Текст книги "В тисках мирового заговора"

Версия вторая. Корыстно-финансовая

Вторая версия заключается в том, что французский король и римский папа уничтожили тамплиеров для того, чтобы завладеть их несметными сокровищами. Действительно, орденские рыцари накопили в своих руках весьма серьезные богатства, на которые зарились многие европейские монархи.

Особенно отчаянно нуждался в деньгах Филипп IV. Его положение на французском троне было исключительно шатким, собственные подданные постоянно восставали против него. Положа руку на сердце, тамплиеров удалось захватить врасплох только потому, что они не ожидали подвоха со стороны человека, столь непрочно сидевшего на престоле. Рыцари искренне полагали, что король пригласил их для борьбы с мятежными французами и, возможно, рассчитывали получить от своей далеко не бескорыстной помощи солидные дивиденды.

Плачевным было финансовое положение и папы. Крестовые походы давно не приносили положенной выгоды, апостольская казна пустела. Папа и его хозяева с завистью поглядывали на богатства тамплиеров, которые пользовались независимостью (в том числе и финансовой) от римской курии. Именно так к 1305 году созрел заговор, направленный не столько против самих тамплиеров, сколько против их богатств.

И все бы ничего, но никакие богатства на самом деле найдены не были! И это одна из главных тайн ордена, занимающая умы исследователей по сегодняшний день. Рассказывают, что у тамплиеров нашли подробные карты парижских подземелий, через которые и могла быть эвакуирована их казна. Вскоре после ареста верхушки ордена из верного тамплиерам порта Ла-Рошель отплыл в неизвестном направлении большой флот. Предполагают, что он мог доставить сокровища в Англию, монарх которой относился к храмовникам куда более терпимо. Потом на эти деньги Англия вела Столетнюю войну против Франции. Следы золота тамплиеров находят и в итальянских банках, которые именно в XIV веке внезапно и стремительно разбогатели.

Но наиболее популярное и волнующее предположение – это, конечно же, то, что клады тамплиеров не найдены до сих пор и золото ждет своего часа в потаенных местах.

Не комментируя все эти версии, отмечу одну странность: дело в том, что сами тамплиеры под ужасными пытками так и не открыли тайну, где находится их золото. А методы допроса к ним применялись, между прочим, самые жестокие. И ни один представитель верхушки, а о судьбе сокровищ наверняка знали многие, не проронил ни слова. Храмовники признавались в мужеложстве, ереси, других смертных грехах, но упорно молчали в ответ на вопрос о каком-то презренном металле.

Так может, никаких тайных сокровищ тамплиеров и не было? Доходы ордена были велики, но и расходы внушали уважение. Общее сальдо могло оставаться не слишком впечатляющим. Какие-то капиталы у рыцарей были, но они, вероятно, находились в обороте, а не лежали бесполезным грузом в сырых подвалах.

Конечно, нельзя исключать версию о том, что церковники быстро прикарманили богатства, а французскому королю рассказали сказочку о якобы несгибаемых тамплиерах. Но, на мой взгляд, именно версия об отсутствии сокровищ заслуживает наибольшего доверия. А это значит, что нам нужно искать еще одну, третью и самую главную, причину расправы с храмовниками.

Версия третья. Тамплиеры против Церкви

Итак, давайте вспомним некоторые факты из жизни тамплиеров. Римская церковь даровала ордену огромные, неслыханные по тем временам привилегии. Магистр ордена подчинялся лично папе и никому более; то же самое касалось и всего орденского духовенства. Ордену давалось разрешение заниматься любой деятельностью, лишь бы она шла на благо Святого престола. Именно тамплиеры наиболее яростно и последовательно отстаивали в Палестине интересы Рима и европейских держав; именно они последними покинули Святую землю.

Однако параллельно среди тамплиеров происходили достаточно интересные процессы. Живя на Востоке, они волей-неволей соприкасались с культурой этого региона, особенно с молодым исламским государством. Как я уже писал, арабы в то время были куда образованнее и культурнее, нежели европейские рыцари. До наших дней дошло письмо одного из рыцарей, Генриха Бюртельского, своему брату, владевшему замком в Швабии. Генрих писал:

Дорогой брат! Спешу обрадовать тебя: наконец-то меня выкупили из плена у неверных, куда я попал два года назад. Следует признать, обычаи этих людей очень утонченны и совершенно не похожи на наши. Когда я, израненный на поле боя, готовился принять смерть под палящим солнцем пустыни, они подобрали меня и бережно отнесли в свой лагерь. Я готовился к самому худшему – к пыткам, истязаниям, мучительной смерти, но их искусные лекари излечили мои раны. Вместе со мной в плен попали еще несколько наших братьев-рыцарей, и ко всем отношение было одинаково хорошее. Никто не держал нас в тесных узилищах – более того, нам разрешали спокойно разгуливать по улицам их города. Зеваки собирались, чтобы посмотреть на нас, но скорее с любопытством и сочувствием, нежели со злобой и ненавистью. Никто не относился к нам, как к диким зверям, – скорее как к почетным гостям. Мне очень понравилась изысканная поэзия неверных. Увы, наши менестрели не в состоянии сочинить нечто подобное. В большом почете у них ученые мудрецы. Еще меня поразило, с каким уважением сарацины относятся к Спасителю. Нам несколько раз предлагали принять их веру, без малейшего насилия, но в подробностях расписывая ее преимущества. Один из наших братьев не выдержал и перешел в магометанство, женившись вскоре на прекрасной дочери местного купца. Он избегал встреч с нами, но мы, каким бы нечестивым это ни казалось, не слишком осуждали его. Каждый из нас был безмерно рад, когда нас выкупили из плена, но, видит Господь, не без некоей грешной затаенной грусти.

Такие настроения распространялись среди храмовников все шире. Мир ислама оказался очень притягательным, тоталитарное правление Церкви, по сути оболванивавшей и грабившей собственный народ, – все более омерзительным. В конце концов тамплиеры сами перестали понимать, за что они воюют. Этим, собственно говоря, и объясняются их поражения в Палестине в XIII веке.

Тем временем деятельность ордена становилась все более многообразной. Обычно вспоминают торговлю и ростовщичество, но забывают про науку и искусство, которым храмовники также покровительствовали. Они брали под свою защиту вольнодумцев-богословов и светских ученых, которые в противном случае были бы отправлены на костер. В первую очередь именно это обстоятельство бесило римских пап и их курию.

В конце концов тамплиеры, похоже, открыто перестали повиноваться Риму. Более того: они понемногу создавали свою торгово-экономическую империю, с помощью которой в нужный момент можно было бы взять в свои руки и политическую власть. Именно поэтому Моле с радостью принял предложение французского короля перебраться в Париж, оттуда было гораздо проще решать новые задачи. Магистр, вне всякого сомнения, рассчитывал, что король скоро станет пешкой в его руках. Однако папа переиграл хитроумных храмовников. И первая серьезная оппозиция Риму пала, так и не успев вступить в открытый бой.

Однако от тамплиеров остался ряд любопытных документов, которые проливают свет на некоторые стороны церковной истории. Традиционно исследователи почему-то (вернее, вполне понятно, почему) не обращают на них внимания. Считается, что накануне своей гибели орден пытался всячески оклеветать Святой престол. А я рискну поверить тому, что говорили и писали тамплиеры.

«Хроника ордена тамплиеров», написанная французским рыцарем Жилем де Сагани, часто считается апокрифом и не принимается учеными в расчет. А зря: новейшие исследования показали, что это подлинный документ, написанный бежавшим в Англию высокопоставленным храмовником вскоре после разгрома ордена. Де Сагани был в курсе многих тайн ордена, и, соответственно, неплохо знал врагов-покровителей – католическую церковь. О ней он писал следующее:

Много сотен лет они правили миром, прикрываясь именем Спасителя, распятого на кресте. В стенах же своих тайно поклонялись они богам языческим, нечестивым. Были в Риме многие, кто верил искренне; но заправлявшие всем хранили знание и выбирали папу из своих рядов. Было их мало числом, но велика была их власть. Говорили, что происходили они от расы потомков Каина, потерянных колен израилевых или других затерянных родов и были не такими, как все другие люди. Внутри Церкви создали они Церковь свою. И знаком их была пирамида.

Пирамида! Символ, который пришел из Атлантиды в Египет, а затем стал символом масонских лож! Значит, мои предположения правильны и в Риме под покровом христианской легенды заправляли самые настоящие масоны, которые продолжали традицию жрецов Амона и жителей Атлантиды!

Может, они сидят там до сих пор? Чтобы выяснить это, я стал с прилежанием зануды-отличника штудировать церковную историю. И набрел на весьма интересные вещи…

Тлеющий костер

Сперва я решил поискать следы, которые оставили после себя тамплиеры. Ведь сразу же после разгрома ордена начали множиться слухи о том, что храмовники на самом деле не были уничтожены, а ушли в глубокое подполье.

Такой поворот событий был тем более реален, что в Англии и Германии тамплиеров никто серьезно не преследовал. Однако считается, что как единая организованная сила храмовники больше не существовали. На самом деле это заблуждение происходит от того, что тамплиеров рассматривают исключительно как рыцарей с мечами и копьями. Однако уже в конце XIII века наряду с рыцарями Храма в орден входили и некие братья Храма. Эти два понятия часто ошибочно считают синонимами. Но во многих документах того времени фигурирует словосочетание «рыцари и братья Храма», что исключает тождество этих понятий.

Кем же были «братья Храма»? Если судить по немногим сохранившимся текстам, они были своеобразной интеллектуальной элитой ордена, объединением тех самых гонимых ученых, которых храмовники взяли под свою защиту. Процессы против тамплиеров почти не затронули их, поскольку власть в ордене принадлежала рыцарям, и именно по рыцарям папа нанес главный удар. А ученые, как посчитали церковники, сами разбегутся по углам, когда их покровители будут казнены.

Однако этого не произошло. Объединенные в немногочисленную корпорацию, ученые ушли в глубокое подполье. Об их организации в этот период неизвестно практически ничего. Видимо, она была достаточно децентрализованной и использовала часть средств, оставшихся от разгромленных тамплиеров. В таком виде ей и предстояло просуществовать несколько столетий.

К XVI веку ученый мир стал главным врагом Церкви. На тот момент жертвами католицизма пали многие выдающиеся ученые. Был сожжен на костре Джордано Бруно, преследовался Коперник. Церковь стремилась изо всех сил затормозить любой научный прогресс, задушить любую свободную и независимую мысль. Конечно, полностью осуществить это не удалось, но нанести серьезный ущерб науке получилось. Тогда на пути церковников встал Галилей – выдающийся ученый, совершивший множество астрономических открытий и осужденный за это инквизицией.

Галилео Галилей на момент своего осуждения был одним из самых авторитетных европейских ученых, и ему как раз исполнилось 70 лет. Старца, вся вина которого заключалась в том, что он настаивал на вращении Земли вокруг своей оси и вокруг Солнца, бросили в темницу и заставили отречься от своих трудов. Впрочем, под надзором инквизиции он находился до конца своих дней. В данном случае, однако, приходится признать, что подозрения были отнюдь не беспочвенными: Галилей основал и возглавил знаменитый орден иллюминатов – одну из самых засекреченных организаций в мире. Членом этого ордена мог стать только ученый, стремящийся к Истине. И эта тайная организация провозгласила своей целью борьбу за Истину и против Церкви. Религию иллюминаты справедливо считали злобным обманом, придуманным ради распространения чьей-то власти на все человечество. Науке приходилось скрываться так, как не скрывались сами христиане в период величайших гонений.

Сведения об иллюминатах весьма скудны, хотя сам орден уже давно канул в Лету (а может, и нет?). Лишь несколько историков в разных странах занимаются их тайнами. К одному из них, профессору Гарье из парижской Сорбонны, я обратился за консультацией. Его сведения оказались чрезвычайно важны для меня, потому что, зная тайны иллюминатов, я смог многое узнать и про их врагов. Вот что рассказал мне знаменитый исследователь:

В число иллюминатов входили такие замечательные ученые, как Ньютон, Декарт, Дидро, Лавуазье. История этого ордена полна загадок и белых пятен, и судить о ней еще труднее, чем об истории Церкви. Достаточно сказать, что иезуиты и иллюминаты сошлись в смертельной схватке, в которой каждый опирался на свое оружие. Церковь предпочитала силовые методы, привлекая ученых к суду, заставляя их отрекаться от своих взглядов, запрещая их книги или просто устраняя их физически. Ученые не располагали такими ресурсами, однако наносили иезуитам удары, расшатывая догматы католической церкви. В краткосрочной перспективе последняя оказывалась сильнее – сжечь на костре всегда легче, чем сделать открытие и тем более произвести переворот в умах. Однако раны, нанесенные ордену иллюминатов, заживали – в то время как царапины, которые он оставлял на коже Церкви, воспалялись и саднили, сливаясь в глубокие нарывы. В долгосрочной перспективе наука оказывалась гораздо сильнее, и иезуиты не могли этого не понимать.

Борьба шла не на жизнь, а на смерть. Происходило это все по той же, вполне понятной, причине: Церковь стремилась удержать за собой монополию на Знание, которое позволяло управлять людьми. Наука же стремилась расшатать эту монополию, предлагая альтернативное Знание. Правда, ни профессор Гарье, ни, возможно, сами иллюминаты не представляли себе, кто скрывается за спиной Церкви.

Приблизительная дата основания ордена иллюминатов – 1615 год. Галилей понимал, что существовавший ранее аморфный союз может обеспечить элементарное выживание научного мира, но не его бурное поступательное развитие. Эту последнюю задачу предстояло решить новому ордену.

Орден иллюминатов был организован по строго иерархическому принципу, многие правила были взяты из старинного устава тамплиеров. Таким образом, один орден становился истинным правопреемником другого. Главой ордена являлся Великий магистр (первым из них был сам Галилей), вокруг него формировался некий «ближний круг» из посвященных. Членами ордена могли стать только опытные, признанные ученые. Иллюминаты следили и за талантливой молодежью, по мере взросления привлекая ее в свои ряды. Перед орденом стояли несколько задач. Во-первых, следовало создать общий фонд поддержки ученых и обмена результатами научных изысканий. Фактически орден иллюминатов стал первым научно-исследовательским институтом современного типа. Во-вторых, развитая сеть информаторов позволяла иллюминатам своевременно узнавать о готовящихся преследованиях со стороны Церкви и ускользать от лап инквизиции. И наконец, в-третьих, самая важная задача – это подготовка к решающей схватке с Церковью.

Апофеоз иллюминатов

Иллюминаты начали свое генеральное наступление на Церковь в середине XVIII века. Стартовал процесс, который называют Просвещением. Именно Просвещение подорвало влияние Церкви и заставило ее искать новые пути для достижения мирового господства.

Вольтер и Руссо, Дидро и д’Аламбер – не более чем фигуры в шахматной игре, которую затеял орден ученых со своим противником. Выступление просветителей было поддержано новой финансовой и торговой буржуазией, которая с недовольством взирала на богатство старой элиты – Церкви и дворянства. Удар, нанесенный иллюминатами, был рассчитан исключительно точно: как и подобает настоящим ученым. Просветители оказали огромное влияние на французскую элиту и во многом спровоцировали революцию, в ходе которой христианство впервые было низвергнуто в крупной европейской стране, пусть и ненадолго.

Почему же иллюминаты обрушивались с критикой на светские власти, которые, казалось бы, противостояли Церкви? Дело в том, что противостояние это простиралось лишь до определенных пределов. В стремлении держать в узде народ, не давая ему поднять голову, Церковь шла рука об руку с королями. Как только возникало народное восстание, обе стороны объединялись и подавляли его самым жестоким образом. Монархи, таким образом, настоятельно нуждались в христианской религии, чтобы держать в узде своих подданных. Заложенные в ней принципы смирения, покорности и послушания как нельзя больше устраивали светскую элиту. К тому же и светская и духовная власть, похоже, находились под контролем одних и тех же людей, сидевших в Ватикане.

Иллюминаты понимали: короли не дадут им разгромить Церковь. Скорее они уничтожат ученых, без которых, кстати, править гораздо спокойнее. Поэтому тщательно рассчитанный удар наносился сразу в двух направлениях. И началось ослабление Церкви. Что произошло, в точности узнать не удалось. Однако католическая церковь перестала отвечать сильными и искусными ударами на удары своих противников – она принимала пинки, лишь слабо отбрыкиваясь.

В середине XVIII века началось масштабное наступление на орден иезуитов. Их очерняли всеми доступными способами и в конечном счете изгнали из крупнейших европейских государств. Церковь ничего не смогла с этим поделать и была вынуждена распустить орден, который из могучего оружия превратился в ахиллесову пяту. Впрочем, теперь Церковь осталась совсем без средств нападения и обороны.

Великая французская революция нанесла Церкви еще один сильнейший удар. Христианская вера была пусть ненадолго, но отменена. Вместо нее утвердился языческий культ Разума. Начинался XIХ век – эпоха науки и разума, как казалось многим. Индексы запрещенных книг служили скорее рекламой для литературных произведений, догмат о папской непогрешимости никем уже не принимался всерьез. Научные открытия одно за другим наносят религии тяжелые удары. Самый страшный из них принадлежит Дарвину. Лишь немногим известно, что человек, создавший теорию происхождения видов, был одним из самых авторитетных членов ордена иллюминатов. В его научных исследованиях ему помогали многочисленные сподвижники. И конечный результат оказался действительно впечатляющим.

Так что же, получается, потомки атлантов потерпели поражение в борьбе с учеными? Не будем спешить с выводами. Мне так и не удалось выяснить, почему столь могущественная некогда Церковь не смогла дать достойный отпор своим противникам. Неужели жрецы Амона, пережившие гибель своей первой родины, закат созданных ими египетского царства и христианской религии, так легко ушли в небытие? Сомневаюсь. Тем более, если это так, то кто же до сих пор свято хранит их тайны, кто ведет непрерывную охоту на меня и моих информаторов?

И тогда я вспомнил, как обстояло дело с культом Амона. Пока Древний Египет был могущественной империей, потомки атлантов образовывали могущественную корпорацию жрецов. Но условия изменились – и они стали христианской церковью, а про Амона никто уже и не вспоминал. Возможно, то же самое произошло и в XVIII веке, и «отработавшее свое» христианство было попросту отброшено в сторону, заменено на новую маску? Но какова она, эта маска, и где ее искать?

ГЛАВА 5. СРАЖЕНИЯ ТРЕТЬЕЙ МИРОВОЙ

Встреча на Неве

Ответ на этот вопрос возник как раз тогда, когда я решил некоторое время ничего не писать и не копаться ни в чьем грязном белье. Я хотел просто отдохнуть. Временно оставив дела в агентстве «СофиТ» на попечение своих ближайших помощников, я отправился в российское посольство, где без особого труда получил визу. Мой путь лежал в Санкт-Петербург – столицу белых ночей; город, по которому я уже успел соскучиться.

Конечно же, в мою отпускную программу входили не только Эрмитаж и плавание на теплоходе по Неве. Вернее, только не это… Я не дурак выпить, а Россия, как известно, предоставляет в этом плане большие возможности. На прилавке любого магазина здесь легко найти все что угодно – от дорогих марочных вин 50-летней выдержки до весьма сомнительного напитка по цене один евро за литр. Второе, признаюсь, привлекало меня гораздо больше: в конце концов, марочные вина я могу достать без особых проблем и в Париже.

Однажды вечером, сидя в дешевом (по местным меркам) кабаке в каком-то переулке, я дегустировал очередной сорт российского пива. Для дегустации уже потребовалось четыре большие кружки, и этот процесс мне нравился. В этот момент за мой столик подсел мужчина (больше свободных мест в пивнушке не было), которому предстояло серьезно изменить мою жизнь. Правда, тогда об этом не знали ни он, ни я.

После первой кружки он обратился ко мне с каким-то вопросом, и я охотно ответил. Реакция оказалась совершенно неожиданной. Мужчина резко дернулся, впился в меня глазами и запустил правую руку за полу пиджака. Судя по всему, у него там висела кобура, причем явно не пустая. За следующие несколько секунд я испытал целую гамму эмоций. Что вызвало у этого русского такую реакцию? Я три года прожил в России и знаю, что россказни о местных жителях, которые по каждому поводу хватаются за оружие, – бабушкины сказки. Может, он подослан, чтобы убить меня? Но почему именно в баре, на людях?

Видимо, вся эта череда мыслей отразилась на моей физиономии, потому что мужчина расслабился и помахал рукой, словно фокусник. Однако не перестал поглядывать на меня с большой подозрительностью. После пары минут обескураживающего молчания он спросил:

– Вы американец?

– Нет, я француз, журналист, – почему-то сконфузившись, ответил я.

– Что вы делаете в этой забегаловке? Здесь редко встретишь туриста…

– О, я не совсем обычный турист. Меня не интересуют гламурные экскурсии. Я хочу чувствовать жизнь города изнутри. – Я достал из кармана свою визитку и протянул ему. Мужчина пробежал по ней глазами.

– Журналистские расследования… – пробормотал он. – У меня есть для вас неплохой материал. Только…

– Что?

– Только давайте перейдем на ваш язык, – сказал он по-французски. Честное слово, в этот момент я устыдился: по-французски этот парень говорил чуть ли не грамотнее меня.

– Хорошо. Меня интересуют скандальные материалы. Я даже готов платить за них. – Почему-то я чувствовал, что случайно наткнулся на золотую жилу. А мое чутье меня обычно не обманывает.

– Деньги меня не волнуют, – ответил он. – Помогите мне перебраться во Францию.

– Во Францию? – удивился я. – Это сопряжено с определенными трудностями…

– Я знаю, – прервал меня собеседник. – Я кадровый дипломат; правда, с треском уволенный. Но как вывезти меня – ваша проблема. За это вы получите нечто такое, что озолотит вас.

– Кадровый дипломат?.. – Вот уж кого я не ожидал встретить в этой забегаловке!

– Да, именно так. Стамбул, Париж, Вашингтон. Конечно, первым лицом не был, но карьеру сделал неплохую. Меня зовут Алексей Варламов. У меня был один недостаток – я очень любопытен. Поэтому и спасаю сейчас собственную шкуру. – Он глотнул пива. – Помните 11 сентября?

– Конечно. Арабы направили самолеты в башни…

– Арабы? – он снова не дал мне говорить, саркастически рассмеявшись. – Да, я сам так думал. Ровно два дня. А потом начал копать. И нашел нечто такое, что меня немало удивило. Это моя ошибка. Второй ошибкой было то, что я пошел с этими материалами к начальству. И третьей – что попытался их обнародовать…

– Кто же обрушил башни?

– Кто? – хитро усмехнувшись, переспросил он. – Об этом, как говорится, – в следующей серии….

Мы договорились о встрече и расстались. Ночь я не спал. Меня самого интересовала история 11 сентября – уж слишком много странного в этом нашумевшем теракте. Но я никогда не занимался ею всерьез.

Я связался со своими американскими друзьями и навел справки: Варламов действительно работал в российском посольстве в Вашингтоне с 2000 по 2003 год, после чего был спешно отозван в Россию. Значит, парень говорил правду. Я все еще лихорадочно продумывал варианты, как вывезти его во Францию, когда незаметно наступило утро. Поняв, что заснуть не смогу, я отправился бродить по Петербургу. До встречи была еще уйма времени.

Но Варламов не пришел в назначенное место. Я долго ждал его на берегу Невы, и, лишь когда мосты снова развели, вернулся в свой номер в гостинице. Я ничего о нем не знал и почти не имел шансов его найти. Поковырявшись в Интернете, я нашел его домашний адрес, но, как выяснилось, он пару месяцев назад продал квартиру. Сказать, что я кусал себе локти, – это ничего не сказать. Упустить такую возможность!

Где-то через неделю, когда я уже перестал кусать локти и начал потихоньку забывать о Варламове, в моем номере раздался звонок. Это была Софи. После нескольких минут нежного щебетания она, наконец, выдала главное:

– Дорогой, тебе пришла бандероль из России. Довольно большая. От… эээ… если я правильно прочитала, некоего Вал… Вар… ламова…

Я подскочил на кровати, как будто через нее пустили ток высокого напряжения.

– Что там внутри? – задыхаясь, спросил я. Послышалось шуршание разворачиваемой бумаги.

– Какой-то непромокаемый пакет… и еще записка… всего две фразы: «Меня вычислили. Опубликуйте это».

Вечером того же дня я вылетел в Париж.