Текст книги "Найди свою судьбу"

– И ты тоже. Я вижу, что климат в Англии не так уж плох.

– В Уэльсе, – поправила его Тамсин, задумчиво накручивая прядь волос на палец. – Да, погода была хорошей.

– Что ты там делала?

– Что? – Она пожала плечами. – Ну, я загорала, помогала Джоанне по дому…

– Вот так каникулы!

– Я ничего не имела против. Она ждала ребенка в это время. Он как раз родился за неделю до моего отъезда.

– Ребенок? – удивился Джерри. – Черт возьми, я думал… я хотел сказать… неужели тебя это не задевало?..

– Только сначала, – призналась она. – Но потом я поняла, что глупо было так себя вести. Я хочу сказать, что отец и Джоанна любят друг друга, поэтому им вполне естественно иметь ребенка.

– Наверное, – согласился Джерри. – Слушай, Тамсин, я скучал по тебе.

– В самом деле? – Она не смотрела ему в глаза. – Приятно слышать.

– По твоему холодному тону я понял, что ты по мне не скучала! – заметил он.

– Я… я этого не говорила… – попыталась оправдаться Тамсин.

– И не надо ничего говорить. Это очевидно. Ладно, Тамсин, я с самого начала подозревал, что безразличен тебе.

– Нет, Джерри!

– Я сам виноват. Я знал, что для тебя отказ от нашей поездки не имел такого большого значения, как для меня.

– Мне нравится быть с тобой, Джерри.

Он только кивнул, потом резко переменил тему разговора.

– Во вторник у нас будет турнир по теннису. Пойдешь со мной?

– Почему бы и нет? – согласилась она. – Это должно быть интересно.

К тому времени, как вернулся из своего турне Чарльз, а Тамсин, наконец, набралась мужества поговорить с матерью о возвращении в Уэльс, Лора убедила себя, что ошиблась, и ее дочь совсем не изменилась. Каждый день Тамсин встречалась с Джерри Торпом или с кем-нибудь из своих старых приятелей, и казалось, что поездка дочери в Европу и несколько недель, проведенных у отца, уже забыты.

Поэтому для Лоры явилось неприятным сюрпризом, когда вскоре после того, как ей сняли гипс, однажды вечером Тамсин спросила, не может ли она поговорить с матерью наедине.

В сердце Лоры сразу закралась тревога. Она нахмурилась.

– Мы теперь одна семья, дорогая. То, что ты хочешь сказать, можешь говорить в присутствии Чарльза.

После обеда Чарльз удобно устроился в кресле и развернул газету. Перед ним стоял бокал бренди. Осенний семестр скоро должен был начаться, и они с Лорой пользовались последними днями отдыха.

Тамсин помедлила, но делать было нечего.

– Хорошо, – сказала она. – Я хочу, чтобы ты разрешила мне вернуться в Трефаллат.

Лора онемела от неожиданности, и даже Чарльз оторвался от газеты и удивленно уставился на девушку.

– Ты имеешь в виду… ты хочешь вернуться к отцу? – тихо спросила Лора.

– Да. На время.

– Что это значит – на время?

– Я думаю… месяцев на шесть…

– На шесть месяцев! – воскликнула Лора. – А как же твоя учеба?

Тамсин перевела дух.

– Она может подождать.

Чарльз встал и отложил газету.

– Не кажется ли тебе, что ты поступаешь неразумно? – спросил он. – Это идея твоего отца?

– Нет. Моя. – Тамсин было неприятно отвечать на вопросы Чарльза. Он остался для нее чужим человеком. Ей гораздо ближе оказалась Джоанна, хотя Чарльза Тамсин знала гораздо дольше.

– Но я не понимаю. – Лора в волнении начала обмахиваться платком. – Что ты собираешься делать в Трефаллате целых шесть месяцев?

Тамсин пожала плечами.

– То же самое, что я делаю здесь.

– Но ты не сможешь продолжать учебу! – повторила Лора.

– Я знаю. Как ни странно, мама, люди могут вполне обходиться без этого.

– О, это все влияние твоего отца! – теряя терпение, воскликнула Лора. – Я знала, что мне не следовало отпускать тебя к нему!

– Неправда! – возмутилась Тамсин. – Он не пытался влиять на меня. Это мое собственное решение. Я хочу вернуться.

– Я не понимаю, я просто ничего не понимаю. – Лора встала с дивана и чуть прихрамывая, подошла к бару, чтобы налить себе бренди. – Я всегда считала, что ты здесь счастлива.

– Была счастлива! – Тамсин беспомощно развела руками. – Мама, люди могут быть счастливы по-разному.

– Но раньше ты к этому не стремилась!

– Раньше я не знала своего отца! – ответила Тамсин.

– Вот именно, – заметил Чарльз. – Что бы ты ни говорила, совершенно ясно, все эти твои мысли исходят от него!

– Нет! – с жаром возразила Тамсин. – Дело не только в нем.

Лора нахмурила брови.

– Что это значит? – сердито спросила она. Тамсин нервно сжала руки.

– Ну… есть еще кое-кто…

– Кое-кто? – Лора удивленно уставилась на дочь. – Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, там остался человек, которого я хочу увидеть вновь.

Лора закатила глаза.

– О, Боже! Какая-нибудь очередная детская влюбленность!

– Ничего подобного! – воскликнула Тамсин; ее щеки пылали.

– Тогда что же это? Ради Бога, Тамсин, разве здесь мало молодых людей? Стоило тебе ехать за тридевять земель, чтобы влюбиться в какого-то прыщавого парня с угольной шахты!

– Это… это возмутительно! – в ужасе воскликнула Тамсин.

Чарльз поднял руку.

– Давайте не будем устраивать скандал, – спокойно посоветовал он. – Нельзя превращать разговор в обмен оскорблениями – это ничего не решит. Я предлагаю дать Тамсин возможность спокойно все рассказать.

Лора прижала платок к глазам.

– Я не хочу ничего слушать. Это отвратительно!

Чарльз строго взглянул на жену, и она замолчала, а он обратился к Тамсин.

– А теперь расскажи нам обо всем, – попросил он.

Тамсин нервно передернула плечами.

– Все очень просто. Я влюбилась.

– О, избавьте меня от этого, – простонала Лора.

– Это правда! – почти выкрикнула Тамсин. – Я ничего не могла с собой поделать. Это чувство оказалось сильнее меня.

– И кто этот молодой человек? – спросил Чарльз, словно не обращая внимания на расстроенный вид жены. – Где он живет? Чем занимается?

Тамсин вздохнула.

– Он… он не молодой человек, – тихо сказала; она.

Лора сразу встрепенулась.

– Что ты имеешь в виду? Кто же он?

– Он… он – друг отца, – объяснила Тамсин. – Писатель. Он живет в деревне.

– Писатель! – недоверчиво бросила Лора. – И о чем же он пишет?

– Дай ей возможность высказаться, – одернул ее Чарльз.

– Он пишет романы, – нехотя произнесла Тамсин. – Его зовут Хайвел Бенедикт.

– Хайвел Бенедикт! – Лора была потрясена. – Хайвел Бенедикт! Боже правый, Тамсин, у тебя роман с этим человеком?

– Я этого не говорила, – возразила Тамсин. – Ничего подобного, мама.

– Объясните мне, в чем дело? – недоуменно спросил Чарльз. – Ты знаешь этого человека, Лора?

– Знаю его? Конечно, знаю. Он кузен Джоанны. Он даже был на нашей свадьбе, моей и Ланса.

Чарльз был поражен.

– И в этого человека ты влюбилась, Тамсин?

– Да, – ответила девушка, не обращая внимания на возмущенное восклицание матери.

– И он влюблен в тебя?

Тамсин опустила голову.

– Нет, я этого не говорила, – тихо ответила она. – Он… он смотрит на меня, как на ребенка.

– Надо думать! – Ответ дочери немного успокоил Лору. – Боже мой, Чарльз, эта идея просто смешна!

Тамсин взглянула на мать.

– Почему смешна?

Лора бросила на нее возмущенный взгляд.

– Потому что этот человек слишком стар для тебя. И вообще он… не подходит.

– Для кого? – настойчиво допытывалась Тамсин.

– Для тебя… для меня… для всех! Тамсин, я была очень терпелива с тобой, но я больше ничего не хочу даже слышать об этом!

– Лора! – В голосе Чарльза звучало предостережение. – Лора, не поступай опрометчиво!

– Что? Почему я не могу поступать, как считаю нужным?

Чарльз нахмурился.

– Потому что Тамсин уже не ребенок, хотя ты, возможно, по-прежнему считаешь ее маленькой. В следующем месяце ей будет восемнадцать. Она уже достаточно взрослая, чтобы самой решать за себя.

Лора открыла, было, рот, чтобы возразить, но промолчала: она всегда прислушивалась к советам Чарльза и ценила его мнение. И сейчас спокойный голос ее нового мужа помешал Лоре с возмущением обрушиться на дочь.

Сдержав себя, Лора с явной неохотой произнесла:

– Каково же твое мнение, Чарльз?

Чарльз задумчиво почесал подбородок.

– Я считаю, нам следует серьезно подумать о том, чтобы отпустить Тамсин, если она этого хочет, – сказал он, очень удивив свою жену. – Но не сейчас.

Тамсин, решившая было, что нашла в нем неожиданного союзника, удивленно подняла на Чарльза взгляд.

– Не сейчас? – переспросила она. – Что вы хотите этим сказать?

– Ну, я думаю, мы пока оставим этот вопрос открытым, – сказал он, – а если до Рождества твое намерение не изменится, тогда мы поговорим об этом. Согласна?

Тамсин озадаченно смотрела на него. До Рождества оставалось еще четыре месяца. И все же…

– А если я не передумаю?

– Тогда мы отпустим тебя, конечно. – Он посмотрел на жену. – Не так ли, Лора?

Лора нервно поежилась.

– Если ты так считаешь, Чарльз, – неохотно согласилась она.

Чарльз заложил руки за спину.

– Я считаю, что это самое правильное решение, – заявил он. – В конце концов, Тамсин, не забывай, что ты очень много значишь для своей матери. Ты же не хочешь идти против ее желания, не так ли?

– Ну… конечно, – смущенно произнесла Тамсин.

– Хорошо. Тогда решено. – Чарльз улыбнулся. – А сейчас я предлагаю на время забыть об этом. Ты сегодня встречаешься с Джерри?

Тамсин почувствовала, как в ней растет отчаяние. – Независимо оттого, что сказал Чарльз, она ему все же не доверяла. Как он мог соглашаться на ее отъезд в Уэльс и в то же время спрашивать о Джерри Торпе? Это было парадоксально. Неужели он не слышал, что она говорила о Хайвеле? Разве ее слова ничего не значат?

Тамсин повернулась к матери. Лора ни спеша, пила бренди, осуждающе взглядывая на свою дочь, будто ожидая, что та станет извиняться.

У Тамсин было искушение накричать на них, на них обоих. Она хотела заявить им, что намерена поступить по-своему; что она все равно уедет в Уэльс и выйдет замуж за Хайвела или будет просто жить с ним, если он того захочет! И что бы они ни говорили, как бы долго ни заставляли ее ждать, рано или поздно она вернется в Уэльс!

Глава десятая

Тамсин написала отцу, что она не сможет приехать в Трефаллат на крестины Глина. Ей было неприятно разочаровывать его, поэтому она пообещала, что с разрешения Лоры приедет к ним после Рождества. Конечно, это будет еще не скоро, но девушка надеялась, что отец ее поймет.

Написать Хайвелу оказалось гораздо труднее. Во-первых, она не знала, вернулся ли он домой, и к тому же она никак не могла найти нужных слов. Когда она начинала описывать свои чувства, на бумаге все выглядело слишком романтично, глупо, и очень по-детски. Когда она сдерживала чувства и просто сочиняла письмо, которое послала бы другу, оно получалось сухим и холодным, заполненным подробностями беспечной жизни, которую она вела.

В конце концов, Тамсин отказалась от своего намерения и стала ждать, что он сам напишет ей. В письме к отцу она спрашивала о Хайвеле, как он живет, вернулся ли домой, и все прочее, и надеялась, что тот узнает об этом и решит ей написать.

Но проходили дни и недели, а ответа ни от одного из них не было. Тамсин начала заниматься в колледже, стараясь сосредоточиться на учебе. Ждать Рождества было бесполезно. Праздник был далекой, туманной целью, а сознание того, что Хайвел позволил ей уехать, не сделав попытки каким-то образом связаться с ней, съедало ее как болезнь. Ее пугала перспектива вернуться в Уэльс и натолкнуться на равнодушие Хайвела. И все же она знала, что, несмотря на возможность поражения, она должна попытаться вновь встретиться с ним.

Были минуты, когда Тамсин спрашивала себя, почему она так уверена в своих чувствах. Что привлекало ее в Хайвеле? Среди ее друзей в Бостоне было достаточно молодых людей – высоких, широкоплечих, красивых – которые с радостью помогли бы ей забыть прошлое, но к которым она была совершенно равнодушна. Почему? Если то, что она испытывала к Хайвелу, было лишь физическим, сексуальным влечением, почему бы тогда какому-нибудь другому мужчине не заполнить эту пустоту?

В такие минуты Тамсин впадала в отчаяние. Все дело было в том, что она любила Хайвела. Он был единственным мужчиной, который оказался ей нужен. Если он не будет с ней, то никто другой его уже не заменит. Сейчас Тамсин просила у судьбы лишь возможности поселиться поблизости, чтобы хоть время от времени видеть его. Ей было достаточно и этого.

Тамсин знала: мать и Чарльз надеялись на то, что долгая разлука подействует на девушку лучше, чем все их аргументы. Однажды она как-то случайно услышала их разговор. Хотя Тамсин и знала, что подслушивать неприлично, упоминание имени Хайвела заставило ее замереть на месте. Подозрения Тамсин относительно Чарльза подтвердились. Его поддержка была лишь уловкой, чтобы дать им с матерью время убедить Тамсин остаться с ними в Бостоне.

Они могли бы добиться успеха, подумала Тамсин, если бы ее чувства к Хайвелу были лишь иллюзорными, как они это себе воображали. Лора старалась дать дочери все, что она пожелает. В октябре ко дню ее восемнадцатилетия мать подарила ей небольшой спортивный автомобиль. И хотя Тамсин чувствовала, что этот подарок был частью плана Лоры оставить свою дочь в Бостоне, девушка не могла не радоваться собственной машине.

Джерри обучил Тамсин вождению, и к началу зимы она стала водить машину не хуже его. За эти несколько недель Тамсин по достоинству оценила Джерри Торпа. Он оказался хорошим товарищем, хотя и понимал, что не занимает какого-то особого места в ее жизни. Тамсин чувствовала, что ее мать предпочла бы видеть на месте Джерри какого-нибудь более солидного кавалера, но девушку ее друг вполне устраивал.

Приближалось Рождество, и Тамсин стала испытывать волнение. Долгие месяцы прошли, и скоро она потребует от матери и Чарльза выполнить свое обещание. Когда она сказала Джерри, что после Рождества возвращается в Уэльс, он очень удивился.

– Для чего тебе это нужно? – спросил он и подозрительно посмотрел на Тамсин. – А не ждет ли тебя там какой-нибудь парень, о котором ты мне ничего не сказала?

Тамсин постаралась отшутиться, хотя и понимала, что он ей не поверил. Ее это не особенно беспокоило. Рано или поздно Джерри все равно обо всем узнает.

На Рождество у Пенманов были гости. Вечеринка была веселой. Кроме друзей Лоры и Чарльза были приглашены и друзья Тамсин. Были игры, танцы, обмен подарками, и Тамсин безуспешно пыталась не думать о Хайвеле Бенедикте. Она очень живо представляла, как он празднует Рождество в одиночестве.

На следующий день после Рождества Лора неожиданно заболела.

Сначала Тамсин жалела ее. Лора не покидала свою спальню и была очень бледна. Тамсин вместе с Ребеккой ухаживали за ней. Но проходили дни, а Лора не поправлялась.

Тамсин стало ясно, что ее длительное пребывание в постели вызвано не только болезнью. Пока она находилась наверху, вдали от домашних дел, Тамсин не могла обратиться к ней со своей просьбой. Новый год уже наступил, а об отъезде дочери в Уэльс еще не было сказано ни слова.

Как-то вечером Тамсин попыталась обратиться со своей просьбой к Чарльзу, но тот только покачал головой и посоветовал подождать, пока Лора окончательно поправится.

Отчаяние охватило Тамсин; она мерила шагами свою комнату, пытаясь хоть как-то успокоиться. Она выполнила то, о чем ее просили. Она подождала до Рождества. Почему они не могут отпустить ее, как обещали?

В конце концов, Тамсин приняла решение. Она уедет и ничего им об этом не скажет. У нее был паспорт и достаточно денег на дорогу, что ей еще надо? Она пошлет матери телеграмму из аэропорта и сообщит, куда уехала, чтобы потом Лора могла отправить её вещи. А пока возьмет с собой только самое необходимое.

Тамсин подумала, не сообщить ли отцу о своем приезде, но потом решила не делать этого. Он мог настоять, чтобы она сказала матери о своих планах, а девушка ни при каких обстоятельствах не хотела рисковать.

Осуществить все приготовления оказалось очень легко. Теперь, когда у Тамсин была своя машина, ей не приходилось сообщать, куда она едет. Ни мать, ни Чарльз особенно не интересовались, где она проводит свободное время.

Самым трудным, оказалось, взять из дома чемодан, потому что Ребекка постоянно появлялась в холле в самый неподходящий момент. Но все-таки Тамсин удалось сделать это накануне своего отъезда под покровом темноты. Она положила чемодан в багажник своей машины и спокойно вернулась в дом.

Она должна была вылететь дневным рейсом из Бостона. Лора все еще не покидала своей комнаты, поэтому Тамсин решила часть утра провести с ней.

Однако мать не очень обрадовала перспектива пронести так много времени в обществе дочери. Без сомнения, Лора боялась, что Тамсин может обратиться к ней с просьбой, поэтому притворилась усталой и вежливо попросила дочь оставить ее одну.

Тамсин без особого сожаления покинула ее. Узы, связывавшие дочь с матерью, вдруг неожиданно стали куда менее прочными.

Она заблаговременно приехала в аэропорт, зарегистрировала билет и стала бесцельно бродить, по залу. Ей хотелось поскорее сесть в самолет, пока кто-нибудь не узнал ее. В это время многие возвращались после праздников домой, поэтому была опасность, что кто-нибудь из знакомых мог ее здесь увидеть.

Когда из репродуктора неожиданно прозвучало ее имя, она вздрогнула. Она была уверена, что Лора каким-то образом узнала о ее планах. Ее охватило желание убежать, скрыться, но здравый смысл одержал верх, и Тамсин медленно пошла к стойке регистрации.

Девушка за стойкой очень любезно улыбнулась ей.

– Мисс Станфорд? – спросила она, и когда Тамсин кивнула, добавила: – К сожалению, ваш рейс задерживается, мисс Станфорд. Там какие-то проблемы с подачей топлива, задержка может продлиться несколько часов.

Тамсин расстроилась.

– Черт возьми! – в сердцах воскликнула она. – Нельзя ли что-нибудь сделать?

Девушка задумалась.

– Через несколько минут вылетает самолет на Нью-Йорк, – сказала она. – Вы можете воспользоваться этим рейсом, мисс Станфорд, а из Нью-Йорка есть рейс на Лондон… минуточку… в три часа. Это единственное, что я могу вам предложить.

– Отлично! – обрадовалась Тамсин. В Нью-Йорке никто ее не узнает. – Что я должна сейчас сделать?

Пока девушка улаживала все формальности, Тамсин послала матери телеграмму. Объявили посадку на рейс до Нью-Йорка. Тамсин с волнением заняла свое место в самолете. Она еще не могла поверить, что наконец-то отправляется в путь.

Когда старенький сельский автобус прибыл в Трефаллат, уже совсем стемнело. До этого Тамсин даже не знала, что с деревней есть автобусное сообщение, но сейчас ее устраивал любой вид транспорта, который мог доставить ее до места. Путешествие, из Лондона было весьма утомительным, и у нее ломило все кости оттого, что ей пришлось долго находиться в сидячем положении.

Великолепный «Боинг-747», доставивший ее из Нью-Йорка в Лондон, приземлился рано утром. Тамсин взяла такси и поехала в гостиницу. Ее очаровательная улыбка и приятная наружность открыли перед девушкой не одну дверь, и Тамсин впервые порадовалась тому, что она молода и привлекательна.

Отдохнув, девушка покинула гостиницу, предварительно посоветовавшись с дежурным, который порекомендовал ей отправиться на Паддингтонский вокзал и там навести справки о поезде до Трефаллата.

Служащие вокзала оказались очень любезными, но ей пришлось сделать несколько пересадок, прежде чем Тамсин добралась до ближайшей к Трефаллату железнодорожной станции.

В Лландриндод-Веллс поезд прибыл в середине дня. Узнав, что автобус на Трефаллат отходит через пятнадцать минут, Тамсин тут же поспешила к нему. Она понимала, что из-за плохих погодных условий другого автобуса в этот день может не быть. Еще выезжая из Лондона, она заметила, что недавно прошли сильные снегопады. Сейчас снег прекратился, но ветер был очень резким, и мороз усилился.

Автобус доставил Тамсин на край деревни; до дома отца ей предстояло пройти пешком. Она сразу ощутила холодный ветер, продувавший даже ее пальто из овчины, и хотя под пальто на ней был теплый брючный костюм, девушка с непривычки с трудом переносила такой пронизывающий ветер.

Подавив в себе чувство голода, от которого у нее слегка кружилась голова, Тамсин бодро зашагала к дому отца. Какое значение теперь имеет погода? Она, наконец, вернулась, и, может быть, уже завтра увидит Хайвела.

Но когда она подошла к дому отца, то увидела, что в окнах нет света. У нее замерло сердце. Она обошла дом, но и там не было признаков жизни.

Потопав ногами, чтобы согреться, девушка задумалась. Она не предполагала, что может никого не застать дома. А вдруг они все-таки не уехали, убеждала она себя. Но кто же станет брать с собой ребенка в столь поздний час, если не собирается где-то переночевать?

Неизвестность испугала Тамсин. Наверное, ей все-таки следовало предупредить отца, что она приедет. Ни один здравомыслящий человек не поехал бы за три тысячи миль, предварительно не сообщив о своем приезде. Какая она дура! Что же ей теперь делать?

Вздохнув, Тамсин опустила голову. Оставалось только одно. Ей придется идти в деревню и просить Хайвела приютить ее. А если он откажется? Что тогда?

Стараясь не поддаваться панике, девушка поспешила назад в деревню. Опять пошел снег. Снежинки попадали ей прямо в лицо, и она нетерпеливо смахивала их рукой. Как холодно! Если бы только не было так холодно!

Улицы деревни были пустынны; только из открытых дверей пивной доносились голоса. Тамсин немного успокоилась. Возможно, она найдет ночлег на постоялом дворе, если вдруг Хайвел откажется приютить се. Может быть, ей стоит сразу же зайти сюда, но при этой мысли уверенности в девушке поубавилось. Она не могла себе представить, как станет просить об этом. Тамсин сразу подумала о сплетнях, которые вызовет ее появление.

В доме Хайвела тоже не было света, и ее вновь охватила паника. Что же ей теперь делать? Видимо, все-таки придется идти на постоялый двор.

Поддавшись какому-то внезапному порыву, она открыла калитку и направилась к дому. Собрав все свое мужество, девушка громко постучала в дверь и стала ждать. Ничего не произошло. В доме царила тишина, и Тамсин совсем пала духом. В отчаянии она взялась за ручку двери, и на удивление дверь оказалась незапертой.

Тамсин озадаченно заглянула в темный холл.

– Эй! – тихо позвала она, потом громче: – Эй! Есть здесь кто-нибудь? Хайвел?

Ответа не последовало; девушка со страхом огляделась вокруг, боясь, что ее крик привлек внимание, но поблизости никого не было, и она решилась все-таки войти в дом.

Когда входная дверь закрылась за ней, в холле стало совсем темно, но она не решалась включить свет, чтобы кто-нибудь снаружи его не увидел. Она ощупью прошла по коридору до гостиной и только там зажгла свет.

Все здесь выглядело как обычно, за исключением, пожалуй, более толстого слоя пыли на всех предметах.

Видимо, миссис Уильямс устроила себе рождественские каникулы и еще не приступала к работе.

Но, несмотря на это, в комнате было тепло, потому что, уходя, Хайвел зажег камин, и хотя огонь уже превратился в тлеющие угли, рядом находились дрова.

Тамсин подбросила дров в камин, и когда они весело затрещали, пошла на кухню. Она просто умирала с голода и решила, что Хайвел не будет возражать, если она приготовит себе чашку кофе и сэндвич. Девушка, задумчиво жевала хлеб с сыром, когда ей в голову пришла мысль, что Хайвел, возможно, пошел в пивную. Взглянув на часы, она увидела, что приближается время закрытия пивной, и почему-то занервничала. Аппетит у нее сразу пропал; она бросила недоеденный сэндвич в мусорное ведро и, взяв с собой чашку кофе, вернулась в гостиную.

Время шло, но Хайвел не возвращался, и Тамсин, уютно устроившаяся на диване перед камином, начала дремать. Где они все, устало, думала она, Хайвел, отец, Джоанна с малышом…

Тамсин, наверное, заснула, но внезапно пробудилась от ощущения того, что в доме кто-то есть. У нее мурашки побежали по спине. Она не заперла дверь, и любой мог войти в дом, точно так же, как это сделала она.

Однако звуки доносились сверху. Она постаралась разглядеть стрелки на своих часах. Было уже за полночь. Это должно быть пришел Хайвел! Видел ли он ее здесь? Может быть, он решил не будить ее, увидев, что она так уютно устроилась?

Но Тамсин уже не было так уютно как вначале. Камин погас, и в комнате стало прохладно.

Она встала и вышла из гостиной. Свет на лестнице говорил о том, что тот, кто был наверху, не боялся оказаться обнаруженным. Тамсин направилась к лестнице, но остановилась. Если Хайвел не знает, что она здесь, ее неожиданное появление станет для него настоящим шоком. Может быть, ей стоит подождать, пока он спустится вниз.

Но вдруг он не сделает этого, подсказал ей внутренний голос. Что если, вернувшись домой, он сразу ляжет спать? Внезапно девушка растерялась. Ее-то чувства не изменились, а как насчет Хайвела? Пять месяцев – долгий срок. Ах, если бы ее отец оказался дома! Тогда ее первая встреча с Хайвелом была бы вполне естественной.

Тамсин медленно поднималась по ступенькам, каждую минуту ожидая сердитого окрика. Но ничего не последовало. Оказавшись на верхней площадке, Тамсин огляделась. В одной из комнат горел свет, и неуверенным шагом она направилась к этой полуоткрытой двери.

Хайвел раздевался. Он уже снял рубашку, стоя спиной к двери. Девушка решила привлечь его внимание.

– Хайвел! – тихо позвала она. – Хайвел, я жду тебя!

Быстрота, с которой он повернулся к ней, и затравленный взгляд, появившийся на его лице, должны были предупредить ее, что за всем этим кроется нечто иное, нежели простое удивление при чьем-то внезапном появлении. Но Тамсин была слишком потрясена его внешним видом, чтобы обратить внимание на необычность его поведения. Хайвел сильно похудел и осунулся. Особенно изменилось его лицо. И без того глубоко посаженные глаза просто ввалились, и в них застыло выражение мучительной боли.

– Тамсин! – не веря своим глазам, пробормотал он. – Боже, у меня уже начались галлюцинации! Почему ты не можешь оставить меня в покое?

Такой отчаянный протест против присутствия Тамсин в его доме заставил девушку растерянно посмотреть на Хайвела.

– Это не галлюцинации, Хайвел, – тихо сказала она. – Это действительно я! Я вернулась. Только, кажется, я здесь ненужна.

Ничего, не видя перед собой, она повернулась, мечтая уйти отсюда как можно скорее, чтобы найти где-нибудь спасение от боли, вызванной его равнодушием.

Но Хайвел оказался проворнее ее. Он не дал ей уйти. Крепко схватив Тамсин за плечи, он прижал девушку к себе. Его руки ощупывали ее, будто он хотел убедиться, что перед ним живой человек из плоти и крови. Наконец, Хайвел застонал и уткнулся лицом в ее густые волосы.

– О, Тамсин, Тамсин, – тяжело дыша, повторял он. – Я не могу поверить, я просто не могу поверить.

Тамсин окутало тепло, исходившее от его сильного тела. Она закрыла глаза, предаваясь волнующим ощущениям. Только бы он не выпускал ее из своих объятий… Но когда она повернулась, чтобы поцеловать его, он отстранился, по-прежнему чуть удивленно глядя на нее.

– Боже мой, Тамсин, – прошептал он. – Если я дотронусь до тебя, то не смогу остановиться, а я должен это сделать.

– Почему? Почему ты всегда должен быть таким благоразумным и сдержанным? Разве ты не хочешь меня? – Она провела кончиками пальцев по его заросшей волосами груди.

Хайвел перехватил ее руку и отвел в. сторону.

– Тамсин, – глухо произнес он, – Ты не понимаешь…

– Хорошо, я не понимаю. – Тамсин с мольбой посмотрела на него. – Разве ты не рад меня видеть?

– Рад? – чуть слышно повторил он. – Боже, ты даже и не представляешь, что значило для меня увидеть тебя вновь!

– Тогда почему…

– Подожди! – Хайвел взглянул на свою обнаженную грудь. – Мне надо одеться. Спускайся вниз и подожди меня.

– Не могу ли я подождать здесь?

Хайвел отпустил ее руку и повернулся к двери.

– Если хочешь, – согласился он.

Тамсин посмотрела, как он пошел в свою спальню. Сейчас она не могла думать ни о чем другом, кроме своей любви к Хайвелу. Ничего не изменилось – она по-прежнему ему нужна. И этого для Тамсин было достаточно – пока.

Хайвел вернулся в теплом шерстяном свитере и предложил Тамсин спуститься вниз в гостиную. Когда она вновь повернулась к нему с явным намерением вновь оказаться в его объятиях, Хайвел остановил ее:

– Тамсин, будь благоразумна хоть на минуту! Разве ты до сих пор ничего не поняла? Мы же думали, ты погибла!

– Погибла? – Тамсин озадаченно посмотрела на него. – Но почему вы так думали?

Хайвел настойчиво усадил ее на диван, а сам остановился у камина, повернувшись лицом к ней.

– Скажи, – тихо спросил он, – как ты добралась сюда?

Тамсин удивилась.

– Что ты имеешь в виду? Я села на автобус в Лландриндод…

Хайвел нетерпеливо остановил ее.

– Я не это имею в виду, Тамсин. Как ты добралась из Бостона в Лондон?

– Как… на самолете, конечно.

Хайвел взволнованно сжал кулаки.

– Тамсин, самолет, на котором ты должна была лететь, разбился при взлете!

Тамсин несколько мгновений молча смотрела на него, потом ее лицо побледнело.

– О, Боже! – едва вымолвила она.

– Теперь ты понимаешь, почему твое появление так поразило меня? Я только что вернулся из Лондонского аэропорта, куда ездил вместе с твоим отцом. Он в ужасном состоянии, и твоя мать тоже, поверь мне! Когда она позвонила вчера… – Его голос сорвался! – Мы решили, что ты погибла! Мы пытались навести справки, но так трудно было добиться ответа…

– Кто-нибудь остался в живых? – слабым голосом спросила Тамсин.

– Человек десять, кажется. Но кто они – неизвестно. Одно ясно – тебя среди них не было! – Он тяжело вздохнул. – Я должен сообщить твоему отцу, что ты жива. Он вне себя от горя!

– Да, да, конечно. – Тамсин встала, осознание опасности, которой она избежала, только сейчас стало доходить до нее.

– Хайвел, у меня кружится голова!

Хайвел привлек ее к себе, и когда их тела соприкоснулись, между ними вспыхнуло желание, поглотив все прочие чувства. Со сдавленным стоном Хайвел взял ее лицо в свои ладони, его губы нашли ее рот, полураскрытый в ожидании поцелуя.

Тамсин задрожала. В его поцелуе была такая неутоленная страсть, опалившая девушку как огнем, и от сознания того, что это она пробудила в нем такое чувство, у Тамсин кружилась голова.

– Я люблю тебя, люблю, – шептал он. – Ты нужна мне! Если бы ты только знала, что я пережил… эти несколько часов были для меня адом!

– Я знаю, – хриплым от волнения голосом произнесла она. – Я тоже страдала. Хайвел, почему ты тогда уехал? Почему не написал мне? Мне тебя так не хватало…

Его рот с жадностью прижался к ее губам, и это волнующее ощущение совершенно лишало её разума.

– Как я мог написать? – пробормотал он. – Я уехал, чтобы все обдумать, а когда вернулся, тебя уже не было! Тамсин, мне нечего предложить такой девушке, как ты.

– Кроме самого себя, – добавила она и сунула руки ему под свитер, чтобы пальцами ощутить жар его тела. – А мне и нужен только ты!