Текст книги "Утерянные победы"

Штаб группы армий в Нейссе. Первые часы. Обстановка, предшествовавшая началу боевых действий. Наши оперативные замыслы: заставить противника принять сражение еще перед рубежом Вислы и помешать ему организовать оборону на ее восточном берегу. 14-я армия наносит удар через Галицию и форсирует реку Сан. Прорыв 10-й армии к Висле и первое сражение с попавшим в окружение противником у Радома. Оригинальные гости. Кризис в районе действий 8-й армии. Сражение на Бзуре. Штаб группы армий принимает меры. Противник уничтожен. Воспоминания о Первой мировой войне. Занятие Варшавы. Политические маневры вокруг демаркационной линии с Советами ведут к продолжению боев. Памяти павших. Тайна немецкой «молниеносной победы». Командующий Восточным округом. Мы ищем нашего начальника гражданской администрации. Парад в Варшаве. Заключение.

Когда на рассвете 1 сентября 1939 года наши войска перешли польскую границу, мы в штабе группы армий, естественно, находились на своих рабочих местах в монастыре Гейлигес-Кройц в Нейссе. Монастырь, в котором готовились католические миссионеры, был расположен за пределами города и благодаря своей удаленности от населенных пунктов, просторности, а также весьма простому убранству помещений для занятий и келий представлял собой чрезвычайно удобное в практическом отношении здание для высшего штаба в военное время. Спартанское существование его обычных жителей, которые уступили нам часть построек, соответствующим образом окрашивало и нашу жизнь, к тому же наш комендант штаба, хотя он и служил раньше в мюнхенской пивной «Левенброй», не проявлял стремления баловать нас. Естественно, что мы, как все солдаты, получали армейское снабжение. По поводу солдатского супа из полевой кухни ничего плохого нельзя было сказать. Но то, что мы изо дня в день на ужин получали только солдатский хлеб и жесткую копченую колбасу, жевать которую старшим из нас было довольно трудно, вероятно, не было абсолютно необходимо. К счастью, монахи иногда добавляли нам из своего огорода немного салата или овощей. Настоятель же время от времени заходил в гости к командующему и его ближайшим помощникам и очень увлекательно рассказывал о самоотверженном труде миссионеров в далеких краях. Этим рассказам мы были вдвойне рады, так как они помогали нам хотя бы на короткое время отвлечься от не дающих нам покоя вопросов, связанных с выполнением наших задач.

Ранним утром 1 сентября наши беседы, естественно, кончились. Война стала распоряжаться нами. Если мы в то утро так рано оказались на наших рабочих местах, то это было вызвано чувством необходимости быть в готовности с того момента, когда наши войска войдут в соприкосновение с противником, а не боевой обстановкой. Мы, конечно, знали, что пройдут еще часы до того, пока мы получим важные сообщения от подчиненных нам армий. Эти часы помнят все, кто работал в высших штабах, часы, когда все идет своим чередом и можно лишь ждать, как сложатся события.

Фронтовик знает о том огромном напряжении, которое связано с началом наступления, когда на часах командира взвода стрелка секунда за секундой движется вперед, и наконец приходит снимающий все напряжение момент броска в атаку. Но с этого момента фронтовика захватывают впечатления боя и заставляют забыть все остальное. В штабах же, чем выше, тем в большей степени начинается время напряженного ожидания. Запросы у подчиненных штабов: «Как обстоит дело?» – справедливо недолюбливаются ими и могут произвести только впечатление нервозности. Поэтому лучше выжидать. При этом все давно уже пришли к выводу, что поговорка «плохие известия приходят быстро» не имеет отношения к военным событиям. Если наступление приостанавливается, фронт обычно молчит либо ввиду повреждения линий связи, либо потому, что хотят выждать, пока можно будет передать лучшие известия.

Таким образом, напряжение спадает только тогда, когда поступят первые донесения – независимо от того, плохие или хорошие. До этих пор и наш девиз был: «ждать!». Оправдают ли наши ожидания войска, на подготовку которых мы положили столько сил и труда, правда, в слишком короткий промежуток времени? Оправдают ли в первую очередь крупные танковые соединения, организация и использование которых представляли собой нечто совершенно новое, надежды, возлагавшиеся на них их создателем, генералом Гудерианом, а вместе с ним и всеми нами? Удастся ли немецкому командованию и в особенности командованию группы армий осуществить намеченный оперативный план и добиться полной победы – уничтожить противника еще до выхода на рубеж Вислы и тем самым предотвратить грозящую нам опасность одновременного ведения войны на двух фронтах? Вот вопросы, волновавшие нас в те часы ожидания и неизвестности.

Группа армий «Север» после установления связи между войсками, наносившими удары из Померании и Восточной Пруссии и вынудившими польские войска отступить из коридора, в рамках намеченного ОКХ охватывающего маневра с территории Восточной Пруссии и Силезии, получала возможность осуществить охват фланга противника, переправившись через Вислу, и зайти в тыл главным его силам, расположенным на большой Висленской дуге.

Группе армий «Юг» выпала задача действиями обеих наступающих из Силезии армий (8-й и 10-й) вынудить противника принять сражение еще в Висленской дуге и предупредить его отход за линию Висла – Сан. Для этого мы предприняли попытку нанести удар собранными в кулак танковыми соединениями 10-й армии, за которыми возможно скорее должны были следовать пехотные дивизии, чтобы опрокинуть противника, по-видимому, сосредоточивающегося вблизи границы, и, опередив его, захватить переправы через Вислу от Демблина до Варшавы. Далее, важно было, чтобы наступающая через Галицию 14-я армия как можно быстрее вышла на реку Сан и форсировала ее. Если бы противник намеревался оказать главное сопротивление только за рубежами Сана и Вислы, 14-я армия могла бы взломать всю оборону противника по речным рубежам ударом с юга и соединиться глубоко в тылу противника с восточным флангом группы армий «Север». На долю 14-й армии при этом выпала задача угрожать своим глубоко эшелонированным флангом, выдвинутым в восточную Словакию, глубокому флангу польских войск, сосредоточивающихся в районе Кракова, и тем самым исключить возможность длительной обороны западной Галиции.

Штаб группы армий «Юг» руководил операциями в Польше в духе этого оперативного замысла. Он все время стремился заставить главные силы польской армии принять сражение еще до выхода на Вислу и разбить их. Одновременно, однако, он учитывал возможность упреждения противника в случае, если он попытается оказать главное сопротивление только за линией Сан – Висла.

Вместо последовательного описания операций, как ни кажется важным подобное изложение событий этой «молниеносной войны», я хотел бы ограничиться передачей в общих чертах ее наиболее значительных моментов. Некоторые из этих событий происходили в одно и то же время, другие последовательно. Общая картина такова:

• тяжелые пограничные бои и вслед за тем стремительное преследование разбитого противника силами 14-й армии в Галиции, которое вывело ее к Лембергу и за рубеж реки Сан;

• прорыв 10-й армии к Висле и сражение с попавшим в окружение противником у Радома;

• сражение на Бзуре, во время которого силами 8-й и 10-й армий под непосредственным руководством штаба группы армий была разгромлена крупнейшая группировка противника;

• наступление на Варшаву и, наконец, заключительные бои, явившиеся следствием затяжки переговоров о заключении соглашения между руководящими политическими деятелями Германии и вступившими между тем в восточную Польшу Советами, которые 17 сентября 1939 года перешли польскую границу.[31]31
  См. комментарий № 6. (Прим. ред.)


[Закрыть]

Ближайшей задачей 14-й армии было окружение крупных сил противника, находившихся, по нашим сведениям, в западной Галиции, в районе Кракова. Глубокий охват противника был уже начат силами этой армии из Верхней Силезии через район Моравской Остравы (Острава) в направлении на Карпаты.

В то время как 8-й армейский корпус (командир – генерал Буш; состав: 8-я, 28-я пехотные дивизии и 5-я танковая дивизия) должен был в качестве ближайшей задачи прорвать сильные укрепления поляков в восточной части Верхней Силезии с тем, чтобы в дальнейшем наносить удар севернее Вислы на Варшаву, 17-й армейский корпус (командир – генерал Кинитц; состав: 7-я и 44-я пехотные дивизии) наносил удар из Моравии южнее Вислы на Краков.

Операции группы армий «Юг» во время Польской кампании

Задачей двух других корпусов – 22-й танковый корпус (командир – генерал фон Клейст; состав: 2-я танковая дивизия и 4-я легкая дивизия), наносившего удар из пересекающей Западные Карпаты долины Орава с юга на Краков, и 18-го горнострелкового корпуса (командир – генерал Байер; состав: 2-я и 3-я горнострелковые дивизии), наносившего удар восточнее Высоких Татр через долину Попрад и Ней-Сандец на Бохню (западнее Тарнува), с целью прорыва и выхода в тыл противнику в районе Кракова, – был выход во фланг и тыл противнику, ожидаемому в районе Кракова.

Далее, на восток, через перевал Дукла, известный еще по Первой мировой войне, должны были наносить удар словацкие войска, которые ОКХ разрешило использовать позже. Богатая своими традициями 1-я Баварская горная дивизия и две резервные дивизии также должны были впоследствии принять участие в боевых действиях на этом фланге.

Первые бои, которые завязала 14-я армия, в частности 8-й (силезский) армейский корпус, за польские пограничные укрепления, сложились для нас весьма тяжело. Но в основном судьба этого пограничного сражения была решена в оперативном отношении охватывающим маневром со стороны Карпат, хотя в подлинном смысле этого слова намеченное окружение группировки противника в районе Кракова не удалось осуществить, так как противник, осознав угрожающую ему опасность, оставил западную Галицию. Но его главные силы были все же разбиты уже в этих первых боях, а главным образом в ходе осуществлявшегося после этих боев стремительного преследования, во время которого 22-му танковому корпусу удалось пресечь путь отступающему противнику.

Таким образом, правый фланг армии – горный корпус и 17-й армейский корпус – продвинулся до района Лемберга и крепости Перемышль, которые были взяты нашими войсками.[32]32
  Львов немцами взят не был. См. комментарий № 7. (Прим. ред.)


[Закрыть] Остальная часть отступивших в восточную Галицию сил противника и находившиеся там его резервы были уничтожены в этих боях, за исключением тех войск, которые бежали в Румынию. Левый фланг армии – танковый корпус, 8-й армейский корпус и приданный ей группой армий 7-й армейский корпус – форсировал Сан выше места его впадения в Вислу. В боях против храбро оборонявшегося противника, носивших на некоторых участках упорный характер, были разбиты и части противника, подходившие частично из Варшавы, частично из района действий группы армий «Север»; далеко в тылу Висленского фронта восточный фланг группы армий «Север» соединился с войсками нашей группы армий.

15 сентября занятием Лемберга и Перемышля преследование было в основном завершено, хотя в этом районе и восточнее Сана еще велись бои на уничтожение оставшихся здесь польских частей.

Если в основу задачи 14-й армии наряду с уничтожением сил противника, находящихся в западной Галиции, был положен замысел параллельного преследования противника, в результате которого должна была быть предотвращена любая его попытка остановиться для организации обороны за Вислой, то задачей обеих армий, наступавших из Силезии, было вынудить противника принять решительное сражение еще до выхода на рубеж Вислы. При этом более сильной 10-й армии, имевшей в своем составе танковые соединения, была поставлена важная задача: прорвав фронт противника, выйти к Висле, в то время как более слабая 8-я армия должна была обеспечить северный фланг войск, участвовавших в этой операции, от ударов противника, расположенного, по нашим данным, в районе Калиш – Лодзь и в Познанской провинции.

10-я армия выступила из Верхней Силезии; ее левый фланг наносил удар из района Кройцбурга (Ключборк). Армия имела в первом эшелоне 4 корпуса. В первом эшелоне следовали (начиная с правого фланга):

• 15-й моторизованный корпус (командир – генерал Гот; состав: 2-я и 3-я легкие дивизии);

• 4-й армейский корпус (командир – генерал фон Шведлер; состав: 4-я и 46-я пехотные дивизии);

• 16-й танковый корпус (командир – генерал Гепнер; состав: 1-я и 4-я танковые дивизии, 14-я и 31-я пехотные дивизии);

• 11-й армейский корпус (командир – генерал Лееб; состав: 18-я и 19-я дивизии).

Во втором эшелоне следовал 14-й моторизованный корпус (командир – генерал фон Витерсгейм; состав: 13-я пехотная и 29-я моторизованная дивизии).

Вслед за армией в качестве резерва группы армий следовал 7-й армейский корпус (командир – генерал фон Шоберт; состав: 27-я и 68-я пехотный дивизии), а также 62-я пехотная дивизия.

8-я армия имела своей задачей в глубоко эшелонированном построении нанести удар на Лодзь. В ее состав входили два корпуса: 13-й армейский корпус (командир – генерал фон Вейхс, состав: 10-я и 17-я пехотные дивизии, а также «Лейбштандарт» и 10-й армейский корпус (командир – генерал Улекс; состав: 24-я и 30-я пехотные дивизии). За этой армией также следовали две дивизии (213-я и 221-я) в качестве резерва группы армий.

Вскоре после того, как армии 1 сентября 1939 года на рассвете перешли границу, завязались ожесточенные бои, в ходе которых противник был сбит с занимаемых им позиций.

Однако попытается ли он еще принять решающее сражение по эту сторону Вислы или он имеет перед собой цель выиграть время и стремится отвести свои войска за Вислу, было для нас на ближайшие дни большой загадкой. Пока, во всяком случае, выяснилось, что сильные группировки противника сосредоточены в горной местности Лыса Гора, в районе Кельце, Радома и Лодзи.

Решающее значение для боевых действий в первую неделю войны имели, по-видимому, два фактора, которые впервые выступили в этой кампании.

Первым из них был прорыв фронта противника нанесшими глубокий удар в тыл танковыми соединениями, для одновременного следования с которыми, однако, пехотные дивизии должны были напрячь все свои силы.

Другой фактор состоял в том, что вражеская авиация в результате успешных действий немецкой авиации была почти полностью парализована, что относилось также и к управлению, связи и средствам сообщения. Таким образом, противнику так и не удалось обеспечить централизованное управление операциями.

Штаб нашей группы войск, исходя из имевшихся данных о противнике, поставил перед 10-й армией две задачи. Правофланговая группа, в которую входили 15-й моторизованный корпус и 14-й армейский корпус, а также 7-й армейский корпус, переданный ей группой армий (позже он был переподчинен 14-й армии), должна была нанести удар по противнику, сосредоточивающемуся в районе Радома, и разбить его. Левофланговая группа, состоявшая из 16-го танкового корпуса и 14-го моторизованного корпуса, а также 11-го армейского корпуса, должна была стремиться преградить лодзинской группировке противника путь к отходу на Варшаву, в то время как 8-я армия должна была нанести удар по этой группировке с запада.

В ходе выполнения этой задачи 10-й армии вначале удалось навязать сражение группировке противника в районе Радома в лесистой местности Лыса Гора, в то время как 15-й моторизованный корпус продвинулся между этой группировкой и переправами через Вислу у Опатува и Демблина, а действовавший в составе северной группировки 14-й моторизованный корпус, совершив маневр, преградил противнику также и путь на Варшаву. 9 сентября был замкнут первый «котел» этой войны, в котором оказалась армия противника. Правда, в районе Кельце – Радом бои продолжались еще до 12 сентября, так как противник не только оказывал упорное сопротивление, но и непрерывно пытался разорвать сомкнувшееся вокруг него кольцо, однако в судьбе этой группировки уже ничего нельзя было изменить. Когда сражение закончилось, в наших руках оказалось 60 000 пленных и 130 орудий. 7 дивизий противника были разгромлены в ходе этих боев. Даже если бы противнику и удалось спастись, отойдя за Вислу, он не избежал бы этой судьбы, ибо в тот день, когда завершилось сражение под Радомом, 1-я горнострелковая дивизия 14-й армии уже находилась под Лембергом, а левый фланг этой армии уже давно форсировал Сан в его нижнем течении и тем самым был в состоянии взломать оборону противника, которую последний собирался, очевидно, организовать на берегах Вислы.

Между тем левофланговая группировка 10-й армии (16-й танковый корпус) в результате боев вышла к переправе через Вислу у Гура-Кальвария, южнее Варшавы, а танковая дивизия, действовавшая в ее составе, вела бои на юго-западной окраине Варшавы. Для захвата этого крупного города, приспособленного для обороны, эти силы, однако, были слишком небольшими. Танковую дивизию пришлось вывести из города. Во всяком случае, в результате этого противнику был отрезан путь к Варшаве с запада.

В то время как наши армии двигались к Сану и Висле, штаб группы армий был переведен в Люблинец, бывший гарнизонный город немецких улан, не пользовавшийся в старой армии особой славой. На этот раз мы разместились в доме для глухонемых, чем я вовсе не хочу сказать, что мы когда-либо притворялись глухонемыми. Наоборот, мы внимательно прислушивались ко всем сообщениям, поступавшим от войск, и, с другой стороны, не останавливались перед тем, чтобы ясно сообщать нашу точку зрения вышестоящим инстанциям. Последнее совсем не означает, что в польскую кампанию мы по основным вопросам не были согласны с ОКХ. Несмотря на это, иногда имело место расхождение наших точек зрения. Однако генерал-полковник фон Рундштедт не допускал какого-либо вмешательства в командование группой армий.

Здание дома для глухонемых, как это можно себе представить, не было построено так, чтобы его стены поглощали звук. Вследствие этого голос нашего начальника разведывательного отдела, которого никакими уговорами не удавалось заставить говорить тише, был далеко слышен. Об обстановке, таким образом, на всей территории штаба знали досконально. Тем большее впечатление произвело то умение, с которым он обошелся с оригинальными гостями, прибывшими к нам в Люблинец. В один прекрасный день у нас появилась в сопровождении свиты кинооператоров известная киноактриса и режиссер, заявившая, что она «движется по стопам фюрера». Она сообщила, что по личному поручению Гитлера приехала на фронт снимать фильм. Такая деятельность, да, еще под руководством женщины, была нам, солдатам, откровенно говоря, крайне неприятной. Однако речь шла о задании Гитлера.[33]33
  Имеется в виду Лени Рифеншталь (1902–2003) – знаменитая немецкая киноактриса и кинорежиссер, создатель известного фильма «Триумф воли». Очевидно, неприятный осадок от ее посещения группы армий «Юг» был вызван описанным ниже эпизодом, который всплыл наружу из-за присутствия посторонних. (Прим. ред.)


[Закрыть]

Впрочем, она выглядела очень милой и мужественной женщиной – примерно как элегантная партизанка, заказавшая себе костюм на рю де Риволи в Париже. Ее прекрасные, подобные огненной гриве волосы, ложившиеся волнами, обрамляли интересное лицо с близко расположенными глазами. На ней было нечто вроде туники, бриджи и высокие мягкие сапоги. На кожаном ремне, перепоясывавшем ее стан выше бедер, висел пистолет. Оружие для ближнего боя дополнялось ножом, заткнутым на баварский манер за голенище. Штаб, как я должен признаться, был несколько ошеломлен появлением подобной необычной фигуры. Поэтому я вначале направил ее к генерал-полковнику фон Рундштедту, чтобы она могла сообщить ему о своем задании. Он, как подобает галантному кавалеру, принял ее очень любезно, но вскоре направил снова ко мне. Мне не оставалось ничего иного, как «передать ее по команде». Таким образом, она очутилась у нашего начальника разведки с грубым голосом, в функции которого входило также и все связанное с пропагандой.

Этот офицер, чудесный, брызжущий юмором баварец, не пошел по моим стопам (я пытался отсоветовать даме совершать поездку по фронту). Он отнесся к этому делу, не обращая внимания на пышный костюм актрисы, чисто по-служебному, сухо и трезво. Он принял даму чрезвычайно корректно, выслушал ее дело, проверил документы, принадлежавшие ей и ее спутникам, затем поднял телефонную трубку и вызвал офицера-медика. Положив трубку на рычаг, он деловым тоном сказал: «Вам сначала нужно сделать прививку. Я вызвал врача. Пожалуйста, раздевайтесь!» В пользу нашей гостьи говорит то, что она не вскипела, а только засмеялась и отказалась подвергаться прививке. Лишь ее киноспутники должны были подвергнуться этой процедуре, вернее говоря, один оператор. Он подошел, щеголяя своим коричневым загаром, врач поднес шприц, и несчастный на глазах у злорадствующих зрителей тут же упал в обморок.

Начальнику разведки пришла в голову блестящая идея направить эту экспедицию к генералу фон Рейхенау, который хорошо знал эту даму и казался нам подходящим покровителем. Она направилась с сопровождающими ее лицами в штаб 10-й армии в Конске. Вскоре, однако, она оттуда возвратилась. При занятии Конске еще раньше несколько раз происходила перестрелка, в которой приняли участие и гражданские лица. Вследствие нервозности офицера-зенитчика на рыночной площади, где собралось много народа, и возникла ничем не оправданная паника, была открыта бессмысленная стрельба, повлекшая за собой много жертв. Киногруппа была свидетельницей этой достойной сожаления сцены, и наша гостья, потрясенная случившимся, решила вернуться. Что касается офицера, виновного в этой сцене, то генерал фон Рейхенау немедленно предал его суду военного трибунала, приговорившего его по обвинению в непреднамеренном убийстве к лишению офицерского чина и тюремному заключению на несколько лет.[34]34
  На самом деле Лени Рифеншталь и ее съемочная группа случайно стали свидетелями расстрела заложников, проводимого в ответ на убийство поляками нескольких немецких солдат. Подробнее об этом эпизоде См.: Одри Салкелд. Триумф и воля. М.: Эксмо, 2003, стр. 330–331. Естественно, никто наказан не был, поскольку экзекуция производилась с ведома и одобрения армейского командования. (Прим. ред.)


[Закрыть] Этот пример свидетельствует о том, что со стороны командных инстанций сухопутных сил в подобных случаях немедленно принимались строгие меры. К сожалению, позже – в начале русской кампании – эти меры привели к тому, что Гитлер лишил суды военного трибунала права разбирать дела, связанные с гражданским населением.