Текст книги "Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 6. Часть 8. Под другими знаменами. Часть 9. На кругосветной орбите"

Глава 7. Распад СССР

В ноябре 1991 года ситуация в стране достигла критического уровня. Мы искали для себя выход из положения. Я записал в дневнике:

5 ноября 1991 года

Надо уезжать. Только как? Просить приглашения? Придется. Единственная отдушина – статьи, которые нам нравятся, но их, увы, никто не читает. Больше и хвастаться нечем. Зарабатывать деньги пока не удается.

А вот последующие записи на те же тревожные темы:

18 ноября 1991 года

Суетился и еще раз суетился, но так за неделю ничего и не заработал. Вчера приняли дома представителя компании «Дэу», с которым познакомился в августе нынешнего года. Сами его привезли (и отвезли), «закатили» великолепный стол, специально убирали квартиру. Но этот тип не изволил даже бутылку принести. И вел себя, как типичный кореец: забыл снять обувь (позднее опомнился), ел, чавкая и причмокивая, подрыгивал, засыпал в ходе беседы. Ни разу не поблагодарил хозяйку, сделал ей «комплимент»: в 1973 году она была красивая! Интересная нация! Дикари, достигшие больших успехов в экономике.

Обсудили с гостем различные программы сотрудничества. Он обещал подумать, что бы им подошло: консультирование, школа бизнеса, издание книги президента компании и т. п. Не уверен, что выгорит. Но что делать, хоть как-то суетиться надо же!

Сегодня встал в 9 утра, сделал мощную зарядку (20 минут), сел за продолжение писем в американские университеты, потом поработал над статьей о внешней политике для Берлза (тот звонил в пятницу), стирал, убирал. В общем, тружусь, нельзя давать себе спуску. Настало время бороться за выживание. Пока плохо получается.

24 ноября 1991 года

Неделя не была успешной. Ужин у китайского В.П.Д. Чжан Чжэня, прием в японском посольстве (страшная давка), статья для Берлза, поездка в гараж по поводу починки машины, тревога в связи с судьбой Дипакадемии, письма за рубеж и пр. Суета сует, но никаких прорывов, настоящих успехов. Больше существование, чем настоящая жизнь. И с частным бизнесом ноль, без продвижений.

Вчера вечером звонил профессор С. Норвуд из Калифорнии, призывает нас быстрее подготовить свои биографии (C.V.).

15 декабря 1991 года

Дни проходят в суете, в бесконечных разговорах, встречах, приемах с единственной целью что-то как-то заработать. Угощали дома целую вереницу иностранных гостей – Кима из компании «Дэу», журналиста Хонга, тайваньцев Мин Цзи и Вана и многих других. Почти все на нулях, если и удается получить в подарок бутылку, то в свою очередь приходится тратить во много раз больше.

На прошлой неделе давал интервью директору семинара из Зальцбурга К. Шмидту, заполнял заявки на гранты, встречался с советским бизнесменом, имел встречу основателей фирмы «Караван», обслуживал Мин Цзи, прибывшего во главе делегации Тайваня на съезд Демократической партии России.

Пока мы суетились на своем микроуровне, руководители трех советских республик (РСФСР, Украины и Белоруссии) разрушили привычный макромир – объявили о ликвидации СССР. Что теперь? Какая судьба ждет Дипакадемию МИД СССР? Мы не знали. В дневнике я отметил:

16 декабря 1991 года

Ельцин и K° ликвидировали Советский Союз, теперь мы живем уже не в СССР, а в СНГ. Центра нет, хотя он и продолжает пока существовать. С Дипакадемией неизвестно что будет. Я в стороне от глобальных дел, они – на плечах ректора. Или не на чьих?

В магазинах вообще ничего нет, цены выросли до фантастических высот (сыр стоит 400 руб. вместо 3 руб.), и единственно, что обещает правительство, так это еще больше повысить цены. На прошлой неделе заработал 250 долл. и вроде о чем-то договорился с Мин Цзи (на апрель 1992 года – поездка на Тайвань, плюс статьи вроде бы в тайваньскую прессу).

17 декабря 1991 года

В стране продолжается свистопляска. Формируется новый союз – три славянские республики подписали договор об СНГ, среднеазиаты вроде присоединятся. Горбачев и старый центр улетают в небытие, хотя они ничуть не хуже Кравчуков и новых российских властей.

ДА сохранится? Неизвестно. Если и да, то останусь ли я в нынешней позиции?

18 декабря 1991 года

Прочел вчера утром очередную лекцию в рамках спецкурса по АТР. Вторая часть темы – о советской политике в регионе. Читал не очень складно, что-то голова совсем перестала работать. После этого болтал в коридорах на различные темы. Переговоры и разговоры веду беспрерывно уже несколько месяцев, но все на нуле. Ничего не в состоянии заработать, только крохи жалкие и огромным трудом.

Вернулся домой в 13:30. Составлял планы, писал что-то, вел телефонные беседы. Определил приоритеты на ближайшую перспективу. Это: книга по Китаю; публикация Натулькиной книги по в/э связям КНДР; записки о ЦК; загранпоездки – пробивание; работа за границей – пробивание; статьи за рубежом; бизнес дома – все варианты.

30 декабря 1991 года

Вот еще один год уходит. Год сложный, тяжелый и во многом неудачный. Посмотрели только что грустный и прелестный фильм «Романс на восточном экспрессе». Париж, красивые люди с изысканными манерами, американские актеры (Шэрил Лэдд и др.). И после фильма больно ударило ностальгией по Сан-Франциско, по нашей красивой, счастливой, невероятно интересной молодости. Так жаль, что не удалось написать стоящую книгу о США, о нашей жизни и наших наблюдениях там. Сейчас, увы, никому не будет интересно читать о тех уже далеких 1970-х годах.

Вернемся, однако, на год назад, в 31 декабря 1990 года. Прокомментируем разделы дневника.

I. Здоровье. Наташеньке пришлось сделать, моей Ласточке, операцию.

II. Творчество. Кое-что опубликовали в Ю. Корее.

III. Путешествия. За весь год две поездки: в Ю. Корею в августе с Наташенькой; в октябре – увы, один, во Фрайбург, ФРГ. Не густо. Огромное количество сил и нервов потратил на организацию поездки с В. Цоем в Азию (Гонконг, Сингапур, Китай, Япония), затем в США (на конференции по Азии). Все с треском провалилось.

IV. Карьера. С 5 мая перешел в ДА на должность проректора по науке. Не жалею, даже, можно сказать, бог миловал. Ведь в августе ЦК разогнали, и далеко не всем сотрудникам отдела удалось устроиться. Тружусь в нынешней должности 8 месяцев. Работа суматошная. Ну ничего, лишь бы новое руководство МИДа (Козырев и компания таких же, как он, сопляков) не сняло нас всех с работы.

V. Дневник. Почти не вел.

31 декабря 1991 года

Последний день уходящего года. Попытаться вспомнить, что произошло за этот год? Даже свои дела упомнить трудно, ну а государство наше пережило столько изменений и потрясений, что и на десятилетие хватило бы.

Начался год с наступления правых, поправения самого Горбачева, когда казалось, что СССР постепенно возвращается в свое привычное коммунистическое прошлое. Горбачев вызывал возмущение, даже ненависть.

К весне, однако, он вновь стал отходить от «товарищей по партии», возобновил движение по многотрудному пути реформ. Далее: избрание Ельцина президентом, августовский путч, антикоммунистическая революция, полное отторжение коммунизма в нашей стране. Потом стремительный распад «семьи народов», Советского Союза. Отставка (вынужденная) Горбачева, возникновение чудища под названием СНГ. А главное – полный развал экономики. Магазины совершенно пусты, а если что-то и есть, то стоит астрономически много. В государственном овощном плохие мандарины – 15 руб., грейпфруты – 32 руб. Молока, колбасы, мяса – нет и в помине. На рынке мясо дошло до 200 руб. Сыр там, где он есть, – 400 руб. В ДА продавали 30 декабря шампанское по 80 руб. за бутылку, на улице тогда же видел за 90 руб., а чуть позднее в коммерческом – 150 руб.

Комиссионные магазины как грибы рассыпаны по всей Москве – в них иностранные спиртные напитки, жвачка, одеколон и прочий хлам по невероятным ценам. При этом вокруг грязь, свинюшник, убогость.

Возвращаемся к нашей жизни. Много было встреч, суеты, разговоров и уговоров, но «урожай» небогатый. Ни денег, ни поездок, ничего. Не буду, однако, в этот праздничный день думать на грустные темы. Любопытно, что, как и в прошлом году, 31 декабря выпал белый пушистый снег и закрыл вчерашнюю грязь.

Часть 9
На кругосветной орбите

Глава 1. «Шоковая терапия»

Итак, мы вошли в 1992 год новым государством, независимой Российской Федерацией. Независимой от кого? Непонятно от кого, но тогда так не только говорили, но власти учредили даже официальный государственный праздник – День независимости России. Что же на самом деле произошло?

Когда после подавления августовского (1991) путча М. Горбачев вернулся в Москву, он не чувствовал себя триумфатором. Им стал Ельцин, взявший курс на стремительную декоммунизацию СССР и суверенизацию республик. Горбачев оставался руководителем союзного государства, но власть ускользала от центра. Все важнейшие решения принимал Ельцин. Он настоял на запрете компартии СССР, дальнейшем расширении самостоятельности республик. Демократы с Ельциным во главе по сути сознательно вели дело к роспуску Советского Союза.

Прежде всего это открывало единственный легальный путь к устранению М. Горбачева от власти. При этом демократы исходили из того, что роспуск СССР в любом случае стал неизбежным из-за нарастания сепаратистских настроений во многих этнических республиках. В Прибалтике и в Закавказье уже в течение ряда лет раздавались требования о выходе из СССР. После московского путча за независимость высказалось на референдуме население Украины. Реагируя на почти повсеместное нарастание центробежных тенденций, демократические лидеры в Москве подчеркивали, что сопротивление этому процессу спровоцирует конфликты и войны по югославскому сценарию. Выдвигался также аргумент, что без предоставления свободы другим народам Россия никогда не станет нормальным демократическим государством. Экономисты в российском руководстве, кроме того, придерживались мнения, что союзные республики превратились в экономическое ярмо и непреодолимое препятствие реформам, субсидии им, подыгрывание их капризам свели бы на нет успех жесткой монетаристской политики.

Как тешили себя надеждами демократы, новые независимые государства будут благодарны России за предоставленную свободу, что наряду с общими идеалами и задачами позволит бывшим союзным республикам тесно сотрудничать между собой. Была уверенность и в том, что Россия как наиболее мощное государство выдвинется на роль признанного лидера равных и независимых республик.

22 декабря 1991 г. руководители трех республик – России, Украины и Белоруссии – втайне от всех собрались в местечке Беловежская пуща, на белорусской территории, и объявили о роспуске СССР. Первым они уведомили об этом решении Президента США Дж. Буша-старшего, а уже он довел новость до М. Горбачева. Советский президент попытался организовать сопротивление, попросив поддержки со стороны министра обороны Шапошникова, но после отказа сдал полномочия.

Известие о роспуске СССР застало врасплох и руководителей других союзных республик. Некоторые из них, прежде всего центральноазиатские, не были готовы к такому развитию событий. Они искренне обиделись, что судьба СССР решилась без их ведома, фактически за их спиной. Не знали они и как действовать дальше. На повестку дня встали серьезнейшие вопросы разделения союзных институтов и хозяйства: вооруженных сил, министерств, железных дорог, портов, самолетного парка и т. п. Неясными представлялись перспективы гражданства десятков миллионов русских, проживавших в союзных республиках, правопреемственности в отношениях с внешним миром. При роспуске Советского Союза об этих проблемах даже не вспомнили. Вскоре, впрочем, большинство республик, почувствовав необходимость, приняло коллективное решение создать СНГ – Содружество Независимых Государств.

На первых порах, несмотря на возникшие сложности из-за прекращения существования союзного государства, в российском обществе преобладал оптимизм. Б. Ельцин собрал вокруг себя молодое, полное идей и энтузиазма правительство, которое обещало в рекордно короткие сроки реформировать страну и коренным образом улучшить жизнь населения. Люди верили. Пользуясь широкой поддержкой, молодые реформаторы приступили к работе. Первым делом они отменили фиксированные государственные цены, объявили всеобщую приватизацию государственной собственности и отказались от государственной монополии на внешнюю торговлю. При этом преследовались как чисто экономические, так и политические цели.

К моменту роспуска СССР хозяйственная жизнь в стране практически замерла. Полки магазинов были пусты – даже хлеб и другие продукты первой необходимости оказались в острейшем дефиците. Повсеместно ходили слухи, что товарные запасы есть, но их придерживают, ожидая отпуска цен, перехода на рыночные условия торговли. Реформаторы спешили удовлетворить хотя бы элементарные запросы граждан в товарах. Для этого отменялись фиксированные цены. Одновременно предоставлялась возможность беспрепятственно закупать недостающие товары за рубежом. Что касается приватизации, то она была призвана разбудить хозяйственную инициативу населения и в то же время подорвать основу коммунистической системы – государственные предприятия с их руководящими кадрами, а также бывшими партийными аппаратчиками способствовали сохранению и воспроизводству в России коммунистических идеологии и политики.

Пока младореформаторы экспериментировали, каждый выживал как мог. Тяжело было почти всем, в том числе и ученым. В советские, догорбачевские, времена профессора и доктора наук принадлежали к касте привилегированных. Получали зарплату, почти равную зарплате члена кабинета союзного правительства, пользовались всеобщим уважением. Теперь же зарплата из-за инфляции превратилась в ничто, а в государственном бюджете на науку и образование не находилось дополнительных денег.

В целом реформы Б. Ельцина нельзя было охарактеризовать иначе как «шоковая терапия». Она принесла некоторые из искомых результатов, но вместе с тем породила тяжелейшие негативные явления. Магазины наполнились товарами, но возникла жесточайшая инфляция. Все накопления населения, нажитые тяжелым многолетним трудом, в мгновение ока обесценились. Бо́льшая часть россиян разорилась. Тысячи предприятий остановились, поскольку их продукция потеряла спрос. Из-за низкого качества и высоких цен она проигрывала появившимся на рынке иностранным аналогам. Возможно, в долгосрочном плане это было хорошо для экономики, но сразу же создало колоссальные проблемы социального характера. Миллионы людей лишились работы, в том числе инженеры, конструкторы, техники и другие квалифицированные кадры.

На таком фоне особенно нетерпимыми выглядели последствия приватизации. Небольшая прослойка лиц, пользуясь прежними руководящими постами или связями с новыми властями, быстро захватила контроль над предприятиями (фабриками, магазинами, транспортными компаниями и т. д.) и вместо того, чтобы улучшать их деятельность, занялась разворовыванием собственности. Через родственников и других посредников новые хозяева в ущерб предприятиям и с колоссальной выгодой для себя перепродавали сырьевые ресурсы, оборудование, промышленные изделия. Вскоре в стране появились миллионеры, а затем и миллиардеры. Возникли невиданные не только в России, но и во всем мире диспропорции в доходах.

Ситуация усугублялась тем, что многие представители демократической власти сами оказались глубоко замешанными в этой мошеннической деятельности. Народ бедствовал, а демократы на глазах у всех наживались. Причем полученные доходы не вкладывались в производство, а шли в сферу финансовых спекуляций и на потребление. Значительная их часть переправлялась за границу и использовалась для приобретения вилл, замков, дворянских титулов и т. п.

За первые два года реформ валовой внутренний продукт (ВВП) упал на 30 %, промышленное производство на 50 %, инфляция превысила 2000 %. В сельском хозяйстве земля осталась под контролем бывших советских колхозов, переименованных в кооперативы. Индивидуальным фермерам отошло лишь 4 % угодий. Страна продолжала жить главным образом за счет импортного продовольствия. Почти половина населения оказалась за чертой бедности, безработица превысила 20 %. Беспрецедентных масштабов достигла коррупция, поразившая все сферы жизни общества. Бандитские группировки, нередко связанные с правоохранительными органами, развернули между собой войны за передел собственности.

Бюджет страны резко сократился, в результате бедствовали государственные медицина, образование, культура, социальное обеспечение. В больницах не хватало лекарств, отключались тепло и свет. Из-за мизерных зарплат уходили с работы квалифицированные врачи. В университетах возник дефицит преподавателей и учебных пособий. Во многих местах нерегулярно выплачивались зарплаты и пенсии. Короче говоря, население лишилось тех социальных льгот, к которым привыкло в советский период.

Острый характер приобрели региональные и этнические проблемы. Оказавшись в тяжелейшей социально-экономической ситуации, некоторые районы России перестали подчиняться федеральным законам, заговорили о собственном суверенитете и даже выходе из состава Федерации. Чеченская Республика на Кавказе фактически отделилась от остальной России.

Нарастали противоречия между Москвой и бывшими республиками СССР. К тяжбам по разделу советского имущества добавлялись проблемы русскоязычного населения в новых независимых государствах, споры территориального, исторического, идеологического характера и т. п. Давала сбои прозападная внешняя политика. США и их союзники воспринимали ослабевшую, дезорганизованную Россию в лучшем случае как младшего партнера. Многие же на Западе вообще предпочитали отгородиться от восточного гиганта, чьи перспективы выглядели туманными. Россияне болезненно реагировали на расширение НАТО, односторонние действия Вашингтона на международной арене, внедрение западного лагеря в страны СНГ, неэффективную экономическую помощь Запада России. Выражалось недовольство прогрессирующим ослаблением позиций Москвы в Азии, на Ближнем Востоке, в других регионах.

Из-за кризиса все больше запутывалась внутрироссийская идеологическая ситуация. За годы горбачевской перестройки влияние коммунистической идеологии на умы людей значительно ослабло. На рубеже 1990-х годов многих увлекли демократические идеалы. Но ненадолго. Тяготы реформенного процесса быстро разочаровали широкие круги населения в демократии. Часть разочарованных вернулась в прежнюю систему идеологических координат. Другие же, особенно в среде молодежи, прониклись националистическими взглядами. Они возмущались притеснением русских в постсоветских республиках, клеймили Запад за попытки поставить Россию на колени. Некоторые шли дальше, выдвигая империалистические и даже фашистские лозунги. Подняли головы монархисты. Стремительно возрождалось влияние православной церкви, находившейся в загоне в коммунистическую эпоху.

Идейная неразбериха отражалась на политической жизни страны. Демократы потеряли уверенность в своей правоте, раскололись на соперничающие кланы. Кто-то ушел в оппозицию, иные увлеклись финансовыми махинациями, предав забвению идеалы. Парламент открыто перешел в оппозицию Б. Ельцину и его курсу. Законодателей поддержали многие военные, хозяйственники, русские общины в странах СНГ, простые трудящиеся, особенно в провинции. Расплодилось большое число антидемократических политических партий и группировок. Парламент все чаще блокировал акции правительства, наращивал нападки на Ельцина.

Москва в этот период превратилась в гигантскую барахолку. На каждом шагу – у метро, в подземных переходах, на площадях и улицах – развернулась распродажа еще недавно дефицитных товаров: мяса, рыбы, яблок, импортных колготок, платьев, обуви и т. д. и т. п. Одни торговали мелочевкой с голодухи. Бабушки, например, предлагали «ассортимент» из двух пачек сигарет или одной бутылки вина. Другие сумели сразу стать оптовиками.

Оживление рынка радовало, но положительному сопутствовало очень много отрицательного. Цены подскочили до небес, за пару первых месяцев 1992 года выросли в 10–15 раз, а за год почти в 30 раз. Помогал выживать лишь доступ к иностранной валюте. В ресторане «Пекин» как-то вчетвером поужинали за 4 ам. доллара, вернулись домой на такси за 40 центов. Накупили полную сумку еды на 7 долларов.

Но в магазинах, и особенно с рук, сбывалось всякое барахло, фальшивый и порой опасный для здоровья товар. Купили ликер, в бутылке оказался горький компот. Вместо говядины подсунули крысятину. Продавцы грубили, обсчитывали и обвешивали. Кругом царила грязь, ужасно работал транспорт.

В декабре 1992 года Съезд народных депутатов «свалил» премьера-реформатора Е. Гайдара, оппозиция всех мастей, от красной до коричневой, перешла во фронтальное контрнаступление, используя нарастающее недовольство населения «шоковой терапией». Окончательно рухнула популярность Ельцина – его теперь кляли на каждом перекрестке.