Текст книги "Поединок сердец"

4

Мэтт старался не думать о Паоле, равно как и о событиях прошедшего вечера, но чем активнее он пытался изгнать воспоминания, тем труднее это оказывалось сделать.

Паола Романо уже само это имя у него вызывало ассоциацию с темными, удушливо-жаркими вечерами, с запахом тропических растений и льющейся цыганской музыкой. Она оказывала на него необъяснимое, странное воздействие. Когда он рядом с ней—то ведет себя совсем не так, как обычно, делает вещи, о которых и не помышлял.

Вот и прошлым вечером, например, когда они стояли перед входной дверью. Конечно же, у него и в голове не было целовать ее. Он хотел просто пожать ей руку и все. Ну, еще ласково улыбнуться, пожелать доброй ночи. Но когда он наклонился, запах ее духов наполнил его желанием, перепутал мысли. А потом он различил блеск ее глаз в сгустившейся темноте, блеск неистовый и страстный… Он, даже не осознав, что с ним происходит, потянулся к ней, прижал ее к себе, нашел ее губы…

Мэтт зажмурился, вспоминая вкус теплых, мягких губ, нежность ее рта, податливость маленькой точеной фигурки, прильнувшей к нему. Кожа шелковистая, нежная, волосы густые и ароматные. Он, почувствовал, как теряет самообладание. Можно ли выдержать такой соблазн? Он собрал последние крупицы воли и отпрянул. Это стоило ему больших усилий, все тело ныло от желания и только через немалое время он смог успокоиться. Даже сейчас, при воспоминании об их жарком поцелуе, что-то внутри него стягивается в узел, по телу вновь разливается волна неуемного желания.

О Господи, подумал он, и что такого в этой чертовой девке, что так смущает меня? Всего-то один телефонный звонок, несколько извинений относительно того, что он не сможет пригласить ее на вечер, который устраивают родители. И все потому, что ему не хотелось ломать упорядоченный уклад жизни, спокойное течение повседневности. Ему представлялось, что пустить Паолу Романо в свой мир – это все равно, что привести тигра в комнату с домашними котятами.

Тут зазвонил телефон внутренней связи, и Мэтт вынужден был отвлечься. Он нажал кнопку.

– Да, Рейчел?

– Мистер Норман, здесь мистер Тобайас.

– Уже? Я буду через минуту. – Мэтт взглянул на часы. Трудно было поверить, что уже три часа время встречи с Бенджамином Тобайасом. Невозможно, но он даже не заметил, как в думах о Паоле прошло битых два часа.

Он взял календарь и маркером отметил наиболее важные позиции.

Потом пригладил волосы и прошел в приемную, где сидела Рейчел. Обычно она приглашала клиентов в его офис, однако Бенджамин Тобайас был клиентом номер один, представляющим особый интерес для фирмы.

Мэтт был очень озадачен, когда Оскар Клейбурн объявил, что после неожиданной кончины Клэнси Бэска все дела Тобайаса теперь предстоит вести ему, Мэтту Норману.

– Но почему я? – недоумевал Мэтт. – Вы же лучше знаете этого клиента. Я как младший адвокат могу оказаться недостойным его ранга.

– Я уже переговорил с ним на этот счет, – пояснил Клейбурн. – Ваша кандидатура не вызвала, возражений. У вас все получится, Мэтт.

– Но я беспокоюсь о другом: просто этот клиент требует особенно деликатного отношения к себе и не с каждым адвокатом откровенен. Вы знаете, сэр, у мистера Тобайаса особые взгляды на вещи.

Оскар Клейбурн наполнил стакан базированной водой из сифона, стоявшего на краю стола.

– Мэтт, я обговорил ситуацию с другими ведущими адвокатами фирмы. Не поймите меня превратно, но мы решили прикрепить Тобайаса к вам именно в силу схожести ваших характеров.

– Схожести характеров?! – Мэтт не мог поверить в то, что слышал.

Он был явно недоволен этим решением, но продолжать спор было бесполезно. Все-таки такое предложение следовало расценивать как жест доверия со стороны старших адвокатов, как признание его способностей и уровня квалификации. Он пообещал Клейбурну, что сделает все от него зависящее. От того, как он поведет дела Тобайаса, зависело очень многое в его собственной карьере, и он не мог рисковать…

Теперь, приветствуя человека в летах, Мэтт хотел бы знать, что тот о нем думает. Пока никаких проблем в их взаимоотношении не возникало, но и дел-то особых не было. Мэтт чувствовал, что к нему присматриваются, и заключительный вердикт еще не вынесен.

Мужчины пожали друг другу руки, и Мэтт приветливым жестом пригласил Тобайаса пройти в его кабинет. Невысокий и худощавый, Тобайас поражал чувствовавшейся в каждом его жесте внутренней энергией.

Когда Тобайас устроился в одном из мягких кожаных кресел, стоящих перед столом, Мэтт занял свое кресло-вертушку. У него вошло в привычку разговаривать с клиентом, сидя в кресле напротив, давая ему возможность почувствовать себя раскованно, сделать разговор более доверительным. В отношении с Тобайасом все обстояло иначе: здесь должна была сохраняться определенная дистанция и психологическая и физическая. Мэтт открыл папку с документами компании Тобайаса.

– Меня несколько удивила неотложность встречи, Бен…

– Можете убрать документы, – проронил Тобайас. Его колючие глаза под темными бровями не упускали ничего. – Я пришел сегодня не для того, чтобы говорить о компании «Тобайас индастриз».

Мэтт ждал, давно и безупречно выучив правило хранить молчание в нужный момент, давая собеседнику возможность высказаться.

– Напрямую это, как я полагаю, не связано с бизнесом, так что эта папка ни к чему. – Он коснулся пальцами галстука каштанового цвета шелк с серыми полосками. Старый джентльмен держался несколько скованно, и это откровенно удивило Мэтта, которому до сих пор не доводилось видеть Тобайаса неуверенным. Что в нем Мэтту откровенно не нравилось так это его склонность поважничать. Может, в этом крылось сходство между ним и Тобайасом? – Я хочу составить совершенно новое завещание, – заявил Тобайас.

– О-о! – Мэтт надеялся, что выражение его лица в этот момент не было слишком глупым. Он знал, что на оформление текста нового завещания могут уйти недели.

– Я хочу изменить имя главного наследника, – продолжал Тобайас.

– О-о! – Мэтт почувствовал, что еще одно такое восклицание, и его сочтут кретином, однако удивление было неподдельным. Точнее, он был просто шокирован. Известно, что единственным наследником Тобайаса являлся его сын Дэвид. Глаза Тобайаса прищурились.

– Если это не выйдет, то не нужно никакого завещания.

– Не уверен, что правильно понимаю вас, – сказал Мэтт.

– Все просто. Мой идиот-сынок намертво прилип к какой-то фотомодели. Он и слушать не желает моих увещеваний. Догадываюсь, что девка учуяла запах денег, вы знаете, каковы эти штучки из шоу-бизнеса. Когда она узнает, что я лишил Дэвида наследства, то вышвырнет его, как старую тряпку.

Мэтт оценил ситуацию: сжатые зубы, ледяной взгляд серо-стальных глаз. Бенджамин Тобайас, без сомнения, принял решение и не намерен выслушивать возражения. Мэтт знал, что обязан представить аргументы в пользу другой стороны авось Тобайас передумает. Но с другой стороны, если девушка действительно любит Дэвида и не думает о деньгах, она все равно выйдет за него замуж, а Тобайас всегда может вернуться к изначальному варианту завещания. Но если она действительно хищница, то Тобайас смешает им все карты.

– Дэвид настроен продолжать с ней связь? – спросил Мэтт.

– Да. Это и побудило меня к активным действиям. Когда они начали встречаться, я не беспокоился. Думал, это быстро пройдет. Но он голову потерял. Теперь уже речь зашла о женитьбе!

– Может быть, она не так уж плоха, как вам, кажется? – осторожно предположил Мэтт. – Вы с ней встречались?

– У меня нет желания ее видеть. Я знаю людей этого сорта. Она певичка, и этим все сказано. Поет в каком-то питейном заведении в районе Монтроза.

То, как он скривился, произнося «в районе Монтроза», чуть не вызвало улыбку у Мэтта. Действительно, отдельные части района считались неблагополучными, но там же находятся фешенебельные, современные рестораны. Однако за такое напоминание не следовало ждать от Тобайаса благодарности.

– Так… безголосая кошка, – презрительно добавил Тобайас. – В прошлом она уже один раз развелась. Насколько я могу судить, поиск выгодной партии – ее хобби.

Мэтт заморгал.

– К сожалению, иногда и такие попадаются…

– Да, люди хотят легко пожить, легко разбогатеть! Вот мы с Эмили прожили вместе сорок лет. Всякое случалось за эти годы, но мы сохранили преданность друг другу.

Мэтт знал, что в подобной ситуации говорить что-то бесполезно. Упрямец не передумает.

– Если он хочет именно этого… якшаться со всякими паршивыми музыкантишками, вести никчемную жизнь, разводы, наркотики, алкоголь, что ж, пускай. Выбор он сделал. Но я не собираюсь поощрять его намерения. – Тобайас даже фыркнул.

Мэтт почему-то подумал о Паоле. Она тоже музыкантша, говорила, что пела в клубах, на вечеринках, а теперь пишет музыку. Интересно, что бы сказал на ее счет Тобайас. Он, видимо, отнес бы ее к классу хищниц, одна из которых так виртуозно соблазнила его сына. Мэтт поежился. Тобайас, вероятно, потерял бы всякое доверие к нему, если бы узнал, что сам Мэтт флиртует с певичкой. Старомодное слово позабавило Мэтта, но лучше скрыть от старика свое настроение. Если клиент заметит хоть малейшую несерьезность со стороны адвоката, его негодованию не будет конца. Этот человек придерживался устаревших представлений, но в своих устремлениях сделать добро сыну он искренен это нужно признать. Так же и родители Мэтта желают только добра своим детям. Мэтт подумал, что когда-нибудь он сам так же будет относиться уже к своим детям.

– Тогда нам лучше сразу приступить к делу, – сказал он.

Одним из бесспорных достоинств своей работы Паола считала, чем бы она ни занималась возможность поразмыслить о том о сем. Это крайне необходимо, когда пишешь песни. А о чем можно думать, когда тебя окружают два десятка шаловливых детей? Поэтому после ужина с Мэттом, даже несмотря на то, что она была перегружена работой, она не упустила возможности поразмышлять о предшествующем вечере. Она вздохнула, прочищая засоренный фильтр, и вскользь подумала, почему, если человек может позволить себе построить такой прекрасный бассейн, он пренебрегает регулярными профилактическими работами? Но ее сознание было поглощено воспоминаниями о поцелуе Мэтта. В нем, собственно, не было ничего удивительного. В конце концов, она же не уродина! Но его неистовость просто обескураживала. Она улыбнулась, вспоминая, как он искал губами ее рот и что она при этом чувствовала. Сердце бешено колотилось, голова шла кругом. Поцелуй притянул ее к нему, разжигая огонь по всему телу. Кто бы мог подумать, что сдержанный мистер Норман умеет так целоваться?

Этот поцелуй дал ей возможность мельком заглянуть в тщательно скрываемый внутренний мир Мэтта Нормана. На поверхности – айсберг, а внутри – адское пламя. Интересно, какие еще сюрпризы он ей преподнесет. Оставалось с нетерпением ждать субботы. Но до субботы еще нужно пережить день, полный вызовов. Один из них был от ее постоянного клиента, которого она окрестила «мистер Т». Она заулыбалась при мысли о том, что снова увидит этого старого скрягу так она всегда про себя его называла. Время, потраченное на разговор с этим господином, обычно превращалось в своеобразный отдых после напряженной рабочей недели.

Она заглянула к нему пораньше, хотя была уверена—дел у него предостаточно. В душе он был совершенный добряк, но всячески стремился скрыть это. Когда Паола впервые приехала по вызову мистера Т., тот ей совсем не понравился: встретил ее недоброжелательно, держался напыщенно.

– Хм, что это за занятие для девушки ездить чинить бассейны? – спросил он с неодобрением.

– Обычная работа, – ответила Паола, одаряя его лучшей из улыбок и одновременно делая замер уровня хлора в воде.

Он сверкнул глазами.

Просто ждет, пока я сделаю какую-нибудь ошибку, подумала она, со знанием дела проводя анализ воды на кислотность и щелочность.

– Девушке, как вы, больше бы подошло преподавать в школе или работать в офисе, – отметил он.

– Я и преподавала в школе, – сказала Паола, сжимая фильтр и отходя к другому краю бассейна, чтобы его прочистить. – Мне не нравится целый день находиться в помещении. – Она глубоко вздохнула и взглянула на белесое небо. Обрывки облаков проплывали мимо. – Мне нравится то, чем я занимаюсь. Если Бог сотворил нас для того, чтобы мы целый день сидели взаперти, то зачем так прекрасна природа? – Она повернулась к нему с улыбкой на губах.

В ответ он тоже улыбнулся, что сделало его моложе лет на десять.

Это стало началом их дружбы. С того самого дня он всегда поджидал ее в пятницу пополудни, обычно наблюдая за ее работой. И они много говорили. Поначалу только о ее работе или о погоде, порой о его саде предмете особой гордости. Но в последнее время он стал чувствовать себя, немного раскованней, рассказывал о своей жене, которая умерла пять лет назад, о своем сыне. Паола даже полюбила эти разговоры. Она невольно стала симпатизировать старику. Сейчас Паола ехала к Западному университету, предчувствуя новый интересный разговор.

Однако когда она прибыла в поместье мистера Т., Регина, его домоправительница, сообщила, что на этой неделе хозяина не будет.

– У него деловая встреча в центре, – объяснила Регина. – Что-то срочное, я думаю, потому что когда он уезжал, то был мрачнее тучи.

И хотя Паола немного огорчилась, она решила, что отсутствие старика не так уж плохо: она быстрее закончит, а значит раньше вернется домой. У нее возникла идея новой песни и не терпелось приступить к работе. Песня под названием «Жаркие поцелуи». К тому же не терпелось позвонить Ким и рассказать о состоявшемся свидании и об ожидаемом субботнем вечере. Может быть, они обсудят, что ей надеть.

– Сегодня уходишь пораньше?

Мэтт приподнял голову. Рори стоял в дверях офиса.

– Нужно еще кое-куда заехать, а к семи быть дома?

– Послушай, какие дела в пятницу вечером. Самое время перевести дыхание и устроить небольшой у-ужин… – Рори изогнул руки так, будто бережно нес женщину и танцующей походкой вошел в кабинет. – Долой работу! Подождет до понедельника. Давай-ка поедем куда-нибудь встряхнемся, вместе съедим по жареному цыпленку.

Мэтт отрицательно мотнул головой.

– Не сегодня. Я же сказал, у меня все расписано.

Рори закатил глаза.

– Все расписано, все расписано! Слушай, ты ведешь себя, как какой-нибудь старикан.

– Сегодня я не настроен на праздное времяпрепровождение.

Друг вздохнул как заправский актер.

– Если ты не намерен уделить мне время, я подыщу себе нового приятеля. Пожалуй, мне не стоит на тебя рассчитывать. Ты становишься несносным.

– Я поздно лег спать прошлой ночью и чувствую себя совершенно разбитым, – терпеливо пояснил Мэтт, тем самым освобождая себя от упреков.

Порой ему даже нравились, что Рори брал его под свою опеку. Но последнее время ходить с ним на вечеринки хотелось все меньше. Он грустно улыбнулся: может, он действительно стареет? А может, причина в другом: ему надоело вести привычный образ жизни?

– Ну, а завтра вечером? Собираешься к родителям? – Рори развалился в одном из кресел перед письменным столом Мэтта.

С глубоким вздохом тот ответил.

– Да, к сожалению.

Рори вскинул брови.

– Я полагал, что тебе нравятся подобные вечеринки. Ты ведь всегда поступаешь так, как считаешь нужным.

– Как правило, да. Однако завтра мне придется пригласить человека, которого я совсем не намеревался приглашать.

– А я его знаю? – Рори глубже опустился в кресло и уперся ногой в ножку стула.

Мэтт весь напрягся. Он терпеть не мог, когда так вмешивались в его дела. Неужто его друг решил вывести его из себя?

– Это та девушка, из-за которой я разбил свой «БМВ».

– О-о? – На губах Рори проскользнула усмешка. – А как это случилось? Я думал, ты не собираешься с ней видеться.

Мэтту не понравился его взгляд.

– Я и не собирался. Так получилось.

– Такие дела так просто не получаются.

– Ну… – Мэтт смешался, желая одного – чтобы Рори ушел, но надеялся совершенно напрасно.

– Ну, и как же это произошло? Не держи меня за дурака. Я сгораю от нетерпения узнать, как это ты, не планируя увидеться с этой девушкой, все же умудрился пригласить ее на вечеринку, и ни куда-нибудь, а в родительский дом.

Поскольку Мэтт знал, что Рори ни за что не уйдет, пока не услышит его историю во всех подробностях, он стал рассказывать о происшедшем. – А в ней что-то есть, – восхищенно признал Рори и проговорил с ехидцей: – Хотелось бы мне взглянуть на твое лицо, когда она возникла на пороге твоего дома! – Он громко рассмеялся. – А Джил! Представляю себе ее реакцию!

Рори был единственным в офисе, кто знал о любовных шашнях Мэтта. Он всегда называл Джил Снежной королевой, потому что она напоминала ему Грейс Келли. Но Мэтту казалось, что Рори безуспешно пытался сам «закадрить» Джил.

– Малоприятная картина. – Мэтт взглядом задержался на поверхности стола. Теперь он сожалел об этом разговоре.

Рори ухмыльнулся.

– Это лучше, чем ничего. Но давай вернемся к этой самой Паоле. Мне не терпится ее увидеть. Может, ты мне ее представишь? По твоим рассказам, это именно тот тип девушки, который мне нравится.

– В таком случае жалко, что она не стукнула твою машину, – сострил Мэтт.

Дьявольский огонь вспыхнул в темно-карих глазах Рори.

– Если тебе она без надобности, то, может, я попробую… Если, правда, твои заверения действительно хоть чего-то стоят, если это не пустое позерство… если это не…

– Черт тебя подери! И в мыслях не было! Я просто рассказывал. Ты абсолютно свободен в своих действиях. Завтра вечером я вас познакомлю. А теперь, когда мы этот вопрос утрясли, не соизволишь ли убраться. Мне необходимо сделать еще кое-что.

– О'кей. Можешь грубить, сколько тебе вздумается. – Рори торопливо встал, повернулся, чтобы уйти, затем остановился и сказал усмехаясь: – Но не забудь о своем обещании. И если мне понравится Паола, я уведу ее у тебя. – Он прищелкнул языком.

– Как ты мне осточертел! – бросил Мэтт.

В субботу Паола битых два часа перебирала свои наряды. Обычная маленькая вечеринка так сказала Бетти Норман. Но родители Мэтта живут в районе Ривер Оукс, а это значит, что следует одеться изысканно. И хотя Паола не придавала одежде особого значения, но она женщина, следовательно, украсить себя совершенно необходимо.

Перебрав все, что было в шкафу, она так и не нашла ничего подходящего: платья грудами лежали по комнате. Она взглянула на часы. Только четыре, а Мэтт, позвонив недавно, пообещал заехать в семь. Время еще есть.

Не прошло и тридцати минут, как Паола оказалась в «Алейне» – ее любимом бутике.

– Мне нужно что-нибудь потрясающее для респектабельного вечера, – объяснила она высокого роста даме, владелице магазина. – Цена не имеет значения.

Итак, без четверти семь Паола нанесла последние штрихи грима, расчесала волосы и сбрызнула их духами. Оглядев себя в зеркале, она осталась довольна. Платье то, что надо: из льнущего к телу черного крепа, впереди вырез неглубокий, зато на спине он продолжался до пояса. Юбка длинная и прямая, сбоку – разрез до середины бедра. Паола улыбнулась своему отражению. Да, платье – само совершенство. Пусть оно и стоит ее недельную зарплату. К нему она надела свой золотой браслет и золотое ожерелье родительский подарок на двадцатипятилетие. Длинные золотистые серьги завершали ансамбль.

Ровно в семь прозвенел звонок входной двери, и Паола неспешно отправилась открывать. Ее приятно поразило удивление Мэтта: цена туалета начала себя окупать.

Мэтт сразу возненавидел это платье. Длинное, черное, оно подчеркивало фигуру при малейшем движении, будто было создано лишь для того, чтобы будоражить мужское воображение, пробуждать желания. Пристально глядя на нее, он почувствовал, как внизу живота разливается тепло.

Наконец он нашелся.

– Готова?

Она кивнула и взяла со столика в прихожей короткий вельветовый жакет, а когда стала его надевать, повернулась к Мэтту боком, давая возможность полюбоваться глубоким разрезом до середины бедра. Он, конечно же, увидел и то, что платье полностью оголяет спину. Ему мгновенно пришли на ум слова Рори: «Если она мне понравится, я уведу ее».

– Чтоб эту кошку! – пробурчала Паола, отряхивая жакет. – Убила бы! Везде ее шерсть.

– Кошку? – недоуменно спросил Мэтт, тут же забыв и о платье и о Рори: он терпеть не мог кошек.

Паола озадаченно взглянула на него.

– Что-то не так?

– Не выношу кошек.

– На твоем месте я не произносила бы это слишком громко. Мисс Милли очень чуткая. Если она услышит, что ты ее ненавидишь, сделает твою жизнь несносной.

Не успела Паола договорить, как из-за угла появилась усатая мордочка. Своими зелеными глазами кошка буквально сверлила Мэтта.

– Слишком поздно, – проронила Паола. – Думаю, она тебя услышала.

Мэтт рассеянно взглянул на кошку.

– Неужели ты, правда, веришь в то, что она понимает наш разговор? Мисс Милли? Что за идиотская кличка!

– Конечно же, она все понимает. Но не тревожься.

Он собирался еще что-то сказать, но решил промолчать. Какой в этом прок? Он знал и других людей, обожавших кошек. Далеко ходить не надо, например, его сестрица. Она просто одержима кошками и никаких доводов не признает.

Пушистая любимица продолжала взирать на него недоуменно и внимательно. Мэтт устремил на нее ответный немигающий взгляд. Ну и наглая тварь. И хитрая к тому же.

Когда они с Паолой переступили порог входной двери, кошка мурлыкнула.

– Ах, не беспокойся, – примирительно проговорила Паола. – Стоит появиться тебе здесь несколько раз, и она с тобой обязательно подружится.

Мэтт нахмурился. Стоит побывать здесь несколько раз? Неужели она решила, что из их отношений что-то выйдет? Единственная причина, по которой он заехал за ней, – настояние его матери. У него нет ни малейшего желания вновь видеть эту кошку.

– Тебе больше нравятся собаки? – Как бы, между прочим, спросила Паола, когда они ехали в машине.

Мэтт крепко стиснул руль.

– Нет. Я вообще к животным не испытываю никакого интереса. – Он решительно отмахнулся от всплывшего в памяти воспоминания о маленьком смешном щенке, который когда-то неотступно провожал его из школы домой. Он назвал собачку Тенью, потому что она всякий раз оказывалась в двух шагах от него. Потом как-то, когда Мэтт был в школе, а садовник по рассеянности забыл закрыть калитку, Тень убежала. Ее сбила машина. Вернувшись в тот день, домой, он все понял по глазам матери.

С тех пор ему не хотелось держать никакую живность.

– Ты вообще против любых животных? – надоедала Паола.

– Они не стоят беспокойства. И такого мнения многие люди.

Мэтт подумал о том, что животным всегда неизбежно приходится отдавать часть самого себя и своего времени. Да и шерсть они оставляют, где только можно. Не говоря уж о блохах в ковре и всякой другой дряни. Уж на этот счет у Мэтта не было никаких иллюзий.

Он ожидал, что Паола начнет с ним спорить, но, как ни странно, этого не случилось. Она молчала всю дорогу до дома его родителей, а Мэтт пару раз украдкой взглянул на нее, задаваясь вопросом, о чем это она думает. Может, волнуется из-за предстоящего вечера. Интересно, какого она о нем мнения? Конечно, она не похожа на Сару.

Мэтт свернул на затененную деревьями улочку, где находился дом его родителей.

– Уже приехали.

Мэтту всегда нравилось родительское гнездо огромный кирпичный двухэтажный дом с белыми колоннами. К нему вела извилистая дорожка. Ухоженные газоны, деревья все веяло миром и спокойствием. Сегодня дом блистал огнями; ярко светились не только окна, но и фасад был иллюмигогрован. С дюжину машин выстроились у подъездной дорожки. Мэтт сразу заприметил ярко-красный «корвет» Рори и белый «линкольн», принадлежавший чете Себастьян.

Когда он помогал Паоле выйти из машины, его опять обдало волной ее аромата. Она вскинула голову.

– Почему ты не сказал, что твои родители живут в Таре?

– Прости, что не сказал?

С ее губ сорвался смешок.

– Сам знаешь… про Тару. Это из романа «Унесенные ветром».

Мэтт так и не понял, заключалась ли в этом сравнении ирония. Вместе они прошли по дорожке, поднялись по четырем широким ступеням на крыльцо. Мэтт позвонил. В мгновение ока массивные двойные двери открылись, их приветствовала старая служанка.

– Ах, наконец-то, – проворковала его мать, спеша навстречу. Она радушно улыбнулась Паоле.

– Привет, душечка. Как вы прелестно выглядите. Какое красивое платье!

– Спасибо, – ответила Паола.

Мэтт не мог не заметить, что она была приятно удивлена. Интересно, матери действительно понравилось платье или она просто хотела, чтобы Паола чувствовала себя свободнее. На самой матери было красное шелковое платье прямого покроя, а в ушах – рубиновые сережки с бриллиантами, подарок отца на день рождения. Бетти, как всегда, выглядела безукоризненно. Добродушно улыбаясь, она взяла Паолу за руку, провожая ее в огромную восьмиугольную комнату слева от холла. Мэтт последовал за ними.

Мать начала представлять Паолу собравшимся гостям, которые о чем-то переговаривались, потягивая коктейли. Мэтт сделал приветственный жест стоящему в дальнем углу комнаты возле камина Рори. Тот подмигнул, но подойти не спешил, поэтому Мэтт присоединился к нескольким пожилым мужчинам, обступившим отца. Тут были отец Рори, Филип Себастьян, Джино Гарибальди – один из закадычных друзей отца и самый богатый человек в Хьюстоне, Саймон Уиттакер. Эти четверо неизменно играли вместе в гольф каждую пятницу, и так продолжалось с незапамятных времен. Мэтт обратил внимание на то, как они разглядывают Паолу. Особенно заинтересованным казался Саймон Уиттакер. Нетрудно догадаться почему: и его отец и Саймон, у которого была единственная дочь, надеялись породниться.

Когда его мать и Паола подошли к группе женщин, Мэтт, извинившись, поспешил за ними; нетерпелось увидеть, что из этого выйдет.

– Мне хотелось представить вам знакомую Мэтта Паолу Романо, – пропела мать. Она по очереди представила стоявших: – Карелии Уиттакер, а это ее дочь Сара; Джоанна Себастьян—жена Филипа и мать Рори. А с Рори вы знакомы? Сейчас, сейчас. Вон он. – Мать указала в сторону молодого человека. – А это Лючия Гарибальди и ее дочь Тереза. Ее сын сейчас разговаривает с Рори.

– Очень рада познакомиться с вами, – сказала Джоанна Себастьян, высокая стройная женщина с узким миловидным личиком.

– Какое потрясающее платье, – отметила Сара Уиттакер, незаметно многозначительно подмигивая Мэтту.

Мэтт усмехнулся. Сара была одной из немногих приятных ему женщин. Из нее вышла бы идеальная жена. Сегодня вечером она выглядела особенно привлекательно: прямые светлые волосы убраны назад, роскошное бледно-голубое платье из шифона чудесно подходило к ее голубым глазам.

Он не припомнил случая, чтобы она когда-нибудь оделась не к лицу, сказала что-то невпопад или повела себя не так, как положено.

– Романо? Так вы итальянка? – спросила Лючия Гарибальди, и в ее агатовых глазах блеснула заинтересованность.

– Да, – просто ответила Паола. Хотя у нее кружилась голова от обилия услышанных имен, Лючию она сразу отметила.

– Джино! Ты слыхал? Она итальянка! – Она произнесла это громким голосом, всплеснув руками, ее многочисленные браслеты и кольца при этом заиграли искорками.

Паоле понравилось, как она это произнесла, немного съезжая на «э-э-этальянка». Тереза с такими же агатовыми глазами и темными волосами, как и мать, заметила:

– Ваша фамилия мне кажется знакомой. Вы не принадлежите к нашему клубу?

Паола отрицательно качнула головой. Хотя она не понимала, о каком клубе речь, это, в сущности, не имело никакого значения, так как сама Паола не принадлежала ни к одному из клубов.

– А чем занимается ваш отец? – полюбопытствовала Лючия. – Мы, наверное, его знаем. Мы знаем всех итальянцев в Хьюстоне.

– Он владелец компании по обслуживанию и строительству бассейнов, – ответила Паола. Конечно, подразумевались богатые итальянские семьи в Хьюстоне.

– Правда? – Лючия слегка нахмурилась. – Нет, что-то не припоминаю.

– Ну, таких компаний множество. Разве можно их все знать? Мы располагаемся в районе Алиф.

– Алиф?

Паола скрыла улыбку. Можно подумать, речь шла об Афганистане. Да, если вы принадлежали к клану людей, живущих на набережной Оукса, то Алиф, конечно, совсем другая страна. Она пожала плечами.

– Моя семья живет в Алифе и всегда там жила.

– Если вы позволите, я хочу увести Паолу на секундочку и представить ее Рори и Джованни, – сказал Мэтт, подходя к беседующим женщинам.

Хотя он произнес это небрежно. Паола не могла не заметить румянца неловкости на его щеках. Забавно. Конечно, в вопросах Лючии не было ничего такого, но Мэтт явно следил за их разговором.

– Это мой лучший друг Рори Себастьян, – сказал Мэтт, когда они подошли ближе, прерывая оживленную беседу двух мужчин. – А вот этот Ромео – Джованни Гарибальди, с тех пор как ему исполнилось пятнадцать, он разбивает женские сердца по всему свету.

Рори Себастьян Паоле сразу понравился. В его темных живых глазах светились ум и неукротимая энергия. Что же касается Джованни Гарибальди, она не могла заключить на его счет что-то определенное. Слишком уж смазливый и чрезмерно уверен в себе. С деланной галантностью Джованни взял ее руку и поднес к губам.

– Красавица, – прошептал он. – Мэтт, на сей раз, ты превзошел самого себя. – Джованни пристально, даже выжидательно, посмотрел на Паолу.

– Благодарю за комплимент, – вкрадчиво обронила Паола и одарила его сногсшибательной улыбкой. Затем переключила внимание на Рори.

– Так это и есть Паола, – протянул тот. – Я с нетерпением ждал знакомства.

Не в силах скрыть удивление, она воскликнула:

– Разве Мэтт говорил с вами обо мне?!

Мэтт сдержанно усмехнулся.

– Я рассказал ему, как мы встретились.

Рори ухмыльнулся и подмигнул.

– Вы такая очаровательная… Можете наезжать на меня в любое время…

Паола хихикнула в ответ.

– Вы бы так не говорили, если бы увидели машину Мэтта.

– Любая машина стоит того, чтобы встретиться с вами.

– Именно это я и пыталась сказать, однако, в то время такое замечание осталось неоцененным.

– Мэтт все воспринимает слишком серьезно. – Рори шутливо ткнул друга под ребро. – Я всегда говорю ему – полегче на поворотах.

– А ты воспринимаешь все слишком легкомысленно. – В голосе Мэтта Паола различила некоторое раздражение.

– Возможность провести время с красивой девушкой для меня – святое, – парировал Рори. – А как ты, Джованни?

– Разве может быть иначе! – Джованни отвесил Паоле полупоклон. – Я вижу у вас, Паола, нет шампанского. Сейчас принесу. А когда вернусь, расскажите мне про тот случай. Я в полном неведении.

– Хорошо, – согласилась Паола.

– Ну, поскольку, как я вижу, ты в надежных руках, – заключил Мэтт, – я подойду к Филипу.

Не успела Паола что-то возразить, как он удалился. Неужели за что-то рассердился? Может быть, он ревнует?! Хорошо ли, что она флиртует с его друзьями? Теплая волна удовольствия пронизала ее. Если Мэтт ею не заинтересован, то и ревновать нечего.