Текст книги "Правитель Чакаля"

Нак-Пу был пакальцем и хотя Минамп знала, что этот человек сделал много недоброго в своей жизни и не ладил с ее отцом, она поверила в его предостережение.

– Хорошо, я пойду с тобой! – решила Минамп и следом за Вап-Шу стала спускаться с галереи.

Незамеченными стражей им удалось выскользнуть из города и пробраться в лагерь навахов, где их с нетерпением ждал Нак-Пу.

* * *

Исчезновение Минамп заметили нескоро. Во дворце царила такая неразбериха из-за приготовлений к свадьбе, что с трудом можно было понять, кто где находится. Когда наряд невесты был практически готов и все начали искать Минамп, кто-то из девушек-прислужниц вспомнил, что она уже давно отправилась прогуляться по галерее, попросив оставить ее одну.

Начались лихорадочные поиски Минамп и придворные все больше тревожились, когда оказывалось, что девушки нигде нет. Всем было страшно сообщать об этом Бату. В конце концов попросили Нар-Ама, как лучшего друга юного правителя, сказать ему.

Когда Нар-Ам вошел в покои Бата, тот сидел на своем ложе, глядя на стоящую поблизости статуэтку бога Чака – ту самую, что подарил ему Мидатль.

– Что привело тебя в такой поздний час? – спросил у него Бат.

– Правитель, все во дворце крайне встревожены, – начал Нар-Ам.

– Конечно, все готовятся к свадьбе своего правителя, – мрачно кивнул Бат.

– Ахав, исчезла Минамп! – воскликнул Нар-Ам. – Ее нигде нет.

– Что?! – Бат вскочил на ноги. – Немедленно пошли всех чакальских воинов в город – пусть обыщут все, каждый дом, каждый закоулок! Если ее нет в самом городе, пусть отправляются в поселки земледельцев и проверят там все! Если вы не найдете Минамп, завтра же ваши головы скатятся по ступеням лестницы храма бога маиса!

Нар-Ам выбежал из покоев правителя, чтобы передать его приказ воинам. Он никогда не видел Бата в таком бешенстве.

Когда два больших отряда чакальских воинов уже выбегали из дворца – один направлялся в город, а другой – в хижины земледельцев на поиски пропавшей Минамп, Бат вышел из своих покоев и сделал знак Нар-Аму и стоящему рядом с ним Зак-Куу-Мо следовать за ним.

Юный правитель быстро спускался по лестнице, когда шедший за ним Зак-Куу-Мо сказал, обернувшись к Нар-Аму:

– Боюсь, что тут не обошлось без Нак-Пу.

Бат услышал эти слова и ускорил шаг, нетерпеливо отбрасывая плащ назад. На поясе у юного правителя висел кинжал с клинком из темного горного стекла, который, как он уже знал, был хорошим оружием.

* * *

Когда под утро Бат Балам с отрядом воинов вошел в один из поселков земледельцев за стенами Пакаля, с противоположной стороны, оттуда, где темно-зеленой стеной возвышался лес, прибыли разведчики Зак-Куу-Мо во главе с ним самим.

– Тебе удалось что-нибудь узнать? – спросил Бат у военачальника, как только они поравнялись.

– Правитель, за рекой, совсем недалеко от последнего пакальского поселка навахи разбили свой лагерь. Нам удалось пробраться к нему совсем близко. И мы увидели, кто стал вождем навахов. Это Нак-Пу!

– Трусливый тапир! – закричал Бат. – Он ушел к дикарям навахам!

– Но это еще не все, что мы узнали, – продолжил Зак-Куу-Мо. – В одной из хижин навахов поселилась Минамп, дочь Пак-Яко.

– Этого не может быть! Она не могла уйти к Нак-Пу! – Бат схватил военачальника за руку.

– Я сам видел ее, правитель, – тихо добавил тот.

– Значит, он силой похитил ее или заманил к себе обманом! – снова закричал Бат. – Ведите меня к навахам!

– Но правитель, навахов слишком много! – сказал Зак-Куу-Мо. – Нужно собрать всех воинов, чтобы окружить их.

– Я так зол, что смогу в одиночку перебить половину всех этих дикарей! Немедленно отправляемся к их лагерю! – Бат не хотел даже слышать о малейшем промедлении.

Зак-Куу-Мо, поняв, что уговорить юного правителя невозможно, послал одного из быстроногих воинов за подмогой в Паскаль, асам со своим отрядом повел Бата Балама к лагерю навахов.

Глава 10

Чакальцы, переправившись через реку по подвесному мосту, пробирались сквозь густой лес. Впереди отряда шел Зак-Куу-Мо с несколькими самыми опытными разведчиками. Они показывали дорогу к лагерю навахов и обозревали окрестности, чтобы вовремя заметить врагов, если те появятся. Но вокруг не было видно и слышно ничего подозрительного, хотя они все ближе подходили к лагерю. Лицо Зак-Куу-Мо все больше мрачнело. Когда по его подсчетам до навахов осталось не больше пятидесяти шагов, военачальник сделал рукой знак своим воинам остановится, а сам вернулся немного назад, к Бату, который шел вместе с основным отрядом.

– Правитель, очень странно, что мы до сих пор не увидели ни одного наваха, – сказал военачальник. – Не чувствуется запах дыма их костров, хотя ветер дует со стороны их лагеря.

– Навахи могли узнать, что вы их обнаружили? – спросил Бат.

– Нет, мои разведчики ходят неслышно и их нельзя увидеть в чаще леса до тех пор, пока они сами этого не захотят, – уверенно ответил Зак-Куу-Мо. – Но Нак-Пу наверняка догадывается, что победить в сражении с чакальскими и пакальскими воинами ему не удастся. У него слишком мало воинов.

– Ты думаешь, они могли уйти? – Бат стиснул кулаки.

– Нак-Пу опытный воин и прославил свое имя во многих сражениях, – сказал военачальник. – Война – это единственное, что по-настоящему он любит. Я думаю, он не будет сейчас испытывать судьбу и будет всячески избегать столкновения снами.

Вскоре они убедились в правоте своих догадок. Посланные вперед разведчики, вернувшись, рассказали, что лагерь навахов пуст. В кострищах еще дымились угли, значит, навахи ушли совсем недавно.

– Нужно догнать их! – воскликнул Бат, выслушав разведчиков.

– Но, правитель, навахи знают эти места и наверняка смогут быстро уйти от погони, – сказал Зак-Куу-Мо. – Нам же не поспеть за ними.

Но разгневанный Бат не хотел слушать никаких разумных слов. По его приказу воины продолжили путь, направляясь на восток, куда, как казалось юному правителю, скорее всего, отправится Нак-Пу. На востоке находились богатые большие города, договорившись с их правителями, Нак-Пу мог рассчитывать получить помощь.

Без лишних разговоров, обмениваясь лишь всем понятными знаками-жестами, воины пробирались через густо заросший лианами и колючими кустами лес. Те, кто шел впереди, рассекали ветви и лианы длинными ножами и следили за тем, чтобы на земле не было змей. Как и все воины майя, они умели передвигаться по любой местности, даже в полной темноте, абсолютно бесшумно. Несколько раз они слышали рык медведя, но он так и не показался, видимо, учуяв людей.

Когда солнце стало быстро клониться к закату, Зак-Куу-Мо сказал Бату:

– Правитель, мы неправильно выбрали направление – навахи не проходили здесь. Даже самые опытные воины и охотники не могут пройти по лесу, не оставив следов. Наши следопыты здесь ничего не видят. Скорее всего, Нак-Пу увел навахов на север, туда, где живут юкчи.

Трудная дорога немного охладила разгоряченную голову юного правителя и теперь он мог рассуждать более трезво.

Убедившись в том, что навахи действительно не ушли на восток он скрепя сердце приказал своим воинам повернуть обратно.

Несмотря на расчищенный путь, возвращение было очень тяжелым. В быстро наступающих сумерках трудно было найти правильную дорогу и воины шли все медленнее, опасаясь сбиться с верного пути. К брошенному лагерю навахов они вернулись уже среди глубокой ночи, падая от усталости.

Бат не замечал собственного утомления и измученного вида своих воинов. Вместе с несколькими лучшими разведчиками он собирался немедленно отправиться на север, чтобы убедиться, что враги ушли туда.

– Правитель, сейчас, в полной темноте, найти следы навахов невозможно, – сказал ему Зак-Куу-Мо. – Пусть утренний свет зальет этот лес и тогда мы узнаем, куда они ушли.

– Но я не могу ждать! – вскричал Бат. – Как ты не понимаешь?! Нак-Пу похитил мою невесту! Я знаю, чего он хочет – он соберет большое войско в одном из северных городов, а потом вернется с ним в Паскаль, чтобы стать его правителем! Пусть поразят его небесным огнем боги, пусть выпьет из него всю кровь Соц!

– Ахав! Прибыли воины из Пакаля! – выкрикнул кто-то.

В свете костров, зажженных прямо на месте кострищ навахов, Бат увидел пакальских и чакальских воинов. Впереди них шел Нар-Ам. Заметив правителя, он направился прямо к нему, прижимая обе руки к сердцу.

– Правитель, покарай меня за то, что я принес тебе тревожные вести! – произнес Нар-Ам.

– На нас обрушилась новая беда? – с какой-то обреченностью спросил Бат.

– Прибыли гонцы из Чакаля. Вокруг города Чака собираются юкчи. Наши воины уже несколько раз отражали их нападения. Но все говорит о том, что юкчи не успокоятся и будут снова и снова подступать к стенам Чакаля, за которыми укрылись все жители нашего города. Правитель, народ Чакаля просит тебя вернуться и защитить его!

Вести сломили решимость Бата. Он повернулся и медленно побрел в темноту. Сомнения терзали его и он никак не мог решить, как ему поступать дальше. Бат знал, что если завтра он не начнет преследовать Нак-Пу, то тот уже наверняка скроется и он скорее всего, больше никогда не увидит Минамп. Но промедлив хотя бы один день, Бат подвергнет риску жизни тысяч людей в Чакале, которые сейчас могут уповать только на его помощь.

Юноша сел на поваленное дерево и в поисках помощи притронулся к статуэтке бога Чака, висевшей у него на поясе.

«Многомудрый Чак, укажи мне правильный путь! Объясни мне, что я должен делать!» – просил Бат у бога.

Тень, которую отбрасывало высокое раскидистое дерево, стоявшее рядом, полностью скрыла Бата. Поэтому два воина решили здесь расположиться на ночлег, не подозревая, что в нескольких шагах от них находится их правитель. Разложив на земле широкие пальмовые листья, они начали спорить, стоит ли делать навес. Бат, погруженный в свои мысли, не замечал их, пока до него не долетели слова одного из воинов:

– Мой отец научил меня определять погоду и я говорю тебе, что скоро пойдет дождь. Всегда нужно с уважением относится к своему отцу и тогда его дух будет помогать тебе.

Юноша встал и осторожно, чтобы и дальше оставаться незамеченным, отошел подальше от тихо переговаривающихся между собой воинов. «Этот человек прав! Я всегда хотел стать таким же, как мой отец. Но пока у меня это не получалось. Как же он сейчас поступил на моем месте?» – из-за случайно услышанных слов воина мысли Бата приняли новое направление.

Через мгновение юный правитель уже знал ответ на заданный им самому себе вопрос. Он решительно направился к костру, вокруг которого стояли ждущие его решения военачальники.

– При первых же лучах солнца мы отправляемся в Чакаль!

Воины Пакаля тоже пойдут с нами!

Военачальники одобрительно переглянулись, а Нар-Ам встревожено посмотрел на Бата – он догадывался, в каком смятении сейчас его чувства.

* * *

Воины Бата Ахава Балама быстрым шагом шли по лесной дороге. Волнение и нетерпение чакальцев передалось и воинам Пакаля, которым по приказу юного правителя пришлось покинуть родной город и отправится защищать другой народ. Но пакальцы шли не только из-за того, что так повелел Бат Балам. Большинство пакальцев прекрасно понимали, что если юкчи захватят Чакаль, то следующим городом, которые они захотят разграбить, будет Паскаль. Чакальцы же неслись к стенам своего города как на крыльях, ведь их семьям, домам, храмам их богов уже грозила опасность и все боялись, что юкчи уже ворвались в Чакаль.

Сам юный Бат Балам на протяжении всего пути молчал, лишь пристально вглядывался вдаль, когда вместе с воинами поднимался на холмы. Но в густой чаще леса долго ничего нельзя было разглядеть.

Наконец, стали видны вершины башен Чакаля и воины подошли к его стенам. Каменные ворота, отпираемые только изнутри, отодвинулись и все вошли в город, где, к их всеобщей радости, ничего не изменилось.

Но оказалось, что юкчи по-прежнему находились возле Чакаля и с каждым днем их становилось все больше. Чакальские разведчики непрерывно наблюдали за врагами и приносили все более тревожные новости об их численности.

Бат практически не покидал зал военного совета, выслушивая своих военачальников. Каждый из них говорил свое, предлагая тем или иным способом расправится с врагами. Правитель выслушивал всех с одинаковым безразличием и придворные советники только пожимали плечами, недоумевая, какой же хитроумный план нужно предложить Бату, чтобы он его одобрил.

Поэтому военачальники с каждым днем предлагали все более необычные стратегии.

Однажды, когда на военном совете между двумя военачальниками разгорелся горячий спор, Бат неожиданно вышел из зала и прошел на женскую половину дворца, в покои своей матери.

Ичхако он со дня своего возвращения в Чакаль видел лишь мельком и не успел с ней даже поговорить.

Он застал мать за рукоделием – она собирала бусы из разноцветных камешков.

– Ты всегда делаешь удивительно красивые вещи, – сказал он, разглядывая бусы.

– Я начала их делать для твоей жены, Минамп, – отозвалась Ичхако. – Я знаю, что ты отправлялся в погоню за Нак-Пу, когда тебя вынудили вернуться в Чакаль. Мне очень жаль, что твоя свадьба не состоялась.

– Я убью Нак-Пу собственными руками и не позволю сделать это никому другому! – воскликнул Бат.

– Сын, ты ведь никогда не хотел быть воином, проливать кровь, – покачала головой Ичхако. – Наш мир удобрен кровью. Сколько мы живем на этой земле, столько омываем ею лестницы наших храмов. Я думала, ты сможешь это изменить.

Может, тогда наша жизнь изменится…

Бат понурил голову и отвернулся к окну. Его мать снова занялась бусами.

– Жрецы говорят, что близится конец нашей эпохи, – снова заговорила Ичхако. – На это указывает многое. Наши поля перестали приносить урожаи, наши города окружают постоянно множащиеся враги. В соседних городах уже хозяйничают юкчи и их сородичи с севера. Скоро и Чакаль постигнет такая же судьба.

– Как ты можешь говорить такое? – спросил пораженный Бат. – Неужели ты думаешь, что я со своими воинами не смогу защитить Чакаль от этих дикарей?!

– Ты не понимаешь, – покачала головой Ичхако. – Прошли времена нашей славы. Безвозвратно прошли. Ничего нельзя изменить. Правители больше не внушают народу почтение и ужас, их не считают равными богам.

– Когда мои воины прогонят юкчей, в Чакале и Пакале начнется спокойная жизнь. Пакальцы поделятся с нами урожаем, наши земледельцы научатся возводить такие же поля, как и в Пакале. Скоро все изменится к лучшему. Не переживай, – Бат старался говорить как можно убедительнее, хотя будущее внушало ему не меньше опасений, чем его матери.

Разговор Бата с Ичхако прервал Нар-Ам, который вернулся с севера, куда он отправился два дня назад на разведку. Бат вышел вместе с Нар-Амом, оставив грустную Ичхако заниматься ее рукоделием.

– Что ты видел на севере? – спросил Бат у Нар-Ама, когда они вошли в его покои.

– Юкчи собрали всех своих воинов в предгорном поселении. Их тысячи. Самое главное, что теперь у юкчей появились союзники…

– Кто стал их союзниками? – выдохнул Бат.

– Навахи. Их привел на север Нак-Пу, – ответил Нар-Ам.

– Значит, нам придется сражаться сразу со всеми нашими врагами и с юкчами, и с навахами. Что ж, нужно готовиться к войне, – решил юный правитель.

– Да, победить их будет непросто, – покачал головой Нар-Ам.

* * *

Чакаль был переполнен воинами. Они ходили по улицам, спали под навесами, установленными у дворца и храмовых зданий. Назавтра было решено выступить в поход на север, чтобы встретить приближающихся врагов на узкой равнине, которая находилась за чакальским лесом.

Воинам нужно было много еды и чакальцы отдавали им последние запасы маисовой муки и бобов. Жрецы молили богов о помощи в войне. Юный правитель сам поднялся в храм Чака, чтобы принести тому жертвы и испросить совета, как поступать дальше. Он зарезал у жертвенного камня трех кетцалей, а жрецы ловко орудуя своими страшными загнутыми ножами, вырезали их сердца и бросили их в чакмооли. Когда Бат отпил травяного отвара и проколол, согласно обряду, мочки ушей так, что из них заструилась кровь, он увидел Змея Всевидения. Громадный змей сворачивался кольцами, которые переливались в лучах солнца. Змей открывал и закрывал пасть и из нее слышалось лишь шипение.

Когда Бат рассказал о своем видении Мидатлю и по промелькнувшей по лицу жреца тени он понял, что видел дурное предзнаменование.

– Получу я помощь богов или нет, у меня нет выбора – я должен защитить свой народ от врагов, иначе они разграбят оба моих города и перебьют большую часть их жителей, – сказал юноша.

– Боги не станут слушать наши мольбы, пока не вкусят дыма от жертвенной крови, – отозвался Мидатль.

– Ты говоришь о человеческой крови? – холодно спросил Бат.

– Мы всегда приносили в жертву Чаку только людей и кровь птиц ему вряд ли понравится, – ответил жрец.

– Нет, я не позволю убивать в храмах людей! – отрезал Бат. – Человеческая кровь перестанет проливаться у статуй наших богов.

– Но тогда наш мир превратиться в хаос! – воскликнул Мидатль.

– Я запрещаю приносить в жертву богам людей! – ответил Бат, пристально глядя жрецу в глаза.

* * *

Вечером в Чакале зажглись тысячи костров, вокруг которых сидели воины. Кто-то готовил над огнем пищу, кто-то просто смотрел на огонь. То и дело слышались песни, медленные и тягучие, повествующие о древних героях и богах. Казалось, тревогу, повисшую в воздухе, можно было потрогать руками.

Бат смотрел на город, поднявшись на самый высокий ярус Радужной башни, из которой жрецы наблюдали за небесными светилами. Юного правителя заворожил величественный вид Чакаля.

Темные контуры храмовых башен и дворцов отчетливо выделялись на фоне звездного неба. Казалось, звезды усеивали все пространство вокруг – огни костров были словно отражение сияния на небе. За спиной Бата послышались шаги и на площадке башни показались Мидатль и Иц-Хаку – старый воин, друг Читама.

– Правитель, ты видишь вон ту красную звезду? – спросил жрец, указывая рукой в небо.

– Да, это какой-то знак? – отозвался юноша.

– Да, и самый страшный. Он предвещает, что на мир скоро обрушится смерть. Грядут страшные события! – произнес Мидатль зловеще.

– Не предвещает ли это, что мы можем проиграть в войне? – спросил Иц-Хаку.

– Это предвестие намного более страшной катастрофы, – сказал жрец, взявшись правой рукой за свое ожерелье из каменных черепов.

– Нельзя, чтобы наши воины узнали об этом, – Иц-Хаку взволнованно посмотрел на Бата. – Если они узнают, никакая сила не заставит их сражаться.

– А может, красная звезда предвещает гибель не для нас, а для наших врагов? – с надеждой спросил юный правитель.

– Появление красной звезды – знак смерти для всех, для всего нашего мира, – грозно ответил Мидатль.

* * *

После разговора в Радужной башне на сердце Бата словно упал камень. Он пытался заставить себя не думать о всех дурных предзнаменованиях, но никак не мог отделаться от ощущения полной беспомощности перед безжалостным роком. Юный правитель знал, что невзирая ни на что, он поведет завтра своих воинов на север, чтобы сражаться с многочисленными и коварными врагами. Но он чувствовал, что славы и почестей ни ему, ни кому-либо другому этот поход не принесет.

Когда он вошел в свои покои, он увидел на деревянном столике у ложа бусы из разноцветных гладких камешков. Это Ичхако, пока его не было, принесла их и оставила здесь. Образ Минамп, гордой дочери Пак-Яко, предстал перед мысленным взором Бата и он почувствовал, как трудно ему стало дышать.

Он не знал, что случилось с Минамп и чувствовал свою вину за то, что так бессердечно обращался с девушкой. "Кто знает, может быть, если бы Минамп стала моей женой, боги бы не прогневались на наши народы», – подумал он.

Чтобы избавиться от тягостных мыслей, Бат решил пройтись по городу. Вместе с ним отправился его верный друг Нар-Ам и несколько молодых воинов, с которыми юный правитель любил играть в мяч. Но сейчас им всем было не до игр. Они прошли площадь перед дворцом, заполненную воинами. Те приветствовали правителя, прикладывая руки к сердцу и чуть склоняя головы. Ближе к окраинам города стало более шумно.

Здесь расположились женщины и дети из поселков земледельцев и охотников, решившие укрыться за стенами Чакаля. Бросалось в глаза, что детей совсем немного. В последние годы в Чакале, да и других, соседних с ним городах, рождалось все меньше детей. Жрецы объясняли это тем, что бог Ягуар-Солнце прогневался на женщин из-за того, что одна из них непочтительно отозвалась в разговоре с подругой о своем муже. Жители Чакаля верили в это и каждая семья, мечтающая о ребенке, приносила богатые дары храму Ягуара-Солнца. Но несмотря на это, детей в Чакале появлялось мало и жрецы, ведущие летописи, знали, что за последние сто лет жителей города стало намного меньше.

Разговоры женщин, готовивших пищу и одежду для воинов сливались в ровный гул. Многие женщины расположились на ночлег прямо на улицах, постелив на каменные плиты плетенные коврики. «Что станет с ними всеми, если мы не остановим врагов?» – спрашивал себя Бат, глядя на женщин, занятых мирными хлопотами.

У гробницы Читама Бат остановился. На каменной плите, закрывающей вход в гробницу, была высечена фигура великого правителя в полный рост. Юноша при свете факелов вглядывался в знакомые суровые черты лица. «Сотни лет мои предки были мужественными воинами, захватывали города, брали в плен тысячи людей и приносили их в жертвы в храмах. Почему же я не могу быть таким, как они?» – думал Бат.

Вскоре юный правитель и его приближенные вернулись во дворец. На рассвете им предстояло отправиться в путь.