Текст книги "Отрарский купец"

Абдулл в волнении взял книгу и присел на скамью. Книга была обтянута тонкой сафьяновой кожей с потёртыми углами. По краям обложки было тиснение в виде геометрического орнамента, напоминающего орнаменты огузских ковров. Арабское название книги читалось с трудом «О небесных светилах». Пожелтевшие от времени страницы были сплошь усеяны схемами, рисунками, расчетами и сопровождались красивым каллиграфическим текстом. В углу каждой страницы рукописи виднелась подпись ее автора – Абу Райхан Бируни.

12глава

«Кто владеет настоящим, тот владеет прошлым,

кто владеет прошлым, тот владеет будущим»

Древний афоризм

Караван преодолел сорок фарсахов, миновав города Кулан, Атлах и Джамукент и добрался до Тараза. Скромный на вид постоялый двор на правом берегу реки Талас встретил путников радушно.

Салим уже много раз посещал этот город купцов. В разные времена он был столицей тюргешей, карлуков и ябгу. Тараз нравился ему обилием садов и веселым журчанием прохладных арыков. Утолить жажду можно было в любом конце города, питьевая вода здесь была повсюду. Ему не терпелось быстрее окунуться в оживленную атмосферу города.

Первым делом Салим решил навестить своего давнего друга, местного купца Байдара. Они часто ходили с ним по разным странам в одном караване. Однажды в Мерве он выручил его при заключении сделки, дав ссуду, так как Салим уже потратил свои деньги. С тех пор этот благородный, опытный и мудрый представитель таразского купечества стал опекать молодого торговца из Отрара. Следуя его советам, удавалось совершать самые выгодные сделки. Салим часто вспоминал и давно хотел навестить его. И вот такой случай представился.

Тараз сильно разросся. Вокруг городских стен теснились кварталы ремесленников, работников многочисленных садов и рынков. Миновав восточные ворота, Салим, в сопровождении Хасана и Аяра, проследовал через рабат гончаров в шахристан, где проживали богатые купцы, служащие, имамы и ученые. Салим отправил слугу предупредить Байдара о своем визите. Узнав об этом, купец поспешил накинуть на себя праздничный, длиннополый, шелковый халат и вышел на улицу. Он ждал гостей у распахнутых деревянных ворот.

Встреча была радостной. Байдар сразу же проводил всех в дом и сам расположился вместе с гостями. Это был немногословный и скромный, пожилой человек, но Салим знал, что за кажущейся простотой скрывается твердая, авторитетная и уважаемая в городе личность. Без участия Байдара не проходила ни одна крупная торговая сделка. Сам правитель города советовался с ним.

Выходец из знатного караханидского рода, крепкий, седеющий, уверенный в себе муж. Байдар обладал властным голосом, твердой походкой и внимательным взглядом. Своим трудом завоевав авторитет среди горожан, торговцев и власть имущих, таразский купец при разговоре всегда взвешивал каждое слово и внимательно слушал собеседника. Он страстно желал, чтобы его родной Тараз прославился на весь мир, стал местом встречи всех купцов Великой торговой дороги.

Поощряя молодых торговцев, Байдара давал им советы, ссужал деньги, помогал снаряжать караваны, участвовал в строительстве постоялых дворов, убеждая богатых горожан вкладывать средства в развитие местного рынка. Объездив в годы становления самые дальние уголки Мавераннахра, он сам испытал трудности на торговых дорогах и поэтому знал о проблемах, жизненных потребностях купцов, лавочников, людей, занимающихся этим непростым и нужным ремеслом. Он искренне верил, что только торговлей, взаимовыгодными сделками, дружескими договорами, заключениями брачных союзов можно было укрепить отношения и связи между народами и соседними племенами.

Гости расположились во внутреннем большой дворе, утопающем в ярких виноградных листьях. Цветущие розы, небольшой водоем и заливающиеся, словно в приветствии канарейки в серебристых клетках, создавали уют и радостное настроение.

Байдар дождался пока все гости устроятся на низких глиняных суфах, застеленных белым войлоком и подогреваемых теплым воздухом из очага.

– Сколько же мы не виделись с тобой, мой уважаемый друг?!

– Да, минули годы курицы и собаки, подходит к концу непростой и смутный год кабана, – ответил Салим, рассматривая морщины на лице друга. – О достопочтенный мой покровитель, почему Вы не взяли динары, посланные мною, а закупив на них товар, выслали обратно с моим слугой?

– Я разговорил твоего посыльного и узнал от него, что у тебя были не лучшие времена, – Байдар жестами давал указания прислуге. – А у меня, хвала Всевышнему, дела шли хорошо, и я не нуждался в деньгах: решил, что для тебя лучше будет получить этот товар, продать и уже с прибыли вернуть мне долг.

– Пусть милостива будет к Вам судьба и богатством вознагражден Ваш труд! – Салим встал и попытался поцеловать полы халата хозяина, однако Байдар успел подхватить его и усадил на место.

– Это не к чему, – сказал он, бросив взгляд на окна дома. – И потом, я же не господин и не избранник караханидского рода. Я такой же, как ты, простой купец.

– Вы очень добры ко мне, – Салим перехватил его взгляд и посмотрел на резные решетки окон. Из-за легких, цветастых занавесок на гостей с любопытством смотрели две девушки. Особенно выразительным был взгляд черноволосой, старшей по возрасту. Она неотрывно смотрела на Салима, будто старалась запомнить его лицо или вызвать его ответную реакцию. От такого прямого взгляда Салиму стало неловко, и он отвел взгляд. Однако в душе возникло непонятное волнение, в нём проснулись дремавшие до сей поры чувства.

Слуги накрыли стол. На нем были разнообразные мясные блюда, запечённые овощи, пахучие травы, фрукты, горячие чуреки и напитки. Гостеприимный хозяин расспрашивал Салима о его приключениях, живо реагировал и подробно интересовался товарами на рынках Дуньхуаня и Турфана.

– Надеюсь, Аллах не пошлет на нас страшную черную болезнь с Востока, – произнес Байдар, перебирая лазуритовые четки.

– Уважаемый, расскажите о своем родном городе, – Салим знал, что Байдар, несмотря на свою немногословность, может долго рассказывать о Таразе.

– Да окружит Аллах своими огромными благодеяниями место моего рождения, – спокойно начал Байдар и продолжил, повысив голос: – Эту перевязь меча моего племени, место моих родственных связей, часть жизненного пути, начало моей славы, столицу округа, место сбора купцов. Ветер приносит с холмов животворное тепло и влагу, почва превосходит по благоуханиям пахучий мускус, сады цветут и плодоносят, его пастбища богаты растительностью, его водоемы полноводны. Здесь снимают свои седла ученые люди и находят пристанище образованные и великие!

– О, земля Тараза, живи долго из века в век! Город, основанный блестящими, как звезды, людьми! – воскликнул Аяр и привстал, впечатленный словами хозяина.

– Благодарю! Если будет угодно Аллаху, Великому и Всемогущему! Жители Отрара также не менее благочестивы и воспитаны! – Байдар был сегодня на удивление разговорчив.

– Много ли приключений Вы пережили на торговых путях? – спросил Хасан, любивший слушать истории, происходившие на Великой торговой дороге.

– Всякое бывало, интересное и удивительное, порой загадочное, а иногда опасное… Всего не упомнишь… – таразский купец облокотился на подушку, помолчав, продолжил: – Сегодня я хочу вспомнить одно происшествие, случившееся со мной несколько лет назад. Я возвращался с пятью груженными верблюдами из Шаша. Главный караван уже ушел, а я немного отстал от него, задержавшись на местном рынке. Так вот, во время отдыха на привале ко мне подошли два незнакомца, с виду торговцы-бакалейщики. У них было несколько груженных мулов. По внешнему виду эти злодеи ничем себя не выдавали. Потом только выяснилось, они задумали меня извести и завладеть всем моим имуществом. Попросились примкнуть к моему небольшому шествию, объясняя это незнанием дороги. Не заподозрив ничего плохого, я согласился. Хотя они и задумали против меня недоброе, но также они ненавидели друг друга и захотели избавиться в первую очередь от соперника. Ночью, удалившись в свой шатер, они угостили друг друга едой, предварительно добавив яду, надеясь, таким образом, единолично завладеть моим товаром и верблюдами. Утром, не дождавшись своих новых попутчиков, я наведался в их шатер и обнаружил два мертвых тела: строя козни против меня, они убили друг друга. Догадавшись о намерениях этих мошенников, я возблагодарил Аллаха за то, что он защитил меня и наказал двуногих шайтанов. Присоединив к своему каравану их мулов, которых впоследствии передал нуждающимся, я отправился дальше.

– Задумавшие против благочестивого мужа дурные дела, сами оказались жертвой. Воистину, за любые плохие поступки нас ждет возмездие! – Хасан воздел руки к небу.

Возвращаясь на постоялый двор, путники оказались перед запертыми воротами города. Заплатив несколько медных монет стражнику, они смогли продолжить свой путь. Сразу за воротами Хасан вдруг оживился:

– А все заметили, как за нами наблюдали две пары прекрасных глаз?

Салим не выдал своего настроения, но вид у него был задумчивый.

В доме Байдара за ним наблюдали две его дочери: старшая, Кумис и младшая, Инжу. Чем дольше Кумис смотрела на отрарского гостя, тем чаще билось ее сердце, учащалось дыхание, а на лице вспыхивал румянец. Она чувствовала, как у нее горели уши и увлажнялись ладони, в ногах пробилась до сели незнакомая дрожь. «Неужели Всевышний услышал мои молитвы и подает мне знаки?!» – подумал он.

В отличии от старшей сестры Инжу спокойно разглядывала гостей, совершенно не реагируя на них. Она потеряла к гостям всякий интерес, когда не увидела на поясах отрарцев изящных кинжалов и красивых ножен для сабель. В ее душе и девичьих снах жил образ благородного воина, которого она желала встретить и полюбить.

На следующий день Салим принимал у себя Байдара, который интересовался товарами, привезенными из Дуньхуаня и других рынков. Договорились, что таразский купец приобретет и поможет реализовать часть кеза и кензи, парчу и цветную ткань.

– Нам надо будет обсудить много дел, кроме торговых есть и другие дела, – многозначительно произнес, уходя таразский купец. – Скоро увидимся.

Провожая его, Салим перебирал четки, размышляя над тем, как найти повод, чтобы опять посетить дом Байдара.

На следующий день, уладив торговые дела, он в сопровождении помощника, кадия, писца и тибетского монаха прогуливался по улочкам Тараза.

– Вы посмотрите, здесь нет ни единой улочки, ни дома, в котором не было бы сада, – удивлялся Хасан, вертя головой в разные стороны. – Наверное, если посмотреть на город с крепостной стены, то домов не увидишь, все закрыто садами и фруктовыми деревьями.

– Я тоже это заметил, – сказал Аяр, проходя мимо глиняного дувала,

Он остановился перед веткой яблони, свесившейся через забор под тяжестью спелых плодов. Ибрагим тоже остановился перед ароматными и аппетитными плодами и произнес:

– Наверное, так выглядит Рай!

Едва Салим подумал, сорвут ли его спутники фрукты с дерева в чужом саду, как из-за дувала выглянула женская голова, укрытая цветным шерстяным платком.

– Угощайтесь яблоками, ешьте сколько пожелаете, – мягко предложила хозяйка, с любопытством разглядывая гостей черными, подведенными сурьмой, глазами. – Вы гости нашего города, посланные Всевышним!

– Благодарим вас, да будет доволен вами Аллах! – хором сказали Хасан и Ибрагим, срывая яблоки.

Так происходило почти всякий раз, когда путешественники проходили мимо садов с созревшими фруктами. Местные жители выходили из домов и угощали гостей, приговаривая: «Кыдырма конак!»

– Поистине, жители этого города благовоспитанны! – восхитился Аяр после очередного угощения.

– Они еще помнят традиции предков, – заметил Салим, направляясь по знакомой улице, ведущей к гончарному кварталу.

– Я хочу узнать, трудится ли еще мастер Кадыр, чьи изделия я видел в Баласагуне, – пояснил он спутникам.

В первой же гончарной мастерской Салим поинтересовался, знают ли они мастера Кадыра.

– К сожалению, он покинул наш бренный мир, да упокоится его душа в раю, – сказал, не отрываясь от работы ремесленник. – Но, у него остались ученики. Вы сможете найти их в конце квартала, узнаете по тамге на двери.

В гончарном квартале было шумно от деревянных колотушек. Клубящийся дым выходил из всех печек и очагов, создавая сизую пелену, от которой слезились глаза. Едва различимая в дыму старая дверь с тамгой мастера Кадыра была приоткрыта и Хасан, постучав медным кольцом, висевшим у входа, первым вошел внутрь.

Они оказались в небольшом помещении, где на полках вдоль стен стояли готовые чаши, сосуды, хумы, сделанные разными способами; с политой прозрачной, белой, зеленой глазурью, расписанные растительным орнаментом, гравированные и тисненные по сырой глине. Тут же, находилась еще не обработанная посуда, только вышедшая из обжига. В комнате было душно от очага и влажно от высыхающей глины. Стоял стойкий запах свежей краски.

– Добро пожаловать в мастерскую Кадыр-уста! – Испачканный глиной юноша вышел им навстречу, из соседней комнаты.

– Меня интересуют изделия вашего мастера, – после приветствия, сказал Салим. – Храните ли вы и продолжаете его дело?

Он обратил внимание на полку с чашами, выполненными в стиле таразского мастера.

– Да, вижу, это тот же почерк! – Не дожидаясь ответа, он подошел и взял в руки такую же чашу, какую видел в Баласагуне.

– Мастер Кадыр-уста очень строго следил за работой своих учеников, и, бывало, сурово наказывал их, если они плохо следовали его наставлениям, – рассказывал юноша, очищая остатки засохшей глины с рук. – Очень трудно было попасть к нему в подмастерья!

– Его изделия разошлись по дальним городам и это – заслуженная слава! – Салим взял другую чашу, политую зеленоватой блестящей глазурью. – Здоровья вашим рукам, вы достойно продолжаете его дело!

Потом, повернувшись к своим спутникам, сказал:

– Хасан, мы закупим посуду здесь, Ибрагим, займись бумагами! – Салим уже выбирал чаши и сосуды для продажи в Отраре.

– К нам частенько приезжают купцы из Индии, Персии, Кашгара, Балха, – гордо рассказывал молодой гончар, помогая Салиму выбирать товар.

Как бы не петляли узкие улочки старого города, они неизменно выводили путника на съестные лавки ас-базаров. Перед отрарскими гостями открылся привлекательный вид прилавков с едой, которые источали аппетит запахи.

Ибрагим остановился перед горкой печеных пирожков, самсы, учпучмаков, фаршированных мясом, специями, овощами. Они призывно дымились на круглых медных подносах.

– У меня десятки видов пирожков, гутабы, тухумы, шилеки, бореки, – широко раскинув руки, приглашал улыбчивый продавец, – А эти этли-наны, ютазы с начинкой из сыра не оставят вас голодными!

– Мои бореки с птицей, рыбой, айвой, салом, пахучими травами и мясом молодого барашка – самые вкусные на нашем рынке! – зазывал гостей другой продавец.

С тушек жаренных на вертеле перепелок стекал золотистый сок. Это привлекло внимание остановившегося рядом Хасана. Он смотрел на румяную корочку, покрывавшую птицу, и чувствовал, как она завлекала и вызывала непреодолимое желание схватить эту хрупкую и манящую плоть, и смачно вонзить зубы в мягкое, вкуснейшее мясо дичи. Салим, улыбаясь, наблюдая за своим помощником. Потом перевел взгляд и уже не смог отвести его от скворчащих на жаровне разнообразных кебабов с мясом, печенью и почками. Повар мастерски орудовал на мангале, переворачивая румяные ковурмаки, ыштыки с фаршем дичи, колбасы со специями.

Отдельный ряд ждал любителей плова. Повара соревновались в ловкости и мастерстве, предлагая таразский, хорезмский, бухарский, ферганский, хайназарский, самаркандский варианты этого изысканного блюда. Они держали в секрете рецепты приготовления, используя разные виды цветного риса, а также горох, пшеницу, урюк, орех, айву, кишмиш, разнообразные травы и пряности.

Утолить жажду можно было кумысом, айраном, шубатом. Зазывалы предлагали виноградный, лимонный и вишневый соки. Там же были гранатовый щербет, актанчай, кокчай, различные целебные настойки и ароматная вода.

Пленительный запах исходил от десятков видов халвы, навата, парварды, левза, чак-чака, бала, бекмеса, урючного, тыквенного, морковного киема и ореховой яичмишы, обещая райское наслаждение вкусившему эти сладости.

В пятницу Байдар пригласил Салима посетить центральную мечеть и совершить совместную молитву. Эта новая мечеть, построенная правителем Тараза, была возведена в сельджукском стиле, с большим круглым куполом над квадратным помещением. Купол новой мечети, облицованный голубой керамической плиткой, высился над городом, и с его минаретов громко раздавался призыв муэдзина к молитве, слышный во всех концах города. Войдя вовнутрь, Салим поразился прекрасной акустике. Голоса правоверных, словно парили под куполом и отражались от него эхом.

– Здесь трудились местные мастера и использовалась местная керамика. Наш хакан, опора счастья, гордость ислама, правитель Тараза, соизволил построить этот дом Аллаха! – Седобородый имам в полосатом халате подошел к гостям после пятничного намаза.

– Да будет доволен ими Аллах! – Байдар был рад, что на Салима произвела впечатление мечеть его родного города.

– У меня есть еще новая книга с хадисами, которые не знакомы нашим прихожанам. Эти хадисы имама Аль Бухари недавно доставили в наш город. Позвольте мне показать их вам. – Имам хотел похвастаться книгой и повел их в свою комнату за михрабом, где на красивой резной ляухе лежал сборник хадисов.

Он держал в руках большую книгу, обтянутую зеленой сафьяновой кожей с золотыми тисненными буквами.

– Эти сокровенные хадисы по моему заказу переписал лучший каллиграф Тараза мастер Абдулл!

– Абдулл из Испиджаба? – Салим внимательно разглядывал подпись под текстом.

Он вспомнил, что Абдулл не показывал ему свое письмо.

– Не знаю точно город его рождения, но прибыл он из Баласагуна. – Имам бережно листал книгу.

– Написано очень красиво! Да сохранит Всевышний его талант! – Байдар с интересом рассматривал хадисы.

Салим не сказал, что знаком с Абдуллом. Он согласился с Байдаром и имамом, восхищенно рассматривавшими книгу.

– А вот этот хадис вы слышали?!

Имам взволнованно приблизил к слезящимся глазам сборник хадисов:

– Пророк Мухаммад, да благословит его Всевышний и приветствует, говорил: «Люди, вы обязаны иметь цель и стремиться к ней! Обозначьте цели и действуйте! Поистине, Аллах не лишит вас Божественной благодати до тех пор, пока вам не надоест то, чем занимаетесь». Записано имамом Аль Бухари, посвятившим свою жизнь собиранию и записи достоверных хадисов.

– Вы создали ценную и полезную книгу, уважаемый ходжа! – Байдар держал книгу, поглаживая приятную на ощупь сафьяновую обложку.

Расставшись с имамом, вокруг которого собирались прихожане, Салим и Байдар решили обсудить отбытие из Тараза отрарского каравана.

– Доволен ли ты покупкой товаров в нашем городе и в хорошем ли расположении духа покидаешь нас? – Байдар положил руку на плечо Салима.

– Все прошло довольно удачно благодаря Вашим стараниям!

Отрарский купец с благодарностью склонил голову перед старшим товарищем. Байдар посмотрел прямо в глаза своему молодому другу.

– У меня вопрос, Салим, почему ты еще не обзавелся семьей? Неужели ты не хочешь возвращаться из путешествий в уютный дом, где тебя ждет жена с детьми? Не торопит ли тебя отец?

– Этот вопрос уже давно обсуждается, – Салиму стало неловко. – Отец каждый мой приезд не дает мне покоя, а бедная моя мать не дождалась…

– Так в чем же дело? – Байдар заглянул в глаза Салима. – Или не встретил достойную девушку?

– Я же все время нахожусь в пути, достопочтенный Байдар, вот и думаю, будет ли женщина счастлива с купцом-скитальцем, не видя меня долгие месяцы, да и в дороге полно опасностей, – тихо ответил Салим и, переводя все в шутку, рассмеялся: – Отец пригрозил мне, что сам найдет мне невесту.

– Мы с тобой давно знакомы, стали братьями и семью твою я хорошо знаю, – начал Байдар издалека. – Давай обсудим это у меня дома. Познакомишься с моими дочерями. Если Всевышний позволит, наши семьи породнятся. Не будем откладывать, нас уже ждут.

Салим молчал. Он вспомнил, как в окне дома Байдара на него смотрели очаровательные глаза.

«Наверное, настало время», – подумал отрарский купец и кивнул:

– Я согласен. Давайте поговорим!

– Ну, хорошо, добро пожаловать! – произнес довольный Байдар, посмотрел вдаль и тихо произнёс: – На все воля Всевышнего!

***

Они расположились за низким круглым столом в небольшой комнате. Она была устлана мягкими персидскими коврами, большие и маленькие яркие подушки, разложенные вокруг, создавали уют и комфорт. Бесшумно распахнулась дверь, вошли две девушки. В руках они несли большие медные тарелки. На них был с щербет, сладкая вода, фрукты, закуски и разные сладости. Они тихо прошли по мягким коврам и поставили тарелки на стол. Дочери таразского купца с интересом разглядывали отрарского гостя и не спешили с расставлять блюда на столе.

– Уважаемый гость, я специально попросил своих дочерей прислуживать нам вместо слуг, чтобы вы могли лицезреть друг друга, – улыбаясь, промолвил Байдар. – Вот, старшая, Кумис, моя серебряная, любимая, мудрая и умная! Она знает ремесло вышивальщицы и грамоту. Младшая, Инжу, жемчужное ожерелье на моей груди, веселый колокольчик, не дающий мне грустить и унывать. Они воспитывались матерью, мною, учителями и теперь стали взрослыми. Да хранит их Аллах! Аминь!

– Аминь! – тихо отозвались Салим и девушки.

Салим заметил, что девушки отличались манерами и характером. Старшая, Кумис, обладавшая изящным станом и тонкими руками, ступала легко, по кошачьи мягко. В ее глубоких, черных глазах таились интерес и еле уловимый призыв, которые заметил Салим, встретившись на миг с ее взглядом. Он ощутил какое-то излучение, достигшее его сердца. Младшая, Инжу, опоясанная мужским наборным поясом с коротким ножом, была чуть угловатая, с твердым шагом, уверенными руками, сильно сжимающими медную тарелку. Взгляд ее зеленых глаз был любопытным, но без блеска, как у Кумис. Позже Салим узнал, что Инжу с детства играла с друзьями брата, увлекалась стрельбой из лука, скакала верхом и повзрослев, старалась заменить отцу рано погибшего на чужбине брата. Не говоря ни слова, дочери Байдара, заставив стол угощениями, удались, оставив после себя легкий шлейф запаха розовой воды и жасмина.

– Дорогой Салим, ты увидел моих дочерей, вижу в твоих глазах загорелось любопытство, хотя ты и скрываешь это. Мы с тобой близко знакомы и, надеюсь, станем родней. Не буду тебя сейчас терзать расспросами. Конечно, нужно время. Поэтому не торопись с отъездом.

Увидев, что Салим молча соглашается с ним, таразский купец добавил:

– Скажу тебе вот что. Моя старшая, Кумис, очень дорога мне и ее выбор для меня важен. Чтобы не опечалить ее своим поспешным решением, я не вынуждал ее соглашаться на сватовство и предложения со стороны желающих породниться со мной. А таких, я думаю, ты догадываешься, немало. Мое богатство и положение привлекают многих. Есть, конечно, среди них желающие завладеть всем этим. Сейчас, после гибели моего единственного наследника, как никогда для меня важна женитьба моих дочерей. Так вот, я поклялся Кумис, что пока она сама не выберет мужа, не буду настаивать. С младшей, Инжу. проще, она всегда со мной, среди мужского общества и я вижу ее предпочтения и вкусы. Произнеся это, Байдар замолчал, давая гостю обдумать услышанное.

Салим задумался. Прежние его взгляды и доводы по поводу неприятия создания семьи уже не казались ему такими уж твердыми. Его предубеждения и страхи таяли, как весенний снег от теплых лучей, а его дремавшие чувства пробуждались от проникновенного взгляда Кумис. Он вспомнил слова отца, настойчиво приводившие примеры счастливой жизни в семейном окружении, как возвышенными словами он вспоминал жизнь с матерью, их отношения и упоминал о многовековых традициях, о неизменности встречи двух родственных душ и сердец. Легкий шелест открывшейся двери отвлек Салима от размышлений. В комнату вошла старшая дочь Байдара, Кумис.

– Заходи, моя милая. – Байдар улыбнулся и обернувшись, пояснил: – Я попросил свою старшую принести что-нибудь вкусненького.

– Нашему уважаемому гостю может что-нибудь ещё нужно? Я принесла Вам свежего бекмеса.

Ее голос звучал, словно звон колокольчика. Салим не знал, что ответить. Он завороженно смотрел на девушку, не отрывая глаз. Слегка улыбнувшись, она продолжила:

– Я понимаю, вы, являясь гостем моего достопочтимого отца, испытываете робость и стеснение, но уверяю вас, не стоит волноваться и переживать. Мы можем просто побеседовать, без всяких условностей.

Она грациозно присела на мягкую подушку.

– Для меня честь говорить с Вами, – еле вымолвил отрарский гость. – Буду рад…

– Ах, да что же они, не могут без меня справиться? – вдруг произнес, выглянув в окно, Байдар и слегка кивнув Салиму, вышел.

– Возможно, я нарушила какие-то традиции, первая заговорив с вами, но так уж повелось в нашем доме. У нас в семье, слава Аллаху, добрые и справедливые правила, не унижающие достоинства женской части. А как у Вас в Отраре?

– Наша семья чтит древние традиции уйсуней, в которых каждый член семьи оценивается по человеческим качествам, будь то воин, хан, ремесленник или хатун. Наши матери, сестры, дочери достойны уважения и высокого положения.

Кумис улыбнулась в ответ и кивнула, поправив легкий шелковый платок на голове. Затем подлила Салиму в фарфоровую чашу немного сладкого щербета.

– Отец мне рассказывал о ваших приключениях в стране Сун и коварном нападении кара-китаев. Пусть Ваши раны быстрее заживут, – с заботой в голосе, произнесла Кумис. – Мне всегда было интересно слушать рассказы отца о дальних странах, чужих нравах, разных способах выделки тканей, диковинных изделиях. Помню, когда он возвращался из путешествия, мы собирались вокруг очага, наша мама обязательно готовила что-нибудь вкусное. Обычно это было традиционное блюдо, по которому скучал в пути мой отец, и мы часами могли слушать его увлекательные истории.

– Да, да! Это так похоже на наши семейные вечера. Мои рассказы слушают всей семьей за большим дастарханом, а в конце я всегда раздаю подарки.

– Подарки! – Кумис оживилась. – Мы так любим их с сестрой! Это всегда неожиданная вещь, заморская диковинка или изысканное украшение! Особенно если отец сопровождает это подробным описанием или историей его создания. Мне нравится новый аромат духов или целебных мазей, а моей сестре изящные, покрытый резьбой кинжалы или колчаны.

Салим слушал голос Кумис, то спокойный, мягко переливающийся, то восторженный, словно праздничный фейерверк, то заинтересованный и внимательный, как у ученика, слушающего дамула. Удивляясь ее красноречию, нежному говору, ясному уму, он одновременно любовался ее чарующими глазами, изогнутыми, словно кыпчакский лук, бровями, розовеющими щеками, жемчужными зубками, блестящими за алыми, словно роза, устами.

В устах ее жемчуг, на лике – луна,

Щеки – розы, пахнет жасмином,

Глядит газелью, чиста вода красы на ее лике,

Из глаз ее летят, разя меня, стрелы…

Салим вдруг вспомнил стихотворение Абдлулла и почувствовал, как кровь начала закипать в жилах и приливать к лицу. Он инстинктивно коснулся щеки, проверяя жар, и отвел взгляд в сторону окна, выходящего в сад, чтобы успокоить волнение. В этот момент он опасался, что кто-то неожиданно войдет в комнату, нарушив их общение, и застанет его в состоянии смятения и тревоги. К счастью, за дверью царила тишина и покой, словно вся семья и вечно суетящиеся слуги понимали важность этой встречи и притихли. Они разговаривали на разные темы, касались даже каких-то научных и торговых вопросов. Волнения первых минут улеглись, и они свободно, будто были знакомы давно, вели беседу, то смеясь, услышав что-то забавное, то вспомнив что-то грустное, переходили на молчаливую паузу.

«Удивительно, как легко разговаривать с ней, – думал Салим, – возможно именно она может быть моей спутницей в жизни!»

«Да, прав был отец, этот отрарец в самом деле интересный и благовоспитанный муж! И предчувствие меня не обмануло, когда я увидела его впервые!» – радовалась своим мыслям Кумис.

Их, казалось, нескончаемое общение, прервалось из-за шума, донесшегося со двора. Байдар кого-то отсчитывал громким голосом, сопровождая это ударом хлыста по воздуху. «Наверное, так он дает нам понять, что пора и честь знать», – смекнул Салим и пригласив Кумис с семьей в гости в Отрар, решительно встал.

Кумис с понимающим видом кивнула. Она уж точно знала характер терпеливого отца и чуть смущенно, накинув прозрачную ткань на глаза, легко выпорхнула из комнаты, оставив за собой еле уловимое цветочное облако.

***

– Сестра моя, ты уверена, что этот отрарский купец и есть твой избранник?! – Инжу говорила с жаром, когда они вечером обсуждали свои впечатления. – Быть женой купца, который постоянно разъезжает по дорогам, городам, большую часть жизни проводит на рынках и караван-сараях?

– Да, это так, – спокойно ответила Кумис. – Вспомни времена, когда наш отец был в отъезде, вспомни нашу мать. Разве она была несчастной? Мы видели только улыбку на ее лице, она была веселой и ласковой, ни в чем не упрекала отца, дарила ему и нам теплоту и заботу! Это ли не счастье?! Я думаю, что в те дни, когда отец был с нами, они были особенно счастливы. Как разгоралась с новой силой их любовь! Ради этих незабываемых моментов стоило ждать, с замиранием сердца провожать и встречать караван!

Сестры замолчали, влажными и блестящими от слез глазами они посмотрели друг на друга, будто в последний раз, и обнялись.

– Я так сильно желаю тебе обрести любовь, защиту и покой в душе! – Инжу плакала. – Слушай свое сердце, а не меня! Отец поддержит и одобрит твой выбор, но неужели мы расстаемся?!

– Милая моя сестренка, я тоже печалюсь из-за будущего расставания, но такова жизнь, это неизбежно! – успокаивала Кумис младшую сестру, поглаживая ее шелковистые волосы. – Все будет хорошо, позаботься о нашем отце!

Как взор зовет глаза твои, того не знаешь ты,

Как ночью я томлюсь, приди, того не знаешь ты,

Ищу свиданья я сама, гублю себя сама,

Как сохнет сердце без любви, того не знаешь ты!

Пока Салим был занят личными делами, монах Лу не терял времени даром. Под видом поиска лекарственных трав, он нашел среди рыночных рядов лавку согдийца Субхи. Оставшись с ним наедине, он показал часть монеты. Тот деловито кивнул, ушел в кладовую, долго рылся среди мешков с зерном, керамических кувшинов с маслом и вином, и наконец, вернулся, весь в пыли и паутине. Он взял обе половины монеты и соединил их. И только тогда некое подобие улыбки появилось на его лице.