Текст книги "Танцующие лепестки"

Его удивление возросло, и он начал воздавать хвалы Николасу. У него была репутация педанта, и он взрывался иногда, но у него хватало терпения для тех, кто старался, как бы неопытны они ни были. И он никогда не отказывался помочь, дать советы тем, кто готов был принять их.

– Значит, виновата во всем только я, – ответила тихо Джейн.

– Опять я это сделал, да? Где моя тактичность? Я уверен, ты ни в чем не виновата.

– А я уверена, что виновата. Я что-то сделала, но не могу понять что. Конечно, – добавила она задумчиво, – некоторые люди становятся врагами с первого взгляда. Они терпеть не могут друг друга – и похоже, что это как раз такой случай. – Она посмотрела на свои часы и встала. – Нам нужно идти обратно.

Он был озадачен и после того, как они прошли какое-то расстояние вместе, остановился и повернулся к ней:

– Постарайся забыть об этом, Джейн, это мой тебе совет. Такой шанс выпадает раз в жизни, и ты не должна позволить, чтобы все было испорчено. Помимо всего прочего, ты наберешься опыта, работая с таким человеком, как доктор Валлас. Наслаждайся этим, потому что, я уверен, ты всегда будешь сожалеть, если не воспользуешься выгодно тем, чем располагаешь.

Лицо Тима было серьезным, и, поразмыслив над его словами, Джейн решила, что он прав. Она в любом случае извлечет выгоду из того, что у нее есть, забудет о Николасе Валласе, который и так редко заходил к ней в последнее время. Она станет его игнорировать. И если он будет недоволен, она выслушает его, а потом выкинет его придирки из головы.

– Я поступлю именно так, как ты сказал, Тим. – Она посмотрела на него, чувствуя почти что легкость на сердце. – Ты хорошо действуешь на меня и спасибо.

– Так держать, девочка. – Без какой-то особой причины он вложил ее руку в свою, и, хотя Джейн почти сразу же отстранилась, ее действия были недостаточно быстрыми. Доктор Валлас, вышедший из своего офиса, заметил их. Он остановился, и на лице его отразилось изумление. Джейн не утерпела и обернулась, и хотя ей был более чем знаком этот презрительный взгляд, сейчас он был настолько откровенен, что она вздрогнула. Не просто презрение читалось на этих грубых смуглых чертах лица, но отвращение – крайнее отвращение. Вскоре она пришла в себя. С намерением игнорировать его она подняла голову, попрощалась с Тимом и легкой и быстрой походкой направилась к хижине, в которой работала.

Глава 4

Поездку доктор Валлас организовал прекрасно, в распоряжении приглашенных оказались роскошные номера в великолепном отеле с видом на площадь Синтагма, а также такси для экскурсий. Паулина пришла в восторг от комнаты, где она расположилась вместе с Джейн. А что касается самой Джейн, то ей ничто не доставило бы большего удовольствия, чем отказаться от этого гостеприимства, но, как и прежде, она была прикована к остальным трем членам ее компании. Тем не менее Джейн не могла не разделить восторга Паулины по поводу нового места их обитания. Стоя за ней, оглядывая сверху шумную городскую площадь, она почувствовала все нарастающую радость от перспективы насладиться выходными в Афинах.

Их группа состояла из восьми человек. Кроме Джейн, ее друзей и Тима Уорсинга, присутствовали также Сильвия и Ричард Робинс и сам доктор Валлас. Известие о его намерении поехать с ними ее существенно позабавило. Джейн почему-то казалось, что Николас останется на месте раскопок. Как бы то ни было, Джейн решила, что все неприятные колкости, которые он отпустит в ее адрес, будут отскакивать от новой брони, которую она соорудит вокруг себя. С момента беседы с Тимом, когда она поклялась последовать его совету, жизнь Джейн на самом деле стала счастливее. Почему она позволила себе расстраиваться из-за неприязни Николаса Валласа к ней? У него, очевидно, были причины для подобной антипатии, но у нее уже не было ни малейшего желания выяснять, что это за причины. В последнее время он оставил Джейн в покое, и инструкции она получала от мисс Гилберт, что вполне устраивало девушку, так как теперь она могла не сдерживать себя.

– Я бы с огромным удовольствием залезла в эту ванну, – вздохнула Паулина, глядя на нее с тоской. – У меня такое чувство, что я годами не мылась!

Джейн рассмеялась:

– Ну не знаю. Импровизировать довольно весело. Я уже почти стала экспертом по части выполнения акробатических упражнений в крохотном тазике воды.

– Ты хотела сказать – с тазиком воды. Все, что в него влезает, так это ноги!

– Ну сюда-то точно влезет больше, чем ноги. Ничего себе размер! – Джейн бросила взгляд на часы. – Пожалуй, мы все-таки успеем быстро помыться.

– Нереально. Обед через десять минут.

– Одна из нас могла бы. Я подкину монетку.

Паулина согласилась и выиграла. Все ее тело, кроме головы и плеч, скрылось под пеной, пока Джейн мылась над раковиной. Спустя несколько минут Джейн уже сидела возле трюмо, расчесывая и укладывая волосы, а также подкрашивая губы помадой. На ней было короткое красивое светло-зеленое льняное платье, строгое, с высоким вырезом. Платье, сменившее брюки и свитер, подчеркивало обольстительные округлости ее тонкой фигуры и обнажило стройные ноги с изящными лодыжками. Она чувствовала себя хорошо, даже весело, когда, в последний раз пройдясь расческой по волосам, освободила место для Паулины.

Паулина также выглядела очаровательно в платье в цветочек из хлопка, с низким вырезом и короткими рукавами.

– Разве не приятно снова стать женщиной? – Она поймала взгляд Джейн в зеркале. Ее глаза светились и были полны ожиданий.

– Ты прекрасно выглядишь, Паулина, – сказала Джейн тихо, и глаза девушки засияли еще ярче, что заставило Джейн нахмуриться. Тим будет просто околдован ею… но Паулина старалась не для Тима.

За обедом вся группа сидела за одним столом. Гай с присущей ему энергией заявил, что предпочел бы, не тратя времени на еду, отправиться на Акрополь.

– Кто может есть, когда нас ожидает самое красивое сооружение в мире?!

Они уже видели стоящий на Акрополе величественный Парфенон, когда ехали на такси в отель.

– Вы получите еще больше удовольствия от него на полный желудок, – прокомментировал Николас практично, его взгляд на мгновение задержался на Джейн. Игнорируя его, она демонстративно сосредоточилась на еде. В ожидании второго блюда Николас снова заговорил, рассказывая о планах на день. Такси были в их распоряжении как для поездки на Акрополь, так и для экскурсии по городу. Затем их ждал ужин в таверне в Плаке, а после все желающие могли отправиться в ночной клуб. – Я не настаиваю на этой программе, – добавил Николас. – Вы должны развлечься. Прежде всего, это ваше вознаграждение, мой подарок за большую помощь, оказанную мне большинством из вас. – Джейн проигнорировала намек, хотя ее щеки слегка порозовели. Она подумала о диадеме, которая, как оказалось, не была окончательно загублена. Ее должны были починить, причем так, что она будет выглядеть идеально. Джейн высказала мисс Гилберт все, что думала по поводу ее намеков на непоправимый ущерб, нанесенный диадеме.

Час спустя такси высадили их в Плаке. Они прошли через кипарисовые рощи, следуя изгибу стены и все время поднимаясь, пока не добрались до высокой скалы, которая и была Акрополем. Обойдя его кругом с западной стороны, они вошли в мир мрамора через Пропилеи, великие церемониальные ворота. К их внешнему фасаду с севера и юга примыкало два крыла. Массивные колонны у входа в самую знаменитую греческую цитадель за многие века окислились и стали темного золотисто-коричневого цвета. Но было нетрудно представить себе их во всем великолепии, типичном для классического периода греческой архитектуры.

Несмотря на время года, на святой горе находилось немало народу, но столпотворения, характерного для разгара сезона, сейчас не было. Сильвия и Ричард, которые были женаты всего несколько месяцев, гуляли сами по себе, взявшись за руки. Остальные держались вместе, ожидая, когда доктор Валлас расскажет им что-нибудь об Акрополе. Он говорил не как гид и не как лектор. Он просто беседовал с ними, начав с захвата Афин микенянами. Расцвет власти Микен приходился на XV–XIV века до нашей эры, то есть примерно на тысячу лет раньше до того, как были построены здания классического стиля, которые в настоящее время составляют архитектурный ансамбль Акрополя.

Существовало множество доказательств того, что эта скала была когда-то микенской цитаделью Тесея, отважного воина-авантюриста, ставшего мудрым и великодушным правителем Афин. Николас обратил их внимание на часть микенской стены рядом с храмом Афины-Ники. Он рассказал им об удивительных открытиях Бронира, среди которых была лестница, состоящая из семи пролетов ступеней, сделанных из грубого камня. Она вела вниз через трещину в скале к источнику, который находился более чем в ста футах под землей.

– Она была почти в точности такой, как подземные хранилища воды в Микенах, – объяснял доктор Валлас. – Поэтому нет никаких сомнений в том, что эта лестница была построена микенянами. Также мы знаем, что это было сделано на случай чрезвычайного положения, так как в те времена в строительстве использовали дерево, а оно было непрочным. Дорийцы вторглись в эти земли в XIII веке до нашей эры, и, естественно, Афины, могущественный город-государство, готовились к осаде.

Джейн была зачарована, и ей пришлось признать, что хотя как человек Николас оставлял желать лучшего, но как археолог он был гениален. Ему так много известно о жизни этих древних людей, что, казалось, для знаний уже не осталось свободного места. Но доктор Валлас продолжал скрупулезно собирать информацию, и в книге, над которой он в данный момент работал, непременно должно было быть что-то новое и увлекательное для читателей.

Джейн перевела взгляд на прекрасные здания, окружавшие ее. Очаровательный маленький храм Ники, построенный в классическом периоде на месте, где изначально стоял храм более раннего культа. Эрехтейон, с портика которого лорд Элгин забрал одну из шести кариатид, хотя если бы он мог взять весь портик, то так бы и сделал! Там также был необыкновенный храм богини Афины, Парфенон, символ государственного величия афинян. Когда-то он был щедро украшен скульптурами, фрагменты которых остались на фронтонах и метопах. Другие фрагменты находились в музее, расположенном поблизости, но самые красивые были проданы лордом Элгином в Британский музей. Он оправдывал свои действия тем, что охранял бесценные произведения искусства от вандализма турок.

Николас ни разу не обмолвился об известном английском коллекционере, которого так часто бранили, но, естественно, его слушатели не могли не думать о нем, и, повинуясь импульсу, Джейн сказала Гаю:

– Почему мы их не отдаем? Разве это не было бы прекрасным жестом.

Ее брат поднял брови, вспомнив об уничижительной фразе, прозвучавшей, когда в своей лекции Николас Валлас упомянул, что сокровища Греции хранятся сейчас во многих музеях мира. Джейн вспыхнула, вспомнив, что всегда утверждала, что мраморам Элгина безопаснее находиться в музее, а не в отравленном воздухе современных Афин. Теперь она пыталась понять, почему ей так захотелось увидеть, как украденные скульптуры вернутся на свои законные места.

Николас услышал ее слова и повернул голову; на долю секунды их глаза встретились, а затем Джейн повернулась к нему спиной и заговорила со Стюартом и Тимом. Однако даже после этого девушка почти физически ощущала, как взгляд Николаса буравит ее, и улыбнулась про себя. Было оскорблением вот так повернуться к нему спиной, но Николасу Валласу это только пойдет на пользу.

– На фризе, – услышала она его голос, который стал вдруг резким, – запечатлено шествие Панафиней, которое проходило раз в четыре года. Участники процессии проходили через Пропилеи, чтобы поднести богине Афине новое одеяние…

Остальное Джейн пропустила, потому что Стюарт зашептал ей в ухо:

– Дорогая, я не целовал тебя уже сто лет! Пойдем зайдем на несколько минут в храм.

Джейн не знала, почему она нахмурилась и почему ее не слишком вдохновляет предложение жениха.

– Мы не можем уйти, оставив остальных, – сказала она. – Ты, похоже, забываешь, что Гай считается моим мужем.

– Мы здесь просто на экскурсии. Никому не покажется странным, если мы отойдем якобы для того, чтобы побродить среди развалин. Сильвия и Ричард так и сделали.

– Они женаты.

В ответ на это у Стюарта вырвался маленький сдавленный смешок:

– Какая разница?

Джейн взглянула на него:

– Тебе никогда не приходило в голову, что доктор Валлас может догадаться о том, что Гай вовсе и не мой муж? Он не дурак, Стюарт, и несколько раз видел нас вдвоем. Если доктор Валлас заподозрит наличие отношений между нами, он сразу же поймет, что мы сделали.

– Понятно. – Он странно посмотрел на нее. – И тогда он отправит нас всех домой?

– Вот именно.

– Но ты же хочешь уехать домой. – Стюарт говорил медленно и взвешенно, все еще странно глядя на нее. – Ты осталась только из чувства долга перед нами. Если бы нас всех вышвырнули, ты бы автоматически освободилась от своих обязательств. – Джейн молчала, и он добавил: – Ты, конечно, была бы очень рада такому повороту событий?

Джейн посмотрела вниз на свои руки, ее мысли были в смятении.

Этого ли она хотела? Она испытала огромное облегчение, когда Тим обещал сохранить их секрет. В тот момент Джейн думала, что ее облегчение было вызвано беспокойством за остальных… но теперь она уже не была в этом уверена. И почему ее одолевали сомнения относительно помолвки со Стюартом? Сомнения, которые часто не давали ей покоя. С тех пор, как Тим сказал, что «если действительно любишь, то ждать не можешь».

– Предположим, нас отправят домой, – пробормотала Джейн, подняв глаза. – Поженимся ли мы сразу?

– Какой странный вопрос. Нам надо будет накопить денег, ведь мы оба так решили.

– Если я буду работать, мы точно так же сможем копить. – Большинство ее друзей именно так и поступали, отложив пополнение семьи на то время, когда у них будет собственный дом и все необходимое.

Стюарт, казалось, не знал, что на это ответить, и она внимательно посмотрела на своего жениха… В поисках чего? Джейн увидела его нахмуренные брови, незнакомую ей жесткость рта. Но ведь ее слова должны были вызвать у Стюарта энтузиазм и радость. «Если действительно любишь, то ждать не можешь».

«Но я тоже не возражала против того, чтобы подождать», – размышляла Джейн, почувствовав неожиданный страх. Любили ли они друг друга? Они были знакомы всего два месяца перед тем, как обручились, но и это ничего не означало. Тим уже завтра обручился бы с Паулиной, если бы был ей нужен. «Конечно же мы любим друг друга, – убеждала себя Джейн. – Мы никогда не ссоримся, и все всегда выходит по-моему».

Может быть, следовало и раньше заводить романы и тогда было бы с чем сравнивать, чтобы понять, то ли это самое. Но она была слишком поглощена работой до того, как познакомилась со Стюартом, находясь на раскопках с братом. Свел ли он ее с ума? Машинально она отрицательно покачала головой, отвечая на свой мысленный вопрос. Приводили ли ее в восторг поцелуи Стюарта, вызывали ли желание?

Страх Джейн усилился. Как ей избавиться от этих сомнений? Почему бездумные слова Тима не выходили у нее из головы?

«Другие пары ждут», – говорила она себе отчаянно. Но любят ли они друг друга по-настоящему?

– Так мы идем в храм? – Слова Стюарта прервали ход ее мыслей, и Джейн вдруг поняла, что должна сделать то, о чем он просит. «Это было все равно что подняться в воздух сразу после аварийной посадки», – взволнованно сказала себе Джейн. Так она могла отбросить свои страхи… и сомнения, которые начинали тяготить ее.

– Да, я пойду с тобой.

Стюарт удивленно вздрогнул:

– Как же ты меня мучаешь в последнее время, Джейн. Я начинаю думать, что греческий воздух оказывает на тебя странное влияние.

Он улыбнулся своей невесте, и они отделились от группы, которая жадно впитывала каждое слово Николаса. В том, что взгляд его темных, полных презрения глаз последует за ней и Стюартом, Джейн не сомневалась. Она не знала, что глаза Николаса обратились к хорошенькой девушке, стоящей, пожалуй, слишком близко к нему, и что взгляд, которым он одарил ее, был полон глубочайшего сочувствия.

В массивном храме, оставшись наедине и укрывшись от посторонних глаз, Стюарт и Джейн обнялись. Она подняла лицо с Готовностью и со страхом. Склонив голову, Стюарт поцеловал ее, его губы были мягкими и теплыми. Джейн ответила на поцелуй, но, как и в прошлый раз, ощутила неудовлетворенность. Чего-то не хватало… всегда чего-то не хватало, теперь она это понимала. В замешательстве Джейн искала расплывчатое ускользающее нечто, даже когда руки жениха быстро отпустили ее.

– Люди, – прошептал Стюарт, и она оглянулась через плечо. – Ну ничего, у нас впереди вся жизнь.

Джейн застыла на месте.

Вся жизнь…

«Если действительно любишь…» Опять в ее голове прозвучали слова Тима – полностью противоположные словам Стюарта.

Жених Джейн смотрел на нее, не замечая ничего странного в ее поведении. Может, она и не показывала этого, но ее опять тяготил страх и неопределенность. Сказать об этом Джейн не могла, так как чувствовала, что Стюарт не поймет.

Вечернее солнце светило сквозь облака, когда они спустились с Акрополя и шли через Агору, деловой центр древних Афин. Среди разбросанных всюду построек выделялся храм, посвященный Гефесту, греческому богу-кузнецу, покровителю ремесел.

– Что, у них были боги для всего? – спросила Паулина, подняв глаза на Николаса. Они шли рядом, так как тропинка в этом месте была узкой. Другие также шли по двое.

– Да, Паулина, у них были боги абсолютно для всего.

Глаза Джейн округлились. Паулина… Не удивительно, что та была настроена столь оптимистично, даже мисс Гилберт он не называл по имени. Джейн неожиданно подумала, а не предложить ли Паулине рассказать Николасу правду, ведь она знала, что заявленное «замужество» препятствовало развитию событий в желаемом ею направлении.

Все еще завороженно глядя на Николаса, Паулина споткнулась о небольшой камень и упала бы, если бы Николас не поддержал ее вовремя.

– Моя лодыжка! – выдохнула она, не делая попыток освободиться от мужских рук, поддерживающих ее. – Мне кажется, я ее вывихнула.

Николас усадил ее на траву и повернул голову.

– Мистер Дайсон, – резко позвал он, – может быть, вы подойдете и поможете своей жене?

– Да, конечно. – Отойдя от Джейн, Стюарт подошел к сестре, наклонился и взял ее ногу. – Тебе больно, дорогая? – спросил он, и Джейн вздохнула. Ну и возникла же путаница!

Взволнованные, все собрались вокруг. Если лодыжка Паулины вывихнута, тогда все выходные для нее будут испорчены.

– Да, Стюарт, мне больно – очень. – Но ее очаровательные глаза смотрели на Николаса. Определенно Паулина предпочла бы, чтобы за ней ухаживал именно он, подумала Джейн, наблюдая за лицом доктора Валласа. Волнение смягчило его самым невероятным образом, и у нее перехватило дыхание, когда она по непонятной причине вспомнила то глубокое эмоциональное смятение, которое испытала, впервые взглянув на Николаса.

Паулина не могла стоять на левой ноге. Но после осмотра доктор Валлас заключил, что это не более чем растяжение мышцы, что вынудит девушку остаться дома этим вечером, но не заключает в себе ничего серьезного. Наконец, кинув резкий взгляд на Стюарта, Николас сказал, что Паулину необходимо нести.

– Мы соорудим сиденье, – предложил Тим, выходя вперед.

Так и поступили. Паулину отнесли вниз к главной улице, где остановили два такси.

– Прости, – сказала она, глядя на брата. – Твой вечер тоже испорчен. – Горькое разочарование Паулины из-за того, что ей придется остаться в гостинице, выдавали опущенные уголки ее рта.

– Мой?

– Предполагается, что ты ее муж, – сказала Джейн сухо.

– Соответственно, все будут ожидать, что ты останешься с ней. – Гай сочувственно посмотрел на своего друга. – Это чертовское невезение, Стюарт. – Так как Николас был в другом такси, а пятым с ними ехал Тим, они могли говорить свободно.

– Джейн не захочет идти без меня, – уверенно заявил Стюарт. – Так что выходит, трое из нас пропустят ужин и поход в ночной клуб.

– Джейн считается моей женой, ты забываешь об этом, – вставил Гай. – Доктор Валлас будет ожидать, что она пойдет со мной.

Тим сидел рядом с Паулиной с взволнованным выражением на добром лице. Его рука лежала на спинке сиденья девушки.

– Я останусь с ней, – предложил он, но Джейн отрицательно покачала головой:

– Не выйдет, Тим. Доктор Валлас уж точно косо посмотрит на «мужа», который оставил ее с тобой.

– Наверное, ты права, – нехотя согласился тот после мрачной паузы. – Но что же тогда делать?

– Я останусь, а вы все можете ехать.

– Нет, Джейн, – запротестовала Паулина. – Ты не должна пропускать вечер. Я останусь одна.

Джейн не стала дальше спорить, однако она твердо решила остаться, потому что это было самым простым решением проблемы. Однако, как оказалось, Тим так просто сдаваться не собирался. Когда через полчаса они встретились в холле, он сообщил, сделав непроницаемое выражение лица:

– Я не думаю, что смогу пойти с вами сегодня вечером. У меня жуткая головная боль.

– Гол… – Джейн осеклась, поняв, в чем дело. Она посмотрела на сидящую неподалеку Паулину, бледную и хрупкую… находящуюся в блаженном неведении относительно того, что происходило в головах ее подруги и Тима.

Николас сказал с некоторым беспокойством:

– Тебе, наверное, скоро станет лучше. Ты принимаешь таблетки?

Тим отрицательно покачал головой.

– Они на меня плохо действуют. – Его лицо оставалось непроницаемым, и он намеренно избегал глаз Джейн. – Я лучше останусь. – После крохотной паузы Тим добавил: – Я могу составить компанию Паулине, и тогда ее муж будет свободен и сможет поехать с вами.

– Я уверен, ее муж, – сказал Николас выразительно, – предпочтет остаться здесь со своей женой.

Это был вызов и одновременно приказ. Поймав его взгляд, Джейн нахмурилась, размышляя, почему Николас выбрал именно этот момент, чтобы в очередной раз продемонстрировать ей свое презрение. Он перевел взгляд на Стюарта, и Джейн вздрогнула, так как ее жених удостоился еще более уничижительного взгляда.

Хоть и против воли, Стюарт разумно решил, что у него нет иного выбора, кроме как остаться с Паулиной. На лице Николаса появилась торжествующая улыбка, и глаза Джейн расширились. К чему это торжество? Да что с этим человеком такое?

Так как Тим не передумал и не пошел с ними, это означало, что только пятеро из них будут ужинать в таверне. Оттуда им открывался вид на освещенные прожекторами храмы Акрополя и бархатное небо над ним. А над их головами бесшумно сквозь гряду облаков плыл полумесяц. Танцоры и исполнители народной музыки, выступавшие под навесом из виноградных лоз, придавали этой ночи экзотический колорит, и Джейн показалось, что реальность исчезла.

Николас беседовал с Гаем, к которому с самого начала хорошо отнесся и которому как-то странно симпатизировал, что Джейн объясняла жаждой знаний брата. Сильвия и Ричард также нравились Николасу, и часто Джейн оказывалась единственной, кто не принимал участия в разговоре. Она начала жалеть, что пришла, но, с другой стороны, ей нравилось это место, еда и теплое восточное волшебство ночи.

Они закончили есть и долго сидели, наблюдая за танцорами, одетыми в красочные костюмы, которые с грациозной ловкостью исполняли греческие танцы. Наконец Николас спросил, хотят ли они поехать в ночной клуб. Сильвия и Ричард были в восторге от подобной перспективы, но Джейн, внезапно почувствовав усталость, сказала, не отдавая себе отчета в словах:

– Я возвращаюсь в гостиницу.

– Да? – Гай также говорил не задумываясь. – Хорошо, Джейн, увидимся за завтраком.

Другая пара шокированно уставилась на них, а на лицо Николаса стоило посмотреть.

– За завтраком?

Осознав свою ошибку, Гай покраснел:

– Джейн будет спать, когда я вернусь.

– Вы не поедете в гостиницу вместе с женой?

Во взгляде, посланном им в сторону сестры, читался вызов.

– Ты хочешь, чтобы я вернулся с тобой в гостиницу? – спросил Гай.

Джейн прикусила губу, она понимала, что должна либо поехать в ночной клуб, либо окончательно вывести Гая, чья злость уже была заметна. Но прежде чем она успела заговорить, Николас сообщил, что поскольку он сам не собирается в ночной клуб, то может проводить Джейн обратно в гостиницу.

– Вы уверены? – На лице Гая промелькнуло облегчение; было очевидно, что ему не хотелось ничего пропускать. – Тогда все замечательно. – Он взглянул на Ричарда. – Вы не возражаете, если я присоединюсь к вам?

– Конечно нет.

Перспектива поездки в такси с Николасом была далеко не заманчивой. Джейн начала бормотать что-то насчет того, что она передумала, но все уже встали и желали Николасу доброй ночи. Прежде чем девушка успела осознать, что происходит, Гай, Ричард и Сильвия ушли, оставив ее и Николаса наедине. Она практически не заметила, как покинула таверну, с ее танцами и музыкой. Они уже стояли на улице, и Джейн ждала, что ее спутник подзовет такси.

– Вы не против, если мы пройдемся пешком? – спросил Николас холодно. – Отсюда недалеко, и я предпочел бы прогуляться для разнообразия.

Она пожала плечами. Если он решил поступить именно так, то у нее на самом деле не было иного выбора… хотя перспектива подобной прогулки приводила Джейн в ужас.

Огни Акрополя светили высоко над городом, в то время как они пересекали узенькие улочки. Ей надо было что-то сказать.

– Он… он выглядит очень красиво.

Николас ничего не ответил, и еще несколько минут они продолжали идти молча.

– Туда разрешено подниматься ночью? – Опять все было сказано только ради того, чтобы прервать тягостное молчание. Джейн вовсе не имела в виду, что у нее есть желание вновь посетить скалу.

– Вы хотите подняться? – От странного тона его голоса, у нее пошли мурашки по коже. – Вы же сказали, что устали.

– Так и есть.

Небольшая пауза.

– Жаль. Сегодня красивая ночь.

Джейн повернулась и почти остановилась, вздох изумления сорвался с ее губ. Он не мог желать пройтись с ней! И тем не менее, она, не удержавшись, спросила, запинаясь:

– Вы-вы хотите под-подняться туда?

– Я не возражал бы против того, чтобы пойти окольным путем, таким же, как этим утром, – через кипарисовую рощу.

Кипарисовая роща ночью была безлюдной и темной… Хорошим местом для любовников, но уж точно не для посторонних людей, тем более испытывающих неприязнь друг к другу. Почему он предложил подобное? Джейн опять почувствовала, как по коже поползли мурашки… и тем не менее, она не думала об опасности, несмотря на всю серьезность своих ощущений. Не сделала она и того, что должна была сделать, а именно – отказаться от предложения.

Они шли медленно посреди шума, огней и человеческих толп. Но Джейн не замечала ничего, кроме мужчины, идущего рядом с ней. Она забыла о существовании Гая, Стюарта и Паулины; она забыла все, что говорила и думала об этом человеке, забыла о своей клятве не обращать на него внимания. Какая-то магнетическая сила, похоже, сковала ее, сделав беспомощной перед надвигающейся неизбежной судьбой, лишая ее разума, осторожности и даже желания убежать от судьбы. Ее горло пересохло и голос охрип, когда Джейн сказала:

– Я не возражаю, если мы пойдем через кипарисовую рощу.

Николас молчал, и она подняла голову, чтобы встретить его темные глаза.

– Значит, на самом деле вы не устали? – В тоне его голоса было что-то незнакомое, некий подтекст, который Джейн не понимала.

– Я взбодрилась. Наверное, это все ветерок, потому что мне уже не хочется спать. – Она улыбнулась ему, удивляясь своему состоянию дурмана, а также поразительной перемене, произошедшей с ее спутником. Мысль о том, что неприязнь Николаса испарилась и он захотел продлить их прогулку, обволакивала все ее существо теплом. Казалось, что она поднялась к звездам, и у нее не было ни малейшего желания снова почувствовать под ногами землю.

– Тогда мы пойдем через кипарисовую рощу.

Никаких эмоций, лишь холодно произнесенная фраза, но Джейн была счастлива. И она знала, идя рядом с ним и временами ускоряя шаг, понимала, что его антипатия сильно ее тревожит и только гордость не позволяет ей это осознать.

Они поднимались, оставляя позади людей, огни и городскую суету, к фрагментам колонн и мраморных дорожек, к основаниям статуй, частично укрытых зеленью, растущей под кипарисовыми деревьями. Это было святое и тихое место, и когда они зашли глубже, то ветерок стих и воздух стал мягким и неподвижным.

– Здесь так… тихо, – прошептала Джейн машинально, и Николас мягко рассмеялся. Он стал совсем другим! Она чувствовала это. Что же произошло, что вызвало эту перемену? Джейн не знала, ей было все равно. Девушка была одурманена этим удивительным ощущением нереальности.

Николас остановился, глядя вверх на розовые кварцевые фонари Акрополя, и Джейн тоже остановилась, встав рядом и подняв голову. На что же он смотрит?

Через какое-то время он перевел взгляд на ее лицо, изучая его в отсветах фонарей. На щеках Джейн был румянец, ее глаза казались загадочными под тенью длинных темных ресниц.

– Ты… такая красивая…

У нее вырвался маленький судорожный вздох. Оказавшись в плену этого странного магнетизма, Джейн не могла оторваться… и не замечала опасности. В следующую секунду она уже была в его объятиях, остро ощущая его близость, и вскоре ее губы ответили на требование его губ. Она неожиданно поняла, что тот прилив эмоций, который она испытала при их первой встрече, был прелюдией любви – цветком, который увял бы в самом зародыше, не оставив в памяти никаких следов, если бы их пути не пересеклись. Но их дороги сошлись, и цветок вырос и расцвел, несмотря на то что его почти не питали. Сейчас Джейн поняла, чего не хватало в ее отношениях со Стюартом – они были друзьями, людьми, объединенными общим интересом, но они не любили друг друга.

Николас тем временем отстранился от нее, и у Джейн перехватило дыхание, когда она увидела его улыбку и смягчившееся выражение лица. Значит, он тоже смирился с неизбежной судьбой. Ее щеки еще больше порозовели, а ресницы опустились, она вдруг смутилась. О чем следовало говорить после всей той враждебности, которая была между ними? Должна ли она просто попросить объяснения или подождать, пока Николас заговорит сам? Сначала она должна была сообщить ему, что не замужем.

Но девушку снова потянуло к нему. Она ощущала его силу и настойчивость, которая пугала и в то же время влекла.

И это влечение открыло Джейн, что Николас пробудил в ней чувства, о которых прежде она не имела представления.

– Ты такая красивая, такая желанная… – Его губы касались ее щек, шеи, волос. – Не удивительно, что они все… – Николас не договорил, и она нахмурилась, немного отстранившись от него. Джейн почувствовала, как ее сердце сжал внезапный, не поддающийся объяснению страх.