Текст книги "Хроники крылатых. Книга первая. Йэндум"

17 глава
Спонтанные медитации и первый полет Дарин Фаркас

Дарин совсем не спала ночью. Она ни о чем не думала, не было сил что-то анализировать, не было никакого желания расставлять что-то по полочкам, не было даже полочек. Дарин просто лежала в своем спальнике, чувствовала, как затекает спина, и смотрела в темноту. И ни единой мысли в голове. Как хорошо. Какое удовольствие просто выключить голову. И пусть это заторможенное состояние продлится как можно дольше.

Дарин готова была лежать в спальном мешке, воняющем машиной, и смотреть в темноту еще много часов, только ночь не была вечной. Тьма начала рассеиваться, прозрачный свет проникал в комнату через окна, лишенные занавесок. Еще через час проснулась Кейко и принялась будить остальных.

Дарин проспала почти весь день, только вздрагивала иногда от тряски, пока бедный автомобиль из последних сил лез в гору. К полуночи они были на месте, но оказалось, что расписание изменили и корабль прибудет только утром. Эдгар был в ярости, он за целый день не сделал ни одной остановки, чтобы успеть вовремя. Он продолжал бесноваться, пока Кейко не надоело его брюзжание, и она не заметила, что если уж должна была случиться какая-то неприятность, то лучше уж так, чем в обратную сторону. «Только представь, если бы он улетел за пять минут до нашего появления? Пришлось бы ждать… сколько? Неделю? Две?» Эдгара замолк, должно быть, представил себя, смотрящим вслед удаляющемуся кораблю.

Станция Пи-эль только называлась «станцией», а на деле это просто скалистая площадка в стороне от серпантина, у самого обрыва. Ни указателей, ни даже скамеек тут не было. Они оказались единственными ожидающими, во всяком случае, сегодня. Было решено провести ночь в машине – недавно прошел дождь и спать на сырых и холодных камнях, хоть и в спальных мешках, никому не улыбалось. Дарин воспользовавшись тем, что на заднем сиденье она единственная девушка, заняла середину. Как Тит недавно, она вытянула ноги над Риши, а голову уместила на коленках Зеленого. Те оказались костлявыми и неудобными, о чем она и сообщила Титу, чтоб не зазнавался. Тот обиделся и предложил воспользоваться ногами Риши, но конечности подростка выглядели еще костлявей, и Дарин согласилась потерпеть.

На рассвете уже никто не спал, нормально заснуть все равно не получалось, а просто сидеть в салоне больше не было никаких сил, так что зашевелились они еще пару часов назад. Дарин, сидя на капоте машины, доедала свой кебаб. Они с Риши выдержали целую битву с Эдгаром, чтобы съездить вниз к кафе на берегу. Они ведь почти ничего не ели с тех пор, как уехали от Адама, и, в конце концов, далеко ли они уйдут, шатаясь от голода?

Дорога в обе стороны заняла около часа, и все это время Варбер бухтел, предвидя, как они опоздают на корабль и застрянут тут еще на неделю. Кажется, у Варбера какой-то пунктик на опоздания. Дарин понадобилась вся ее выдержка, чтобы успокоить Эдгара, не сорвавшись самой, в то время как Риши просто заткнул уши наушниками. Вот это вот бесконечное «бубубу» должно быть, и имелось в виду, когда Тит как то сказал, что Эдгар любит говорить не по делу. Благо хоть кафе было круглосуточным, страшно подумать, что было бы, если бы время оказалось потраченным зря. Наверняка он забубнил бы их досмерти.

Дарин доела и принялась озираться по сторонам, ища, куда бы деть палочку. Четыре года она прожила в соседнем городе и никогда не была на побережье. Дарин ни разу не видела моря вживую. Слушая восторги коллег, вернувшихся из отпуска, она всегда думала, что они преувеличивают. Это просто вода. Да, много воды, но все равно – обычная вода. Так она считала, с некоторым высокомерием подчеркивая, что ее впечатлить такими обыденными вещами нельзя. И только сейчас узнала насколько оказывается узко ее мышление. Не стоило судить о том, чего никогда не видела. Тот единственный сон о море не в счет.

Солнце еще не показалось, но его свет уже разбавил густую черноту неба. И морская гладь приобретала цвет, понемногу становясь черничной. Далеко внизу шумели волны, разбиваясь о волнорез, накатывая на песок и рассекаясь о пористые камни. Темная даль до самого горизонта шумела и шевелилась. Почему те, кто был на море рассказывают об отелях, о еде, коктейлях, купальниках, кремах для загара, солнечных и медузьих ожогах? Почему никто не рассказал Дарин о влажном соленом ветре, о морской пене, странной, не похожей на обычную мыльную, о скребущем ощущении сырого песка между пальцами ног, о том, как просыпаются чайки… о величии этого гиганта – водной стихии?

У Дарин не было слов, чтобы описать эмоции, что накрыли ее сейчас. Да и зачем? Она только пыталась запомнить каждый элемент этой картины. Когда горизонт окрасился оранжевым, в груди разливалось спокойствие. Минута, еще одна, и на ее лицо упали легкие лучи осеннего солнца. Дарин закрыла глаза, через веки свет стал оранжево-алым и в этот момент, в эту самую секунду она почувствовала, как восстановилось душевное равновесие. Что-то внутри хрустнуло, вставая на место, и перелом срастался.

Казалось, что она может замедлить свое восприятие, как тогда в переулке, ведь достаточно просто выключить мысли, чтобы запомнить это мгновение. Дарин спрячет его. Шум волн, легкий влажный ветерок, прозрачные лучи солнца, прохладный камень под босыми ногами, тоскливый клич первой крикуньи-чайки. Она спрячет это, и будет доставать, когда ей будет необходим мир и покой.

Дарин моргнула, потом еще, медленно, нехотя возвращаясь обратно.

– Эй! Она вернулась!

– Уверен?

– Не совсем, но она моргает.

Дарин непонимающе нахмурилась на Тита, маячащего перед глазами.

– Вы о чем?

– Десять минут не можем тебя дозваться, – Тит выпрямился, разводя руками.

– Я задумалась.

– Ага-ага конечно…

– Нам пора, – Эдгар кивнул на обрыв.

Дарин сползла с капота – в небе прямо над ними завис потрепанного вида воздушный шар. Хозяин транспортного средства ходил по периметру большой корзины, что-то проверяя, дергая канаты и мешки с песком. Как Дарин умудрилась пропустить его появление? Настолько задумалась? Она вздохнула и взяла свою сумку.

– Должно быть, задремала, – пробормотала она.

– Не, – протянул Тит, зевая, – ты медитировала.

– Я что?

– Медитировала.

– Это вряд ли. Я даже не знаю, как это делается.

Им скинули узкую веревочную лестницу, с грузами на конце, чтобы не трепало ветром

– Раньше знала, – Тит пожал плечами, – ты иногда так делала, как будто выпадала из реальности.

– Выпадала? – Дарин нахмурилась, пытаясь вспомнить прецеденты, но ничего не припомнила.

– Да, и ужасно злилась, когда тебе мешали, говорила что потеряла что-то, не успела записать.

И чему тут удивляться? Дарин решила, что ничто больше не выбьет ее из колеи. Больше никаких мыслей вроде «это невозможно» и никакой паники, или она просто сойдет с ума.

Они полчаса провели на воздушном шаре – плыли к кораблю, на котором еще через сутки должны вплыть в Касаари. Дарин не хотела вспоминать, как поднималась к корзине длинной узкой лесенке. И хоть ее концы привязали к металлическим крюкам, вбитым в камень, Дарин все равно казалось, что лесенку нещадно треплет на ветру.

И где старые добрые порталы, с тоской думала Дарин, кутаясь в серую куртку. В небе оказалось ветрено, да и сам воздух был не такой как на земле. Может потому что здесь почти не было запахов? Она обернулась, Эдгар храпел, привалившись к стенке корзины (он не спал всю ночь, но как тут вообще можно уснуть?), а Кейко читала одолженную у Эдгара книжицу. Риши за все время полета не просидел и минуты, в радостном возбуждении он облазил корзину, мешая своими конечностями мирно дремлющему Эдгару, задал полсотни – не меньше, вопросов хозяину и кажется, остался доволен ответами. Дарин удивлялась спокойствию и терпению перевозчика, да одно то, что мужчина ответил на все вопросы, ни разу даже не скривившись, внушало к нему уважение.

– Слушай, а ты совсем ничего обо мне не помнишь? – вдруг спросил Тит, навалившись на край корзины, и делая вид, что смотрит в прозрачную даль.

– Совсем, – кивнула Дарин.

– Это ничего! – Зеленый тут же энергично закивал, – память вернется.

Дарин вздохнула, вспомнив сон о поляне.

– А если…

Тит с интересом уставился на нее

– Что если?

Дарин нахмурилась.

– Да нет, просто…

– Что? Не хочешь говорить? – от расстройства лицо Тита смешно вытянулось, – говори же. Только что собиралась сказать и вдруг передумала? Зачем так делать? Что? М? М? Что? – Дарин покачала головой, отгоняя видение зеленых змей в волосах Тита. И привидится же такое…

– Может, я не хочу возвращать их, воспоминания. Я ведь не просто так их стерла? Что если, вернув их, я сделаю только хуже?

– Почему хуже? Ты прошла через стирание, чтобы защитить Наследника, не выдать его местоположение Горновцам! Но теперь-то можно все вернуть.

– Нет, не совсем так. Мне кажется, не только поэтому…

– А?

– Это стирание… Почему мне кажется, что я сделала это скорее для себя? – Дарин потерла глаза и кивнула своим мыслям, нужно было с кем-нибудь поговорить об этом, и Тит казался не плохой кандидатурой, – думаю, я сама хотела все забыть. Понимаешь? Кажется, как будто все то, – она неопределенно махнула себе за спину, – вся та жизнь, Дарин Визири, все это – совсем рядом, будто стоит только обернуться… но я не хочу. Наверное, боюсь.

– Бояться тоже нормально, все ведь чего-то бояться.

– Там есть эпизоды, которые я не хочу вспоминать – в этом я уверена. Это решающие моменты, такие меняют человека. Мне кажется, что я стану совершенно другой, если верну все это, – она потерла лоб, голова разболелась, – ведь мы есть совокупность наших воспоминаний. Кто мы без нашего прошлого?

– Так ты думаешь, что наше прошлое нас делает? А мне кажется, что это мы его делаем, наше прошлое. Так же как и настоящее и будущее.

Дарин хмыкнула.

– Не уверена, что поняла, что ты сейчас хотел сказать… но я верю, что наш взгляд на мир зависит от прошлого опыта. А это значит, что вспомнив все, я могу кардинально измениться. Стать другим человеком, – она снова хмыкнула, – к этому «другому» я будто ревную свою жизнь. Но, с другой стороны, как мне узнать кто я сейчас, не зная кем была?

Дарин посмотрел на Тита, не зная, понимает ли Зеленый то, что она говорит, она ведь сама не совсем понимала… а он понимал.

– Знаешь что? – Тит решительно посмотрел ей в глаза, – знаешь, что я об этом думаю? Люди не меняются. Никогда. Они растут, взрослеют, раскрывают свой потенциал, но не становятся другими. Не может человек стать собственной противоположностью. Люди могут странно или плохо повести себя в тяжелых жизненных ситуациях, но это только значит, что вылезло на свет их истинное лицо. Ведь так и бывает: в страшные времена раскрывается весь потенциал человека, становится ясно чего он стоит, на что способен. Так-то… на одни и те же события, раздражители, люди могут реагировать по-разному: там, где один убежит – другой ударит, третий заплачет, четвертый закричит, а пятому будет все равно.

Дарин хмыкнула:

– Мне кажется с пятым что-то не то.

Тит досадливо махнул рукой и поморщился:

– Да у него вообще айкью как у банана.

Два философа похмыкали с полминуты.

– Прошлое объясняет настоящее, – наконец посерьезнел Тит, – но не может его изменить. Короче говоря, я думаю, что вспомнив прошлое, ты не станешь кем-то другим, ты просто поймешь, почему ты та, кто есть сейчас…

– Господи, это что, минутка философии? – они так увлеклись, что даже не заметили Эдгара, несколько минут стоящего за ними, – вот делать вам нечего… закругляйтесь уже, мы пересаживаемся.

– А что еще тут делать?! – Тит завозмущался, а Дарин молча взяла сумку, – можно подумать ты делал что-то полезное! Дрых – вот и все. Храпел на всю корзину, вот и вся польза от тебя…

Эти двое переругивались, пока корзина медленно опускалась на палубу огромного судна. Корабль казался старым переделанным фрегатом. Мачты, тянущиеся вверх, держали на себе паруса, которые всегда ассоциировались у Дарин с пододеяльниками, сохнущими на веревке. Только «крылья» по бокам отличали его от морских суден девятнадцатого века. Кейко сказала, что это солнечные батареи. В полностью раскрытом виде они должны тянуться вдоль всего корпуса корабля.

Дарин все еще думала о том, что ей сказал Тит, когда они с Кейко устраивались в своей каюте. Мужчины заняли соседнюю, и теперь из-за тонкой стены доносились радостная болтовня Риши и Тита и неразборчивое глухое бормотание Эдгара, безуспешно пытавшегося их успокоить. Кейко снисходительно хмыкала на шум, а Дарин думала о том, что хорошо было бы и впрямь никогда не меняться. А ведь и не сказать, что в этой зеленой голове живут глубокие мысли. Тут Дарин пообещала себе больше не судить по людям исходя из их возраста, пола, а уж тем более – из их внешнего вида.

Разложив вещи, Кейко вяло поведала, что у нее морская болезнь и лучше ей поспать пару часов, затем завернулась в покрывало и затихла. Дарин недоуменно покачала головой, разве морская болезнь работает в небе? Хотя, открытый корабль не то же, что самолёт, может Кейко укачивает.

Дарин решила не шуметь, а еще было очень любопытно, не каждый день плаваешь по небу на крылатом корабле, и, заперев за собой дверь, она поднялась наверх. Судно было огромно. Больше круизного лайнера. Использовалась энергия и ветра и солнца, экипаж был небольшой для такого судна – человек десять. Пассажиров и того меньше, не считая их, четыре человека. Дарин высунулась за борт, они летели над морем, и отражение корабля темным пятном плыло по светлым водам.

– Как будто за нами кит увязался, да? – возникший рядом Риши радостно рассмеялся, ткнув пальцем вниз.

Вся эта огромная машина напоминала кита, медленно плывущего в небе. Поющего кита – из потрепанных колонок, прибитых на мачте, играла музыка, гулко проходясь по палубе и замолкая вдали.

– Удивительная штука время, – философски сощурил глаза подошедший Тит, – оно помогает свыкнуться с чем угодно, самое невероятное делает обыденным. Что бы ты подумала пару месяцев назад, если бы тебе сказали, что ты окажешься на таком корабле? А теперь, пробыв тут час, наверняка, будто в автобусе едешь. Только без крыши и с длиннющим столбом посреди салона.

– Это мачта.

Тит махнул рукой, детали. Он приходил за Риши, оказалось, на третьей палубе есть бассейн, куда двое неугомонных решили наведаться. Вместе с ними ушел шум, в этой части корабля не было ни души кроме нее – здесь солнце особенно нещадно палило. Дарин прислонилась лбом к перилам и закрыла глаза. Неизвестно что будет дальше, но пока приобретенное после медитации на станции душевное равновесие ее не оставляло. И это непередаваемо прекрасное ощущение.

18 глава
Дверь, которую важно найти

Дарин снился сон. Она сразу поняла, что это сон, возможно еще в самом начале, которое не помнила. В этом сне Дарин парила, как шар с гелием, будто она легче воздуха. В другое время ее бы позабавило такое состояние, но не сейчас, сейчас у Дарин совсем не было времени. Передвигаться она могла, только цепляясь за стены и толкая тело в нужную сторону. Немного беспокоило то, что ее кожа была голубой, но она старалась не застревать на этом, это ведь сон, так? Мало ли что тут возможно.

Она парила под потолком в узком темном коридоре. Дарин знала, куда и зачем направляется. Несмотря на темноту, она все видела, будто сами ее глаза освещали участок, куда она смотрела. Куда больший дискомфорт приносило ее тело, которое так и норовило покрутиться кругом – ноги будто за лодыжки тянуло вверх и она плыла вниз лицом. Удерживаться на животе, одновременно помня, что времени мало, и толкать-тянуть себя вперед было трудно. Коридор заканчивался кованной металлической дверью, что-то было с ней не так, она была заперта не простым замком. Но Дарин напомнила себе, что это сон, ее сон, значит, она может делать все, что ей вздумается, и прошла сквозь дверь. Еще один коридор, шире и намного короче первого, всего полтора на три метра, он вел в круглую комнату диаметром метров в десять. Неровный каменный пол, такие же стены, высокий косой потолок. Здесь не было дверей. Дарин парила по кругу, обстукивая стены и ничего. Они были из сплошного камня. Ей не попасть внутрь. Дарин четко это понимала и сильно расстраивалась. Там, за толстым слоем камня, было что-то важное, что она должна была увидеть. Кто-то ее ждал, а она все не приходила. Не то чтобы Дарин никогда никуда не опаздывала, но ни когда ее ждали. Она терпеть не могла заставлять людей ждать, начинала нервничать, ее бросало в пот. Но сейчас Дарин ничего не сможет сделать, ничего не получится, пока она не вспомнит как туда попасть. Когда-то она это знала, знала, как открыть дверь, но вот гадость какая приключилась – забыла. Тут Дарин перестала цепляться за стены и махать ногами, удерживая тело в горизонтальном положении, она расслабила свои голубые руки и позволила гравитации плавно перевернуть ее вверх тормашками. Возможно ее верхняя часть тяжелее? Но нет, то ли гравитация не могла решить, которая ее часть тяжелее, то ли центр тяжести в ней постоянно перемещался, но она безостановочно вращалась в воздухе, сложив ладони на животе и пытаясь вспомнить, как попасть внутрь. Но в голове было пусто, а значит можно было не спешить, раз все равно ничего не получается. Тем более тут так тепло и приятно…

– Визири! Эй! – кто-то смеялся, – какого лешего ты там забыла?

Дарин нахмурилась и посмотрела вниз.

– Откуда ты взялся? – пробормотала она. Как странно, что он делает в этом месте? Тит стоял задрав на нее голову и улыбался, удивленно приподняв брови. Он выглядел по-другому, чем она привыкла, по-военному остриженные виски, черные без намека на зелень волосы и бордовый с золотом китель говорили о том, что сей образ пришел к ней еще со времен, когда Тит служил в Гвардии под началом Эдгара. Перестав вращаться Дарин заметила, что его китель не в лучшем виде: нагрудный карман с нашивкой почти оторван, висит на честном слове.

– Проснись и осторожно слезай оттуда, – прервал ее размышления женский голос откуда-то с боку, – не лучшее место для сна ты выбрала.

Проснуться? Дарин открыла глаза и тут же зажмурила – ее ослепило солнце. Она села, и растерянно осмотрелась, пытаясь привыкнуть к яркому свету после темени в пещере. Проморгавшись, Дарин смогла рассмотреть силуэты на палубе… за перилами. А она с этой стороны… на мгновение Дарин показалось, что она парит за палубой как делала это во сне, но все оказалось тривиальней: каким-то образом она забралась на крылья – батареи корабля и умудрилась тут заснуть. Хотя нет, сперва она уснула, а потом пришла сюда, хоть и не понятно как она умудрилась перелезть перила, пройтись по узким креплениям и оказаться прямо на батарее.

– Хватит озираться. Будь так добра вернись обратно, – это Эдгар.

– Как? – Дарин заторможено поморгала.

– Как забралась, так и спустись! – а Тит все веселился.

– Э… если бы я знала, как я сюда залезла… но даже тогда, пройти по этим узким железкам… Знаете что? Я лучше останусь тут, – Дарин попыталась улыбнуться, – мы плывём медленно, я не упаду. И, кажется, мы уже скоро прилетим…

– Тебя ветром сдует! – кажется, у Кейко начиналась истерика, – там и ухватиться не за что! – кажется, Дарин все-таки умудрилась вывести Кейко из себя. Что ж, она еще долго продержалась с ее-то вспыльчивым характером. Откуда она знала о вспыльчивости Кейко, Дарин не стала задумываться. Были проблемы важнее. Например, пропасть под тонкими металлическими пластинами, на которых она изволила восседать.

– Кейко, – с упреком начала Дарин, – я же не нарочно сюда забралась, знаешь ли. Я, по-вашему, совсем не в себе? Я боюсь высоты, если помните. Я даже не знаю где и когда заснула. Похоже, что я лунатик. И никто из четверых моих спутников и всех остальных, кто на корабле, не заметил того что я делаю, – кажется это у нее скоро будет истерика.

Упрек подействовал и Кейко как-то разом успокоилась:

– Ползи сюда, пластины нас не выдержат, а крепления смогут. Подползи к краю, тут пара шагов, – она пихнула Эдгара вперед, – Эдгар поможет. Давай, ползи сюда.

Дарин исподлобья посмотрела на них, и поджав губы, на четвереньках поползла к краю. Хотя, честно говоря, двигаться ей не хотелось совершенно. А Эдгар тяжело вздохнул и перелез на узкую трубу крепления.

Это оказалось не так страшно, когда она доползла до Эдгара и пришлось встать, Дарин просто не смотрела под ноги. Здоровяк Варбер легко перекинул ее через перила. Поставив ее на ноги, Эдгар сам перелез на палубу.

– Как это произошло? – Кейко обескураженно развела руками.

– Понятия не имею, – буркнула Дарин. Это была правда, она не знала как это произошло, не знала в какой момент настолько потерялась, что утратила над собой контроль. И говорить об этом она не хотела.

Последние полчаса, пока они рассекали плотные облака, Дарин, по совету Тита, смотрела за борт, но все равно пропустила момент, когда облака превратились в туман, а корабль оказался плывущим по спокойным водам Зеленого моря. Вот что значит «Воздушно-морской коридор». Солнечные батареи сложили и распустили все паруса. Еще через час туман начал рассеиваться и впереди показался коричневый пляж. Белые скалы возвышались над морем, а над скалами – огромные даже с такого расстояния, каменные арочные ворота, обозначающие вход на территорию Империи Касаари.

Корабль проплыл под воротами, но никто не сказал: «Добро пожаловать домой», им еще предстояло вернуть этому месту звание своего дома. От ворот до пристани еще полчаса и за это время Тит в свойственной ему манере бескомпромиссного монолога рассказал ей об их дальнейших планах:

– Пятый штаб находится в пригороде Хорума, а сама столица находится на западе Центральной Равнины. Чтобы добраться туда, мы сойдем в порту и сядем на поезд, но до самого Хорума доезжать не будем, сойдем за четыре остановки, там нас должны ждать люди из штаба. Час езды по неровным дорогам и мы в селении Б-шесть. Это списанное государством селение, там нет никого, кто мог бы нам помешать. Там и обосновался один из штабов Сопротивления.

– Что будет, когда мы туда приедем?

– Соберем Совет, – Тит пожал плечами, – поделимся новостями и решим, что, как и когда делать.

Когда они сошли в порту, Дарин заметила, как на них косятся местные, должно быть пришельцев с Йэндума тут не любят. Сырость, запах свежей рыбы, крики с базара неподалеку – обычный порт, Дарин бы тут даже понравилось, если бы не косые взгляды, преследующие их на каждом шагу.

– Они узнали кого-то из нас? – Дарин начинала нервничать, она подняла ворот куртки и уткнулась в него носом, – зря мы так ходим с открытыми лицами.

– С начала правления Регента люди стали нервными. Просто не смотри ни на кого в упор и иди по своим делам, – успокоила ее Кейко.

Пока они шли через торговую площадь к вокзалу, аборигены продолжали недружелюбно коситься на них. Никто во всей Касаари не знал что эти потрепанные, подозрительные на вид чужаки принесли надежду Империи.

Вокзал являл собой огромное каменное здание, состоящее из одного зала с высокими узкими окнами и крышей-куполом. Все стены были выложены мозаикой, изображающей Древних. Кейко рассказала, кого они зовут Древними – это те, кто населял Касаари до прихода их предков.

– Говорят, Древние не были крылатыми. Большинство из них были дикарями, но были те, кто в развитии опередили свое время. Они жили в районе Центральной Равнины, в их древнем городище была построена столица Касаари – Хорум. И этот вокзал с его интересной мозаикой – остатки их культуры.

Это были огромные изображения людей, макушками касавшиеся того места, где стены переходили в сводчатый потолок. Люди, на стенах были одеты в длинные одежды, лица изображены анфас: широкие лбы, будто обрубленные короткие носы и пронзительные даже на древней мозаике круглые глаза. И ни у одного не видно крыльев. Такие фигуры населяли все стены. На фоне были изображены покатые холмы. Ни одно лицо не повторялось, но одновременно было чувство, что тут везде изображен один и тот же человек – все глаза смотрели с одинаковым холодно-задумчивым выражением.

Возможно, когда-то это строение было языческим храмом или его построили в честь какого-то правителя. Этот огромный зал, в форме идеальной полусферы, не мог быть чем-то заурядным. Дарин казалось, что события, когда-то происходившие здесь, должны были быть занесены в летопись Касаари, а само сооружение стать оберегаемым и охраняемым памятником. Как странно, разве никто кроме нее этого не понимает? Или им настолько безразлична их история, что они вот так разрушают памятник, отдав туристам и бездомным, позволив мусорить тут и заниматься вандализмом, отскребая элементы мозаики? Кажется раньше здесь был только один вход – там где они вошли, и относительно недавно вырубили двери на противоположной стороне, проход к перрону, и не пожалели прекрасное творение древних мастеров. Как жаль. Но ее спутники, как и остальные путешественники на вокзале, казалось, ничуть не опечалены происходящим вокруг. Это было какое-то уникальное место, с очень хорошей энергетикой. Дарин и сама не могла объяснить, почему так тоскливо было видеть, во что превращается древнее строение. Она огляделась и наткнулась на Эдгара, сидящего на соседнем стуле, а сама она когда успела сесть? Риши бегал в толпе, что-то выглядывая, высовываясь из дверей и кажется, был счастлив. Тита и Кейко Дарин не нашла.

– Тит ушел за едой, Кейко за билетами, – пробормотал Эдгар, не отрывая взгляда от книжки, которую купил в одном из уличных киосков, и с тех пор почти не отвлекался от нее.

Дарин смерила его пристальным взглядом. Стоит ли говорить о чем-то подобном с кем-то вроде него? Вряд ли такие люди как Эдгар ценят такие вещи как памятник древности. Это люди-материалисты, кичащиеся своей циничностью, считая ее следствием тяжелого жизненного опыта. «Я много чего видел и делал. Я имею право быть резким и грубым, имею право смеяться над наивностью и верой во что угодно, смотреть снисходительно, смотреть свысока»… или она опять судит предвзято?

Сколько Дарин сидела, уставившись в стену и размышляя? А вернувшись, наконец, на бренную землю она заметила, что Эдгар щурит на нее глаза.

– Что? – нахмурилась Дарин. Никто не любит быть застигнутым врасплох.

– Снова думаешь о том, как мы можем так обращаться с памятниками архитектуры Древних?

Дарин молча уставилась на него во все глаза.

– Хочешь сказать это, – она повела рукой вокруг, – нормально? Вот…

– Ну нет, сейчас ты опять начнешь распинаться о том, какое это необыкновенное место, обвинять окружающих в узкой направленности потребностей, цинизме, и как там… в материализме?

– А потом, – подошел Тит с вкусно пахнущим бумажным пакетом, – она сама с собой обсудит, что они, – он кивнул на стену, – все на одно лицо и слушать не станет что изображены тут, очевидно, разные люди. И скоро, – Тит перевел на нее веселые зеленые глаза, – ты заметишь, что ногами они уходят в пол. А значит, часть мозаики не раскопана, и возможно, раскопав ее полностью, мы бы обнаружили, что весь этот зал имеет форму сферы, потому что пол такой же правильной сферической формы, как и потолок.

А сфера, – с серьезным видом лектора Эдгар кивнул Титу, – слишком необычная форма для любой постройки. Только если это ни какой-нибудь храм, возведенный в честь забытых, ныне разжалованных божеств…

– Вы… подождите, вы тоже так думаете?

– Нет. Мне плевать на этот вокзал, – Тит подал плечами и плюхнулся на стул.

– Мне тоже, – Эдгар вернулся к своей книжке.

– Все это говорила ты, в прошлый раз, когда мы тут были, так что избавь нас на этот раз. Все еще помню, как у меня тогда разболелась голова.

Дарин фыркнула, но промолчала, ей расхотелось что-то говорить. И спрашивать ничего не хотелось, и так понятно, что они были здесь раньше, и не удивительно, что тогда ей пришли на ум те же мысли, удивительно другое – то, что она выложила все это Титу и Эдгару.

– Это было около пяти лет назад, – Тит отвечал на невысказанные вопросы, – ты, Раи, я, Эдгар и еще один капитан, встречали делегацию из Рибтаха. Исторический момент, в тот день был подписан Пакт о ненападении, – он усмехнулся, – а теперь Регент решил, что нам не нужен мир со сверхдержавой.

Больше Тит ничего не говорил – он занялся содержимым пакета, Дарин от сэндвича отказалась, она была не голодна, а Эдгар даже не обратил на него внимания. Он с головой ушел в свою затертую книжонку. Дарин заметила, что он вообще любил читать, даже успел прочесть две нетолстые книжки, пока они были у Адама. Вскоре вернулась Кейко и тут же развозмущалась, что они оставили Риши без присмотра.

– Не маленький, – отмахнулся Тит.

Оказалось, что Дарин не может спать в поездах, а остальные заснули почти сразу, сказалась долгая дорога. Дарин лежала на своей верхней полке и следила за бликами на стене, фонари пробегали мимо. Своей компанией они полностью заняли пятиместное купе, и Дарин уже жалела, что они все поместились в одном – храп Тита на нижней полке наводил на кровожадные мысли. Например, приблизительно через час бесплотных попыток уснуть, Дарин была бы не против, свались ее полка вместе с ней прямо на Зеленого. Напротив спала Кейко, на полке под ней Риши. Эдгар растянулся на самой длинной полке над окном. И уже несколько часов не было слышно ни звука, кроме раскатов в исполнении гортани Тита.

Дарин заснула только под утро, и выспаться не удалось, через пару часов ее тяжелый сон без сновидений прервала Кейко. Скоро их станция.

Они проехали почти всю Центральную равнину, и сошли на станции в пригороде Хорума. Отсюда уже на машинах они должны доехать до селения Б-шесть. Потом будет Совет, где и решат, что делать дальше. Хотя Риши и Тит выглядели так, будто они прекрасно справятся и без всяких планов, а Эдгар – будто и так уже все решил и любое обсуждение лишне.

И утром, когда они ступили на перрон, каждый думал о своем. «Справимся ли мы?» – думала Дарин. «Получится ли свести число жертв к минимуму? Как было бы хорошо, если бы жертв не было вовсе» – думала Кейко. Эдгар строил в голове цепочки действий, и запасные, на случай если первые по какой-то причине сорвутся. Тит был совершенно уверен, что победа будет их и переживал только о том, что многие, а может и все они, скорей всего, заплатят за нее своими жизнями. Риши так же был уверен, что эта земля устала от Регента и с радостью поглотит его, но, в отличие от Тита, он считал, что все пройдет гладко и никто не пострадает. Так что его мысли в этот момент, который можно было бы назвать началом их нелегкой миссии, были примерно таковы: «Когда мы уже поедим? Что на корабле, что в поезде не удалось толком ничего перехватить. Кто идет свергать тирана, бурча животом?»