Текст книги "Красавица и ее чудовище"

Глава 12

Сверкнув на прощанье алым, портал быстро погас, превратившись в обычный проем, обрамленный металлическими каркасами, на одном из которых висела панель управления. Темные ворота посреди ночного пейзажа, одинокие и безжизненные… Они сработали в последний раз, выполнив свое предназначение. Никто, кроме трех Харонов, затеявших Аваргалу, не сможет больше активировать их, да и сами четэри не станут возвращаться на место запретного ритуала. А значит, эта магическая конструкция так и останется молчаливым памятником тому, что тут когда-то произошло. Зарастет, покроется грязью, но будет стоять инородным пятном на нетронутом цивилизацией ландшафте. Останется бельмом на глазу Срединного мира. Монументом отчаяния для тех, кого затронули эти события. А может быть, и наоборот – символом их воскресшей из пепла надежды.

Ведь так призывно горели огни на черном фоне погруженного во тьму пейзажа. Далеко… Не разобрать, что происходило там, на освещенной площадке, и тем не менее она все еще была цела. Не так уж и мало для того, чтобы снова обрести надежду.

Смерть не без усилий остановил рванувшегося вперед Арацельса, схватил его за локоть и чуть заслонил своим плечом путь.

– Что еще? – недовольно спросил тот.

– Прежде чем пойдем туда, – проговорил белокрылый, глядя на друга, – хочу сказать тебе…

– Ну? – всматриваясь в светлое пятно среди темного пейзажа, поторопил Первый Хранитель.

Кама, перекинув через плечо кровницу, молча прошествовал мимо них и скрылся во мраке ночи, став неотъемлемой частью своей родной стихии. Черное на черном – был и нет. Арацельс нервно дернул бровью и уставился на четэри с таким видом, что тот мгновенно перестал собираться с мыслями и заговорил:

– Ты ведь понимаешь, что Катя скорей всего мертва?

– И? – стиснув зубы, осведомился блондин.

– Ты совсем не знал ее, да и свадьбу вам навязали.

– К чему ты клонишь?

– Ну… есть и другие девушки…

– Отстань! Ты задерживаешь нас обоих. – Красно-желтые глаза недобро свернули. – Арэ у меня одна. Другой уже не будет.

– Это я и боялся услышать, – вздохнул его друг. – Может, тебе не стоит туда идти? А? Мы все проверим, а потом…

– Пусти, С-с-смерть, – зашипел блондин, вырывая руку из крепкой хватки чужих пальцев. – Я уже давно не ребенок, не стоит беспокоиться за мое психическое здоровье, – бросил он на ходу.

– После сцены в Харон-сэ я бы так не сказал, – пробурчал Четвертый Хранитель, следуя по пятам за своим спутником. – Твоя вторая сущность…

– У меня одна сущ-щ-щность, – перебил тот, не оборачиваясь. – Пора запомнить.

– Я имел в виду то, что ты не всегда контролируешь себя.

– Ошибаеш-ш-шься.

– Хочешь сказать, что зверское выражение лица, с которым ты пытал Харона, – это контроль?

– А какое выражение ты хотел увидеть в тот момент? – Арацельс от удивления даже обернулся.

– Но это так на тебя не похоже! – поравнявшись с ним, заявил крылатый, на что друг только плечами пожал, перепрыгивая узкую змейку ручейка, из черной глади которого опрометчиво выскочил огненный обитатель, но тут же скрылся на дне, почуяв близость чужаков.

Камни шуршали под их ногами, шелестела растревоженная ветром листва, где-то вдалеке заунывно кричала ночная птица. А они спешили к своей цели, ускоряя шаг. Быстрое движение вверх, длинный прыжок – и гора камней осталась позади. Недовольный треск витых зарослей кустарника, испуганно блеснувшие зеленые глаза потревоженного зверька – и вот совсем близко замаячила чернокрылая спина идущего впереди Камы. А дальше, метрах в трехстах от них, лежала освещенная магическими огнями площадка. Уже были отчетливо видны верхушки столбов, но участки разноуровневой растительности, хаотически разбросанные по округе, мешали разглядеть, что происходит ниже. Чем ближе подходили Хранители к нужному месту, тем больше препятствий встречалось на их пути, будто сама природа стремилась скрыть от посторонних глаз последствия Аваргалы.

Смерть что-то говорил, но Арацельс уже не слушал его. Сделав еще несколько быстрых шагов рядом с крылатым спутником, он ни с того ни с сего перешел на стремительный бег. Четэри тоже прибавил скорости, но догнать рванувшего сломя голову друга так сразу не смог. Даже способность передвигаться по воздуху не компенсировала расстояния, резко увеличившегося между ними. Смазанной тенью блондин пронесся мимо Камы, перепрыгивая на бегу через заросли и камни. Полметра, метр… не преграда!

Он заметил Катерину, как только под его натиском расступилась стена кустов. «Жива!» Мысль сладким нектаром затопила сердце, заставила его екнуть. Облегчение, радость и непонятно откуда взявшаяся нежность нахлынули пьянящей волной, мешая трезво соображать. Он смотрел на девушку и ничего не видел вокруг. Только гибкий женский стан в ритуальном наряде, бледный овал лица, выбившиеся из высокой прически кудри и длинные ленты, лежавшие на обнаженных плечах. Такая красивая, хоть непривычно холодная в этих белых одеждах, и в то же время родная, близкая… живая. И на душе было так хорошо и радостно, что хотелось глупо улыбаться, а в голове не рождалось ни одной нормальной мысли. И только крутилось, как заезженная пластинка, бесконечное: «Жива, жива, его Арэ жива…»

Секунды шального счастья прошли тут же, когда мужчина обнаружил рядом с девушкой нечто довольно специфическое. Огромная зверюга оплела ее бедра своими лапами-щупальцами, положила трехглазую морду ей на плечо. В голове Первого Хранителя, словно сигнальная лампочка, высветилось единственное стремление – убить тварь, чтобы освободить пленницу. Последнюю сотню метров он пролетел на такой скорости, что даже Смерть, решивший сократить расстояние с помощью крыльев, тихо присвистнул сзади, поражаясь новым возможностям своего старого друга. Ринго, вцепившийся всеми коготками в его плечо, согласно крякнул и стал с интересом наблюдать за хозяином.

Резкое торможение закончилось коротким скольжением по земле. Арацельс остановился, как только понял, что врага не чешут ласково за ушком и не трутся щекой о его довольную физиономию. На девичьем лице не было маски вселенского ужаса, скорее уж легкая озабоченность, смешанная с усталостью. Да и мягкая полуулыбка на Катиных губах плохо вписывалась в представлявшуюся ему картину. Девушке ничего не угрожало. Теперь это было очевидно. Среагировав на его громкое появление, она подняла голову и, радостно улыбнувшись, сказала:

– Ну наконец-то! – Серо-голубое животное зарычало, но тут же получило легкий щелчок по влажному носу и тихое предупреждение: – Это друг, Боргоф, мой друг, – а потом, обратившись к Арацельсу, Катерина добавила: – Ты чуть не опоздал, вампирчик.

Чуть? Мужчина осмотрелся. Его взгляд скользнул по каменным бордюрам, по мрачному орнаменту на основаниях столбов, задержался на мертвом теле рыжеволосой красавицы, затем вновь вернулся к сидящей на ритуальной плите парочке. И после всего этого она говорит… чуть?

Катя смотрела на него, он на нее, и оба не двигались с места. Глаза Боргофа, пытавшегося не выпустить их из поля зрения, начали разъезжаться в разные стороны, а тот, который располагался на лбу, почему-то закатился вверх. Вероятно, высматривал исчезнувшее вслед за хозяином облако.

Арацельс, разрываемый противоречивыми чувствами, молчал. Девушка тоже не делала новых попыток завязать разговор, она просто сидела на краю плиты и непринужденно болтала своими стройными ножками, будто бы и вовсе не замечая, что длинный подол платья съехал в сторону, обнажив одну ногу до середины бедра. Одна рука теребила звериное ухо, вторая не спеша перебирала серебристые лайры, а на лице застыло выражение сдержанного ожидания. Казалось, она вот-вот спросит что-нибудь типа: «Ну и?» А он… Он просто не сможет ничего ответить. Потому что в голове вместо привычного расчета полный бардак, и еще эта ее нога отвлекает внимание. И ленты, струящиеся по обнаженной коже плеча и груди… Демонова девка! Чего она ждет? Извинений? Он чуть с ума не сошел, когда связь оборвалась во второй раз, а она… цветет и пахнет в компании какой-то иномирной твари. Заветный Дар больше неактивен, и ее, похоже, это совершенно не волнует. Так почему же данный вопрос задевает его?

Былую радость, не говоря уже о внезапном наплыве нежности, сменило колкое раздражение. Мысли, отрезвленные последними событиями, перестали походить на блаженную чушь, порожденную глупой эйфорией. Жива – и жива. Слава Равновесию и большое почтение тому демону, который оставил эту занозу гулять по земле, избавив ее жениха от бесконечных угрызений совести.

Раздался шелест покрытых перьями крыльев. Плавно приземлившийся рядом четэри задумчиво покачал головой, оценив хмурое выражение лица своего друга. Он демонстративно закатил глаза и, молча пройдя мимо, почти приблизился к Кате, а с другой стороны освещенные границы площадки переступил Кама.

Арацельс по-прежнему стоял словно вкопанный, наблюдая за Смертью и Арэ, которая в очередной раз заткнула свою ручную зверюгу короткой фразой и лаской. Грозное рычание сменилось чем-то наподобие хриплого мурлыканья, а из клыкастой пасти вырвалось приветливое: «Ур-р-рагур-р-р». Однако Ринго это не очень успокоило, и он, издав короткий писк, спрятался от греха подальше где-то между сложенных крыльев четэри. Четвертый Хранитель подал девушке руку, она с улыбкой приняла ее и встала, оправив наконец юбку. Боргоф (или как там звали этого монстра?) внимательно проследил за действиями своей «подруги», после чего скосил глаза на гостя. Тот спросил какую-то банальщину из разряда: «Как самочувствие, малышка? Что здесь произошло?» – на что Катя ответила вполне обыденным тоном:

– Нормальное самочувствие, вроде. Правда, пока вас дожидалась, замуж вышла за Высшего демона. Но это мелочи.

«Мелочи»… эхом отдалось в голове мрачного блондина. Смысл ее слов из-за абсурдности озвученного дошел до него не сразу. Спутники Аваргалы погибали, исчезали без следа, но никогда не становились женами Вызываемого. Тем не менее он чувствовал эмоции девушки и прекрасно понимал, что та не лжет. Вот она – причина разорванной связи! И где же облегчение от полученной разгадки?

Закипевшая ярость поднялась так внезапно, что он не успел вовремя охладить ее доводами разума. Глаза полыхнули бешеным золотом, слегка удлинившиеся когти впились в ладони, кулаки инстинктивно сжались, а побледневшая кожа на короткое мгновение покрылась темной сетью. Этого мгновения оказалось достаточно, чтобы огненная волна ударила во все стороны от создателя. Она покрыла оранжевым ковром ярко освещенную площадку, поймала в свой жаркий плен и широкую спину четэри, заслонившего удивленную Катю, и испуганно подпрыгнувшего Боргофа, в выпученных глазах которого отразилось почти детское недоумение.

«Может, Смерть был прав, говоря насчет отсутствия контроля? – мелькнула в голове тоскливая мысль и сгорела в океане постепенно утихающего гнева. В голове финальной вспышкой пронеслось: – Проклятье! Из-за этой женщ-щ-щины я скоро превращусь в законченного психа».

Все случилось так быстро, что я не сразу врубилась в суть происходящего. Хмурые глаза Арацельса внезапно полыхнули бешенством, еще мгновение – и его темная фигура вспыхнула как свеча, утонув в красно-оранжевом ореоле, а секунду спустя вся эта «пламенная красота» рванула на нас. Потом был резкий толчок, белая стена одежд перед носом и крепкая хватка мужских рук, поднявших меня над землей. Еще кто-то (подозреваю, что Ринго) пробежал по моей макушке, использовав ее как трамплин. Нас обдало жаром, как горячим паром в бане, и тут же запахло чем-то паленым. Масса необычных ощущений за короткий промежуток времени! Я даже не видела, куда делась огненная волна. С лицом, прижатым к чужой груди, узреть что-либо трудно. Да и с пером в зубах не сразу выскажешься. А с передавленными ребрами, которые еще чуть-чуть – и жалобно захрустят, думать о чем-то другом, кроме скорейшего освобождения, сложно.

Когда все посторонние шумы наконец затихли, я постучала костяшками пальцев по плечу Смерти. Он тут же ослабил объятия и аккуратно поставил меня на твердую почву. Даже отряхнул. От чего? От перьев, стало быть… угу. Я выглядела, наверное, как после переполоха в курятнике. Вся такая белая и в прямом смысле слова пушистая. С ног до головы. Он ведь меня не только своим телом закрыл, а еще и крыльями обнял. Вот уж не предполагала, что при особо резких движениях (или это у него на нервной почве?) ангелы… э-э-э… линяют. В общем, не знаю, как правильно называется частичная потеря перьевого покрова у летающих людей. Промычав что-то типа «спасибо», я выплюнула-таки пушистую деталь его облика и отступила на шаг, чтобы осмотреться по сторонам. Напротив одного из столбов плавно приземлился Кама. Уж его-то внешность, в отличие от четэри, не изменилась радикально при боевой трансформации. На плече мужчины висел груз – замотанный в плащ человек. Исходя из размеров, это был либо ребенок, либо девушка, на худой конец – карлик. Меня, конечно, разбирало любопытство, кого эти ненормальные Хранители притащили с собой, но кидаться на брюнета с вопросами не стала, решила сначала разобраться в ситуации и кое-кого найти. Кое-кого, шустро проскакавшего по моей голове несколько секунд назад. Обнаружился искомый объект там, где его меньше всего ждали. И… лучше бы вовсе не обнаруживался.

Короткие мгновения всеобщего оцепенения сменились прозрением. Ринго, сидящий между острых ушей Боргофа и судорожно сжимающий их лапками, покосился вниз и столкнулся со взглядом трех ошалевших синих глаз. Секунда, вторая и… я мысленно поздравила свои перепонки с новой серией потрясений. И ладно бы визжал только пушистик – такое мы уже проходили, так нет же! Последовал незабываемый концерт на два голоса. Огромную тушу монстра трясло от ужаса, а у зверька, оседлавшего его башку, шерсть встала дыбом, хвост поднялся трубой, а раскрытую на полную катушку глотку как будто закрепили домкратом. Метнувшись к истошно вопящей парочке, я отодрала мелкого от ушей Боргофа и на автомате захлопнула последнему пасть, из которой помимо жутких звуков капала еще и не менее жуткая слюна. Не думайте, что у меня случился неожиданный приступ смелости, вовсе нет, просто выдерживать такие децибелы мой слух отказывался. Следующим на очереди по зажиманию рта был Ринго. С ним, само собой, повозиться пришлось дольше. Маленький-то он маленький, но до чего же верткий и царапающийся в перепуганном состоянии. Совсем как кошка. Только русская женщина, как известно, в горящую избу войдет, коня на скаку остановит и… некоторым мелким заразам пасть все-таки заткнет, перекрыв источник звуковой атаки.

Повисшая тишина упала на нас ватным покровом. На ее фоне как-то особенно отчетливо прозвучали полные возмущения слова Смерти:

– Цель, чтоб тебя… Ты мне перья опалил, придурок!

– Восстановятся, – ответил тот.

А в голосе ни капли раскаяния, вот ведь… гад белобрысый.

– Послушай, дорогой, – фальшиво-спокойным тоном начала я, вглядываясь в черты своего Хранителя. – До меня что-то не совсем дошло… Если у остальных внешние покровы восстановятся, значит, твой «пламенный привет» предназначался исключительно мне? Это как называется? Пришел, увидел… и добил? Ты зачем сюда явился-то? Жаркое из своей Арэ сделать, или…

– Тише, Катюша. – Белокрылый подошел ко мне и обнял одной рукой за талию. – Он просто…

– Моей Арэ? – перебил его Арацельс, медленным шагом подходя к нам. Морда – кирпичом, глаза – щели, полные злого золота, а голос… яд и тот послаще будет. Ну и чем я ему так насолила? А точнее, когда успела? Прибежал-то он сюда вполне нормальным, даже вроде как счастливым. Или это мне от собственной радости привиделось? – Ты ведь уже за другим замужем, женщ-щ-щина. А эта зверюга, – он кивнул в сторону Боргофа, съехавшего на противоположный край стола, – свадебный подарок, что ли?

Мы с «корзиночкой», еще не оправившейся от шока, переглянулись. Монстр вопросительно мигнул глазами и выдал осторожное «Ур-р-р-агур-р-р», я же только плечами передернула, крепче сжав в руках напрягшегося Ринго. Что же это получается: Арацельса так взбесило мое замужество? Вот дура я, дура, надо было думать, о чем говорю, а главное, кому. С неуравновешенными беловолосыми маньяками стоит особенно тщательно следить за своей речью. Сделав такой важный вывод, я тут же брякнула первое, что попало на язык:

– Нет, это мой приемный сын, знакомься – Боргоф.

М-да… горбатого могила исправит. А меня в нее точно скоро уложат. Если не живьем зажарят, то закопают в снегу… за длинный язык и идиотские фразы, бросаемые в неподходящие моменты. Но до чего ж все-таки обидно, а?!

– Ты…

– А ты, Арацельс? – взвилась я, плюнув на все доводы разума, намекавшего мне на то, чтобы вела себя поосторожней. – Ты хоть думаешь, что творишь? Я ведь ждала тебя тут, как последняя дура, минуты считала, надеялась. А ты даже «здравствуй» не сказал. Чем недоволен?

Смерть предостерегающе сжал мою талию, напряженно посматривая то на меня, то на приближающегося друга.

– Тем, что у тебя мозгов с-с-совсем нет, – поджав губы, ответил блондин. – Пока я ищу способ, как освободить тебя от одного чудовища, ты находишь себе другое. Замуж за демона… О чем ты думала, идиотка?!

– О том, как сильно не хочется умирать, – сказала я, подчиняясь движению четэри, который ненавязчиво так переместил меня подальше от подошедшего собеседника. – Пусть идиотка. Зато живая. Или ты предпочел бы найти вместо меня умную фарфоровую куклу типа той рыжей, которая мирно покоится у столба? Безумный секс, минутный оргазм и предсмертная агония в придачу…

– Секс-с-с? – зашипел этот аспид с внешностью Первого Хранителя.

Черт, я опять что-то не то сморозила? Такое чувство, что ему каждое мое слово, как красная тряпка для быка. Вроде вменяемый мужик был, а тут… Подменили его, что ли, по дороге? Или просто стресс сказывается?

– У Лу странные методы убийства, – благоразумно спрятавшись за крылатого, проговорила я.

– Убийства… – эхом повторил Арацельс, и все недовольство вмиг исчезло с его лица. Остался лишь отпечаток усталости на фоне холодной отстраненности. Будто он замкнулся в себе, закрылся от посторонних взглядов, надев привычную маску спокойствия. И мне почему-то в тот момент стало жаль, что это произошло. Эмоции… пусть негативные и даже порой опасные, они были живые, а сейчас, кто знает, что в его голове за мысли? Ни черта в этих красно-желтых глазах не разобрать.

– Он тебя вынудил? – спросил блондин.

– Ну не то чтобы… Просто предложил пройти обряд, а по его завершении сообщил, что мы женаты, – без особого энтузиазма пояснила я и поспешно добавила, так… на всякий случай: – У Лу какие-то счеты с Эрой, а у меня на руке символ был. И…

– Я. Его. Убью, – тихо, но внятно процедил собеседник.

Ну приплыли… У меня аж дыхание перехватило от такого заявления. И ведь у этого чокнутого упрямца хватит дури полезть в драку с Высшим на территории последнего. Сюда даже ветер не проникал, да и Боргоф продолжал спокойно восседать на каменной плите, наблюдая за нами. А значит, площадка по-прежнему находилась во власти Лу, несмотря на его временное отсутствие.

– Не надо никого убивать, – сказала я, стараясь скрыть беспокойство за внешней рассудительностью. – Он, между прочим, подарил мне жизнь, хотя по законам этого проклятого ритуала имел полное право прикончить.

– Защищ-щ-щаешь его? – Губы мужчины скривились в неприятной улыбке.

– Отнюдь. Просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

– Какая забота, – насмешливо протянул он.

– Катя права, Арацельс, хватит уже с ума сходить. Она жива, здорова, что тебе еще надо? – поддержал меня четэри, по-прежнему стоя между нами, видимо, чтобы не разодрались ненароком. Хотя, судя по изменившемуся настроению блондина, до такой экспрессии дело не должно было дойти. По крайней мере, со мной. – А разбираться можно и за пределами зоны Аваргалы, – будто читая мои мысли, добавил белокрылый.

– Нельзя. – Мы все, не сговариваясь, повернулись на звук нового голоса. Незаметно подошедший Кама зажег на ладони небольшой оранжевый шар и бросил его вперед. Долетев до выложенной камнями черты, снаряд расплющился о невидимую стену и погас. – Я почувствовал преграду, когда поднялся в воздух. Очень мощная чужеродная магия, никогда не видел подобного плетения, – задумчиво проговорил Хранитель и спокойно добавил: – Мы в ловушке.

От этой новости мне стало не по себе. Выходит, я послужила приманкой для того, чтобы поймать их? Или это у Лу такой своеобразный способ задерживать гостей до его прихода? Только бы он не решил досадить Эре, перебив ее Хранителей!

– Хм… – Смерть задумчиво осмотрелся. – Странно, что мы ничего не заметили, когда пришли сюда. Любая магия имеет свой отпечаток. И чтобы Хранители Равновесия не смогли его уловить… – Прищурившись, он окинул вопросительным взглядом своих друзей, после чего позвал с собой Арацельса, и они оба отправились к тому месту, над которым только что разбился огненный шар.

Кама же, напротив, остался стоять. Несколько секунд он молча изучал носки своих сапог, после чего решился и присел рядом со мной, не обращая внимания на шипение Боргофа. Я попыталась успокоить монстра, но тот, продолжая брызгать слюной, попятился назад и демонстративно слез с плиты, чем сильно меня удивил. Ведь все это время он так и не удосужился ее покинуть, а здесь на тебе! Сам свалил. Видать, сильно чернокрылый его напрягал или ему просто надоело изображать из себя «пирожное»? Соскользнув с каменной поверхности, многолапое чудище, то и дело поворачивая голову и поглядывая на нас, уныло поплелось к трупу девушки. Интересно, зачем? Надеюсь, сообщая, что Боргоф любит сладкое, Лу не подразумевал переносный смысл этого слова?

– Извини, что впутал тебя во все это, Катя. Я виноват, – сказал Кама и снова замолчал, разглядывая что-то под ногами.

– Знаешь, я бы сказала, что извинения приняты. Но в свете последних событий у меня прогрессирует желание подбить тебе заново уже заживший глаз, – нарушила я повисшую паузу, машинально поглаживая довольно урчащего Ринго, пригревшегося у меня на руках.

– Имеешь право, – вздохнув, пробормотал Кама. – Просто… ты мне, правда, понравилась…

– И?.. – Я приподняла брови, ожидая продолжения.

– Многое отдал бы, чтобы изменить начало нашего знакомства, – по-прежнему не глядя на меня, тихо ответил парень.

Вот как! Интересно, что именно он имеет в виду под «началом знакомства»? Бессовестное похищение или неудачную попытку всучить мне свой Заветный Дар?

Почему-то жутко захотелось съязвить, задать вопрос о том создании, которое мирно посапывало у него на плече, уткнувшись носом в мягкий пух крыльев. Из-под капюшона торчали серебристые волосы и край щеки, а тонкая девичья (теперь я была в этом уверена!) рука свисала вдоль мужской спины. Меня так и подмывало сказать, что, мол, недолго мучился ты, милый, со мной не получилось, нашел себе новую невесту, да? Но я не успела.

– Изображать раскаяние будешь, когда мы отсюда выберемся, Третий, – не очень-то добрым тоном произнес Арацельс, возвращаясь к нам.

Да уж-ж-ж, настроение блондина все так же оставляло желать лучшего. Но теперь он хотя бы не меня, а своего товарища прожигал раздраженным взглядом, чему я без зазрения совести порадовалась. Внешние покровы Камы куда устойчивей, чем моя бедная шкурка. Да и… поделом ему.

– Я попробовал открыть путь в зал Перехода, – сообщил четэри, поравнявшись с другом. – Бесполезно. Пробить поле, окутавшее зону Авагралы, тоже вряд ли получится. Остается только ждать, когда демон нанесет нам визит. Мы пока живы, никаких разрушительных чар я здесь не наблюдаю, оставленный Высшим зверь агрессии тоже не проявляет, значит, встреча непременно состоится. А там уж видно будет.

– Так ты выяснил, почему мы не почувствовали чужую магию? – спросил брюнет, стараясь не смотреть на стоящего напротив Арацельса.

– Вероятнее всего, ловушка была активирована после нашего прихода, – пожал плечами собеседник. – Кто-то из присутствующих здесь запустил механизм, и капкан захлопнулся.

– Это кто же? – осторожно поинтересовалась я, мысленно подавляя нехорошие предчувствия.

– Не волнуйся. – Ангельская улыбка была мне ответом. – Не ты.

У меня отлегло от сердца. Не хватало, чтобы мою личность еще и таким образом использовал один наглый демон со своими непонятными планами. Вполне достаточно и роли приманки.

– А кто? Не покойница же захлопнула дверцу магической «клетки»! Или это… – Взгляд непроизвольно приклеился к огромной серо-голубой туше, рассевшейся возле тела рыжей.

Боргоф, заметив повышенное внимание к своей персоне, вильнул хвостом и невинно похлопал глазами. Куда только делась былая агрессивность? Не огромный зверь, а благовоспитанная комнатная болонка, заметно увеличенная в размере и не менее заметно видоизмененная. С-с-с-собака!

– Ну да. Больше некому, – покачал головой белокрылый. – А зачем, ты думала, его здесь оставили? Тебя охранять? – Я благоразумно промолчала о том, что так в общем-то и считала. – Он просто дождался нас и активировал защитный купол. Хороший пес.

– И очень исполнительный, – криво усмехнулся Первый Хранитель, затем посмотрел на меня и сказал: – Поведай нам, женщина, что тут случилось? Будь так любезна. Пока ждем визита твоего с-с-супруга… – При этих словах на его лице отразилась почти болезненная гримаса, но уже в следующий миг она сменилась усталым выражением.

– Да, Кать, расскажи, – подтвердил просьбу Смерть. – Что за обряд провел с тобой демон? Как я заметил, на твоем запястье теперь другой знак, это его личный символ? Рассказывай давай, и желательно в подробностях. Может, придумаем что-нибудь по ходу повествования.

– Подвинься, – сказал Арацельс Каме и, когда тот нехотя выполнил его просьбу, опустился рядом со мной на край плиты.

– Мы ждем, мышка, – проговорил он, дохнув на меня холодом, и посмотрел так, что я и правда почувствовала себя беззащитным серым зверьком, загнанным в угол сердитым котом. Захотелось срочно отодвинуться, но этот самый «кот» положил свою когтистую (о-о… чего я еще не знаю о собственном женихе?) лапу мне на плечо, слегка приобняв при этом. Дескать, мол, сиди и не рыпайся, дорогая.

– Незабываемую историю со всеми деталями? – Спина моя напряглась, а глаза недовольно сузились. – Да пожалуйста!

Ну… я и рассказала. С акцентами на всем самом мерзком в моем понимании. И про столбы, и про обряд, и про вырывание глаз с отрубанием рук. А потом про то, что вытворял юный с виду демон с рыжей девицей и как он вырубил черноволосую, которую называл одаренной. Ну и про нашу с ним беседу тоже, выделив при этом такие моменты, как истинная сущность Хозяйки Карнаэла, ее туманные взаимоотношения с Лу. Рассказала я и о моей предполагаемой роли в мелкой пакости, приготовленной для Эры. Надеюсь, что в мелкой. А то в крупные неприятности с демоническим уклоном влезать не хотелось. Хотя… я уже в них по самое горло, так чего страдать-то? Как ни странно, Хранителей информация об их эксцентричной «мамаше» удивила. Вот уж не думала, что за столько лет службы они так и не просекли, с кем живут под одной крышей. Дух, сверхъестественное существо… угу. Особо хитрая и изворотливая демоница без лица. Впрочем, сути это не меняло. Как бы Эра ни называлась, она следила за Равновесием миров, что, собственно, и требовалось от Хозяйки Карнаэла. Ну по крайней мере я так поняла ситуацию. Остальные вроде бы тоже несильно разошлись со мной во мнении.

Потом пришлось отвечать на вопросы по свадебному обряду, демонстрировать синего «краба» на руке и пояснять Арацельсу, почему я не смогла правильно выговорить длинные реплики ритуала удочерения. Почему-почему, потому что язык на них сломать можно! Собственнические инстинкты Первого Хранителя откровенно зашкаливали, просвечивая через тщательно возводимую им стену отчуждения. Если его поведение не объясняется банальной ревностью, то я теряюсь в догадках, чем это вообще можно объяснить? То холодный и сдержанный, как кусок льда, то злой и неуравновешенный, как взбесившееся пламя. Каким бы тяжелым ни был пережитый им стресс, бурно реагировал он исключительно на мои слова. Что, собственно, и показала финальная часть моего рассказа.

Ну а что я такого особенного сказала? Сами ведь просили изложить в подробностях. Я и процитировала заявление Лу о том, что наша с ним свадьба либо избавит Арацельса от необходимости на мне жениться, либо… сделает его моим вторым мужем. Рука мужчины, по-прежнему лежавшая на моем плече, напряглась, когти чуть удлинились, царапнули кожу, на скулах заиграли желваки, а в красных с золотистой окантовкой глазах вспыхнул огонь.

– Только через мой труп, – процедил он сквозь зубы, чем сильно меня огорчил.

Так как при всех неординарных способностях Хранителей я не была уверена в том, что демон, находящийся на своей территории, это их весовая категория. Поэтому данное блондином обещание вполне могло претендовать на скорое исполнение. Но возразить ему я не успела, меня опередил молчавший все это время Кама:

– Что именно тебя не устраивает, Арацельс? Второе место в брачном списке или возможность вообще вылететь из него?

Блондин повернул голову и смерил брюнета оценивающим взглядом, однако тот не потупился, как обычно. Лицо его выражало решимость, замешенную на досаде, что сулило «веселое» продолжение начатого разговора. Я даже оживилась, мысленно прикинув, дойдет дело до мордобоя или нет.

– Помолчал бы ты, умник, – выдержав паузу, проговорил Первый Хранитель.

– Отчего же? – картинно выгнул бровь его собеседник. – Разве это не то, о чем ты так мечтал? У тебя появился реальный шанс избавиться от неугодной Арэ. – Его голос сочился злой иронией, от которой никому не было смешно. Особенно мне. Как-то не очень приятно, когда тебя называют неугодной. И умом понимала, что так и есть, но… все равно обидно!

– Хватит вам, – попытался вмешаться Смерть, которого очередной диалог на повышенных тонах явно напрягал.

– Избавитьс-с-ся? – На четэри эти двое уже не реагировали. – И оставить эту дурочку демону на забаву?

– А тебе какая разница? – ядовито произнес чернокрылый, не сводя с блондина прищуренных глаз. – Это ее решение. Она выбрала другого, связь Заветного Дара оборвалась, и вас больше ничто не держит, кроме мелких формальностей. Тебе даже ничего не пришлось делать. Ну, разве что позволить ее похитить и доставить на Аваргалу…

– Хватит, говор-р-рю! – сердито рыкнул Смерть, начавший серьезно беспокоиться.

– Отойдем? – игнорируя его заявление, сказал мой «жених» и медленно поднялся. Никакой нервозности, никаких внешних метаморфоз… Это было само спокойствие с непробиваемой физиономией, на которой нехорошо горели двуцветные глаза.