Текст книги "Два лета одного года"

Неприятный продавец в кислотном пиджаке пересчитывал прибыль вместе с низким и уродливым подопечным-гоблином. Фрэнк прошел к лавке со старыми машинами, где стоял в простой рубашке крепкий мужчина с густыми черными волосами, убранными небрежно под кепку.

– Есть детали на форд модели «А» 28 года? – начал механик, обратившись к скучающему продавцу.

– Вам повезло. Этого добра теперь навалом, что нужно? – ответил незнакомец, протерев огромные ладони полотенцем.

– Колесо, желательно черного цвета, спицы белые – рассказал Фрэнк, когда продавец вернулся с нужным для кабриолета колесом, только спицы были немного другого цвета, но это мелочь.

– Отдам за сотню, без торгов. Честная сделка – сказал уставший незнакомец, чем удивил героя.

Фрэнк знал, что хорошая сделка та, в которой каждая из сторон уверена в собственной выгоде. Он согласился и отдал золото, карман заметно потерял в весе. Колесо оказалось довольно легким, Фрэнк взял его под руку и потащил к метро. Обратный путь был намного быстрее, той незнакомки больше не было, хотя странно, если бы она здесь появилась. Георгу пару раз померещилось ее темное платье и изумруд глаз, но это не более чем последствия усталости и обильного потребления розового сахара. Достаточно лишь протереть глаза, чтобы избавиться от навязчивых мыслей. Вскоре Фрэнк оказался в мастерской, где Эрик орудовал молотком, правя внутреннюю деталь кузова.

– Принес, отдали за сотню золотых. Не больше, ни меньше. Только нужно будет перекрасить, но это мелочи жизни – заметил герой и триумфально поставил колесо на стол.

Эрик отдал деньги напарнику, Фрэнк аккуратно покрасил колесо в соответствующий цвет и оставил на ночь сушиться. Помещение наполнилось едким запахом краски, герой открыл дверь и услышал из окна напротив приятную мелодию, совершенно точно исходившую от скрипки, она то прерывалась, то повторялась по несколько раз сначала, словно кто-то таинственный разучивал недоступное Фрэнку ремесло. Он вернулся в мастерскую и подготовил крепления для лобового стекла кабриолета, а Эрик уже пил пиво из холодильника, что означало конец рабочего дня. Напарник предложил Фрэнку присоединиться, но тот отказался.

– Дела пошли в гору, не думал нанять еще рабочих? – спросил Фрэнк, который умылся в раковине у выхода, Эрик лишь ехидно усмехнулся.

– Нет, все это носит временный характер, а выживают в бизнесе те, кто способен действовать спокойно и рассудительно, не поддаваясь эмоциям. Да и сам посуди. Какое развитие, когда никто не уверен в завтрашнем дне, даже в самой возможности его наступления? Никто и не удивится, если с неба в один миг прямо на нас упадет метеорит из параллельного мира. Мне хватает своей доли – ответил Эрик, который был прав.

– Тебе виднее. Я пошел – попрощался Фрэнк, согласившись с фатальным доводом Эрика.

– Удачи, Георг – подшутил Хартман, который прекрасно знал настоящее имя профессора. Удивительно, что они оба встретились в этом месте.

На улице заметно стемнело, закат слабо горел розовым, из окна больше не доносилось музыки, цветы завяли, только кружились в небе желтые листья, осыпавшиеся ковром на землю. Какой-то ребенок в дождевике и резиновых сапожках мерил в глубину лужи с таким одухотворенным видом, точно не было в мире больше другой радости.

– Не повезло тебе появиться на свет в такое отчаянное время. Эксперты дали человечеству тридцать лет до полного забвения, но ты об этом и не думай. Просто живи. Как я удивительно схож с этим мальчуганом – говорил сам с собой Фрэнк, бросив последний взгляд на ребенка.

Фрэнк потянулся к фляге и с досадой обнаружил, что она опустела, а до ближайшего кафе было довольно далеко. Герой смирился с тем, что вскоре выйдет из месячного почти похмелья. Он решил поехать до профессора Рене Локампфа, который много лет живет в гостинице четырнадцатом округе Парижа, именуемом Монпарнас, что находится на юге. Довольно интересное место: город живых и город мертвых. Фрэнк спустился в метро и доехал прямо до одноименной станции, уже совсем стемнело. На классических Парижских улицах кипела ночная жизнь, в толпе проглядывались отчетливо скелеты с горящими зеленым огнем глазами, спешившие по своим делам. Для местных это уже привычное явление, но Фрэнк так и не мог с этим свыкнуться: уж слишком воскресшие мертвецы выделялись даже из человекоподобных зверей и жителей волшебного эльфийского королевства. Дальше по узкой пешеходной улочке, мерцающей приглушенными огнями, показалось монументальное трехэтажное здание гостиницы «Монпарнас». Должно быть, старый друг Локампф будет рад визиту. Герой прошел мимо окон уютного бара, где уставшие после рабочего дня эльфы сидели за одним столом со скелетами и, наверное, травили друг другу истории о безвозвратно ушедших временах и играли в карты. Светящиеся неоном вывески зазывали в увеселительные заведения незадачливых гостей. Справа расположилось знаменитое на весь Париж кабаре «Золотая ночь», где вечера часто заканчивались массовыми драками между людьми, эльфами, скелетами и кем только еще. Оттуда доносилась на всю улицу музыка, темное небо вдруг сотрясло от красочных взрывов фейерверков, заглушивших весь шум. Фрэнк не мог понять, почему тихий Рене выбрал для жизни гостиницу в этом чрезвычайно шумном месте. Мимо Фрэнка прошагал величественно эльф из сумеречного дозора на машине с парой тонких и длинных ног, чтобы быстро перемешаться по узким многолюдным улицам в поисках нечисти. Тело эльфа был полностью покрыто длинным бесформенным темным плащом, только на груди блестел серебряный орден дозора в форме щита, на спине висел складной лук и колчан полных разнообразных стрел. Эта жизнь, к счастью, оставалась для героя загадкой.

– Хранить покой людей, многие из которых тебя и за живого не считают только ради высшей цели. Настоящий безымянный герой – размышлял Фрэнк, вспомнив те далекие дни, когда по улицам слонялись кровожадные твари.

А вот уже перед узкими классическими колоннами главного входа в гостиницу стоял Фрэнк, приветливый престарелый швейцар, давно запомнивший героя по частым визитам к старому другу, без лишних вопросов отворил дверь, за что механик протянул в знак признательности медную монету номиналом одной пятой золотой. «Монпарнас» встречал гостей просторным залом в сдержанном стиле, всюду горели свечи, в углу стоял с важным видом черный элегантный рояль, подчеркивая благородство гостиницы. Фрэнк прошел по красной ковровой дорожке прямо и спустился по лестнице в просторный зал-рекреацию полуподвального помещения, где постояльцы любили собираться для игры в шахматы и карты. В этот раз герой застал там только профессора в полном одиночестве, который не заметил появление старого коллеги, оказалось, что Рене уснул за каким-то бульварным романом. Фрэнк даже не хотел его будить, ведь у Рене очень плохо со сном. Ему приходится каждый раз выпивать дозу сильного снотворного, что пагубно сказывается на его и так уже не лучшем здоровье. Герой устроился в кресле напротив старика в смешных очках и с жесткими черными волосами. Приятное розоватое лицо Рене выражало спокойствие, казалось, что он и не изменился за прошедшее время. Локампф был старше героя лет на двадцать и даже преподавал Фрэнку в университете, когда тот был еще молодым аспирантом, потом они работали вместе, но настоящего специалиста во Фрэнке профессор разглядел только к тридцати, что впоследствии стало поводом для шуток. Когда Фрэнк застрял в лагере под Парижем, то именно Локампф дергал за нитки, чтобы помочь с паспортом. Получилось только наполовину: Фрэнк, конечно, получил заветный документ, но, правда, на чужое имя, хотя и это большая удача. Власти последнего цивилизованного города в Европе хотят ограничить пагубные последствия бесконтрольной миграции. Ведь Париж с его якобы политикой открытых дверей для всех разумных существ является экспериментом века, в большинстве своем пришлые вынуждены жить в резервациях или концлагерях, что породило не один конфликт, где погибшие с обеих сторон исчислялись тысячами. «Поинт Альфа» даровал надежду, но Фрэнку было все равно, словно он погиб вместе со своей семьей в тот роковой день.

– Навестил старого профессора? Весьма удивлен – начал поставленным голосом пробудившийся от беспокойного сна Локампф, оправив крупной ладонью маленькие очки.

– Уже и нанести визит старому другу нельзя? – усмехнулся герой и расставил на шахматной доске черные и белые фигуры.

– Что нового, как Хартман и ваша мастерская? – поинтересовался Рене и отложил в сторону второсортный роман, которые он проглатывал за вечер, чтобы уснуть, а на утро и имя главного героя не мог вспомнить.

– Дела идут сравнительно хорошо, какой-то богатей из человекоподобных животных привез роскошный кабриолет двадцатых годов прошлого века на ремонт дважды. Заработали немного денег, купил себе галстук, можно еще около месяца ходить по ресторанам. Ты все также преподаешь опровергнутую новой жизнью науку? – вымолвил Фрэнк и перевел взгляд на стену позади собеседника, где висел аккуратный портрет с изображением загадочной дамы у реки. Ее глаз не было видно под темной шалью из-под шляпы, Фрэнк всегда всматривался в лицо этой девушки, и хотел увидеть милые черты, словно таинственная незнакомка была живой, в мыслях возник образ той пассажирки в вагоне метро. К чему бы это? Ее уже не найти, она растворилась среди многих миллионов.

– Пока мне за это платят, я не жалуюсь. А что там опровергнуто или нет, это уже не мои проблемы – усмехнулся Локампф, вытащил из кармана пачку сигарет и предложил Фрэнку, тот отказался. Профессор сделал первый ход, завязалась жаркая партия, а в помещении повисла тишина, фигуры перемещались по доске в самых неожиданных направлениях. Старые друзья и не заметили, как пролетело полчаса, игра близилась к завершению, но не было ясности в том, кто одержит победу. У Фрэнка осталось пара слонов, конь, король и три бесполезные пешки, что было во много раз меньше, чем у расчетливого Локампфа. Казалось, что Рене загнал героя в тупиковую ситуацию, и партия остановилась: Фрэнк потянулся к карману, где лежала полупустая пачка сигарет. Вдруг в его голову пришло решение, Фрэнк передвинул слона по диагонали вперед, поставив вражеского короля в критическую ситуацию. Несколько манипуляций и неотвратимая позиция Локампфа в одночасье рухнула.

– Твоя взяла. Поздравляю, Фрэнк. Тебе удалось убедить меня в собственной победе, что привело меня к поражению. В следующий раз возьму реванш – огласил Рене, герой вдруг заметил, что на часах уже двенадцать, старый профессор в это время уже спит.

– Приятная партия – заметил Фрэнк, когда они уходили из зала прочь. Престарелый Рене любезно попрощался и ушел к себе в номер, оставив друга в одиночестве. Фрэнк не хотел возвращаться в свою квартиру на чердаке осточертевшего дома. Вместо этого он вышел на улицу, где все еще царило веселье, никто и не заметил отсутствия героя, с неба полил привычный обывателю дождь. Старая кривая брусчатка в один миг покрылась лужами, на которых ежесекундно возникали бесчисленные круги от падающих капель, волосы Фрэнка стали влажными, а глаза на короткий миг ослепили яркие неоновые огни, что сейчас отражались и сияли повсюду, поэтому Фрэнк закрыл глаза. Герой застыл на месте перед спуском в метрополитен, ощутив невероятный аромат свежести, который обычно появляется только во время дождя, легкие наполнялись чарующим благоуханием этой волшебной ночи, в мыслях возник тот полузабытый образ загадочной девушки из метро.

– Кто ты такая? – задался вопросом Фрэнк, не открывая своих глаз в надежде еще хоть на одну секунду продлить такое странное и одновременно завораживающее мгновение.

Казалось, что глубоко в душе героя проснулось желание жить хотя бы в эту ночь. Забавно было наблюдать за тем, как прохожие, накрывшись подручными средствами, хаотично бегали по улице в разные стороны, чтобы найти укрытие от внезапного ненастья, точно только лишь герою удалось прикоснуться к столь прекрасному моменту.

Вдруг Фрэнк поймал себя на мысли, что отчетливо видит в голове лицо с такой бледной и нежной кожей, которое принадлежало именно той самой загадочной незнакомки из метрополитена, ее бездонные глаза были ядовито-зелеными, словно от нее исходила какая-то опасность. Ноги героя сами несли его куда-то прочь от спуска в метро, роскошных гостиниц и шумных кабаре, длинная улица, где царил стерильный неоновый мрак, осталась вдруг далеко позади. Фрэнк решил пройтись по городу пешком снова без какой-либо ясной для себя цели, наверняка, чтобы просто подольше пройтись под моросящим дождем, мелкие капли которого так приятно стучали по лицу, а воздух, наконец, полностью наполнился влагой, отчего стало легко дышать. Фрэнк поднял свой взгляд в густое ночное небо, которое приобрело отчетливый кроваво-красный оттенок, что было редкостью для осени. Он с трепетом всматривался в тучи на протяжении длительного время, прежде чем медленно пошел в сторону центра города, а в этом пути его направлял яркий столб света, исходящий от мощных прожекторов у самой верхушке металлической громады Эйфелевой башни.

Фрэнк шел, словно завороженный этой волшебной атмосферой, хотя повсюду лежали кучи мусора и по углам бегали крысы, переносящие смертоносную болезнь. В большой витрине стояли идеальные белые человеческие манекены в разных одеждах, их лица были освобождены от лишних деталей, но казалось, что они все пристально смотрели на одинокого героя. Улица вскоре оборвалась оживленным перекрестком, на стенах крайних домов расположились продолговатые сложные и уродливые, как и все новое, металлические конструкции, которые по воле «Поинт Альфа» мгновенно воздвигали невидимую сплошную электрическую стену высотой в несколько метров. И любой, кому не посчастливилось его коснуться, мгновенно обратиться в прах. Раньше подобные заборы использовали повсеместно, надежно закрывая целые сектора Парижа, чтобы после туда приходили отряды ликвидаторов «Поинт Альфа». Безжалостный спецназ, вооруженный огнеметами, выжигал всех врагов режима и любую заразу, зачастую вместе с зараженными. Этот ужас давно перестал удивлять Фрэнка: слишком часто ему доводилось видеть безжалостных чистильщиков в доспехах, вламывающихся в дома во время первой волны серой хвори. Душа Фрэнка осталась навсегда исковерканной страшными и одновременно такими живыми образами прошлого, потому что ему однажды пришлось лично стать участником этих событий. С той поры прошло уже много времени даже по меркам нового мира, чувства незаметно притупились, будто жизнь свелась только к розовому сахару и бессонным ночам наедине со своими внутренними демонами.

– Ты сам когда-то держал в руках огнемет и даже не думал о тех, кто окажется поту сторону. Верно? И пускай суровое время требует соответствующих решений, но разве это оправдывает тебя? – вгрызалось в голову сомнения, герой пожалел, что сейчас розового сахара не было под рукой.

Почему Фрэнк не может начать с нуля? Почему он обязан тащить с собой те образы, что уже стали забываться в пелене воспоминаний? Фрэнк и сам не знал ответа на эти вопросы. Казалось, что этот тяжкий груз уже не отпустить, и он останется с героем навсегда. Пару раз Фрэнка посещала мысль пойти навстречу белому туману: говорят, что в нем, словно не идет время, что в нем можно встретить ушедших или вовсе все изменить. Но это были только призрачные слухи, никто не возвращался из тумана, даже в герметичных поездах опускают герметичные решетки окна, ведь любой контакт с природой разлома может быть смертельным, хотя Фрэнк уже встречался с ним много лет назад.

– Хватит – сорвалось с уст героя, точно он хотел спрятать все это в мешок и убежать как можно дальше.

Под ногами неожиданно захрустели опавшие листья, и Фрэнк с удивлением обнаружил, что оказался прямо на ухоженном кладбище, хотя значение этого слова уже не соответствовало действительности. Потому что это место было превращено в дивный парк, где мир живых и мертвых соприкасался, и мертвецы часто проводили здесь время за длинными беседами и любованием природой. Длинный ряд чугунных фонарей уходил далеко вглубь парка, сейчас здесь было безлюдно и тихо, только в обедневших кронах деревьев кружились в причудливом танце светлячки, десятки крошечных огоньков бегали среди листвы, привлекли внимание героя. Но Фрэнк быстро обнаружил, что потерял свой ориентир, и на размытом горизонте виднелась только стеклянная башня «Монпарнас», с крыши которой тянулась узкая полоска лифта, ведущая прямиком в сокрытые тучами летающие острова. Фрэнк немного растерялся, прежде чем услышал такую приятную мелодию, что совершенно точно исходила из скрипки, она показалась ему такой предательски знакомой. И Фрэнк невольно пошел на звук, исходивший откуда-то из мрачной беседки. Он издали увидел, как в самом углу на элегантной деревянной скамейке сидела таинственная девушка, чей силуэт был полностью сокрыт тьмой ночи. Она иссекала совершенно точно протяжную мелодию из скрипки, но завораживающая музыка прекратилась, когда к беседке приблизился Фрэнк, бросивший тлеющий окурок в сторону. Героя будто притягивала к этому месту какая-то неведомая сила, и он даже не знал с чего начать разговор, и следует ли его вообще начинать.

– Знаете, я уже много раз слышал этот мотив из второго этажа дома напротив автомастерской – признался герой и зашел внутрь, прежде чем присесть на скамейку, незнакомка все еще была сокрыта от посторонних глаз. На удивление такая встреча не показалась ему странной, если Фрэнк еще вообще умел удивляться.

– Цветы на подоконнике сегодня завяли – заметила приятным тихим голосом девушка, герою удалось разглядеть только легкое платье под курткой и аккуратные высокие ботинки на небольшом каблуке. Сложно было что-то более детально разглядеть.

– Значит, что это вы. Удивлен. Всегда хотел заглянуть в то окно, но не мог придумать повод, а наша встреча случилась здесь, в царстве мертвых, когда я бесцельно гулял по ночному городу. Забавно. Сигарету? – предложил Фрэнк и протянул полупустую пачку девушке, она отложила скрипку в сторону и вытянула свою тонкую ладонь к промокшей коробке. И во тьме вспыхнул тусклый огонек, что обнажил такое приятное бледное лицо, тонкие губы под совсем небольшим носом и длинные аккуратные брови, ядовито-зеленый изумруд таких знакомых глаз, точно он видел их каждый день, поверг героя в самый настоящий шок.

– Мы, кажется, встречались сегодня в первой половине дня – не мог договорить Фрэнк, заметив в бездонных зеленных глазах слезы.

– Я заметила, как вы беспардонно таращились в мою сторону. Судьба сегодня на вашей стороне, поздравляю – вымолвила девушка и убрала инструмент в сумку, после небрежно бросив тлеющую сигарету в сторону от беседки на влажную траву.

– Не хотел… Фрэнк – представился герой, раздосадованный тем, что лица девушки снова было не разглядеть.

– Мне все равно: я привыкла, поэтому можно и не извиняться. Эмилия Кратовски – представилась, наконец, девушка, Фрэнк был удивлен поразительным сходством с именем его жены.

– Вы плачете? – напрямую спросил герой, заметив, что за годы одиночества полностью разучился разговаривать с кем-либо.

– Чудесная ночь. Не правда ли? Даже ливень прекратился – не ответила Эмилия, Фрэнк вдруг понял, что вовсе не желает уходить отсюда, будто он готов просидеть на скамье в этой мрачной беседке до самого скончания времен.

– Уже много лет один гуляю по улицам Парижа – признался герой, когда подул ветер, поднявший черную прядь волос Эмилии. Должно быть, что мертвецы опять проводят свои ритуалы по временному возвращению в мир живых, раздувая попутно ветер.

– Зато, могу быть уверена, что вы не один из поднявшихся на вечер мертвецов – сказала незнакомка, ее кожа была белой, словно первый снег.

– Они больше предпочитают выходить по ночам, чтобы быть ближе к своей темной природе. Незавидная участь. По моему мнению, лучше уходить безвозвратно, чем существовать таким жалким подобием жизни – вымолвил задумчиво Фрэнк, пытаясь нащупать приемлемую тему для разговора.

– Я хочу уйти к свету. Нам прямо по дороге? – сказала Эмили, герой даже и не думал ее оставлять, будто это было решено без слов.

Каблуки затопали по скрипучему деревянному полу беседки, и они вышли наружу, прямо к длинному ряду чугунных фонарей. У Эмилии на плече висела плотная продолговатая сумка, в которой ждала своего часа скрипка. Они шли молча, будто никто из них и не хотел прерывать этой волшебной атмосферы. Фрэнк заметил, как спутница пару раз вытирала с глаз слезы. Ее хрупкие плечи поддерживала коричневая кожаная куртка, скрывающая пестрое платье. Пара пересекла парк-кладбище по диагонали, никого не повстречав, и вышла на улицу, заставленную вдоль дороги машинами самых разных эпох.

– Смогу ли я услышать музыку из вашего окна снова? – спросил Фрэнк, когда заметил возле двери трех человекоподобных черных гиен в деловых костюмах и лаковых туфлях, которых так и не смог отыскать герой. В окне над ними пару раз возникли яркие вспышки, от которых Фрэнк предпочел отвернуться.

– Теперь уже не знаю. Я из серии «Б» хотела закончить учебный год в консерватории, но никого не устраивает перерыв с декабря 1939 года. Забавно, как даже после фактического конца света бюрократы цепляются за свои глупые бумажки – призналась без малейшего стеснения Эмилия, казалось, что ей было уже безразлично. Фрэнк сразу понял, что она из пришлых, что она пыталась вернуться к обычной жизни, но ее сейчас не отыскать нигде.

– Долго вы здесь? – спросил герой и попытался предположить примерный возраст спутницы. Он дал не более двадцати трех по человеческим меркам.

– С мая месяца. Помню, как попала сюда, когда шла с вокзала, где провожала кого-то, кого забыла. Я, как и все пришлые, мало знаю о своей предыдущей жизни. Здесь точно все, как и в то лето тридцать девятого. Люди пытаются вести обычную жизнь, делая вид, будто весь мир не катиться в пропасть, только теперь уже не от рук самих людей. Как все стремительно обесценилось – говорила Эмилия, когда они проходили мимо оцепленного Люксембургского сада, где недавно обнаружили очаг заразы, уродливые бронеавтомобили отрядов химической защиты стояли монолитом у калитки.

– Привыкнуть к тому, что каждый день сталкиваешься с какими-то существами волшебного королевства, это просто. Сложно осознавать, что мир уже не будет прежним никогда. А я прожил свою жизнь до разлома, а сейчас лишь существую – прокомментировал Фрэнк, на фасаде одного из старых домов висели часы, которые показывали время три ночи.

– Неужели вы не пытаетесь начать сначала? – спросила спутница, в оставшихся лужах ночной Париж находил свое отражение. Деревья в саду были ярко красными, желтыми, а местами зеленными.

– Я пытался, как и вы. У нас у обоих не получилось. Верно? – смело предположил Фрэнк, заметив, что впервые за долгое время говорит откровенно, даже с самими собой.

– Смело. Все верно. Обратно никто не возвращался. Говорят, что нужно уехать из места, с которым связанна твоя жизнь до перехода, но выезжать за пределы Парижа это самоубийство: каких только кровожадных тварей не принес с собой разлом – подтвердила слова героя Эмилия. Они шли по улице, названной именем великого полководца прошлого, завоевания которого стерлись, как вместе со всей историей в разломе, нещадно вмешивающимся в жизни людей прошлого. Здесь было малолюдно: те, кто не спал, проводили время в увеселительных заведениях, раскинувшись по обеим сторонам улицы до самого горизонта. Фрэнк и Эмилия не хотели туда заходить, казалось, что они будто впервые стали хоть на пару часов свободными.

– Я раньше давала уроки словесности и музыки, но сейчас это уже бессмысленно, потому что языковой барьер стерся сам собой, когда эльфы принесли с собой артефакты речи. И вас есть такой же. Эльфы были намного мудрее, а человек умеет только строить стены – рассказывала приятным голосом девушка, ее волосы так удивительно развеивались на ветру, что Фрэнк был даже очарован, словно снова стал впечатлительным юношей откуда-то из прошлого.

– Я в прошлом профессор именитого технического университета, но наука была полностью нарушена. Сейчас я даже живу по чужому паспорту – признался неожиданно Фрэнк.

– Да. Как интересно, что все может так неожиданно измениться до неузнаваемости. В реабилитационном центре «Поинт Альфа» говорили, что человек неизбежно вынужден всю жизнь учиться, потом дали паспорт и отправили на все четыре стороны вместе с горстью золотых монет. В моей группе был банкир из семидесятых, который не мог принять, что его состояние в миг превратилось в ничто, и застрелился. Потом настало лето, случайные заработки, попытка восстановиться в консерватории, сейчас работа в кафе официантом. Никакого своего же наследства получить невозможно. Попыталась отыскать кого-то из прошлого, но из-за разлома все превратилось в хаос. Может, что мою прежнюю жизнь доживает другая я. Другая Эмилия Кратовски. Парадокс – вспоминала спокойно Эмилия, мимо нее на огромной скорости промчался полицейский автомобиль.

– Не самая легкая ноша, но нужно идти дальше, пускай даже мир изменился, но он все также прекрасен. Главное, что у людей осталась надежда на счастливую и мирную жизнь даже после разлома, хотя город превратился в большую военную базу. А к существам из волшебного мира нужно относиться также как и к людям: ведь они не выбирали этой доли. К сожалению, не многие это осознают – говорил Фрэнк, прижавшись плечом к плечу спутницы. Он не мог коснуться даже ее тонкой руки, словно она была чем-то неземным, что могло привнести в его судьбу глоток свежего воздуха.

– Я бы хотел услышать музыку из окна на втором этаже в следующий раз – прервал молчание очарованный герой, когда они вышли к набережной. На улице светало, горизонт затянуло синей полосой.

– Окно придется закрыть: наступают холода, но на полчаса в день, думаю, это будет возможно – ответила многозначительно Эмилия, для героя это уже была победа.

Пара прошла по мосту и через ряды магического рынка, прежде чем, наконец, оказаться прямиком перед зданием Лувра, куда отовсюду свозили произведения искусства, чтобы передать их следующим поколениям, если эти поколения вообще когда-нибудь будут. Фрэнк и Эмилия прошли через широкую арку, прежде чем оказаться во дворе, где на просторной площади внутри стен музея расположилась знаменитая на весь мир стеклянная пирамида Лувра вместе с Триумфальной аркой. Здесь царил некоторый беспорядок, всюду были брошены огромные деревянные ящики и громады стальных контейнеров с культурными ценностями из дальних стран, а грузовые машины ждали своего часа для разгрузки в фонды музея. Работа здесь прекращалась только на ночь, чтобы дать возможность персоналу внимательно и трепетно разместить все бесценные шедевры, которые завезли за весь день, объемы были совсем не маленькими. На удивление героев, на территории музейного комплекса, казалось, нет посетителей, будто весь Лувр работает сейчас только для Фрэнка и Эмилии.

Герои вошли в удивительную стеклянную пирамиду, контуры которой были выделены фонарями, и спустились по эскалатору вниз, чтобы оказаться в просторной безлюдной галерее, на стенах которой были представлены полотна художников эпохи возрождения. Фрэнк всегда был человеком посторонним от мира искусства, а Эмилия вдруг разговорилась и напротив называла десятки имен великих мастеров прошлого, названия знаменитых картин, рассказывала какие-то забавные истории, связанные с полотнами. Она говорила много, и герой заметил, что даже не вслушивается в содержание ее слов, лишь только наслаждаясь таким приятным голосом. Пара проходила зал за залом, выставку за выставкой, и в этом не было ни капли какой-то скуки, потому что все это приобрело удивительный характер, потому что кроме них во всем Лувре, казалось, не было больше никого, будто только статуи античности с интересом наблюдали за гостями.

Когда Фрэнк и Эмилия попали в огромный зал, где были временно брошены экспонаты из какого-то музея современного искусства, девушка ими крайне удивилась и даже не могла найти во многих смысла, хотя еще ничего не было расставлено на свои места. Герой лишь только наслаждался тем, как они беспорядочно бродили по многочисленным залам, каждый из которых был не похож на предыдущий. Совершенно неожиданно они стали свидетелями того, как рабочие принимали с люка в потолке вазы эльфийских мастеров древности в стеклянном футляре, привезенные из академии искусств волшебного города, что частично перенеслась в окрестностях Тулона. На изваянии красовались изображения странных животных с крыльями, плоды синего цвета, узор на неизвестном языке. Все это так впечатлило Фрэнка, что он даже на какое-то время забыл, как оказался в этом богом забытом городе.

– Живописец Нафман Филуче, восемнадцатый год от битвы при кровавой горе. На вазе изображены лесные драконы, королевская ягода. Слова на древнем эльфийском, что еще не расшифрован – огласил высокий прямоходящий рыжий лис просторном пиджаке, что только закончил расставлять бесконечные ящики по местам.

– Интересно. А вы из эльфийской академии? – поинтересовалась девушка, оправив свои волосы.

– Да. Мы нашли ее при осмотре громадной частной коллекции одно покойного знатного горожанина. Возможно, что он купил ее у самого Филуче много веков назад. А теперь простите: мне нужно идти – рассказал спокойно лис, пышный оранжевый хвост которого смешно раскачивался из стороны в сторону за спиной, словно волосы у человека. Шерсть казалась такой мягкой, будто это было вовсе не живое существо, а плюшевая игрушка. Наверняка, лис почувствовал эти мысли, но не стал обращать внимания, а лишь удалился прочь, защелкав по паркету своими лапами.

– Мы с ними такие разные, но все-таки похожи. У нас тоже есть культура, мы тоже много мечтаем, любим, ошибаемся – вымолвил Фрэнк, смотря вслед этому приятному человекоподобному интеллигентному лису с приятной улыбкой.

– Это верно, но нам пора: нас ждет работа – сказала Эмилия, бросив последний взгляд на бесчисленные шедевры других культур.

– Посажу тебя на такси – решил Фрэнк, и они вышли к Елисейским полям, где пару дней назад произошла трагедия. Отсюда было видно металлическую Эйфелеву башню, что переливалась и утопала в огнях, хотя ночной мрак уже уходил.

– Я открою окно вечером – заверила на прощание спутница и уселась в такси, которая была похожа отдаленно на ту, что продали с молотка на аукционе.

Фрэнк долго смотрел вслед удаляющемуся желтому автомобилю. До начала работы было еще пару часов, значит, что есть смысл навестить добродушного Олафа в «Вавилоне». Герой не мог выбросить из головы мысль, что Эмилия невероятно похожа на его пропавшую бесследно много лет назад жену, но он ее практически не знает. Фрэнк осознал, что, наконец, что-то почувствовал, будто внутри него стало тепло. Это давно забытое приятное ощущение снова вернулось.