Текст книги "Красавица и ее чудовище"

Глава 5

Он шел позади и сверлил взглядом ее спину. Злость, временно уснувшая с приходом Смерти, накатила новой волной и заставила гореть алыми искрами прищуренные глаза. Сначала она флиртовала с этим недотепой, Дар которого сама же и отвергла, а теперь начала мило любезничать с крылатым четэри, вышагивая с ним под ручку по коридору. Почему он должен заботиться о ней, когда она так себя ведет? Может, действительно стоит послушать Смерть и отказаться от попыток обойти закон? Кто она такая, чтобы рисковать своей жизнью ради ее безопасности? Обычная девчонка, которая не прочь построить глазки каждому встречному. Его девчонка… Так какого демона она улыбается им?

Арацельс стряхнул снег с непроизвольно похолодевших пальцев.

– Опять чары, – застегивая дубленку, недовольно пробурчал идущий рядом Кама. – Тебе надо поработать с контролем стихий.

– После того, как избавлюсь от этой, – слова прозвучали холодно, и температура вокруг заметно понизилась.

– Арацельс! – повернулся к нему самый старый Хранитель Равновесия и, насмешливо заломив черную бровь, ехидно спросил: – Никак ревнуешь?

– Кого? Ринго? – скривив губы в скучающей ухмылке, отозвался он.

Маленький предатель сидел на Катином плече и самозабвенно копался в ее спутанных кудрях, вероятно подыскивая место для очередного тайника. Что он там прятать собрался? «Траву», что ли?

Девушка, не придав значения их короткому диалогу, поежилась и с сожалением вспомнила об оставленных в каэре куртке и свитере.

– Холодно тут у вас что-то, – обняв себя за локти, сказала она. – А было тепло…

– Так попроси своего жениха перестать наводить чары, – усмехнулся четэри.

– Чары? – Девчонка удивленно посмотрела на него, скользнула взглядом по лицу, груди и остановилась наконец на руках, с которых медленно слетали неподвластные контролю снежинки.

Ну вот… сейчас она закатит ему истерику и обвинит в специальном замораживании воздуха. Или еще в чем-нибудь. Во всех смертных грехах, к примеру. И будет права… отчасти.

– Арацельс, не морозь Арэ, – укоризненно протянул Смерть, а она вдруг сказала:

– Красота-то какая. Я безумно люблю зиму! – и улыбнулась… ему.

Девушка выскочила из-за угла, едва не сбив меня с ног. Маленькая и изящная, будто фарфоровая кукла. Хрупкая, с ангельским лицом, огромными серо-голубыми глазами и пепельными от седины волосами. Увидев ее, Ринго как-то нервно пискнул и смылся с моего плеча, променяв полюбившееся место на более надежную спину хозяина. Застыв напротив меня, незнакомка проигнорировала удивленное: «Эсса, ты откуда здесь?» – сказанное четэри, и, ткнув в мою сторону тонким пальчиком, странно так захихикала, а потом, резко оборвав смех, радостно провозгласила:

– Привет!

– Привет, – эхом ответила я, сильнее сжав локоть спутника, и с некоторым облегчением заметила, что Арацельс с Камой подошли ближе к нам и встали на шаг позади.

От дивного создания за версту веяло безумием, а уж в непосредственной близости я просто задыхалась от испускаемых ею флюидов. Глаза девушки, такие красивые и чистые, казались стеклянными и… пустыми. Очень неоднозначное зрелище. Хотела бы я знать, кто она такая? Неужели одна из тех Арэ, о которых обмолвился Кама? Ну а кому еще шастать по Карнаэлу? На богиню она как-то не тянет, да и имя звучит иначе. Что ж, либо у ее супруга проблемы со вкусом, либо у его жены проблемы с душевным здоровьем, причем прогрессирующие в здешних стенах.

Немудрено, что мы не слышали ее шагов. Эти двое, что шли позади нас со Смертью, цапались не переставая, причем без видимой причины. Наверное, у них, или у кого-то из них, было плохое настроение. Не будем уточнять, у кого именно. Я в процессе нашего продолжительного путешествия по коридорам уже подумывала о том, чтобы начать играть в снежки, ну или в качестве развлечения слепить снежную бабу. А то жалко было бросать бесхозным тот шлейф из снега, который оставлял за собой блондин. А ведь сказал, что станет держать себя в руках. Как же! Что там у него в тетради было написано? То он огонь, то синий лед? Вот-вот… Дед Мороз со взрывоопасным темпераментом. Впрочем, мне такой необычный вид снегопада даже нравился. Все это выглядело… как бы сказать? Волшебно, что ли. Необычно, фантастично, сказочно. За такое представление можно было простить и постоянные перепалки шагающей позади парочки, и ироничные замечания Смерти, и даже пониженную температуру воздуха. Особенно теперь, когда после нескольких прозрачных и еще нескольких не очень прозрачных намеков Кама наконец догадался (невероятно!) одолжить мне свою дубленку. Сразу видно было: ухаживать за девушками он не привык. Зато с Арацельсом огрызался профессионально. Подозреваю, что в этом деле парень долго практиковался.

Я бы, конечно, кого-нибудь другого раздела, но что крылатый, что красноглазый – оба были в легких костюмах, под которыми, как подозреваю, находились обнаженные тела. Больно уж облегающе все это на них сидело. И как не околели в таких нарядах? Может, восприятие температур другое? Или тут все уже привычны к выходкам одного белокурого психа. Решив, что созерцание красивого мужского торса будет отвлекать мою отвыкшую от подобных зрелищ персону, а тонкая ткань их одежд не очень-то и согреет, я таки добилась от Камы сочувствия, смущения и… теплой меховой дубленки.

Молодец! С шестого раза понял, чего от него хотят. Смерть сообразил раньше, но молчал и, тихо ухмыляясь, наслаждался процессом «окучивания» недогадливого брюнета. А вот Арацельс… ну хоть посыпать наш путь (то есть путь за нами) снегом перестал, и на том спасибо. Но злился он сильно, судя по нехорошему блеску в алых глазах. Неужели то, что я назвала его блондином, так подействовало? Правду ведь сказала: белые с пепельным отливом волосы, графитного цвета ресницы… Блондин он и есть!

Симпатичная внешность, но чужая для меня и потому отталкивающая. Его хотелось разглядывать, даже потрогать и тут же убежать, спрятавшись под черным крылом соседа, большим и теплым, как плащ. Хищные черточки зрачков моего «жениха» едва заметно подрагивали, вновь заставляя вспоминать о вампирах, вопреки всем его уверениям в том, что он человек, только из другого мира. В свете факелов глаза смотрелись жутковато, поэтому я старалась держаться поближе к четэри, который, несмотря на рога, красную кожу и стрельчатый хвост, оказался классным дядькой. Забавным и общительным, а главное, спокойным как удав. Интересно, а удавы такого цвета бывают?

– Почему ты одна, Эсса? – незаметно заслонив меня от седой девицы, поинтересовался Смерть.

– Мм? – нехотя переведя взгляд с моей вытянувшейся физиономии на четэри, протянула девушка и сообщила доверительным шепотом: – Гуляю.

Последовавший за этим смех напоминал бы звон колокольчиков и, возможно, ласкал бы слух, не будь он таким… ненатуральным, что ли. У меня мороз по коже побежал от ее хохота. Качественный такой мороз, со скоростью распространения значительно большей, чем у того морозца, который возникал в результате температурных экспериментов Арацельса. Почему-то очень захотелось посмотреть на него, и, немного отступив за широкое плечо четэри, я покосилась на блондина. Поймав мой взгляд, он шагнул вперед и встал рядом. Ну а Кама остался позади. Что ж, в кольце вполне вменяемых мужчин очень даже неплохо. Еще бы спереди чем-нибудь заслониться от мадам «Ходячее безумие», и меня, возможно, перестало бы потряхивать при звуках ее «нежного» смеха.

– Ты бы… – начал Смерть, но его перебил женский голос, мгновенно заполнивший всю округу громким и, как мне показалось, недовольным криком.

– Эс-с-с-с-са! – донеслось из-за поворота. – Эс-са! – раздалось ближе. – Где тебя демоны носят, маленькая зараза! – прозвучало в нескольких метрах от нас, и на всеобщее обозрение выскочил очередной персонаж прекрасного пола.

«Маленькая зараза» при виде появившейся девушки обреченно вздохнула и дисциплинированно отошла от нас подальше.

Я неосознанно сжала предплечье крылатого Хранителя и только после этого обнаружила, что успела незаметно для себя вцепиться и в руку Арацельса. Судя по выражению его лица, он этого не заметил. Вот и славно, потому что разжимать пальцы я не собиралась. Если б у них такие хара́ктерные дамочки по коридорам не бегали, тогда другое дело.

– Мэл? – проговорил блондин, словно переняв словесную эстафету у замолчавшего четэри.

Ринго выглянул из-за хозяйского плеча, опасливо покосился на притихшую Эссу и, радостно взвизгнув, спрыгнул вниз. Повиливая длинным хвостом, как счастливый щенок, он подбежал ко второй девушке и забрался к ней на руки. Она улыбнулась, потормошила зверька по ушастой голове и, обведя нашу компанию прищуренным взглядом, заострила внимание на одолженной мне дубленке, в которой я, мягко говоря, тонула. Приподняв в удивлении тонкие брови, Мэл посмотрела поверх моей головы на брюнета и спросила:

– Кама?

М-да, что-то совсем односложные диалоги у народа получаются. Эсса, Мэл, Кама… приятно познакомиться. Теперь бы еще перестать всем изображать из себя скульптурную композицию, и, глядишь, лед тронется. То есть мы тронемся… в первоначальном направлении. А шли мы, насколько я помню, в храм Эры.

– Она моя… Ар-р-рэ! – проговорил Арацельс так, что я непроизвольно вздрогнула, едва не выпустив его руку.

Эм… зачем же рычать-то? Ну его я невеста, по воле случая и их глупых правил, что с того? Спокойней надо быть, спокойней. Потом, когда вся эта история закончится, непременно посоветую на прощанье пустырник с валерьяночкой перед сном принимать. От излишней нервозности помогает.

Взлетевшие вверх брови девушки с той же скоростью опустились вниз и съехались на переносице. Вот как, значит? Если Кама решил жениться, то эта красотка удивляется, а если Арацельс, то хмурится. Любопытно. А взгляд-то какой гневный, будто он ее с тремя малыми детьми бросил и ко мне сбежал. Или так и есть? Чего это мой дорогой «жених» потупил взор? Хорошо еще носком сапога пол ковырять не начал, гад белобрысый.

С каким-то смешанным чувством я уставилась на Мэл. Среднего роста, может, чуть выше меня. На пару сантиметров, не больше. Волосы черные, гладкие, длинные и неспутанные. Они тут что, издеваются все? Я же от зависти скоро скончаюсь. Надо все-таки уточнить будет, как и чем они за своими гривами ухаживают. По узкому лицу с довольно острыми чертами я дала бы девушке лет двадцать, а по кроваво-красным глазам с тонкими линиями зрачков сказала бы, что они с Арацельсом одной породы. Разве что брюнетка не сыпала от злости ледяными кристаллами, а просто сверлила яростным взором моего снежного мужчину. Моего? Хм… А почему бы и нет? До расторжения помолвки имею на него все права. Так что нечего всяким горластым дамочкам прожигать взглядом то, что я сама с удовольствием прожгу. Н-да, похоже, что пустырник с валерьяночкой мне тоже не помешают.

Вздохнув, я посмотрела на притихшего Ринго, который растерянно поглядывал то на Мэл, забывшую, что его нужно гладить, то на хозяина, впавшего в мрачную задумчивость, то на меня. Искрящее эмоциями молчание затягивалось. От Камы ждать поддержки смысла не имело, Смерть тоже что-то не спешил подавать голос, и я уже решила взять инициативу в свои руки (представиться хотя бы для разнообразия), как вдруг ожила седая. Подскочив на месте, она подалась в мою сторону, ускользнув от руки черноволосой спутницы, которой та попыталась ее перехватить. Длинные пальцы брюнетки поймали воздух и сжались в угрожающий кулак. Но с места она не сдвинулась. Очутившись рядом, Эсса прильнула ко мне и горячо зашептала:

– Новенькая, новенькая… ты только не бойся, новенькая. Они хорошие, тебе понравятся. Все. Все понравятся. Ты только…

Ее уже оттащили от меня Смерть с Арацельсом, а я все стояла на месте и тупо хлопала ресницами, пытаясь унять дрожь в похолодевших пальцах. Когда девушка кинулась, я, признаться, подумала, что она меня придушит. Когда же начала говорить, мне показалось, что Эсса о чем-то предупреждает. А потом… я увидела ее руки. Рукава скользнули вверх, обнажив тонкие запястья, на которых уродливым узором пролегли шрамы. Старые и совсем свежие… широкие рваные полосы едва зажившей плоти. И поверх этого кошмара на руке девушки красовался черно-белый символ.

Моргнув еще раз, я тряхнула головой, пытаясь отогнать застывшую перед глазами картину. Может, девчонка регулярно пытается перерезать вены, откуда мне знать, что на уме у сумасшедших?

– Мэл, ночь наступит через пару часов, – сказал четэри, удерживая извивающуюся в его руках Эссу, она то хихикала, то наигранно хныкала, а периодами даже ругалась. Очень неприлично, кстати, ругалась. – Почему вы бродите так далеко от каэр?

– Потому что нашей дурочке приспичило навестить мужа, – огрызнулась брюнетка, не забыв при этом стрельнуть глазами. Сначала на меня, а затем и в сторону моего «жениха». – А после этого поиграть со мной в прятки.

– Отведи ее в комнату и активируй защитную печать, – распорядился Смерть, протянув раскрытую ладонь Ринго, тот без возражений перебрался по ней на широкое плечо крылатого и с нескрываемым превосходством посмотрел сверху вниз на седую. Мужчина по-прежнему удерживал Эссу другой рукой, не позволяя вырваться. Устав брыкаться, девушка затихла. – И будь так добра, не потеряй ее по дороге, – добавил он, после чего передал ненормальную в цепкие лапки черноволосой дамочки. – Идите.

– А вы? – спросила брюнетка.

– Нам нужно посетить храм до наступления ночи.

– А она? – с подозрением оглядев нас, спросила собеседница, имея в виду меня.

– Ее я потом отведу в свою каэру, – ответил Арацельс и взял меня за руку.

– Я! – Мэл нахмурилась, посмотрела на стоящую рядом Эссу, у которой на лице блуждала такая блаженная улыбка, что трудно было признать в ней агрессивную особу, минуту назад метавшуюся в объятиях Смерти. – Могу остаться этой ночью с ней. – Она посмотрела мне в лицо, и я, к своему удивлению, увидела в ее глазах сочувствие и тревогу, а не бушевавшую там минуту назад злость.

– Нет, – качнул головой блондин. – Лучше позаботься о том, чтобы Эсса снова не сбежала. Пожалуйста.

Мэл явно осталась недовольна ответом. Она поджала губы, вскинула подбородок и, подхватив под руку седую, отправилась в ту сторону, откуда мы пришли.

– Не нравится мне, что они так поздно гуляют, – пробурчал четэри и двинулся дальше по тоннелю. Он шел впереди нас и о чем-то сосредоточенно размышлял.

– Плохое предчувствие? – спросил Арацельс, по-прежнему не выпуская моей руки.

Я в общем-то не возражала. Очень уж впечатлили меня эти две девушки. Особенно Эсса. И если плохие предчувствия у кого-то здесь были, то я уж точно входила в число их счастливых обладателей.

– Есть немного, – отозвался Смерть.

О! Выходит, я не одинока, это радует.

– У меня тоже… – кивнул блондин.

Так, нас уже трое. Развернувшись к брюнету, я спросила:

– А ты, Кама, что скажешь?

Парень посмотрел на меня своими грустными черными глазами, затем отогнул край рукава, взглянул на точно такой же рисунок, как тот, который был на запястье седой девушки, и тихо произнес, обращаясь к Арацельсу:

– Может, мы все-таки посетим храм Эры завтра днем? А?

Глава 6

Я думала, что знаю, как должны выглядеть храмы. Ну телевизор смотрела, книги читала, в церковь ходила, в музеи… Однако такого нестандартного святилища я и во сне не могла себе представить.

А что уж говорить про пост дежурного Хранителя! Воображение и его живенько так обрисовало. Мне почему-то чудились огромный полукруглый пульт с мигающими лампочками, куча экранов и мрачный дядька в большом крутящемся кресле. Он анализировал получаемую с мониторов информацию, а потом сосредоточенно жал на клавиши и пил при этом горячий кофе, непременно без сахара.

Ну да, такая вот у меня фантазия… в рамках родного мира, ага. Но я-то теперь здесь, а не там! И этот храм вкупе с дежурным Хранителем и его рабочей зоной потрясли меня раз и навсегда. То есть я пребывала в состоянии дикого восторга, помноженного на удивление, минут этак пять, пока Арацельс наконец не тряхнул меня за плечи и не поводил рукой перед глазами, проверяя реакцию. Если бы он еще и по щекам пошлепал, я бы его придушила. Ну или как минимум попыталась бы сделать что-нибудь подобное. Он, видимо, это понял и, удовлетворенно кивнув, предложил мне пройти вперед. Вежливо предложил, спрятав в уголках губ ироничную улыбку. Смешно ему… Конечно! Для него ведь все окружающее – норма, а для меня – оживший фантастический фильм.

…Это был необычайно светлый и огромный сад, раскинувшийся на неровной поверхности, изрезанной кривыми линиями узких дорожек. Небольшие холмы чередовались с полянами, разноуровневые подпорные стенки формировали рельеф, и между всем этим бежали серебристые ручейки, стекающие по заросшим мхом камням в маленькие водоемы. Красиво и необычно, потому что сверху вместо яркого солнышка темным «небом» нависал сводчатый потолок гигантской пещеры. Идя вслед за своими спутниками, я вертела головой, стараясь охватить взглядом все великолепие удивительного места. Вокруг цвели невысокие кустарники, мерцали россыпи ярких цветов, воздух наполняла приятная и чуть горькая смесь травяных ароматов, а в центре этого растительного рая лежала круглая плита диаметром метров тридцать и высотой около метра. От стен с темными арками тоннелей к ней вели семь аллей, по бокам которых цвели розовые кусты. По одной мы и шли. Быстро так шли: спутники явно спешили, мешая мне тем самым как следует все разглядеть. С плитой аллеи соединялись каменными лестницами без поручней, врезанными в ее основание как минимум на полметра. А между соседними подъемами отсвечивали серебром овальные зеркала колодцев, обрамленные каменными бортиками. Их, если меня не подводила интуиция, тоже должно было быть семь. Но видела я лишь те, которые располагались с нашей стороны.

Насколько я могла судить, цифра семь в Карнаэле была главной. Семь миров, семь Хранителей, семь аллей, семь колодцев и семь висящих над каменным возвышением шаров. Они располагались по окружности и имели радиус не меньше трех метров. Их поверхность пестрела рисунками материков, на которых ютились миниатюрные города. Такие вот гигантские глобусы без ножки. Когда мы подошли ближе, показалось даже, что я вижу движение облаков и слышу тихий шум моря. Будто это были не макеты, а настоящие планеты, уменьшенные до размера, который мог уместиться под куполом рабочей зоны Хранителей.

Оригинально. Чем больше я тут находилась, тем интересней становилось. Чего только стоила местная подсветка! Привычных факелов в этом подземном саду не было, осветительным прибором (и довольно ярким) тут работала сама флора. Все, от крошечной травинки до цветка на ветке, излучало свет: белый, мягкий и очень приятный глазу. Подобных спецэффектов мне в жизни видеть еще не приходилось. И этот чудо-сад господа Хранители почему-то называли храмом. А центральную площадку, накрытую прозрачным куполом, по которому беспорядочно проплывали голубые нити света, – рабочей зоной дежурного Хранителя. Что рабочая зона делает в храме, я уточнять не стала. И так на мои бесконечные вопросы типа: «Кто были те две женщины?», «А как выглядит Эра?», «Разве может трава расти без дневного света?», «Как же все-таки устроен этот куст?» – спутники сначала нехотя отвечали, а потом стали бросать многозначительные взгляды, в которых кто угодно смог бы прочесть безмолвное предложение заткнуться.

Я не угадала с внешним видом храма, ошиблась, когда представляла себе рабочую зону, но кое в чем мне все-таки удалось не промахнуться: молодой человек, по-турецки усевшийся в центре круглой плиты, действительно пил кофе. И пил он его, как у нас принято говорить, ведрами. Рядом стоял большой кофейник (сто процентов, из моего мира!), от которого поднималась вверх белая струйка пара. Дежурный Хранитель, судя по всему, не страдал утонченным вкусом, поэтому вместо крошечных кофейных чашечек использовал под свой горький напиток большой (на литр жидкости, не меньше!) бокал. Одет парень был так же, как и Арацельс со Смертью. У них, похоже, на всех одна униформа: черная с серебром. Но если у других волосы были достаточно длинные, то у этого типа они напоминали слегка отросшую стрижку, которая сзади лесенкой спускалась до воротника, а спереди путаной челкой нависала на глаза. Невероятно! Хоть у кого-то здесь не идеально прямые волосы. Хотя о чем это я? Кто у нас дежурный? Вот-вот… Алекс, а он мой со… странно звучит слово «сомирянин», поэтому назову его соотечественник. Хотя правильней, наверное, будет земляк. А еще он муж Эссы, которого та ходила проведать. Да уж, не повезло парню. Вот только… парню ли?

Когда мы поднялись по ступеням и беспрепятственно прошли сквозь купол, абсолютно его не почувствовав, Алекс, сидевший к нам вполоборота, повернул голову и вопросительно приподнял бровь. И глаза его, несмотря на ироничный блеск, были отнюдь не юными.

– Ну что, Арацельс, тебя можно поздравить? – сказал он и подмигнул… мне.

Я чуть заметно улыбнулась, непроизвольно коснувшись тетради, спрятанной за ремень штанов, а блондин скривился так, будто съел таз лимонов. Ох, «добрые» у него сослуживцы. Сначала Смерть издевательски подшучивал, а теперь вот еще один остряк появился. Как он только что-нибудь себе не отморозит на каменном полу! Или тут тоже поверхности с подогревом? С хорошим, надо заметить, подогревом, раз кофейник продолжал пускать пар и остывать, похоже, не собирался. Надеюсь, что место под Хранителем не настолько горячее, а то в достоинства Алекса придется прежде всего записать способности йога. Хотя там, где остановились мы, особым жаром снизу не веяло, и я сделала вывод, что температура разных участков каменного возвышения регулируется дежурным.

– Кофе, землячка? – предложил соотечественник, приподняв свой бокал.

Я неопределенно повела плечами, на которых все еще висела дубленка Камы, и покосилась на Смерть. Наверное, этот жест получился забавным, потому что сидящий мужчина усмехнулся. А все-таки быстро у них тут новости распространяются, как я погляжу. Встреченные нами Арэ были не в курсе, кого «осчастливила» Эра известием о скорой свадьбе, а Алекс уже знал. Интересно откуда? Уж не сама ли богиня его просветила? Это ведь как-никак ее храм.

– Хватит строить из себя гостеприимного хозяина, – сказал четэри, обращаясь к дежурному. – Где она?

– Как обычно, – ответил собеседник, поднимаясь на ноги. – Везде.

– А нас не встретила, – задумчиво покачал рогатой головой крылатый, его длинный хвост негромко постукивал по полу, а когтистые пальцы почесывали гладко выбритую щеку.

– Само собой, она ведь догадывается, зачем вы сюда явились. – Мой бывший земляк подошел к нам и, оглядев меня, поинтересовался: – Тебе не жарко, Арэ?

– Оставь девочку, ее жених заморозил, вот она и отогревается, – позволил себе клыкастую усмешку Смерть.

Но губы его снова сжались в тревожную линию. Ох, если уж он так настроен, то мне и тем более неохота встречаться с их богиней. Может, попроситься назад в комнату Арацельса? Там тепло, спокойно и вина еще полкувшина осталось. Очень кстати будет. Я украдкой посмотрела на блондина, стоящего с непроницаемой физиономией в нескольких шагах от меня. На его плече сидел на диво молчаливый Ринго, всем своим видом копирующий хозяина. Чудная парочка – загляденье просто! Надо будет все-таки спросить, откуда у красноглазого взялся такой домашний питомец?

– Эр-р-ра! – Раскатистый рык четэри резанул по ушам, прервав мои размышления. – Хватит играть в прятки! Яви свой лик, будь так любезна. Нам надо поговорить.

Ну ничего себе обращение с высшим существом! А где поклонение и обожание? Храм странный, Хранители тоже, а божество…

– Лика тебе будет достаточно, сын мой? – прозвучал уже знакомый мне женский голос откуда-то… снизу?

Я медленно опустила взгляд и столкнулась с раскосыми глазами на каменном лице, которые прищурились, изучая меня.

– М-мама! – Голос мой самопроизвольно перешел на придушенный писк где-то посреди слова, и я резко отскочила в сторону… В сторону застывшего статуей Камы, на руке которого и повисла, продолжая испуганно пялиться на замурованную в плиту особу. Это ж кто так по-доброму с ней поступил, а?

– Вот видишь, Арацельс, девочка меня уже матерью признала, а ты все упорствуешь, – ехидно сообщила каменная физиономия, состроив забавную гримасу. Н-да, а ей там, по-видимому, очень даже комфортно. – Напрасно явились, – сменив веселый тон на холодный и властный, заявила богиня. – Законы Карнаэла отмене не подлежат!

– Даже если произошла ошибка? – А у блондина хорошая выдержка: речь ведет спокойно, на лице ни один мускул не дрогнул, и глаза будто бы остекленели – ноль эмоций, одни слова.

Что ж он тогда нам путь снегом посыпал? В качестве развлечения, что ли? Ринго предусмотрительно переместился на спину хозяина, продолжая при этом хранить безмолвие. Вот ведь! Может, когда хочет. Ну-ну.

– Не было никакой ошибки, сын мой. Девушка приняла именно тот Заветный Дар, который хотела, – шедевр ожившей 3D графики под названием Эра плавно проехался по каменной поверхности по направлению к собеседнику и, остановившись рядом, начал медленно подниматься.

Она вылезала из твердой породы, как из болота. Сначала появилась вытянутая голова, потом туловище с длинными руками, а за ними ноги. Высокое существо без каких-либо видимых половых признаков. Каменный гуманоид, обладающий при этом удивительной пластикой. Казалось, в его (или ее?) теле нет костей, оно то гнулось и извивалось, словно змеиное, то принимало человекоподобный вид. Кр-р-расавица, ничего не скажешь. От переизбытка «восхищения» я вонзила в предплечье Камы все свои ногти. Парень даже не вздрогнул, лишь взглянул на меня сочувственно и виновато улыбнулся. Тяжелая дубленка свалилась с плеч и теперь мирно покоилась на полу возле наших ног. Мне же в тот момент было как-то не до нее.

– Эра… – начал Смерть.

Она метнулась к нему и, застыв напротив, зашипела в лицо:

– Вы с-с-сделали с-с-свой выбор и соглас-с-силис-с-сь на мои условия! Закон Заветного Дара священен! Никто не с-с-смеет нарушать его.

Уф, сколько эмоций! И все агрессивные.

Я невольно сглотнула, покосившись на Арацельса. А может, ну его… разговоры эти, переубеждения, просьбы. Я уже и замуж выйти не против, лишь бы не перечить этой… гм… этому существу, от присутствия которого волосы на голове шевелятся.

– Никто и не нарушает, – спокойно ответил четэри. – Но ведь ты можешь сделать исключение?

– Вот еще! – резко перестав шипеть, заявила Эра и прямо на наших глазах рассыпалась каменной пылью, которая тут же впиталась в пол.

Я ойкнула, Ринго прижал уши, а остальные промолчали. Только Алекс, стоявший чуть поодаль, мило мне улыбнулся, приподняв свой бокал, будто предлагал чокнуться, после чего отпил из него глоток.

Так-с, и что бы это значило? Конец аудиенции? И ради этого мы сюда шли? Нет, представление, конечно, на уровне. Даже падающий с рук снег по сравнению с выкрутасами Эры – детский фокус, вот только толку от визита никакого, разве что дрожь в коленях появилась и обосновалась там окончательно, а уголок рта начал нервно дергаться. Кажется, мне придется в скором времени посетить не только лора, но и невропатолога. Да и окулиста за компанию, а то вдруг у меня зрительная аномалия, а я, глупая, все принимаю за чистую монету?

– Тебе понравился подарок, Арэ? – раздалось за спиной.

От неожиданности я подпрыгнула и еще крепче вонзила ногти в руку Камы. Тот обреченно вздохнул, продолжая стоять на месте и не делая никаких попыток убрать пострадавшую конечность. Уж он-то Эры не боялся. В отличие от меня.

– Н-ну-у-у-у… – протянула я, неуверенно оборачиваясь, и тут же заткнулась, вмиг перезабыв и суть вопроса и варианты ответов.

За моей спиной парила белая полупрозрачная женщина, нижняя часть которой, постепенно исчезая, как бы сходила на нет. Она была словно соткана из тумана, лишь в раскосых глазах мерцали синие огоньки любопытства и насмешки. Не говори это привидение голосом Эры, я ни за что не признала бы ее.

– Понравился? – качнувшись ко мне, повторила свой вопрос женщина-призрак.

– Да, – честно призналась я. Слукавишь тут, когда тебе в душу летят ледяные искры такого проникновенного взгляда. – А мой ответ мог что-нибудь изменить?

– Нет, – так же честно сказала собеседница и опять рассыпалась, вернее, на этот раз развеялась. Бесплотный голос сообщил: – Ты уже стала неотъемлемой частью Карнаэла, девочка. Когда попала в зал Перехода. Ты принадлежишь нам!

Замечательное открытие! От переполнивших мое сердце чувств я качественно так пропахала ногтями предплечье Камы, начиная с запястья и заканчивая локтем. Парень сморщился от боли. Так ему и надо! Стоит еще второй фингал поставить… для красоты и удовлетворения моих мстительных порывов. Ведь именно он притащил меня сюда, а значит, ему и быть крайним.

– Глупая затея, Смерть. Я же говорил, что она откажет. – Арацельс подошел ко мне и, отцепив мою руку от брюнета, потянул за нее к лестнице. Кама же остался стоять на месте, не делая попыток последовать за нами. Рад небось, что избавился от источника болевых ощущений в моем лице.

А пальцы-то какие у «жениха» холодные. Опять, значит, злится. Впрочем, я его понимаю. Я тоже злюсь, только у меня от этого, наоборот, поднимается температура тела, а вместе с ней зарождается и кровожадное желание кому-нибудь начистить морду.

Ближайшей кандидатурой на эту незавидную роль являлся Ринго, однако обижать его не хотелось, и так он молчал и не шевелился, всем своим видом изображая меховой рюкзачок, висящий на спине хозяина. Ну а самого хозяина трогать было страшно. Он так стремительно тащил меня вниз, что я едва не подвернула ногу на ступенях, а этот бесчувственный тип даже шага не замедлил. Зол был, очень зол. Так зачем усугублять ситуацию? Вслед нам летел смех Алекса (вот гад, а еще земляк называется!), на фоне которого прозвучал громкий голос четэри:

– Символ Карнаэла не забудь ей поставить до наступления ночи. И двойную печать сделай на дверь, на всякий случай.

Блондин кивнул, не оборачиваясь.

– Сделай… с-с-с-сделай печать, – шептали кусты голосом Эры, и мне чудилось, что в узоре светящихся листьев я вижу ее насмешливое лицо. – Поставь клеймо. Она наша, наша… твоя, – неслось из-под ног, и я то и дело спотыкалась, боясь ненароком наступить на каменную физиономию.

Арацельс же шел уверенной походкой по направлению к высеченному в каменной глыбе коридору, который бесстрастно взирал на нас оранжевыми точками горящих на стенах факелов.

Вдруг аллея вздыбилась, как взбрыкнувшая лошадь, преградив нам дорогу. Из образовавшейся расщелины выползло длинное существо, похожее на гусеницу с человеческим лицом. Я взвизгнула и, метнувшись за спину красноглазого, уткнулась носом в мохнатое тельце зверька, который повернулся и понимающе хмыкнул. А блондин тем временем мрачно осведомился: