобы с Линноком ничего плохого не произошло, ты должна держать меня в курсе происходящего с ним. Будешь приходить по вечерам и рассказывать как подруга подруге. Ведь мы подруги?

Ланетта кивнула.

– Вот и отлично! Я помогу сделать вас с Линноком счастливыми.

Девушка вскрикнула. Принцесса, наконец, определилась с местом и вонзила заколку в волосы, до крови оцарапав ей голову.

– Спасибо… Вам, – Ланетта никак не могла заставить себя назвать Тагиль госпожой.

– Когда мы наедине, можешь обращаться ко мне по имени, – правильно поняла причину замешательство Тагиль.

И девушке вдруг захотелось поделиться с принцессой как тяжело ей здесь, рассказать о сомнениях, раздираемых ее. Она уже открыла рот, чтобы высказать все это, но взгляд упал на настенные часы. Было уже без пяти десять!

Ужас охватил ее. Лани! Их нужно немедленно покормить. Ей нужно бежать к озеру!

Ланетта попятилась к дверям.

– Простите меня, ради бога, – залепетала она. – Но мне, право, надо идти…

– Конечно, – вздохнула Тагиль. – Ты счастливица – вольна поступать, как тебе вздумается. А вот у меня предполагается очень насыщенный день.

Она мчалась к озеру, но все равно опоздала. Ланей она встретила в саду. Впереди брел самец с ветвистыми рогами, за ним две изящных самочки и ягненок. Ланетта решила подманить их сухариками. Но стоило сделать несколько шагов в сторону от тропы, как перед глазами все поплыло. Когда зрение восстановилось, она снова оказалась на дорожке, а ланей уже не было видно. Озадаченная, девушка постояла немного, не понимая, что произошло. А потом продолжила путь по показанному Корэл маршруту.

На берегу озера уже кто-то сидел. Сердце вдруг забилось быстро-быстро. Ланетта узнала его. Только теперь на Шуте был чудесный голубой придворный костюм, расшитый серебряными лилиями. Белоснежные волосы струились по плечам, а лицо в профиль казалось утонченно благородным. Он подбросил в руке плоский камушек и швырнул в воду. Кругляш запрыгал по озеру, оставляя за собой расходящиеся круги.

– Линнок, – негромко окликнула его девушка.

Молодой человек резко обернулся, и Ланетта поняла, что тонет в этих прекрасных глазах. Она замолчала, до глубины души потрясенная. Никогда еще ей не доводилось испытывать такого.

– Пожалуй, я вас видел, – его голос был удивительно мелодичным, и в тоже время в нем слышалась легкая насмешка. – Это вы стояли рядом с Корэл и Данэлом на вчерашнем приеме.

– Значит, ваш отец не справился, – вздохнула девушка. – Я должна была измениться до неузнаваемости.

– Справился. Но я мим, поэтому запоминаю мимику и жесты больше чем черты лица… Кстати, с кем имею честь разговаривать? По-моему, мы не были представлены?

– Меня зовут Ланетта…

– Странное имя, – изрек он.

Его пристальное разглядывание сильно смущало. Как и возникшая пауза. Она попыталась собраться с мыслями, но получалось это плохо. Она должна была что-то сделать. Просто обязана. Но вот что?

Одним прыжком Шут пересек расстояние, разделяющее их. Взяв девушку за подбородок, он внимательно вгляделся в ее пылающее лицо.

– Что-то с вами не так, – пробормотал он. – Только что – никак понять не могу.

Взгляд Ланетты зацепился за краешек нашейного шнурка, выглядывающего из-под ворота сюртука. Повинуясь необъяснимому импульсу, она рванула его на себя, вытаскивая на свет медальон в виде гладкого золотого диска.

– Эй, дорогуша, а ну-ка остынь! Я смотрю, ты решила не церемониться…

Но слова его потонули в ослепительно яркой вспышке света. Мир содрогнулся, раздвигая границы…

Нашедшееся прошлое

…Лоза подскочила и заметалась по комнате. Внизу раздался недовольный рык кузнеца:

– Кого там нелегкая принесла?

– Я тебя сейчас за язык к двери приколочу, негодяй, – рявкнули за дверью в ответ.

– Ой, батюшки, убьют ведь, родимого! – вскричала хозяйка и выскочила из комнаты урезонивать своего благоверного.

Враз пришедшая в себя Ланетта выглянула в окно. Определенно, убегать через окна становилось для нее привычным делом. Внизу мелькали силуэты людей с факелами, звучали голоса, фыркали лошади. Кто-то возбужденно закричал:

– Кросская магия! Я видел эту тварь. Крыса побежала к дороге.

– Ее надо догнать. Флакон Силы тому, кто доставит ее мне!

В ответ спокойный мужской баритон заметил:

– Торрэл, солдаты не смогут взять след. Чувствуется работа мага очень высокого уровня. Я сам попробую поймать тварь, а твоя задача – доставить прячущегося здесь нелегала прямиком во дворец короля.

Прыгать не составило труда – прямо под окном находился сарай. Ланетта быстро скатилась по покатой крыше в стог сена, а с него благополучно соскользнула в палисадник и бросилась бежать. Несмотря на полную луну, залившую светом всю округу, беглянке повезло. Ей без приключений удалось достичь кромки леса. Остановившись, чтобы перевести дыхание, девушка огляделась. Чащоба угрюмо шумела, скрывая в своих недрах какие-то тайны. Ланетта вспомнила, как стремилась Лоза засветло покинуть его чертоги, и настороженно прислушалась.

Звук, раздавшийся в мрачной тени деревьев, заставил ее подскочить на месте. Он был наполнен болью. Девушка хотела было снова дать стрекоча, но новый, последовавший за первым стон не смогла оставить без внимания. Осторожно, готовая в любую минуту убежать, она подкралась к развилке корней мощного дуба. Там лежала скорчившаяся фигура.

– Эй, ты как? – негромко спросила Ланетта.

Человек что-то неразборчиво проворчал.

Ланетта ощупала неестественно вывернутую руку, слегка отвела и резко дернула, ставя на место. Однажды что-то подобное с ней произошло. Лэппиус тогда увлекся обучением некоторым приемам самозащиты, и она очень неудачно упала. Это дало повод учителю прочитать внеплановую лекцию о первой медицинской помощи. Ее рука при этом использовалась в качестве наглядного пособия.

Незнакомец разразился бранью.

– Все-все, – девушка успокаивающе похлопала его по спине.

Он зашипел. Куртка, покрытая многочисленными порезами, оказалась влажной и липкой.

– Ты ранен?

– Идиотский вопрос!

Ланетта кивнула, соглашаясь. К сожалению, больше ничем помочь было нельзя. Она сама нуждалась в помощи. Но не спрашивать же несчастного, что ей делать и куда пойти?

Ланетта почувствовала на себе его взгляд.

– Почему нет? Спроси. Я отвечу, – хмыкнул он. – Иди к главным городским воротам и сдавайся страже. Другого выхода у тебя все равно нет.

– Ты читаешь мои мысли?– ошарашено спросила она.

Смех незнакомца прозвучал довольно издевательски:

– Да уж, мое положение не завидно. Но на твоем месте, я точно, оказаться бы не хотел. Здесь любой может заставить тебя делать, что угодно. Ты – проявленный Источник Силы. Да еще какой!

– Я не понимаю, – прошептала она.

– Поймешь, – зловеще пообещал незнакомец.

Раздавшийся конский топот заставил ее вскочить и в панике броситься в гущу леса. Но тяжелое дыхание коня и жар от его разгоряченного тела слишком быстро оказались рядом. Ланетта не успела опомниться, как была переброшена через седло.

Ее привезли назад к дому кузнеца и бесцеремонно сбросили. Это было скорее обидно, чем больно. Земля, взбитая копытами пух, смягчила падение. Ланетта осторожно подняла голову, оглядываясь. Рядом стояла карета, запряженная шестеркой белоснежных коней. Около нее голосила Лоза, а рыцарь в светлых доспехах держал за горло ее обмякшего мужа. Хоть эти люди ничего хорошего Ланетте не сделали, а скорее даже наоборот, она почувствовала жалость. Пекло висел над землей, глаза у него закатились, а сам он напоминал тряпичную куклу. Силищ у воина было не мерено.