Текст книги "Как курица лапой"

Энн Файн
Как курица лапой

ANNE FINE

HOW TO WRITE REALLY BADLY

HOW TO WRITE REALLY BADLY © Anne Fine, 1992

© Дина Крупская, преревод 2018

© Марта Журавская, иллюстрации 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательский дом “Самокат”», 2017

Любое использование текста и иллюстраций разрешено только с согласия издательства.

Плохая новость

Я не полный дурак. Моя глупость не достигает космических масштабов. И я не распускаю нюни, когда со мной случаются неприятности. Но должен признать, что, оглядев унылое болото, которому предстояло стать моим новым классом, я затосковал и приготовился к самому худшему.

– У меня для вас прекрасная новость!

Мисс Тейт похлопала в ладоши и обернулась к рядам направленных на меня тусклых лампочек-глаз над партами.

– В этой четверти у нас новенький, – сказала она. – Чудесно, правда? – Она одарила класс сияющей улыбкой. – Познакомьтесь. Он только что прилетел из Америки, и зовут его Говард Честер.

– Честер Говард[1]1
  Здесь нужно пояснить, что в английском языке имя обязательно идет на первом месте, а фамилия – на втором, чтобы не было путаницы, поскольку фамилия может быть очень похожа на имя, как в этом случае.


[Закрыть], – поправил я.

Но она не слушала – бегала по комнате в поисках свободной парты, а повторять было как-то глупо. Я подумал, что, может, со временем до нее дойдет, и потащился с портфелем за свободную парту в последнем ряду, на которую она указывала.

– Это будет твой сосед Джо Гарднер, – ворковала мисс Тейт.

– Привет, Гарднер[2]2
  Гарднер по-английски – «садовник». Когда переставляешь местами имя и фамилию, получается садовник Джо.


[Закрыть] Джо, – буркнул я, усаживаясь.

Это была шутка. Но в голове у него явно такая же переваренная гороховая каша, как и у мисс Тейт.

– Не Гарднер Джо, а Джо Гарднер, – шепнул он.

Для разъяснений у меня не хватило запала.

– Ладно, – говорю. И последняя надежда с грохотом обрушилась к моим ногам. Личный рекорд по скорости (а может, и мировой, кстати). Никогда еще так быстро я не переполнялся отвращением к новой школе.

Я переезжал чаще, чем показывают «Улицу Сезам». Я ходил в школы с литературным уклоном, в спортивные, в школы, где учителя садятся на корточки, чтобы их глаза оказались на одном уровне с твоими, и спрашивают, что ты чувствуешь. Я даже умудрился четыре месяца проучиться в школе, где никто не разговаривал по-английски. Но я ни разу так быстро не ополчался против школы, как это случилось со «Школой поместья Уолботл (смешанная)».

Ага, то еще поместье! Похоже, его дизайнер прежде строил морги и скотобойни. Стены покрашены блестящей коричневой и блестящей зеленой краской. (Этот блеск усугублял впечатление, надо вам сказать.) Окна не мылись с 1643 года. А все эти картинки по стенам намалеваны как будто поросячьей слюной.

Ладно, чего там. Идеальных мест не бывает.

Я ткнул Гарднера Джо локтем.

– Что ты можешь о ней сказать?

– Ты про кого?

Я кивнул на училку.

– Про нее, разумеется. С горшком на голове.

Он выкатил на меня глаза.

– Про мисс Тейт? Она очень хорошая.

Теперь была моя очередь выкатить глаза. Мой новый сосед маленько умом тронулся, что ли? Зануда чуть не вечность воодушевленно обсуждает, чья очередь вытирать доску или еще что-то не менее волнующее, а Гарднер Джо за нее заступается! Тут я понял, что эта школа – из разряда заведений, где все выстраиваются в очередь, чтобы открыть дверь перед учительницей, а уж если предложить им отчаянное развлечение вроде колченогого стула, они радостно проиграют в него всю перемену.

Я глянул на часы.

– Шесть часов, – тускло пробормотал я. – Еще целых шесть часов!

Джо Гарднер обернулся.

– До чего шесть часов?

– До того как я пожалуюсь маме.

– На что?

– На эту школу.

От удивления у него брови полезли на лоб.

– А чего жаловаться-то?

Он, конечно, прав. Чего жаловаться? Бесполезно.

«Женишься на женщине – женишься на ее работе», – говорит папа.

«Это не я на ней женился, а ты, – напоминаю. – Почему же страдать приходится мне?»

«Но ведь хуже будет, если ее уволят, верно? – говорит он. – Тогда мы застрянем здесь навсегда.»

Обычно меня это быстро выводит из хандры.

– Тебе здесь понравится, – говорил мне сосед Джо. – Мы много рисуем.

Я оглядел картинки, нарисованные поросячьей слюной.

– Ага. Очень мило.

– И на переменках веселимся.

– Смо́трите, как высыхают лужи?

Джо удивился, но кивнул. И решительно добил меня:

– И еще мы поем по пятницам.

– Нет, серьезно? Не уверен, что смогу так долго ждать.

Но этот Джо Гарднер, похоже, являл собой зону, свободную от сарказма.

– Я и сам прямо еле-еле дожидаюсь, – сказал он. – Но не отчаивайся. Пятница наступит очень быстро.

Глаза его загорелись, будто речь шла о дне рождения или Рождестве.

– Пение по пятницам, – говорю. – Угу. Эта мысль будет согревать меня в трудную минуту.

Я глянул, как там обстоит дело с волнующим событием дня – выбором дежурного по доске.

– Значит, на том и сойдемся? – говорила мисс Тейт. – Флора – на этой неделе, Бен – на следующей.

Видать, когда решается нечто настолько жизненно важное, всегда лучше лишний раз удостовериться, что до всех дошло.

– Все согласны, возражений нет?

Я мог бы зуб дать, что ни один пустоголовый мира не испытал бы и толики интереса к дежурству по классной доске. Однако – вот это да! Я ошибался. Крепко ошибался.

Рука моего соседа взлетела в воздух.

– Мисс Тейт?

– Да, мой дорогой?

– Мне кажется, было бы хорошо, чтобы Говард…

– Честер, – поправил я, не удержавшись.

Но он не услышал. Слишком занят был – устраивал мою жизнь.

– …Чтобы Говард подежурил. Потому что он новенький. И, по-моему, он не уверен, что ему здесь понравится. Потому что он считает, сколько часов осталось до конца уроков и…

Видите, как у меня глаза вылезают из орбит? Но знаете, что меня больше всего поразило? Что этот болван пытался сделать доброе дело!

– …До того как он попадет домой.

Я включил на максимум истребительные лучи, но его было не остановить. Он действовал из лучших побуждений.

– Вот я и подумал: было бы правильно дать ему подежурить.

Джо сел на место, полностью довольный собой.

Мисс Тейт простерла руки, словно в молитвенном экстазе.

– Флора! Бен! Вы не станете возражать?

Сюрприз, сюрприз. Бен не разрыдался, а Флора не заскрипела зубами от ярости, что доска удалилась от нее еще на неделю.

Значит, вот оно как. Не прошло и десяти минут, а я уже Ведущий чистильщик. Какая Великая удача!

– Ну? – бодро проговорила мисс Тейт. – Моя доска, кажется, жаждет встречи со славной пушистой тряпкой, чтобы начать день с хорошего настроения.

Я вздохнул. Я встал. А что мне оставалось? Взял из протянутой руки Флоры деревянную колодку с меховой обивкой и мило улыбнулся в ответ на ее улыбку. Вытер доску и аккуратно положил меховушку на бортик.

– Очень хорошо, – сказала мисс Тейт. – Великолепно. Прекрасная работа.

Можно подумать, что я привел к балансу бюджет, не меньше. Я скромно вытер меловую пыль с пальцев.

– А теперь давайте дружно поаплодируем Говарду, пока он возвращается к парте.

Я прекратил дальнейшую борьбу. Честер, Говард – какая разница? Я был точно сломленный тростник, был готов сунуть голову в петлю, пройти по доске в бушующее море, как приговоренный к казни матрос, – сделать все, что мне велят. Не поймите меня превратно. Я не тряпка. Мне и голову разбивали. Юный Честер Говард побывал в школах, где летящая тарелка с пудингом может угодить тебе в лоб, в школах, где стоит недоглядеть – и тебя укусят за ляжку гнилыми зубами, в школах, где персоналу приходится носить на поясе электрошокер.

Но «Школа поместья Уолботл (смешанная)»! Ее полнейшая, беспросветнейшая хорошесть положила меня на лопатки, и я выкинул белый флаг.

Говард. Так тому и быть.

Все такие лапушки-паиньки

Вы не поверите, что у них творится на большой перемене. Половина этих сонных куриц прогуливались по двору, предлагая свою последнюю печенюшку каждому, у кого вид был невеселый, а другая половина прыгали через скакалку.

Да не шучу я. Прыгали. Две розовощеких девицы с хвостиками крутили длинную веревку, остальные ждали своей очереди и аж подскакивали на месте от нетерпения.

Когда новый человек начинал прыгать, все запевали песню.

Я стоял на лестнице и слушал. Сначала я услышал такое:

 
Мисс Тейт нагнулась до земли,
Чтобы поднять цветок.
Вдруг – щелк! – и лопнули на ней
Подвязки от чулок.
 

Потом услышал такое:

 
Хорошая девочка Менди была,
Просила у Господа Бога,
Чтоб он на уроках за ней приглядел
И чтоб целоваться помог он.
 

Я спросил у Джо:

– Сегодня что, какой-то особенный день?

– В каком смысле? – не понял он.

Я не знал, как это выразить словами.

– Ну как в каком… Вы, может, притворяетесь, что вы маленькие бедные сиротки или еще чего? Может, у вас сегодня Исторический день?

Я до него явно не достучался.

– Исторический день?

– Ну ты понимаешь. Все девочки наряжаются в переднички и сидят, аккуратно сложив руки на парте, а учителя делают вид, что все это происходит сто лет назад.

Наконец у него на чердаке забрезжил свет понимания.

– А-а-а! Это как в Школьный день викторианской эпохи?

Я пожал плечами.

– Ну типа, наверно. Когда все такие лапушки, такие старомодные паиньки.

Он оглядел двор. В углу двое мальчишек постарше обнимали всхлипывающего малолетку, который потерял любимый шарик или еще чего. У входа мальчики и девочки учились играть на волынке. (Я серьезно!) Возле ворот стайка болельщиц практиковала сложную схему хлопков и прыжков. Остальные неторопливо прогуливались, улыбались друг другу и приветливо махали руками или терпеливо ждали друг дружку возле уборных.

– Я хочу сказать, мы где вообще? На планете Зог?

У Джо загорелись глаза.

– Ой, да! Это было бы здорово! Давай полетим на планету Зог, и ты…

Я одарил его самым убийственным из своих взглядов. Кем он меня считает, этот плоскоголовый? Каким-то писуном в памперсах, что жаждет сыграть с ним в «мама-кашку-варила»?

– Слушай, – говорю, – думаю, пора тебе кое-что прояснить.

Но он вдруг хлопнул себя по лбу.

– Ой, Говард, давай подождем до конца перемены. Я только что вспомнил, что обещал мисс Тейт помочь с обложками для наших сочинений на тему «Как это делается».

И в этот миг вышеозначенная леди собственной персоной появилась из дверей.

– Джо-о-о! – издала она сладкоголосую трель. – Джо-о-о Гарднер!

– Иду, мисс Тейт! – радостно взвизгнул он, едва не виляя хвостом.

И был таков.

Я сполз по стене и сел на корточки, уронив голову на руки. Вот удача так удача. Я пробил себе дорогу в школах, где школьная форма такая колючая, что весь исчешешься, и в школах, где приходилось по пять раз на дню вставать и молиться, и в школах, где тебя заставляют переписывать домашку, пока не избавишься от всех ошибок. Но в подобные места меня еще не заносило.

Тут слышу шорох шагов. Поднимаю голову: вокруг меня – озабоченные лица.

– Говард!

– С тобой все в порядке?

– В первый день всем тяжко.

– Ты скоро привыкнешь, честно.

– Хочешь пойти попрыгать?

Я открыл рот. Сейчас скажу. Первое слово было готово сорваться с моих губ, и тут прозвенел звонок.

Такие вот дела.

Жуть

Час спустя мисс Тейт по новой объясняла задание – для тех, кто своими телячьими мозгами не понял с первого десятка раз.

– Вот наши красивые обложки, которые Джо был столь любезен помочь мне вырезать по размеру.

Наш Джо поклонился в десятый раз.

– На моем столе – бумага. Здесь – линованная, здесь – нет.

Она указала на каждую стопку дважды – на случай, если у кого-то в классе мозг так сильно поврежден, что может переутомиться, разыскивая две стопки бумаги на площади метр на полтора.

– Каждый сам выбирает, о чем писать. Но это должно быть небольшое сочинение на тему «Как это делается». Значит, твоя тема…?

Она указала на Бет.

– Как держать кроликов, – быстро ответила Бет и расплылась в улыбке.

(Та еще новость. Мы обговорили интересы Бет по меньшей мере триллион раз, пока остановились на этой теме.)

– А твоя?

Она стала тыкать пальцем в жаждущих ответить учеников с первого ряда, и они подскакивали по одному:

– Как смастерить змея.

– Как делать свечи своими руками.

– Как выращивать горчицу и кресс-салат.

– Тренировать собаку.

– Спланировать зимний поход с ночевкой.

– Красить пасхальные яйца.

Я провалился в какую-то временну́ю яму, а мисс Тейт тем временем приближалась к нам с Джо.

Сначала она указала на него.

– Джо! Тема…?

Он разволновался.

– Я еще не придумал, мисс Тейт.

Теперь она тоже выглядела взволнованной.

– Говард?

Надо отвечать, знаю. Но я был сильно занят, ковыряя ручкой парту, и пробормотал себе под нос:

– Честер я.

– Ох, батюшки мои! – сказала она. – Да вы двое, оказывается, не готовы. Может, еще разок объяснить?..

Я зарычал. Повисла секундная пауза. Она взглянула на часы. Видать, какой-то уголок ее мозга не успел превратиться в перегной от чая, выпитого в учительской, ибо мисс Тейт вдруг осенила светлая мысль:

– Лучше я подойду и поговорю с вами отдельно.

Я проглотил еще один стон, но Две-ноги-и-нет-мозгов рядом со мной чуть не запрыгал от радости.

– Она подойдет к нам!

Примерно с таким же выражением мы с вами сказали бы: «Бесплатное кино пожизненно!»

Я покрутил пальцем у виска, давая понять, что считаю его курицей безголовой. Но тут на мою парту упала тень: мисс Тейт, окруженная облаком моли, стояла перед нами и улыбалась изо всех человеческих сил.

– Ну, так что вы надумали, мальчики?

– Моя тема – секрет, – сказал я.

Тогда она от меня отлипла и перекинулась на Джо.

– Ну, Джо? Не придумал, на какую тему ты хотел бы почитать в библиотеке?

Джо покусал ногти. Потом помотал головой.

– Подумай: про что ты хотел бы написать сочинение «Как это делается»?

Джо никак не мог выйти из роли Озадаченного человека.

– Наверняка ты хотел бы что-нибудь уметь делать.

– Скажем, считать до трех не на пальцах? – предложил я.

– Говард!

Мисс Тейт была в шоке, ясное дело. Она подняла одну бровь, так что глаз чуть не вывалился из орбиты. Но в этот миг Джо-мозгов-с-наперсток наконец придумал.

– Я хотел бы научиться писать поаккуратнее.

Мисс Тейт потрепала его по вихрам, словно это был умирающий с голоду трехногий щенок, найденный в брошенной собачьей будке.

– Думаю, мы все тебе этого желаем, Джо.

Он смотрел на нее с надеждой.

– Тогда, может, я выберу эту тему?

– Какую?

– «Как писать красиво». Могу попытаться.

– Ну что же, Джо. Можешь попытаться.

Не очень-то уверенно прозвучал ее голос. Но Джо, полный энтузиазма, уже открывал свою тетрадь для домашки. И тут я понял, почему мисс Тейт сомневалась. Этот мой сосед Джо имел адский почерк. Я вам так скажу: когда в «Школе поместья Уолботл» будут раздавать награды за чистописание, Джозефу Гарднеру придется выдать личную и заслуженную антимедаль.

– Ух ты! – я аж задохнулся. – Какая жуть!

– Говард! – предупредила мисс Тейт.

Но разве можно взять и перестать пялиться? В жизни не видел такого. Армия пьяных букв с заплетающимися ногами слепо плелась куда-то, разбитая в хлам. На большинстве из них крепко потоптались, может, даже поплясали. Некоторым досталось меньше, они были узнаваемы. (Не настолько, конечно, чтобы взять и сразу прочитать их, но в сравнении с другими калеками – очень даже ничего.)

– М-м-м, смотрите-ка, выглядит весьма обнадеживающе, – не удержался я от язвительного комментария. – Прямо победитель. «Как писать красиво» – слишком сильно сказано. Если спросите моего мнения, нашему Джо лучше бы остановиться пока на чем-то типа «Мои первые шаги в чистописании».

Тон учительницы Счастливого класса стал холодным, даже инеем подернулся.

– Я была бы тебе благодарна, если бы ты помолчал, Говард Честер, – сказала она. – Да, у Джо есть небольшие трудности в чистописании, но он мужественно с ними сражается.

– Мужественно? – скривился я. – Да он калякает как курица лапой.

Джо пролистал страницы к началу тетради.

– Вообще-то у меня явные улучшения, – возразил он. – Посмотри, насколько стало аккуратнее. Я теперь дважды в неделю занимаюсь с миссис Хупер дополнительно.

Я глянул. Пролистал туда-обратно.

– Эта миссис Хупер – смелая женщина, – заключил я.

В голосе мисс Тейт прозвучали металлические нотки:

– Я теряю терпение, Говард.

Ладно, я придержал язык, пока она не отошла. Сидел и наблюдал, как бедняга Джо взял ручку, вцепился в нее изо всех сил – руку ему будто свело, она стала похожа на парализованного тарантула, – и до невозможности медленно вывел вверху страницы:

– Не пойдет, – говорю я ему. – Здесь пять ошибок. Не говоря уж о том, что это далеко от стандартов написания букв.

– Но прочесть-то можно, – Джо пытался защищаться.

– Разве что угадать.

– Это лучшее, на что я способен.

– Значит, ты неправильно выбрал тему, – я говорил очень, очень терпеливо. – Когда берешься за проект, лучше опираться на свои сильные стороны, чем на слабые.

Джо вздохнул.

– Не уверен, что они у меня есть.

Если не возражаете, я прерву повествование, чтобы сделать здесь небольшое публичное заявление. Я знаю, что, если кто-то говорит: «Не уверен, что у меня есть сильные стороны», – ожидается, что ты нежно похлопаешь его по плечу и скажешь: «Ну, что ты, что ты, конечно же есть. Каждый в чем-нибудь да силен. Просто некоторые предпочитают их прятать и не высовываться в школе». Я знал, что нужно изобразить примерно что-то в этом духе. Понятно? Но не стал.

Вместо этого я сказал:

– Ой, ну не знаю. В одном ты действительно всех превзошел: ни у кого нет такого паршивого почерка.

Знаете, в чем была моя самая большая ошибка? Я произнес магические слова «всех превзошел». Вот ошибка так ошибка. Сидит, значит, рядом этот бедолага несчастный, чьи воспитатели и учителя, небось, не поставили ни одного смайлика под его каляками после того, как ему стукнуло три, а я ему, значит, подкидываю вот это «превзошел».

– Ты правда так думаешь?

И улыбается, сияет аж – того гляди щеки лопнут. На какой-то краткий и страшный миг я даже подумал: сейчас не удержится и обнимет меня.

Потом снова его накрыло паникой.

– А ты мне поможешь?

Ну и скажите мне, вы, умники, которые сейчас читают эти строки, что бы вы ответили на моем месте?

Вот он я, застрял посреди Школы счастливой долины, где все такие из себя сладко-медовые, а этот несчастный голова-два-уха думает, что я такой же милый, как остальные.

Посмотрел бы, как вы лучше меня выкрутитесь из такой ситуации.

– Конечно помогу, – сказал я.

Взял я ручку и написал название большими отчетливыми буквами, чтобы Джо мог скопировать их на картонную обложку, одну из тех, которые он с таким усердием наре́зал для всего класса. Надо было видеть, как он старался. Не скажу, что получилось сверхаккуратно. И грязными пальцами все заляпано. И не сразу, наверное, получится у него запомнить, в какую сторону смотрит буква «Е».

Но я гордился результатом. И он тоже.

Чуть погодя к нам подкатилась мисс Тейт.

– Ну, как успехи, Джо?

Джо спрятал язык, чтобы ей ответить.

– Хорошо успехи. Говард мне помогает.

Мисс Тейт на это расплылась в улыбке.

– А у тебя, Говард, как продвигается работа?

– Это все еще секрет, мисс Тейт.

– Хорошо, я не против, если ты справляешься.

Я глянул на свою красивую чистую картонку, где я пока не написал ровным счетом ничегошеньки.

– Нормально справляюсь, мисс Тейт.

Она покивала, счастливая, как моллюск. Так моя мама говорит. И это правда. Некоторые учителя настолько уходят в отрыв от реальности, что хоть за юбку дергай – на землю их не вернуть.

Мусор или сокровище?

Мне было бы легче сосредоточиться посреди многополосной автострады в час пик. Не представляете, сколько звуков издавал Джо, пока писал. Ручка падала у него на пол десять раз в минуту. Полдюжины «прости» я выслушивал после каждого случайного тычка локтем. И раз в несколько секунд он открывал крышку парты и копался в сваленном там барахле.

Все равно что рядом с гигантской мышью сидеть.

– Ну в чем дело? – спрашиваю наконец.

Он обратил ко мне взволнованное лицо.

– В смысле?

Я спросил по-другому:

– Почему ты не работаешь?

– Работаю. Сам же видишь: работаю!

– Нет. Я не вижу, чтобы ты работал. Зато вижу, как ты скидываешь вещи на пол, елозишь листком туда-сюда и лазаешь в парту пошуршать мусором.

– Это я так работаю.

– Но ты еще ничего не сделал.

Чистая правда. Пока ему удалось только вот что:

Кажется, я немного переборщил. Вид у него был раздавленный.

– А что это вообще?

– Что?

– Ну вот что ты написал?

– Разве непонятно?

Я вглядывался, крутил головой…

– «Эшиш пьл»?

Он так тяжело вздохнул, что я понял: неправильно, ой, неправильно я себя веду. И снова попытался вчитаться.

– «Эшиш пьт…»

– «Если ты…»

Тут я вытаращился.

– Если?

– Вот «С» и «Л», а это «И», – показал он.

– Это тебе кажется.

– Неправда, не ври, – потребовал он. – Очень похоже на «сли».

– А я очень похож на хомяка. Один в один.

Лицо у него стало совсем кислым.

– Потому я и лазал в парту. Там у меня где-то есть листок, где мне выписали слова.

Я заглянул под крышку парты Джо Гарднера.

– Как в такой куче хлама найти листок?

Он покраснел.

– Еще там где-то словарь.

Я запустил палец в кучу и осторожно выудил два мятых листка.

– Вряд ли там есть книжки.

– Может, на дне лежит, утонула.

– Да почему ж ты не уберешься-то тут, господи? Тогда хоть найти что-то можно будет.

Он печально произнес:

– Я пытался. Просто…

Он не договорил. Да мне и не требовалось продолжения, что ж тут объяснять-то. Я видел, сколько миллионов лет ушло у него на то, чтобы родить (вернее, попытаться родить) два слова. Если такой человек, как Джо, начнет делать уборку, то дай бог закончит к тому времени, когда у него борода до земли отрастет.

Я отодвинул пустые листочки своего сочинения.

– Ладно, – сказал я со вздохом. – Давай с этим разбираться.

– Но мы же должны…

Я не стал слушать. Встал и потопал прямиком к учительскому столу за мусорной корзиной. Когда я протянул за ней руку, глаза-бусины нашей мисс Тейт припечатали меня к месту.

– Говард!

– Я одолжу на минутку, – объяснил я.

– Но, Говард, это корзина для всех.

Ненавижу школу за то, что со мной обращаются как с недоумком.

– Да, я понимаю. Но в данный момент нам с Джо она нужнее, потому что он не может начать работу, пока мы не приберемся и не найдем его словарь.

В глазах ее мелькнул странный огонек.

– Пока вы не приберетесь в парте Джо Гарднера?

Думаю, мой взгляд был достаточно говорящим. Он говорил: «Да, дамочка. С вас причитается. Я делаю за вас вашу работу».

Все, я ее нейтрализовал, больше проблем с ней не должно быть. Я потащил трофей на нашу галерку и поставил рядом с партой Джо. Потом указал ему на свой стул.

– Садись туда.

Он послушно перетек на мое место. (Совсем пластилиновый. Лепи из него что хочешь.)

– Итак, – сказал я, выуживая на свет первую бумажку, истерзанную этими его кошмарными почеркушками. – Мусор или сокровище?

– Мусор, – признал он.

Я взял другую.

– Мусор или сокровище?

– Мусор.

Это приемчик моей мамы. Она надо мной такое проделывает три раза в год, перед бабушкиным приездом.

– А это?

– Мусор. Мусор. Мусор. Мусор.

Шли годы. Пришлось утоптать кучу в корзине, чтобы освободить место. Однако дно ящика неуклонно приближалось. Пару раз нас ждал приятный сюрприз.

– Сокровище! Я потерял этот фунт неделю назад!

Или:

– Мой талон к дантисту! Мама из-за него так ворчала!

И вдруг – победа!

– Ой! Вот он, тот листок!

– Перерыв.

Я подошел к Флоре.

– Одолжишь скотч?

Меня заметила мисс Тейт.

– Говард, – угрожающе сказала она. – Мы не расхаживаем по классу без разрешения, для этого мы поднимаем руку.

К чему, скажите, это дурацкое «мы»? Сама она, к примеру, все утро бродит между партами, а руку еще ни разу не подняла.

– Ой, простите! – проблеял я и поспешно ретировался со скотчем.

Использовал я много, а попортил еще больше (липучка противная!). Приклеил к его парте нужный листок, чтобы больше не убегал. А заодно прочитал.

интеллигентный искусство джентльмен расческа яства парашют считать исподтишка винегрет меридиан ветеринар спозаранку поневоле

Вот-вот. Спозаранку поневоле оказался в этой школе. Может, я просто не в настроении, поскольку так и не начал еще думать над своей работой.

– Ладно, – буркнул я. – В самом деле трудные слова.

Джо посмотрел на меня.

– Точно, – сказал он с благодарностью. – В них легко сделать ошибку.

Ладно, признаю, я ощущал свое превосходство, хотя смог даже не ухмыльнуться, пока мы прорывались сквозь завалы барахла.

– Мусор или сокровище?

– Мусор.

– В помойку. А это что?

Он радостно выхватил у меня из рук книжку.

– Мой словарик дорогой!

– В будущем постарайся держать его ближе к вершине. – Мисс Тейт могла бы брать у меня уроки по искусству разговаривать в назидательном тоне. – А это куда?

Он взял у меня из рук последнюю бумажку из парты.

– Мусор.

Бросил в корзину и едва не наступил, я еле успел выхватить листок из-под его ноги.

– Что это?

– Просто фотография.

– Вижу, что фотография, голова садовая, – довольно грубо сказал я. – На фотографии-то что?

Он пожал плечами.

– Просто модель, я в прошлом году сделал.

– Просто модель? – я присмотрелся к изображению. Потом присмотрелся к Джо. – Прости, конечно, – говорю, – но можно задать тебе один нескромный вопрос? Если ты можешь соорудить трехметровую Эйфелеву башню из макарон, почему ты не можешь поддерживать чистоту в столе?

– Не знаю.

– Ну я вообще в шоке.

Я продолжал на него пялиться, и тут зазвенел звонок. Работу я сегодня не выполнил. Но кое-чего все же достиг. Например, устранил опасный для здоровья завал мусора у соседа по парте. Познакомился с обладателем худшего в мире почерка. И выяснил, что он отнюдь не болван.

Неплохо для первого дня, правда?