Текст книги "Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 13. Часть 18. И вечный бой…"

Вместе с тем нельзя не признать, что, бывало, диссертации готовились впопыхах, не проходили на кафедрах и в научных центрах ИАМП адекватной экспертизы и представлялись к защите в полусыром виде – как по содержанию, так и по оформлению. Наведению порядка в этом важном деле препятствовало поведение некоторых научных руководителей и консультантов. Как следует «вгрызаться» в диссертации одним не хватало времени, другим желания, третьи опекали и оберегали подопечных из-за собственных амбиций, а то и по причине личной дружбы с ними или с их близкими.

В качестве примера того, какие баталии порой возникали на диссертационном поприще, приведу бумажную перепалку между мною и профессором Д., о выступлениях которого против и лично меня, и ИАМП уже говорилось в т. 10 (с. 44–45, 47). Материалы публикуются в сокращенном виде.

РЕКТОРУ ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ АКАДЕМИИ МИД РФ

ПАНОВУ А.Н.

Служебная записка

…Вот только некоторые примеры грубейших нарушений и злоупо треблений служебным положением г. Бажановым Е.П.

1. Вопреки инструкциям, г. Бажанов Е.П. самолично формирует диссертационные советы, как правило, из угодных ему людей, не советуясь и не считаясь с мнением кафедр.

2. По своему усмотрению в любое время меняет научных руководителей и консультантов, что является грубейшим нарушением закона об охране интеллектуальной собственности.

…Исходя из вышеизложенного, я просил бы Вас, уважаемый Александр Николаевич, рассмотреть содержание моей служебной записки по существу и принять соответствующие меры.

С глубоким уважением, профессор Д.

* * *

РЕКТОРУ ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ АКАДЕМИИ МИД РОССИИ, ЧРЕЗВЫЧАЙНОМУ И ПОЛНОМОЧНОМУ ПОСЛУ РФ, ПРОФЕССОРУ А.Н. ПАНОВУ

Служебная записка

Ознакомившись со служебной запиской профессора Д., хотел бы сообщить следующее.

1. В соответствии с правилами Высшей аттестационной комиссии (ВАК), состав диссертационного совета определяется его председателем, согласовывается с проректором по науке и утверждается руководителем вуза. Правилами не предусмотрено согласование состава совета с кафедрами. Тем не менее такое согласование с профильными кафедрами и ИАМП имеет место, учитывая сложность формирования совета, работающего сразу по трем специальностям (двум политологическим и одной исторической).

2. Профессор Д. из года в год одновременно брал под свою опеку 15–16 диссертантов, хотя по правилам ВАК научный руководитель может вести не более пяти человек.

При этом профессор Д. брался за руководство исследованиями практически по любой тематике – государственному строительству, политическому имиджу России, ООН, ЮНЕСКО, Китаю, США, Европе, Центральной Азии, Прибалтике, Японии, Кавказу, разоружению, правам женщин, глобализации, ВТО и т. д. и т. п. Не имея ни соответствующей квалификации, ни времени, ни, видимо, желания как следует разбираться во всем этом сонмище проблем, Д. рекомендовал к защите абсолютно некачественные диссертации, полные несуразностей, плагиата, повторов и грамматических ошибок. Ситуация усугублялась тем, что диссертанты фактически не проходили экспертизу на кафедре. В соответствии с правилами ВАКа, в этой важной процедуре должны участвовать минимум три профильных доктора наук для кандидатских диссертаций, пять – для докторских. Профессор Д. представлял заключения по итогам экспертизы, из которых следовало, что диссертацию рекомендовали к защите зав. кафедрой (непрофильный доктор) и еще от силы два-три человека, в том числе секретарь кафедры без ученой степени. Чаще же из опроса диссертанта выяснялось, что его работу вообще никто не обсуждал, и сам научный руководитель ее толком не читал.

Когда же члены диссертационного совета пытались провести надлежащую экспертизу диссертаций подопечных Д., то встречали ожесточенное сопротивление и, в конце концов, шли навстречу строптивому и скандальному научному руководителю.

Не удивительно, что в адрес диссертационного совета ДА стали поступать нарекания со стороны ВАКа. В частности, были отклонены ходатайства о присуждении ученой степени доктора политических наук двум докторантам кафедры Д.

Еще примеры: профессор Д. завизировал автореферат аспирантки, в котором было обнаружено свыше 50 грамматических и орфографических ошибок. Более того, присутствовали тезисы об агрессивной политике Москвы на Кавказе. Другой аспирант профессора призывал в своей диссертации разделить граждан РФ на три категории по принципу крови – на чисто русских, со смешанной кровью и нерусских. Только таким образом, по мнению диссертанта, можно было укрепить российские государственность и демократию.

Проректор по науке и зав. аспирантурой регулярно получали заявления от аспирантов с просьбой освободить их от опеки со стороны Д. и назначить другого, компетентного руководителя. С такими просьбами за последние пять лет обратились 14 человек.

Проректор по научной работе и международным связям, заслуженный деятель науки РФ, профессор Е.П. Бажанов

* * *

РЕКТОРУ ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ АКАДЕМИИ МИД РОССИИ А.Н. ПАНОВУ

Служебная записка

Мы, нижеподписавшиеся, подтверждаем справедливость всего сказанного в служебной записке проректора ДА Бажанова Е.П. и присоединяемся к его призыву освободить Д. от должности заведующего кафедрой ДА.

Коллектив ИАМП

Споры спорами, но наши диссертанты по политологии в итоге проходили экспертизу и утверждались Высшей аттестационной комиссией. Этому способствовало то обстоятельство, что в экспертный совет ВАКа входили мой коллега А.Д. Шутов и я. Экспертиза в науке – процесс сложный и противоречивый, у каждого специалиста – свое специфическое мнение. Одному диссертация может казаться идеальной, другому, наоборот, никуда негодной. Да даже у одного человека восприятие может колебаться и меняться на противоположное.

Вспомню в связи с этим историю из китайской жизни XIX века. Некий господин Фань Цинь в течение 20 лет сдавал экзамен на занятие государственной должности и всякий раз проваливался. Написал он положенное сочинение в двадцать первый раз и сдал профессору на проверку. Тот прочел сочинение и, недовольный его содержанием, поставил мужчине низкую оценку. Некоторое время спустя профессор от нечего делать изучил сочинение вновь и подумал: «Зачем я обидел человека? Работа получилась неплохая!» И повысил оценку сочинения. А вскоре что-то побудило его прочитать сочинение в третий раз. Прочитав, он пришел в восторг и воскликнул: «Сочинение просто гениальное! Как это я сразу не понял!» Профессор заменил оценку на наивысшую, и Фань Цинь получил искомый пост, а в дальнейшем стал одним из наиболее выдающихся политических деятелей Китая.

Очевидно и то, что оценка научной значимости исследования – задача в принципе очень сложная. Приведу пример из одной статьи в российской прессе того периода.

Знаменитый английский физик Стивен Хокинг несколько десятков лет назад объяснил, как себя ведут «черные дыры», и математически это описал. Через некоторое время его теория оказалась общепризнанной. На ее основе были написаны горы работ и защищены тысячи диссертаций. Однако по прошествии приблизительно 20 лет он отказался от своей теории и математически доказал ее несостоятельность. Как результат – ему пришлось выслушивать упреки в том, что он губит науку и т. п. На самом деле все как раз наоборот: он развивал науку.

Теперь представим себе, что его последнее исследование попало на стол некоего экспертного совета, где в силу общей признанности его «старой» теории оказались одни несогласные. Очевидно, что дальнейший путь в науку ему был закрыт до тех пор, пока он не покается и не вернется на старые позиции[2]2
  Голик Ю. В. В ученых степенях согласья нет // НГ-Наука. 2010. 9 июня. С. 11.


[Закрыть].

Процесс экспертизы диссертации еще больше запутывался спорными требованиями к соискателю ученой степени. Так, соискатель обязан был опубликовать статьи по теме диссертации в журналах, включенных в список ВАКа. Многие из этих журналов попадали в список что называется «по блату», их никто не читал, они никому не были интересны. При этом ваковских изданий не хватало на всех, поэтому диссертанты открыто или тайно платили редакциям таких изданий за публикацию. Некоторые редакции принимали в печать любую чушь, не читая ее, лишь бы получить прибыль. К слову, упомянутая система продолжает действовать и сегодня, более того, она отягощается новыми, все более абсурдными правилами и требованиями.

Что касается нас с Анатолием Дмитриевичем Шутовым, то мы не «пропихивали» диссертации из ДА в ВАК по блату, а, используя свое пребывание в экспертном совете, обеспечивали их максимально возможное справедливое прохождение благодаря старательной работе в совете, поддержанию товарищеских отношений с коллегами. Помогало то, что экспертным советом руководил очень приятный, умный, добрый и тактичный человек Александр Семенович Капто (в прошлом – крупный политический деятель и дипломат), который сумел сплотить коллектив и наладить продуктивную и квалифицированную работу. В то время когда некоторые другие экспертные советы раздирали внутренние распри, наш жил, что называется, одной дружной семьей.

При этом мы стремились добросовестно подходить к рецензированию диссертаций и ставить шлагбаум на пути явно слабых работ. Как-то мне дали на рецензирование докторскую диссертацию по внешней политике США. Автор утверждал, что его исследование имеет большое практическое значение и может быть использовано в работе МИД России. Я категорически не согласился с автором, отметив в рецензии: диссертация изобилует иностранными формулировками, терминами, словами, лишенными какого-либо смысла в русском языке. В результате непонятно, о чем автор пишет, что доказывает, какие делает выводы. Как следствие, диссертацию не поймут в МИДе и ее не удастся использовать в практической работе.

В другом случае я затормозил диссертацию соискателя из Киргизии, посвященную внутренним проблемам Ирана. В его библиографии перечислялись многочисленные материалы на фарси, якобы использованные в работе, при этом из личного дела соискателя не следовало, что он знает этот язык. Вызвал у меня подозрение и японец, который изучал систему муниципальных выборов в его родной стране, но зачем-то приезжал в Россию (Институт востоковедения РАН) защищать диссертацию по упомянутой теме. Ранее защитил кандидатскую, теперь – докторскую. Мы обратились в Институт востоковедения за текстом диссертации. Поступил ответ: найти работу не могут, потеряли! Попутно выяснилось, что японец не владеет русским языком. Как же он защищался и почему в Москве, ведь это было сопряжено с большими материальными затратами?!

Не всегда, правда, удавалось вынести справедливое решение по диссертации. В экспертный совет поступало значительное число диссертаций, выполненных высокопоставленными чиновниками. В соответствии с установленным порядком их приглашали на заседание экспертного совета, чтобы убедиться в научной компетентности соискателя. Некоторые из VIP, действительно, владели темой. Но попадались и такие, которые явно не писали и даже не читали «своих» диссертаций.

Мэр одного крупного города представил диссертацию по Италии. Спрашиваю, почему он выбрал итальянскую тему. Ответ: «Мы с женой отдыхали в Италии, ей там понравилось». Председательствующий просит соискателя изложить основные положения диссертации. Мэр в ответ начинает перечислять свои достижения в развитии городского хозяйства: открыта баня, покрыты асфальтом улицы в двух районах, строится дом культуры и т. д. Эксперты пытаются направить соискателя к теме его диссертации. Не получается – мэр продолжает отчитываться за проделанное во вверенном ему городе. Итог? От руководства ВАКа получена указиловка одобрить диссертацию мэра. Подобные распоряжения поступали регулярно.

Однажды нас с А.С. Капто и А.Д. Шутовым вызвали в кабинет председателя ВАКа для заслушивания Павла Павловича Бородина, бывшего управделами президента России Б.Н. Ельцина. Он представил диссертацию, которую мы, даже не заглянув в текст, должны были расхваливать. Я заявил, что исследование выполнено на стыке нескольких наук, что, мол, особенно ценно, Павел Павлович отреагировал радостной репликой: «Так считает и президент Российской академии наук!» В конце концов соискатель нас всех перебил и принялся рассказывать истории о том, как реставрировал Кремль, выбивал займы и кредиты у европейских лидеров, сражался с американским правосудием. Диссертацию Павла Павловича, естественно, утвердили. Он ко всем прочему подкупал своей харизматичностью, потоком занимательных рассказов (правда, щедро нашпигованных ненормативной лексикой).

Имели место в экспертных советах случаи, когда успешно проходили самые специфические работы. Посол Р. принес мне сборник своих протокольных речей на тему российско-китайских отношений и попросил защитить этот материал в качестве докторской диссертации. Я объяснил, что для того, чтобы защищаться без текста полновесной докторской, надо представить диссовету как минимум две фундаментальные монографии. Протокольные речи о российско-китайской дружбе никакого отношения к науке не имеют. Посол обратился тогда к руководителю нашего экспертного совета по политологии А.С. Капто и получил аналогичный ответ. Тогда посол переориентировался на МГИМО, где защитил упомянутый сборник как диссертацию по истории. Экспертный совет ВАК по истории «диссертацию» одобрил.

Еще один курьезный сюжет возник в ВАКе из-за бывшей сотрудницы ИАМП Галины Александровны Кубышиной. В 1990-е годы ее попросил взять в ИАМП проректор по хозяйственным вопросам. Галина трудилась в бухгалтерии и, по словам проректора, у нее возник конфликт с коллегой на амурной почве (две дамы влюбились в одного мужчину). Переход Галины в ИАМП должен был приглушить конфликт.

Что касается эволюции этой проблемы, то мне ничего неизвестно, но бывший бухгалтер Галина стала помощницей руководителя Центра Азиатско-Тихоокеанского региона Владимира Федоровича Ли. Готовила ему чай, встречала и провожала гостей, покупала шефу авиабилеты и т. п. И вдруг В.Ф. Ли приводит ко мне Галину и вручает рукопись ее диссертации по Китаю. Ни к науке, ни к Китаю дама не имела ни малейшего отношения… Я обомлел. Долго меня В.Ф. Ли уламывал, и в конце концов я из уважения к нему дал добро на защиту Галиной диссертации, которую она, конечно, не писала. Однако не успела дама защититься, как раздался звонок из МИДа. Кадровиккуратор ДА возмущенно выговорил мне: «Дипакадемия докатилась до того, что у вас уже бухгалтеры кандидатские по политологии защищают!» Пришлось оправдываться.

Но на этом научные подвиги Кубышиной не закончились. Три года спустя дама выдает на гора докторскую диссертацию на тему «Роль политических институтов России и Китая в организации и проведении современных реформ (сравнительный анализ)». Это уже была сверхнаглость: женщина, которая не имеет ни малейшего представления о науке и тем более о Китае, претендует на ученую степень доктора наук по китаеведческой тематике! Естественно, мы даже обсуждать работу не стали. А вскоре Г.А. Кубышину уволили по решению аттестационной комиссии ДА как профнепригодную.

Но вот в экспертный совет ВАКа поступает диссертация Г.А. Кубышиной, защищенная в Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации. Я решительно выступаю против одобрения диссертации, рассказываю обо всей подноготной появления исследования. Подчеркиваю, что оно выполнено другой дамой, знаю, кем именно, но не в этом дело. А в том, что Г.А. Кубышина такой же китаист, как я – балерина Большого театра. По моему настоянию, соискательницу вызывают на заседание экспертного совета ВАК. Профессор МГИМО Дмитрий Михайлович Фельдман, официальный рецензент диссертации, задает Галине Александровне элементарные вопросы: какие есть политические институты в КНР, что за реформы осуществлены в этой стране, чем они отличаются от наших. Диссертантка не в состоянии связать двух слов, волнуется, переходит на скандальный тон и неожиданно восклицает: «Это Бажанов против меня. Он вымогал у меня взятку, я не дала, он мстит».

Даму попросили выйти в коридор и стали обсуждать ситуацию в своем кругу. Коллеги возмущались клеветническими нападками на меня, низким профессиональным уровнем соискательницы. Я со своей стороны обратил внимание на то, что, судя по библиографии, диссертация основана во многом на источниках и литературе на китайском и английском языках, в то время как Г.А. Кубышина не знает ни слова на этих языках. Предлагаю спросить соискательницу, в чем была разница в подходе к реформам лидеров КНР – Дэн Сяопина, Чэнь Юня, Ху Яобана. «Уверяю, – подчеркнул я, – что она имен этих никогда не слышала!»

Вроде бы члены экспертного совета внемлют моим аргументам, но тут становится очевидным, что Г.А. Кубышину активно защищает Яков Андреевич Пляйс, зам. председателя совета, который в этот вечер в отсутствие А.С. Капто вел заседание. «Не знает языков? – полемизирует он, – ну, наверное, ей помогали с переводом материалов с китайского и английского коллеги! Нескладно отвечала на вопросы? Волнуется же человек!» В конце концов направили диссертацию на перезащиту в МГИМО. И хотя Д.М. Фельдман объяснил коллегам ситуацию, тамошний диссовет одобрил эту докторскую. Г.А. Кубышина стала редким в нашей стране экспертом по реформам в КНР.

Что касается Я.А. Пляйса, то поддержать Г.А. Кубышину его попросил приятель, научный консультант диссертантки Юрий Николаевич Гаврилов. В 1986 году он способствовал тому, чтобы меня забаллотировали на защите докторской диссертации в ИВАН (см. «Миг и вечность», т. 5, с. 206–208), теперь же горячо лоббировал явную халтурщицу от науки. Почему? Говорят, что она обещала выйти замуж за этого тогда уже пожилого человека.

Кубышина же в челобитной в экспертный совет ВАКа утверждала, что я, нападая на нее, мщу Гаврилову за ту неудачу. (А я тогда еще и не знал, что он был ее консультантом.) И еще дама распространяла слухи, что кроме взятки я и любви добивался от нее. Такая вот мерзость.

Что же касается багажа знаний Кубышиной, то он был за гранью фантастики. В одной ее аналитической записке в МИД по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона среди прочих государств она упомянула Малую Азию! В другой раз дама в плане своей работы зафиксировала записку на тему «Пакт молотого Риббентропа», т. е. решила, что речь идет о марке кофе.

В целом же подобные передряги, подлоги, некомпетентность, бесчестность, двуличие, клевета очень разочаровывали и лишали стимула к продуктивной работе.

Добавлю еще, что Дипакадемии приходилось выступать в роли ведущей организации, готовить официальные отзывы на диссертации, защищаемые в других учреждениях. И здесь была масса необъективности, недобросовестности, халтуры. Приведу пару кричащих примеров. В один прекрасный день в Дипакадемию, даже предварительно не испрашивая ее согласия (положенного в таких случаях), передали диссертацию одного очень высокопоставленного чиновника. Только недавно он защитил кандидатскую диссертацию и тут же последовала докторская. Наши ученые изучили диссертацию, состоялось ее обсуждение. Вот некоторые из критических высказываний, прозвучавших в адрес работы.

– Заявленный стык специальностей не соответствует тексту. Нет новой и новейшей истории вообще, т. е. эволюции, хронологии, этапов и т. д., внешней политики как исторического явления новой и новейшей истории.

– Практически нет свежих выводов и теоретических обобщений. Утверждения автора о глобализации как «комплексной взаимозависимости», «глобальной взаимозависимости», а также о том, что «глобализация продолжает свое развитие», об укреплении роли «многосторонней дипломатии», «дефиците управляемости международной системы», формировании «новой модели мироустройства», наибольшей адекватности «многополярной системы» международных отношений, о «международном терроризме как наибольшей угрозе нынешней мировой ситуации», необходимости наращивания «возможностей коллективного миротворчества по линии ООН» и т. п., являются упрощенным повторением многочисленных газетно-журнальных публикаций и не содержит каких-либо свежих элементов научного анализа. На это не может не обратить внимания экспертный совет ВАК.

– На низком научном уровне выполнена историографическая часть диссертации. В порядке отписки названы 25 отечественных авторов, исследовавших вопросы глобализации, совершенно нет ни классификации, ни научного анализа их работ. Весьма забавно, что многие работы из этого обширного списка не вошли в библиографию и на них практически нет ссылок в работе, что дает основание говорить о том, что труды этих и в самом деле весьма солидных авторов не проработаны соискателем.

– Не отвечает требованиям ВАК анализ богатейшей зарубежной литературы по вопросам внешней политики и глобализации. Соискатель называет лишь работы Робертсона, Бади, Хобсбаума и Бомона, затрагивающие отдельные стороны глобализации. Причем работы Бади были опубликованы около двух десятилетий назад (в начале 1980-х гг.). За это время вышли десятки фундаментальных трудов о движущих пружинах глобализации, не учтенные почему-то соискателем.

– Диссертант по каким-то неясным причинам не знаком с такими важными работами по теме своего исследования, как:

• Лукашук И.И. Глобализация, государство, право, XXI век. М.: Спарк, 2000.

• Соколенко В.Г. Глобальное управление. Эпоха выживания Homo sapiens. М.: Научная книга, 2000.

• Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма – ответы на глобализацию. Пер. с нем. М.: Прогресс-Традиция, 2000.

• Мартин Г.-П., Шуманн Х. Западня глобализации. Атака на процветание и демократию. М.: Альпина, 2001.

• Оболенский В.П., Поспелов В.А. Глобализация мировой экономики: проблемы и риски российского предпринимательства. М.: Наука, 2001.

• Киселев С.Г. Основной инстинкт цивилизаций и геополитические вызовы России. М.: Известия, 2002.

• Володин А.Г., Широков Г.К. Глобализация: начала, тенденции, перспективы. М.: Ин-т востоковедения РАН, 2002.

• Восток – Запад – Россия: К 70-летию академика Н.А. Симония. М.: Прогресс-Традиция, 2002.

В диссертации отсутствуют ссылки на содержательные труды российского Института глобализации.

Основательная проработка этих исследований, несомненно, придала бы работе соискателя действительно докторский уровень.

– Впечатление поспешности и случайности производит анализ трудов по конкретным вопросам глобализации (с. 13–14). Собственно говоря, такого анализа нет в диссертации. Есть лишь вновь формальное перечисление нескольких разных авторов и совершенно нет научной характеристики их работ.

– Лишены основания претензии соискателя на то, что, якобы, «впервые в отечественной научной литературе разработана развернутая концепция справедливого, безопасного и демократического мироустройства».

– В целом текст диссертации представляет публицистическое эссе, лишенное серьезной научной основы.

– В тексте представленной диссертации не реализовано одно из важных научных требований, предъявляемых к историческим трудам – периодизация процесса и последовательное соблюдение историзма. В самом общем виде автор говорит о том, что его работа охватывает «период 1990-х и начало нового столетия». Однако диссертант не выделяет в этом периоде различные этапы и стадии, без которых историческая хронология лишена научного содержания. Еще меньше историзма содержит структура диссертации. От главы «Глобализация и современный мир» автор переходит к «Формированию нового мироустройства» и далее – к расширенной программе противодействия угрозам национальной безопасности. Где же здесь историческая логика и методология? Автор необоснованно претендует на ученую степень доктора исторических наук.

– Соискатель делает акцент на борьбу с терроризмом (точнее, добросовестно излагает содержание основных документов по этому вопросу). Это – важная проблема. Однако в контексте основного содержания темы практически упущен второй ключевой вопрос о роли внешней политики в достижении Россией глобальных народнохозяйственных критериев (прежде всего, высокого уровня конкурентоспособности). Что сделано на этом ключевом направлении? И что необходимо предпринять в обозримой перспективе? Без анализа этого актуальнейшего сюжета российская внешнеполитическая стратегия выглядит ущербной и неполной. Текст не соответствует требованиям ВАК.

– Недоработанная рукопись диссертации может создать большие трудности при защите. Следовало бы рекомендовать специально устранить погрешности и недоработки.

В итоге мы дали критическое заключение на диссертацию, но нас тут же заставили критику убрать. Защита прошла «на ура» (в научном институте РАН), а вскоре новоиспеченного доктора избрали членом-корреспондентом РАН.

В других случаях нас вынуждали лишь оформлять отзывы, написанные не нами, на диссертации, которые мы даже не читали.

…Мы с Наташей продолжали руководить аспирантами и докторантами. В 2006-2011 годах довели до успешной защиты двух докторов наук – A.B. Лукина с темой «Эволюция образа Китая в России и российско-китайские отношения (XVIII–XX вв.)» и Ю.П. Бойко с темой «Теоретические и практические проблемы научно-государственного строительства в современной России», – а также восемь кандидатов наук (Е.О. Подолько, М.С. Нисанов, Т.К. Токаев, М.Д. Быстрова, Б.А. Акаева, Ю.В. Плутенко, Г.В. Годына, В.Л. Млечин). Тематика была разнообразной: Китай, Канада, Казахстан, Киргизия, новые государства на постсоветском пространстве, ФРГ, энергетический фактор в российско-американских отношениях.

Защиты диссертаций завершались банкетами, которые всегда проходили в дружеской и веселой атмосфере. Участники банкетов, попадавшие на такие мероприятия впервые (близкие диссертанта, оппоненты из других организаций и т. д.), неизменно выражали свое восхищение: как, мол, у вас здорово, ни с чем подобным ранее не встречались! Гости из научной сферы отмечали, что в других советах банкеты носят формальный характер, они скучны и быстро заканчиваются.

У нас приятную, я бы даже сказал искрометную атмосферу во многом создавал бессменный тамада, мой давний приятель Владимир Викторович Чёрный. Будучи доктором физико-математических наук, он специализировался на изучении планеты Сатурн, но интересовался и нашими науками, имел по ним немало трудов. Ну, а как тамада Владимир, на мой вкус, непревзойденный, лучше я не встречал. Ценили и продолжают ценить его ораторское искусство и многие мои коллеги.

Приведу пример из репертуара Владимира Чёрного. Выше отмечено, что в нашем совете защитил докторскую диссертацию по политологии Юрий Павлович Бойко, маститый ученый, уже имевший к тому моменту ученые степени в области медицины и юриспруденции. Поболеть за диссертанта прибыли пять высокопоставленных военнослужащих, в том числе генерал. Они были в полевой форме, а у генерала на груди сияла звезда Героя России.

Все военнослужащие остались на банкет, который состоялся в двухэтажном кафетерии. Второй этаж представлял собой открытую платформу, с которой просматривался первый этаж. Наша компания разместилась на первом этаже. Тамада встал и завел речь о любимом Сатурне. Обладая густым зычным голосом, похожим на голос легендарного диктора советского радио Левитана, Владимир воскликнул: «Господа! Экспедиция на Сатурн успешно завершена, мы выполнили с честью поставленную перед нами задачу!» Услышав эти сенсационные слова, все ужинавшие на втором этаже клиенты повскакивали со своих мест, подбежали к ограждению платформы и изумленно замерли. С одной стороны, оратор явно нес чушь (какой Сатурн, какая экспедиция?), но, с другой стороны, за нашим столом разместилась солидная публика – интеллигентного вида мужчины и женщины, а главное – офицеры! И генерал со звездой Героя!

Весь вечер Володя острил на тему Сатурна, а публика на втором этаже, забыв об угощениях, стоя внимала его эскападам и не могла понять: то ли мы циркачи, то ли и вправду покорители космоса. Ближе к концу мероприятия уже генерал не выдержал и шепнул мне на ухо: «Я побывал во многих горячих точках, но в таких чудесах, как зашита диссертации и тем более этот банкет, нигде не доводилось участвовать!»

Оригинальные тосты произносили и другие участники наших банкетов, особенно с шутками по адресу нашей специальности – политологии, – но порой были и назидательные. Вот некоторые из них.

Заяц встречает лису. Лиса спрашивает:

– Что делаешь?

– Пишу диссертацию о том, что зайцы сильнее лис.

– Чушь!

– Спорим?

– Спорим.

– Пойдем со мной.

Приходят к пещере. Оттуда появляется лев, который съедает лису.

Так выпьем же за льва, научного руководителя, который обеспечивает ученику успех в его деле!

* * *

Летят на воздушном шаре Шерлок Холмс и доктор Ватсон. Внизу – сплошные облака. Но вот в одном месте образуется разрыв и становится видна земля. На земле стоит человек, смотрит вверх. Ватсон кричит ему: «Молодой человек! Скажите, где мы находимся?!»

Человек подумал и сказал: «Вы находитесь на воздушном шаре!»

Тут облака вновь закрыли землю, и шар понесся дальше. Ватсон обращается к Холмсу: «Что это был за человек?»

Холмс ответил: «А вы не поняли? Но это же элементарно, Ватсон! Во-первых, человек, прежде чем ответить на ваш вопрос, подумал. Во-вторых, он точно определил наше местонахождение – мы, действительно, летим на воздушном шаре. В-третьих, он нам ничем не помог. В-четвертых, он, по сути, поиздевался над нашим вопросом. Поэтому ясно, что этот человек – политолог».

* * *

Как-то в беседе с профессором Оксфорда я выразил восхищение преподавателями университета. Профессор в ответ сказал: «Оксфорд славится не преподавателями, а своими студентами, выпускниками: Ньютоном, Диккенсом, Черчиллем и др.».

Так и Дипакадемия – славу ей приносят выпускники.

* * *

Ученые проводят следующий опыт. Наблюдают за муравьем, который копает ямку и насыпает холмик. Затем к нему добавляют второго муравья. Муравьи начинают копать ямку вдвоем, при этом холмик получается не вдвое больше, а втрое. Ученые не могут понять, почему так растет производительность труда. Причина же проста. Два муравья представляют собой систему, а это уже не количественно, а качественно новое образование с иными возможностями.

Энергия системы выше, чем сумма энергий, ее составляющих.

Выпьем же за систему в науке!

* * *

Сегодня виновник торжества, конечно, Н. И я, естественно, произнесу тост о нем. Но начать хотел бы тем не менее с себя. Надеюсь, Н. не обидится.

В 1980 году я учился в Дипакадемии. В Москве тогда проходили Олимпийские игры, и меня мобилизовали сопровождать высокопоставленных иностранных гостей. Пришел товарищ нас инструктировать. Сказал:

– Главное, чтобы иностранцы, покидая СССР, думали, что у нас все в порядке.