Текст книги "Красавица и ее чудовище"

Глава 2

Он свалился, как гром с ясного неба, перепугав меня до полусмерти. Даже Рыжику во время его активности не удалось заставить мое бедное сердце забиться в самый дальний угол грудной клетки и оттуда истерично выстукивать то, что оно обо всем этом думает. Вот он… сногсшибательный эффект неожиданности! Если бы я не была занята выползанием из-под волосатой туши монстра и последующим переворачиванием его же на спину (задача не из легких, кстати сказать!), наверняка заметила бы приближение серого пушистика с выпученными оранжевыми глазами. А так… чуть удар не получила, когда данное чудо природы прыгнуло на залитую кровью грудь хозяина и, раскачиваясь из стороны в сторону, протяжно заголосило.

Это что такое? Траурный танец, что ли? Ну уж нет! Так легко Хранитель от меня не отделается. Смерив взглядом ушастого страдальца, сгребла его пушистое тельце в охапку и прижала к себе.

– Ура! – провозгласила хриплым от переполнявших меня чувств голосом. – Я снова не одна!

Придушенный моим радостным порывом ушастик убито пискнул, дернул лапками и истерично забил хвостом, стараясь привлечь к себе внимание. Ослабив объятия, посмотрела на ошалевшего от такой встречи зверька и, чмокнув его в черный нос, поставила на землю, попросив далеко не уходить и не бросать меня, как это сделал его безответственный хозяин. Ринго похлопал глазами, повертел ушами и, обреченно вздохнув, уселся рядом, предварительно подложив под свое мягкое место свернутый кольцом хвост. Трагические песнопения он благоразумно оставил на потом, а сейчас сидел тихо и водил любопытным носом, следя за моими перемещениями. Я же ползала вокруг Рыжика и собирала наиболее чистые и крупные куски, когда-то бывшие моей блузкой. Хоть какая-то польза от них. Кровь, сочащаяся из ран на шее монстра, сбавила темпы, но течь не прекратила. Я, конечно, надеялась, что его организм восстанавливается быстрее, чем это бывает у людей, но надежды надеждами, а забинтовать порезы (или проколы, кому как больше нравится!) не помешало бы. Чем и занималась несколько минут, пристраивая к мощной шее чудища пару наиболее приличных с виду тряпочек. Вышло коряво, непрофессионально и как-то по-детски, но на большее я была в данный момент неспособна. Еще бы! Сидеть в крови, в пыли, с бессознательным чудищем двух с половиной метров в длину, и не знать, что лучше: его неподвижное тело в отключке или первобытные инстинкты в бодрствующем состоянии? Вот если бы он был человеком…

Я задумчиво рассматривала морду, на которой застыло такое безмятежное выражение, что мне невольно пришла в голову мысль: а не является ли подобный способ вырубания обычным делом для моего дорогого «жениха»? Похоже, что он, рассадив себе шею, «отправил» сознание то ли в область сна, то ли еще куда, но явно подальше отсюда. Тоже мне, умник! Нет чтобы проинструктировать, как мне себя вести после его выходки? Хотя… судя по золотым всполохам в глазах, временное общение с человеческой сущностью Арацельса подошло в тот момент к концу. И дальнейший разговор пришлось бы вести с похотливой зверюгой, а не с зачарованным прин… тьфу! Хранителем! Не будь так, он бы меня не бросил. Во всяком случае, я на это надеялась.

Задержав взгляд на длинных ресницах лежащего монстра, прищурилась. И все-таки… если бы он вернул себе свой обычный вид, мои шансы на светлое будущее явно увеличились бы. Только что я могла для этого сделать? Ничего. Или?..

Ринго вопросительно взглянул на меня и даже привстал на лапках в ожидании, когда я, перестав любоваться неподвижной физиономией Рыжика, посмотрела на него прищуренным взглядом из-под спутанной челки. О-ох… как же я буду расчесывать потом эту гриву? Капут гребням.

– У меня, конечно, нет опыта в общении с такими типами, – кивнула в сторону обсуждаемого объекта и выразительно повела бровями, но, не заметив на звериной мордочке должной реакции на все эти ужимки, продолжила без каких-либо дальнейших акцентов. – Короче, пособий по использованию вырубившихся монстров я не читала, а сказками раньше увлекалась. Поэтому ты подержи его голову, пожалуйста… на всякий случай… пока я его целовать буду.

О! А вот теперь и реакция проявилась. Полное офигение. Чуть придя в себя, наша ушастая радость оценила по достоинству мое глубокомысленное заявление и почесала коготком свой висок. Хм… это намек? Или мне мерещится? Интересно, его фраза про пособия так смутила или заявление про поцелуй?

– Ну не хочешь держать, можем махнуться местами, буду только рада, – на полном серьезе предложила я, не без удовольствия отметив еще больший шок, появившийся в глазах Ринго.

– Ви-и-и? – протянул он после минутного осмысления моей реплики.

– Ну что «ви-и-и»? Расколдовывать его как-то надо! – всплеснула я руками, поражаясь непонятливости малыша. – День тут, солнышко (или как оно называется?) светит, птички… ну ладно, не поют, зато ветер гуляет и мне от него холодно. А эта наглая морда нежится в объятиях Морфея, пока мы с тобой мерзнем. Держи его! – решительно проговорила я. – Целовать буду!

Ну наконец-то хоть на кого-то подействовала великая сила слова. Зверек моргнул, еще раз моргнул, пробурчал что-то нечленораздельное себе под нос и осторожно опустил обе лапки на плечо… нет, на пятую часть плеча хозяина. Да уж, «держать» в его случае происходило от слова «поддержать»… причем морально. Особого толку, если Арацельс очнется, от Ринго не будет. Разве что опять ему в физиономию вцепится. На то и расчет.

Я осторожно ткнула пальцем в грудь чудища, почти совсем переставшего излучать пламя. Оно не шевельнулось. Я ткнула еще раз. Ноль реакции. Прошлась ладонью по его грубой коже, проверила самодельную повязку, легко коснулась щеки и замерла в нерешительности. Ушастик терпеливо ждал моих дальнейших действий, выдавая свое беспокойство лишь мерным помахиванием длинного хвоста.

Ну и куда целовать? В губы? Так нет у него их. Чуть приоткрытая щель с виднеющимися клыками. Большими, острыми… жуть какая! Что-то мне эта идея уже не казалась такой хорошей. Сказки сказками, а у меня тут настоящий монстр со звериными замашками и крупными габаритами. Эсса вон обнималась с тем черным «котиком», а он что-то не спешил возвращаться в свой истинный вид. И вообще, еще неизвестно, какой вид для Хранителей истинный… и…

– Ви-и-и… гыкр-гры-кр… – прокряхтел Ринго, сверля меня недовольным взглядом. Дескать, вызвалась – делай или не отвлекай попусту благоразумных ушастых зверьков.

Я набрала в легкие побольше воздуха, выдохнула и решительно наклонилась над чудищем. Его ровное дыхание скользнуло по моей коже, в горле опять пересохло, но теперь от волнения. Проведя кончиком пальца по острой скуле, я осторожно коснулась ее губами. Реакции не последовало. Подумав еще немного, запустила руку в густую шевелюру монстра и, зажмурившись, поцеловала его, как положено.

Мысль о том, что я извращенка, не успела набрать обороты и перерасти в приговор, так как сзади послышалось деликатное покашливание. Я резко отпрянула, а Ринго спрятал лапки за спину. Мы оба повернулись и уставились на ангела, изучавшего нас с не меньшим интересом. На высокого ангела в костюме, фасон которого я определенно где-то видела. За спиной его были сложены большие белоснежные крылья, а красивое лицо обрамляли волнистые волосы под цвет перьев. Вот только черты его, как и одежда, почему-то казались знакомыми. Очередная стадия параноюшки, что ли?

Пока я соображала на тему легкого дежавю, незнакомец окинул цепким взглядом неподвижное тело Арацельса и, задумчиво приподняв бровь, принялся внимательно меня разглядывать. А посмотреть было на что: лохматая, полуголая и в крови, причем по большей части чужой.

Кажется, я ко всему прочему еще и покраснела. А когда заметила, что мужчина остановил свой взгляд на моем чересчур тонком бюстгальтере, просто-таки запылала от смущения, прикрывшись руками. Лучше бы он кровавые узоры на коже изучал или на Ринго любовался. Зверек, в отличие от нас с Рыжиком, выглядел вполне прилично.

– И чем, позволь узнать, ты сейчас занималась? – отметив мою реакцию, насмешливо поинтересовался крылатый визитер. На понятном мне языке и со смутно знакомыми интонациями. День полон сюрпризов. Или ночь? Немудрено запутаться.

– Мм? – Я покосилась на Первого Хранителя, пребывавшего все в той же звериной форме, и с разочарованным вздохом пояснила: – Применением текстов сказок в качестве инструкций к решительным действиям.

– Результативно? – Губы собеседника подрагивали, с трудом сдерживая улыбку.

– Не очень, – честно призналась я, понимая, что краснею еще сильнее, хотя, казалось бы, сильнее было некуда.

– Понравилось? – уже откровенно скалясь, поинтересовался он и подмигнул мне.

Я нахмурилась. Еще один извращенец на мою бедную голову. Неужели высшие силы не могли послать сюда кого-нибудь поскромнее? А? Хотя о чем это я? Разве мне может так повезти?

– А вы, собственно, кто такой? – меняя тему, спросила я.

– А на кого похож? – присев на корточки рядом с нами, полюбопытствовал крылатый. Он прошелся быстрым взглядом по раненому и, чуть поморщившись, принялся разматывать мою повязку. Ту самую, на которую я убила кучу времени и сил.

– Э-э-э! – возмутилась я, кидаясь на защиту своего чудовища. – Не трогайте! Он хороший… когда спит зубами к стенке.

– Успокойся, Катя. – Мужчина мягко мне улыбнулся и, отодрав мои пальцы от своей руки, добавил: – Я просто немного залечу его раны. И все.

– Катя? – повторила я после довольно продолжительной паузы, во время которой мы с Ринго нервно следили за действиями гостя, медленно водившего рукой в нескольких миллиметрах от шеи Рыжика.

– Не узнала, малышка? – усмехнулся ангел, подняв на меня смеющийся взгляд. – Я Смерть.

Вот это новость! Хотя пора бы уже и привыкнуть. Арацельс в образе чудища… плавали, знаем. А рогатый четэри в виде пернатого блондина? Н-да, и такое бывает. Не зря меня ощущение дежавю преследовало.

– Ты?

– Я.

– И много у вас… это… – Я запнулась.

– Обликов? – подсказал он.

– Да.

– Три. То, что ты видишь сейчас, называется боевой трансформацией. Такими Хранители отправляются на задания в миры. Такими… – Кивком головы собеседник указал на Арацельса, кровь которого перестала сочиться, а раны как будто подсохли, но главное, он стал чуть больше похож на человека. Э-м, это мой поцелуй сработал или вмешательство четэри? – …Бываем в период условной ночи в пределах Карнаэла, ну а изначальная внешность сохраняется в дневное время суток и в период самостоятельных прогулок по мирам. Я имею в виду семь выходных в год, положенных по закону каждому из нас. Ты понимаешь?

– Да, – проговорила я и, немного подумав, поинтересовалась: – Ты сказал «в пределах Карнаэла», как это понимать? В других местах дела обстоят иначе?

– Звериная внешность проявляется только там. Живи мы в одном из наблюдаемых миров, истинный облик не менялся бы, разве что характер и манеры в определенные дни месяца портились бы… слегка. На Земле такие опасные дни выпадают на полнолуние, на других планетах ситуация немногим отличается. Но за пределами нашего Дома обуздать вторую сущность проще. Если, конечно, есть такое желание. Арацельс в скором времени тоже примет свой натуральный вид, я немного ускорил процесс его трансформации, поделившись с ним энергией. Так что ждать осталось не так уж и долго. – Он замолчал, а я задумалась над тем, что Карнаэл в свете полученной информации больше походил не на дом, а на тюрьму для Хранителей.

Руки машинально потерли обнаженные плечи, пытаясь немного согреть их. Ветер хоть и не буйствовал, но время от времени напоминал о своем существовании, обдавая меня холодом и посыпая поднятой с земли пылью, которая добавляла мрачности моему и без того ужасному виду. Странные здесь погодные условия. Судя по окружающему пейзажу, должна стоять невыносимая жара, но вместо этого прохладно, порою даже и слишком.

– Ты замерзла? – спросил мужчина, глядя на меня.

– Есть немного. – На моих губах появилась кривая усмешка. Ну надо же! Заметил. Даже раньше, чем я покрылась гусиной кожей. Удивил. – Мне бы одежду какую-нибудь? А то этот, – я покосилась на раненого и со вздохом добавила: – Лохматый субъект пустил мою блузку на ленточки. Жаль, когти ему подстричь нечем, очень уж хочется как-нибудь отыграться… за все хорошее.

– Бедная моя девочка, – сочувственно произнес Смерть. Профессиональный актер! Я бы непременно поверила в его искренность, если бы не танцующие в темно-синих глазах искорки смеха. – К сожалению, я не могу поделиться с тобой своими вещами, они неотъемлемая часть боевой формы Хранителя, но согреть тебя мне по силам. Иди сюда.

Он поднялся и развел руки в приглашающем жесте, а я так и осталась сидеть возле Арацельса с несколько ошарашенным выражением лица. Это каким же, интересно, образом меня собирались согревать? Крепкими мужскими объятиями, что ли? Конечно, красавец с крыльями в этом плане куда предпочтительней монстра… э-э-э… тоже с крыльями, но! Не в том я виде, чтобы с кем-то обниматься. По крайней мере до того, как помоюсь. Неужели четэри не боится испачкаться? С его белым костюмом только к моему окровавленному телу и прижиматься. Может, я что-то неверно истолковала и греть меня будут примерно так же, как лечили Арацельса? То есть на близком расстоянии, но без телесного контакта. Звучит правдоподобно, хотя…

– Ну же, малышка. – Мужчина ободряюще улыбнулся и, решив, что сама я не встану, подойдя ко мне, протянул руку. – Будет тепло. Обещаю.

Ах, как же заманчиво это прозвучало. Я заколебалась, глядя на его раскрытую ладонь. Ринго, сидящий в изголовье хозяина, недовольно заскрежетал зубами, но Смерть шикнул на него, и зверек моментально заткнулся. Однако это не помешало ушастику сделать попытку перебраться ко мне на плечо. Очередное шиканье (более громкое и многозначительное) остудило его пыл и заставило обиженно прижать к голове уши. М-да… и что все это значит?

– Вставай, девочка моя, – взял меня ангел за предплечье и потянул к себе, – заодно я сотру следы крови с твоей кожи и подлечу царапины. А когда наш спящий красавец вернется в свой человеческий облик, ты на полном основании потребуешь с него рубашку… в качестве платы за материальный ущерб.

– А за моральный? – полюбопытствовала я, поднимаясь на ноги. Сопротивляться заботливым рукам мужчины не было никаких сил.

– Ну подключи свою фантазию, Катюша. Думаю, он тебе ни в чем теперь не откажет.

– Почему… теперь? – последнее слово я буквально выдохнула, осознав, что теряю голос от восхищения.

Огромные крылья за спиной собеседника раскрылись и начали медленно окутывать нас, закрывая от ветра, да и от всего остального тоже. Мне и в голову не приходило, что они такие… гибкие. Глядя на покрытое перьями великолепие, я чувствовала себя погруженной в пушистый белый кокон, нежные прикосновения которого будоражили кровь и дарили приятные ощущения усталому телу. Вопреки всем нормам приличий хотелось мурлыкать, прикрыв от удовольствия глаза. После стрессов и боли, после пережитого страха за себя и за мое ненормальное чудище… после бесконечных походов и перебежек на каблуках по коридорам, после всего этого ужаса стремление раствориться в дружелюбных чувствах было настолько сильным, что у меня просто не осталось сил возражать. Такие умонастроения смущали, заставляли расцветать алыми маками только недавно переставшие пылать щеки. А ладони четэри, скользнувшие по моим плечам, лишь подливали масла в огонь непрошеного чувства.

Эдак я совсем разомлею, надо срочно что-то делать… что-то… да… а оно точно надо? Я подняла голову и посмотрела в лицо ангела. Красивое светлокожее лицо с лукавой улыбкой на чувственных губах и с озорными огоньками в глубине необычных глаз. Темных, почти черных, с легкой примесью синевы. А ведь этот белокурый гад прекрасно знает о моих внутренних терзаниях. Знает и продолжает вводить меня в замешательство своим поведением. Тоже мне, демон-искуситель! Отсутствие рогов и хвоста вовсе не означает, что и сущность его изменилась. Черт он и в Африке черт! Ну или в неизвестном красно-оранжевом мире. И вообще, мы, кажется, о чем-то говорили. Вспомнить бы теперь еще… о чем?

– Расслабься, Катя.

Ого! А голос-то какой… даже определений не подобрать… слегка хрипловатый, но при этом ласковый и в то же время чуть-чуть ироничный, от него аж дрожь по коже бежит. Или это не от голоса, а от нежных прикосновений? Арацельса Смерть что-то не стремился потрогать, а меня с каждой секундой гладил все уверенней. Не, я понимаю, что он таким способом с меня всякую мерзость стирает (и стирается ведь! Явно с применением магических талантов мужик работает). Но ведь я тоже не железная. У меня, между прочим, последний год рандеву были только с пультом и книгами. Нельзя же так над бедной девушкой издеваться!

– Доверься мне, – шепнули его губы, чуть коснувшись моего виска.

– Ага, щ-щ-щаз! – прошипела я, отступая, и утонула в ласковом оперении на удивление прочного крыла, которое мягко обняло меня, а потом так же мягко толкнуло обратно. От неожиданности я покачнулась и, сделав на автомате короткий шаг, уткнулась носом в белую рубашку мужчины. – Испачкаю же! – пробормотала смущенно.

– Глупышка! – Четэри засмеялся. – Единственные пятна, которые действительно способны задержаться на этой одежде, – моя собственная кровь. И то всего лишь до момента обратной трансформации. А теперь перестань наконец нервничать. Твоему телу жизненно необходимо расслабиться.

Действительно, и чего я дергаюсь, раз необходимо? Тут и массаж, и очищение, и масса сомнительных переживаний в придачу. Ну и красавец-мужчина ко всему прочему. Чего еще для счастья нужно? Вынырнула из лап монстра, чтобы угодить в объятия ангела. Насыщ-щ-щенный денек! Не солгал Смерть, мне действительно стало тепло, о-о-очень тепло, даже жарко. И завеса из крыльев тут совсем ни при чем.

Пока я блуждала в собственных думах, насмешливый голос собеседника проговорил прямо над ухом:

– Не бойся, Катюша, в мои планы не входит покушение на твою девичью честь. – Легко поцеловав мочку уха, его губы тихо добавили: – В боевой трансформации… мы бесполые существа.

Тяжелые веки медленно поднялись и снова упали, скрыв глаза от яркого света желтой звезды.

Где она?

Он отчетливо чувствовал ее запах, ее и… кого-то еще. Острые крылья носа шевельнулись, принюхиваясь. Ему не надо было видеть, чтобы определить личности присутствующих. Ринго… совсем близко, всего в паре десятков сантиметров от его плеча. А в нескольких метрах стояла она, и аромат ее тела, самый пьянящий из всех, которые ему доводилось чувствовать, прочно сплетался с запахом… Четвертого Хранителя.

В голове что-то щелкнуло, алые глаза под покровом век налились хищным золотом, а длинные пальцы с острыми и прочными, словно лезвия ножей, когтями загребли твердую почву, оставив на ней глубокие борозды. Его тело медленно менялось, но разум продолжал блуждать между реальностью и безумием.

Женщина… его женщина! Никто не смеет прикасаться к ней. Никто…

Вспышка гнева прогнала слабость, глаза лежащего на земле чудища распахнулись, и в полных золота радужках отразились отблески небесного светила.

«Мое!» – вопил внутренний голос, требуя расправы. Рвать плоть, пить кровь, ломать кости… никто не смеет касаться его собственности! За нарушение этого правила… смерть!

– Смерть? – прошептал Арацельс, словно проснувшись от кошмарного сна. – Четэри…

Нет, это не его мысли, не его агрессия и не его желания. Он не позволит мерзкой сущности огненного корага одержать над собой верх. Не позволит… Никогда его когти не обернутся против друга, а девушка… девушка… это ее жизнь. От нее одни проблемы. Пусть идет, куда хочет, делает, что посчитает нужным, только не мучает его больше этим сводящим с ума ароматом. Все, хватит! Еще не время…

Разум снова начал проваливаться в манящую бессознательность. Да, так будет лучше. Он пока не восстановился до конца. Потом. Все потом… Потом он очнется… очнется, чтобы придушить ее. Собственноручно.

Веки медленно опустились на вновь вспыхнувшие золотым огнем глаза. Падая в темноту, монстр жадно вдохнул запах женщины, от ее бушующих эмоций он судорожно сглотнул и хрипло застонал. Но никто, кроме испуганно шарахнувшегося в сторону Ринго, не обратил на него внимания.

Глава 3

Бесполый он, ага. Высокий, широкоплечий, с чертами лица, характерными для сильной половины человечества (или не человечества, но чего-то подобного), и пусть щетина не растет, разве это что-то меняет? А голос-то какой… ух… Каждая нормальная женщина мечтает, чтобы ей таким бархатным баритоном вешали лапшу на уши, в смысле комплименты говорили. А взгляд чего стоит! И после всего этого он заявляет о том, что не имеет пола? Неудивительно, что я усомнилась в его словах. И, что вы думаете, предложил мне сделать бледный красавец с извращенным чувством юмора? Убедиться в этом лично!

Краска с моей физиономии после такого заявления не сходила минут пятнадцать, а он тихо посмеивался, наслаждаясь произведенным эффектом. Пришлось оправдываться, говорить, что меня неверно поняли, что в виду я имела совсем другое. В конце концов, не будешь ведь к каждому прохожему заглядывать в исподнее, чтобы удостовериться, в каком роде к нему следует правильно обращаться? Да только некоторые личности оказались на редкость непробиваемыми для доводов. Смерть откровенно веселился, глядя на меня, а покинувший хозяина Ринго ехидно похрюкивал, сидя у него на плече. Вот она! Мужская солидарность. Ну и черт с ними! Впрочем, черт и правда с ними… только в ангельском обличье.

Странная все-таки боевая трансформация у Хранителей. Для меня было бы понятней что-то большое, страшное, с накачанными мышцами, огромными когтями, клыками и прочими воинственными атрибутами. Эдакая биологическая машина-убийца, от одного вида которой противник готов капитулировать. А тут… красивый мужчина с белоснежными крыльями за спиной. Н-да… Ночная ипостась, по моему скромному разумению, больше тянула на боевую трансформацию. Во всяком случае, внешне. Хотя сам четэри со мной не согласился. Сказал, что сила и внешность далеко не всегда одно и то же. К тому же на заданиях дело до драки доходит крайне редко, чаще проблемы устраняются тихо и без свидетелей. Зато когда жертвами пространственно-временного сдвига оказываются случайные переселенцы, облик ангела очень неплохо срабатывает для того, чтобы расположить их к себе и втереться в доверие, а потом благополучно вернуть в родные пенаты, слегка подправив память с помощью гипнотического воздействия.

Покивав, я представила себе всю компанию встреченных мной сегодня монстров радостно бегающей за несчастным попаданцем с криками типа: «Не бойся нас! Мы хотим тебя спасти!» Ага-ага… и спасти, и душу отвести, и голод утолить, и вообще… А учитывая языковые барьеры, картинка приобретала все новые штрихи. Куда приятней общаться с красивым молодым человеком, пусть и крылатым. Уж не знаю, упоминались ли ангелы в легендах других миров, но, учитывая тот факт, что Смерть сейчас пребывал в ангельском обличье, наверняка. Хотела бы я посмотреть на него в деле. А может, и не хотела бы. Ведь трансформация не зря называлась боевой. Я же человек мирный… пацифист, можно сказать. Так что обойдусь как-нибудь без демонстраций. Тем более что вопросов помимо этого тьма, а ответов… раз, два – и обчелся. Эх, вопросы… и кому их только задавать? Разве что себе любимой. С моей буйной фантазией и ответы подходящие придумаются.

Четвертый Хранитель, как это ни печально, побыл с нами еще немного и изволил откланяться. Труба зовет и все такое. У него, как выяснилось, еще осталась незавершенная работа, так что находиться в моем обществе дольше он, увы, не мог. Зато торжественно пообещал вернуться, как только закончит текущие дела. А пока попросил меня присмотреть за большеухим зверьком и за его постепенно меняющим облик хозяином, трогать которого категорически запретил. Даже если очень захочется попинать его ногами или проредить шерсть на теле.

Кстати, о шерсти. Ни подстричь ее, ни тем паче повыдергивать у меня бы и без его предупреждения не получилось. Так как в один прекрасный момент она просто… вспыхнула ярким пламенем и исчезла, уступив место обычной черной одежде с серебристым узором. Даже обидно. С развлечением под названием «обнаженка» (не моя!), похоже, вышел облом. Ну и фиг с ним. Чем полюбоваться и без этого было. Подверженный преобразованиям мужчина после вспышки выглядел почти как человек. Рост, фигура, лицо – все напоминало прежнего Арацельса, но длинные когти и звериная хищность в чертах его лица пока еще присутствовали. Он спал, а изменения шли своим чередом.

Несмотря на то что за нашу безопасность четэри волновался, тащить меня с собой он не рискнул. К тому же кому-то следовало остаться с Арацельсом. То ли для охраны, то ли в качестве наблюдателя, я толком не поняла. С меня все равно никакого прока ни в первом, ни во втором варианте не было. Зато имелись подозрения насчет того, что Смерть таким образом решил устроить нам свидание без свидетелей. Он же, как обычно, отшутился, напомнив о моем горячем желании отыграться. Вот, мол, возможность будет. Как только блондин очнется, вперед и с песней на баррикады… то есть отыгрываться. Ну или просто поговорить по душам. Тоже вариант. Ага… оптимист рога… хотя нет, сейчас только крылатый!

Так я и осталась одна. Почти одна. «Спящего красавца» и Ринго в расчет не беру. Потому что первый все еще был в отключке, а второй после ухода четэри сделал несколько почетных кругов вокруг огромных валунов, парочка из которых превышала человеческий рост, и тоже отправился в объятия Морфея. Запрыгнув на один из камней-гигантов с плоским верхом, малыш свернулся клубком, поджал лапки и тут же отрубился, бросив меня на растерзание собственным думам.

Сколько прошло времени, не знаю. Часы я не ношу, а символ Карнаэла на запястье побелел на треть со стороны, противоположной той, которая в каэре была светлой. Что ж, отсчет условной ночи шел своим ходом. Глядишь, мы тут ее всю и пересидим. Было бы неплохо, если бы не проклятая погода. «Мороз и солнце – день чудес-с-сный»… ну, может, и не мороз, да только от этого не легче, ибо все равно холодно! В отсутствие нежных рук ангела и его теплых крыльев я чувствовала себя не очень-то комфортно. А что делать? Улетела моя синеглазая «грелка» разбираться со своими делами, отвела в наиболее защищенное от ветра место и… бай-бай, птичка.

Ринго негромко всхрапнул, дернул свисающей с камня лапкой, царапнул коготками о его твердую поверхность и, издав какой-то свистящий звук, продолжил спать. Везет же ему, маленький, компактный и в меховой шубке. Дрыхнет себе в тепле и ухом не ведет, разве что иногда им потряхивает, но это нервное. Все мы тут… слегка на взводе. А я еще и на холоде. Стою, подпираю спиной высоченный валун и размышляю о смысле жизни. О смысле жизни Хранителей равновесия, а точнее, об их странных законах, Дарах, обликах и прочем. За то короткое время, которое Смерть уделил мне перед уходом, я успела задать ему множество вопросов и даже получила ответы… примерно на десятую часть из них. И то прогресс! Так что мне было над чем подумать, оставшись в одиночестве на просторах четвертого мира. Мира четэри. Преисподняя… забавно, но он действительно так назывался. Так что мысль о прототипах для общеизвестного понятия «черт» занимала меня все больше. Особенно после того, как собеседник сообщил о преобладающих цветах кожи у его бывших соотечественников. Красный, черный и серый.

Успокаивал тот факт, что местные жители, как сказал Смерть, в дневное время на поверхность выходили только при крайней необходимости и в капитальной упаковке (почему-то представились водолазные костюмы с темным стеклом для глаз), так как лучи местного светила для них очень вредны. А учитывая то, что я оказалась на достаточном удалении от жилых поселений, мне ничто не угрожало… практически. Вот это самое «практически» особенно беспокоило, но выбирать было не из чего. В Карнаэл Четвертый Хранитель мог вернуться, только уладив проблемы со сдвижкой миров, а на Арацельса до его пробуждения рассчитывать смысла не было. Насколько я поняла со слов своего крылатого собеседника, у них даже в человеческом обличье отличная регенерация и очень выносливые тела, но есть несколько уязвимых мест, одним из которых как раз и является шея, точнее, не шея, а определенные точки на ней. Так что бил мой огненный монстр не наобум, а очень даже прицельно. С надеждой на стопроцентный результат, можно сказать. Мазохист-переросток! Пусть только проснется. И скажу я ему… скажу… а что, собственно, говорить? А, ладно… По обстоятельствам. Пришел бы только в себя побыстрее, а то у меня от переохлаждения скоро язык ворочаться перестанет. Вот тогда и побеседуем. С помощью жестов. Хотя за исправную работу остальных частей тела при таком раскладе я тоже не поручусь.

Ринго снова всхрапнул и нервно дернулся. Кошмары, что ли, ему снятся? Неудивительно. Я осторожно погладила малыша по ушастой голове, он замурлыкал. Тоже мне… не котенок, не лягушка, а неведома зверушка. Чем-то на лемура смахивает, чем-то на белку. А если честно, то ни на кого конкретно не похож, сама индивидуальность. Для меня, естественно. Я же не знакома с фауной пятого мира. Смерть рассказал, что его именно оттуда принес Фабиан – муж Мэл. Вернее, принес он не Ринго, а три больших серых яйца в подарок мальчишке, взятому Эрой на замену пропавшему без вести Райсу.

Первый Хранитель, прослуживший Равновесию больше двухсот условных лет, однажды просто не вернулся из отпуска. А это означало неминуемую гибель, так как разрыв с Карнаэлом на время, превышающее длительность двух суток, невозможен. По своему желанию Хранитель остался в одном из семи миров или так сложились обстоятельства – никто не знал. Потери были и до него, но редко и в основном на трудных заданиях. Погибли всего двое и им очень быстро нашли замену. А вот Райс словно в воду канул. Месячные поиски не принесли результатов, и в конечном итоге Эра, пользуясь правом Избирающей, отправилась на охоту за очередным Одиноким Сердцем, которое в тот момент находилось на волоске от гибели. Таков закон. Другие люди и нелюди на должность Хранителя не подходили. Вопреки своим обычным правилам, на этот раз взбалмошный Дух заключил договор с ребенком. До Обряда посвящения ему было расти и расти, но за обучение мальчишки взялись сразу и все. Однако пацан есть пацан, и в перерывах между тренировками, лекциями и практическими занятиями по магии и разным видам оружия учителя и товарищи иногда вспоминали, кто перед ними, и пытались порадовать парня всякими мелочами. Вот Фабиан и принес ему… ужин для гурманов со своей родины. Кто же знал, что среди двух несформированных яиц, которые обычно и употреблялись в пищу людьми, затесалось одно… живое. Так появился на свет Ринго – разумное существо из семейства моракоков. Кто такие эти мо-как-то-там, я, увы, не поняла. Зато узнала немного больше не только о происхождении пучеглазого ушастика, но и о жизни Арацельса. Ребенком, значит, забрали… на волоске от гибели находился… Теперь понятно, о чем именно были те стихи в его тетради.