Текст книги "По ту сторону любви"

Глава 8

Дина проснулась в объятиях Моргана, не сразу сообразив, где чьи руки и ноги. Она вспыхнула от смущения, припоминая эту долгую распутную ночь. Она тихо выскользнула из постели, чтобы не разбудить Моргана. Радость от проведенной ночи скоро сменилась сомнениями.

Несмотря на его страсть. Дина не могла поверить, что Морган любит ее на самом деле. Возможно, она сделала ужасную ошибку, позволив ему заниматься с нею любовью. Это осложнит их отношения в будущем.

Позже, когда Дина помогала Грациеле готовить завтрак, в кухню вошел Морган. Дину приворожил его потрясающий вид, и она почти возненавидела его за власть над ней.

Легкий холодок прокрался в сердце Дины. Неужели она снова влюбилась в него? Ей не следует себе это позволять. Она все еще помнила, какую боль принесла ей его любовь.

– Доброе утро, – сказал он хрипло. Дина ничего не ответила на его веселое приветствие. Вместо этого она сосредоточенно начала резать домашний бисквит ножом, который ей дала Грациела.

– Буэнос диас вам, сеньор Морган, – сказала Грациела. – Вы что-то не очень бодро выглядите сегодня.

– Да, я мало спал. – Он драматически простонал и покосился на Дину. – Можно сказать, я вчера допоздна работал.

– Вы слишком много работаете, сеньор Морган, – сказала Грациела, принимая всерьез его замечание, в то время как Дина покраснела как маков цвет.

– О, я не знаю, – сказал он, лениво растягивая слова. – Я отлично развлекался прошлой ночью и теперь чувствую себя измотанным.

– Вы слишком преданы своей работе, сеньор Морган.

– О, очень предан. На самом деле предан! – раздался самоуверенный, дерзкий голос.

Дина впала в ярость, когда взглянула на него. В накрахмаленной голубой льняной рубашке, которая подчеркивала глубокую голубизну его сверкающих глаз и черноту его взъерошенных волос, он выглядел далеко не изможденным.

Черт побери адское самомнение этого человека! Дина кипела от злости. Она с трудом двигалась от боли в бедрах после его бурного любовного марафона.

– И все же, сеньор Морган, вам надо больше развлекаться и меньше работать. Я понимаю, не мне вас учить! – Грациела вышла из кухни и пошла в столовую накрывать на стол.

– Что мне надо, так это полного энтузиазма партнера, чтобы я меньше работал и больше развлекался, – прошептал Морган в длинные волосы Дины.

Она напряглась и выскользнула из его рук.

– Поищи себе где-нибудь еще.., партнера.

– Но я думал, что уже нашел, – прошептал он.

– Ошибаешься.

– Прошлой ночью ты вполне.., соответствовала.

– Не можем ли мы сменить эту отвратительную тему? – Она отрезала кусок бисквита и шваркнула его на блюдо, как кусок теста.

– Я уверен, что не отвратительную, дорогая.

– Отвратительную, – прошипела она.

– А я ожидал похвалы.

– Не дождешься, самонадеянный мужлан.

– Ну скажи мне по крайней мере доброе утро. Да еще с улыбкой.

– Еще чего!

– Да.., прошлой ночью…

– Прошлая ночь была ошибкой, – возразила она кисло.

– Какого черта! Что я сделал не так на этот раз, любимая?

– Во-первых, ты меня совратил. Ты знал, что я не была готова к такого рода отношениям с тобой. Но ты напирал…

– Черт возьми. Дина. Я ждал целых три недели. Прошлой ночью ты показала себя абсолютно готовой. – Он мрачно добавил:

– Я помню, ты даже умоляла меня…

– Заткнись же! – стояла на своем Дина.

Он оттащил ее от бисквита. Она с удивлением взглянула на него и увидела его нахмуренные брови и сардонически искривленный рот. Она понимала, что он еле сдерживает ярость.

Он возвышался над ней всей своей мускулистой фигурой. Сильный и мужественный, он казался совершенно неуместным в цветочно-оборочной кухне Грациелы.

Дине казалось, что перед ней незнакомец вместо мужчины, которого она так хорошо знала. Его глубокие голубые глаза враждебно смотрели прямо ей в душу.

Она облизала губы, чтобы ответить, но не могла вымолвить ни слова. Вместо этого она отвернулась к окну и стала смотреть на серые холмы и рады винограда.

– Что такое страшное произошло между нами вчера ночью, что ты утром не можешь на меня смотреть? – наступал он.

– Ну почему ты не оставишь меня в покое?

– Потому, дорогая, что я тебя люблю, – взорвался он.

Слова вырвались помимо его воли. Он ждал ее реакции. Его слова доставили ей огромную боль. Она выбежала из кухни. Он тихо выругался ей вслед. Кухонная дверь захлопнулась.

Весь день Дина размышляла о том, что он позволил себе в момент злости. А может быть, для него это единственный способ убедить ее? Дина была в замешательстве. Может быть, она не права, что не доверяет ему? Была ли она не права в прошлом? Если бы она доверяла ему, кончилась бы их любовь его браком с Холли? Или это просто его разумное объяснение случившемуся? Она помнила боль разлуки, годы разочарования, и ее сердце ожесточилось. Она не должна позволять себе слабость. Не должна. Но она позволила.

Морган не появился ни к обеду, ни к ужину, и Дина не знала, как спросить Брюса, не знает ли он, где Морган мог быть. На следующий день она видела его издалека один или два раза, когда он шел по своим делам на виноградник и в винодельню. Прошел еще один день. В половине шестого вечера, когда его все еще не было. Дина больше не вытерпела. Она спустилась в винодельню и спросила Ричарда, управляющего, где Морган.

– Кажется, вчера он спал в своем офисе, мисс Кирстен. Он работал допоздна.

Дина приподняла юбку и побежала вверх по витой лестнице к нему в офис. Она нерешительно постучала в дверь. Глубокий, до боли знакомый баритон ответил:

– Войдите.

Она толкнула дверь и остановилась на полпути. Морган сидел за массивным дубовым столом с чашкой кофе в одной руке и телефоном – в другой. Дымок от сигареты вился из пепельницы. Погрустневшими глазами он показал Дине на кресло. Окончив разговор, он положил трубку.

Дина почувствовала его испытующий взгляд и вдруг смутилась. Он взял сигарету, затянулся и тут же потушил ее.

– Чему я обязан такой честью, мадам? – спросил он с вызывающей самоуверенностью.

– Я.., я… – Дина вдруг почувствовала себя глупо.

– Только не говори, что ты по мне соскучилась.

Она быстро взглянула на него и увидела озадаченный, настороженный блеск в его глазах, полных надежды. Он ждал, что она скажет.

– Нет, я не соскучилась. Просто Грациела интересовалась, будешь ли ты обедать, – увильнула она.

Морган приподнял одну бровь.

– Черт с ней, с Грациелой, которая интересуется! – сказал он с издевкой. – Но ты слишком труслива, чтобы признаться.

Облизав губы. Дина ответила:

– Я пришла сюда не для того, чтобы ты меня оскорблял, Морган.

– Тогда я не буду оскорблять тебя, – сказал он примирительно. – Я удивлю тебя комплиментом. Ты очень красивая, когда так краснеешь. Это придает блеск твоей полупрозрачной коже, но ты, наверное, и сама это знаешь.

– Ты же сказал, что не собираешься меня оскорблять, – сказала она, еще больше краснея.

– О да. Не буду. Если бы ты чаще улыбалась, Дина, ты могла бы быть ошеломительной, с твоей прекрасной кожей, черными волосами и темными глазами. Поверь, я не жалуюсь. И не оскорбляю тебя. – Его глаза озорно вспыхнули. – Кто сказал, что все это должно принадлежать мужчине? По крайней мере не я. Я и так имею достаточно. – Он лениво развалился в кресле и начал рассматривать роскошную фигуру Дины оценивающим мужским взглядом.

– Я никогда не принадлежала тебе, – прошипела она.

– Да ну? А я-то мечтал каждое утро просыпаться рядом с тобой, как это было на днях. Она разозлилась и на себя, и на него.

– Тебе не следует больше вспоминать об этом.

В его глазах появился опасный блеск. Дина попыталась рвануться к двери, но Морган вскочил еще быстрее, схватил ее за плечи и притянул к себе ее упирающееся тело.

– А может быть, я хочу напомнить тебе, любовь моя, – мягко подкалывал он.

– Отпусти меня, ты, хулиган! – Она прерывисто дышала. – Ты не должен так со мной обращаться.

Она увертывалась, но его упругое тело оказывалось только ближе. Он прижал ее так сильно, что она с трепетным бесстыдством ощутила его нескрываемое желание.

Морган не обращал внимания на ее злые слова и, запустив руки в ее длинные волосы, повернул ее к себе лицом. Ее обдало его теплым дыханием.

– Ты сама искала меня, не так ли? Если бы ты не хотела меня, ты бы осталась дома.

– Нет.., ты ошибаешься. Я не этого хочу, – заикаясь, сказала Дина.

– Ты уж, пожалуйста, решай, и побыстрее, моя дорогая. У мужчин, черт возьми, есть свой предел. Если ты не хочешь меня, то держись подальше, а если хочешь, то не сопротивляйся мне.

Она смотрела ему в глаза и колебалась: гордость боролась с любовью. Как она может все еще любить мужчину, который оставил ее беременной и женился на другой? Но он не знал! – доносился слабый голос в его защиту. Это ты его оставила! Может быть, несмотря на все его разговоры о любви, она ничего для него не значит? Разве не он однажды ядовито уколол ее, сказав: почему бы не развлечься, если есть желание?

Допустим, это его чувства, а не ее? Жизнь без него не имеет смысла, это она поняла. Зачем отказываться? Возможно, если она отдастся ему свободно, если пожертвует своей независимостью, когда-нибудь она научится ему доверять.

Она отлично понимала, что их любви не суждено будет расцвести, если она будет сражаться с ним по каждому поводу. Ей надо снова потерять голову и добиться его любви. А если не выйдет, как сложатся ее отношения с сыном? Видеться с ним по выходным? Она слишком любила обоих, чтобы не попытать счастья.

Высокомерная гордость рушилась перед всемогущей любовью. Он сумел прочитать это в ее глазах, прежде чем она заговорила.

– Я люблю тебя, Морган, – призналась она нежно. – Я всегда тебя любила и буду любить.

Он пристально смотрел в ее сияющее лицо.

– Да, я люблю тебя, – прошептала она и обвила руками его крепкую шею. – Все эти годы для меня никого не существовало, кроме тебя.

Его лицо выразило удивление.

– Я не знал.

– Это было так глупо после всего, что ты сделал. Я хотела ненавидеть тебя. Теперь твое мужское самолюбие может быть польщено.

– Мое мужское самолюбие? – Он удивился. – Ты в самом деле так думаешь, дорогая? Она кивнула, и он сказал:

– Нечто гораздо большее, чем мое мужское самолюбие, уверяю тебя. – Он нежно прижался губами к ее шее. – Впервые, когда я тебя встретил, ты была еще почти ребенком, однако ты спасла мне жизнь. А когда ты позволила мне остаться, несмотря на все твои переживания, ты спасла гораздо больше, чем жизнь. – Он помолчал. – Я тоже не смог тебя возненавидеть, как ни старался. Все эти годы я помнил твою красоту, отвагу и силу характера. И я всегда был уверен, что мы могли бы исправить все наши недоразумения, если бы не рождение Стивена.

– Мы потратили слишком много времени зря, – сказала Дина, задыхаясь. Она подошла к двери, заперла ее и выключила свет.

– Что ты делаешь?

– Скоро поймешь, – промурлыкала она. Затем начала раздеваться: сначала она подняла руки и сняла свитер, призывно обнажив грудь. Последние лучи заходящего солнца осветили ее тело мягким, переливающимся светом.

Наблюдая за ней, Морган издал глубокий вздох. Пульс бешено забился. Она была прекрасна, как богиня. Даже еще прекрасней, потому что была из плоти и крови. Свет играл на ее гибком, чувственном теле, золотя скульптурные очертания и подчеркивая расцвет ее несравненной красоты.

– Ты распутница. Я уверен, что ты соблазняешь меня, – сказал он со стоном.

– А ты возражаешь? – Она улыбнулась. Ее дрожащие пальцы расстегнули пуговицу его воротничка.

Он вытащил рубашку из своих слаксов и начал расстегивать ее снизу вверх, пока их пальцы не встретились и не оголилась полоска его загорелого торса.

Она поцеловала эту полоску, потом нагнула голову ниже. Нежные прикосновения ее губ вызвали у него стон. Она целовала его медленно и томно, и он не выдержал.

– Ты вынуждаешь меня хотеть тебя, – прошептал он хрипло и начал целовать ее в губы.

Дина прижалась к нему в отчаянной надежде и страстном желании. Долгие часы они неистово отдавались друг другу.

Впервые их союз был и физическим, и духовным: союз сердца, души и тела. После они лежали в объятиях друг друга, счастливее, чем когда-либо.

– Нам надо идти в дом, – дразнила Дина, улыбаясь.

– Зачем? – Его пальцы по инерции продолжали ласкать ее горячее плечо и грудь.

– Тебе надо что-нибудь поесть. А то Грациела будет ворчать.

– Ворчание Грациелы сегодня мало меня волнует.

– Но мы не должны намеренно оскорблять ее в лучших чувствах.

– Думаю, ты права. Но мне не хочется сейчас никого видеть, кроме тебя. А как мы объясним, почему не пришли раньше?

Глаза Дины озорно блеснули.

– Почему бы тебе не сказать ей, что мы допоздна работали? Она этому поверит, постоянно повторяя, что ты предан работе.

– Очень предан работе. – Морган хихикнул. – С такой преданностью мог бы работать и подольше.

Пока он говорил, его рука скользила вдоль ее тела. Он возобновил свои нежные ласки.

– Морган!

Он закрыл ей рот поцелуем, и прошло много времени, прежде чем они отправились обедать.

Глава 9

Дина почувствовала полное счастье, о котором всегда мечтала, после того как полностью растворилась в любви Моргана. Блеск и слава в мире виноделия, окружившие ее помолвку с французским графом, померкли из-за своей незначительности. Теперь все это было в прошлом.

Прошедшие недели были очень важными для Дины, Моргана и Стивена, потому что они учились любить друг друга. Дина с радостью смотрела в будущее. Она была дома с любимыми людьми в своем любимом Напа-Вэлли. В годы уединения она часто мысленно бродила по долине, поэтическая красота родных мест преследовала ее, и теперь все это снова принадлежало ей. Она заново для себя открыла дивные очертания, свет и тени горы Святая Елена, прелесть прогулок вместе с сыном по холмам, голубым от люпина весной и темно-желтым летом. Теперь она снова будет любоваться виноградниками среди желтой кипени дикой горчицы. Сейчас впервые за много лет жизнь показалась ей сладкой.

Когда кончились рождественские каникулы и Стивен пошел в школу. Дина стала регулярно наведываться в винодельню. Этот год был особенно урожайным. Каждый день она работала рядом с Морганом и наравне с ним и управляющим принимала важные решения. Морган всегда с ней соглашался. Первое, что она сделала, помогла ему продегустировать каберне Кирстен-Вайн-ярдз, знаменитое во всем мире своим букетом и мягкостью.

Несколько журналистов брали у Дины интервью относительно причин, по которым она бросила де Ландо и вернулась домой, и она с неизменным воодушевлением говорила о возможностях виноградников Кирстен Вайн-ярдз. Уходя, один из репортеров, мистер Дэвис, маленький шустрый человечек, которого она недолюбливала, спросил ее о Моргане.

– Кто этот мистер Смит, мисс Кирстен?

– Я говорила вам, мистер Дэвис, он управляющий Кирстен-Вайн-ярдз. Партнер по бизнесу.

– Как я понимаю, вы собираетесь за него замуж?

– Да, собираюсь.

– Мне показалось, я его где-то видел. Я никогда не забываю лица, мисс Кирстен. Может быть, я раньше о нем писал.

– Не думаю.

– Однако это так.

Странное коварство блеснуло в его глазах, и Дина почувствовала беспричинную тревогу. Она наблюдала, как он бойко сбегает по лестнице; тревожное чувство не покидало ее весь день, занятый работой.

В свободное время она оборудовала комнату радом с офисом Моргана под свой офис, обставив его с таким размахом, что Морган как-то шутливо посетовал, после того как увяз в ее пушистом сером ковре:

– Твой офис так роскошен, что все будут гадать, кто из нас здесь хозяин.

Сидя за столом, она увидела, как дернулся его подбородок, и улыбнулась.

– Каким же ты можешь быть упрямцем, дорогой. Я не собираюсь с тобой соперничать. Женщина, в конце концов, не может иметь все.

Она вышла из-за стола и встала рядом.

– Кто бы говорил, – сказал он с любовью. Смуглой рукой он потрепал ее по щеке и пристально посмотрел ей в глаза. – Ты же самая хорошенькая во всей округе упрямица. Что ты думаешь о том, чтобы два упрямца обменялись поцелуями?

Их губы слились в долгом поцелуе.

– Я никогда не надеялся, что смогу быть так счастлив, – сказал он, нехотя отрываясь от нее. – О такой жизни я мог только мечтать с детства. Двое любят друг друга. Настоящий дом и семья. Представь себе, у меня все это есть.

Его лицо напряглось от горького воспоминания, но она не задавала вопросов, надеясь, что он когда-нибудь расскажет ей о том, что заперто глубоко внутри. Он теребил ее волосы.

– Ты не представляешь, как я счастлив видеть тебя и Стивена вместе. Когда я был ребенком, были люди, которые завидовали, что у меня такая красивая мама, кинозвезда. Они завидовали нашим деньгам и славе, большому особняку в Беверли-Хиллз. Никто не понимал. Она была великая актриса и всем дурила голову. Все ее усилия были направлены на это. Когда моя мать была молодой, кинозвезды должны были упорно работать над своим имиджем. Мама мало обращала на меня внимания или, пьяная, врывалась в мою комнату с руганью. Я относился к ней со смешанным чувством ненависти и ревности, потому что вокруг нее постоянно вертелись мужчины. Я думал, лучше бы она была уродливой, чтобы мужчины не ходили к ней. Чем старше я становился, тем в большее замешательство и злобу впадал, пока не сорвался с цепи. То, что потом случилось, я думаю, было неизбежно.

– А что твой отец?

– Она сказала, что он умер. Она никогда не любила о нем говорить.

– Ты никогда не рассказывал мне о той ночи, о которой писали газеты. Твоя мать сказала, что ты пытался убить ее из-за денег и что она собиралась изменить завещание и лишить тебя наследства. Она сказала, что ты взбесился, когда узнал об этом. Морган, она была ужасно избита.

Его лицо помрачнело.

– Неужели ты думаешь, я забыл, как она выглядела в ту ночь? – Его глаза лихорадочно заблестели. – Все, что она говорила обо мне, было ложью, – сказал он резко. – Все поверили ей, – прошептал он убитым голосом. – Я не знаю, почему она все это сказала. Я не мог ничего доказать. Она очень дорожила своим имиджем, а я нет. У меня было много разных девчонок и бурных компаний. Моим противником был мой возраст. Никто не поверил моим словам. Та последняя ночь была самой злой иронией нашей совместной жизни. Когда-нибудь я тебе расскажу. Сейчас это не имеет значения. Она умерла три года назад. С тех пор как я удрал из Лоутона, я ее больше не видел, кроме одного раза. Это было двенадцать лет назад. Слава Богу, Стивену не придется пройти через все круги ада, через которые прошел я, пока рос.

Дине хотелось, чтобы Морган ей все рассказал. Но, очевидно, он все еще не мог спокойно вспоминать этот ужас. И она не настаивала. Пройдет время, они еще лучше узнают друг друга, и тогда, она уверена, он расскажет ей все.

Несмотря на постоянные заверения Моргана, Дину все же грызло смутное беспокойство. Она никак не могла поверить, что ее счастье с сыном и с Морганом может быть прочным.

Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Что-то должно было произойти.

– Верь в будущее. Дина, – умолял он. – Верь в меня. Верь в нас!

И она старалась. Она героически старалась. Но как трудно менять привычки! Она никогда не верила в себя; она просто стала более опытной, чтобы скрывать комплекс неполноценности за фасадом преуспевания.

Та зима была холоднее обычного. Один за другим циклоны с Тихого океана обрушивались на виноградники Кирстен-Вайн-ярдз весь январь и часть февраля. Поэтому в доме постоянно кто-то был простужен. Тогда-то Дина заметила, что Брюс нездоров. Конечно, дед всячески старался скрыть свое состояние. Ему было восемьдесят четыре года, но его здоровье всегда было удивительно крепким.

Внезапно она заметила, какой он бледный и худой. Недавно он перебрался в комнату внизу. Он ослаб, почти перестал есть и часто оставался в постели, особенно в холодные дни. Когда бы Дина ни спросила Брюса, как он себя чувствует, он отмахивался и говорил, что не хуже любого в его возрасте, что у него просто простуда, которая пройдет, когда потеплеет. От врача он отказывался. Наконец, в отчаянии, она напрямую заговорила с Морганом:

– Мне кажется, с дедом не все в порядке. Он упрямый и не признается. Скажи мне правду, Морган, он болен?

– Да, он серьезно болен, – с грустью признался наконец Морган. – Боюсь, смертельно болен. – В его глазах было сострадание.

– ТЫ давно это знаешь?

– Как раз перед тем, как я за тобой приехал.

– Это было одной из причин твоего приезда в Швейцарию?

– Да. Я знал, что ты захочешь быть с ним, так же как он мечтал, чтобы ты была здесь.

– Почему же ты мне ничего не сказал, Морган?

– Потому что меня просил Брюс.

– Сколько ему осталось?

– Он отказывался от традиционного лечения, но его врач сказал, что он сильный и что такие болезни развиваются медленно в его возрасте. Может быть, года два или чуть больше.

– Нет… – она тихо заплакала.

– Он обнял ее.

– С этим ничего не поделаешь.

– Я рада, что узнала, пока еще есть время.

– Дина, может быть, это неподходящий момент, но может, и нет… – Он посмотрел на нее долгим взглядом. – Я уверен в своих чувствах к тебе. Я всегда любил тебя, и этого уже не изменишь. Хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Я думаю, Брюс будет доволен, если мы поженимся, пока он еще может повеселиться на нашей свадьбе.

– Ты уверен, что хочешь на мне жениться не из-за Брюса? Уверен, что не торопишься?

– Абсолютно уверен.

– Тогда и я тоже. – Она потянулась к его губам. – О Морган, – тихо простонала она.

Через два дня, просматривая газету. Дина побелела от шока. Она вцепилась в газету дрожащими пальцами, стараясь взять себя в руки, и прочитала жестокие слова: “Знаменитая в мире виноделия Дина Кирстен выходит замуж за Моргана Гастингса, сына известной кинозвезды Терезы Гастингс, которую он несколько лет назад избил и был осужден”.

Дина съежилась при виде фотографии Терезы с искаженным от боли, заплаканным лицом и молодого сопротивляющегося Моргана, пытающегося скрыться от камеры. В статье цитировались уже известные слова Терезы, рассказывалось о побеге Моргана из школы для трудновоспитуемых четырнадцать лет назад и упоминалось о бурной любовной жизни Терезы, ее болезни и смерти. Сообщалось также о карьере Дины во Франции и несколько слов о Кирстен-Вайн-ярдз. Подписана статья была Дэвисом.

О, этот ужасный, ужасный маленький человечек! Дина порвала газету и выбросила в корзину.

– Ты думаешь, так легко от этого отделаться? – послышался мрачный голос Моргана.

Она обернулась. Он весь был в напряжении, с каменным лицом.

– Я.., я не хотела, чтобы Стивен это прочел, – объяснила она.

– Я ему показал перед уходом в школу.

– О Морган, – заплакала она. – Ты не…

– У меня не было выбора. Я не хотел, чтобы он узнал от детей. Я сказал ему, что это не правда и, когда он вырастет, я расскажу ему все. Он поверил мне и сказал, что побьет каждого, кто произнесет хоть одно плохое слово обо мне. Он ушел, готовый к бою.

Дина слабо рассмеялась.

– Знаешь что? Я еще никогда так им не гордился, – сказал Морган и, помолчав, добавил:

– Интересно, как наши друзья в долине прореагируют?

– Для настоящих друзей это не будет иметь значения.

– А для тебя? Ты все еще хочешь выйти за меня замуж? Я пойму, если…

Она уставилась в его несчастное лицо невидящим, затуманенным от собственных эмоций взглядом и нежно вложила свою руку в его. Он судорожно сжал ее и притянул к себе.

– Я люблю тебя, Морган, и никто не в силах изменить этого.

Она сочувствовала его ужасному прошлому.

– Я тоже тебя люблю. – Его голос дрожал от наплыва чувств. – Никто из тех, кто знал эти выдумки, не поддержал меня. Никто.., кроме тебя. – Ему изо всех сил хотелось загнать горькие воспоминания назад.

– Совсем скоро ты освободишься от прошлого, Морган. Я обещаю.

Он дотронулся до ее губ, и она почувствовала себя необычайно счастливой.

Дина и Морган поженились первого марта в холодный ясный субботний день. Сильный ветер на улице срывал цветки желтой акации, росшей перед домом. В доме же было тепло и уютно. Горели камины. На пианино играли духовную музыку.

Церемония бракосочетания проходила без излишних торжеств, в гостиной. Брюс по этому случаю собрался с силами и выглядел вполне здоровым, когда вел под руку невесту вниз по лестнице. Наговорив много теплых слов, он вручил ее жениху, а Стивен чувствовал себя гордым рядом с отцом, который вдруг растерялся, надевая обручальное кольцо.

После короткого обмена клятвами дом пришел в большое оживление от безудержного веселья гостей, в основном жителей долины. Ни один из них, даже если и прочитал, ни словом не обмолвился о заметке. Шампанское и великолепные белые вина лились рекой.

В белом шелковом платье и кружевной вуали, Дина вся так и сияла рядом со своим высоким, темноволосым мужем, когда они принимали поздравления. Он часто обезоруживающе улыбался, а она очаровательно краснела, купаясь в потоке его любви. Многие говорили, что Дина была особенно красивой в этот день. Она слышала восхищенный шепот вокруг: “Какая красивая пара”, “Как хорошо, что они женятся. У него, вы знаете, есть ребенок, а она, говорят, очень хорошо к нему относится”.

Живущий по соседству винодел отозвал Моргана в сторону попросить взаймы трактор, потому что его вышел из строя. Они быстро втянулись в разговор, и Дина оставила их, расхаживая из комнаты в комнату, с удовольствием болтая и смеясь с гостями. Вскоре она соскучилась по Моргану и отправилась его искать. В гостиной Моргана уже не было. Человек, с которым она его оставила, сказал, что они с Брюсом в библиотеке.

Испугавшись, что Брюсу, несмотря на его бодрый вид, стало нехорошо, Дина побежала туда. Дверь библиотеки была приоткрыта, и она отчетливо услыхала их голоса. Какой-то инстинкт опасности не дал ей войти.

– Я, конечно, должен отдать ее тебе, – говорил Брюс теплым ободряющим голосом. – Ты был прав, а я нет, в том, как приручить Дину. Я никогда не верил, что тебе удастся уговорить ее выйти замуж. Это гораздо лучшее решение, чем я думал.

– Определенно, – раздался мрачный ответ Моргана.

У Дины похолодели пальцы, вцепившиеся в дверную ручку. О чем они говорят? Она должна это знать. Она отошла в сторону и стала прислушиваться.

– Ты напрасно чувствуешь себя несчастным, Морган. Теперь, когда ты стал мужем Дины, никто не усомнится, что ты имеешь право вести это хозяйство, когда меня не будет.

– Мы оба знаем, что мне не удалось бы уговорить Дину так скоро, если бы ты не дышал мне в затылок.

– Я тоже не хотел давить на нее, но я места себе не находил, пока все было в таком подвешенном состоянии. – Брюс тяжело вздохнул. – Слава Богу, вы поженились и все уладилось.

– Возможно.

Дина открыла дверь. Мужчины смущенно замолчали. Брюс покраснел. Морган был мрачен и, как ей показалось, сердит на Брюса. Живые голубые глаза Моргана испытующе смотрели на нее. Он пытался определить, что ей удалось услышать и понять из их разговора.

Не показывая виду, она изобразила сверкающую улыбку.

– Вот ты где, дорогой. А я тебя повсюду ищу, – начала она игриво. – Что за свадьба без жениха?

– Прости, Дина, – сказал он вежливо. Его красивый голос был очень нежен, и на мгновение она позволила себе забыть, что только что считала его двуличным. – Я не собирался уходить надолго. – Его рука обвила ее оцепеневшее тело, и она, как ни в чем не бывало, вернулась вместе с ним к гостям.

До конца вечера подслушанный обрывок разговора не выходил у нее из головы. Морган вел себя очень нетерпеливо после спора с Брюсом, и она была почти уверена, что у Брюса и Моргана есть что от нее скрывать. Она решила выяснить это во что бы то ни стало.

Когда прием подходил к концу. Дина ушла к себе в комнату переодеться для свадебного путешествия. У них было всего три дня, и они решили провести их на даче своих друзей в Стинсон-Бич. Морган не мог уехать надолго, потому что весной часто бывали заморозки, и он не хотел оставлять виноградники на других. Морган выбрал Стинсон-Бич потому, что это было близко. Он шутил:

– Я решительно не хочу тратить наше драгоценное время на дорогу.

Дине было все равно, куда ехать. Главное – это быть с Морганом. Теперь вся эта идиллия кончилась.

Дина была в своей комнате наверху и укладывала в чемодан мягкий голубой шерстяной свитер и шелковую блузку. Она ближе придвинулась к зеркалу и двумя ловкими движениями накрасила губы. Брюс громко постучался:

– Можно войти. Дина?

– Конечно, – ответила она. Брюс вошел и пристально посмотрел на нее с любовью своими серыми лучистыми глазами.

– Я хотел попрощаться с тобой здесь наедине.

– Я рада. – Она с нежностью взглянула на него. Он сиял от счастья. В этот момент он совершенно не выглядел больным. – Ты уверен, что с тобой будет все в порядке, пока нас не будет? – спросила она мягким голосом. Затем бросила тюбик с помадой в голубую косметичку и подошла к нему.

– Я никогда не чувствовал себя так хорошо.

Она улыбнулась и крепко обняла его.

– Мы будем скучать по тебе.

– Вас не будет всего три дня. Не теряйте время, скучая по старику в медовый месяц. Будь счастлива. Дина. Я всегда желал тебе счастья. Морган хороший человек, хотя кто-то может думать о нем иначе.

– Я знаю, что он хороший человек. – Она отвела взгляд от Брюса. – Дедушка, я хочу быть счастливой, и я счастлива. Но…

– Ты не выглядишь счастливой, детка. Что тебя тревожит? Если это не те враки в газетах, то что…

Она пристально посмотрела на него и решилась сказать:

– Я не хотела об этом говорить, но я подслушала часть твоего разговора с Морганом в библиотеке.

Брюсу стало неловко.

– Тебе не следовало этого делать.

– Я не собиралась, дедушка, но теперь я все-таки хочу узнать, что заставило Моргана просить меня выйти за него замуж раньше, чем он собирался это сделать? Почему ты давил на него?

– Детка, я не знаю, что ты слышала, но самое важное, вы с Морганом любите друг друга и вы вместе, – ответил Брюс уклончиво. – Ты замужем. Все остальное уже не имеет значения.

– Напротив, очень даже имеет! Это была идея Моргана или твоя приехать за мной в Швейцарию? – спросила Дина.

Брюс опустил голову.

– Сначала моя, – признался он неохотно.

– Как ты заставил Моргана?

– Никто не может заставить Моргана.

– Тогда как ты его убедил?

– Знаешь, мне стало давным-давно понятно, что вы любите друг друга. Конечно, была Холли. Я винил себя за их брак. Но после ее смерти вы оба упрямо не хотели что-то предпринять. Я пытался прошлым летом говорить с тобой о Моргане, но ты не желала и слышать. Когда ты написала, что собираешься замуж за Эдуарда в ноябре, я решил принять меры.

– И какие это были меры, дедушка?

– Ты ведь знаешь, я сказал Моргану о Стивене.

– Да.

– Я хотел, чтобы он понял, почему ты отказываешься вернуться. Затем я признался, что болен и хочу, чтобы ты была со мной. Когда и это не помогло, я испробовал последнее средство – мое завещание. Он очень упрям. Понимаешь, я хочу оставить все мое имущество, кроме той части, которая принадлежала Холли, а теперь Стивену, тебе. Я сказал ему, что у тебя скоро будет пятьдесят один процент имения Кирстен-Вайн-ярдз и что лучше вернуть тебя и помириться до моей смерти, потому что ты станешь его боссом. Морган проработал много лет, и я знал, что он не хочет уезжать отсюда, а также мне было ясно, что если вы снова встретитесь, то не захотите больше расстаться. Выходит, я был прав.