Текст книги "Самба «Шабаш»"

ГЛАВА 43

Рагу О'Талоло из креветок, карри, кокосового ореха и тертого арахиса славилось на всем архипелаге Тонга. И гости отдали ему должное. К концу обеда количество пустых бутылок почти сравнялось с количеством пирующих. Тогда Стивенсон и решил, что настало время ответить на вопросы Луи Ренара, проявившего примерное терпение. Прежде всего следовало немного углубиться в историю.

– Клуб лунатиков появился во 2 веке до нашей эры, – начал он. – Его основал Аристофан Византийский, один из первых руководителей Великой Библиотеки. Клуб некоторое время оставался чисто александрийским, пока город не опустошили римляне. В темные века лунатики часто перемещались из одного места в другое. Их следы обнаружены при дворе Карла Великого, греческих императоров XI века, в Византии, в Париже при Карле VI, в Лондоне… Золотая эпоха длилась с середины XVII века до конца эры Просвещения. У клуба были представители почти во всем мире. В нем состояли антиквары, мастера воинского дела, алхимики, писатели, ученые, ремесленники. В XIX веке произошел раскол. Объяснить почему – невозможно, но клуб едва не исчез. По крайней мере как организация. К счастью, дух его не угас во многих личностях.

– Кто вас приютил? – осведомился Грегуар.

– Один богемский принц, встреченный в Фонтенбло.

– Есть ли особые условия для вступления в клуб?

– Только одно – быть лунатиком или жить под влиянием нашего спутника. А это камень преткновения, о котором я бы хотел вам поведать. Клуб лунатиков всегда находился в подполье, как многие другие странные объединения. Не по причинам боязни полиции, а по своей внутренней природе. Наша ассоциация не имеет статуса, архивов, крикетной команды, мы не проводим собраний… Все, что я знаю, было мне сообщено принцем Флоризелем, а также из сведений, почерпнутых в разных библиотеках древней Европы. Если бы я взялся за написание истории клуба, единственным и последним членом которого я являюсь, если не ошибаюсь, впрочем, вместе с Пишенеттом, – поспешно добавил он; журналист кивнул в знак благодарности, – моя писанина не заняла бы и сотни страниц.

Лилит, которая почти доела наперченное содержимое своей тарелки, спала, прижавшись к отцу и посасывая большой палец. Эрментруда храпела, откинув голову назад, вязанье лежало у нее на коленях. Приемник потрескивал. Луи крутил вилку на одном зубце, вонзенном в деревянную столешницу.

– А потому находка этой таблички с упоминанием клуба в этом невероятном городе меня не удивляет. Но я не могу помочь вам в опознании города по одной простой причине – я никогда о нем не слышал.

Луи Ренар выронил вилку и помассировал виски. Значит, речь шла о мошенничестве. Или о сновидении. В любом случае это был провал.

– Откуда у вас этот кварц? – спросил Грегуар.

– Из Антиохии, – ответила Клод. – Я купила его на базаре три года назад.

– Мы случайно обнаружили, как он действует, – продолжил Луи. – Уронив его на землю.

– Как бутерброд с маслом! – воскликнула Роберта. Луи было не до смеха. Он заговорил с мрачным видом:

– Кварц был похищен у нас недобросовестным компаньоном, но мы напали на его след в Базеле у торговца безделушками.

– Где вас и арестовал майор Грубер, – вспомнила Роберта, на которую нахлынули болезненные воспоминания.

Луи схватил нож, сунул его в рукав пиджака и выбросил оттуда, как убийца, готовящийся нанести смертельный удар.

– Но все же этот город – не выдумка, – проворчал он.

– Совершенно верно, – кивнул Стивенсон. – Эти монументы существуют или существовали.

Согласный с ним Грегуар добавил:

– Как же удалось их переместить? Вы видели, в какой они сохранности? Это попросту невозможно.

– По поводу перемещения не знаю. Но за ними могли все это время ухаживать, – предположил Стивенсон.

Луи Ренар с силой вонзил нож в стол.

– Да сдохнуть мне! Вся эта чушь мне непонятна! Они! О чем или о ком вы говорите?

Лилит заерзала. Грегуар отправился уложить девочку спать, бросив на пирата мрачный взгляд. Стивенсон стучал костяшками пальцев по столу. Вдруг вскочил с места, бросился в библиотеку и притащил толстый том энциклопедии. Уронил «Сумму» между братьями лагуны и принялся яростно листать книгу. Писателю не нравилось, когда в его присутствии повышают голос. Но его гнев растаял, когда он ощутил аромат, исходивший от Клод Ренар, столь же пьянящий, как запах орхидей после дождя. Он пропитался им, пока искал нужную страницу. Указал пальцем на рисунок.

– Этот храм стоит на краю главной площади, – узнал пират.

Пишенетт и Роберта встали, чтобы поглядеть на иллюстрации, сопровождающие статью.

– А вот это здание с террасами находится у стены, – продолжила Клод.

– – Висячие сады Вавилона, – прочла Роберта.

– Храм Артемиды в Эфесе, мавзолей Галикарнаса, статуя Зевса-олимпийца, – отчеканил Стивенсон. – Семь чудес света. И они в этом кварце, господин Ренар. В том виде, как их замыслили создатели. Возможно, этот город полон и других чудес, которые, как мы считали, исчезли навсегда. Он сам по себе сокровище. Да. Но у кого была возможность создать его? Где он находится? Об этом я ничего не знаю.

Луи Ренар не спускал глаз с кварца, лежащего в центре стола, словно пытаясь выведать у него точные географические координаты. Клод, ощутив недоумение брата, коснулась его плеча. С момента прибытия на Ваилиму все эти истории с гонкой за сокровищем казались ей несущественными. Но она не знала, из-за чего в ней произошла такая смена душевного состояния.

Вернулся Роземонд и, следуя примеру Стивенсона, направился к буфету, где стояли крепкие напитки. Достал бутылку арманьяка, запечатанную воском. Густавсону удалось вскарабкаться к приемнику. Ганс-Фридрих искал станцию, вращая верньер своими маленькими лапками. Но радио выплевывало только более или менее гармоничные трески. Проснулась Эрментруда. Встала и подошла к столу, шаркая домашними тапочками по полу.

– Позвольте? – произнесла она, хватая кварц. Близорукая Основательница нацепила на нос очки и повернула камень к свету.

Стивенсон налил Луи Ренару арманьяк, чтобы утешить пирата. В конце концов каждый получил свою порцию напитка. Только Роберта отказалась, ибо хотела сохранить голову светлой. Все чокнулись и пригубили.

– Это действительно арманьяк? – спросил Грегуар.

– Три луны назад на берег выбросило ящик, – ответил Стивенсон, который давно привык считать время, как островитяне. – Быть может, это подделка. Но одно точно: он попал к нам после кораблекрушения.

Поскольку у напитка был привкус, приглашавший повторить, все повторили.

– Не увлекайтесь, – посоветовала им колдунья. Ганс-Фридрих отыскал передающую станцию на самом конце частотной полосы. Послышался мужской голос. Еж прибавил звук, чтобы все могли расслышать слова диктора.

– Этот город напоминает мираж, – решил Стивенсон. – Он напоминает мне сказку из «Тысячи и одной ночи»…

– Помолчите, – перебила его Роберта.

– Я еще даже не начал.

– Тихо!

Все замолчали. Голос, звучавший в приемнике, похоже, доносился издалека. Его перебивали помехи. Роберта уже где-то слышала этот голос. Как Роземонд и Клод Ренар, когда была водителем министерства безопасности.

– … Застрял на этом проклятом… Это – призыв… помощи… Мое имя… Если кто-то на земле…

– Это SOS! – воскликнул Луи Ренар.

– Чтобы добраться до меня… Храм Бахуса, Дельфы… Сообщите Роберте Моргенстерн…

Все затаили дыхание. Только Эрментруда продолжала изучать артефакт. Роберта подошла, чтобы посмотреть на панель радиоприемника. Послание ловилось на неизвестной волне. Ближайшей станцией был Владивосток.

– Это голос Клемана Мартино или я больше не Грегуар Роземонд, – сказал профессор истории.

– Мартино… – пробормотала Клод Ренар. – Мартино из министерства?

– Сын Робера и Клементины, – продолжила Роберта. Прислушалась. – Похоже, у него проблемы.

Голос вдруг стал четким, взорвавшись звонкими взвизгами в гостиной на Ваилиме.

– Призываю на помощь Клуб лунатиков! – Стивенсон встал навытяжку, едва не уронив стул, который успел в последний момент поймать за спинку. – Я нахожусь в городе-призраке, полном фантастических монументов. Мое местоположение…

Полная тишина поглотила окончание призыва о помощи. Роберта покрутила ручки, усилила звук… Мартино утонул в Эфире. Луи Ренар не мог усидеть на месте. И с силой ударил кулаком по столу.

– Я сейчас сойду с ума!

И тут расхохоталась Эрментруда. Она смеялась и никак не могла остановиться.

– Какая идиотка! Какая полная идиотка! – Она положила кварц на стол и принялась вытирать слезы уголком салфетки. – У меня был точно такой же, но я его потеряла. Быть может, это он и есть. Забавно.

– Такой же что?

– Такой же меморион.

Луи Ренар, сжав кулаки, спокойно переспросил:

– Меморион?

– Ну, этот кварц!

– Вы знаете, откуда он?

Хотя она и была Основательницей, но поспешила ответить, увидев выражение на лице пирата.

– Кварцы этого типа вручались всем, кто присутствовал на инаугурации. На память, Очень здорово, не так ли? – Она возвела глаза к потолку. – Это была настоящая феерия. Там были гидравлические машины, поэтические конкурсы, бега и сражения кентавров… Памятный день.

Эрментруда погрузилась в воспоминания. Луи Ренар тихонько кашлянул, возвращая ее на землю.

– Инаугурация чего?

– Как чего? Александрии Последней.

– Александрии Последней? – удивился Грегуар, знаток истории и географии. – Вы говорите о последнем городе, основанном Александром Великим в стране скифов?

– Нет, тот был предпоследним. – Основательница отмела заблуждение широким взмахом руки. – Александрия Последняя находится не в Азии, а в кратере Семирамиды на краю Нектарного моря.

– Нектарное море, – подхватил Стивенсон. Его глаза скользнули по изящной фигуре Клод Ренар. – Вы говорите о сладких землях с молочными реками и кисельными берегами?

– Ни о сладких землях, ни об острове Цитеры, мой юный друг, а о Луне, – с твердостью ответила Эрментруда, столкнувшись со столь вопиющим невежеством. – Именно на Луну перенес Александр Великий все свои сокровища. И на Луне основал Александрию Последнюю. Именно на Луне застрял ваш Клеман Мартино.

ГЛАВА 44

Они легли очень поздно, хорошенько набравшись, за исключением Роберты, которая отказалась дегустировать напиток. Эрментруда больше ничего не сказала о городе, удалившись под предлогом, что очень устала. Пираты, Пишенетт, Грегуар и Стивенсон продолжили беседу на повышенных тонах. И даже не заметили ухода колдуньи.

Она проснулась утром, свежая и в отличном настроении. Лилит еще спала. Как и Грегуар – Роберта не слышала, как он ложился. От него несло перегаром. Роберта поспешно оделась и спустилась вниз полюбоваться восходом солнца на Ваилиме.

Стивенсон сидел в одиночестве на ступеньках веранды. Курил сигарету и глядел, как в шафрановый цвет окрашиваются пики гор, окружающих владение. До них долетали запахи ванили и лимона. В джунглях кричали животные. По газону длинными прыжками пронеслась газель. Из-под деревьев вышел олень и издали глянул на них. Роберта присела рядом со Стивенсоном.

На ступеньке лежала свирель. Стивенсон поднес ее к губам и наиграл мелодию. Та с легкостью взлетела к небу. Такими звуками можно было заворожить детишек в сказочном немецком городке.

– Фанни очень любила эту мелодию, – сообщил он.

Роберта заметила фотографический портрет Фанни Осборн на буфете в гостиной. Американка, делившая жизнь с писателем, имела темные кудри, золотистые глаза и личико кошечки. Как Стивенсону удалось пережить ее? «Лишний вопрос, – перебила себя колдунья. – Я сижу рядом с человеком, который любил… – Она вспомнила о Клод Ренар и о взглядах, которыми Стивенсон перебрасывался с пираткой. – И который вновь полюбит».

– Вы знаете Париж? – внезапно спросил он. И перехватил ее взгляд. – Знаю. Был Потоп, и город оказался под водой. Но я несколько недель прожил там с ней. – Его глаза увлажнились от воспоминаний. – Мы жили в квартире на улице Месье-Ле-Пренс. Когда стояла хорошая погода, мы бродили от одного кафе до другого в Клюни или Сурсе. И посещали Лувр…

Он положил свирель в карман и прикрыл ее носовым платком.

– Вы не устали?

– Я видал и не такое. Ваша компания напоминает мне компании в прокуренных трактирах моей молодости.

Олень осмелел и вышел из-под укрытия леса.

– К каким заключениям вы пришли? – спросила она. – Я ушла спать слишком рано.

– Ни к каким. Мы столкнулись с технической проблемой. То, чем хотят завладеть братья лагуны, недостижимо. Однако то, что ваш друг находится там, вынуждает нас искать возможности, чтобы добраться к нему.

– Отправиться на приступ Луны… Мы уходим в сторону от борьбы с Баньши.

– Откуда вам известно? Вы оказались в тупике, – справедливо возразил писатель. – Перед вами просто открывается новый этап путешествия. Вам надо отыскать этого Мартино, воссоздать команду, объединить два мира. Если только не захотите там дождаться момента, когда вам откроется ваша судьба.

Роберта ничего не ждала от судьбы, На самом деле она не верила в нее. Но Стивенсон был прав. Пока она не могла ничего предпринять в отношении Баньши, Лилит или своих родителей. Возникла проблема исполнимости. Писатель, ощутив внезапный душевный подъем, быть может, вызванный запоздалым воздействием спиртного, решил тут же разрешить проблему.

– Выход есть, стоит только приложить минимум воображения. Те, кто построил Александрию, переправили туда монументы приличных размеров. Здесь мы согласны?

– Похоже, да. Но знания часто теряются. Поговорите об этом с Грегуаром.

– Мы разговаривали об этом между двумя и тремя часами ночи, так и не найдя удовлетворительного решения, – признал он. – Как они это сделали? А Мартино… Можете объяснить, как он мог очутиться в этом лунном кратере? В послании он кричал о Дельфах.

Роберте не было ничего известно о его бегстве из Базеля. Она оставила его в лодке год назад и была тогда охвачена сомнениями. Она порылась в памяти, чтобы вспомнить о выходках молодого следователя и о его способностях.

– Храмы, Бахус. – воскликнула она.

– А еще что?

– Он обладал способностью… Ему достаточно было оказаться на месте храма, посвященного Бахусу, в полнолуние с унаследованным от матери кольцом на пальце. Перстень. С лунным камнем. – Она хлопнула в ладоши. – Все объясняется! Так он и попал туда. И… Конечно. Он отправился из Дельф. Ох уж этот Клеман! Он всегда умел попадать в немыслимые ситуации.

– Прекрасно. Воссоздадим схожие условия, и тогда один из нас сможет присоединиться к нему.

– У нас нет ни перстня, ни храма.

– Зато завтра вечером полнолуние.

Стивенсон ушел в дом. И через полминуты вернулся с чашей. Она была наполнена гладкими известковыми шариками.

– Знаете, что это такое? – спросил он с хитрой улыбкой.

– Нет, но чувствую, вы просветите меня.

– Эти кусочки известняка образуются в ушах рыб и помогают им ориентироваться в пространстве. Это – отолиты. Аборигены относятся к ним с суеверием, как к любому необычному предмету. Правда, они отнюдь не называют эти странные природные образования научным именем.

– Позвольте угадать.

– Их называют… лунными камнями. – Писатель энергично тряхнул головой. – Удивлены, не так ли? – Поставил чашу на ступеньку и указал на одну из вершин вдали, которая вспыхнула под лучами восходящего солнца. – За этой горой лежит вулканический кратер – Котел Дьявола. Мы можем туда добраться за пять часов.

Он поиграл с отолитами, вглядываясь в розовое небо.

– Подождите. О чем вы только что говорили?

– О храме, посвященном Бахусу Улуфании. Стивенсон вскочил. Движения его были быстры. Он словно помолодел на десять лет.

– Основание храма Бахуса Улуфании в Котле Дьявола. Вот вам и место отправки посланца на Луну! Такой будет программа дня.

Олень испугался и спрятался за деревьями.

– Можно ли основать храм подобным образом? Стивенсон уже обдумывал экспедицию, которую следовало подготовить в малейших деталях. Понадобится по крайней мере два мула, запасы еды и, конечно, много бургундского. Если они выступят в девять часов, то будут в Котле сразу после полудня. Он застыл, вспомнив, что Роберта задала ему заковыристый вопрос.

– Наше существование соткано из нитей невозможности, – заявил он. – К тому же с такими веселыми прохиндеями, которые вас сопровождают, создание святилища хорошей жизни и гостеприимства не представляется неразрешимым, поверьте мне. Вчерашние вечерние споры стали вполне убедительной проверкой.

ГЛАВА 45

Они вышли в одиннадцать часов утра, и им понадобилось более пяти часов, чтобы добраться до Котла Дьявола. Эрментруда настояла на том, чтобы захватить радиоприемник, аргументируя свое требование тем, что он обеспечит им музыкальное сопровождение во время маленького праздника.

Всех задержали Пишенетт и Роземонд – их с трудом добудились. Путешественники не спешили. Вдоль живописной тропы росли кедры, драконовые деревья и кусты азалий. О'Талоло прорубал проход в зарослях мощными ударами мачете. За ним шли Стивенсон и Клод, пользуясь выступающими корнями, чтобы постоять на них, удерживая равновесие, и как бы ненароком коснуться друг друга руками.

Вскоре после полудня они остановились на отдых на вершине хребта. Отсюда виднелся тянущийся на многие километры берег Улуфануа, а владение Ваилима скрывал горный выступ. Роберта беспокоилась, вспоминая о Лилит, которую оставила на попечение Луи Ренара.

– Не волнуйтесь, – успокаивал ее Грегуар. – Завтра утром мы вернемся. Лилит ни разу не чувствовала ни малейшего недомогания после того, как Эрментруда занималась ею на метеоре.

Они правильно поступили, не взяв девочку в горы. Грегуар был прав. Она хорошо себя чувствовала. И в кои веки они были свободны как воздух.

Эта последняя мысль бередила душу, словно настал канун первой молодежной вечеринки. После того, как в их жизнь ворвалась Лилит, у них было всего несколько мгновений интима. А сейчас появилось почти двадцать четыре часа полной свободы, они были предоставлены самим себе, их ждала чудесная ночь под звездным небом… И она поторопила друзей, которые лениво жевали сандвичи, запивая их большим количеством воды:

– Ну что, спортсмены, вперед?

Через два часа они добрались до кратера. Роберта ожидала увидеть лунный пейзаж – действительность опровергла ее ожидания. Как объяснил ей Стивенсон, вулканические породы превратили впадину в феноменально разросшийся ботанический сад. На относительно плоском дне Котла росли гибискусы, якаранды, землю устилали разноцветные мхи и пунцовые лишайники.

Путешественники наметили и расчистили почти круглую площадку. Эрментруда устроилась под развесистым баньяном, включила приемник и нашла музыку – аккордеон показался ей подходящим, чтобы продолжить вязанье. По границе площадки разместили светлячков. Возник цех по изготовлению колье из лунных камней. Было решено, что только Пишенетт и Клод получат право надеть их, чтобы, быть может, познать опьянение Эфиром, когда настанет ночь…

И ночь настала. Эрментруде удалось поймать станцию Пуэрто-Рико. Все втянулись в ленивый танец. Грегуар, не любивший эксгибиционизма, подчинился общему настроению и продемонстрировал примерную гибкость. Зажглись светлячки, как бы освятив праздник, что было необходимо для решения стоящей перед ними задачи,

Они поужинали в очерченном светом кругу. Никто не заикнулся о Баньши и святилищах. Грегуар принялся разглагольствовать о топонимии, перечисляя многочисленные места, посвященные Дьяволу, как, к примеру, этот Котел, хаос Монпелье-ле-Вье или пещеры Маммот в США. Прижавшаяся к нему Роберта ощущала, что от профессора исходит странный жар.

Наконец взошла Луна.

Полный диск сиял. Стивенсон достал заветную бутыль и половинки кокосовой скорлупы. Одним бургундским транса не добиться. Спиртное в бутыли было крепким и горьким. Эрментруда согласилась отведать глоток и вернулась под баньян к вязанью. Звуковой фон изменился. По кратеру разлилась чарующая музыка.

Стивенсон пригласил Клод на танец. За ними последовали Грегуар и Роберта. Пишенетт не остался в стороне, исполнив танец сильфиды, отбрасывая назад ногу, вытягивая руки и ступая на кончиках пальцев, как на пуантах. Стивенсон ощущал, что все его существо перетекло в ладони, которые касались кожи Клод. И видел только лукавые глаза пиратки, которая была чуть ниже его, ровно настолько, чтобы насладиться падением в восхитительную бездну, когда их взгляды встречались.

– Эта история, которую вы рассказали Луи, была вами придумана? – спросила она с улыбкой.

Стивенсон объяснял братьям лагуны, что в древних вакханалиях на церемонии мог присутствовать лишь один член одного и того же семейства. Клод настояла, что именно она должна отправиться вместе со всеми, поскольку устройство праздника всегда было делом женщин. Тем более что Луи, будучи ярымкартезианцем, не верил в их затею. Его мысли занимали машины, ракеты, выживание в пространстве. Он проводил их, оставшись с Лилит, обрадованной тем, что за ней будет присматривать нянька в шляпе с перьями и в шелковом расшитом жилете.

– Профессор истории поддержал мою теорию, – возразил писатель.

– Вы давно спелись. Это очевидно.

– Тогда допустим, что мне приятнее танцевать с вами, а не с вашим братом.

Они едва не столкнулись с Грегуаром и Робертой – те с нарочито серьезными лицами выделывали замысловатые па. Стоило на них глянуть, как сразу становилось ясно – они сообщники.

– И все же это забавно, – заметила Роберта между двумя вращениями.

– Что именно?

– Что мы вдвоем танцуем в Котле Дьявола.

Он закрутил ее волчком и поймал резким движением, от которого колдунья болезненно скривилась.

– В данный момент мы только танцуем, хотя обстоятельства складываются так, что близится настоящий шабаш, – напомнил он.

Роберта вырвалась из объятий мачо, смерила его взглядом и приняла вызов:

– Вам нужен шабаш немедленно? Извольте!

Тремя прыжками оказалась около радиоприемника, нашла станцию Капакабаны. Диктор тут же объявил мелодию, которую она призывала всеми силами души. Эрментруда тихонько засмеялась.

Роберта приподняла юбку, ворвалась в центр кратера, полностью погрузившись в музыку на ближайшие две минуты пятьдесят пять секунд, которые длилась «Самба Орфея» Перси Файта и его оркестра. Она без смущения встречала взгляды остальных, носясь по превращенному в храм кратеру. И каждый почувствовал – именно Роберта, переполненная безумием и энтузиазмом, создала в этот короткий отрезок времени то, что немыслимо было изложить на бумаге. Отныне кратер был пропитан духом Бахуса.

Самба закончилась. В кратере зазвенел голос диктора. Многочисленные слушатели требовали повтора.

– Вулкан взорвался! – воскликнул он. – У вас под ногами течет жидкая лава. Танцуйте «Самбу Орфея»!

И веселое безумие продолжилось. На этот раз на арену выскочили все, в том числе и Эрментруда. Стивенсон и Клод танцевали лицом друг к другу, не касаясь, но музыка настолько овладела ими, что они слились в одно целое. Грегуар и Роберта изображали канкан, издавая вопли счастья, которые уносились к звездам.

Бесстрастный О'Талоло стоял на границе кратера. И заметил, как его хозяин сорвал колье из лунных камней с шеи пиратки и накинул его на шею зазевавшегося Пишенетта. Танцоры кричали:

– Эвоэ!

– Калиенте!

– Мата Хари!

Грегуар обеими ногами прыгнул на вулканическую пробку. Пишенетта подбросило в воздух, когда сработала гигантская пружина. Все внезапно замерли – стихла и музыка. Все истекали потом, пораженные энергией, которую только что сумели высвободить.

– А где Пишенетт? – спросила Клод Ренар, недоуменно оглядываясь. – И мое колье?

Стивенсон взял ее за руку и прижал к себе. О'Талоло едва не свернул шею, вглядываясь в Луну и ища хотя бы тень путешественника в сером полумраке кратера, но его усилия были тщетными.

– Коралл растет, пальма тянется вверх, а человек уходит, – философски подытожил он, вспомнив островной фольклор.

Его хозяин и Клод Ренар целовались, слившись в тесном объятии. О'Талоло повеселел и рыгнул парами спиртного.