Текст книги "Тайна кота из пантомимы"

ПРОВЕРКА ПОСЛЕДНЕГО АЛИБИ

Все были невероятно взволнованы. Ларри с гордостью шлепнул Бетси по спине.

– Ты попала в точку, дружище, со своим замечанием насчет кошачьей шкуры. Это было толково!

– Я и не знала, что толково, – простодушно улыбнулась Бетси. – Я сказала это просто так, не подумав. Честное слово.

– Я вам говорил, что истина где-то в двух шагах, может, прямо под самым носом, – вспомнил Фатти. – Так оно и оказалось. Двигаемся дальше – надо выяснить, кто надел шкуру Кота.

Все задумались.

– Какой нам смысл соображать, тот человек или этот, – рассудительно заметил наконец Пип. – Например, мы решаем: «Это Джон Джеймс». Ну и что? Того быть не может, мы проверили алиби Джеймса, и оно неопровержимо.

– Насчет алиби не беспокойся, – сказал Фатти. – Поняв, кто именно был в кошачьей шкуре в тот вечер, мы перепроверим алиби этого человека. Более того – выясним, что оно липовое. Вот увидишь. Давайте теперь решать, кто снял с Бойзи костюм Кота и влез в него сам.

– Только не Джон Джеймс, – рассмеялась Дейзи. – Он слишком большой и толстый.

– Да, – кивнул головой Фатти, – это должен быть кто-то небольшого роста и довольно худой. Бойзи ведь маленький, щуплый; в шкуру мог влезть только человек его габаритов.

Ребята начали перебирать в памяти актеров. Ларри стукнул кулаком по столу.

– Элик Грант! Он самый маленький. Такой аккуратный, нарядный, изящный, помните?

– Верно! Остальные слишком велики, даже обе девушки не подходят – высоковаты, – загорелся Фатти, уже ощущая дыхание истины. – Элик Грант единственный в труппе мог натянуть на себя костюм Кота.

– Он-то его и порвал! – вдруг воскликнула Дейзи. – Разве ты не помнишь, Фатти, как Бойзи пришел и попросил Зоэ зашить кошачью шкуру, а та осмотрела дыры и сказала, что Бойзи, видимо, толстеет? А он вовсе не растолстел. Просто кто-то более крупный воспользовался шкурой и порвал ее.

– Черт возьми, правильно! – Фатти почесал в затылке. – Представляете – ключ к разгадке все это время был у нас почти что в руках, а мы его не заметили! Но послушайте! Элик Грант! Да у него же самое лучшее алиби во всей труппе.

– Действительно, – затревожился Ларри. – Это алиби трудно опровергнуть. Мне даже кажется, что невозможно.

– Почему? – возразил Фатти. – Человек не может находиться одновременно в двух местах. Если Грант был в театре в пятницу вечером, значит, он не мог давать концерт в Шипридже. Это элементарно.

– С ума сойти! Единственное алиби, которое мы не проверили! – Ларри развел руками.

– Да. Помнишь, я еще говорил, что настоящий детектив проверяет все без исключения, независимо от того, нужно это на первый взгляд или нет? – вздохнул Фатти. – Плохи, должно быть, мои дела. Я скоро уже ни на что не буду годен.

– О, Фатти, зачем преувеличивать? – огорчилась Бетси. – Это же ты догадался, что в моих словах – а ведь я всего лишь пошутила – ключ к разгадке тайны. Ни я сама этого не поняла, ни остальные ребята.

– А как опровергнуть алиби Элика Гранта? – задумался Ларри. – Давайте-ка вернемся к делу. Гун добился признания у бедного Бойзи, и теперь нам надо спешить. Времени мало. Гун вот-вот свяжется с инспектором и получит разрешение на арест. Точнее, на два ареста. Насколько я понял, Зоэ он тоже хочет посадить.

– У кого-нибудь есть друзья в Шипридже? – внезапно поинтересовался Фатти.

– У меня там двоюродный брат, – сказал Ларри. – Да ты его знаешь, Фредди Уилсон. А что?

– Понимаешь, мне пришло в голову, что он мог быть на концерте Элика. Во всяком случае, какой-то шанс есть. Позвони ему, Ларри. Мы должны хоть что-нибудь разузнать об этом концерте.

– Да не пойдет Фредди смотреть, как мужчина изображает женщину. – Ларри скорчил презрительную мину.

– Пойди позвони, – настойчиво проговорил Фатти. – Спроси, что он слышал об этом концерте.

С явной неохотой Ларри поплелся к телефону. Он побаивался, что Фредди его высмеет, когда услышит, o чем идет речь.

Фредди он просто не застал. Дома была его восемнадцатилетняя сестра Джулия. Разговор с ней неожиданно принес удачу.

– Нет, Ларри, Фредди на концерт не ходил, – сказала Джулия. – Можешь ты себе представить, чтобы он вообще пошел хоть на какой-нибудь концерт? Но мы с мамой ходили. Элик Грант играл великолепно. По совести говоря, нельзя было даже вообразить, что перед тобой мужчина, а не женщина. После концерта я дождалась у входа и взяла у него автограф.

– Подожди минутку у телефона. – Ларри пошел докладывать Фатти.

Фатти подпрыгнул, как ужаленный:

– Взяла у него автограф! Черт побери, вот это повезло! Ты разве не помнишь, балбес, что мы все получали автографы у Гранта? Я должен увидеть автограф, который взяла Джулия. Провалиться мне сквозь землю, если он не будет отличаться от нашего, как день от ночи!

– Но, Фатти, Элик Грант и вправду давал концерт. Джулия сама сказала… – начал было Ларри.

Не обратив на эти слова ни малейшего внимания, Фатти ринулся к телефону. Возбужденный Бастер затрусил следом, чувствуя приближение чего-то необычайного.

– Джулия! Это Фредерик Троттевилл. Слушай, можно я приеду к тебе ближайшим автобусом? Дело крайне важное. Ты будешь дома?

Джулия рассмеялась, услышав, как взволнован Фатти.

– Ты говоришь таким голосом, Фредерик, будто от меня зависит раскрытие невероятной тайны. Приезжай, конечно. Любопытно, что это за крайне важное дело…

Фатти положил трубку и побежал назад к ребятам.

– Я еду в Шипридж. Кто со мной?

– Я! – немедленно заявили все четверо. Еще бы! Остаться дома, когда разворачиваются такие события! Нет, они твердо решили до самого конца видеть все собственными глазами.

Через час ребята уже были в Шипридже и шли к Джулии. Та ждала одного Фатти и потому изрядно удивилась, когда в дом вошла вся пятерка юных сыщиков.

– Слушай, Джулия, – с порога приступил к делу Фатти. – Я сейчас не могу тебе все объяснить, это займет слишком много времени, но мы собираем сведения об Элике Гранте. Ты говоришь, что была на концерте. Ты действительно его узнала?

– Конечно, узнала, – недоуменно ответила Джулия. Фатти немножко растерялся. Он надеялся, что Джулия Элика не узнала, и тогда легко будет доказать, что вместо него выступал кто-то другой.

– Покажи, пожалуйста, его автограф.

Джулия принесла альбом. Юные сыщики вынули свои книжки. Фатти, не произнося ни звука, сравнил подписи, полученные в Питерсвуде, с той, которая красовалась в альбоме Джулии. Подпись у Джулии была совершенно другая.

– Смотрите! – сказал Фатти. – У нас автограф написан коряво и неразборчиво. У Джулии буквы ясные, четкие. Это писал не Элик Грант!

– Ты еще скажи, что сюда втерлась его сестра-близнец! – со смехом проговорила Джулия.

Фатти смотрел на нее, не веря своим ушам.

– Что? – Он почти кричал. – Сестра-близнец? Джулия! Ты хочешь сказать, что у Гранта есть сестра-близнец?

– Конечно, есть. Что тут необыкновенного? Я видела его сестру. Похожа на брата как две капли воды. Такая же маленькая, ладная. Но она не здешняя. Она живет в Марлоу.

Фатти испустил глубочайший вздох.

– Почему я не подумал о близнеце? Ну, ясно! Он заставил сестру приехать и дать концерт вместо него. Его концерт. Она тоже хорошо играет?

– Видишь ли, они оба актеры, – ответила Джулия. – Но Элик гораздо талантливее Норы. Я вообще-то заметила, что он не совсем в форме. Прежде всего он был простужен и все время пытался сдержать кашель.

Юные сыщики переглянулись. Вот как! Кашель, простуда… Ничего этого в понедельник днем, когда они слушали его пение, у Элика не было. Никаких, даже малейших, признаков простуды или кашля. Очень, очень подозрительно!

– Можно мы пока возьмем у тебя этот альбом? – попросил Фатти. – Обещаю вернуть. И большое спасибо за то, что согласилась с нами повидаться. Ты нам оказала громадную помощь.

– Ничего не могу понять. Для меня все это звучит загадкой.

– А это и есть загадка, – подтвердил Фатти, уже стоя в дверях. – Очень, очень трудная загадка. Но теперь я вижу выход из положения. А совсем недавно не видел.

Пятеро юных сыщиков вместе с Бастером, взволнованным и потому говорливым, покинули дом Джулии.

– Вот теперь все уладится, – радостно сказал Фатти. – Благодаря Бетси. Честно, Бетси, если бы ты не сделала это свое замечание, мы не выбрались бы из тупика. Это было озарение!

В Питерсвуд они вернулись, уже продумав дальнейшие действия. Прежде всего они пойдут к Пиппину и все ему расскажут. Фатти сказал, что сделать это необходимо, это их обязанность. А Пиппин, если сочтет нужным, может арестовать Элика Гранта. Вот Гун-то опростоволосится!

Но в доме у Гуна их ждал новый удар. Пиппин был один и очень мрачен.

– Фредерик, я дозваниваюсь до тебя уже целый час, – сказал он, увидев Фатти. – Мистер Гун арестовал Зоэ и Бойзи. Они оба в ужасном состоянии. Я боюсь, что Бойзи помешается.

– Где они? – с отчаянием спросил Фатти.

– Гун повез их к инспектору, – ответил Пиппин. – Но что с тобой? Ты весь дрожишь!

Фатти неожиданно опустился на стул.

– Пиппин, – сказал он, – выслушайте меня. А потом скажите, что нам надо делать.

СЮРПРИЗ ДЛЯ ИНСПЕКТОРА

Пиппин слушал, широко раскрыв глаза. Он узнал про фальшивые «ключи» и насупился. Про то, как дети познакомились с актерами, попросив у них автографы. Узнал о чаепитии, о проверке алиби и, наконец, о нечаянной догадке Бетси, наставившей Фатти на правильный путь.

Автографы положили рядом и долго, придирчиво сличали. Пиппин услышал про поездку в Шипридж и про сестру-близнеца из Марлоу. Он сидел и в замешательстве тер лоб, а Фатти у него на глазах складывал воедино кусочки мозаики, пока, плотно пригнанные друг к другу, они не создали цельную картину.

– Вот так-так! Я, право, не знаю, что подумать, – проговорил бедный Пиппин. – Все это меня просто ошеломило. Гун посадил под арест невиновных, это несомненно. Столь же несомненно, видимо, и то, что преступник и вор – Элик Грант.

– А можете вы его прямо сейчас арестовать и доставить к инспектору? – вскричал Фатти.

– Нет. Конечно, нет. Во всяком случае, на основании того, что ты говоришь. Но я тебе скажу, что нам следует сделать. Я могу допросить его. Могу отвезти к инспектору и там предъявить ему сведения, полученные от вашей пятерки.

– Вот это замечательная мысль, – обрадовался Фатти. – А можем мы тоже поехать с вами?

– Вы не просто можете, вы должны там быть, – ответил Пиппин. – Честное слово, не хотел бы я видеть лицо инспектора Дженкса, когда он услышит про эти ваши «ключи». Молодцы, конечно, что раскрыли тайну. Будем надеяться, это перекроет вред, который вы нанесли следствию. Больше я ничего не скажу.

Голос у Пиппина был строгий, но глаза весело поблескивали.

– Сам я на вас всерьез сердиться не могу, – объявил он. – Благодаря вашим «ключам» я попал на место преступления сразу после того, как оно совершилось. А теперь я, похоже, смогу изобличить Гуна в неправомочных действиях. Он это вполне заслужил. Запугал бедного парня до того, что тот себя оговорил!

Утро и далее было переполнено волнующими событиями. Элика Гранта забрали прямо из театра, с репетиции. Актеров чрезвычайно встревожил арест Зоэ. Элик имел спокойно-самоуверенный вид и притворился, будто даже не подозревает, о чем собирается беседовать с ним инспектор Дженкс.

Он очень удивился, увидев, что дети тоже набились в большой автомобиль, который Пиппин взял напрокат для поездки к инспектору. Но ему ничего не объяснили. Ребята от Гранта отворачивались. Гадкий, мерзкий вор! Как мог он позволить возложить на Зоэ и Бойзи вину за свой поступок!

Перед отъездом Пиппин позвонил инспектору.

– Это вы, сэр? Говорит Пиппин. Я по поводу ограбления в театре. Мистер Гун, вероятно, доставил вам двух арестованных? Да? Ясно. Сэр, не могли бы вы ничего не предпринимать некоторое время? Я представлю вам новые доказательства. Очень важные, сэр. Я привезу для допроса одного человека, его имя Элик Грант. И еще, сэр, я привезу вам… м-м-м… пятерых ребятишек.

– Что? – спросил инспектор Дженкс, уверенный, что ослышался. – Пятерых – что?

– Детей, сэр, – внятно ответил Пиппин. – Помните, вы говорили мне о них перед тем, как я сюда приехал. Одного мальчика зовут Фредерик Троттевилл.

– Ну да? – сказал инспектор. – Правда? Это уже интересно. Значит, он принимал участие в деле об ограблении? А вам известно, к какому заключению он пришел?

– Да, сэр, мне по этому поводу все известно. Мистер Гун не захотел, чтобы я вместе с ним работал над этим делом, так что я… ну…

– Так что вы работали с Фредериком, – усмехнулся инспектор. – Поступили в высшей степени мудро. Договорились – я ничего не буду предпринимать до вашего появления.

Он вызвал Гуна.

– М-м… Гун, – сказал он. – Надо подождать минут двадцать, прежде чем продолжить оформление дела. Только что звонил Пиппин. У него есть свежие доказательства.

Гун ощерился, как еж.

– Пиппин, сэр? Но он ничего не знает по этому делу! Даже самой малости! Я не хотел, чтобы он вместе со мной им занимался. Он совершенно туп, сэр! Конечно, я не очень давно его знаю, но легко понять, что ничего путного из него не выйдет. Мозгов мало. И еще он нахал, сэр!

– Итак, будем ждать, – проговорил в ответ на этот страстный монолог инспектор Дженкс. – Пиппин привезет какого-то человека для допроса.

Гун открыл рот.

– Человека для допроса? Но мы же поймали преступников. Для чего он его привезет? Кто он?

– Он еще привезет пятерых ребятишек, – продолжал инспектор, получая от этой беседы большое удовольствие. Инспектор не любил деспотичного, самодовольного Гуна.

– Один из них, я уверен, – тот самый умный мальчик, который уже много раз помогал нам при расследовании: Фредерик Троттевилл.

Гун открывал и закрывал рот, точно громадный карась. Минуты две он не мог вымолвить ни звука. Лицо его постепенно приобретало темно-багровый оттенок, и инспектор поглядывал на полицейского уже с тревогой.

– Дело кончится сердечным приступом, Гун, если вы будете так злиться, – сказал он наконец. – Приезд Фредерика наверняка не имеет для вас ни малейшего значения. Вы ведь убеждены, что раскрыли преступление и арестовали виновных. Чего ж вам беспокоиться?

– Я и не беспокоюсь, – отвечал Гун, дрожа от ярости. – Этот мальчик, этот гаденыш – извините меня, сэр – всегда мешает закону, всегда…

– Да что вы, Гун? Наоборот, он помогает закону, – прервал своего собеседника инспектор.

Пробормотав что-то нечленораздельное насчет гаденышей и безмозглых тупиц, Гун впал в глубочайшее уныние. Сюда едут Пиппин и пятеро сопляков. Что за этим скрывается?

В обещанное время прибыл Пиппин – с Эликом Грантом, юными сыщиками и, разумеется, Бастером. Гун еще больше потемнел лицом, завидев Бастера. Тот приветствовал его неистовым лаем, как будто встретил давнего приятеля, и закрутился вокруг ног полицейского самым возмутительным образом.

– А, Фредерик, ты, значит, снова занят расследованием? – обратился к Фатти инспектор. – Рад тебя видеть. Приветствую вас, Ларри, Пип, Дейзи. И маленькая Бетси тоже тут! Тебя уже исключили из отряда юных сыщиков, Бетси?

– Исключили? Ее? Да разве можно! – запротестовал Фатти. – Если бы не Бетси, нам бы успеха в этом деле никогда не добиться.

Оттуда, где стоял Гун, послышалось глухое рычание. Инспектор повернулся.

– Гун, вы тоже полагаете, что добились успеха в этом деле, не правда ли? Двое арестованных вами людей находятся в соседней комнате. Но почему вы решили, что пошли по верному пути и схватили настоящих преступников? Вы, по-моему, как раз собирались объяснить мне это, когда позвонил Пиппин. Я вас слушаю.

– Сэр, вот признание Бойзи Саммерса, Кота из пантомимы, – заявил Гун. – Тут все ясно, как день. Саммерс говорит, что совершил ограбление вместе с Зоэ Маркхэм. Она ему помогала. Вот ее платок, найденный на веранде в ночь преступления. В углу платка вышит инициал обвиняемой – буква «З».

– Ой! – вырвалось у Дейзи. – Это мой старый платок, инспектор. И букву «З» в углу вышила я – ради шутки. Ради шутки, правда, ребята?

Четверо юных сыщиков согласно закивали головами.

– У Зоэ вообще не могло быть такого грязного, рваного и старого платка, – продолжала Дейзи. – Мистеру Гуну следовало бы догадаться об этом.

Мистер Гун начал тяжело дышать.

– Но посмотрите…

– Подождите, Гун. – Инспектор взял в руки «признание». – Значит, это то, что сказал Бойзи? Приведите его, пожалуйста, Пиппин. И он, и Зоэ в соседнем помещении. Пусть войдут оба.

Пиппин пошел за арестованными. Зоэ была в слезах и так удручена, что поначалу даже не заметила детей. Она пошла прямо к инспектору и стукнула пальцем по «признанию», которое тот держал в руках.

– Здесь нет ни слова правды! – крикнула девушка. – Ни единого слова! Он вынудил несчастного мальчика сказать то, чего никогда не было. Посмотрите на Бойзи. Можно вообразить, что он совершил преступление, даже с моей помощью? Он же ребенок, несмотря на свои двадцать четыре года. Этот полицейский приставал к нему, стращал, угрожал, пока не запугал бедного Бойзи до того, что тот на все согласился. На все! Это безнравственно и подло, невероятно подло!

Бойзи стоял рядом. Дети с трудом узнали его без театрального костюма. Он был совсем как младенец – дрожал, и трясся, и цеплялся за юбку Зоэ. У Бетси к глазам подступили слезы.

– Мисс Маркхэм, – сказал инспектор Дженкс, – в этой комнате находится человек, которого мы намерены допросить. Я полагаю, он вам знаком.

Зоэ обернулась и увидела Элика.

– Элик Грант! – воскликнула она. – Элик, это сделал ты? Если ты, так и скажи. Неужели ты допустишь, чтобы бедный Бойзи попал в сумасшедший дом? Ты ненавидишь директора и никогда этого не скрывал. Это ты сделал?

Элик молчал. Инспектор повернулся к Пиппину:

– Будьте добры, Пиппин, скажите, пожалуйста, с какой целью вы доставили сюда этого человека?

Пиппин начал свой рассказ. Он говорил очень дельно и ясно. Всякий в этот момент понял бы, что еще немного, и Пиппин станет превосходным полицейским.

Инспектор несколько раз прерывал его речь вопросами, время от времени Фатти приходилось вставлять несколько слов. Гун сидел с открытым ртом и выпученными глазами.

Элик Грант заметно помрачнел. Когда Пиппин и Фатти вместе рассказали, как ребята поехали в Шипридж и обнаружили странный автограф в альбоме у Джулии – Пиппин положил его на стол перед инспектором в качестве доказательства – Элик побледнел, как смерть.

– Следовательно, вы считаете, что человек, сидящий здесь, заставил собственную сестру (а они близнецы) играть его роль; тем временем сам он, незаметно возвратившись в театр, усыпил Бойзи, надел кошачью шкуру, отнес директору чай, в который предварительно тоже положил большую дозу снотворного, ограбил сейф и снова надел шкуру на спящего Бойзи? – спросил инспектор. – М-да… Преступление, над признаться, весьма примитивное… Придется привлечь к ответственности и сестру-близнеца.

– Послушайте! – произнес Гун, задыхаясь. – Все не так. Я утверждаю: этот человек – не преступник. Он не совершал ограбления! Я же дал вам в руки чистосердечное признание вора!

И тут Гуну был нанесен удар страшной силы.

– Я совершил ограбление! – сказал Элик Грант. – И все было точно так, как это описал мистер Пиппин. Но не трогайте мою сестру! Ради Бога! Она ничего не знала. Я позвонил ей, попросил заменить меня на концерте, сестра согласилась. Она уже однажды это сделала, когда я заболел, и никто ничего не заметил. Мы абсолютно схожи друг с другом. Я, как вам известно, играю женские роли, поэтому никому и не могло прийти что-нибудь в голову, когда сестра вышла на сцену вместо меня. Никому. Только эти ребятишки докопались до истины. Умники чертовы!

Инспектор Дженкс взял «признание» и порвал его на части.

– Позади вас камин, Гун, – сказал он ледяным тоном, – будьте любезны, бросьте это в огонь.

И Гуну пришлось взять клочки замечательного «чистосердечного признания», бросить в огонь да еще наблюдать за тем, как они пылают. Ему хотелось провалиться сквозь землю. Оказаться на другом конце света. Если когда-нибудь жестокость, глупость и самодовольство были наказаны сполна, по заслугам, то именно сейчас и в лице мистера Гуна.

– Я взял все деньги, – снова заговорил Элик. – Я, естественно, намеревался вернуть их назад. Поверьте. Я хотел только испугать директора. Гнусная старая свинья! Если бы я знал, что Зоэ и Бойзи арестованы, я бы признался сам.

– Вы знали… – негромко отозвался на эти слова Пиппин. – И незачем теперь об этом говорить.

– Итак… – Инспектор Дженкс откинулся назад в своем кресле и поглядел на детей. – Итак, вы снова пришли нам на помощь, ребята. Я вам очень обязан. Пиппин, примите мои поздравления – вы превосходно справились с этим делом, несмотря на запрещение работать с Гуном. Фредерик, ты неисправим и неуправляем. Если еще когда-нибудь ты повторишь затею с фальшивыми уликами, я буду вынужден посадить тебя в тюрьму. При этом ты бесценный помощник, и твои ум и изобретательность при решении любых, даже очень сложных задач удивительны. Большое тебе спасибо!

Инспектор ласково улыбнулся им всем – ребятам, Пиппину, Зоэ и Бойзи. Бетси подошла и взяла его за локоть.

– Вы всерьез сказали, что Фатти следует арестовать? Но, инспектор, мы точно так же виноваты, как он, ничуть не меньше. С этими «ключами» и всем остальным.

– Я пошутил, – рассмеялся инспектор и поглядел на сыщиков. – Не то, чтобы я одобрял поведение такого рода – оно достойно порицания, как вы понимаете – но я не могу избавиться от мысли, что ваши последующие действия с лихвой перекрыли то, что вы натворили вначале. А теперь скажите, знаете ли вы, сколько сейчас времени? Два часа. Кто-нибудь из вас уже обедал?

Разумеется, никто не обедал, а дети, как по команде, почувствовали, что в животах у них пусто.

– Я надеюсь, вы окажете мне честь отобедать со мной в ресторане, в Королевском отеле? – сказал инспектор. – Я попрошу кого-нибудь позвонить вашим родным, которые, безусловно, вот-вот начнут искать вас по всей округе. Может быть, и мисс Зоэ не откажет мне, и м-м… Кот из пантомимы?

– О, спасибо! – Зоэ заулыбалась. – Мы совершенно свободны?

– Ну разумеется, – ответил инспектор. – Гун, уведите Гранта!

Бетси вздохнула с облегчением:

– Инспектор Дженкс, я так боялась, что вы пригласите мистера Гуна обедать вместе с нами!

– Никогда в жизни! – воскликнул инспектор. – А-а, Пиппин, вы здесь? Пойдите и хорошенько поешьте в столовой полицейского управления, а потом возвращайтесь и напишите мне подробный отчет об этом деле. И позвоните родителям наших ребят, ладно?

Пиппин отдал честь и улыбнулся. Он был очень доволен собой. Он подмигнул Фатти, и Фатти подмигнул в ответ. Теперь Пиппин явно мог рассчитывать на поощрение и поддержку, если бы хотел заниматься такими делами, как дело об ограблении в театре.

– Я получила огромное удовольствие от этой тайны, – сказала Бетси, сев за стал и разворачивая снежно-белую салфетку. – Она была очень, очень трудная, но совсем не страшная.

– О, нет, она была страшной – для нас с Бойзи, – покачала головой Зоэ.

Она наполнила бокал лимонадом и подняла его.

– За вас! – воскликнула девушка. – За пятерых юных Тайноискателей и собаку!

Инспектор тоже поднял свой бокал и улыбнулся.

– За великих детективов – тех, кто решил неразрешимую задачу, кто сегодня раскрыл самую трудную тайну в собственной практике – тайну Кота из пантомимы!