Текст книги "Мой дорогой демон"

* * *

Илинка, облаченная в свободную ночную сорочку, сидела на постели, укрывшись тремя пуховыми одеялами. Длинные пряди ее волос ниспадали на плечи. С самого утра у нее опять поднялась температура, а заживающие раны, покрывавшие всю спину от шеи до поясницы, вновь стали кровоточить. Нана помогала госпоже справиться с болью, делала примочки и перевязки. Но никакая телесная мука девушки не шла в сравнение с душевной. Стала ли молодая доамна испытывать страх перед своим сумасшедшим мужем больше, нежели раньше? Если и так, то это чувство не было сильнее ненависти, пылающей все ярче. Она никогда ему не простит пережитой боли и унижения. Она никогда этого не забудет и не позволит Бырцою вновь причинить ей вред! Да, она скорее сама убьет себя, чем допустит, чтобы он коснулся ее хоть пальцем. Но, так или иначе, девушка была уверена, что час его расплаты наступит. И она будет той, кто лично заставит мучителя страдать.

Илинка знала, что Янко пришлось куда хуже, и в его муках полностью винила себя. Бужор запретил ей покидать спальню, но она не смогла бы сделать этого, даже если бы пожелала, так была слаба. Но с каждым днем ей все больше хотелось увидеть конюха, дабы убедиться, что он тоже набирается сил. Рассказов Наны о нем было недостаточно. Поэтому, когда она утром узнала, что ее умалишенный муженек опять отбыл в город, попросила кухарку пригласить в ее покои Янко.

За окном уже смеркалось, а на небе сквозь густые облака стал пробиваться блеск первых звезд, когда в дверь спальни постучали. Илинка встрепенулась и подтянула одеяло повыше к подбородку. Она глубоко вздохнула, ощутив волнение:

– Войдите.

И когда Янко ступил за порог, прикрыв за собой дверь, в глазах девушки вспыхнула радость. Они не виделись две недели и даже не могли поговорить о случившемся. Юноша изменился… Его взгляд стал иным – холодным и решительным, а плотно сжатые губы придавали ему мужественный вид. Но стоило только ему взглянуть на госпожу, как мгновенно вся его стальная броня пала, уступив место восхищению. Склонившись перед хозяйкой в низком поклоне, Янко старался быть сдержанным, но сердце его трепетало. Столько недель он изнывал от желания увидеть ее, столько мучился от того, что пришлось пережить его доамне. Но сейчас, увидев ее, он ощутил себя счастливым, убедившись в том, что с ней все хорошо.

– Как вы? Я пришел бы и раньше, если бы только смог. И если бы вы пожелали видеть меня, – он ступил к постели, остановившись возле полога, за который схватился рукой.

– Со мной все в порядке. И я желала бы видеть тебя в первый же день после… – Илинка отвела взгляд, но вновь обратила его на юношу. – Я рада, что тебе лучше. Янко… Я хотела сказать тебе, что мне так жаль! Это все случилось только по моей вине! Если бы я не настояла поехать тогда с тобой, если бы я не погрязла в этом болоте, если бы…

Но он остановил ее, порывисто опустившись на постель поверх пышных одеял. Янко крепко сжал руку доамны. Она вздрогнула и растерялась, но руки не вырвала.

– Нет, не говорите так! Вы не должны винить себя. Мы оба знаем, как оно вышло в лесу с нами. А если этот… – Янко неосознанно сжал пальцы девушки в своей ладони еще сильнее. – Посмеет тронуть вас еще раз, клянусь, я… убью его!

– Нет! Теперь ты не должен так говорить, – Илинка грустно улыбнулась, потянувшись ближе к нему. Он затаил дыхание, невольно переведя взгляд на губы доамны. Она коснулась его пылающих щек, – чтобы избавиться от мучений, нам нужно быть сдержаннее. Это трудно, когда я сама бы… не удержалась от искушения сбежать отсюда скорее, но… не могу, и не только потому, что слаба. В этом замке что-то творится. Я уверена, что мы не единственные мученики здесь. Я что-то слышала, когда была в подземелье.

Янко внимал каждому слову, но от ее прикосновения было так сложно сосредоточиться. Прекрасная доамна! Смелая, сильная, красивая… Его несчастное сердце билось звуками ее имени, сливаясь в единое с ним слово – любовь.

И когда девушка вновь откинулась на подушки, он смог задышать ровнее:

– Вы думаете, в подвале он держит еще кого-то?

– Я не думаю, Янко, я почти уверена в этом! Мы должны узнать так ли это. И времени у нас не так много. Ведь если мешкать, то спасать там уже будет некого… – Илинка замолчала, бросив взгляд на стену, за которой когда-то давно ночью услышала таинственный шум, и закончила, – живыми.

– Но мы не сможем просто так попасть туда, это опасно, прежде всего, для вас. Я не позволю больше случиться с вами тому, что случилось.

– Бужора нет. И Нана слышала, как Марку сказал, что тот будет отсутствовать до утра. Это наш шанс, другого может и не быть, потому что так или иначе оставаться в этом месте я долго не собираюсь! До наступления первых заморозков меня уже не будет здесь, – она вскинула тревожный взгляд на юношу, ища поддержки. Она отправится хоть на край света, пусть она будет отвергнута обществом, пусть она будет нищенствовать и голодать, но не позволит Бырцою сгноить ее в темнице.

– Что же… Я могу сказать вам одно, доамна, что пойду с вами, куда бы вы ни направились, – его взгляд был испытующим, – если вы, конечно, пожелаете… И мы можем убежать хоть сейчас, наплевать на Бырцоя с его тайнами!

– Нет, Янко, нет. Я не смогу уйти, так и не узнав, что творится за закрытыми дверями. Там могут быть люди. Там могут быть женщины, – девушка мысленно содрогнулась от ужаса, представив, что с ними мог вытворять Бырцой. – Я не раз слышала в этом замке весьма странные звуки. В призраков я не верю. И все его эти запреты не покидать своих комнат, его одержимость… Но я знаю, что не имею права просить тебя о помощи, подвергать опасности еще раз, потому что это только мои предположения.

– Я буду с вами! Я пойду с вами, куда вам будет угодно, – Янко порывисто вскочил с постели госпожи, расправив плечи, – и больше не говорите мне об опасности. Только вы еще так слабы. Сейчас никак нельзя, вам нужно поправиться.

– О, нет, Янко, я вполне себя сносно чувствую. Мне нужно только немного времени, чтобы переодеться, а ты можешь ждать меня, скажем… в конюшне, чтобы не вызывать подозрений. Я приду к тебе сама. Только вот… Ключи Бужор всегда носит с собой, нам придется что-то придумать, чтобы открыть дверь, – она поджала губы.

Янко вдруг опустился на одно колено перед кроватью доамны. Он распахнул жилетку из грубо связанной толстой шерсти и достал из кармана небольшой, но острый кинжал с золотистой рукояткой. Юноша протянул его Илинке и осторожно вложил в ее пальцы, тихо проговорив:

– Я хотел бы отдать эту вещь вам. Я не всегда могу защитить вас, быть рядом, хотя и желал бы этого всей душой, госпожа, – его дыхание выдавало волнение от ее близости. Он ничего не мог поделать с собой. Слабый раб, покоренный красотой и отвагой молодой хозяйки, влюбился в бесстрашие ее души.

Илинка смотрела на оружие в своих руках, находя его весьма заманчивым для ее мстительных желаний относительно мужа. Янко склонился к ее ладони и коснулся губами. Девушка ощутила его теплое дыхание и вздрогнула. Раздавшийся стук в дверь разорвал наваждение, юноша резко поднялся на ноги. Илинка произнесла немного осипшим от волнения голосом:

– Кто там? Войдите.

На пороге показалась Бьянка. Судя по подносу, который та держала в руках, она принесла ужин. Но хозяйка была не голодна, ее занимали совсем иные вещи. Как эта служанка не вовремя!

– Доброго вечера. Ваш ужин, госпожа.

– Я не просила его сейчас.

– Да, но… Нана отправила меня к вам, чтобы узнать, не желаете ли вы сегодня отужинать пораньше. И… лечь спать, – Бьянка стояла возле двери, потупив взгляд не потому, что выказывала почтение перед своей доамной, а потому что не могла даже взглянуть на нее. Внутри несчастной все горело от ядовитой злости, подпитываемой жгучей ревностью. «Так вот, значит, как, ты… Выбрал ее. Ты променял меня на эту белокожую святошу! Янко, как ты мог? Я тебя ей не отдам!»

Илинка кивнула служанке, чтобы та поставила поднос с едой на прикроватную тумбочку:

– Янко, ты можешь идти. Все, о чем мы говорили, имеет прежнюю силу.

– Да, доамна. Спокойной ночи, – он не улыбнулся ей, но глаза его излучали немой восторг, умело сокрытый за низким поклоном.

Янко вышел из комнаты, и Бьянка спешно направилась к двери, не дожидаясь позволения госпожи. Щеки ее пылали, а ладони вспотели от нервного возбуждения, когда взглянула и увидела, как Илинка принимается за ужин. «Она не заметит…» Госпожа вскинула на нее непонимающий взгляд:

– Ты что-то хотела еще?

– Нет, доамна, приятного аппетита и… Доброй вам ночи.

Девушка вышла за дверь, аккуратно прикрыв ее за собой. Но как только оказалась одна, тяжело задышала, будто что-то душило ее, и схватилась рукой за горло. Что она наделала… Но нет. Ничего еще не случилось! И она не пожалеет ни о чем, потому что эта девка должна получить по заслугам! Потому что она страдает из-за нее. Илинка давно должна была занять положенное ей место в постели похотливого старого козла!

Бьянка поспешила следом за Янко и остановила его на лестнице. Готовая броситься ему на шею со словами любви и мольбы, она впилась пальцами в его плечо и развернула к себе. Юноша от неожиданности споткнулся, едва не упав, а глаза его сердито блеснули:

– Что ты делаешь? Я чуть не скатился по лестнице. Ты чего?

– Что ты делал у нее? А? Зачем ты пошел к ней? Янко… Что происходит?

Он разочарованно выдохнул и, покачав головой, прислонился спиной к высоким перилам. У него совсем не было желания ругаться с ней, в последнее время они и так это делали едва ли не при каждом разговоре. Благо, случались они не часто. Изменилось ли его отношение к ней после того, как узнал всю правду о ней и Бырцое? Нет. Он жалел и по-своему любил Бьянку. Только вот в сердце его поселилось другое чувство. Такое сильное, глубокое, яркое и ранее неведомое ему. И поделать с этим он ничего уже не мог, а может, и не хотел.

– Со мной вовсе ничего. А вот ты носишься, как фурия. Идем тоже ужинать, а потом… У меня дела.

– С ней? Дела с ней? О чем у вас там все в силе? Я слышала! Не обманывай меня! Зачем ты врешь мне! Янко, ну что ты делаешь со мной… – на глаза девушки навернулись слезы, которые сдерживала с самого утра. Она подалась к любимому и жарко обняла. Тот обнял ее в ответ, вот только это объятие показалось ей холоднее льда.

– Что ты все выдумываешь, Бьянка? Прекрати! И без того сейчас дурное время, а ты…

– Скажи, что не пойдешь к ней?! Скажи, милый, скажи. Я уже умереть готова от того, что ты забыл меня. Это всё из-за Бырцоя? Или из-за нее? Чем я провинилась перед тобой?

Янко болезненно поморщился и, отстранив Бьянку от себя, взглянул в ее глаза. От ее слез защемило сердце. Она права… Права в том, что он не должен так обращаться с ней, тем более, как узнал правду об ее мучениях. Но больше он не позволит этому изуверу насиловать ее! Склонившись к девушке, юноша ласково тронул ее губы легким поцелуем:

– Я… Я не забыл тебя. Ну, все, пойдем же. Я голоден, как волк!

И чтобы Бьянка не разразилась новыми слезами, Янко сжал ее руку в своей ладони как можно крепче и увлек за собою вниз. Но думал он только о том, о чем они только что говорили с доамной. Подогреваемый жаждой помочь ей и радостью от того, что госпожа пожелала узнать тайны этого злосчастного места только вместе с ним, он эгоистично растворялся в грядущих событиях. Размышляя о том, как бы им открыть запретную дверь, конюх зашел в кухню и направился к столу, за которым с аппетитом поглощал еду Стефан. Бьянка замерла как вкопанная, ошарашенная тем, что увидела. Но… Как же так? Она оставляла на столе только одну тарелку с рагу! Она же сообщила Нане о том, что сперва покормит Стефана, а потом уже позовет Янко! И теперь, когда стол был заставлен множеством одинаковых мисок, которые разбирали остальные слуги, девушка, подавленная провалом, стояла не шевелясь. Как теперь узнать? Кому же досталась… нужная тарелка? Она мигом подскочила к кухарке и зашептала:

– Нана, где миска, которую я оставляла Стефану?

Та обернулась и пожала плечами, продолжив месить тесто для пирога:

– Стефану? Я не видела, милая. Все пришли, и я не заметила, кто какое место занял. А это так важно? – Нана ободряюще ей улыбнулась. – Не волнуйся, уж чего-чего, а еды у нас хватит на всех.

– На всех… – эхом повторила Бьянка и, отступив к стене, вжалась в нее спиной. Ее затошнило, когда она перевела взгляд на ужинавших слуг, среди которых сидели Янко и Стефан и о чем-то тихо переговаривались.

«Вот черт… Черт… Черт!»

* * *

На замок опустилась ночь, стало еще более прохладно, но не для разгоряченного конюха, беспокойно измерявшего шагами конюшню. Близилась встреча с госпожой, это был их идеальный шанс, чтобы открыть все карты Бырцоя. И даже обвинения Бьянки не заставили Янко отказаться от желания оберегать Илинку. Пустая ревность! Разве можно допустить мысль о том, что красавица хозяйка и он, безродный конюх, когда-нибудь могли бы быть вместе? Даже если бы он хотел этого… В мыслях юноши вновь вспыхнул образ той, ради которой он готов был рисковать жизнью. Никто не запретит ему думать о ней! Хрупкая, трепетная, такая несчастная… Его храбрая доамна. Был ли Янко влюблен в нее? Отрицать он уже не мог, разве что это чувство должно было остаться его тайной.

– Янко! – тихий возглас появившейся девушки заставил конюха вздрогнуть. Илинка уверенно, силясь не показывать беспокойства, устремилась к нему:

– Как хорошо, что ты уже здесь. Извини, я задержалась, попросила Нану отвлечь Марку, – она скривилась, передернув плечами от мыслей о прислужнике супруга. Но он был меньшим, что могло бы волновать. – Нужно поспешить. Не хотелось бы терять время зря, к тому же около часа назад, я вновь слышала… Этот лязг, проходивший будто сквозь стены. В подвале явно кто-то есть. И как только мы узнаем, кто он…

– Нам нужно бежать отсюда сегодня, доамна, – конюх уверенно прервал сбивчивую речь девушки и ступил к ней навстречу, – я не знаю, что обитает тут, но если мы спасем кого-то, пути назад уже не будет, придется бежать этой же ночью. Я не знаю, куда… Не знаю, как, но я клянусь, что мы сделаем это. Вы же верите мне?

В его голосе прозвучала надежда. Илинка улыбнулась и дотронулась до его плеча, тихо промолвив:

– Я доверяю тебе, Янко. Кроме тебя… У меня здесь никого нет, – она сама не ожидала от себя подобного откровения и даже немного растерялась. Янко остался стоять неподвижно, но его плечо вспыхнуло пламенем от ее нежного касания даже сквозь одежду. Скорей бы все это кончилось… Скорей бы они сбежали из этого ада, чтобы жить так, как хотелось им обоим! Он бы исполнял каждую прихоть госпожи, ведь знал же, что она никогда не потребует ничего такого, чего конюх не смог бы выполнить. Но если бы захотела и небо в алмазах – обрушил бы к ее ногам.

Илинка ласково тронула гриву одного из коней, отвлекая себя от дурных мыслей и силясь приготовиться к тому, о чем говорил Янко. Она понимала, что сегодня мог быть ее последний день в этом замке. После того, что Бужор сделал с ней, Илинка поняла одно – лучше она будет скитаться по лесам без воды и еды, чем будет нежиться на шелковых простынях до того дня, когда свихнувшийся Бужор вновь предстанет перед ней.

– Я не очень хорошо помню, насколько далеко располагалась моя темница от входа. Думаю, что они все у Бужора очень похожи, мало ли… сколько он женщин держит там.

– Лучше бы и не знать, госпожа. Но если вам это так важно…

– Сейчас я боюсь за свою жизнь, за твою жизнь, и жизнь того несчастного, которого мучает Бырцой, – быстро проговорила девушка и замолчала. Вдруг она почувствовала себя немного странно, голова пошла кругом. Илинка пошатнулась, схватившись за Янко.

– Что с вами?

– Земля ушла из-под ног…

– Вам плохо? Что-то болит? – ее вмиг побледневшее лицо заставило юношу взволноваться, он сжал тонкую талию девушки, привлекая к себе ближе.

– Нет, все в порядке… Я… Возможно, просто слишком волнуюсь, нужно взять себя в руки… – Илинка тихо выдохнула, – спасибо, что помогаешь мне.

И от ее шепота и благодарностей сердце его забилось так часто, что, казалось бы, вот-вот вырвется из груди. Она завораживала его… В своей слабости показалась до того уязвимой, что он сильнее прижал к себе, ощутив часто вздымавшейся грудью ее грудь. Кажется… Или их сердца бились в унисон?

– Я ваш покорный раб, доамна. Я с вами до конца… – он мог повторять ей это миллион раз, только бы увидеть в темных глазах искру ответного чувства. Она так сладко пахла… Будто бы теплый ветер принес с собой аромат цветущих вишен вместе с легким морским бризом, чуть солоноватым и таким манящим. Янко был околдован моментом:

– Я видел море единожды… В самом детстве, а сегодня… Вы подарили мне его вновь… – и прежде, чем Илинка успела отстраниться, Янко вплел пальцы в ее темные, мягкие волосы, притянув ее к своим губам совсем близко. Ее дыхание было еще слаще… И пусть он пожалеет, он хотел этого! Янко приник к губам девушки в нежном, но таком горячем поцелуе, что едва сдержал тяжелый стон. Илинка замерла, потрясенная происходившим, а юноша мысленно молился о том, чтобы она ответила ему.

– Я ваш раб, госпожа… Прошу… – и тогда Илинка поддалась его мольбам, разомкнув навстречу его поцелую губы, потрясенно, но вместе с тем взволнованно приняла его ласку. Он целует ее! Она позволила ему это! Она…

Бьянка зажала рот ладонями, еле слышно шепча:

– Будь ты проклят… Будь ты проклят, будь проклята эта девка! – резко отвернувшись, она едва не упала подле стога сена, за которым пряталась все это время и следила за похотливой доамной и своим возлюбленным. Бывшим возлюбленным…

Она не могла больше смотреть на то, как он трогает Илинку, как шепчет ей мерзкие глупости, как умоляет быть с ним, умоляет подарить ему милость. Ее сердце разрывалось от боли, из горла рвались глухие рыдания, которые с трудом сдерживала. Янко не должен быть здесь, вот только Стефан, который уже с час как обязан был спать мертвым сном, встретился Бьянке на кухне как ни в чем не бывало, и тогда она поняла… Все пропало. Все.

– О, Янко… – выдохнула Илинка, отстранившись от юноши с большим трудом, ведь случившееся повергло ее в такое смятение, что едва смогла взять себя в руки. Он поцеловал ее. Губы горели, она вся дрожала, затуманенным взором глядя в лицо юноши. Ее пальцы коснулись его губ, отстраняя от себя так, чтобы запретное не повторилось вновь. Но это было… Так мимолетно, волнующе, ведь это был ее первый поцелуй с мужчиной, который смог заставить ее сердце встрепенуться.

– Моя госпожа, простите меня…

– Тс-с… – она прервала его речи, прикрыв глаза в воцарившейся вокруг тишине. Но внезапно вновь пошатнулась, упав на руки Янко.

– Доамна? Что же с вами? – он уже не на шутку перепугался, глядя в лицо Илинки, глаза которой больше не открывались. Что происходит? Что с ней?! – Илинка? Илинка! Придите в себя, госпожа… – но его вдруг тоже охватила сонливость. Янко непонимающе поморщился от того, как вдруг потяжелели его веки, а все тело одолела слабость.

Он неловко расслабил руки и выпустил девушку. Благо та упала на сено, но Янко этого уже не увидел, потому как покачнулся, тоже не сумев разомкнуть глаз. Он ничего не успел понять, отшатнулся к стене и скользнул по ней на пол. Сознание обернулось будто ватой и провалилось в темноту.

Бьянка вышла из укрытия, на дрожащих ногах ступив к заснувшим предателям. Ее трясло так сильно, что сама едва сохраняла равновесие. И ведь она не желала того, что произошло… Все должно было быть по-другому: Стефан должен был съесть порцию ужина со снотворным, и тогда бы она нашла способ, как подставить Илинку. А теперь…

– Как ты мог… Как ты мог так поступить со мной, как?.. – обессиленно упав на колени перед юношей, девушка уронила голову на грудь, а из глаз вновь полились слезы. – Я столько лет живу тобой, твоими обещаниями, что ты спасешь меня, заберешь из этого ада и мы… Твои слова ничего не стоят!

Но он собирался сбежать отсюда с другой. Возомнил себя рыцарем, который сможет спасти прекрасную принцессу из башни старого дракона!

– Так бывает только в сказке! – Бьянка зло выкрикнула это, со всей силы толкнув безвольного Янко в грудь. Ей стало брезгливо рядом с ним находиться. Ревность, боль от предательства, слепой гнев захлестнули ее. Злобный взгляд скользнул по умиротворенному лицу госпожи, по ее корсету, что стягивал стройную фигуру. Ее кожа была такой белоснежной… Не под стать ей, служанке, которую насиловал старый хозяин, тем самым изуродовав ее жизнь навсегда. Она уродлива… А все вокруг живут, как в сказке о принцах и принцессах, которые всегда завершаются счастливым концом.

– Не будет счастливого конца… – она подалась к девушке, рванув шнуры на ее платье, а следом пуговицы на груди. Бьянка остервенело стягивала с девицы корсет, с отвращением косясь на ее слаженное тело, не желая смотреть на то, о чем грезили мужики этого замка. Когда Илинка осталась обнаженной, Бьянка отшвырнула ее одежду. Отступать было некуда. Если ей не видать покоя в этом замке… Пусть ни у кого его не будет.

– Невинную богиню себе захотел, старик… Ну-ну, захотел он… Что с тобой будет, когда ты увидишь… Когда ты поймешь… – в ее руках мелькнул пузырек с темной козьей кровью, что стал решающим звеном в ее задумке. Если Бырцой решит, что его драгоценная доамна больше не обладает тем, над чем он так трясется – Бьянка будет отомщена. И когда уже пустая склянка была отброшена в сторону, девушка обернулась на Янко, а руки затряслись в нерешительности. Еще был шанс отступить. Была возможность…

– Прости меня… Но я никому не позволю так с собой поступать, я и без того слишком несчастна, чтобы оставить твое предательство… безнаказанным. Прости, любимый… Прости…

Девушка ухватилась за жилетку Янко, принялась стягивать ее с сильного тела, непослушными пальцами расстегивала его штаны, не в силах сдержать слез.