Текст книги "Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 6. Часть 8. Под другими знаменами. Часть 9. На кругосветной орбите"

За несколько дней до свадебной церемонии семья жениха посылает невесте коробку с подарками. В наши дни роль посыльных выполняют друзья жениха, которых перед этим долго задабривают вином, угощением и деньгами.

В Корее играют свадьбы двух видов – церемонию на более или менее западный манер обычно устраивают либо в специально снятом свадебном зале, либо в церкви. Был период, когда корейцы увлекались западными свадьбами, однако сейчас традиционные свадьбы вновь становятся весьма популярными. При традиционной церемонии жених и невеста стоят лицом друг к другу по обе стороны свадебного стола, украшенного кистями из красных и синих ниток, горящими свечами и парой деревянных уток, символизирующих супружескую любовь и привязанность. В ходе церемонии молодые кланяются друг другу, а затем совершают ритуал омовения рук и обмениваются чашами с вином.

Вскоре после окончания свадебной церемонии посетителям фольклорной деревни демонстрируют похоронные обряды. Они тоже базируются на конфуцианских традициях и потому очень напоминают китайские. Оплакивание покойника сопровождается различными церемониями по подготовке тела к захоронению: призывание души к телу, извещение предков о смерти, которое совершается в семейной усыпальнице, изготовление гроба по точным спецификациям, обряжание тела и изготовление для родственников траурных одежд из грубого холста ручной выделки. В период поминовения, который длится три, пять, семь или девять дней, старший сын принимает соболезнования. Как правило, посетители приносят деньги, чтобы помочь семье покойного справиться с похоронными затратами, а всем, кто пришел разделить скорбь семьи, предлагаются еда и напитки.

Семейные традиции могут быть различными. Однако, как правило, каждая семья отмечает годовщины смерти четырех поколений предков и четыре раза в год – весной, летом, осенью и зимой – совершает поминальные церемонии. Кроме того, в дни традиционных праздников у семейного склепа, где находятся дощечки с именами предков четырех поколений, проводится церемония поминовения всех предков. Перед церемонией члены семьи собираются вместе, делятся воспоминаниями о предках; такие встречи укрепляют связи между родственниками и воспитывают в них гордость за своих близких. Перед стеной, где находятся таблички с именами предков, накрывается стол. Старший сын обносит всех вином, затем дважды кланяется; его примеру по порядку старшинства следуют остальные. Церемонии завершаются общим двойным поклоном всех членов семьи.

Мы наблюдаем, как похоронная процессия торжественно шествует по рисовому полю. Места для захоронения выбираются в соответствии с принципами геомантии. Выбор благоприятного места для захоронения родителей – это и сыновний долг, и залог процветания семьи. Весь похоронный обряд основан на вере в способности умерших не только продолжать заботиться о потомках и защищать их, но также и приносить вред. Члены семьи усопшего в траурных холщовых одеяниях воздают последнюю дань покойному.

Продолжаем экскурсию по деревне. Останавливаемся у качелей. Качание на них – традиционное развлечение девушек. Корейские качели представляют собой длинную доску, которую кладут на мешок с рисовой соломой. Играющие становятся в полный рост по обоим концам доски, одна девушка подпрыгивает вверх и, приземляясь, как бы «выбивает» вверх другую. При кажущейся простоте игра требует большой сноровки и чувства равновесия. Говорят, изначально эта забава была придумана для того, чтобы девушки хотя бы на лету могли увидеть, что происходит за стенами дома – ведь во времена господства конфуцианства им не разрешалось покидать свое подворье.

Наше внимание переключается на другое действо – состязание по запуску воздушных змеев. Молодые игроки соревнуются друг с другом, стараясь стропами своего змея в воздухе перерезать стропы змея соперника. Желая сделать стропы острее, юноши приклеивают к ним битое стекло.

Далее мы любуемся выступлением грациозных танцовщиц. Они танцуют «кангансуволле» и поют, вытягиваясь в длинную цепочку, которая то извивается змейкой, то образует большие и малые круги. По преданию, этот танец зародился во время японского вторжения в Корею в XVI веке, когда выдающийся флотоводец Кореи адмирал Ли Сун Син, зная о численном превосходстве сил противника, приказал женщинам из соседних деревень вечером танцевать вокруг костров, чтобы враг подумал, что на берегу стоит огромная армия. С тех пор по всему Корейскому полуострову женщины танцуют «кангансуволле» в память об этом событии.

Экскурсия завершается обедом в ресторане традиционной кухни. Из новых для нас блюд нравится густая похлебка чигэ из мяса, картофеля, лука, бобовой пасты, кунжутного масла, чеснока, перца. Запиваем еду старинной водкой. Она из риса, слабенькая, сладковатая на вкус. Наши спутники, Ким Хенг и Пак, местный гид, едят с аппетитом, увлеченно и объясняют следующее. По корейскому этикету разговаривать во время еды считалось неприличным; европейцы рассматривают совместную трапезу как светское развлечение, корейцы сосредоточиваются на самой еде. Конечно, традиции во многом уходят в прошлое, но все-таки и сейчас корейское застолье отличается от западного, оно менее шумное.

Насытившись, гид начинает рассказ о корейских праздниках, которые в значительной степени копируют китайские. Официально праздник Нового года отмечается 1 января, однако корейцы придают гораздо большее значение Новому году «соль», который отмечается в первый день первой луны, обычно приходящийся на февраль. В праздничные дни корейцы собираются семьями, отдают дань памяти предкам, а также пользуются случаем, чтобы показать окружающим наряды. Рано утром каждая семья собирается на церемонию поминовения предков, которая проводится либо в семейной усыпальнице, либо в другом помещении, где хранятся поминальные дощечки и стол для совершения ритуала, сервированный специальными блюдами и вином. По окончании церемонии семья приступает к трапезе. Обычное в данном случае меню – суп с клецками из риса, различные овощные и мясные блюда, рисовое вино.

В новогодние дни молодые члены семьи совершают ритуал «сэбэ» – стоя на коленях, низко кланяются старшим, касаясь головой пола. Старшие принимают этот знак уважения, сидя на полу на подушках, и в ответ дарят сладости или деньги. Завершив церемонию в семье, дети отправляются к другим родственникам, друзьям и учителям, чтобы и им воздать дань уважения.

В праздничный период люди играют в «ют», вариант игры в кости. Вместо костей используются четыре деревянные палочки, плоские с одной стороны и закругленные с другой. Палочки подбрасывают над доской в воздух и в зависимости от того, сколько палочек выпадет той или иной стороной, делают соответствующий ход.

Новогодний праздник заканчивается на пятнадцатый день первой луны, который носит название «тэборым». В прошлом «тэборым» был одним из главных праздников года, когда совершалось множество обрядов, которые должны были сделать предстоящий год удачным и помочь подготовиться к жарким летним месяцам. В день «тэборым» готовились особые блюда. К примеру, якпап, что в переводе означает «целебный рис», готовится из особого клейкого риса с добавлением каштанов, фиников, кедровых орехов и меда, а также сои, которая придает кушанью темный цвет. Другое блюдо – огокпап – готовится из смеси пяти ингредиентов, куда входят рис, другие крупы и бобы. Считалось, что для того, чтобы новый год был удачным, нужно пригласить соседей отведать огокпап.

По утрам все члены семьи выпивали по стаканчику рисового вина, что, согласно поверью, улучшает слух и помогает лучше слышать хорошие новости в новом году. Верили и в то, что если есть пищу завернутой в капустный лист, это поможет «завернуть» для себя удачу. К столу в изобилии подавались толченые грецкие, кедровые и другие орехи, которые укрепляют зубы и предохраняют от кожных заболеваний. В новогодние дни готовились блюда также из сушеных овощей, якобы помогающие переносить летнюю жару.

Считалось, что тот, кто первым увидит полную луну, будет удачлив весь год, и поэтому в день «тэборым» масса людей спешила подняться на гору, чтобы не упустить свою удачу. В этот же день разыгрывались танцевальные представления в масках, которые являлись элементом шаманских ритуалов по изгнанию злых духов. Деревни состязались в перетягивании каната, метании камней, устраивались потешные бои с факелами. Люди верили, что победившие в состязаниях будут иметь более богатый урожай.

Сейчас возрождается и другая, до недавнего времени почти забытая народная игра «чхачжон нори», или «сражение колесниц». Специально ко дню «тэборым» изготовляются две колесницы, управляемые командами, представляющими Восток и Запад. Капитан команды сидит на возвышении. Колесницы таранят друг друга. Смысл игры состоит в том, чтобы сбросить капитана с его высокого сиденья. В некоторых районах играли в другую, похожую игру «коссаум», или «петельный бой», в которой противники старались одолеть друг друга при помощи огромной петли, сплетенной из рисовой соломы. По вечерам полагалось пройти по 12 мостам, что должно было придать ногам силу на все 12 месяцев года и изгнать злых духов.

«Хансик» («День холодной закуски») приходится на 150-й день после зимнего солнцестояния, в месяц второй или третьей луны. В этот день совершается обряд поминовения предков – вся семья рано утром отправляется к могилам предков, взяв с собой фрукты, мясные блюда и рисовый суп. Родственники наводят порядок вокруг могилы, покрывают ее свежим дерном и высаживают несколько новых деревьев. Обычай есть в этот день только холодную пищу и не разводить огонь восходит к китайскому преданию о государственном деятеле, который трагически погиб в огне, разложенном, чтобы выманить его из убежища. В честь его духа в этот день не принято разводить огонь.

На восьмой день четвертой луны празднуется день рождения Будды. Дату отмечают по крайней мере со времен королевства Силла, но только в 1975 году она была утверждена национальным праздником. Жилые дома и улицы украшают бумажными фонариками самой различной формы. По всей стране проходят шествия с фонариками. Особенно живописное шествие можно увидеть в Сеуле, когда многолюдные колонны со всех сторон стекаются к храму Чогеса в центре города. В этот день совершается также обход пагоды – верующие ходят вокруг нее и молятся за мир, здоровье близких и счастье в семье.

Одним из важнейших праздников является «тано» – пятый день пятой луны, когда, как полагали в прошлом, сияет самое яркое солнце. День начинается с ритуала поминовения предков, после чего семья садится за праздничный обед. Сельские жители отправляются к семейным склепам, чтобы помолиться за хороший урожай, причем молитва часто сопровождается ритуальными танцами в масках. Женщины демонстрируют друг другу живописные наряды, и вся деревня выходит на различные игрища. Девушки качаются на качелях. Мужчины состязаются в традиционной корейской борьбе «сирым», схватки разгораются не на шутку, ибо есть за что бороться – победитель в качестве приза уводит домой быка.

Последний крупный праздник года – «чусок» («праздник урожая»), или, как его еще называют, Корейский день Благодарения. Он приходится на пятнадцатый день восьмой луны. Каждая семья в полном составе благодарит богов и предков за новый урожай, посещает могилы предков, отдыхает, пирует и веселится. На «чу-сок» готовится особое рисовое печенье («сонпён) с начинкой из сладкой бобовой пасты, меда, сезама, каштанов и распаренной сосновой хвои.

В месяц двенадцатой луны «сотталь» люди в преддверии Нового года приводят дела в порядок. По традиции, достойный человек не должен оставлять долги на следующий год. Обычай требует, чтобы в новогоднюю ночь никто не спал, и маленьким детям говорят, что если они уснут, то их брови побелеют. Поскольку угроза, как правило, не действует, старшие припудривают брови спящих малышей мукой. В деревнях сельские оркестры играют праздничную музыку, изгоняют злых духов и призывают счастье и удачу.

…Полные впечатлений, мы возвращаемся в Сеул. Уже поздний вечер, но оказывается, наша развлекательная программа еще не исчерпана. После небольшой передышки в гостинице мы вновь в центре города. Ким Ен Ман доставляет нас в шикарный отель «Лотте». Поднимаемся на верхний этаж в клуб «Метрополитэн». Вывеска на стене гласит, что вход только для членов клуба. Ну и их гостей, очевидно, вроде нас.

В клубе множество залов и кабинетов. Ужинаем во французском кабинете с красивым видом на залитый огнями ночной Сеул. Угощают кандидат в президенты РК Ли Чун Чан и его супруга. Начинают с вручения подарка, салфеток с национальным узором. Еда европейская – луковый суп, хвост омара. Это любимое блюдо Наташеньки, которым она лакомилась в 1970-х годах в США, а все последующие годы только мечтала об омарах. В Китае не готовили омаров по любимому рецепту Натули, а в СССР омаров мы вообще не встречали. Наташа шептала мне: «Наконец мечта осуществилась!». Запивали еду виноградным вином и пивом.

Хозяева прекрасно владеют английским, так что разговаривать легко. Отмечаем впечатляющие достижения Южной Кореи в экономической и социальной областях. В ответ выслушиваем целую лекцию Ли Чун Чана, в которой гордость за успехи страны сочетается с признанием ее серьезных проблем.

Да, говорит южнокорейский политик, экономика на протяжении двух десятилетий развивалась стремительными темпами, по 10 % в год. Созданы передовые отрасли, корейские фирмы вклинились в число мировых лидеров по экспорту судов, компьютеров, телевизоров, магнитофонов, автомобилей и других высокотехнологических изделий. Из, казалось, безнадежного должника Республика Корея превращается в кредитора. Чрезмерный рост населения в 3 % ежегодно снижен до 0,97 %. Несмотря на острую нехватку земли, корейцы добились самообеспечения рисом, за счет внутреннего производства покрывают более 50 % потребностей в продовольствии. При этом сельское население сократилось с 57 % до 18 %. Высокие результаты получены благодаря механизации, широкому применению специальных сортов зерновых, удобрений.

Не все, однако, столь безоблачно в южнокорейской экономике, как может показаться на первый взгляд. По технологическому уровню, – сетует Ли Чун Чан, – промышленность не только не дотягивает до главных соперников на мировом рынке, но все больше отстает. В свое время местные компании не обратили должного внимания на НИОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы) – и вот итог, конкурировать становится все труднее. Предпринимаются усилия выправить положение. Возможности есть, ибо в экономике Южной Кореи доминируют супергигантские объединения («Хёндэ», «Самсунг», «Дэу» и примерно два десятка других), которые достаточно богаты для участия в технологической гонке. Следующая проблема – отставание инфраструктуры. Это, кстати, становится ясным после одной поездки по Сеулу и в его округе. Мы были в Корее в сезон массовых отпусков, и некоторые старожилы разъясняли: на загородных шоссе много машин, поскольку люди направляются в места отдыха. Но ведь в самой столице пробки еще суровее! Даже в праздничный День независимости (15 августа) наш автомобиль простоял в одном из туннелей в центре Сеула около 2 часов. Нуждаются в дальнейшей модернизации и расширении системы железнодорожного, морского, речного и авиасообщения, энергоснабжения, телефонной связи.

Ли Чун Чан продолжает рассуждения. Еще один бич – стремительный рост заработной платы (10 % в год). По данному показателю Южная Корея обошла основных конкурентов в Азии, и ее экспортные товары становятся непозволительно дорогими. Одновременно народ все хуже работает. Рост производительности труда почти прекратился. Усиливается тенденция к тому, чтобы больше тратить на личное потребление, меньше копить и меньше вкладывать в дело. Это вызывает у части политиков ностальгию по «сильной руке». Раньше, в условиях диктатуры, рабочие вкалывали до седьмого пота, ныне же беспрерывно бастуют и боятся лишний раз пошевелиться. Неравенство в доходах не дает низшим классам покоя.

Затронули РК и другие «болезни» развитой страны: инвестиции переливаются из производственной сферы в обслуживание, разбухают государственные расходы на социальное обеспечение. Особое беспокойство ощущается в Сеуле в связи с грядущим широким открытием внутреннего рынка для иностранных товаров. Такое обязательство Южная Корея должна принять в рамках решений организации Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ). А это значит, что многие отрасли могут оказаться под угрозой банкротства. Местные изделия все еще уступают по качеству иностранным (это, кстати, признает более 40 % южнокорейских потребителей).

Проблемы порождают панические настроения. Кое-кто полагает, что эпоха «корейского чуда» уже позади и страну ожидают тяжкие времена. Но преобладает все-таки оптимистический взгляд на будущее. По расчетам правительства, в ближайшие пять лет ВВП республики будет увеличиваться на 7,5 % ежегодно и достигнет к 1996 году 11 тыс. долларов на душу населения. Рост цен на потребительские товары не превысит 5 %. К 1995 году Корея утвердится в числе государств-кредиторов, внешнеторговый баланс, пассивный на протяжении долгих лет, станет положительным.

Ведущие деловые круги страны всерьез настроены преодолеть накопившиеся трудности. Банки поднимают процентные ставки на вклады, удешевляют кредит и упрощают процедуру его получения. Изобретаются привлекательные формы вложения средств, банковских служащих обучают вести себя с клиентами более лояльно. Ведь скоро, после введения новых правил ГАТТ, в Корею нагрянет целое полчище изощренных иностранных банкиров.

Большие деньги стали, наконец, вкладывать в НИОКР гиганты корейской индустрии. Руководство корпорации «Самсунг» поставило задачу перед каждым своим отделением: изготовить хотя бы один товар, который был бы первым в мире. Лучший телевизор, лучший автомобиль, лучший компьютер и т. д. «Хёндэ» задумала попасть в десятку крупнейших автомобилестроителей планеты к 2000 году. «Дэу» наметила конкретный список из 15 изделий, которым предписано завоевать командные позиции на зарубежных рынках (среди них экскаваторы, танкеры, стиральные машины). «Дусан» надеется покорить своим пивом «О.Би.» сердца потребителей на всех пяти континентах. «Самми» собирается завоевать рынок по изготовлению стальных труб. Корейские компании прилагают усилия к тому, чтобы поднять уровень обслуживания покупателей, улучшить ремонтную базу, усовершенствовать методы внедрения на чужие рынки.

Ужин затягивается до полуночи. Мы уже совсем измочалены, но Ким Ен Ман, наш «куратор», неумолим. Перед расставанием поручает Наташе написать к утру статью в форме интервью (вопросы и ответы). Приходится брать под козырек. Почти до рассвета готовим материал вдвоем.

Утром в номер прибыли Ким Ен Ман и его коллега господин Ли. Начали пытать нас по корейской проблематике на основе только что написанного и переданного им текста интервью. Заодно вручили свежий номер газеты «Сеул синмун» с нашей статьей на 1-й и 2-й страницах. Статью предваряли фото авторов. Я посетовал, что получился на снимке неважно: мол, физиономия может испугать корейских детей. Ким успокоил: местная детвора в лицах иностранцев не разбирается, все выглядят одинаково.

Разговор продолжался с час, все жилы вытянули журналисты дотошными вопросами: что нам понравилось в Сеуле, а что нет; что удивило; как мы оцениваем перспективы сближения Юга с Севером Кореи, объединения корейской нации. Но в конце концов профессиональное любопытство Кима и Ли было удовлетворено, Ким сел за руль автомашины и повез нас на ланч. Миновали центр и выехали на набережную реки Ханган, с северной стороны. Река выглядела очень широкой, чистой и почти безлюдной. Как сообщил Ким Ен Ман, в прошлом Ханган была покрыта мириадой песчаных островов и отмелей, но все они пошли на строительство зданий. Большинство строений, воздвигнутых в столице после Корейской войны, сделаны с применением речного песка.

Почему река пустынна? Устье реки Ханган находится в районе разграничительной линии с Северной Кореей, выход в море невозможен, поэтому судоходство мизерное. Только прогулочные суда. Ну а купальщиков не видно, так как корейцы традиционно не очень уважают барахтанье в речной воде. Любители стали появляться только в последнее время.

Едем медленно, машин полно даже в субботний день (он до обеда рабочий). Но в конце концов добираемся до цели, шикарного отеля «Уокер-Хилл Шератон». Он стоит на самом берегу реки Ханган. Служащие буквально относят нас в просторный, богато оформленный кабинет. Навстречу встает пожилой, благородной внешности человек. Это Пак Чун Кю, один из самых влиятельных деятелей РК. Входил в ближайшее окружение диктатора Пак Чжон Хи, занимал различные ключевые посты в высших эшелонах власти. Ныне является президентом Национальной ассамблеи Южной Кореи, т. е. главным законодателем страны.

Это человек с ясным умом и широчайшим кругозором, великолепно владеет английским языком. Пак Чун Кю начинает разговор с описания политической ситуации в РК. Критикует политических тяжеловесов – Ким Ен Сама, Ким Дэ Чжуна и др. Они, мол, плохо знают мир, неважно образованы, зациклены на взаимном противоборстве. Они принадлежат к уходящему поколению, им не стоит рваться к власти. И вообще, Южной Корее пора отказываться от президентской системы. Она себя изжила, душит демократию, лишает политическую жизнь гибкости, многообразия, мешает выработке у людей и институтов самостоятельности. Нужно взять на вооружение английскую или германскую систему, где каждый министр – фигура, способная на смелые решения, на выражение собственной позиции. Только так можно развивать гражданское общество, без которого государство хиреет, отстает и разлагается.

В ответ мы заметили, что в СССР как раз наоборот, нарастает ностальгия по «сильной руке», проявляется интерес к опыту Пак Чжон Хи в этом смысле. Аналогичную мысль мы проводили в последующих беседах, интервью, статьях в прессе. Отмечали, что если в Южной Корее складывается консенсус против реанимации диктатуры, в СССР – противоположные процессы. И может случиться то, что произошло в РК в 1961 году. Страна, уставшая от хаоса и экономического развала, безропотно отдалась на милость диктатуры. Корейцы, в том числе такой искушенный человек, как Пак Чун Кю, удивлялись нашему анализу, кое-кто даже посмеивался над ним. Мы же как в воду глядели. 17 августа 1991 года вернулись из Сеула в Москву, а 19 августа советским людям объявили о перевороте и переходе власти к гэкачепистам. Но об этом поговорим позднее.

За ланчем же в «Шератоне» Пак Чун Кю объяснял, что Южная Корея не в состоянии обойтись без американских войск. Север способен на любые авантюры. Собеседник порицал Японию за прошлые преступления против Кореи, хвалил М.С. Горбачева за новое мышление. Одновременно угощал нас деликатесами. Живым, шевелящим усами омаром. Из его вспоротого брюха полагалось черпать сырое мясо, поливать его соусами и поглощать. А еще были улитки, гребешки и другие дары моря. Но спокойно завершить трапезу не удалось. Надо было спешить в аэропорт, откуда предстоял полет к южному берегу Корейского полуострова, в город Кванъян.

И вот мы снова томимся в автомобильных пробках. Коротая время, рассматриваем ряды многоэтажных жилых домов. Они из стекла и бетона, без украшений и прочих излишеств. Но выглядят аккуратными, вокруг тоже порядок – цветы, подстриженная зелень. На домах большими буквами выведены названия строительных компаний – «Хёндэ», «Самсунг».

В аэропорту при въезде осуществляется проверка машин, но нас особенно не беспокоят. Полицейский, увидев журналистское удостоверение Ким Ен Мана, разрешает проезд. Ким гордо объясняет, что его профессию в Южной Корее очень уважают. Известный журналист может ночью запросто ввалиться в дом политического деятеля, и тот не будет в обиде, напротив, окружит гостя вниманием. Ведь СМИ формируют имидж публичных персон!

В самом аэропорту нас еще пару раз проверили, пропустив через установку металлоискателя. В залах масса людей, но толкотни нет, царит порядок. Люди прекрасно одеты, опрятны, подтянуты, спокойны. Повсюду красочные магазины, киоски, кафетерии. В сувенирных лавках изобилие ваз, кукол, женьшеня.

Вскоре выясняется, что наш рейс по техническим причинам отменен. Сопровождающие решают, что полетим в город Кванчжу, что в 200 километрах от Кванъяна. В самолет поднимаемся по старинке, с летного поля, по трапу. Время в пути один час, поэтому обслуживание минимальное. Газет на всех не хватило. Зато стюардессы приветливы, нарядно одеты, угощают прохладительными напитками. Объявления делаются на двух языках, местном и английском. Правда, в момент пролета над военной базой США звучит команда только по-корейски: зашторить иллюминаторы.

В Кванчжу аэропорт выглядел поменьше и попроще, чем сеульский. Мы сели на лавочку и принялись ждать машины из Кванъяна, от металлургического комбината «ПОСКО». Нам предстояло посетить это знаменитое предприятие. Машины прибыли, причем одной из них оказался американский «Бьюик». В дороге поинтересовались у сопровождающего, представителя «ПОСКО» господина Ли, почему «Бьюик», а не местная марка. Ли разъяснил: «Чтобы выразить вам особое уважение как иностранцам».

Ли, в свою очередь, засыпал нас вопросами об СССР. Как люди живут, как отдыхают, сколько зарабатывают. Он и так уже немало знал о нашей стране, но хотел знать еще больше. Признался, что очень хочет посетить Советский Союз. О себе сообщил, что получает 1500 ам. долларов в месяц, из этой суммы 1000 долларов откладывает. Жена преподает в школе и зарабатывает столько же. Имеют собственную квартиру. Родители господина Ли, люди обеспеченные, ведут оригинальный образ жизни, по полгода живут в разных странах.

Разговариваем и одновременно смотрим в окно. Пейзажи становятся все более сочными и красочными. Утопающие в зелени холмы, нарядные деревушки. Повсеместно зоны отдыха, заправочные станции, рестораны. Все высшего качества, ничуть не хуже, чем то, что мы видели в Европе.

В Кванъян въехали, когда уже стемнело. Направились на искусственный остров, где расположен «ПОСКО». Передвигаемся по территории комбината. Отличная асфальтированная дорога, цветочные клумбы, фруктовые деревья, оригинальные, приятные на глаз постройки. И это металлургический завод? Выглядит как санаторий, причем покруче сочинских.

Нас высаживают у гостевого корпуса. Навстречу выходит заместитель генерального менеджера комбината и ряд других высокопоставленных чиновников. Обмениваемся приветствиями. Служащий отводит нас в фешенебельные апартаменты. В центре гостиной водружены две огромные корзины с фруктами и цветами. Табличка гласит, что эти дары от председателя Совета директоров «ПОСКО» Пак Тэ Чжуна. Он же сопредседатель правящей в РК партии.

Хочется расслабиться, принять душ, переодеться, но корейцы, как обычно, взвинчивают темп. Давайте, мол, спускайтесь в ресторан, там накрыт стол, вас уже ждут. Ужинаем с начальством. Знакомые блюда – кимчхи, рыба, пулькоги, травы, папоротник, водоросли, рис, соусы. Не очень вкусно, зато хорошее виноградное вино. Беседуем о производстве, рынках сбыта, условиях труда и быта рабочих.

Утром любуемся в окно зеленой лужайкой, где идет неспешная игра в гольф. Вокруг кудрявые холмы. Едем в автобусе с кондиционером на экскурсию. Начинаем с центра по связям с общественностью. Там нас встречает самый большой начальник, генеральный менеджер «ПОСКО». Он в униформе, с белой каской на голове, руки в белых перчатках. Предлагает присутствующим одеться так же. Наша компания входит в большой зал с макетом комбината. Голос по репродуктору рассказывает о структуре «ПОСКО», его основных сооружениях.

От макета – к жизни. Осматриваем доменный цех, мартеновские печи, прокатный стан. Людей почти не видно, все делают автоматы и немногочисленные операторы. Повсеместно идеальный порядок, загрязненность воздуха в десять раз ниже нормы. Это лучше, чем в городе. Из труб идет только пар. Какой контраст, например, с Запорожьем, где атмосфера пропитана угольно-металлическим смрадом!

Переходим к ознакомлению с бытом рабочих. Уютные квартиры в симпатичных коттеджах. Продаются в рассрочку. Не менее уютные номера в пансионате для престарелых, причем полы отапливаются паром из цехов, который затем в цеха и возвращается. Торговый центр с первоклассными товарами. После Москвы, оставшейся в ходе перестройки почти без товаров, южнокорейское изобилие шокирует. А средняя школа смотрится настоящим дворцом. Классы напичканы компьютерами и видеоаппаратурой. Музыкальная комната с широчайшим набором инструментов, планетарий, комната науки, похожая на музей. Дети (как, впрочем, все на «ПОСКО») при виде гостей низко кланяются. Есть ли проблемы в школьной среде? Да, некоторые учащиеся выпивают, но родители рядом, поэтому удается справляться с трудными подростками.

На отдых сотрудники уходят в 55 лет, часть пенсии выплачивает компания, другую – государство. Накопленных средств хватает на комфортную жизнь, включая путешествия, регулярное посещение ресторанов, качественную одежду. Общее впечатление глубочайшее. Даже не предполагали, что на свете есть такие комфортабельные металлургические комбинаты!

Но пора ехать дальше, еще 200 километров до города Пусан. Дорога похожа на предыдущую: холмы, много зелени, рисовые поля, овощные грядки, фруктовые сады, цветы, ухоженные деревушки, населенные пункты с высотными домами. Ким Ен Ман с волнением в голосе сообщает, что проезжаем его родные места, он здесь вырос, и здесь до сих пор проживают его родители.

Въезжаем в Пусан. Настоящий мегаполис. Но выглядит не столь современным и опрятным, как Сеул. Больше скромных традиционных построек, обилие складов, гаражей, ремонтных мастерских. Меньше шика, чем в столице, и в центре города. Выруливаем к морю. Корейцы называют его Южным, китайцы – Восточным, а мы (и многие другие) – Восточно-Китайским. У берега россыпь отелей, магазинов, ресторанов. Красивый песчаный пляж. Входим в отель «Парадайз Бич» («Райский Пляж»). Это популярное «гнездышко» для молодоженов, здесь состоятельные пары проводят медовый месяц.

Оставляем у портье вещи и гуляем вдоль берега. На желтом песке много загорающих, кое-кто купается. Дует прохладный ветерок, разносит кулинарные ароматы. Ким Ен Ман предлагает отведать дары моря. Садимся на деревянные скамейки. Женщина подает сырые креветки, трепанги, ракушки. Макаем деликатесы в острый соус и пытаемся их съесть. Я с трудом впихиваю в рот сопротивляющуюся креветку. А у Наташи креветка вырывается из палочек, пугает супругу. Ким Ен Ман просит поджарить дары моря для беспомощных иностранцев.