Текст книги "Графы Лудольф"

Однако Джузеппе Костантино все еще не женат, а жить и работать на протяжении многих лет в чужой далекой стране без жены непросто. Тогда его родитель – Гульельмо Лудольф незамедлительно решает найти своему сыну подходящую невесту из высшего общества.

В аристократических салонах Неаполя много молодых и знатных невест. Но лишь одна особенно приглянулась графу де Лудольфу – юная Текла Вайссенхоф (1791–1869), протеже самой княгини Доротеи Барбары Чарторыйской, с которой молодой человек познакомится в светском салоне австрийского министра в Неаполе.

Убедила же молодого графа Лудольфа в его правильном выборе, тем самым подтолкнув к скорейшей женитьбе, сама жена австрийского министра графиня Каролина Любомирская – родственница Теклы Вайссенхоф.

И вот граф Джузеппе Костантино идет просить руки восемнадцатилетней Теклы у княгини Чарторыйской.

Из воспоминаний графа Джузеппе Костантино:

«Наше венчание с Теклой Вассейнхоф в сентябре 1816 года произошло в капелле палаццо Искителла (Ischitella) (позже, в 1818 году, этот дворец станет дипломатическим представительством Российской империи, которую будет представлять граф Густав Штакельберг – муж сестры Джузеппе Костантино).

Моими свидетелями были министр иностранных дел маркиз Чирчелло (Circello) и его очень симпатичная и остроумная жена – хорошие друзья моих родителей. Первое время после свадьбы мы с женой провели в Ветри на прекрасной вилле, которая сейчас принадлежит семье Белелли. Но, увы, через три месяца, в ноябре того же года, нам предстояло уехать в Константинополь, преодолев длинный и сложный путь».

Юная полячка Текла Вайссенхоф, судя по изображению на портрете немецкого художника, была очень мила и не могла не нравиться мужскому полу. В числе ее воздыхателей были мужчины разного возраста, а одним из тихих поклонников ее красоты и обаяния стал даже неаполитанский священнослужитель.

По свидетельству современников юную Теклу Вайссенхоф связывала с известным и влиятельным архиепископом Неаполитанским монсеньором Джузеппе Капечелатро (Diuseppe Capecelatro (1744–1836)) нежная дружба.

Капечелатро еще называли архиепископом ди Таранто. Он был в своем роде легендарной личностью, влиятельным политиком и довольно эрудированным, хотя и не очень глубоким аналитиком событий, происходивших в ту пору в Неаполитанском королевстве (имеется в виду побег Бурбонов на Сицилию и приход Мюрата к власти в Неаполе).

Капечелатро водил дружбу с такими известными дипломатами, как герцог Серракаприола – посол Неаполитанского королевства в России; общался с Гете, Вальтером Скоттом, Ламартином, с королем Луиджи Баварским, а его близкий друг принц Эрик Прусский шутливо советовал всем приезжающим в Неаполь во-первых, посетить Помпеи, во-вторых, Везувий и, в-третьих, архиепископа ди Таранто – настолько популярен был последний.

Монсеньор Капечелатро жил на шикарной вилле, где создал не менее шикарный частный музей изобразительных искусств. Он любил красивую жизнь и слыл большим шалуном, не гнушавшимся женского общества (жила при нем одна особа), не пропускал светские балы и приемы, много путешествовал и прочее.

Став пожилым, не переставал вести свой привычный образ жизни и в семьдесят лет еще понюхивал табачок, играл в картишки и писал нежные, полные любви письма воспитаннице княгини Чарторыйской Текле Лудольф-Вайссенхоф. Ведь человеческое сердце не стареет, даже если это сердце старого священника, не так ли?

Он пишет ей множество писем в период 1818–1820 годов, называя ее ласково Теклина.

Небольшой отрывок из одного письма, 1818 год:

«Ах, как хорошо стареть! Ты мне не поверишь, мое сокровище, как хороша старость, если она сопровождается отменным здоровьем и проходит в таком прекрасном месте, как наш обожаемый Неаполь! Моя дорогая, как вы там, вдалеке от родины? Мне так вас не хватает! Но, к счастью, меня все время кто-нибудь навещает, и потом я решил предаться воспоминаниям моей жизни, которые хотел бы подробно запечатлеть на бумаге».

В тот период жизни Капечелатро не только начинает писать свои мемуары, но также проявляет большой интерес к славянской литературе. Это вполне объяснимо: он тесно общается с графом Орловым, который первым привез в Италию басни Крылова и способствовал их переводу и изданию на итальянском языке.

Уже в другом письме Теклине архиепископ пишет: «Моя красивая и благоразумная Теклина, примите мой нижайший поклон Вам. Как Вы там? У меня все по-прежнему, вот хотел, чтобы Вы мне при возможности прислали произведения таких польских авторов как Orzechowski, историка Kromer, поэта Sarbierski, нравственные сочинения Lredzo, политические труды Gornizki. Очень надеюсь, моя дорогая, что все выше перечисленное у Вас имеется на итальянском языке, а если нет, то не сочтите за труд, переведите сами этих авторов, сделайте это для вашей родины, и Ваше имя навсегда останется в истории королевства. Всегда ваш, Джузеппе».

Выполнила ли Текла Лудольф просьбу священника, доподлинно неизвестно, а вот его письма к ней до сих пор хранятся в личном архиве семьи Лудольф.

В своих воспоминаниях дочь Теклы, Элеонора Лудольф-Пьянелль подчеркивает, что ее родители, Джузеппе и Текла, прожили душа в душу длинную, полную любви и взаимопонимания жизнь.

Уже в последние годы жизни своей жены, во время ее тяжелой болезни граф Лудольф трогательно ухаживал за ней, стараясь надолго не оставлять бедняжку одну.

Вспоминает Элеонора Лудольф-Пьянелль:

«В марте 1861 года мои родители некоторое время провели в Париже и вернулись в Италию, во Флоренцию, к нам с мужем. Мы очень обрадовались их приезду. Все лето провели вместе в Форли и Виарежио. Конечно, они очень скучали по своему обожаемому Неаполю и уже запланировали провести там зиму, но, к несчастью, моя мамочка неожиданно падает и ломает себе шейку бедра. Это настоящая трагедия! У нее отказывают ноги, она больше не ходит, все возможное лечение мало помогает, да к тому же бедняжка испытывает ужасные боли. Начинается печальный период в нашей жизни. Мой отец старается как можно больше проводить время с мамой, которая так нуждается в его моральной поддержке. Именно во времена посланного нам свыше тяжкого испытания наиболее сильно проявилась любовь и привязанность моих родителей друг к другу. В течение семи лет маминой болезни мой отец покинул ее лишь два раза – один раз, когда ездил в Ниццу навестить свою сестру Каролину, а второй – когда ездил в 1863 году в Вену на похороны своего брата Франсуа.

Зимой 1869 года самочувствие мамы резко ухудшилось и, к огромному огорчению, врачи предрекли ее скорый уход. Не могу не отметить мужество и невероятное терпение нашей мамы, которая, несмотря на многолетние мучающие ее сильные боли, никогда ни на что не жаловалась. Нашей мамочки не стало 27 апреля 1869 года.

Горе отца было бесконечным, он как будто потерял часть самого себя, своей души. Текла была для него всем: верной, понимающей спутницей жизни, заботливой и любящей матерью его детей. Наши родители прожили вместе пятьдесят три счастливых года. Это горе усугубилось еще тем, что за год до этого отец потерял свою обожаемую сестру Каролину Лудольф-Штакельберг».

Будучи старше своей жены, Джузеппе Костантино переживет ее на целых шесть лет, хотя эти годы будут полны печали и физических страданий.

В происхождении самой Теклы Вайссенхоф, графини де Лудольф, скрыт очередной скелет в шкафу семьи графов де Лудольф.

Во всех воспоминаниях Текла Вайссенхоф (Tecla Weyssenhoff) фигурирует как воспитанница княгини Доротеи Яблоновской-Чарторыйской или даже как ее приемная дочь.

Из письма Элеоноры де Лудольф-Пьянелль (дочери Теклы Вайссенхофф)

«Il (pere) resta plusieurs annees en Anglettere et ne revient en Italie qu a la rentree des Bourbons a Naples. Dans cette ville il epousa la Comtesse Tecla de Weyssenhoff qiu vivait aupres de la principesse Dorothea Charistoriska nee princesse Jabloroska et avait alors 18 ans».

Выясним, из какой семьи происходила княгиня Барбара Доротея Чарторыйская (семья польских князей большая и сильно разветвленная) и кем она, в сущности, приходилась Текле.

Это уточнение мне представляется довольно важным, поскольку именно с Теклой Вайссенхоф имя Текла надолго вошло и в семью де Лудольф: Теклой звали бабушку моего мужа, Теклой зовут очаровательную внучку Друзилы де Лудольф-Гуччи.

Посмотрим, кем же были родители Теклы:

Отец – польский дворянин Иосиф Вайссенхоф (Joseph Weyssenhoff, 1760–1798, Пиза). Мать – княгиня Доротея Барбара Яблонова-Яблоновская Прусская (Dorothy Barbara Jablonowo Jablonowska di Prussia, 1760–1844, Рим).

Уточнив биографию княгини Доротеи, я выяснила, что она была дважды замужем, но Иосиф Вайссенхоф не являлся ее законным супругом. Скажем так, он был мужчиной, с которым ее связал бурный, но непродолжительный любовный роман, плодом страсти которого стала их дочь Текла.

Первым мужем Доротеи был Н. Малатеста (N.Malatesta, г.р. 1750) – представитель итальянского дворянского рода бывших правителей Римини и Эмилии-Романьи, от которого у нее родился сын Сигизмунд (приб. г.р. 1790).

Вторым мужем стал князь Юзеф Клемент Чарторыйский (Giuseppe Clemente principe Czartoryski, 1739–1810). От этого брака на свет появилось пять дочерей.

А наша прапрабабушка Текла была незаконнорожденной дочерью Доротеи Яблоновской от ее любовника Иосифа Вайссенхофа.

Вполне возможно, что Доротея Барбара тщательно скрывала от высшего общества свою незаконнорожденную дочь, выдавая ее за свою воспитанницу, что, впрочем, было довольно распространено в те далекие времена.

Немного о самом отце Теклы Вайссенхоф.

Иосиф Вайссенхоф, или в русском варианте Вейсенгоф (1760–1798) – шляхтич герба Лебедь, родился в семье земского судьи Яна Вайссенхофа и немки Елены Ромер (Helena Romer). Он был журналистом, адвокатом, депутатом парламента княжества Литвы и масоном. Также он числился активистом партии патриотов и соавтором сводов государственных законов. По 1792 года эмигрировал в Саксонию.

У Иосифа было несколько братьев, самый известный из которых – Ян (1774–1848) – генерал-лейтенант Царства Польского, участник Прусских кампаний 1806 и 1807 годов. После заключения Тильзитского мира возвратился в Познань. Участвовал в австрийской кампании 1809 года, получил ранение лица, после заключения мира служил в гарнизоне в городе Краков. Принимал участие в русском походе 1812 года, был тяжело ранен под Смоленском. В 1817 году сопровождал императора Александра I из Бреста в Варшаву. Позже участвовал в восстании 1830 года, после разгрома которого был арестован и сослан в Кострому, откуда вернулся в 1833 году. Умер Ян в возрасте 74 лет в Самоклешках. Награжден орденами Святой Анны, Святого Владимира и Святого Станислава 1-й степени.

Интересна биография князя Юзефа Клеменса Чарторыйского (1739–1810) – отчима Теклы Вайссенхоф. Начну с того, что сам Юзеф и его брат Казимир приходились кузенами королю Польши Станиславу Августу Понятовскому (1732–1798), а Казимир Чарторыйский (1741–1806) являлся отцом известного польского и российского политика, министра иностранных дел Российской империи в период с 1804 по 1806 год, Адама Чарторыйского (1770–1861).

Жизнь Юзефа Чарторыйского тесно связана с Ровенской областью Украины, с городом Корец, что расположен на скалистых берегах реки Корчик.

Этот древний город, сначала принадлежавший князьям Корецким, после вырождения этого княжеского рода переходит с 1651 года во владения князей Чарторыйских. В 1780 году князь Юзеф Чарторыйский, унаследовав замок, построенный еще князьями Грецкими, перестраивает его во дворец в стиле барокко и делает резиденцией своей семьи.

Много путешествуя по Европе, Юзеф Чарторыйский, заинтересовавшись фарфоровыми фабриками Саксонии, решает создать и у себя в имении фабрику фарфора, который в те времена ценился на вес золота, и иметь собственное производство считалось крайне престижным. Сам король польский Станислав Август поддержал Чарторыйского в его инициативе.

Юзеф приглашает экспертов из Мэйсена исследовать богатейшие залежи керамических глин на своих землях в Волынской губернии. Когда подтвердилась пригодность белой глины для производства фарфора, князь Чарторыйский смело взялся за строительство своей мануфактуры, не жалея средств на ее обустройство и не скупясь на высокие зарплаты управляющим. Непосредственно в самом производстве князю помогали братья Мезер, а на должность художника-миниатюриста он пригласил Казимира Собинского.

Самой Екатерине Великой очень понравился изготовленный на фабрике Чарторыйского кофейный сервиз на двенадцать персон с ее миниатюрным изображением. Императрица щедро наградила живописца, а Ф. Мезеру подарила золотую табакерку со своим миниатюрным портретом. Некоторые европейские эксперты утверждали, что фарфоровые изделия Корецкой мануфактуры не уступают саксонским и куда лучше венских. Продукцию фабрики продавали в Польше и за ее пределами.

Верный управляющий фабрики француз Петион и после смерти ее создателя, князя Юзефа Чарторыйского, продолжал честно и исправно исполнять свои обязанности, но у фабрики оставались некоторые долги. Чтобы погасить их, старшей дочери, унаследовавшей дело отца, пришлось продать свою долю в Городнице. К сожалению, период процветания фарфоровой фабрики Чарторыйских закончился, и в 1832 году после ноябрьского восстания ее закрыли.

Несомненно, князю Юзефу Чарторыйскому принадлежит большая заслуга в преобразовании города Горец из деревянного городишки в город с двухэтажными каменными домами и мощной промышленностью. Также князь основал мебельную фабрику, художественная традиция которой тянулась до середины XIX века. Город Горец известен и своим старинным Свято-Троицким монастырем, покровительницей которого была очень красивая молодая женщина Анна Оленина-Андро. По слухам, в нее был влюблен молодой Александр Сергеевич Пушкин.

После смерти мужа – князя Чарторыйского – пятидесятилетняя Доротея Барбара решает переехать в Италию.

Из воспоминаний зятя княгини Чарторыйской-Яблоновской – графа Джузеппе Костантино Лудольфа:

«Наша дорогая Доротея осталось вдовой и, хотя у нее было много детей и внуков, та пустота, что осталась в ее душе и сердце после смерти Юзефа, очень сказалась на ее здоровье. Но все же она старалась последние годы своей жизни оставаться бодрой и жизнедеятельной, совершала пешие прогулки по Риму, была частой гостей в нашем палаццо Фарнезе до тех пор, пока не решила уйти в монастырь. Она хорошо изъяснялась по-итальянски, но со своей дочерью Теклой общалась исключительно по-польски, да и с нашими детьми – ее внуками – тоже говорила на своем родном языке. Правда, те не очень были довольны этим, ведь им при ходилось уже с раннего детства говорить на немецком, итальянском и польском языках. Такое напряжение в их маленьких головках иногда приводило к нервному стрессу: дети начинали капризничать и даже плакать, наотрез отказываясь разговаривать на трех языках.

Не знаю почему, но меня всю жизнь не покидало впечатление, что она все же сильно тяготилась невозможностью прилюдно в открытую называть свою Теклину дочерью; вместо этого приходилось представлять ее воспитанницей или племянницей. Но ничего не поделаешь, так сложились обстоятельства ее жизни, и я уверен, что ни в коем случае нельзя осуждать ее за это еще и потому, что наша Доротея Барбара – само благородство и великодушие. Да, она страдала от этого. Даже однажды мне обмолвилась, сказав: бедная моя Теклинка, не смогла я дать ей всего того, что она заслуживает по праву, но зато Бог ей послал такого славного мужа, как ты, Джузеппе, благородного и тонкого человека. Ты уж, пожалуйста, не обижай ее, когда меня не будет, а то кроме тебя ее и защитить будет некому.

От этих слов на мои глаза навернулись слезы. Мы оба растрогались и нежно обнялись перед расставанием. Вскоре она задумает навсегда отрешиться от мирской жизни, проведя последние свои годы в монастырской тишине и покое».

Дочери Барбары Чарторыйской-Яблоновской от Юзефа Климента Чарторыйского, а их было ни много ни мало пятеро (а внуков – семнадцать), очень удачно вышли замуж и в основном проживали в Польше.

Единокровные сестры Теклы Вайссенхоф-Лудольф вышли замуж за представителей высшей польской аристократии:

1. Мария Антонина (1777–1851) вышла замуж за Jan Alojzy Potocki h.Pilawa (1776–1855)

2. Клементина (1780–1852) в 1798 году вышла замуж за князя Евстахия Сангушко (Eustachy Sanguszko, 1768–1844) – польского политика и военачальника. Сангушко в 1792 году принял участие в Польско-русской войне, а во время восстания Костюшко в 1794 году, уже находясь в чине генерал-майора, спас ему жизнь во время сражения, а сам был позже ранен в битве за Варшаву. Он также входил в генеральный штаб Наполеона Бонапарта во время Русской кампании, воевал в звании бригадного генерала и даже принял участие в походе на Москву. После падения Наполеона вернулся на свои земли в Zielence, где предался воспоминаниям, написав мемуары. В период с 1817 по 1820 год Сангушко был губернатором Волыни. Польский князь являлся кавалером французского ордена Почетного Легиона и был награжден Крестом польского рыцарства.

3. Тереза (1785–1868) вышла замуж за князя (Henryk Ludwik Lubomirski, 1777–1850) – польского дворянина, эрудита, коллекционера произведений искусства и старинных книг. Всю свою коллекцию он щедро передал в дар основанному им национальному Оссолинскому институту во Львове, который со временем станет известным научным центром в Европе. Князь Любомирский на протяжении многих лет лично из своих средств содержал этот институт, позже создал Музей князей Любомирских в Польше.

4. Жозефина Мария (1787–1862) вышла замуж за графа Альфреда Войцеха Потоцкого (1785–1862) – польского политического и экономического деятеля. В 1812 году Альфред становится адъютантом князя Юзефа Понятовского и принимает участие в войне против России на стороне армии Наполеона. С 1861 года граф становится членом Национального сейма в Галиции.

Внесет свой вклад в местное сельское хозяйство, создав сахарные и текстильные предприятия.

5. Селестина (1790–1850) вышла замуж за Stanislaw Gabriel Rzyszczewski (1770–1857).

Четвертая дочь Доротеи Барбары Яблоновской и Юзефа Чарторыйского, Жозефина Мария, родит от графа Альфреда Потоцкого дочь Юлию (1818–1895), которая станет женой князя Франца Лихтенштейнского (1802–1887) – сына правящего князя Иоганнеса I (1760–1836).

От их брака родились четверо детей: Альфред Алоис (1842–1907), Алоис (1846–1920), Джозефина (1844–1854) и Генрих Карл Август (1853–1914). Сам Франц править княжеством не будет, а вот их с Юлией Потоцкой правнук – Франц Иосиф II (1906–1989) – сын внука Алоиса (1869–1955), отказавшегося от власти в пользу сына, войдет в историю как самый долгоправящий монарх в Европе, а также как первый правитель, постоянно проживающий на территории своего княжества.

Таким образом, наша Доротея Барбара через свою внучку Юлию породнилась с династией князей Лихтенштейнских. В 2002 году в Москве вышла книга моего отца – профессора, доктора исторических наук А.И. Степанова «Незнакомый Лихтенштейн глазами первого российского посла». Привожу небольшой отрывок о князе Иоганнесе I:

«Незаурядными способностями политика, военачальника и дипломата отличался генерал-майор Иоганн Йозеф Лихтенштейнский (1760–1836). Страничка истории: в 1799 г. княжество заняли французские войска. Чувствительные потери они понесли в ожесточенных боях в Швейцарии от армии под командованием Суворова. Как раз Иоганн Йозеф I сражался в австрийской армии. О нем с похвалой упоминает А.В. Суворов в реляции Павлу I от 19 июня 1799 г. Впоследствии за воинские заслуги лихтенштейнский князь был удостоен звания фельдмаршала. Княжеством правил с 1805 по 1836 г. как Иоганнес I».

Правнук Юлии Потоцкой – князь Франц Иосиф II Лихтенштейнский был, безусловно, фигурой неординарной, сделавшей для своего небольшого княжества много хорошего и передового. Например, в 1984 году он разрешил женщинам участвовать в выборах, то есть голосовать. Имел самую крупную частную коллекцию в мире оружия и солидную, состоящую из 200 картин, коллекцию живописи. Во время Второй мировой войны вывез свой княжеский архив из Лихтенштейна в Вену, но часть его в дороге была потеряна и нашлась в Москве, уже после войны. Именно эту затерявшуюся часть своего архива Франц Иосиф обменяет в 1996 году на архив Н.А. Соколова. Не имея дипломатических отношений с нашей страной, князь Лихтенштейнский с частным визитом в 1974 году посетит Советский Союз.

Но, пожалуй, одной из самых важных заслуг правящего князя можно считать то, что он не позволил распространиться национал-социализму в своей стране.

Из книги А.И. Степанова «Неизвестный Лихтенштейн»:

«В ночь с 24 по 25 марта 1939 г. в Лихтенштейне была предпринята попытка путча с целью присоединения к Третьему рейху. Франц Йозеф II дважды побывал в Берне, где решительно осудил фашистские тенденции в своей стране. Он добился введения норм швейцарского права в области экономики в условиях войны, привлек швейцарских экспертов. В связи с развязыванием Германией войны Вадуц счел нужным провозгласить нейтралитет. Преобладающая часть населения отвергла национал-социализм и гитлеровский режим, на который ориентировалось небольшое, но шумное и опасное меньшинство в стране».

Русско-украинский художник-эмигрант Иван Мясоедов (1881–1953), некоторое время проживавший в княжестве и творивший под псевдонимом проф. Е. Зотова, написал большой портрет Франца Иосифа II «К акту присяги на верность Францу Йозефу II, состоявшемуся на Троицу, 29 мая 1939 г. перед ратушей в Вадуце». В 1942 году, в день обручения князя Лихтенштейнского с чешской графиней Георгиной фон Вильчек, их портрет был напечатан на почтовой марке.

Кто не знает, поясню, что у Советского Союза, и соответственно у Российской Федерации, не было дипломатических отношений с княжеством Лихтенштейн. И только в 1994 г. такие отношения были установлены между двумя странами. Мой отец – Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ в Швейцарии – был назначен Указом президента РФ Бориса Ельцина

№ 225 от 28 февраля 1995 г. Чрезвычайным и Полномочным Послом РФ в Княжестве Лихтенштейн по совместительству.

Вернемся теперь к родословной княгини Доротеи Барбары Яблоновской-Чарторыйской (1760–1844) – бабушки Юлии Потоцкой Лихтенштейнской – семьи известных польских политиков и общественных деятелей.

Отец Доротеи Барбары – Antoni Barnaba Jablonowski (1732–1799) был довольно известным политиком в период правления короля Августа III Саксонского, в 1764 году поддержал кандидатуру короля Станислава Понятовского, вошел в состав сейма по убеждению русского посла Репнина, был также сенатором, посланником Барской Конфедерации к австрийскому двору в Вене, принимал участие в восстании Костюшко. Он умер в возрасте 67 лет в Варшаве, в центре которой по проекту итальянского архитектора Мерлини построил дворец Яблоновских в стиле позднего барокко, позднее превращенный в ратушу и полностью уничтоженный во время Второй мировой войны.

Первым браком отец Доротеи Барбары был женат на польской аристократке Анне Сангушко (1739–1766), рано ушедшей из жизни. От брака с ней у Яблоновского осталось двое детей: Доротея Барбара (1760–1844) и Павел Станислав (1762–1822).

Дети остались без матери в раннем возрасте: Барбаре было всего шесть лет, а ее брату и того меньше – четыре года. Возможно, именно поэтому княгине Чарторыйской сразу же приглянулся будущий муж ее дочери Теклы Вайссенхоф – молодой граф Лудольф, который, увы, тоже рано лишился матери. Княгине было известно не понаслышке, каково это – расти без матери, хотя для нее и ее брата Текла Чапик стала неплохой мачехой.

Брат Доротеи Барбары, Павел, был женат на Теодоре Валевска (ум. 1826), от брака с которой родился сын Антон Яблоновский (1793–1855) – камергер и вице-референдарий Царства Польского, масон, член варшавской ложи Щит Севера, делегат патриотического общества.

В 1826 году в киевской провинции Антон Яблоновский был арестован в связи с восстанием Южного общества. Он дал важные показания о тайных польских обществах, в связи с чем арестовали более двухсот человек. Его приговорили к двадцати годам каторги. Но из-за содействия тайной российской полиции и благодаря раскаянию Яблоновского, Николай I лично его помиловал. Тем не менее Яблоновский был выслан в глубины империи и проживал довольно долго в городе Саратове. Лишь в 1834 году он все же смог вернуться в свои украинские поместья.

Второй женой князя Яблоновского в 1780 году становится молодая Текла Чаплик (Tekla Czaplic, 1758–1820), и от этого брака рождается их единственный сын Максимильян Яблоновский (1785–1846) – российский тайный советник, обер-гофмейстер и сенатор. В 1820 году Максимильян Яблоновский назначен сенатором-кастеляном, а в 1825 году – воеводой Царства Польского. С 1845 года являлся председателем герольдии Царства Польского.

Я не зря уделила так много внимания семье Доротеи Барбары Яблоновской-Чарторыйской, желая выяснить, каким образом эта дама оказалась со своей дочерью Теклой в Неаполитанском королевстве, что происходило приблизительно в период с 1810 по1816 год, после того как она стала вдовой, а имение и фабрика ее мужа были распроданы.

Напомню уважаемому читателю, что в воспоминаниях графов Лудольф фигурирует место знакомства молодых Теклы Вайссенхоф и Джузеппе Костантино Лудольфа – светский салон австрийского министра при неаполитанском дворе. Оказалось, все не так сложно: великосветские дамы приехали погостить в Неаполь к своим польским родственникам.

У мачехи Доротеи Барбары Яблоновской-Чарторыйской, Теклы Чаплик, была сестра Тереза Чаплик-Война. Ее дочь Каролина Война (1786–1840) стала женой Луиджи Яблоновского (1784–1864) – представителя Австрии в Неаполе.

Довольно подробно о Яблоновских в Неаполе рассказывают в своих воспоминаниях Тереза и Федерико Гонфалоньери.

Граф Гонфалоньери (1785–1846) – преинтереснейший исторический персонаж, был великим конспиратором и политиком, неоднократно пытавшимся навсегда освободить свою обожаемую Ломбардию от австрийского гнета, но всякий раз его попытки оканчивались провалом, ему приходилось постоянно скрываться в других итальянских княжествах, его даже приговорили к смертной казни, но потом изменили приговор на пожизненное заключение в тюрьме Спильберг. В 1835 году граф был депортирован в Америку и возвратился в Европу лишь в 1837 году.

Федерико был дважды женат: первой его женой была графиня Тереза Казани, второй – София О’Феррал. В период путешествий и гонений он и его первая жена, графиня Казани, некоторое время проводят в Неаполитанском королевстве и, естественно, общаются с местной знатью, в числе которой и были Яблоновские.

Их пребывание в Неаполитанском королевстве приходится на 1816–1817 годы, историческим свидетельством тому является обширная переписка графини Каролины Яблоновской-Война, жены Луиджи Яблоновского – австрийского министра в Неаполе с графом Гонфалоньери.

Сам Луиджи Яблоновский был неплохим дипломатом, но, как говорится, не пришелся ко двору, поскольку его довольно либеральные взгляды вовсе не разделял неаполитанский министр иностранных дел Чирчелло, который, как вы уже знаете, был хорошим другом семьи графов де Лудольф, любезно согласившись даже стать свидетелем на свадьбе графа Джузеппе Костантино Лудольфа с молодой Теклой Вайссенхоф.

Помимо политической несговорчивости, у Яблоновского имелись два больших недостатка или даже слабости, в конечном счете основательно его скомпрометировавшие в высшем обществе, погубив его карьеру и разрушив его семью – необузданная страсть к картам и к женщинам. К слову сказать, на смену ему в 1821 году приедет в Неаполь в качестве полномочного министра Австрии хорошо известный в истории девятнадцатого века австрийский государственный деятель французского происхождения Карл-Людвиг (Шарль-Луи) Фикельмон (1777–1857) со своей очаровательной семнадцатилетней женой Дарьей Федоровной Тизенгаузен, приходящейся родственницей Джузеппе Костантино Лудольфу через мужа его сестры Каролины – Густава Штакельберга (бабушка Долли была из рода Штакельберг).

Из переписки Терезы Гонфалоньери узнаем, что она находилась с мужем в Неаполе именно в тот период, когда там гостила княгиня Доротея Барбара, и тоже была приглашена на свадьбу Лудольфа.

Чета Гонфалоньери частенько посещала оперу в ложе князей Яблоновских, а графиня Тереза нередко переписывалась с княгиней Доротеей Барбарой Чарторыйской и с самой Теклой Вайссенхоф-Лудольф.

В письме, датированном летом 1816 года, Текла Лудольф приглашает Терезу пойти вместе с ней в гости к архиепископу ди Таранто, и та принимает ее приглашение, о чем рассказывает в письме своему мужу Федерико:

«Domani sono invitata dalla arcivescovo di Taranto a vedere il suo casino di Portici, La Ludolf verra a prendermi».

В письме от 23 июля 1817 года уже княгиня Каролина Яблоновская пишет Федерико Гонфалоньери:

«Ludolf pere est arrive. Thekla est accouchee tres heureusemant d une fille qu elle a apple Blanda vous qiu savez tout dites moi de quell pays et de quell si cle est ce nom».

Она сообщает ему о том, что в Неаполь приехал граф Гульельмо Костантино Лудольф – отец Джузеппе Костантино, и привез радостную весть: Текла родила девочку, которую назвали Бландой, и в связи с этим Яблоновская интересуется у Гонфалоньери происхождением столь странного имени.

Но, увы, радость Теклы от рождения первенца была не долгой – девочка прожила совсем мало и умерла. Это случилось в 1817 году, а в 1818 году Текла опять была беременна, на этот раз сыном, названным Карлом, увы, который тоже умрет вскорости после своего рождения. Об этих печальных событиях пишет Терезе Гонфалоньери мать Теклы, княгиня Доротея Барбара Чарторыйская, в своем письме на французском языке от 30 апреля 1818 года:

«Я очень надеюсь, дорогая моя графиня, что у Вас все в порядке, и спешу успокоить Вас, что я вовсе не забыла о Вас, а не писала так долго, потому что болела целых пятнадцать дней, но сейчас мне уже лучше, хотя на душе печально. Вы, наверное, знаете, что первый ребенок моей Теклины умер, после чего моя бедная девочка почти всю эту зиму не выходила из своей комнаты, ее мужу по делам пришлось отъехать в Перу, и она осталась совсем одна в Бююк-Дере. Она так любила свою малютку и до сих пор не перестает по ней тосковать. Но, к счастью, по воле Божьей, Текла опять беременна и должна родить в конце июля».

Лишь в 1819 году после двух трагических потерь в семье Джузеппе Костантино Лудольфа и Теклы Вайссенхоф появится здоровый ребенок – сын Гульельмо.