Текст книги "Когда мы надеемся"

Глава 10

Ожидание оказалось самой настоящей пыткой. Мне повезло, что Эрин вернулась, ведь, не считая учебы и работы, большую часть времени я проводила с ней. Отойдя от шока, родители приняли дочь с распростертыми объятиями. Я понимала, как важно для нее иметь место, куда она всегда может вернуться, что бы в жизни ни происходило.

Если мы не бродили по городу, «заново открывая» для себя Чикаго, то закрывались у меня в комнате. Эрин читала, а я сидела за столом и рисовала. Занятия на курсе изобразительных искусств по средам меня настолько вдохновляли, что, возвращаясь после них домой, я не могла остановиться и продолжала переносить на бумагу все свои фантазии.

Мэтт в свое время ни капли не преувеличил, как хороши занятия. После той первой пары, когда профессор Вега оценил наши навыки, следующие несколько оказались посвящены теории. Преподаватель рассказывал нам, что еще несколько столетий назад рисование рассматривалось лишь как средство достижения цели.

«Когда вы пишете картину, вы отбрасываете формы и линии, оставляя лишь важное глазу. Это интеллектуальный труд, он требует много внимания и тщательной проработки, – вещал профессор Вега. – Ваши натюрморты с вазами неплохи, пусть даже если вы иногда теряетесь в деталях. – Он кивнул на доску, куда в начале занятия снова вывесил наши работы. – Если спросить разных художников, скорее всего у каждого будет свой взгляд на искусство. Многие считают набросок второстепенным жанром. Подготовкой к настоящему творчеству. Дискуссии на эту тему ведутся с семнадцатого века. Пуссинисты твердо верили, что линии важнее цвета, в то время как рубенисты придерживались мнения, что линии второстепенны».

Ни на одной другой лекции я не делала столько записей, впитывая каждое слово. Мне казалось, будто передо мной распахнули дверь в другой мир. Мы обсуждали, какие основы важны для художника и кто из живописцев оказал наибольшее влияние на искусство. О многом я раньше даже не слышала, и одна мысль о том, чтобы наконец все это узнать, вызывала у меня дрожь нетерпения. Не успевал урок окончиться, я уже не могла дождаться следующей среды.

Эрин каждый раз, слушая про мои занятия, сияла так, словно это она их посещает. Прямо как сейчас. Она сидела у меня на кровати и внимательно выслушивала мои попытки описать впечатления от последнего урока.

– Я и не знала, как ты увлечена историей искусств, – прокомментировала Эрин. Из растрепанного пучка у нее на макушке выбилось несколько темных прядок, и теперь ярко выкрашенные кончики болтались на уровне подбородка.

До этого, рассказывая, я ходила взад-вперед по комнате, но наконец замерла перед кроватью.

– Я тоже не знала. Даже не задумывалась никогда о том, чтобы в это лезть. Но узнавать, откуда взялись все техники, которым я годами училась, в разы интереснее чтения всех моих предыдущих учебников по экономике.

Она осмотрела меня с головы до пят. Начиная с собранных наспех в косу волос и вниз по бежевой рубашке, заправленной под пояс светлых приталенных джинсов. Затем крепко зажмурилась:

– Ты выглядишь как моя подруга Элла, но я не уверена, ты ли это.

– Точно я, – с этими словами я приземлилась рядом с ней на кровать. – Инопланетяне меня не похищали, если ты об этом. Просто приходи в следующую среду, сама поймешь, как там потрясающе!

– Я собственные стрелки нормально нарисовать не могу, – возразила она. – С чего ты решила, что я добровольно тайком прошмыгну на урок рисования, да еще и получу от этого удовольствие?

Я внимательно изучила тонкие черные линии, обрамляющие ее глаза.

– Как по мне, они вполне ровные.

– Секрет в ватных палочках. Ими можно избавиться от любого промаха.

– Слова настоящего визажиста.

Эрин откинулась назад на покрывало, свесив ноги с края кровати.

– Вдруг это мое призвание? Ты можешь представить меня визажистом?

– Честно говоря, нет, – призналась я. Хоть она и частенько красилась, ощущения, что косметика – ее страсть, не складывалось.

– Я тоже, – вздохнула она. – Может, я налечу на свое предназначение во время одной из экскурсий по городу.

Я задумчиво хмыкнула и тут же получила локтем под ребра. Скривившись от боли, я потерла место удара.

– Как насчет проявить немного сочувствия?

На это я уже рассмеялась и перекатилась Эрин под бок.

– Все пытаюсь представить, кем бы ты могла работать. Но в голову ничего не идет.

А ведь в прошлом году мы так много обсуждали наше будущее. Но как-то так получилось, что на Австралии все оборвалось. Никто из нас всерьез не думал о ее возвращении в Чикаго. Настолько далеким оно казалось.

– Совсем ничего? Я могла бы стать пилотом. Или врачом. Передо мной открыто так много дорог, но чувство, будто ни на одной из них для меня нет места.

Довольно отрезвляющее озарение, которое снизошло на нас сравнительно недавно. После того как на смену мечтам о космосе или сцене пришла реальность.

– Тебе всегда найдется местечко на моей.

Широкая улыбка Эрин развеяла гнетущую атмосферу разговора.

– Поэтому-то ты и лучшая из всех Элл, которых я знаю!

– Ха. Я единственная Элла, которую ты знаешь.

– Точно. И в благодарность я помогу тебе составить список вещей, чтобы ты ничего не упустила.

– Еще есть целая неделя. – Я попыталась протестовать. Не люблю собирать чемоданы. Всегда грызет мысль, что я что-нибудь да забыла, и приходится все по три раза перепроверять.

Но Эрин слишком хорошо меня знала. Она приподняла бровь и выжидающе посмотрела.

Я вздохнула, признавая поражение:

– Открой ноутбук, файл в Ворде должен быть еще открыт.

Она тут же соскочила с кровати и села за стол. Пока она читала начатый вчера вечером список, я растянулась поперек кровати и достала телефон. Чжэ Ён не писал мне разве что во сне, так что каждый раз, стоило мне потянуться за телефоном, я обнаруживала новые сообщения.

Чжэ Ён: Послезавтра возвращаюсь в Сеул. Будут особые заказы, чтобы я успел их достать?

Я: Кровать для сна, проточная вода…

Чжэ Ён: Ха. Смешно.

Я: Думаю, я довольно неприхотлива в уходе. Во время путешествий вечно собираю с собой полквартиры. Так что, вполне вероятно, к тебе приедет с полдюжины чемоданов.

Чжэ Ён: Тогда я запросто представлю, что ты перебираешься насовсем и мне больше никогда не придется тебя отпускать.

Я: До чего удобно было бы иметь платяной шкаф как в Нарнии. Только зашла – и уже в Сеуле.

Чжэ Ён: Немедленно отправляюсь на поиски шкафа.

– Ты не отметила материалы для рисования, – прокомментировала мой список Эрин.

Я бросила телефон на матрас и нависла над плечом подруги.

– Они всегда у меня в рюкзаке, и я решила, что их можно не вписывать.

– А книги?

– Я еще не выбрала.

Как правило, перед длинными поездками я днями напролет составляла такой список, но в итоге забывала собрать вещи в сумки и укладывала все в последний день впопыхах.

Эрин хлопнула в ладоши и развернулась на стуле к книжным полкам.

– Супер. Теперь мы знаем, с чего начать!

Я окинула взглядом забитые стеллажи. Странно, что они еще не обвалились под тяжестью книг.

– Понятно, что первыми ты предложишь «Лунные хроники». Давай сэкономим нам обеим время, просто внеси их в список.

Ее глаза радостно сверкнули, и она показала мне большой палец.

– Я знала, что, если достаточно долго выносить тебе мозг, однажды ты их прочтешь. – Она вернулась к ноутбуку и записала название в перечень книг. – О’кей, что дальше?

Мы обсудили каждую из непрочитанных книг, их плюсы и минусы: например, размеры. К тому же чем тяжелее книги, тем меньше их получится взять с собой. И совсем неважно, что я не прочитаю больше одной-двух за неделю. Нужно быть ко всему готовой.

Вечером после ухода Эрин я была уже практически полностью готова к посадке на борт самолета до Сеула. Внутри нарастали напряжение и предвкушение, и все же мне предстояло провести здесь еще выходные и три самых обычных дня в университете. Я вышла из комнаты, чтобы отнести на кухню посуду из-под нашего с Эрин ужина, и на обратном пути завернула в гостиную. Лив сидела перед телевизором и смотрела интервью с NXT, судя по розовым волосам Чжэ Ёна, не из новых. Оперевшись на спинку дивана, я вгляделась в субтитры. Эд в это время рассказывал про значение их последнего сингла и то, как он вписывается в их камбэк. Должно быть, интервью пришлось на тот период, когда мы с Чжэ Ёном оборвали общение.

– Разве еще остались интервью, которые ты не видела? – поинтересовалась я спустя несколько минут. – Я думала, ты смотришь каждое в ту же секунду, как его публикуют.

Нахмурившись, Лив нажала на паузу и повернулась ко мне.

– Ты хоть знаешь, сколько интервью, радиошоу, закулисных видео и разных промо вышло к новому альбому? Я могла бы недели напролет сидеть у телевизора и все равно посмотрела бы в лучшем случае четверть. – Она снова перевела взгляд на экран и задумчиво посмотрела на взятое крупным планом лицо Эда. – К тому же тут они рассказывают о планах на будущее, альбомах и… – Она пожала плечами. – …и это так странно. Они делали столько намеков, а потом просто взяли отпуск?

Я отчетливо ощутила на себе ее взгляд, но так и не отвела глаза от экрана. В день выхода пресс-релиза вернулась Эрин, и с тех пор Лив не поднимала эту тему. Так что могу только представить, как сестренку медленно распирало изнутри.

– Я понимаю, что ты не можешь мне ничего рассказывать. Но теперь ты вдруг срываешься в Сеул и… Не знаю, это странно. Ты не можешь… просто сказать, у них все хорошо? Или что-то случилось?

Я посмотрела на Лив. Видя, как искренне она переживает за ребят, я просто не могла заставить себя промолчать. Она так любит NXT, радуется их успехам. А теперь все в один день рухнуло, и никто ничего не может объяснить. На ее месте я тоже не удержалась бы от расспросов.

– Они в порядке, – ответила я. – Просто возникли кое-какие сложности, и их нужно решить. К тому же тебе не кажется, что они заслужили отдых?

Лив облегченно вздохнула и расслабилась.

– Все фанаты говорят, что им нужно больше отдыхать, – подтвердила она.

– Именно. – Я обошла диван и плюхнулась рядом с ней. Еще один вечер чемодан и список могут подождать. – Итак, интервью о новых альбомах? Уже есть идеи начет следующего камбэка?

Вопрос пришелся как раз кстати. Лив тут же пустилась в рассуждения о бесчисленных фанатских теориях, каким может быть следующий альбом. Сестренка так сияла, что я, затаив дыхание, выслушивала каждую мелочь, которой она со мной делилась.

И все же весь вечер я никак не могла избавиться от послевкусия, которое оставляла за собой каждая ее улыбка, каждая искорка в глазах. Пока было даже неясно, когда NXT разрешат вернуться из их «отпуска» – говорить про выпуск следующего альбома и вовсе нечего. Остается только верить, что надежды Лив оправдаются.

Уже совсем вечером, вернувшись от Джоша, Мэл застала нас перед телевизором с большой «семейной» пиццей. Интервью NXT сменили диснеевские мультфильмы, хоть мы и смотрели их уже по сто раз. Мэл без колебаний присоединилась к нам, но продолжала делать вид, что смотрит мультики, только потому что мы настояли.

Я наслаждалась уютным вечером в компании сестер. Может, одна неделя – это не так много, но за последние несколько лет я и не помню, чтобы мы так надолго расставались и оказывались вне досягаемости друг друга. Даже во время школьных поездок мы никогда не покидали пределов США. Только теперь я поняла, что на бессознательном уровне этот факт внушал некую уверенность.

Выходные кончились, сосредоточиться на учебе получалось из рук вон плохо: мое воображение слишком занимала предстоящая встреча с Чжэ Ёном в Сеуле. Каким окажется город, что Чжэ Ён захочет мне показать. Насколько сблизит нас проведенное вместе время… Я вспоминала ночи в Нью-Буффало, поцелуи, прикосновения, которые все еще горели на коже, и сердце выпрыгивало из груди.

Внутри меня будто спорили две маленькие Эллы: одна из них даже радовалась расстоянию между нами, оно давало нам время постепенно узнать друг друга. Но была и другая, куда как более несдержанная. Она так наслаждалась близостью с Чжэ Ёном, что все остальное теряло значение. И из-за нее же, сколько времени я ни провела бы с ним, мне все мало.

Хуже всего пришлось в ночь перед отъездом. Я лежала, не смыкая глаз, и шаг за шагом повторяла про себя предстоящий маршрут в попытках успокоиться. Как же мне хотелось – и уже не в первый раз – быть более хладнокровной, просто встать с утра, спокойно поехать в аэропорт и не паниковать, если что-то пойдет не по плану. Но даже малейшие сбои сводили меня с ума. Особенно если я никак не могла проконтролировать ситуацию.

К двум часам ночи я сдалась. И написала Чжэ Ёну, понадеявшись, что уж он-то сможет усмирить мои нервы.

Я: Каковы шансы, что самолет рухнет посреди океана?

Чжэ Ён: Низкие. Очень-очень низкие.

Я: А вероятность, что я сяду не в тот самолет?

Чжэ Ён: Еще меньше. В разы.

Я: О’кей, но давай предположим, что в туалете я случайно схвачу не свою сумку и перепутаю терминалы?

Чжэ Ён: …как ты планируешь добыть в туалете чужую сумку?

Я: Ну, вдруг я на входе случайно столкнусь с тем, кто будет оттуда выходить. У нас окажутся одинаковые сумки, мы их уроним, а в спешке никто не будет проверять, свою поднял или нет.

Чжэ Ён: И ты, конечно, не посмотришь на билет, чтобы проверить терминал, и не заметишь на нем не то имя?

Чжэ Ён: Не говоря уже о том, что я на 99 % уверен: ты все важное по сто раз перепроверила и десять раз запомнила. Тебе хватит и номера места, чтобы понять, твой это билет или нет.

Я: …ну вот почему ты так хорошо меня знаешь?

Чжэ Ён: А чем я по-твоему занимался последние несколько месяцев во время наших разговоров? Прокручивал в голове песенки из детских мультфильмов?

Я: Ты сегодня какой-то злой. Или это твоя истинная сущность рвется на свет?

Чжэ Ён: Нет, прости.

Чжэ Ён: Я просто пытаюсь сказать, что все будет хорошо. Понятно, почему ты так переживаешь из-за путешествия, но на другом конце света тебя жду я, еда, большая кровать и крепкие объятия.

Я прижала ладонь к груди, прямо к сердцу. Какой же он… придумать подходящее описание не получалось. Он внимательный, милый, понимающий – все и сразу. Словами не выразить.

Я: Мне так любопытно, как выглядит твоя квартира.

Я: Все еще представляю себе огромную библиотеку, как в «Красавице и Чудовище». Может, слегка пыльно, но очень уютно.

Чжэ Ён: И кто же красавица?

Я: …

Я: Мы оба? Никто? Это вопрос с подвохом? Правильный ответ вообще есть?

Чжэ Ён: Ха-ха. Мне нравится вариант «оба». Но думаю, реальность тебя разочарует. Большая часть книг в наших общих апартаментах.

Я: О нет, я даже твою книжную полку не увижу?

Чжэ Ён: За кого ты меня принимаешь! Разумеется, здесь тоже такая есть. Комната без книг считается обставленной только наполовину.

Чжэ Ён: Я про твою фантазию о библиотеке. С ней я тебе не помощник. Ну и здесь не настоооолько пыльно.

Я: Ты перед моим приездом сейчас все вытрешь, да?

Чжэ Ён: Тут всегда чисто!

Я::DD

Чжэ Ён: Я боюсь пыли.

Я: Ну разумеется.

Чжэ Ён: Твои инсинуации неуместны!!

В попытке заглушить смех я уткнулась лицом в подушку. Всего несколько сообщений, и тревоги отошли на задний план. Что за добрая фея-крестная присматривала за мной, когда наши с Чжэ Ёном пути пересеклись на той церемонии? Поблагодарить бы ее.

Я: Хммм. Может мне удастся убедить свой мозг заснуть, если он поверит, что так время до нашей встречи пройдет быстрее?

Чжэ Ён: Попробовать стоит.

Я: О’кей. Пожелай мне удачи.

Чжэ Ён: Хороших снов, Элла.

Я: До завтра!

Я прижала телефон к груди, будто могла так стать ближе к Чжэ Ёну, закрыла глаза и вскоре уже спала.

Глава 11

Через несколько часов зазвонил будильник, я тут же подскочила, чтобы еще раз проверить, все ли собрала. Мэл и Лив попрощались со мной перед выходом из дома. От мысли, что придется в одиночку добираться в аэропорт и ориентироваться в нем, тянуло живот. Приехала я заранее, чтобы без лишних нервов разобраться и найти нужные стойку и выход. Пройдя в автомате электронную регистрацию, я спрятала посадочный талон в рюкзак и сдала багаж. Сердце то билось как ненормальное, то возвращалось к обычному ритму. Пока все шло гладко, но сколько непредвиденных ситуаций еще могло произойти, сколько всего могло пойти не по плану… Это держало меня в напряжении. За полчаса до посадки я села в зоне ожидания у гейта и остаток времени провела за книгой.

Самые важные вещи я положила в рюкзак: альбом для рисования, книгу, наушники – все, чтобы пережить этот полет. И все же к тринадцати часам в воздухе подготовиться невозможно. Стоило зайти в самолет и найти свое место, сердце забилось так сильно, что мне пришлось постараться, прежде чем я снова смогла нормально дышать. Оказавшись в своем кресле, я трижды проверила ремень безопасности и до самого взлета нервно подергивала ногами. Заложенные уши, тесные сиденья, шум… Это не первый раз, когда я лечу куда-то, но меня еще никогда настолько не нервировали неудобства. С самого утра у меня сводило живот, причем я никак не могла понять, то ли он призывает меня позавтракать, то ли, наоборот, даже не смотреть в сторону еды.

Тем не менее первые часы пролетели довольно быстро. Я развлекала себя видом в иллюминаторе и делала зарисовки похожих на сахарную вату облаков, виднеющихся на горизонте. Включала музыку или доставала книгу. Но в какой-то момент это перестало помогать, и я снова начала нервничать.

Вскоре снаружи стемнело, все больше и больше людей начали возиться, пытаясь устроиться поудобнее на жестких сиденьях. Я прислонилась к иллюминатору и тоже прикрыла глаза. Из наушников доносились мягкие переливы фортепиано. Я выбрала классику в надежде, что она отвлечет и убаюкает меня. Так и случилось.

Перед тем как начали разносить еду, мне удалось немного поспать. Запеканка из макарон, которую я взяла, оказалась на вкус гораздо лучше, чем на вид. За ужином я включила фильм из бортовой коллекции. Размять ноги и сходить в туалет получилось, только когда встали оба моих соседа по ряду. Обычно для меня не проблема провести несколько часов на одном месте, но эти дурацкие сиденья и другие пассажиры, от которых никуда не деться, просто убивали. Несколько минут спустя я вернулась на свое место и оставшиеся часы полета провела между книгой и телевизором.

Как только мы приземлились, я написала сестрам, что долетела и все хорошо. Потом добрый час ушел на то, чтобы получить багаж и не заблудиться в аэропорте Инчхон. Он оказался огромным и невероятно современным. Повсюду сновали люди, а через каждые два метра чередовались кафешки и магазинчики. Я попыталась найти выход, а когда мне удалось, чуть не потерялась среди бесчисленных автобусов и машин. Они были повсюду.

Чжэ Ён советовал взять такси, вместо того чтобы наперевес с чемоданами добираться в Сеул на общественном транспорте, рискуя в любую секунду свалиться от джетлага. Адрес он мне скинул заранее, так что я просто показала его таксисту, а когда тот попытался что-то уточнить на корейском, ответила извиняющейся улыбкой и села на заднее сиденье. Написав Чжэ Ёну, что уже еду, я отвернулась к окну.

По широкой трехполосной дороге, ведущей к мосту, мы покинули островок, на котором был расположен аэропорт. По обе стороны от нас раскинулась водная гладь, мерцая в рассеянном свете солнца. На фоне сероватого, затянутого дымкой облаков неба куда ни глянь вырисовывались очертания гор.

Виды меня ошеломили, я впитывала новые впечатления, даже усталость отошла на задний план. Мост вывел нас на территорию Корейского полуострова, горы сменились лесами. Не проверь я тысячу раз, точно ли села в нужный самолет, не поверила бы, что мы совсем рядом с огромным мегаполисом. Но чем дольше мы ехали, тем больше домов появлялось у дороги, пока перед нами, наконец, не вырос Сеул. Точь-в-точь как на картинках: бесконечные нагромождения небоскребов, толпы людей и яркие огни неоновых вывесок. Почти весь путь я не отлипала от окна и все равно с трудом верила, что это и правда происходит.

Мы ехали уже около часа, когда телефон у меня в руках завибрировал.

Чжэ Ён: Перед зданием пункт охраны. Они все говорят по-английски и предупреждены о твоем приезде. Напиши, когда окажешься там, я спущусь и заберу тебя у входа.

Спустя еще полчаса такси остановилось у комплекса из трех высоток. Я расплатилась с водителем кредиткой, он выгрузил из багажника чемодан. Я пробормотала «камзамида» – «спасибо» – как раз перед полетом выучила. Не уверена, насколько правильно я это произнесла, да и понял ли меня вообще таксист. Но он так дружелюбно улыбнулся в ответ, что у меня сразу поднялось настроение.

Стоило такси отъехать, я глубоко вдохнула. Ты в Сеуле, Элла. И до сих пор ты прекрасно со всем справлялась сама.

На секунду я запрокинула голову и посмотрела на верхние этажи высоток. Казалось, будто здания подпирают облака. Потом я взяла чемодан и двинулась вперед. Сердце билось где-то в горле, в ушах шумело. Я устала с дороги, и это наложилось на и без того расшалившиеся нервы. Сама не знаю, почему я так распереживалась. Все страхи вернулись и снова крутились в голове: а вдруг Чжэ Ён скинул мне не тот адрес? Или водитель свернул не туда? Как бы неправдоподобно все это ни звучало. Добравшись до пропускного пункта, я изучила доску объявлений и поняла, что должна предъявить охраннику удостоверение личности. Тот явно дольше необходимого вглядывался в мои документы, но все же пропустил.

Оказавшись, наконец, в холле, я написала Чжэ Ёну и нерешительно осмотрелась по сторонам. Стены обшиты панелями из темного дерева, пол отполирован настолько, что в нем можно разглядеть собственное отражение. Справа виднелась стойка ресепшена, женщина за ней мило мне улыбнулась. Я попятилась назад, но чуть не налетела на проходивших мимо людей и, пытаясь избежать столкновения, вжалась в стену. Больше всего мне сейчас хотелось слиться с ней. Казалось, я целую вечность стояла, стараясь никому не помешать. Но вот мелькнул знакомый силуэт, и меня сразу накрыло облегчение. А когда, заметив меня, Чжэ Ён ускорил шаг, я совсем расслабилась.

Было видно, как он изо всех сил старается спрятать улыбку, даже губу прикусил. Но стоило ему подойти поближе, и он просто засиял, в уголках глаз разбежались лучики-морщинки. Он наморщил нос, смущаясь собственной столь очевидной радости, а мое сердце – оно словно сошло с ума. Не успела я ничего сказать, а он уже подхватил мой чемодан, схватил за руку и потащил к лифтам в задней части фойе.

Как только двери лифта сомкнулись за нами, Чжэ Ён обхватил ладонями мое лицо, и… от его нежного поцелуя у меня даже закружилась голова. Я едва успела положить руки ему на грудь, но он уже снова отодвинулся. Мы стояли едва ли на расстоянии шага друг от друга. И Чжэ Ён тут же преодолел этот шаг, стоило мне снова потянуться за поцелуем. На этот раз он получился намного глубже, интимнее. Пряди волос Чжэ Ёна щекотали мою шею, меня окутал аромат его шампуня.

Мы проносились этаж за этажом, но я едва замечала это. Я полностью растворилась в Чжэ Ёне и жалела только о том, что однажды нам придется выйти из этой тесной кабинки. Стоило мне об этом подумать, лифт замер. Пока мы ждали, когда же откроются двери, наши руки переплелись, и Чжэ Ён скользнул поцелуем по моему запястью. За все это время никто из нас не произнес ни слова. Да и не нужно было. Такое чувство, будто я и без того прекрасно знала, что у него на душе. Меня захлестнуло облегчение, ведь он снова рядом.

Выйдя из лифта, мы остановились перед дверью с кодовым замком, Чжэ Ён ввел на клавиатуре комбинацию, и дверь разблокировалась с мелодичным сигналом. Распахнув дверь, хозяин пропустил меня вперед. Я очутилась в маленькой выложенной плиткой прихожей. Последовав примеру Чжэ Ёна, я скинула обувь и поставила в небольшой шкафчик. Надела подсунутые мне тапочки. Дальше в квартиру вел порожек, высотой где-то в полступени. Чжэ Ён перенес через него чемодан, мне ничего не оставалось кроме как идти следом. Справа на стене висел экран, и мой парень тут же отвлекся на него. Впрочем, меня настолько поразил открывшийся вид, что я это едва заметила. Просторная совмещенная с кухней гостиная. От пола до потолка огромные окна. Я как под гипнозом подошла к стеклу и замерла: прямо подо мной раскинулся Сеул, разделенный надвое руслом реки Хан. На другом берегу высились бессчетные небоскребы, из-за расстояния они казались просто крошечными. А вдали во все стороны раскинулись горы, будто образуя котлован, в котором и вырос город.

Ко мне неслышно подошел Чжэ Ён. Я почувствовала исходящее от него тепло, и мне вдруг стало до того уютно.

– Я и правда здесь? – спросила я, откинувшись ему на грудь.

Его руки легли мне на талию:

– Правда.

У меня вырвался недоверчивый смешок. Я никогда еще не оказывалась так далеко от дома, и меня переполняло чистейшее возбуждение. Мне хотелось изучить город, побывать во всех ресторанах, увидеть все любимые места Чжэ Ёна. Я оказалась на другом конце света. И как же здорово, что я преодолела мучавшие меня до недавнего времени страхи.

Бросив последний взгляд на город за окном, я повернулась к Чжэ Ёну и впервые со своего приезда внимательно осмотрела его. На нем был свитер среднего между розовым и фиолетовым оттенка и темные джинсы. Волосы лежали волной, я невольно задумалась, не укладывал ли он их перед моим появлением. Он тоже смотрел на меня так, будто старался уловить каждую деталь.

Наши взгляды пересеклись, Чжэ Ён улыбнулся, но остался стоять в шаге от меня. Мне хотелось крепко-крепко обнять его и никогда не отпускать… Но я тоже не сдвинулась с места, хотя видела по его глазам, что этого-то он и ждет. Приподняв бровь, я с немым вызовом продолжила смотреть на него. Вскоре он сдался. Подойдя, он обнял меня, уткнулся в макушку и счастливо вздохнул.

– Ты же знаешь, я просто не могу перед тобой устоять, – проворчал он.

Я фыркнула ему в грудь:

– Хорошо, что у меня упрямства на двоих.

Мне даже жалко его стало, настолько тяжело он вздохнул:

– Тебе это нравится, да?

Вместо ответа я встала на цыпочки и заглянула ему через плечо в жилую зону квартиры.

– Проведешь мне небольшую экскурсию по дому?

– Если хочешь, – согласился он. – Но ты разве не голодная? Принести попить? Может сначала отдохнешь?

Я покачала головой:

– Я скажу, когда мне что-нибудь понадобится. А если еще и покажешь, где холодильник, смогу стащить перекус из него, как только ты отвернешься.

– Оу, видишь ли… Тут такое дело, не уверен, что тебе захочется оттуда что-то тащить. Мама вручила мне с собой кимчхи и кучу другого панчхана, когда я возвращался в Сеул. Но если что, у меня есть целый шкаф, забитый раменом.

– Панчхан?

– Это… хм, очень разные закуски. Вареные, тушеные. Квашеная капуста, например. По традиции в начале зимы женщины во многих семьях закрывают сотни кочанов китайской капусты, чтобы хватило на год.

– Давай тогда попозже попробуем.

Кажется, я его не убедила.

– Подозреваю, вкус покажется тебе непривычным.

– Потому я и здесь, – ответила я. – Чтобы ты мог показать мне все то, чего нет на моей половине земного шара.

Вывернувшись из объятий, я схватила его за руку и потянула за собой от окна.

– Но сначала экскурсия по квартире.

– Да смотреть-то особо не на что. Вот гостиная, перед твоим приездом пришлось здесь убираться. – Он махнул рукой в сторону длинного дивана, стоявшего к нам спиной. – Раньше там возвышались десятки стопок книг.

У дивана – большой серый ковер, а на нем круглый стеклянный столик с букетиком из сухоцветов. На противоположной стене висел плоский телевизор, а в каждом углу стояло по горшку с растениями, которые придавали комнате особую атмосферу.

– Не знала, что ты такой садовник, – заметила я перед тем, как мы перешли к кухне.

В центре располагался кухонный остров из черного гранита с золотыми прожилками. За ним простенькая серая стенка шкафчиков с почти незаметной рабочей столешницей.

– Холодильник, рисоварка, плита, кофемашина, – быстро пробежался по основным пунктам Чжэ Ён.

Мы двинулись обратно ко входу, но, немного не доходя, свернули направо. Несколько шагов, и мы в спальне. И снова никаких дверей. Квартира предполагала открытое зонирование. И пусть даже она была не такой большой, но планировка и то, как плавно зоны перетекали одна в другую, заставляло ее казаться просторнее.

Слева от кровати дверь, за которой, как позже выяснилось, скрывалась ванная комната. С другой стороны – окно во всю стену, откуда открывался вид на город. Можно прямо лежа в постели повернуться на бок и любоваться виднеющимся внизу парком. Никогда бы не подумала, что столь огромный мегаполис может быть таким зеленым.

Я вертелась, стараясь все рассмотреть. Шкаф до потолка, кровать… и тут мне на глаза попались книжные полки. Чжэ Ён проследил за моим взглядом и только усмехнулся, когда я немедленно подбежала туда, чтобы изучить ассортимент. На большинстве корешков стояли корейские названия. Я вытащила одну из книг и погладила красную обложку с изображением, похожим на тень склонившегося в поклоне человечка. Открыв наугад страницу, я углубилась в непонятные иероглифы. И если одинаковые знаки у меня уже получалось распознавать, то стоило смениться шрифту, и все, пиши пропало.

Чжэ Ён взял у меня из рук книгу, закрыл и показал на первую часть названия.

– Ом-ма. Так по-корейски будет «Мама». Думаю, в переводе книга называется «Пожалуйста, позаботься о маме». – Он поднял взгляд и внимательно оглядел свою библиотеку. – Где-то тут должно быть английское издание.

– Можно его одолжить?

Приходилось ли мне читать книги корейских писателей? Не помню. Так что, наверное, нет.

– Моя полка – твоя полка.

За несколько секунд он отыскал книгу во втором ряду и вручил мне. Взвесив ее в руках, я с интересом посмотрела на женское лицо на обложке, потом прочитала синопсис и перевела взгляд на Чжэ Ёна.

– Зачем ты купил книгу на обоих языках сразу?

– Мне было любопытно, как ее перевели. У корейского с английским совершенно разная языковая структура. Иногда… при переводе что-то теряется.

Большая часть прочитанных мною книг изначально написаны на английском, и лишь немногие были переводными. Да и в любом случае я знала только один иностранный язык – испанский, но моих знаний не хватало на то, чтобы прочесть на нем целую книгу.

– Не стой ты рядом со мной, я бы на полном серьезе задалась вопросом, насколько ты реален, – сказал я.

Чжэ Ён удивленно усмехнулся:

– Почему?

– Ты раз за разом спихиваешь с Олимпа моих любимых персонажей. Одного за другим. По-моему, это не совсем нормально.

Он сузил глаза:

– Хочешь сказать, я все еще не номер один?

Я открыла рот, но тут же снова закрыла.

– Это вопрос с подвохом, да? Все, что будет сказано мной, может и будет использовано против меня?