Текст книги "Сара. Путешествие ребенка в мир безграничной радости. Роман ; Закон притяжения ; Удивительная сила осознанного намерения. Часть I ; Часть II"

Глава 12

На следующий день после уроков Сара сидела в доме на дереве и поджидала Сета и Аннет. Она то и дело ерзала, пытаясь устроиться поудобнее. Чувствовала она себя неуютно. Ей все еще было стыдно за свое вчерашнее поведение, и она была не совсем уверена, что скажет, когда они наконец появятся.

Она пыталась найти хорошие по ощущениям мысли о Сете и Аннет, но все время возвращалась к Аннет и ее семье. Ей трудно было представить, каково было бы жить, если бы ее замечательной мамы не было с ними. Мысль была слишком ужасной, чтобы ее думать.

– Тьфу! – сказала она. – Эти мысли не вызывают приятных чувств. Мне не следует об этом думать.

– Эй, наверху есть кто-нибудь? – услышала она доносящийся снизу голос Аннет.

– Да, я здесь, – отозвалась Сара, вскакивая на ноги и торопливо одергивая блузку и расправляя на ней складки. Она была взволнована, как будто ее застали за неположенным занятием.

Сара увидела, как Аннет кладет в корзину у подножия дерева небольшую шкатулку. Потом она запихнула туда же свою куртку и поднялась по лестнице.

– Что в этой шкатулке?

– О, просто всякая ерунда, которую я принесла из дома. Кое-что, что я хотела тебе показать.

– А. Хочешь подождать Сета? Он вот-вот появится.

– Он сегодня не придет, – ответила Аннет. – Я видела его днем, и он сказал, что присоединится к нам завтра.

Сара снова ощутила, как внутри поднимается то же неприятное чувство. «Он, наверное, меня ненавидит».

– Ты лучший друг, какой у Сета был! – воскликнула Аннет. Сара удивленно посмотрела на нее. Аннет как будто знала, о чем она думает.

– Он сказал, что высматривал тебя целый день, но почему-то не смог тебя найти, и попросил меня передать, что увидится с тобой завтра.

– Ладно, спасибо, – сказала Сара. Ей стало намного лучше.

Аннет отвязала веревку и втянула корзину на платформу.

– Я возьму, – сказала Сара, поднявшись, чтобы закрепить веревку. Аннет вынула из корзины куртку и расстелила на платформе, как одеяло, а потом осторожно поставила в середину шкатулку.

– Какая красивая, – тихо сказала Сара, опускаясь на колени рядом с Аннет, чтобы взглянуть поближе.

Аннет потянула за цепочку у себя на шее, вытащив красивый медальон, который Сара раньше не замечала. Она открыла медальон и достала крохотный ключик, который вставила в скважину на шкатулке.

Сара молча ждала, чувствуя, что ей вот-вот откроется величайшее сокровище. Движения Аннет были такими точными, словно она сотни раз их отрабатывала. Она повернула ключик в замке, и крышка шкатулки откинулась. Сара вскрикнула и вздрогнула всем телом от удивления.

Ей стало стыдно за такое проявление неуважения к тому, что выглядело церемонией открытия драгоценной шкатулки, но Аннет как будто не заметила. Она казалась отстраненной от всего, что происходило вокруг, погруженной в себя и поглощенной содержимым маленькой шкатулки.

Сара села и сделала глубокий вдох, и с усилием попыталась расслабиться.

Тонкие пальчики Аннет перебирали содержимое шкатулки.

– Это моя мама. – Аннет вручила Саре блестящую фотографию.

Сара не смотрела ей в лицо, принимая фотографию, и не была уверена, что хочет смотреть на снимок. Она не представляла, как на это реагировать, и ужасно не хотела сказать или сделать что-нибудь не так.

– Рядом с ней я, – сказала Аннет, нарушая неловкую тишину.

Сара посмотрела на фотографию. Это был очень старый, потертый снимок, с загнутыми углами и большим следом от перегиба посередине. Трудно было рассмотреть лица хорошо одетой женщины или маленькой девочки, изображенных на фото, потому что снимали с большого расстояния, и люди выглядели совсем крошечными. А сбоку, почерком маленького ребенка, цветным карандашом было написано: «МЫ С МАМОЙ».

– Это первый снимок нас с мамой. Я подписала его, когда мне было года четыре, – засмеялась Аннет. Она забрала у Сары фотографию и положила обратно в шкатулку. Сара не знала, что и думать.

– Это мы, примерно год спустя. Папа говорит, что мама всегда уговаривала его взять фотоаппарат и фотографировать везде, куда мы ходили, но он редко слушался. Он говорит, что люди слишком много времени тратят, вспоминая то, что было, и слишком мало – наслаждаясь тем, что есть сейчас. Но я думаю, что он немного жалеет, что не снимал больше.

Сара посмотрела на фотографию. Снова трудно было рассмотреть лица женщины и девочки. На фотографии был большой фонтан, женщина сидела на парапете, а девочка шла по краю.

– Папа говорит, что я обожала этот фонтан. Он был в парке возле нашего дома. Он говорит, что я залезала на парапет и бегала вокруг него, и сколько бы мне ни разрешали это делать, я все равно плакала, когда мы уходили. А это мы все вместе, – сказала Аннет, вручая Саре еще одну фотографию.

– Ух ты, – сказала Сара, не успев себя остановить. – Никогда не видела такой красивой фотографии.

– Папа говорит, что мама настояла на том, чтобы у нас был хотя бы один семейный портрет. Папа никогда не снимал достаточно близко, чтобы можно было разглядеть лица. Мама все время говорила, что на его фотографиях мог быть кто угодно, потому что все равно определить невозможно. Но папа говорит, что фотографии должны рассказывать о масштабном. Что они должны говорить о том, что происходило, а не о том, с кем это происходило. А эта фотография маме нравилась, – сказала Аннет.

Сара посмотрела на лица изображенных на фотографии. Мама Аннет была очень красивой. У нее были длинные темные волосы, как у Аннет, и большие темно-карие глаза. Отец Аннет тоже был красив. А ее младшая сестричка была миниатюрной копией самой Аннет, очень хорошенькой малышкой.

– У тебя такая красивая семья!

Сара осеклась, пожалев, что сказала это. Ей стало так грустно, что этой красивой семье больше никогда не быть вместе. На глаза навернулись слезы, и она посмотрела в сторону, чтобы Аннет не заметила.

– Это единственная профессиональная фотография. И практически единственная, на которой видны наши лица. О, не считая этой, – Аннет вынула газетную вырезку, на фотографии в которой были изображены маленькая девочка, не старше трех лет, и большая собака. Снимок был сделан с близкого расстояния. Собака лизала девочке лицо.

Аннет засмеялась.

– Жаль, что я этого не помню. Мама сказала, что мы гуляли в парке, и я ела мороженое, так что оно размазалось по всему лицу. Этот пес подошел ко мне и принялся вылизывать. Мама говорит, что на соседней лавке сидел фотограф из газеты, ел ланч, он увидел эту картину и сделал снимок. На следующий день он появился в газете. Мама сказала, что ужасно смущалась. Наконец-то кто-то сделал крупный снимок ее дочери – и собаки, облизывающей ее лицо.

Сара прочитала подпись: «Малышка не умылась, пришлось ее вылизывать». Они с Аннет рассмеялись.

– Она сказала, что могла только надеяться, что никто этого не увидит. Папа был в восторге. Он скупил все газеты, которые нашел, и послал всем знакомым. Он сказал, что фотография должна рассказывать историю, и что эту историю стоило рассказать. Он сказал, что СНИМОК СТОИТ ТЫСЯЧИ СЛОВ.

Аннет перебирала содержимое шкатулки, вынимая одну фотографию за другой и быстро описывая каждую из них. Сара начала расслабляться, спрашивая время от времени: «Кто это? Где это снимали? Ух ты, это ваш дом?»

А потом Аннет закрыла шкатулку и снова заперла ее крохотным ключиком. Девочки сидели, глядя на шкатулку. Сара чувствовала себя так, словно смотрела фильм и не хотела, чтобы он заканчивался.

– А если бы твой папа снял нас с тобой на этом дереве, как бы выглядела фотография?

– О, – рассмеялась Аннет, – для начала он бы отошел от нас как можно дальше, например, залез бы на вершину дерева. И он постарался бы вместить в снимок как можно больше дома на дереве, и корзину с подъемником, и канат, а мы с тобой выглядели бы как крохотные жучки на платформе.

Сара засмеялась. Представлять этот снимок было очень весело.

– А подпись гласила бы… – Аннет остановилась и посмотрела Саре в глаза: – Значит, можно снова стать счастливой.

Сару пронзила дрожь восторга. Напряжение, которого она даже не замечала, но которое все еще ее охватывало, теперь прошло. И она сидела, чувствуя себя лучше, чем когда-либо.

– Сара, я хочу, чтобы ты поняла: со мной все в порядке. – Аннет посмотрела на часы. – Ой, мне нужно идти! – воскликнула она. – Я и не думала, что мы так долго сидим. Сара, поговорим завтра.

– Ладно.

Сара проводила взглядом Аннет, спешившую прочь по тропинке. Она была счастлива, что у нее появился такой новый друг.

Глава 13

На следующий день после уроков девочки сидели в доме на дереве. Саре показалось странным, что Сет опять передал через Аннет, что не сможет прийти. И хотя ее огорчало то, что его опять не было, однако она была рада возможности продолжить свой разговор с Аннет.

– Эй, это не твоего папу я вижу вон там, высоко на дереве? Он пытается сфотографировать нас? – пошутила Сара, пытаясь вернуть вчерашнее настроение. Аннет засмеялась.

– Нет, я думаю, он в небе, на вертолете. Вершина дерева слишком близко.

Они помолчали. Саре хотелось, чтобы они могли просто продолжить с того места, на котором остановились вчера, но прошло уже двадцать четыре часа, и они обе уже покинули то место чистоты и высоты, в которое попали вчера.

Аннет нарушила тишину:

– Может быть, однажды я напишу об этом книгу.

– О том, каково это, когда кто-то… – Сара оборвала фразу на середине. Она просто не могла ее выговорить.

– Не столько о том, каково это – когда кто-то, кого ты любишь, умирает, – закончила за нее Аннет. – Сколько для того, чтобы помочь другим, близким тебе, быть рядом с тобой.

Правильно ли Сара поняла слова Аннет? Она хочет написать книгу, которая поможет не тем, кто потерял близких, а тем, кто знает тех, кто потерял близких?

– Самое ужасное – спустя некоторое время, конечно, – это то, как люди начинают себя вести, как только узнают о… твоем горе. Они не знают, что сказать. И честно говоря, практически неважно, что они говорят, потому что, что бы они ни говорили, все равно ощущения неприятные. Если они не знают, ты думаешь, что им стоит узнать. Если они знают, ты думаешь, что лучше бы они не знали. Если они пытаются тебя утешить, ты ненавидишь их сладкие слова, а если они не пытаются тебя утешать, то кажутся черствыми. Они оказываются в неразрешимой ситуации. И я бы хотела написать книгу, которая помогла бы ее как-нибудь разрешить.

Сара прислонилась к дереву и посмотрела на свою подругу. Ей даже не верилось, какая замечательная девочка Аннет. Она никогда не слышала ничего настолько самоотверженного за всю свою жизнь.

– Ох, Сара, не смотри на меня так, словно я очень благородная или еще какая-нибудь. Это совсем не так.

Сара моргнула и выпрямилась, глядя на Аннет и желая понять, о чем она думает. Она не могла угадать, какое место занимает в ее мыслях.

– Моя лучшая подруга Каролина сказала: «Я рада, что это твоя мама, а не моя».

Сара поморщилась.

– Тогда мне казалось, что ничего более отвратительного я никогда не слышала. Но теперь мне так не кажется. О, может быть, было бы лучше, если бы она этого не говорила, но боже мой, разве она могла чувствовать что-то другое? И что может быть неправильного в том, чтобы говорить, что думаешь. А такие чувства и мысли совершенно естественны. Моя подруга не сделала ничего плохого. Она не хотела сделать мне больно. А главное – она оказалась в невозможной ситуации, когда на самом деле не могла сказать ничего, что помогло бы мне почувствовать себя лучше.

Однажды я услышала, как женщина в продуктовом магазине говорила, будто когда в богатой семье умирает один из родителей, это не так страшно, потому что они могут нанять помощников, но настоящая трагедия, когда умирает один из родителей в бедной семье, потому что тогда маленькие дети остаются без ухода.

Сара зажмурилась и снова поморщилась.

– Понимаю, – улыбнулась Аннет. – И когда она отошла от своей тележки, я отщипнула ее хлеб и проделала дырки в помидорах.

Сара засмеялась.

– Она легко отделалась.

– Нет, Сара, я об этом и говорю! Люди не специально говорят такие вещи. Они просто не знают, что сказать. А происходит это потому, что, что бы они ни говорили, это все равно ничего не изменит. В этом случае никто ничего не может сделать для тебя. Мама говорит…

Аннет внезапно замолчала, как будто начала говорить то, что говорить не собиралась. Потом она продолжила:

– Мне кажется, у меня есть два настоящих желания: я хочу, чтобы те, кто испытывает боль из-за смерти любимых и близких, поняли, что им снова станет лучше, и что не обязательно, чтобы на это уходило много времени; и чтобы те, кто их окружает, просто расслабились и ждали, когда это произойдет. Все слишком много переживают из-за смерти.

Сара резко подняла голову и пристально посмотрела на Аннет. Она едва могла поверить тому, что слышала. Эти слова звучали в точности как те, что мог бы произнести Соломон. Даже не встречаясь с ним, Аннет все равно это знала.

– Вскоре после того, как умерла моя мама, тетя принесла нам очаровательного пушистого белого котенка. Папе не понравилось, что она его принесла. По-моему, он очень на нее за это рассердился. Тетя посадила кошечку на пол посреди гостиной, и она прыгнула прямо на любимое мамино кресло: мама всегда шила и вышивала в этой комнате у окна. Кошка свернулась на подушке и положила голову на лапы, словно говорила: «Теперь это мое место».

Папа столкнул ее с кресла, и тогда кошечка, глупышка, прыгнула на другое, и на третье, и на диван: по-моему, она побывала на всей мебели, которая была в доме. Я помню, как гонялась за ней по всему дому. Там не осталось ни одного уголка, который она не обнюхала бы. А когда она закончила, то снова запрыгнула на любимое мамино кресло.

Я взяла ее на руки и посадила на колени, и она лизнула мое лицо шершавым язычком и замурлыкала. Я была так счастлива. Я не могла перестать смеяться. Мне было так хорошо.

Но я слышала, как в другой комнате отец отчитывает тетю. Он сказал: «Тысяча котят не вернут ей мать!» А тетя сказала: «Я не пытаюсь вернуть ей мать, я пытаюсь вернуть Аннет». И я подумала: «Вот я и вернулась».

Сара ощутила, как все ее тело пронизывает восторг. Она не могла поверить тому, что слышала от Аннет. Она нисколько не сомневалась, что настало время поделиться с Аннет ее секретом о Соломоне. Теперь ей не терпелось найти Сета и сказать ему, что она передумала. Она хотела рассказать Аннет все. И больше всего она хотела познакомить Аннет со своим другом Соломоном.

Глава 14

Сара ушла из школы как можно скорее. Она надеялась, что встретит Сета по дороге к дому на дереве и сможет рассказать ему о своем решении раскрыть Аннет тайну Соломона. Но Сет и Аннет уже были на месте и поджидали Сару.

– Привет, ребята, – сказала Сара, переводя дыхание после того, как забралась на дерево.

– Привет, Сара, – улыбнулся Сет. Он был рад ее видеть.

Все трое посидели молча, неловко поглядывая друг на друга. Затем Аннет внезапно сказала:

– Мама говорит, что я должна… – она осеклась, посмотрела в пол и принялась теребить медальон у себя на шее.

Сет и Сара переглянулись: «Что такое?»

– Она сказала, что вы не такие, как остальные дети. Она сказала, что вы понимаете смерть. Она сказала, что у вас тоже есть мертвый друг, и что он меня знает.

Сет и Сара смотрели друг на друга. Оба не знали, что сказать.

– Видишь ли, – начала Сара, – наш друг не совсем мертвый – теперь нет. То есть раньше он был мертвым, а сейчас уже нет.

Аннет зажмурилась, а потом посмотрела на Сару, как будто пыталась понять, что та сказала.

– Он умер, но теперь не мертвый?

– Понимаешь, он был живым, – попытался помочь Сет, – кстати, его зовут Соломон, но потом младший брат Сары со своим приятелем его убили. Из ружья.

Теперь глаза Аннет были широко распахнуты.

– Убили его из ружья? Эти мальчики убили человека из ружья?

– Ой, нет, Аннет. Соломон не человек. Это филин.

– Ваш мертвый друг – филин?

Сет и Сара переглянулись. Получалось как-то очень неудачно.

– Ну, теперь он не мертвый. Но это филин. Говорящий филин.

Аннет глубоко вздохнула и прислонилась к дереву.

– Понятно.

Сара и Сет сидели тихо, поглядывая друг на друга, а потом на Аннет. Все шло не так. «Что, если Аннет нам не поверит? Что, если она просто думает, что мы сошли с ума? А самое ужасное – что, если она решит рассказать еще кому-нибудь то, что мы рассказали ей?» Сара уже жалела, что они решили рассказать Аннет про Соломона. Но теперь было уже поздно.

– Что вы хотите этим сказать – что филин Соломон умер, но теперь жив?

Сара набрала воздуха в грудь.

– Понимаешь, – неуверенно сказала она, – это довольно долгая история, но… слушай. – Она задумчиво закатала рукава свитера, как будто собиралась поработать. Сет сел рядом с Сарой, внимательно глядя на нее. Он согнул длинные ноги и наклонился вперед, как будто хотел услышать интересную историю, которую она готовилась рассказать. Сара чувствовала его рядом, и ощущение поддержки окутало ее, когда она поняла, что на этот раз они вместе. Она не чувствовала себя больше такой одинокой в ситуации, когда ей нужно было показать новому другу все свои странности, как в прошлый раз, когда объясняла все это Сету.

В жизни Сары столько всего произошло с тех пор, как она познакомилась со своим дорогим другом Соломоном, что ей трудно было выбрать, с чего начать. Она столькому научилась у него, и во многом ей казалось ненужным возвращаться к началу. Она не была уверена, что сумеет, даже если попробует.

Сет видел, что Саре трудно начать рассказ, но чувствовал, что будет лучше, если Сара сама все расскажет, потому что, в конце концов, сначала Соломон подружился именно с ней.

Сара вспомнила снежный день, когда она увидела Соломона, который сидел на столбе забора в роще Такерс-Трейл, и свое изумление, когда он заговорил с ней так, словно это совершенно обычное дело – филины, разговаривающие с девочками. Сара подумала о том, какой Соломон умный, и как он может ответить на любой вопрос, который она когда-либо задавала. И она вспомнила, как Соломон научил ее летать, и брал Сару и Сета с собой в восхитительный ночной полет над маленьким горным городком, где они жили.

У нее кружилась голова. Она никак не могла решить, с чего начать. Она хотела, чтобы Аннет узнала о Соломоне все и сразу. Но с чего же лучше начать?

– Сара, – услышала она голос Соломона в голове, – я тот, кто я есть, и никакие объяснения этого не изменят. Аннет привыкнет к мысли обо мне, как привыкла ты, а потом Сет. Все хорошо. Просто начинай.

Сет увидел, как Сару охватило чувство покоя, и расслабился и прислонился спиной к дереву. Он чувствовал, что все хорошо, и чувствовал, как Сару посещает вдохновение.

– Итак, Аннет, думаю, я начну с того, что объясню тебе, кто такой Соломон.

– Это филин, правильно? – быстро вставила Аннет.

Сет и Сара переглянулись и ухмыльнулись.

– В общем-то да, но – Аннет, он настолько больше, чем просто филин! Соломон говорит, что все мы больше, чем то, что мы о себе думаем. – Она внимательно всматривалась в лицо Аннет, ища признаки тревоги или недоверия.

– Продолжай, – попросила Аннет.

– Он говорит, что, пока мы здесь, в этих телах, которые можем видеть и чувствовать, есть и другая часть нас, намного старше, которая никогда не умирает, – и эта часть всегда с нами, все время. Соломон говорит, что некоторые называют эту часть Душой, но он сам называет ее Внутренней сущностью.

Аннет молчала.

– Соломон говорит, что наша Внутренняя сущность живет вечно. И что иногда она выражает себя в физических проявлениях. Он говорит, что это не похоже на жизнь и смерть, потому что смерти нет. Просто иногда Внутренняя сущность обретает физическую форму, а иногда нет, – но она всегда жива и всегда счастлива, несмотря ни на что.

– Продолжай, – повторила Аннет.

– Мы как бы продолжение этой древней Внутренней сущности. И когда мы чувствуем себя по-настоящему хорошо, это значит, что в это время мы позволяем большей части Внутреннего «Я» течь через нас. Но когда мы чувствуем себя не так хорошо, понимаешь, как когда мы напуганы или злимся, или еще что-нибудь, – тогда мы не позволяем тому, чем мы на самом деле являемся, проявляться.

Слезинка сорвалась с ресниц Аннет и покатилась по ее щеке. Сара посмотрела на нее. Она не знала, следует ли ей продолжать.

– Мама говорила мне точно то же самое. Она пришла ко мне во сне и сказала, что будет со мной говорить, если я захочу, – но только если я буду счастлива. Она сказала, что я не смогу ее услышать, если не буду счастлива. Когда я проснулась, то плакала и не могла остановиться. Я не представляла, что это возможно – быть счастливой снова теперь, когда она умерла. Поэтому я думала, что никогда больше не смогу с ней поговорить.

Но потом тетя принесла нам котенка, и котенок вылизывал мне лицо своим шершавым язычком. И когда я смеялась от этого, то услышала мамин голос. Она сказала: «Какая красивая кошечка, Аннет. Назови ее Сара».

Я была так счастлива. Тогда я поняла, что мама имела в виду. Мне все равно было грустно из-за того, что она умерла, и из-за всего остального, но в тот момент я поняла, что если котенок может со мной играть и отвлечь меня от моей грусти достаточно надолго, чтобы я смогла услышать маму, то найдется много другого, что поможет мне услышать ее.

Сара и Сет слушали ее, пораженные. Саре хотелось ее обнять и поцеловать. Она не понимала, о чем тревожилась раньше. Аннет уже понимала на собственном жизненном опыте многое из того, что Сара хотела ей рассказать.

Все трое сидели маленьким кружком, молча глядя друг на друга, и глаза у всех были полны счастливыми слезами узнавания – узнавания друг друга и Благополучия. Сара протянула руки, обнимая одной рукой Аннет, а другой Сета. Сет и Аннет тоже обняли ее и друг друга. Они сидели так, и сердца у них пели.

– Думаю, теперь моя очередь, – сказал Соломон, сидя на ветке дерева над ними. – Более подходящего момента быть не может. – И быстрым и плавным движением он спустился к своим трем бескрылым друзьям, приземлившись точно посреди их маленького кружка. – Найдете для меня место? – спросил он.

– Соломон! – воскликнула Сара. – Мы так рады тебя видеть!

– Что ж, мои дорогие бескрылые друзья, приятно, что меня видят. Здравствуй, Аннет, очень приятно наконец официально с тобой познакомиться.

У Аннет отвисла челюсть. Она посмотрела на Сару, на Сета и на Соломона, а потом снова на Сару. Губы ее двигались, но слов не получалось.

Сара и Сет широко улыбались. Они знали, что Аннет сейчас чувствует, потому что не так давно сами впервые услышали, как разговаривает Соломон.

– Итак, – сказала Сара, – как обычно говорят: говорящий филин стоит тысячи слов.

Сет и Аннет расхохотались.

– К сожалению, ребята, я не могу задержаться, – сказал Соломон. – Я опаздываю на урок испанского. Но я вернусь завтра. Тогда мы сможем поговорить. Hasta la vista. – И не успели они и глазом моргнуть, как Соломон улетел.

Сара и Сет рассмеялись.

– Он не просто говорит, но говорит на нескольких языках? – сказала Аннет, хохоча так, что у нее по лицу текли слезы.

– Видимо, да, – сказала Сара сквозь смех. – С ним не соскучишься. Все всегда меняется – и всегда совершенно.

Они посидели на платформе неподвижно.

– Хотите покататься на канате? – спросил наконец Сет.

– Не-а, – сказала Сара.

– Не-а, – сказала Аннет.