Текст книги "Диана. The Crown"

Ценности эры Нью-эйдж

Она [покойная графиня Спенсер, бабушка Дианы по отцовской линии] заботится обо мне в мире духов. Я знаю это совершенно точно. Раньше останавливалась с нами в Парк-Хаусе. Она была мила, чудесна и удивительна. Божественная.

Мне многому еще стоит научиться. У моей кровати лежит 101 книга, которую я собираюсь прочесть в ближайшие две недели. И меня позабавит реакция людей на названия этих книг. Я совершенно увлечена.

Я бы никогда ни с кем не обсуждала подобное, вы понимаете, что они могут подумать? Я пару раз употребила слово «экстрасенс» при моих телохранителях, и они перепугались.

Я часто испытываю дежавю (déjà vu). Места, в которых я, кажется, бывала раньше, люди, с которыми встречалась.

[О реинкарнации] Существовали места по всему миру, где, как мне казалось, я была раньше. Это просто ощущение «О, боже!». Но я ни с кем это не обсуждала. Я просто знаю, что это дежавю; очень сильное ощущение.

Мне снится ужасно много снов о некоторых событиях, если я о ком-то беспокоюсь. Я знала, что Адриан не очень хорошо себя чувствовал в эти выходные, а я не могла дозвониться. Но что-то подсказывало мне: что-то не так, а он пережил очень и очень тяжелые выходные. Инстинкт. Я захожу в комнату и иду прямо к нему.

Помню, как сидела в «Лендровере» со своим охранником и наблюдала за Алибар, лошадью принца Чарльза, приближающейся к нам и запрокидывающей голову. Я сказала: «У этой лошади случится сердечный приступ, и она умрет». Так и произошло. Тут же случился сердечный приступ.

Я знакома с ней [Дебби Франк, ее астролог] около трех лет. Она очень милая. Она занимается астрологией и проводит консультации. Она не дает никаких советов, просто говорит мне со своей точки зрения и с точки зрения астрологии, я слушаю ее, но не очень в это верю. Это, скорее, направление и предложение, а не то, что совершенно точно произойдет. Она была очень мила, особенно когда я переживала тяжелый период два года назад. Она просто сказала, что вам нужно держаться, потому что все станет ярче, но она никогда не заставляла меня что-либо рассказывать.

[О сеансе у ясновидящего] Первой пришла моя бабушка, очень сильная, потом мой дядя, а затем Бэрри[54]54
  Бэрри Маннаки – бывший личный телохранитель Дианы. – Прим. ред.


[Закрыть]. Я не решалась задавать вопросы о Бэрри, потому что… Хорошо, я не знаю, я просто сомневалась, но у меня всегда были вопросы о его смерти, и мне дали ответ, на этом все и закончилось.

Принцесса и общество

Я надеюсь, они знают, что я люблю детей и особенно маленьких детей, но, полагаю, что эта информация иногда всплывает. Я просто помешана на своих собственных детях, и это взаимно. Между нами потрясающее взаимопонимание.

«Вершина популярности»[55]55
  В оригинале: Top of the Pops – музыкальная телепрограмма, созданная и транслируемая на BBC с 1964 года. – Прим. пер.


[Закрыть], «Улица Коронации»[56]56
  В оригинале: Coronation Street – сериал, выпущенный в 1960 году, производства компании Granada Television. – Прим. пер.


[Закрыть] и всевозможные мыльные оперы. Если вы назовете что-нибудь, я это уже видела. Причина, по которой я сейчас смотрю так много, не столько в интересе, но, если я выезжаю куда-нибудь – в Бирмингем, Ливерпуль или Дорсет, я всегда могу посмотреть телепрограмму и быть на одном уровне со всеми. Вот что я для себя решила. Это хорошо работает. Каждый что-нибудь смотрит, и я спрашиваю: «Видели ли вы то-то и то-то? Разве было не забавно, когда произошло то или это?» – и вот вы уже говорите на одном языке.

[О своей работе] Мне все еще нравится заниматься тем, что я называю «дни за пределами» раз в неделю.

Я бываю в Бирмингеме, Ливерпуле, Манчестере, так что никто не может сказать мне, что я никогда не уезжаю из Лондона. Было бы гораздо удобнее оставаться на месте. Поехать куда-либо – настоящее усилие, но оно того стоит. Я бы кое-что изменила в обходе хосписов, больных СПИДом и раком. Я бы занималась этим на полную ставку. Я не нахожу это утомительным.

[Об отношении публики] Все, чего хотят дамы, – это увидеть, какой цвет я предпочла, и во что одета, и как выглядят мальчики. С мужской точки зрения – не знаю. Когда я только начинала свою деятельность, была только определенная возрастная группа – представители моего возраста, а теперь здесь все, от двухлетних до девяностопятилетних. Очень интересно наблюдать за тридцатипяти– и сорокапятилетними, потому что это группа, к которой я не совсем имею отношение. Я скорее имею отношение к очень пожилым людям. Полагаю, теперь еще и к тридцатилетним, я сама этого же возраста. Но я не могла понять, почему они все время вертелись вокруг меня. Я всегда думала, что люди смотрят на мою одежду, и я отчаянно хотела показать другую сторону себя и разобраться со всем, но не знала, как это сделать.

Я бы изменила обращение королевы на Рождество – первое место в моем списке. Оно заставляет меня вздрогнуть; оно расстраивает меня до такой степени, что даже не с чем сравнить. Что еще я бы изменила? Я бы устраивала мероприятия в саду, как мы делали незадолго до нашей свадьбы, для всех инвалидов и инвалидов-колясочников, для людей, которые никогда не видели Букингемский дворец, не говоря о том, чтобы пройтись по его паркам.

Но не разрешается слишком много инвалидных колясок, потому что они портят траву.

Размер толпы – если это не делает меня похожей на поп-звезду; люди благодарят меня за принесенное в их жизнь счастье; маленькие предложения, которые вместе составляют очень замечательный, особенный день. Спасибо вам, что пришли, спасибо за приложенные усилия, спасибо за то, что были собой и за все то, во что никогда не верили. Сейчас мне приятно получать подобную информацию, независимо от того, правда это или нет. Я могу переварить подобные вещи, тогда как раньше я их отбрасывала. Никто никогда не говорил мне «Молодец!». Из-за улыбки на моем лице все думали, что я потрясающе проводила время. Именно так они хотели думать – эта мысль делала их счастливее.

Принц Уильям и принц Гарри

Гарри должен был родиться девочкой. Чарльз был совершенно поражен, и он обожает его. Но я знаю, что два мальчика у нас не просто так. Мы были единственными людьми в семье, у кого родилось двое сыновей. У остальных членов семьи один мальчик и одна девочка, и мы были первыми, кто изменил это, и я знаю, что судьба приложила к этому свою руку: Гарри – «запасной вариант» в самом лучшем из возможных смыслов. Уильям займет свое место гораздо раньше, чем люди думают.

Когда Беатрис или Евгения бегают вокруг, я говорю Чарльзу: «Ты упустил одну из них». – «Что ты имеешь в виду?» И я отвечу: «Ну, у тебя могла бы родиться дочь». – «Нет, у нас третьим был бы мальчик». И я скажу: «Нет, не обязательно». Иногда мы достаем альбомы мальчиков, и однажды он скажет мне: «О, ты отлично справлялась с ними в детской, ты была просто изумительна».

Я хочу воспитать их в безопасности, а не предвосхищать события, потому что они будут разочарованы. Это сделало мою жизнь намного проще. Я душу в объятиях своих детей. Я ложусь с ними ночью, обнимаю их и говорю: «Кто любит вас больше всех на свете?» А они всегда отвечают: «Мамочка». Я всегда питаю их любовь и привязанность – это так важно.

[Подготовка принца Уильяма] Я помогаю ему поменяться, но аккуратно; люди не знают об этом, но знаю я. Я бы никогда не стала намеренно выводить их из себя, представителей монархии, потому что, когда я думаю, чем занимается моя свекровь в течение сорока лет, размышляю: кто я такая, чтобы приходить и все вот так просто менять? Но благодаря тому, что Уильям знает, чем занимаюсь я и в какой-то степени его отец, он понимает, что его ждет. Он не прячется наверху с гувернанткой.

До сих пор я выбираю все школы, и пока не возникало каких-либо споров. Просто Чарльз хотел, чтобы у него были гувернеры, а я ответила отказом, потому что им нужно выйти за пределы дома, если они хотят выжить во взрослой жизни.

[О том, что с Уильямом обращаются иначе, потому что он будущий монарх] Он ужасно смущен всем этим. Ему из-за этого очень некомфортно.

Будущее

Думаю, я проложу совершенно иной путь, в отличие от всех остальных. Я собираюсь вырваться из этой ловушки и пойти помогать людям с улицы. Я ненавижу говорить «человек с улицы» – это звучит так снисходительно. Я все еще не знаю, но меня все больше и больше подталкивают к этому. Мне больше не нравятся гламурные мероприятия – на них мне некомфортно.

Я бы предпочла проводить время с больными людьми – мне с ними комфортнее.

Некоторое время я была уверена в своем будущем, но, очевидно, есть бесконечно много вопросов, когда вокруг целая толпа – о, тогда я вижу, что мои друзья хорошо проводят время, а я – никогда.

Я всегда чувствовала себя совершенно другой. Я чувствовала себя не на своем месте. Я знала, что моя жизнь будет извилистой дорогой.

Я научилась быть напористой, и то, что я делаю сейчас, так это позволяю наступить тишине, пока я выжидаю некоторое время, после этого я говорю, что хотела бы подумать об этом, я даю ответ позже в тот же день, если меня одолевают сомнения; но, если я уверена, внутреннее чувство говорит мне об этом, я отвечаю: «Нет, спасибо» – и никто не возвращается ко мне.

Если бы я могла написать свою собственную историю, я бы сказала, что надеялась бы, что мой муж уйдет, уедет со своей дамой, разберется со всем и оставит меня и детей заботиться об Уэльсе, до тех пор пока Уильям не взойдет на трон. И я бы осталась в их тени, и могла бы сделать эту работу намного лучше самостоятельно; я не чувствую себя загнанной в угол.

Я бы с удовольствием пошла в оперу – это было бы для меня невероятным удовольствием – или на балет, или в кино. Мне нравятся обычные вещи. Прогулка по тротуару заставляет испытать непередаваемое волнение.

Я не раздосадована невозможностью, но было бы очень здорово провести выходные в Париже, но пока это не для меня. Но я знаю, что, если я буду играть по правилам жизни – жить своей жизнью, однажды я смогу получить те вещи, о которых я постоянно тосковала, и они будут куда более особенными, потому что я буду старше и смогу ценить их намного больше.

Я не хочу, чтобы моих друзей ранила мысль, словно я их бросила, но у меня нет времени сидеть и сплетничать, у меня есть кое-какие дела, а время бесценно.

Я люблю сельскую местность, но живу в Лондоне, потому что я в полной безопасности, но однажды я увижу себя живущей за границей. Я не знаю, почему я думаю об этом, но я думаю об Италии или Франции, что немного нервирует; пока рано. В августе прошлого года один мой друг сказал мне, что я выйду замуж за иностранца или за человека, в ком течет иностранная кровь. Я подумала, что мне всегда такой вариант казался интересным. Я точно знаю, что собираюсь вновь выйти замуж или буду жить с кем-то.

Диана
Ее истинная история

Я должна была родиться мальчиком…

Память об этом навсегда оставила неизгладимый отпечаток в ее душе. Диана Спенсер тихо сидела у подножия холодной каменной лестницы в родном доме в Норфолке, вцепившись в кованые перила, в то время как вокруг нее царила тревожная суматоха.

Она слышала, как отец укладывает в багажник автомобиля чемоданы, потом под ногами Фрэнсис, ее матери, хрустит гравий подъездной дорожки, лязг захлопывающейся дверцы автомобиля и звук мотора, набирающего обороты, а затем постепенно затихает, когда мать выезжает за ворота Парк-хауса и за пределы ее жизни. Диане было шесть лет. Четверть столетия спустя она все еще помнила этот момент до мельчайших деталей, и это воспоминание все еще вызывало болезненные чувства отверженности, обманутого доверия и одиночества, с которыми она отождествляла распад брака ее родителей.

Возможно, все происходило совершенно иначе, но именно такое воспоминание осталось с ней навсегда. И множество других картин ее детства, переполнявших ее воспоминания. Слезы ее матери, одинокое молчание ее отца, многочисленные няни, которые были ей ненавистны, бесконечные метания между родителями, рыдания брата Чарльза перед сном, чувство вины, что она не родилась мальчиком, и основательно засевшая идея, что она по какой-то причине была «помехой» для окружающих.

Она жаждала объятий и поцелуев; ей же вручали каталог из магазина игрушек «Хэмлис» (Hamleys). Это было детство, когда она не хотела ничего материального, но нуждалась в эмоциях. «Она происходит из знатного рода, но у нее было очень тяжелое детство», – рассказывает ее астролог Феликс Лайл.

Достопочтенная Диана Спенсер родилась поздним вечером 1 июля 1961 года, став третьей дочерью виконта Элторпа, которому тогда было тридцать семь лет, и виконтессы Элторп, которая была на двенадцать лет моложе. Девочка весила 7 фунтов 12 унций[57]57
  Примерно 3 килограмма 515 граммов. – Прим. пер.


[Закрыть], и в то время как отец выражал свой восторг «крепким и здоровым ребенком», в семье не скрывалось чувство разочарования, если не откровенного сожаления, что новорожденная оказалась не долгожданным наследником, который будет носить фамилию Спенсер. Супруги так ждали мальчика, что даже не рассматривали имя для девочки. Неделю спустя они остановились на Диане Фрэнсис, названной в честь прародительницы семейства Спенсер и матери ребенка.

Виконт Элторп, покойный граф Спенсер, мог гордиться своей новорожденной дочерью, но его замечания о ее здоровье могли бы быть выражены в более дипломатичной форме. Всего за восемнадцать месяцев до того момента мать Дианы родила сына Джона, ребенка настолько болезненного и с таким количеством отклонений, что он прожил всего десять часов. Это было мучительным периодом для пары, и старшее поколение оказывало сильное давление, чтобы показать, что «что-то было не так с матерью». Они хотели знать, почему у нее вновь и вновь рождаются девочки. Леди Элторп, покойная Фрэнсис Шанд Кидд, которой тогда только исполнилось двадцать три, направляли в различные клиники на Харли-стрит в Лондоне для проведения тестов интимного характера. Для матери Дианы, которая отличалась невероятно гордым, воинственным и непоколебимым нравом, такой опыт был унизителен и несправедлив. И еще более несправедливым в ретроспективе, так как на сегодняшний день специалисты выяснили, что пол ребенка зависит от мужчины. Как отмечает ее сын Чарльз, действующий граф Спенсер: «То время было кошмаром для моих родителей, и, возможно, основополагающей причиной их развода стало то, что, как мне кажется, они так и не оправились от этого горя».

Несмотря на то, что Диана была слишком мала, чтобы все осознавать, она совершенно точно уловила глубину безысходности, царившую внутри семьи, полагая, что она была «обузой», она приняла соответствующий груз вины и неудачи за то, что разочаровала своих родителей и семью, – чувства, которые она позже научилась принимать и признавать.

Спустя три года после рождения Дианы на свет появился долгожданный сын. В отличие от Дианы, которую крестили в Сандрингемской церкви и крестными родителями которой были зажиточные простолюдины, младшего брата Чарльза крестили на высшем уровне в Вестминстерском аббатстве с королевой в качестве крестной. Младенец был наследником быстро уменьшающегося, но все еще значительного состояния, накопленного в XV веке, когда Спенсеры числились среди богатейших представителей торговцев овечьей шерстью в Европе. Благодаря своему состоянию они получили графский титул у Карла I, построили Элторп-хауз в Нортгемптоншире, приобрели герб и девиз: «Бог хранит правых». Они также собрали прекрасную коллекцию произведений искусства, антиквариата, книг и предметов искусства[58]58
  Термин «objet d’art» в современном английском языке используется для описания произведений искусства, которые не являются картинами, крупными или средними скульптурами, гравюрами или рисунками. Как правило, это небольшие декоративные предметы, изготовленные из металла, стекла и других недрагоценных материалов. – Прим. пер.


[Закрыть].

В течение следующих трех столетий Спенсеры были вхожи в Кенсингтонский, Букингемский и Вестминстерский дворцы, поскольку занимали различные государственные и придворные посты. Если кто-то из представителей фамилии Спенсер так и не достиг командных высот, они совершенно точно уверенно шли по коридорам власти. Спенсеры становились рыцарями ордена Подвязки (Knights of the Garter), членами Тайного совета Великобритании, послами и Первым лордом Адмиралтейства, а кандидатура третьего графа Спенсера рассматривалась в качестве возможного премьер-министра. Представители рода Спенсер были связаны кровными узами с Карлом II, герцогом Мальборо, герцогом Девонширским и герцогом Аберкорн и, по странному стечению обстоятельств, с семью американскими президентами, включая Франклина Делано Рузвельта, с актером Хамфри Богартом и даже, если верить слухам, с гангстером Аль Капоне.

Представители рода Спенсер отличались спокойной государственной службой и демонстрировали проявление ценностей noblesse oblige – положение обязывает[59]59
  Noblesse oblige – французский фразеологизм, буквально означающий «благородное происхождение обязывает». Иными словами, власть и престиж накладывают известную ответственность. – Прим. пер.


[Закрыть] во время своего служения государю. Поколения Спенсеров, мужчин и женщин, выполняли функции лорд-камергеров, конюхов, фрейлин и занимали другие должности при дворе. Бабушка Дианы по отцовской линии, графиня Спенсер, была леди опочивальни королевы Елизаветы, королевы-матери, тогда как бабушка по материнской линии Рут, леди Фермой, была одной из фрейлин опочивальни в течение почти тридцати лет. Отец Дианы служил конюшим при короле Георге VI, позже и при правящей королеве.

Впрочем, именно семья матери Дианы, Фермой, берет свое начало в Ирландии и имеет родственные связи в Соединенных Штатах. К ним относится приобретение Парк-хауса в Норфолке, дома детства Дианы. В знак дружбы с его вторым сыном, герцогом Йоркским (впоследствии Георгом VI), король Георг V пожаловал дедушке Дианы, Морису, четвертому барону Фермою, в аренду Парк-хаус – просторное поместье, которое изначально строилось для размещения большого количества гостей и персонала, чтобы разгрузить соседнюю Сандрингемскую резиденцию.

Семья Фермой, несомненно, оставила свой след в истории. Морис Фермой стал членом парламента от консерваторов, представляя город Кингс-Линн[60]60
  Город в графстве Норфолк, где расположены резиденция Сандрингем и поместье Парк-хаус. – Прим. пер.


[Закрыть], а его жена была уроженкой Шотландии, отказавшейся от многообещающей карьеры концертной пианистки ради замужества. Она же основала Фестиваль искусства и музыки Кингс-Линн, который с момента своего возникновения в 1951 году привлекал внимание всемирно известных музыкантов, таких как Джон Барбиролли[61]61
  Британский дирижер и виолончелист итальянского происхождения. – Прим. пер.


[Закрыть] и Иегуди Менухин[62]62
  Американский скрипач и дирижер. – Прим. пер.


[Закрыть].

Едва ли можно сказать, что юную Диану Спенсер впечатлял столь длинный список благородных предков. Он, скорее, казался ей ужасающим. Она никогда не испытывала удовольствия от посещения родового поместья в Элторпе. Ее пугали мрачные закоулки и плохо освещенные коридоры, на стенах которых висели портреты давно почивших предков, чей взор пристально следил за ней. Позже ее брат вспоминал: «Дом напоминал клуб для пожилых джентльменов, где часы отмеряли оставшееся время. Для впечатлительного ребенка это было место, где оживают ночные кошмары. Мы никогда не испытывали особого желания ехать туда».

Это дурное предчувствие усугублялось взаимной неприязнью, существовавшей между ее суровым дедушкой Джеком, седьмым графом, и его сыном Джонни, виконтом Элторпом. В течение многих лет они разговаривали сквозь зубы, стоит ли говорить о нормальных взаимоотношениях? Дедушка Дианы был резким до грубости, но яростным защитником Элторпа, за что получил прозвище «граф-хранитель». Не удивительно, учитывая, что он знал историю каждой картины и каждого предмета мебели в своем величественном поместье. Он невероятно гордился своими владениями и часто следовал по пятам за гостями вместе с щеточкой для пыли, а однажды в библиотеке он выхватил сигару изо рта самого Уинстона Черчилля. Под маской раздражительности и вспыльчивости скрывался образованный, имеющий вкус человек, чьи приоритеты резко отличались от образа жизни его собственного сына, который предпочитал ни во что не вмешиваться, а наслаждаться традиционными занятиями английского сельского джентльмена на свежем воздухе.

Если перед дедушкой Диана испытывала благоговейный трепет, то свою бабушку, графиню Спенсер, она просто обожала. «Бабушка была очень милой, чудесной и по-настоящему особенной. Просто невероятная», – отзывалась о ней принцесса. Графиня была весьма известна в здешних краях своей постоянной заботой о больных и немощных людях, она никогда не скупилась на доброе слово или широкий жест. От матери Диана унаследовала яркую и волевую натуру. А от бабушки по отцовской линии ей достались внимательность и сострадание.

По сравнению с мрачным великолепием поместья Элторп Парк-хаус, шумный родной дом Дианы, казался невероятно уютным, несмотря на коттеджи для персонала, огромные гаражи, открытый бассейн, теннисный корт и площадки для игры в крикет. За домом присматривали шесть человек постоянной прислуги, среди которых были повар, дворецкий и гувернантка.

Дом, укрытый от дороги деревьями и кустарниками, производил внушительное впечатление, но грязный, просевший со временем облицовочный кирпич создавал ощущение довольно сиротливое и унылое. Несмотря на его неопрятный вид, дети Спенсеров были очень привязаны к этому месту и его суете. После смерти дедушки, седьмого графа Спенсера, в 1975 году, когда они переезжали в Элторп, Чарльз зашел в каждую комнату, чтобы попрощаться. В скором времени дом был превращен в отель для отдыха при Чеширском доме для инвалидов; во время своих визитов в Сандрингем Диана иногда наведывалась туда.

Парк-хаус обладал своей собственной великолепной атмосферой и репутацией. На первом этаже располагались вымощенная каменными плитами кухня и темно-зеленая прачечная – владения злобного рыжего кота Дианы по кличке Мармелад; здесь же находилась классная комната, где их гувернантка мисс Гертруда Аллен – к которой обращались Элли – обучала девочек основам чтения и письма. За соседней дверью было помещение, которое дети прозвали «комната Битлов». Комната эта была полностью посвящена психоделическим плакатам, фотографиям и подобным памятным вещам популярных звезд шестидесятых годов. Это была своеобразная дань уважения послевоенной эпохе. В остальном комнаты являли собой классический образ английской жизни высшего класса: дом бы украшен официальными семейными портретами и полковыми фото, а также памятными табличками, фотографиями и сертификатами, которые свидетельствовали о жизни, посвященной добрым делам.

Из своей уютной, выдержанной в кремовых оттенках спальни в детской на втором этаже Диана наслаждалась приятным видом на просторные пастбища, пестрым лоскутным одеялом из бескрайних полей и парков, перемежающихся соснами, березами и тисовыми рощами. Кролики, лисы и другие лесные жители были частыми гостями на лужайке у дома, а в распахнутые окна врывались мягкие дуновения морского бриза как признак того, что усадьба находится лишь в шести милях[63]63
  Примерно 9,7 км. – Прим. пер.


[Закрыть] от побережья Норфолка.

Это место было райским уголком для подрастающих детей. Они подкармливали форель в озере близ Сандрингемской резиденции, съезжали вниз по перилам, брали своего спрингер-спаниеля Джилла порезвиться во время долгих прогулок, играли в прятки в саду, слушали музыку ветра в кронах деревьев и искали голубиные яйца. Летом они плавали в открытом бассейне с подогревом, искали лягушек и тритонов, устраивали пикники на побережье рядом с их личной хижиной в Бранкастере и играли в своем собственном домике на дереве. И, так же как у героев серии детских книг Энид Блайтон[64]64
  Энид Мэри Блайтон – британская писательница, одна из наиболее успешных подростковых писательниц XX века. – Прим. пер.


[Закрыть] «Великолепная пятерка»[65]65
  «Великолепная пятерка» (в оригинале: The Famous Five) – серия популярных детских детективных книг английской писательницы Энид Блайтон. Серия состоит из 22 книг. – Прим. пер.


[Закрыть], у них всегда была «порция имбирного пива», а на кухне постоянно витал аппетитный запах свежей выпечки.

Следуя примеру старших сестер, Диана с трехлетнего возраста уверенно держалась верхом на лошади. Немногим позднее проявилась ее безумная любовь к животным: чем меньше был зверек, тем сильнее была ее привязанность к нему. У нее были домашние хомячки, кролики, морские свинки, ее кот Мармелад, которого Чарльз и Джейн на дух не переносили, и «что-то крошечное в клетке» как вспоминала ее мама. Когда кто-то из ее зверинца умирал, Диана почтительно проводила похоронную церемонию. В то время как почивших золотых рыбок спускали в унитаз, остальных мертвых питомцев Диана укладывала в картонную коробку из-под обуви, выкапывала яму под раскидистым кедром на лужайке у дома и предавала их земле. В конце церемонии она обязательно устанавливала над их могилкой самодельный крест.

Настоящее кладбище обладало мрачным очарованием. Чарльз и Диана часто навещали покрытую лишайником могилу своего брата Джона на церковном кладбище Сандрингема и размышляли о том, каким бы был старший брат и появились ли они на свет, если бы он был жив. Чарльзу казалось, что Диана могла бы стать последним ребенком в семье. Принцесса же чувствовала, что в таком случае она никогда бы не появилась на свет. Это был неразрешенный вопрос, ответ на который так и остался загадкой. Надгробный камень с незамысловатой эпитафией «светлая память» и именем старшего брата оставил яркий след в юном сознании Дианы, напоминая то, о чем она вспоминала позднее: «Я была девочкой, которая должна была родиться мальчиком».

Точно так же, как ее ребяческие развлечения словно сошли со страниц детских книжек 1930-х годов, воспитание Дианы отражало ценности минувшей эпохи. У принцессы была няня, Джудит Парнел, уроженка Кента, которая вывозила маленькую Диану на прогулки по парку в изрядно потрепанной коляске с высокой посадкой. И именно «запах нагревшегося пластика» ее прогулочной коляски был первым воспоминанием Дианы. Подрастающая девочка не так часто виделась с матерью, как ей бы хотелось, и еще реже с отцом. Ее сестры, Сара и Джейн, были старше на шесть лет и четыре года соответственно, и они уже проводили время по утрам за занятиями в классной комнате на первом этаже, когда Диана появилась на свет. А ко времени, когда Диана подросла и могла к ним присоединиться, они уже упаковывали чемоданы, чтобы отправиться в школу-пансион.

Обеденное время дети проводили с няней. Простая еда была в порядке вещей: хлопья на завтрак, котлеты с овощами на обед и рыбные блюда по пятницам. Ее родители были замечательными и добрыми людьми, но словно отстраненными. И только когда Чарльзу исполнилось семь лет, ему было разрешено обедать за одним столом с отцом в столовой на первом этаже. Все детство они провели, подчиняясь строгим правилам и сдержанности, которые были отражением того, как воспитывались родители Дианы. Позже Чарльз будет вспоминать: «Мы получили воспитание, доступное лишь избранным, воспитание, согласно традициям минувших лет и образу жизни вдали от родителей. Я не знаю больше никого, кто воспитывал бы детей подобным образом. В такой системе определенно не доставало фигуры матери».

Было ли такое воспитание действительно привилегированным? Да. Имел ли здесь место снобизм? Нет. Буквально с первых дней детям семьи Спенсер прививали идею ценности хороших манер, честности и принятия людей такими, какие они есть: за их внутренний мир, а не за положение в обществе. Чарльз рассказывал: «Мы никогда не разбирались во всей этой истории с титулами. Я даже не знал, что у меня был какой-то титул, пока не пошел в подготовительную школу: тогда мне начали приходить письма, в которых говорилось: „Достопочтенный Чарльз“. Тогда я начал догадываться, о чем шла речь. В детстве мы понятия не имели, что принадлежим к привилегированному сословию. Тогда мы принимали все, что происходило вокруг, за данность».

Их соседи, члены королевской семьи, естественным образом вписывались в социальный ландшафт друзей и знакомых, среди которых были дети управляющего королевским имением Чарльз и Александра Лойд; дочка местного викария Пенелопа Эштон, а также Уильям и Аннабель Фокс. Встречи с королевской семьей были нечастыми, тем более что они проводили в своем поместье в Сандрингеме площадью 20 000 акров[66]66
  Примерно 8093,7 гектара. – Прим. пер.


[Закрыть] земельных угодий лишь небольшую часть года. Королевский визит в Парк-хаус был настолько редчайшим событием, что, когда принцесса Анна неожиданно сообщила, что заглянет в воскресенье сразу после церковной службы, в имении Спенсеров воцарился переполох. Отец Дианы не употреблял алкоголь, и весь персонал лихорадочно рылся в шкафах в поисках бутылки чего-нибудь подходящего, что можно было бы подать к столу для их гостьи королевской крови. В конце концов удалось отыскать в одном из буфетов дешевую бутылку хереса, выигранную на церковной благотворительной ярмарке и позабытую с тех пор в ящике.

Время от времени сын принцессы Маргарет, виконт Линли, или принц Эндрю и принц Эдвард приезжали поиграть в течение дня, но нельзя сказать о том, что это были постоянные визиты, как многие предполагали. На самом деле, дети семьи Спенсер с благоговейным трепетом смотрели на полученные приглашения в зимнюю резиденцию королевы. После просмотра на большом экране домашнего кинотеатра фильма «Пиф-паф ой-ой-ой» Уолта Диснея[67]67
  Детский мюзикл 1968 года, в оригинале Chitty Chitty Bang Bang. – Прим. пер.


[Закрыть] Чарльзу снились кошмары о персонаже, которого звали Ловец детей. Для Дианы атмосфера Сандрингема была «странной» настолько, что она ненавидела это место. Однажды она отказалась туда ехать. Она отбивалась и визжала, выражая свое неповиновение, пока отец не объяснил ей, что, если она не поедет вместе с другими детьми, это может быть воспринято как очень дурной тон. Сказал бы ей тогда кто-нибудь, что она однажды присоединится к королевской семье, она бы бежала не оборачиваясь.

И если атмосфера Сандрингема казалась неуютной, то в Парк-хаусе она становилась просто невыносимой, так как маленький мир Дианы трещал по швам. В сентябре 1967 года отъезд Сары и Джейн в школу-пансион в Уэст-Хит в Кенте совпал с окончательным крахом четырнадцатилетнего брака хозяев Элторпа.

В то лето было принято решение попробовать пожить отдельно, решение, которое стало «громом среди ясного неба, невероятным потрясением» для Чарльза. Это решение привело в ужас обе семьи и повергло в шок всю местную аристократию. Даже для семьи, склонной превращать все в драму, это стало исключительным событием. Все еще помнили о том, как в 1954 году этот брак провозглашался «свадьбой года всего светского общества». Этот союз поддержали своим присутствием королева и королева-мать. Безусловно, Джонни Спенсер считался поистине завидным женихом во всей округе в свои холостяцкие годы. Он был не только наследником всего состояния Спенсеров, но также блестяще нес службу в качестве капитана Королевской шотландской гвардии во время Второй мировой войны, а также, будучи конюшим королевы, сопровождал ее и принца Филиппа во время их исторической поездки в Австралию незадолго до своей женитьбы.

Несомненно, искушенность мужчины, который был старше на двенадцать лет, была лишь одним из множества качеств, которые привлекали юную Фрэнсис младшую дочь четвертого барона Фермоя. Когда они встретились впервые, она была восемнадцатилетней дебютанткой. Стройной фигурой, живым характером и любовью к спорту Фрэнсис привлекала внимание многих молодых людей в тот сезон. Среди прочих был майор Рональд Фергюсон, отец Сары, герцогини Йоркской. Однако именно Джонни Спенсер смог завоевать ее сердце, и после недолгих ухаживаний они поженились в Вестминстерском аббатстве в июне 1954 года.

По всей видимости, молодожены восприняли слова епископа Норвичского близко к сердцу. Ведь их первая дочь Сара родилась точно спустя девять месяцев, после того как он заявил на их свадьбе: «Вам предстоит внести свой вклад в процветание семейной жизни вашей страны, ведь от этого будет зависеть процветание всей нашей нации». Пара решила поселиться в деревне; Джонни учился в Королевском сельскохозяйственном колледже в Сайренсестере, и после непростого периода в поместье Элторп супруги перебрались в Парк-хаус. В следующие несколько лет они организовали большую ферму площадью 650 акров[68]68
  Примерно 263 гектара. – Прим. пер.


[Закрыть], значительная часть этих земель была куплена на наследство Фрэнсис на сумму 20 000 фунтов стерлингов.