Текст книги "Сага о йомсвикингах"

[Редакция Sth. 7]

1

Горм был конунг, что правил в Дании, а прозвали его Бездетным. Он был могучий конунг и люди почитали его. Он правил своими владениями уже много лет, когда произошли эти события. В ту пору в Саксланде жил Арнфинн-ярл, он правил там от Карламагнуса-конунга. Он и Горм-конунг были добрыми друзьями, а прежде они были викингами и вместе ходили в походы. У ярла была красивая сестра, и он любил ее больше, чем следовало, так что она родила от него. Это сохранили в тайне, а младенца ярл отправил прочь и велел своим людям не возвращаться назад, пока они не узнают, что с ним случилось. Они пришли в Данию, в один лес и узнали, что Горм-конунг находится в этом лесу со своими дружинниками. Они положили младенца под деревом, а сами спрятались. Вечером конунг и все его дружинники отправились домой. В лесу остались только два брата, одного звали Халльвард, а другого Хавард. Они пошли к морю и тут услышали детский плач. Они направились туда, гадая, что это означает. Там под деревом они нашли маленького мальчика, а над ним в ветвях большой узел. Младенец был завернут в драгоценную ткань, а на голове завязана шелковая лента с золотым кольцом весом в один эртуг. Они подобрали младенца и взяли с собой. Когда они вернулись, конунг бражничал в своих палатах. Они рассказали ему о своей находке и показали ему мальчика. Тот понравился конунгу, и он сказал:

– Должно быть, этот мальчик знатного рода, и хорошо, что он нашелся, а не пропал.

Затем он велел окропить младенца водой и дал ему имя Кнут, потому что на лбу у него был узел с золотым кольцом. Конунг дал ему воспитание, назвал своим сыном и очень к нему привязался. И когда Горм-конунг состарился, то передал свое царство Кнуту, своему воспитаннику. Потом конунг умер, а Кнут стал править всеми владениями, каким прежде правил Горм-конунг, и люди почитали его. Он родил сына по имени Горм. Сначала того прозвали Горм Глупый, а когда он вошел в возраст, стали звать Горм Старый или Могучий.

2

В Хольтсеталанде правил Харальд-ярл, а прозвали его Клакк-Харальдом. Он был мудрый человек. У ярла была дочь по имени Тюра. Она превосходила мудростью и красой прочих женщин, и никто лучше нее не умел толковать сны. Она была любимая дочь ярла, и он во всем на нее полагался, управляя своими владениями.

Когда Горм возмужал и стал конунгом, то собрал большое войско и захотел посвататься к дочери Харальда-ярла. А если тот не отдаст ему свою дочь, он решил разорить его земли. Когда Харальд-ярл и его дочь узнали, что к ним идет Горм-конунг, то выслали ему навстречу своих людей и пригласили его на пир. Конунг принял их предложение. Когда он завел речь о своих намерениях, ярл ответил, что она сама должна это решить, – она, мол, гораздо мудрее, чем я.

Тогда конунг обратился к ней самой, и она ответила так:

– Сейчас это дело решить не получится. Отправляйся домой с добрыми и почетными дарами, и если хочешь получить меня в жены, то сделай так. Вернувшись к себе, прикажи построить дом в том месте, где еще ничего не строилось, да такой, чтобы в нем удобно было спать. В первую ночь зимы ложись там и спи в нем три ночи подряд. Потом вспомни все, что тебе приснилось, и вели рассказать мне. Тогда я отвечу твоим послам, пойду я за тебя или нет. А если тебе ничего не приснится, не рассчитывай на этот брак.

После этого Горм-конунг отправился домой с почетными дарами. Ему хотелось испытать ее мудрость, и когда он вернулся к себе, то сделал так, как она велела. Конунг спал три ночи в этом доме, а трем сотням своих людей наказал охранять его, чтобы не случилось измены. Потом конунг послал своих людей к ярлу и его дочери, чтобы они рассказали его сны. Когда она услышала их рассказ, то велела передать конунгу, что пойдет за него замуж. Послы сообщили конунгу, как обстоят дела. Он обрадовался таким известиям и не мешкая собрался в путь со многими провожатыми, чтобы сыграть свадьбу. Горм-конунг приехал в Хольтсеталанд, и когда Харальд-ярл узнал о его приезде, то приготовил пышный пир и на нем сыграли свадьбу.

3

Вот как Горм-конунг и его жена Тюра занимали гостей на том пиру: он рассказывал свои сны, а она их толковала. Конунг рассказал, что ему привиделось в первую ночь. Будто бы он стоит под открытым небом, а перед ним его владения. И будто бы море отступило от его земли так далеко, что воды не стало видно и все проливы между островами и все фьорды высохли. Тут он увидел, как из моря вышли три белых быка. Они поели всю траву на земле и ушли назад в море. Второй его сон был таким. Ему привиделось, что из моря вышли другие три быка. Они были бурые и с длинными рогами. Они поели всю траву и ушли назад в море. Третий сон был таким. Конунг увидел, как еще три быка вышли из моря. Эти быки были черные, еще больше прежних, и рога у них были еще длиннее. Они поели всю траву и ушли назад в море. Тут он услышал такой сильный шум, что сдавалось ему – шум этот был слышен по всей Дании, и увидел, что то был шум от морского прилива, когда вода снова хлынула на сушу.

– А теперь, жена, мы хотим, чтобы ты истолковала эти сны, потому что всем будет занятно это послушать.

Она ответила согласием.

– То, что из моря на берег вышли три белых быка, – это к трем снежным зимам. Снега выпадет так много, что по всей Дании будет недород. А когда на берег вышли еще три быка, бурые, – это к трем малоснежным зимам, но и они будут худыми. А то, что на берег вышли три черных быка, это значит – быть трем зимам таким суровым, что никто не припомнит подобных, и недород будет такой, какого еще не бывало. Длинные рога у быков – это к тому, что многие люди лишатся своего добра. А тот сильный грохот, что ты слышал, когда море хлынуло на берег, – к тому, что между знатными людьми в этой стране начнутся распри, и это будут твои родичи. И если бы тебе привиделось в первую ночь то, что ты видел в последнюю, это предвещало бы, что те распри случатся при твоей жизни, и тогда я не пошла бы за тебя замуж. Но я могу кое-что сделать, чтобы отвратить голод.

После этого пира Горм-конунг и его жена Тюра отправились домой в Данию. Они велели нагрузить много кораблей зерном и другим добром и отвезти все это в Данию. Так они делали каждый год, пока не случился недород. И тогда они ни в чем не имели нужды, как и те люди, что там жили, потому что они щедро делились запасами с жителями своей страны. Тюру считали самой мудрой женщиной, какая появлялась в Дании от века, и прозвали ее Спасительницей Дании.

У Горма-конунга и его жены Тюры было два сына. Старшего звали Кнут, а младшего Харальд. От обоих многого ожидали в будущем, но Кнут всем казался более мудрым. Он воспитывался у ярла Клакк-Харальда, своего деда. Ярл очень привязался к нему, и все его люди тоже. Харальд рос дома у своего отца, и его смолоду там невзлюбили.

4

Горм-конунг послал своих людей к Харальду-ярлу – звать его на йоль к себе на пир. Ярл обещал, что приедет, и послы конунга вернулись назад. Ярл собрался в путь, и они ехали благополучно, пока не добрались до Лимафьорда. Там они увидели небывалое дерево: на нем были цветы и маленькие зеленые яблоки, а на земле лежали большие и старые яблоки, что поспели здесь летом. Они очень дивились этому, и ярл сказал – думается ему, то великое знамение. Надо, мол, повернуть назад. Так они и сделали. Эту зиму ярл провел у себя дома.

Конунг удивился тому, что ярл не приехал. Следующей зимой конунг послал своих людей с таким же приглашением, и ярл обещал приехать. И вот ярл со своими людьми добирается до Лимафьорда. На корабле с ними было много собак, и тут они услышали, как щенки залаяли в сучьих утробах. Ярл сказал, что это великое знамение и что надо повернуть назад. Так они и сделали.

Эта зима миновала, а на третью зиму конунг снова послал своих людей к ярлу звать того на йоль, и ярл снова обещал приехать. Он ехал, пока не добрался до Лимафьорда. Тут они увидели, как одна волна поднялась внутри фьорда, а другая снаружи, и обе они устремились навстречу друг другу, так что вода забурлила. И когда волны встретились, то сшиблись между собой, и все море стало красным как кровь. Тогда ярл сказал:

– Это великое знамение, и мы должны вернуться.

Ярл провел и этот йоль у себя дома.

Горм-конунг сильно разгневался на ярла, оттого что тот ни разу не принял его приглашения, и задумал напасть на него, чтобы отомстить за такое бесчестье. Но когда жена конунга Тюра узнала об этом, то сказала, что не стоит этого делать, и добавила, что у нее есть план получше. Конунг сделал так, как пожелала его жена. Он отправил послов к ярлу, чтобы узнать, отчего тот не приехал. Ярл сразу же пустился в путь. Конунг принял своего тестя как подобало. После этого конунг и ярл удалились в отдельный покой. Конунг спросил ярла, почему тот ни разу не приехал, – ты, мол, нанес мне обиду тем, что пренебрег моим приглашением.

Ярл ответил, что не хотел нанести обиду конунгу и что у него были другие причины. И он рассказал о тех дивных вещах, что они видели.

– И если мне будет позволено, я готов объяснить – что, как мне думается, они предвещают.

На это конунг ответил согласием, и ярл начал так:

– Сперва мы увидели в середине зимы дерево с зелеными яблоками, а старые и большие яблоки лежали рядом на земле. Я думаю, это предвещает смену веры в стране. Красивые яблоки знаменуют новую веру, которая здесь процветет, а старая вера, как старые яблоки, будет оставлена и обратится в пыль. Второе диво было то, что щенки залаяли в сучьих утробах. Это предвещает, что молодые люди станут сами принимать решения, не слушая советов старших, и совершат безрассудные поступки. Скорее всего, они будут поступать по своему разумению, хотя старшие мудрее их. Я думаю, они еще не родились на свет, ведь щенки были во чревах у сук. Еще мы увидели, как волны поднялись друг на друга с великим шумом и окрасились кровью. Это предвещает вражду между знатными людьми в этой стране, и она приведет к жестоким битвам и большой войне. И может статься, та война начнется в этом фьорде.

Конунг со вниманием выслушал слова ярла, и они показались ему мудрыми. Тогда конунг перестал на него гневаться. А раньше он приказал своим людям напасть на ярла, если ему покажется, что тот пренебрег его приглашением. На этом они закончили разговор. Ярл провел здесь столько времени, сколько пожелал конунг, а потом уехал домой.

5

В скором времени Харальд-ярл передал свои владения своему воспитаннику Кнуту, а сам уехал из страны, принял крещение на чужбине и больше не возвращался назад. Между Гормом-конунгом и его сыном Харальдом пошли раздоры, едва Харальд возмужал. Харальд взял несколько кораблей и каждое лето стал ходить в походы, а зиму он проводил в Дании.

В ту пору в Энгланде был Адальстейн-конунг. Он был хорошим конунгом, но уже состарился. В конце его правления в Энгланд пришло датское войско, а предводителями его были сыновья Горма-конунга Кнут и Харальд. Они разорили весь Нордримбраланд и подчинили себе многие земли. Они объявили эти земли своими владениями, потому что прежде они принадлежали сыновьям Лодброка и другим их предкам. Адальстейн-конунг собрал большое войско и выступил с ним против обоих братьев. Он встретил их к северу от Кливленда и убил много датчан. После сыновья Горма пришли к Скардаборгу, вступили с ним в битву и одержали победу. Потом они отправились на юг, к Йорвику, и все люди перешли под их власть. Они ничего не опасались. И вот однажды, когда ярко светило солнце и было жарко, оба конунга и их люди плавали между своими кораблями. Вдруг какие-то люди выскочили на берег и пустили в них стрелы. Одна стрела поразила Кнута и он умер. Они подняли его тело на корабль. А когда местные жители узнали об этом, то быстро собралось несметное войско, пришел Адальстейн-конунг, и все люди, что прежде перешли под власть Кнута, снова ему подчинились. Там собралось такое большое войско, что датчане не смогли высадиться на берег и поплыли назад в Данию.

Горм-конунг был тогда в Йотланде. Харальд сразу отправился туда и сообщил своей матери, что случилось. Горм-конунг поклялся, что умрет, если узнает о смерти своего сына Кнута, и тот, кто принесет ему эту весть, тоже должен будет умереть. Тогда его жена велела завесить стены в палатах серыми полотнищами. Когда конунг сел пировать, все, кто был палатах, молчали. Конунг спросил:

– Почему все молчат? Что случилось?

Тогда жена его сказала так:

– Государь, у тебя было два ястреба – один белый, а другой серый. Белый улетел далеко в пустынные места. Там на него напало много ворон, и они ощипали его, так что вырвали все перья. И теперь белый ястреб мертв, а серый вернулся назад и будет убивать птиц для вашего стола.

Тогда Горм-конунг сказал:

– Дания печалится так, будто мой сын Кнут мертв.

Жена конунга ответила:

– Вы сказали сущую правду, государь.

И все, кто был в палатах, подтвердили это. В тот же день Горм-конунг занемог, а на следующий день умер в этот самый час. Он правил сто лет. В его честь насыпали высокий курган. Тогда Харальд был объявлен конунгом над всеми землями, что прежде были под властью его отца. Потом он справил по отцу тризну, и некоторое время все было спокойно.

6

В ту пору в Норвегии правили Харальд Серая Шкура и его мать Гуннхильд. Ярл Хакон Сигурдарсон бежал из страны. У него было десять кораблей, и он отправился в поход. А осенью он приплыл в Данию и предложил Харальду-конунгу свою дружбу. Конунг принял это предложение. Там он провел зиму с сотней своих людей. У Кнута, сына Горма-конунга, был сын по имени Харальд, а прозвали его Золотым Харальдом. Он вернулся из похода вскоре после Хакона. У него было десять кораблей и богатая добыча. Он тоже отправился к Харальду-конунгу. Этой зимой конунг Харальд Гормссон и Хакон-ярл составили заговор против Харальда, норвежского конунга, и Гуннхильд, матери Харальда. Весной они обманом заманили его в Лимафьорд, и, как рассказано в Книге о конунгах [22]22
  Имеется в виду «Круг Земной» (Hempel: 1923. S. 10).


[Закрыть], Золотой Харальд убил Харальда, а Хакон-ярл велел повесить Золотого Харальда. После этого Хакон-ярл стал самовластно править в Норвегии и обязался платить дань датскому конунгу.

В скором времени из Саксланда в Данию пришел Отта-кейсар с большим войском, и Олав Трюггвасон явился к нему на помощь. Они заставили Харальда-конунга и Хакона-ярла принять крещение. Тогда была крещена и вся Дания. Но когда Хакон-ярл приплыл назад в Норвегию, то вернулся к языческой вере и больше не платил дань.

7

Был человек по имени Токи. Он жил в Дании, в хераде, что зовется Фьон. Его жену звали Торвёр. У него было два сына. Старшего звали Аки, а младшего Пальнир. А самым старшим был Фьёльнир, сын от наложницы. В то время Токи был уже стар, он занедужил и умер. Вскоре после того умерла его жена Торвёр. Оба брата, Аки и Пальнир, получили наследство. Фьёльнир спросил своих братьев, что они дадут ему из этого наследства. Они сказали, что дадут ему треть всего добра, а земли не дадут, и им казалось, что они поступают щедро. Но он требовал для себя треть всего имущества, словно он был законный наследник, и братья отказали ему. Фьёльниру это совсем не понравилось, он уехал к Харальду-конунгу и стал его дружинником и советником. Он был человек мудрый, хитрый и злобный. Он стал порочить своего брата Аки в глазах конунга. В то время в Дании не было такого человека без высокого звания, кто превосходил бы Аки Токасона. Каждое лето он ходил в походы и почти всегда возвращался с победой. Фьёльнир говорил Харальду-конунгу, что пока будет жив Аки Токасон, он не может считать себя в Дании единственным конунгом. Он так оклеветал Аки перед конунгом, что посеял между ними раздор.

Аки был большим другом Оттара-ярла из Гаутланда и иногда проводил у него зиму. Однажды он отправился к нему на пир с двумя кораблями и сотней людей, хорошо одетых и вооруженных. Аки провел там некоторое время и на прощание получил от ярла достойные дары. Потом он поплыл назад. Конунг Харальд узнал о том, что Аки уехал из дома, и велел снарядить десять кораблей с пятью сотнями людей. Он приказал им отправиться в путь, подстеречь Аки, когда тот будет возвращаться назад, и убить его вместе с его людьми. Люди конунга отплыли и стали искать Аки. Найти его было нетрудно, поскольку те, другие, ничего не опасались. Люди конунга подошли со своим войском, внезапно напали на них и опрокинули шатры прямо им на головы, захватив их врасплох, так что все они оказались перебиты. После этого они отвезли конунгу захваченную добычу. Конунг был доволен и сказал, что после смерти Аки он будет единственным конунгом в своей стране. Фьёльнир тоже был доволен и решил, что он отомстил братьям за то, что те не стали делиться с ним наследством.

8

Весть о случившемся дошла до Фьона, и когда Пальнир услыхал об этом, он так сильно огорчился, что занедужил и слег. Ему казалось, что он не сможет отомстить настоящему виновнику, потому что это был сам конунг.

У Аки и Пальнира был побратим по имени Сигурд, человек мудрый и богатый. Пальнир стал просить у него совета, как ему поступить. Сигурд сказал, что посватает за него одну женщину. Пальнир спросил, кто она такая. Сигурд ответил, что ее зовут Ингибьёрг и она дочь Оттара, ярла Гаутланда. Тогда Пальнир сказал:

– Боюсь, ее не отдадут за меня, но я уверен, что если получу ее в жены, это поможет моему горю.

Сигурд собрался в путь. У него был один корабль и шесть десятков человек. Он поплыл на север в Гаутланд. Он рассказал ярлу, зачем приехал, и посватался за Пальнира к его дочери. Сигурд сказал, что у Пальнира много всякого добра на Фьоне, и добавил, что Пальнир слег из-за своего горя. Кончилось тем, что ярл пообещал выдать за Пальнира свою дочь и сказал, что сам привезет ее к нему. Потом Сигурд отправился назад и передал эти новости Пальниру. Тому сразу полегчало.

Они принялись готовить богатый пир на Фьоне и не жалели для этого добра. В назначенный день приехал ярл со многими провожатыми. Свадьбу сыграли очень пышно, после Пальнира и Ингибьёрг отвели на брачное ложе. Она сразу же заснула и ей привиделся сон. А когда она проснулась, то рассказала о нем Пальниру.

– Мне привиделось, – сказала она, – будто я нахожусь в этой самой усадьбе и на станке у меня серое полотно. Его оттягивали грузила, а я стояла и ткала. Одно грузило – среднее с задней стороны – выпало, и тогда я увидела, что то не камни, а человечьи головы. Я подняла эту голову и узнала ее.

Пальнир спросил, чья то была голова, и она ответила, что то была голова конунга Харальда Гормссона. Тогда Пальнир сказал:

– Хороший сон тебе привиделся.

– Я тоже так думаю, – ответила она.

После этого пира Оттар-ярл отправился обратно в Гаутланд с богатыми дарами.

9

Пальнир и Ингибьерг стали жить в любви и согласии. В скором времени у них родился сын. Назвали его Пальнатоки. Он рос на Фьоне и смолоду был высок, отличался мудростью и был у людей в почете. Едва Пальнатоки возмужал, как его отец занедужил и умер. Тогда он вместе с матерью стал управлять отцовским наследством. Каждое лето он отправлялся в поход и снискал себе славу, нравом же он больше всего походил на своего дядю Аки.

В ту пору в Бретланде правил ярл по имени Стевнир. Его дочь Алов была женщина мудрая и всеми почитаемая. Пальнатоки со своими кораблями приплыл к тем берегам и хотел разорить владения Стевнира-ярла. Когда об этом стало известно, Алов вместе с Бьёрном Бретландцем, своим советником, решили пригласить Пальнатоки на пир и оказать ему достойные почести. Они предложили ему пристанище на зиму, а взамен просили не разорять их земли. Это пришлось по душе Пальнатоки, и он отправился на пир со всеми своими людьми. На этом пиру Пальнатоки посватался к Алов и сразу получил согласие. Тогда пир превратился в свадьбу, а Стевнир-ярл дал Пальнатоки титул ярла и половину своих владений, остальное же Пальнатоки должен был получить после его смерти. Пальнатоки провел там лето и зиму, а весной он сказал Бьёрну Бретландцу:

– Я собираюсь вернуться назад в Данию и хочу, чтобы ты остался здесь с моим тестем Стевниром и правил от моего имени.

После этого Пальнатоки уехал вместе со своей женой Алов на Фьон в Данию. Некоторое время он жил там в своей усадьбе, и все считали, что могуществом, богатством и мудростью он уступает одному только датскому конунгу.

10

Как-то Харальд-конунг разъезжал по пирам в своей стране. Пальнатоки приготовил пир и пригласил на него конунга. Конунг принял его приглашение и пробыл долго на этом пиру. Одной женщине поручили прислуживать конунгу. Звали ее Эса, а прозвали Саумэсой. Она была женщина бедная, но сноровистая. Конунг уехал с этого пира со многими дарами. А следующим летом оказалось, что Саумэса на сносях. Пальнатоки спросил у нее, кто отец ребенка. Она ответила, что им может быть только конунг.

– Тогда я должен освободить тебя от всякой работы, пока ты не разрешишься от бремени.

Спустя некоторое время Эса родила мальчика. Его назвали Свейном, а по матери прозвали Саумэсусоном. Он рос на Фьоне, и Пальнатоки с его людьми хорошо о нем заботились.

Когда Свейну исполнилось три зимы, Харальд-конунг приехал на пир на Фьон. Пальнатоки и Саумэса договорились, как им поступить. В то время как конунг пировал, Эса подошла к столу вместе с мальчиком и сказала:

– Господин конунг, я привела сюда этого мальчика и объявляю, что никто кроме вас, конунг, не может быть его отцом.

Когда она кончила говорить, конунг спросил, кто она такая. Она назвала себя. Конунг сказал:

– Ты очень дерзкая и глупая женщина, и ты не посмела бы говорить такие слова, если б жизнь была тебе дорога.

Пальнатоки сказал:

– Думается мне, она сказала так, государь, потому что считает это сущей правдой. Она не распутная женщина, и я оказал ей покровительство для вашего же блага.

Конунг ответил:

– Не ждал я, что ты пойдешь против меня в этом деле.

– Пусть все останется как есть, – ответил Пальнатоки. – Но я буду заботиться о нем так, словно он твой сын.

Конунг сказал:

– Не жди за это от меня благодарности.

– Мне все равно, – отвечал Пальнатоки, – оставим теперь этот разговор.

После конунг покинул пир; он не взял у Пальнатоки даров, и между ними не стало прежней дружбы. Вскоре Алов родила мальчика, его назвали Аки, и он рос дома, на Фьоне, у своего отца.

11

Свейн жил на Фьоне, пока ему не исполнилось пятнадцать зим. Тогда Пальнатоки наказал ему ехать к отцу и потребовать у того людей, сказав, что он его сын, нравится ему это или нет. Свейн сделал так, как ему посоветовал воспитатель. Харальд-конунг сказал:

– Из твоих слов я вижу, что не пустые слухи ходят о твоей матери. Видно, что ты полный дурак и глупец.

Тогда Свейн сказал:

– Я бы и рад был иметь мать из более знатного рода, да ты мне такую не дал. Но то, что ты мой отец, – чистая правда. Поэтому дай мне три корабля, а мой воспитатель даст мне еще три. Если же ты этого не сделаешь, я причиню тебе ущерб, который обойдется дороже.

Конунг ответил:

– Думаю, от тебя лучше откупиться, но больше ко мне не являйся.

Потом конунг дал Свейну три корабля и сотню людей, а Пальнатоки дал ему еще три корабля. Тем летом он пустился разорять владения своего отца. Бонды роптали, но конунг не стал в это вмешиваться. Так продолжалось до осени, а потом Свейн отправился домой на Фьон и провел зиму у Пальнатоки.

А весной Свейн снова отправился к Харальду-конунгу, и все случилось как и в первый раз. Свейн получил от конунга шесть кораблей, а другие шесть дал ему Пальнатоки. Свейн снова стал разорять владения своего отца, только делал это еще беспощаднее, чем прежде. Он разорил Сьяланд и Халланд и перебил там много народа. Весть об этом разнеслась повсюду. Бонды приходили к конунгу и рассказывали ему о своих бедах, но конунг и на этот раз ничего не предпринял. Осенью Свейн отправился к Пальнатоки со всеми своими людьми и провел у него зиму.

Когда пришла весна, Свейн снарядил войско и по совету своего воспитателя отправился к конунгу, чтобы потребовать у него двенадцать кораблей. Конунг сказал:

– В дерзости никто с тобой не сравнится, потому что ты осмелился явиться ко мне, хотя ты вор и разбойник. Я никогда не признаю тебя своим сыном – не жди этого.

Свейн сказал:

– Без сомнения, я твой сын, сколько ты ни отрицай, что мы родичи. Но и ты не жди от меня пощады, если не дашь мне того, о чем я прошу. Я готов сейчас же сразиться с тобой, и тогда тебе от меня не уйти.

Конунг ответил:

– Трудно иметь с тобой дело, а дерзость твоя такова, словно ты и впрямь родом не из простых людей. Получай то, что просишь, но потом убирайся прочь и больше не возвращайся.

Теперь Свейн отправился к Пальнатоки с тремя десятками кораблей. Тот принял его с распростертыми объятиями и сказал:

– Похоже, мои советы приносят тебе пользу. Теперь, когда ты стал еще сильнее, ты должен летом без устали разорять Данию. Конунг больше не станет это терпеть. Но не обращайся в бегство, даже если против тебя выступит большое войско, потому что я приду к тебе на помощь. Этим летом я собираюсь плыть в Бретланд к своему тестю Стевниру-ярлу с девятью кораблями.

На этом они расстались и покинули Фьон в одно и то же время.

12

Свейн разорял Данию день и ночь: он убивал людей, забирал себе их добро и предавал огню все на своем пути. Жители бежали при его приближении и доносили об этом конунгу. Тот решил, что дальше так продолжаться не может. Он велел снарядить пять десятков кораблей и сам отправился на поиски Свейна. Осенью они повстречались у Боргундархольма. Было это поздним вечером, так что нельзя было сразу начать битву. Утром, как только рассвело, они составили вместе свои корабли и бились весь день, а вечером оказалось, что десять кораблей Харальда-конунга и двенадцать кораблей Свейна очищены от людей. Вечером корабли Свейна пристали к берегу в глубине гавани, а конунг своими кораблями перегородил гавань и запер в ней Свейна.

Тем же вечером туда явился Пальнатоки, у него было два десятка и четыре корабля. Он пристал к берегу по другую сторону мыса и разбил шатры. Потом Пальнатоки один сошел на берег, взяв с собою лук и колчан. Тем вечером Харальд-конунг тоже сошел на берег с одиннадцатью людьми. Они пошли в лес и развели костер, чтобы согреться. Уже настала ночь и было темно. Конунг снял одежду и стал греться у огня. Пальнатоки увидел в лесу огонь, подошел туда незаметно, узнал тех, кто там был, вложил стрелу в тетиву и пустил ее в Харальда-конунга, так что тот пал замертво. Потом Пальнатоки вернулся назад к своим людям, а спутники Харальда-конунга замешкались рядом с ним, рассуждая о том, как им лучше поступить. Фьёльнир сказал:

– Вот мой совет: всем нам следует говорить одно и то же – что конунг был убит стрелой в битве, потому что тогда нас меньше будут упрекать за то, что мы его не уберегли.

Они скрепили это клятвой, а Фьёльнир взял стрелу и спрятал ее у себя. Узнать ее было нетрудно, потому что она была украшена золотой нитью.

Пальнатоки взял с собой два десятка людей и сказал, что хочет встретиться со Свейном. Он перешел на другую сторону мыса, и они стали совещаться. Свейн сказал, что хочет услышать совет Пальнатоки. Пальнатоки никому не открыл, что конунг мертв. Он сказал:

– Медлить нельзя, нужно действовать отважно. Мы поднимемся вместе на ваши корабли, отвяжем их друг от друга и нападем на корабли конунга. Я не хочу, чтобы конунг запер нас здесь и всех перебил.

Так они и сделали и напали на флот конунга. Три шняки конунга опрокинулись, и на берег выбрались только те воины, что умели плавать. А Пальнатоки и Свейн прорвались через эту брешь со всеми своими кораблями и соединились с войском, что привел Пальнатоки.

Утром они напали на войско конунга и тогда оказалось, что конунг мертв. Пальнатоки сказал:

– Вы можете выбрать одно из двух – или сразиться с нами, или признать Свейна конунгом.

Те предпочли признать Свейна конунгом. Потом они оба созвали тинг, и на этом тинге Свейна объявили конунгом надо всей Данией.

13

Теперь, когда Свейн стал конунгом, он считал, что должен справить по отцу тризну. Он пригласил на нее Пальнатоки, но тот ответил, что не сможет приехать к началу зимы: я-де узнал, что мой тесть Стевнир умер, и теперь все его владения принадлежат мне.

Той осенью не стали справлять тризну, а Пальнатоки уехал из Дании. Он оставил своего сына Аки управлять хозяйством на Фьоне и просил, чтобы Свейн-конунг опекал его. Конунг обещал ему это и исполнил свое обещание. Пальнатоки отправился в Бретланд и стал править там. Так прошел год.

Следующим летом Свейн-конунг послал к Пальнатоки своих людей, чтобы звать его на тризну, но Пальнатоки ответил, что не может приехать, поэтому тризну не стали справлять и в этом году.

Когда наступило следующее лето, Свейн-конунг велел готовить тризну. Он снова послал своих людей к Пальнатоки – звать его на пир и велел передать, что разгневается, если тот не приедет. Пальнатоки ответил посланным, что приедет и что конунг может готовить пир. Конунг так и сделал и позвал на тризну много народу. Но когда все было готово и приглашенные собрались, Пальнатоки еще не явился, хотя день клонился к вечеру. Гости сели пировать, и конунг велел оставить свободными почетное место против себя и места на нижней скамье для сотни человек. Потом они принялись бражничать.

Теперь надо рассказать о Пальнатоки и Бьёрне Бретландце. У них было три корабля и сотня воинов. Половина из них были датчане, а другая половина бретландцы. Тем же вечером они пристали к берегу неподалеку от усадьбы конунга. Погода стояла ясная. Они развернули свои корабли носами в открытое море, привязали их к берегу кормовыми канатами и вставили весла в уключины. Потом все вместе они направились в палаты конунга. Пальнатоки вошел в палаты со всеми своими людьми, предстал перед конунгом и приветствовал его. Конунг ответил ему благосклонно и указал места ему и его людям. Они принялись бражничать. Тут Фьёльнир наклонился к конунгу и стал что-то тихо ему говорить. Лицо у конунга изменилось и стало красным как кровь.

14

Был человек по имени Арнодд. Он был конунгов свечник и стоял перед его столом. Фьёльнир дал ему какую-то стрелу. Он велел ему пройти по палатам и показывать ее всем, кто там сидел, пока кто-нибудь не признает ее своей. Тот пошел вдоль верхней скамьи – сперва в глубь палат от престола конунга, а потом по направлению ко входу. Потом он пошел от входа вдоль нижней скамьи по направлению к Пальнатоки и спросил его, узнает ли он эту стрелу. Пальнатоки ответил:

– Как мне не узнать свою стрелу. Дай ее мне, она моя.

Как только Пальнатоки признал стрелу, в палатах стало тихо. Свейн-конунг сказал:

– Пальнатоки, где ты расстался с этой стрелой?