Текст книги "Сара. Путешествие ребенка в мир безграничной радости. Роман ; Закон притяжения ; Удивительная сила осознанного намерения. Часть I ; Часть II"

– Хм-м, – сказала Сара задумчиво, прислоняясь к дереву. Все они чувствовали себя замечательно.

– Мы такие везунчики, – сказала Аннет. – То есть я не имела в виду, что это везение, просто…

– Чувствовать себя везучей – очень хорошее ощущение, Аннет. Ощущение везения, несомненно, соответствует принятию желаемого. Когда ты чувствуешь себя везучей, или благословенной, или благодарной, или просто счастливой, ты принимаешь то, что считаешь хорошим.

Но если ты чувствуешь себя невезучей, или грустной, или подавленной, или сердитой, или виноватой, или испытываешь стыд, или любые другие плохие эмоции – в этот момент ты выходишь из состояния принятия.

Да, «везение» – это очень хорошее чувство, – Соломон улыбнулся. – Что ж, дети, я улетаю. Оставляю вас пересчитывать свои благословения.

– Пока, Соломон, до завтра!

– Я такой везунчик, – сказал Соломон, поднимаясь с платформы.

Все трое детей расхохотались.

Глава 26

Сара сидела в доме на дереве и ждала, когда к ней присоединятся Сет и Аннет. Она лениво откинулась на ствол дерева, глядя на реку и чувствуя себя хорошо. Она глубоко вздохнула и вытянула руки над головой, и ощутила, как легкие мурашки удовольствия ползут вдоль позвоночника.

– Мне так хорошо! – громко сказала она. – Я хотела бы, чтобы всем в мире стало так же хорошо, хотя бы на мгновение. Они никогда не захотели бы чувствовать себя хуже.

Саре казалось, что она пребывает в состоянии сдерживаемого оживления. Все, что происходило раньше в течение дня, казалось очень далеким, как будто случилось с кем-то другим, и она не испытывала нетерпения перед тем, как будут разворачиваться события дня дальше. Аннет и Сет задерживались, но Сара не испытывала ни тревоги, ни желания их поторопить. Текущее мгновение казалось совершенным. Она делала все, что должна была делать, и все, что хотела бы делать, всего было достаточно – все было правильно.

– Вот как все это должно ощущаться, – сказала Сара вслух.

– Ты права, Сара, – сказал Соломон, сев на платформу рядом с Сарой. – То, как ты чувствуешь себя сейчас, – такой и должна быть жизнь в каждый момент. Совершенной и постоянно развивающейся. Достаточной, но все растущей. Удовлетворяющей, но с желанием большего. Цельной – но никогда не завершенной.

Сара ощутила восторг и любовь, которые пульсировали в ней, когда она смотрела на своего замечательного крылатого друга.

– Ох, Соломон, как хорошо чувствовать себя так хорошо. Что на меня нашло? – Сара засмеялась, произнеся это.

– На тебя нашло то, что представляет твою сущность, Сара. А может, лучше будет сказать, что теперь ты принимаешь то, какая ты на самом деле. Это твое естественное состояние. Такими были бы все – если бы они себе это позволили.

– Я знаю, что ты прав, Соломон, и я хотела бы просто принять это. Я думаю, что все захотели бы это принять, если бы знали, как это хорошо, и если бы знали, как это сделать. Почему мы не всегда так себя чувствуем, Соломон? Почему так кажется просто принять?

– Представь, что ты прекрасный драгоценный камень, аквамарин, похожий на синий океан. Понемногу, под воздействием стихий и окружающей среды, тонкий слой пыли и осадка от воды скрывает твою красоту. И из-за неестественного покрытия ты видишь не так ясно, как раньше, и другие не могут разглядеть тебя так же хорошо. Но достаточно немного поработать, и ты легко снимешь неестественный накопившийся налет и увидишь, что сияешь так же ярко, как всегда, – и чувствуешь себя так же хорошо.

Когда ты сидишь в чистом, хорошем по ощущениям месте, это понять легко. Гораздо легче, чем если бы ты сидела в неприятном месте. Но всего на мгновение представь, что ты сидишь здесь, и в голове у тебя проносится множество мыслей: ты девочка, которая сидит в доме на дереве и ждет своих друзей. Но вместо того, чтобы чувствовать себя беззаботно и ясно, как сегодня, представь, что тебя отягощает множество чувств, словно налет на камне. Например, твой любимый учитель уходит из школы, и это тебя огорчает. Ты увидела, как двое мальчишек дрались на парковке, и боишься, что это закончится чем-то серьезным, как те случаи, про которые рассказывают по телевизору. Ты слышала, как прошлым вечером твой отец жаловался на начальника, и поняла, что в последнее время ему на работе приходится туго. Ты слышала, что мама твоего друга тяжело больна, и тебе жаль ее, и ты чувствуешь себя беззащитной. Ты можешь ощутить, как с каждой неприятной ситуацией, о которой ты задумываешься, твоя радость понемногу тает?

А теперь прими решение: «Я могу подумать об уходе моего любимого учителя позже, а сейчас я подумаю о том, что мне больше всего в нем нравится. Я могу хотеть, чтобы дравшиеся мальчишки вели себя иначе, но пока что я не буду лезть не в свое дело и предположу, что они решат вопросы по-своему; я желаю им добра. Я хочу, чтобы отец был доволен своей работой, но все это на самом деле его дело, и я уверена, что в решении этих проблем ему не нужна моя помощь. Он всегда справляется сам. Я хочу, чтобы мама моего друга выздоровела, но мои волнения никому не помогут. Думаю, это я оставлю ее семье, или врачам, или ангелам, или ее личному Соломону».

Если у тебя еще остаются тревожные мысли, просто скажи: «Мне не нужно думать об этом сейчас. Может быть, потом, но не сейчас». Попробуй представить, что отпускаешь каждую тревожную мысль, одну за другой. Отпуская каждую из них, ты чувствуешь себя немного легче, немного ярче, немного счастливее, пока, наконец, не позволишь себе быть яркой, чистой, счастливой, такой, какая ты есть от природы.

Все, что делает твою жизнь менее счастливой, есть в ней потому, что ты, осознанно или нет, держишься за что-то, что мешает твоему счастью. Если ты сердишься, то, отпустив гнев, ты немедленно ощутишь радость. Если тебе грустно, то, отпустив печаль, ты немедленно ощутишь счастье. Если у тебя болит голова, то, отпустив ее, ты немедленно почувствуешь себя прекрасно. Каждый раз, когда ты чувствуешь себя хуже, чем «очень-очень хорошо», это происходит потому, что ты подхватила какую-то тревожную мысль и продолжаешь носить ее с собой. Ты можешь остановиться прямо сейчас и положить ее.

Сара улыбнулась. Все, о чем говорил Соломон, казалось ей таким разумным. И в этот момент чистого, хорошего чувства она задумалась, почему люди вообще носят с собой что-то, что не доставляет хороших чувств.

– Что ж, моя милая, поговорим позже. Хорошего дня!

Соломон казался легче воздуха, когда он почти беззвучно поднялся с платформы и улетел вдаль. Сара улыбнулась, глядя, с какой легкостью он движется по небу.

– Именно так я себя и чувствую, – сказала она. – Я люблю тебя, Соломон.

Глава 27

– Сара, ты наверху? – услышала Сара голос Сета.

– Да, я здесь. Я здесь! – отозвалась она, перегибаясь через перила дома на дереве и увидев Сета, который поднимался по тропинке к дому на дереве.

«Похоже, что-то случилось», – подумала она про себя. По голосу Сета она слышала, что что-то произошло, и немного напряглась, не уверенная, что хотела знать, в чем дело.

Она постаралась собраться с мыслями и удержаться в том месте хороших чувств, которое разделяла с Соломоном всего несколько мгновений назад, но все равно ощутила, как ее легкие, счастливые чувства тают.

– Сара, мне кажется, происходит кое-что плохое, но я не хочу, чтобы ты расстраивалась.

– Что случилось?

– Я видел большой кран на мосту Мэйн-стрит.

Сара не понимала, о чем Сет говорит. Она представить не могла, почему он считал, будто это должно ее расстроить.

– Сара, я думаю, они выпрямляют твое гнездышко. По-моему, они ставят на мосту новую ограду, с цепочками.

– Ох, – сказала Сара.

Настроение у нее переменилось так резко, что даже закружилась голова. Оставив куртку и учебники там, где они были, Сара торопливо спустилась с лестницы.

– Сара, мне кажется, не стоит этого делать. Они все перегородили.

– Я должна пойти, – ответила Сара. – Ты со мной?

Сет увидел на лице Сары решительное выражение и знал, что бессмысленно ее останавливать.

– Да, я иду, – сказал он и тоже спустился с дерева. Сара бежала быстро, и Сету пришлось догонять ее тоже бегом.

На мосту стояло много рабочих, а поперек дороги были расставлены ярко-оранжевые конусы, не дававшие проехать машинам. Огромный кран стоял прямо посреди моста, а мистер Томпсон, шериф, управлял движением.

– Эй, ребята, сегодня вам не стоит здесь переходить. Придется обойти квартал. Не хочу, чтобы вас переехало или возникли неприятности.

Сара остановилась как вкопанная. Ей хотелось закричать ему в ответ: «Это вы тут создаете неприятности».

– Ну почему, – жалобно сказала она, – почему они не могут оставить все как было?

Она чувствовала себя ужасно. Вообще-то она не могла вспомнить, когда в последний раз ей было так плохо. Особенно плохо было потому, что всего несколько минут назад ей было очень хорошо. Но нелегко было чувствовать себя хорошо, когда нечто действительно для тебя важное уничтожали у тебя на глазах.

– Пойдем, Сара, вернемся в дом на дереве. Давай поговорим с Соломоном. Может быть, он сумеет помочь.

Сара пошла следом за Сетом в дом на дереве. Ее тело казалось таким тяжелым, что она едва тащилась по тропинке. Ее эмоции скакали от ощущения такой злости, что ей хотелось сбросить шерифа в реку своими руками, до абсолютной беспомощности от невозможности что-нибудь сделать. И ей было стыдно, она сердилась на себя за то, что за всего несколько коротких минут перешла от самого счастливого чувства, которое испытывала в своей жизни, до самого плохого.

– Здравствуйте, мои бескрылые друзья, – сказал Соломон шутливо, сев на платформу. – Налет немного затуманил твой ясный взгляд, Сара?

Сет выглядел недоумевающим. Он не понимал, о чем говорит Соломон.

– Почему бы тебе не объяснить Сету, что я имею в виду?

Сара не подняла глаз. Меньше всего ей сейчас хотелось рассказывать Сету о ясных и чистых аквамаринах.

Соломон сидел молча, ожидая, когда Сара заговорит. Сет тоже молчал.

Сара нахмурилась. Она не могла найти, с чего начать.

– Может быть, Сара, лучше всего будет начать с того, что рассказать Сету всю историю об аквамаринах. Расскажи ему, как ты чувствовала себя, а потом перескажи разговор об аквамаринах.

– Ладно, – медленно начала Сара. – Я пришла сюда сегодня рано и поэтому некоторое время сидела одна. И чем дольше я так сидела, тем лучше себя чувствовала. Как будто у меня не было никаких забот, и все в моем мире было просто прекрасно. Я чувствовала себя так хорошо, что мне хотелось встать и закричать об этом вслух, и я почти так и сделала. А потом я захотела, чтобы все смогли почувствовать себя так же. Я хотела всегда чувствовать себя так.

А потом Соломон рассказал мне, что все мы чувствовали бы себя так же, если бы не искали разные поводы думать и чувствовать себя плохо. Он сказал, что все мы подобны прекрасным чистым драгоценным камням. Чистые, яркие и прекрасные, но потом, со временем, когда мы находим то, что нам не нравится, нас постепенно, слой за слоем, покрывает налет. Но как только мы захотим, мы можем стереть его и вернуться к чистому состоянию, хорошему месту чувства.

Сара посмотрела на Соломона:

– Так и происходит, правильно, Соломон? Что-то происходит. Что-то, с чем мы ничего не можем поделать. И мы видим, как это происходит. И от этого чувствуем себя плохо. И на нас попадает налет, и меняет нас. Поэтому, когда люди становятся старше, они чувствуют себя менее счастливыми, да? Они все покрыты налетом.

– Так все и происходит, Сара. Понемногу люди находят поводы для тревог и чувствуют себя все менее и менее радостно, потому что поводов для тревог становится все больше и больше. Но знаешь что, Сара? Так не обязательно должно происходить. Не обязательно, чтобы налет накапливался на тебе, замутняя твою ясность и твою радость. Если ты будешь понемногу полировать свой камень день за днем, то останешься яркой и чистой. Каждый может отполировать себя в любое время, коснувшись тех мыслей, которые вызывают хорошие ощущения. Не нужно думать о том, что вызывает у тебя плохие чувства, Сара. Достаточно других мыслей.

– Я знаю, Соломон, но, по-моему, это ужасно – что они убирают мое гнездышко.

– Что ж, Сара, ты можешь думать об этом, несомненно, ты имеешь на это право, потому что это правда. Это твое гнездышко. И ты обожала в нем сидеть. А они его убирают. Но вопрос, который ты должна задать себе, такой: как я себя чувствую, когда об этом думаю? И если ответ: «Я чувствую себя нехорошо», то выбери другую мысль и не накапливай налет.

– Например?

– Например, ты можешь подумать о том, что у тебя есть такое прекрасное дерево, которое дает тебе гораздо больше, чем гнездышко. Ты можешь подумать о том, что можешь приходить сюда, когда захочешь. Подумать о канате, или о своих друзьях, Сете и Аннет, или обо мне, твоем дорогом, милом, мертвом (но, как выяснилось, не мертвом) крылатом друге.

Сара засмеялась, и Сет вместе с ней.

– Подумай о том, что река течет по-прежнему, и что солнце светит, как раньше, и что пшеница растет, и луна поднимается, и дом на дереве стоит на месте. Подумай о многих миллионах прекрасных вещей, которые, если ты задумаешься о них, заставят тебя почувствовать себя хорошо, потому что они именно такие, какие тебе нравятся. И тогда неприятные ощущения тебя покинут, оставив тебя яркой и чистой и с естественными хорошими чувствами. Ты такая и есть, Сара. Ничто другое для тебя не подходит.

А со временем ты найдешь место, где ничто не будет значить больше, чем то, что ты чувствуешь себя хорошо. Рассмотрение фактов или указание на истину будет совсем не так важно, как поиск хороших мыслей.

Сара молчала. Она чувствовала себя лучше, это точно, но что-то все равно ее тревожило. Соломон помогал Саре и Сету почувствовать себя лучше столько раз, и каждый раз, когда они начинали чувствовать себя лучше, все менялось, и проблема решалась. Она вспомнила, как мистер Вильзенхольм собирался срубить большое дерево, на котором был построен дом, и как Сара и Сет изо всех сил старались создать лучшее место чувства – и как потом все изменилось, и дерево не было срублено. Им даже разрешили на нем играть. Она вспомнила, как отец Сета собирался увезти всю семью из города, и как Сара и Сет сосредоточили свои чистые мысли из хорошего места чувства, и как потом произошли чудеса, которые позволили семье Сета остаться в городе. Список был очень длинным. Наконец, Сара сформулировала вопрос:

– Соломон, ты всегда помогаешь нам почувствовать себя лучше, и тогда все меняется. Ты помогал нам исправить столько всего. Но как получается, что этого мы изменить не можем?

Соломон улыбнулся.

– Сара, я не учил тебя ничего исправлять. Я учил вас обоих ставить себя в такое положение, вибрационную позицию, чтобы позволить естественному Благополучию прийти к вам.

– Но ведь они собираются разрушить мое гнездышко. Мое любимое место. Они его разрушат.

– Сара, как бы ты себя почувствовала, если бы другие дети города обнаружили твое гнездышко и стали каждый день туда ходить?

Сара нахмурилась.

– Мне бы это не понравилось.

– Но если бы им там действительно нравилось? Если бы твое гнездышко стало и их любимым местом?

– А, я поняла, Соломон, ты считаешь, что я должна быть готова делиться. Я знаю, что должна быть, но…

– Ты попробовала бы устроить так, чтобы все смогли получить место по очереди? Стала бы ты устанавливать правила, требующие быть определенного возраста или размера, чтобы сидеть в гнездышке?

Сара продолжала хмуриться.

– Соломон, я не понимаю, о чем ты говоришь. Все это звучит слишком сложно. Наверное, я просто пошла бы в другое место, но…

– Ты совершенно права, Сара. Было бы слишком сложно организовать все так, чтобы всем угодить. Не думаю, что тебе это удалось бы, даже если бы ты пыталась в течение ста лет. Но есть то, что ты можешь сделать, и это совсем несложно: ты можешь перенести свое внимание с того, что тебя беспокоит, на то, что доставляет приятные чувства. Это требует некоторых усилий, особенно поначалу, но со временем ты научишься переключать внимание на то, что ощущается хорошо. И сама не заметишь, что чувствуешь себя хорошо.

– Но у меня все равно не останется моего гнездышка.

– Но разве оно нужно тебе не для того, чтобы чувствовать себя хорошо?

– Для этого.

– А если ты чувствуешь себя хорошо, разве это не так же хорошо?

Сара помолчала. Она видела, что Соломон прав.

– Но я думала, что ты учишь нас, как добиваться того, чтобы все было, как мы хотим.

– Я учу вас этому, Сара. Но сделать так, чтобы было, как ты хочешь, не значит бороться с другими, которые видят все иначе. Сделать, чтобы было, как ты хочешь, – значит найти мысли, которые ощущаются хорошо, и принять, или впустить, то, что ты хочешь.

Все всегда оказывается к лучшему. Так и должно быть. Но если ты борешься с чем-то, чего не хочешь, ты не позволяешь всему закончиться к лучшему.

– Ты хочешь сказать, что если я найду мысли, которые ощущаются хорошо, они не сломают мое гнездышко?

– Я хочу сказать, что если ты найдешь мысли, которые ощущаются хорошо, ты почувствуешь себя хорошо, и гнездышко перестанет быть проблемой.

– Но я не хочу, чтобы мое гнездышко ломали, – разволновалась Сара.

Соломон улыбнулся.

– Не лучше ли сделать главной задачей свое счастье? Единственной задачей? «Нет ничего важнее, чтобы мне было хорошо».

– А что будет с моим гнездышком?

– Что бы с ним ни случилось, тебя это не будет волновать.

– Почему?

– Потому что ты все равно счастлива.

Сара начала смеяться. Она уже понимала, что Соломона в этом не переспорить.

– Сара, – продолжил Соломон, – люди часто считают, что вокруг них должны быть определенные обстоятельства, чтобы они почувствовали себя хорошо. А потом, когда они обнаруживают, что у них нет сил, или голосов, или власти организовать все так, как им нужно, они обрекают себя на несчастливую, бессильную жизнь.

Я хочу, чтобы ты поняла, что вся твоя сила заключается в способности видеть все так, чтобы чувствовать себя хорошо. А когда ты сможешь это сделать, у тебя будет сила добиться всего, что ты пожелаешь.

Все, чего ты желаешь, пытается добраться до тебя, но тебе нужно найти способ впустить это. А ты не можешь впустить желаемое, если не чувствуешь себя хорошо. Только чувствуя себя хорошо, ты можешь впустить то, что желаешь.

Сара снова затихла. Она начинала понимать, что имеет в виду Соломон.

– Ты живешь в большом мире, Сара, где множество людей, которые хотят, чтобы вещи обстояли не так, как хочешь ты. Ты не можешь убедить их соглашаться с тобой, и ты не можешь заставить их согласиться с тобой, и ты не можешь уничтожить всех тех, кто с тобой не согласен. Единственный доступный тебе путь к радостной, полной силы жизни – решить раз и навсегда, что ты собираешься чувствовать себя хорошо, что бы ни случилось. А когда ты учишься обращать свои мысли к тому, что ощущается хорошо, – ты открываешь тайну жизни.

– Спасибо, Соломон. Мне кажется, я поняла. По крайней мере, пока.

– Всегда пожалуйста, моя милая, всегда пожалуйста.

Глава 28

Сара внезапно открыла глаза, словно ее что-то разбудило. Она лежала в полной темноте, прислушиваясь, но в доме было тихо. Посмотрев на часы у кровати, она увидела, что они показывают 1:11 ночи. «Слишком рано вставать», – подумала Сара, натянула одеяло на голову и снова заснула.

И снова она внезапно открыла глаза. Опять ее словно что-то разбудило. Сара посмотрела на часы на прикроватном столике. Тускло светящиеся зеленые цифры показывали 2:22 утра. «Отлично», – вздохнула она, перевернулась на другой бок и заснула.

Сара внезапно открыла глаза и быстро повернулась посмотреть, сколько времени. На часах было 3:33. Сара улыбнулась. Это уже слишком странно!

– Я бы не назвал это слишком странным. Не чересчур странно, не недостаточно странно – странного именно столько, сколько нужно, – услышала Сара тихий голос Соломона, шепчущий в темноте.

– Где ты? – прошептала она в ответ.

– Встретимся у дома на дереве, – услышала она тихий голос Соломона.

Сара села в постели. Теперь она полностью проснулась, но не была уверена, действительно ли слышала голос Соломона, или он просто ей приснился. Она посмотрела на часы. Все еще 3:33. Она выбралась из кровати и натянула штаны и свитер прямо поверх пижамы. Потом она надела ботинки и куртку и тихонько открыла окно своей спальни. Луна светила очень ярко. И когда ее глаза привыкли к темноте, она легко нашла дорогу к дому на дереве.

– Странного ровно столько, сколько нужно, – посмеялась Сара про себя. – Не уверена, что всякий бы с этим согласился.

Подходя к дому на дереве, Сара услышала голоса. Сначала голос Сета, а потом и Аннет. «Что за чудеса?» – подумала она.

– Сет, Аннет, что вы тут делаете? – окликнула она их, забираясь в дом на дереве.

– Произошло нечто очень странное! Я проснулась в 1:11, а потом в 2:22…

– А потом в 3:33, – закончила Сара вместо Аннет.

– Я тоже, – кивнул Сет. – Это действительно странно! И мы оба, кажется, слышали голос Соломона, который велел нам приходить в дом на дереве.

– Это таааааак странно! – сказала Аннет, дрожа.

– Странного ровно столько, сколько нужно, – засмеялась Сара.

– Идеальное количество, – подтвердил Соломон, садясь на платформу прямо перед ними.

– Соломон! – сказали все трое в один голос, полные восторженного предвкушения того, что сейчас произойдет. – Зачем мы все здесь?

– Вообще-то мы здесь не все. Мы ждем Мэдди. Мы летаем вместе каждое полнолуние, вот уже много лет. Это она предложила позвать вас.

– Мэдди тоже летает? – переспросила Сара. Она едва могла этому поверить. – Но она же взрослая!

– Кто такая Мэдди? – спросили Сет и Аннет хором.

– Вы знаете Мэдди – это миссис Вильзенхольм. Ее зовут Мадлен, но когда она была нашего возраста, ее все называли Мэдди, – объяснила Сара.

– Возраст никак не связан с полетами, Сара. Полет зависит от того, насколько легкой ты себя ощущаешь. Невозможно летать, если тебя придавливают к земле проблемы и тревоги. К небу летит твой чистый дух.

Я знаю, что вам кажется, что все вы присоединились ко мне в своих прекрасных телах, но на самом деле ваши тела по-прежнему крепко спят в своих постелях. Сегодня я буду летать с истинной частью того, кто вы такие. И мы прекрасно проведем вместе время.

– Ты хочешь сказать, что на самом деле мы не здесь?

– Ну конечно, вы здесь. Но ваши тела все еще спят в постелях.

– Соломон, но ведь я летала с тобой раньше. Мое тело тоже летало.

– Ты летала со мной, Сара, но твое тело лежало под теплым одеялом в постели.

– Но ведь я же помню, как летала!

– Ты действительно летала со мной. И завтра ты наверняка вспомнишь сегодняшний полет. Если ты будешь легкой и свободной от тревог и в счастливом месте чувства, позволяя себе быть такой, какая ты есть, – ты обязательно вспомнишь.

– Мы действительно будем летать, Соломон? – не выдержав, спросила Аннет. – Мне все равно, где мое тело, Сара, я просто хочу летать. Как это делают? Полетели уже!

– Это что? – сказал Сет, указывая на другой берег реки.

– Это миссис Вильзенхольм! – воскликнула Сара. – Мэдди, Мэдди, это ты! Ты летишь?

– Как видишь, Сара. А сегодня прекрасная ночь. Хочешь присоединиться ко мне? – сказала Мэдди, протягивая Саре руку. И, не задумываясь, Сара шагнула с платформы и проплыла по воздуху навстречу руке миссис Вильзенхольм. Потом она протянула руку Аннет, а Аннет – Сету, и все они полетели над рекой.

– Эге-гей! – разнесся над водой голос Сета.

– Можете вы в такое поверить? – спросила Аннет. – Можете? Это невероятно!

Сара засмеялась. Она помнила это чувство изумления. Почти больше, чем можно выдержать. И даже сейчас она снова его чувствовала.

– Сара, почему бы тебе не показать Сету и Аннет, что ты помнишь о полетах, – сказала миссис Вильзенхольм.

Сара ответила:

– Вообще-то я не очень много помню. Все, что нужно, – решить, куда ты хочешь попасть, и ты туда как бы сам собой попадаешь. Если хочешь подняться, смотри вверх. Если хочешь опуститься, протяни ногу к земле, как будто указываешь, куда хочешь двигаться, и будешь опускаться.

– Попробуйте, – с улыбкой сказала миссис Вильзенхольм.

– Вверх! – крикнул Сет и взмыл в небо. – Еще немного вверх, – сказал он потише и еще немного приподнялся.

– Я хочу попасть туда, – сказала Аннет, театральным жестом указывая на другой берег – и полетела через реку.

– Я тоже, – сказала Сара и тоже оказалась на другом берегу.

– Хочу вверх! Теперь вниз! Теперь вверх! Снова вниз! – выкрикивал Сет с энтузиазмом и то поднимался, то опускался. Он не мог перестать смеяться. – Вот это круто! – крикнул он девочкам.

– Хотите полететь к школе? – спросила Аннет.

– Я хочу, – кивнул Сет.

– И я тоже, – согласилась Сара.

И они полетели, а миссис Вильзенхольм следовала за ними.

– Вы заметили, ребята, – сказала она, – что какое бы вы ни выбрали направление, результат получается немедленно?

– Да, и это так здорово! – ответила Аннет.

– А вы заметили, что слова не нужны, достаточно четкого намерения?

– Да, – ответил Сет. – Как будто происходит именно то, чего мы хотим.

– Возьмитесь за руки, и я покажу вам кое-что интересное.

Сара взяла за руки Сета и Аннет, а они – миссис Вильзенхольм, и все вместе образовали круг.

– Теперь, Сара, ты решаешь двигаться вверх, а ты, Аннет, – вниз, а ты, Сет, – в сторону. На счет три: раз, два, три!

– Ничего не произошло! Почему ничего не произошло?

– А теперь отпустите руки. Теперь, Сара, ты решаешь двигаться вверх, а ты, Аннет, – вниз, а ты, Сет, – в сторону.

– Ой! – воскликнули все, когда Сара взлетела вверх, Аннет – вниз, а Сет помчался в сторону.

Все засмеялись. Постепенно они собрались снова в летящий круг.

– Видите, когда вы летите поодиночке и четко знаете, чего хотите, ваши намерения немедленно выполняются, потому что вы находитесь в полном согласии с собой. Но когда мы все соединены в группу и намерения у нас разные, ничего не происходит. А теперь снова возьмитесь за руки и на этот раз решите полететь вверх.

Сет, Сара и Аннет спроецировали свои намерения – и поднялись вверх.

– Ух ты! – сказала Сара. – Как здорово. Но когда у нас были разные намерения, Мэдди, почему нас не потянуло в разные стороны? – спросила она. – Почему все мы не получили, кто что хотел, и не потянули других?

– Такое может произойти. У многих людей так и случается. Но вы такие хорошие друзья. Я полагаю, что ваше намерение быть вместе настолько сильно, что вместо того, чтобы тянуть друг друга, вы ждете общего решения.

– Эй, а где Соломон?

– Я здесь, – сказал Соломон с неба, высоко над ними. – Я наслаждаюсь вашей техникой. Я полагаю, что в вашем исполнении полеты достигнут ранее неизведанного уровня.

Все засмеялись.

– Это так весело. Хотела бы я остаться здесь навсегда, – сказала Аннет.

– Полеты – прекрасное занятие. Я все время летаю. Но с другой стороны, я же сейчас птица. Для вас полеты тоже полезны – время от времени. Но вы намереваетесь летать чаще. Будет не очень хорошо, если полеты станут отвлекать вас от крайне ценной человеческой точки зрения. Но я думаю, что все будет нормально, если вы останетесь здесь еще на несколько минут. Есть еще кое-кто, кто хочет полетать с вами немного.

– Кто-то еще? – удивилась Сара. – Кто еще здесь знает о тебе, Соломон?

– Она не совсем отсюда, Сара. Но она всех нас хорошо знает.

Соломон обернулся и посмотрел на футбольное поле. К ним летела прекрасная белая фигура.

– Мама, мама! Ох, мамочка, это ты! – закричала Аннет и кинулась к приближающейся фигуре.

Сара, Сет и Мэдди приотстали, глядя, как Аннет перелетает поле и обнимает свою маму.

– Ох, мама, мама, ты здесь. Ты здесь, и ты настоящая, совсем настоящая!

Мама Аннет ласково рассмеялась.

– Я думаю, я действительно настоящая, Аннет. Все мы настоящие. Я так рада, что ты смогла со мной встретиться.

– Мама, ты собираешься вернуться, как Соломон, и снова жить с нами?

– Милая моя Аннет, как бы мы объяснили это соседям? Я никогда не оставлю тебя, Аннет. Я всегда буду на расстоянии мысли от тебя. И если я тебе понадоблюсь, то всегда буду рядом. В особые дни, как сегодня, ты сможешь меня видеть, а каждый раз, когда ты счастлива, – ты сможешь меня слышать и ощущать.

Аннет улыбнулась матери. Она не знала, почему, но каким-то образом полностью понимала все, что мама ей говорила. Все это казалось совершенно логичным и нормальным.

– Мама, каково это – быть мертвой?

– Я не знаю, Аннет. Похоже, что смерти нет. Я жива, как и прежде. Даже больше. И счастлива – о Аннет, я и не знала, что такое счастье может быть.

– Я рада, мамочка. Я тоже счастлива.

– Я знаю, милая моя. Я каждый день это вижу.

– Что ж, ребята, нам пора возвращаться. Вы же не хотите превратиться в тыквы? – сказала Мэдди.

– Мамочка, я тебя снова увижу?

– Конечно, Аннет, мы будем часто встречаться. Веселись с друзьями. И поцелуй всех дома за меня.

Мама Аннет медленно растаяла в ночном небе, а Сара, Аннет, Сет и Мэдди безмолвно полетели над футбольным полем. Сара обхватила одной рукой плечи Аннет, а другой – Сета. Сет протянул руку к Мэдди, а Мэдди – к Аннет, и все четверо молча парили над футбольным полем.

Сара перевернулась на другой бок и открыла глаза. На часах было 3:34. Она улыбнулась.

– Вот это было странно!

– Странного ровно столько, сколько нужно, – услышала она голос Соломона.