Текст книги "Психофизиология состояний человека"

Е. П. Ильин
Психофизиология состояний человека

Предисловие

Понятие «состояние» в настоящее время является общеметодологической категорией. Его используют и ученые в разных науках (физике, химии, философии, физиологии, психологии, медицине и т. д.), и в обыденной речи («Я не в состоянии помочь вам», «Эта вещь находится в хорошем состоянии» и т. п.). В самом общем плане это понятие обозначает характеристику существования объектов и явлений, реализации бытия в данный и все последующие моменты времени.

Не вдаваясь в детальное и в большей степени философское понимание этого понятия (см. Симанов, 1982), сразу ограничу круг рассмотрения данной проблемы: книга посвящена, во-первых, нормальным состояниям человека и, во-вторых, состояниям при его бодрствовании. В связи с этим я не рассматриваю состояние сна, отсылая желающих узнать про него, например, к работам В. С. Ротенберга (1982), Р. Фрэнкина (2003), Р. Геррига, Ф. Зимбардо (2004).

Проблема нормальных состояний человека стала широко и основательно рассматриваться (особенно в психологии) относительно недавно – с середины ХХ в. До этого внимание исследователей (главным образом физиологов) было в основном направлено на изучение состояния утомления как фактора, снижающего эффективность трудовой деятельности (Бугославский, 1891; Конопасевич, 1892; Моссо, 1893; Бине, Анри, 1899; Lаgrаngе, 1916; Левицкий, 1922, 1926; Ефимов, 1926; Ухтомский, 1927, 1936, и др.), и эмоциональных состояний. Постепенно круг выделяемых состояний стал расширяться, чему в немалой степени способствовали запросы практики в области спорта, космонавтики, психогигиены, учебной и трудовой деятельности.

На этом фоне эмпирическое изучение отдельных состояний, их диагностики, профилактики и регуляции заняло ведущее место. Теоретические же и особенно методологические аспекты проблемы функциональных и психических состояний остались как бы в тени.

Психическое состояние как самостоятельную категорию впервые выделил В. Н. Мясищев (1932). Но первая основательная попытка обосновать проблему психических состояний была предпринята Н. Д. Ле-витовым, опубликовавшим в 1964 г. монографию «О психических состояниях человека». Однако многие психические состояния, не говоря уже о функциональных (физиологических), в этой книге были не представлены; некоторым из них Н. Д. Левитов посвятил ряд отдельных статей (1967, 1969, 1971, 1972).

В последующие годы изучение проблемы нормальных состояний человека велось по двум направлениям: физиологи и психофизиологи изучали функциональные состояния, а психологи – эмоциональные и психические. На самом деле границы между этими состояниями зачастую настолько размыты, что разница имеется только в их названии. Опубликованы ряд монографий (Генкин, Медведев, 1973; Сосновикова, 1975; Баевский. 1979; Забродин, 1983; Немчин, 1983; Симонов. 1983; Леонова, 1984; Данилова, 1985, 1994; Чайнова, 1986; Ки-таев-Смык, 1988; Чирков. 1989; Киршбаум, Еремеева, 1990; Прохоров, 1994, 1998, 2002; Бодров, 1995; Куликов, 1999; Агавелян, 2000), в которых рассмотрены как общетеоретические, так и частные вопросы, касающиеся проблемы состояний человека. Однако, несмотря на обилие публикаций, эта проблема не получила еще достаточно полного освещения, в том числе и теоретического.

Первую работу о состояниях человека я опубликовал еще в 1962 г., и с тех пор интерес к этой проблеме у меня не угасал. За прошедшие годы мною вместе с моими учениками были изучены и многие состояния человека, в результате чего постепенно возникла методология изучения этой проблемы. В конце концов мне показалось, что я созрел для обобщения накопленных данных, и после некоторых колебаний я решил все-таки написать эту книгу как итог теоретических размышлений и экспериментального изучения данной проблемы. Однако сказать, что я вполне удовлетворен написанным и что для меня проблема состояний стала понятной до конца, было бы сильным преувеличением. Допускаю, что многие высказанные мною положения уязвимы для критики. Утешает одно: может быть, факты, полученные мною совместно с моими учениками при экспериментальном изучении многих состояний, а также разработанные подходы к их диагностике и профилактике окажутся полезными для практических психологов и физиологов, а мои размышления побудят психологов и физиологов к дальнейшей теоретической разработке проблемы.

Раздел I
Теоретические и методологические вопросы изучения состояний

Глава 1
Общие представления о состояниях человека

Сложность определения сущности понятия «состояние человека» заключается в том, что авторы опираются на разные уровни функционирования человека: одни рассматривают физиологический уровень, другие – психологический, а третьи – тот и другой одновременно.

Так, ряд ученых при рассмотрении состояния исходят из того, что это тонус нервной системы: уровень активности – пассивности нервно-психической деятельности, фон, на котором протекает деятельность человека, в том числе психическая. Так, например, В. Н. Мясищев писал, что под состоянием он понимает общий функциональный уровень (тонус), на фоне которого развивается процесс. Таким образом, речь идет о различных уровнях активации мозга, понимаемых как разные состояния: сон – бодрствование, возбуждение – торможение.

Отсюда одни ученые (в основном физиологи) говорят о функциональных состояниях, а другие (в основном психологи) – о психических. Действительность же такова, что, если рассматривать состояния человека, а не отдельных его функциональных систем, в любом функциональном состоянии присутствует психическое, а в любом психическом – физиологическое. Однако поскольку многие психические состояния только наблюдаемы или изучаются только интроспективным методом, по самоотчетам людей, без привлечения физиологических методик, создается впечатление, что они чисто психологические. И это обстоятельство чрезвычайно затрудняет разработку объективной классификации состояний человека.

Условно можно принять, что когда речь идет о функциональных состояниях, имеют в виду уровень функционирования человека в целом или его отдельных функциональных систем (сенсорной, интеллектуальной, моторной), а когда говорят о психических состояниях, то речь идет о качественной специфике (модальности переживаний) реагирования человека на ту или иную ситуацию (без учета уровня функционирования). Но поскольку в действительности в психических состояниях сочетаются и уровневые, и модальностные характеристики, то речь должна идти о психофизиологических состояниях.

Именно этой позиции я буду придерживаться в дальнейшем, считая психические состояния психофизиологическими.

Точка зрения-1

В литературе для определения психических состояний часто используется термин «функциональное состояние». Мы считаем, что понятия «психические состояния» и «функциональные состояния» нетождественны, хотя и тесно взаимосвязаны. Психическое состояние… базируется на функциональном состоянии мозга. При этом если психическое состояние есть целостная интегральная характеристика деятельности всех ее элементов, участвующих в данном психическом акте, то функциональное состояние характеризует процессы регуляции в физиологических системах, обеспечивающих психическую деятельность.

Габдреева, 1981, с. 8

Существуют различные подходы к пониманию сущности психических (психофизиологических) состояний.

Понимание психического состояния как целостной характеристики психики за определенный период (т. е. как статус-кво) имеет давние корни. Еще Т. Рибо (1900) и У. Джемс (1905) говорили о состоянии сознания, а А. Ф. Лазурский (1917) – о состоянии как временной и целостной характеристике психики. Характерно такое понимание и для ряда современных отечественных ученых, например Н. Д. Ле-витова (1964) и Ю. Е. Сосновиковой (1975). Так, Левитов писал: «…психическое состояние – это целостная характеристика психической деятельности за определенный период, показывающая своеобразие протекания психических процессов в зависимости от отражаемых предметов и явлений действительности, предшествующего состояния и психических свойств личности» (с. 20). Не отождествляя психическое состояние с психической деятельностью (первое характеризует второе), Левитов в то же время в качестве состояния рассматривает борьбу мотивов. Но разве борьба мотивов не является психической деятельностью, включающей не только эмоциональные, но и когнитивные и волевые компоненты, на что указывает и сам автор?

Ю. Е. Сосновикова определяет психическое состояние как конкретное определенное соотношение и взаимодействие компонентов психики за определенный период, как временное состояние психики.

В то же время она отмечает, что состояние – это компонент психики и что понятие психических состояний должно учитывать все то, что в данный отрезок времени происходит в психике человека. Но не отождествляет ли тогда автор состояние с деятельностью психики?

Сходное с предыдущими определение дает и Г. Ш. Габдреева (1981): «Под психическим состоянием человека мы понимаем целостную характеристику его психической деятельности за определенный период, которая отражает сложную структуру взаимосвязей с выше– и нижерасположенными уровнями системы психической регуляции, образованную процессами самоуправления и саморегуляции» (с. 8).

В «Психологическом словаре» (1983) психические состояния определяются как «психологическая категория, в состав которой входят разные виды интегрированного отражения воздействий на субъект как внутренних, так и внешних стимулов без отчетливого осознания их предметного содержания» (с. 287). В таком понимании состояние – это лишь интегрированное отражение субъектом воздействий на него разных стимулов.

М. И. Дьяченко и Л. А. Кандыбович (1998) считают, что состояние – это целостная, временная и динамичная характеристика психической деятельности, которая, закрепляясь, может переходить в устойчивую черту личности.

Представление о психическом состоянии как переживании[1]1
  Следует подчеркнуть, что термин «переживание» используется психологами и в другом, не аффективном смысле, а именно как психологический опыт, приобретенный человеком в процессе преодоления трудностей (Ф. Е. Василюк, 1985).


[Закрыть] связано с эмоциями (эмоциональными состояниями). Подобную трактовку можно найти у Л. С. Рубинштейна. Он считал, что именно в переживаниях отражается личностный аспект психических состояний человека. Состояние как переживание рассматривается в работах Б. А. Вяткина и Л. Я. Дорфмана (1987). А. О. Прохорова (1998, 1999). Правда, у Прохорова в более ранней работе (1991) имеется и другое понимание состояния – как целостной, активной реакции личности на внешние и внутренние воздействия. Являются ли различия в понимании психического состояния этим автором случайностью или отражают динамику его взглядов, сказать не берусь.

Большинство определений психического состояния, даваемых психологами, изучающими деятельность человека, имеют одну и ту же логическую основу: состояние характеризуется как совокупность (симптомокомплекс) каких-либо характеристик: процессов (Мари-щук, 1974), функций и качеств (Медведев, 1974), компонентов психики (Сосновикова, 1972), психофизиологических и психических функций (Дикая, 1999) и т. д., обусловливающих эффективность деятельности, работоспособность, уровень активности систем, поведение и т. п. Логическую схему данных определений можно представить следующим образом.

Если быть последовательным в расшифровке понятия «психическое состояние» с помощью приведенных выше определений, то можно легко установить их несостоятельность, ибо они сразу предстают в таком виде, который, вероятно, отвергнут и сами авторы этих определений.

Начну с первой половины приведенной выше схемы – с симпто-мокомплекса определенных характеристик. Подставим вместо загадочного комплекса функций и качеств реальные показатели: ЭЭГ, ЭМГ, частоту сердечных сокращений, частоту и глубину дыхания, тремор, время реакции, интенсивность и переключение внимания, т. е. все то, что регистрируется при выявлении любого состояния и служит его характеристиками. Тогда о каком конкретном состоянии должна идти речь? Как можно отличить одно состояние от другого, если мы регистрируем эти показатели только в конкретный момент времени, т. е. делаем лишь один срез? Очевидно, что диагностика, дифференцирование состояний при «статус-кво»-подходе к ним невозможна. Необходимо фиксировать динамику, изменение показателей за определенный отрезок времени при тех или иных воздействиях на человека. Однако и такой подход не гарантирует адекватное понимание сущности состояния, поскольку зачастую происходит подмена определения сущности состояния простым описанием (перечислением) сдвигов, происходящих при возникновении того или иного состояния.

Таким образом, существующие определения состояния в лучшем случае указывают, как можно выявить состояние (поскольку описываются последствия его возникновения), но не что такое состояние.

Вторая половина анализируемой схемы тоже небезупречна с точки зрения понимания сущности состояний. Во-первых, почему состояние нужно непременно характеризовать через изменение работоспособности?[2]2
  А. Б. Леонова и В. И. Медведев (1981), например, пишут, что «об изменении функционального состояния можно говорить лишь тогда, когда определенному типу динамики анализируемых показателей соответствуют количественные или качественные изменения эффективности выполнения деятельности» (с. 16).


[Закрыть] Разве без этого критерия мы не можем судить о возникшем состоянии (например, о радости, о страхе)? Во-вторых, многие состояния появляются раньше, чем изменяется (в частности, снижается) работоспособность человека. Следовательно, изменение работоспособности – явление вторичное и не отражает прямо сущность состояния. Например, во многих руководствах по физиологии и психологии утомление характеризуется как временное снижение работоспособности в результате деятельности человека. В действительности же состояние утомления появляется раньше, чем начнет снижаться работоспособность (Мызан, 1975; Шабунин, 1969; Hоffmаnn, Сlаrk, Brаwn, 1946). Не случайно теоретики спорта выделяют в работе на выносливость фазы компенсированного и некомпенсированного утомления. В первой фазе затруднения, возникающие в работе, компенсируются за счет волевого усилия. Поэтому снижения работоспособности в данной фазе утомления еще не наблюдается.

Более того, например, при состоянии монотонии (скуке) на первых этапах ее развития физическая работоспособность даже увеличивается, что выражается в повышении темпа рабочих движений, увеличении мышечной силы, сокращении времени простой сенсомоторной реакции.

Итак, хотя изменение работоспособности и может являться характеристикой ряда состояний, возникающих под влиянием физических, умственных и эмоциональных нагрузок, эта характеристика изменчива и неоднозначна. Кроме того, определение состояния как фактора, влияющего на работоспособность, не раскрывает сущности состояний. Поэтому вряд ли целесообразно факт изменения работоспособности ставить во главу угла при определении состояний.

Имеются и другие подходы к определению состояний. Например, состояния сводятся к системе личностных характеристик человека. Так, по мнению А. Ц. Пуни, «состояние… можно представить как уравновешенную, относительно устойчивую систему личностных характеристик спортсменов, на фоне которых развертывается динамика психических процессов» (1969, с. 29). При таком подходе к состояниям становится непонятным, что же такое тогда сама личность?

Итак, имеются два основных подхода к пониманию психических состояний человека: как совокупность психических процессов, свойств и т. п. в данный момент времени (статус-кво психики) и как совокупность изменения функционирования систем организма и психики при воздействии каких-либо факторов, ситуаций. Понимание состояния как статус-кво психики человека (т. е. среза ее функционального состояния в данный момент) противоречит пониманию состояния как динамично развивающихся процессов и не позволяет выявить ни причину, ни механизмы его появления. Это лишь моментальная фотография застывшего выражения лица. Ущербность подобного понимания состояния отчетливо проявляется при изучении состояний, возникающих в процессе деятельности человека.

Разрешить имеющееся противоречие между двумя обозначенными выше подходами попытался В. К. Сафонов (1998, 2003). Согласно его точке зрения, существуют «состояние объекта» и «состояние субъекта». Первое характеризует «состояние психики» в целом (т. е. статус-кво), второе – «психическое состояние». Состояние психики (состояние объекта) является интегральной характеристикой психической сферы человека в конкретный момент времени, а психическое состояние (состояние субъекта) детерминирует количественные и качественные характернистики психических процессов, выраженность проявления психических свойств. Но тогда получается, что психическое состояние является причиной состояния психики, а состояние психики является следствием психического состояния.

Отсутствие четкого понимания, что такое состояние, приводит к тому, что часто за состояния принимаются явления, вряд ли имеющие к ним прямое отношение. Например, одной из распространенных, на мой взгляд, ошибок является подмена состояний функцией. Так, говорят о состоянии внимания, хотя следовало бы говорить о состояниях бдительности, настороженности, сосредоточенности, связанных с использованием функции внимания. Если понимать внимание как состояние, то становится невозможным употребление многих характеристик, связанных со свойствами внимания: отвлечение внимания, переключение его на другой объект (сравните: переключить состояние на другой объект), концентрация внимания (сравните: концентрация состояния).

Или например, М. Аптер говорит о таких мотивационных состояниях, как целеустремленное – нецелеустремленное, конформистское – негативистское, властное – сочувствие, аутичное – аллоичное (см. «Точка зрения-2»).

Точка зрения-2

В недавнем прошлом Майкл Аптер (Apter, 1989; Frey, 1997) со своими коллегами развил новую теорию, которая отвергает идею мотивации как ослабления напряженности. Вместо этого теория предполагает наличие четырех пар метамотивационных состояний – состояний, которые дают начало отчетливым устойчивым формам мотивации. Как видно из таблицы, эти пары состоят из противоположностей. Согласно упомянутой теории, в любое заданное время в каждой из пар может существовать только одно из двух состояний. Просмотрев всю таблицу, вы увидите, что каждая из пар определяет несовместимые мотивационные состояния. Представьте себя в какой-нибудь ситуации, связанной с работой. Что вы хотите в данный момент: быть заодно с остальными или отделиться и быть независимым? Вы испытываете желание сосредоточиться на собственных переживаниях или на переживаниях других людей? Эта теория известна под названием теории перемежающихся состояний. Она стремится объяснить человеческую мотивацию с точки зрения перемежающихся переходов от одного из двух противоположных состояний к другому. Рассмотрим контраст между нецелеустремленным и целеустремленным состояниями. Вы пребываете в нецелеустремленном состоянии, когда заняты каким-либо делом, у которого нет иной цели, кроме получения удовольствия от самого процесса; вы пребываете в целеустремленном состоянии, когда заняты делом, которое представляет для вас важность не только в настоящий момент… Теория перемежающихся состояний фактически предполагает, что вы всегда пребываете в одном из двух состояний, но никогда – сразу в обоих.

Однако при рассмотрении таблицы, в которой даны характеристики перечисленных состояний, возникает впечатление, что речь идет о характеристиках личности, влияющих на формирование того или иного мотива. К проблеме же состояний можно отнести только те рассуждения автора, которые касаются возникающих и переходящих друг в друга эмоций. Но в этом случае корректнее было бы говорить о перемежающихся эмоциональных состояниях, а не мотивационных состояниях. Приведенный пример еще раз показывает, как вольно мы обращаемся с понятием «состояние» вследствие отсутствия реального представления о его сущности.

С моей точки зрения, состояние в самом широком понимании – это реакция функциональных систем на внешние и внутренние воздействия, направленная на получение полезного для организма результата (адаптации к данным, в том числе и изменившимся, условиям существования).[3]3
  А. Тихонина (2004) полагает, что в определениях состояний, в том числе и моем, отсутствуют два очень важных момента, существенных для уточнения понятия «психическое состояние»: 1) понимание сути психического состояния как единства переживания и поведения; 2) рассмотрение ситуации как основной причины, вызывающей психическое состояние. Создается впечатление, что автор недостаточно внимательно читала работы своих предшественников. В частности, в моей работе речь идет не только о единстве переживаний и поведения, но и о единстве физиологических изменений с переживанием и поведением, что можно видеть в схеме структуры (уровней) реагирования (состояния). Когда же я рассматриваю эмоции как состояния, то подчеркиваю, что эмоция – это реакция на ситуацию, в которой оказывается значимый объект (Е. П. Ильин, 2002).


[Закрыть] Во многих случаях полезный результат выражается в сохранении целостности организма и обеспечении его нормальной жизнедеятельности в данных условиях. Однако, как указывал П. К. Анохин, было бы совершенно непрогрессивным для живой природы, если бы система «„стремилась“ найти лишь устойчивое состояние» (1972, с. 31). Далее он пишет, что «система „стремится“ получить запрограммированный результат и ради результата может пойти на самые большие возмущения во взаимодействиях своих компонентов… Именно результат при затрудненном его получении может привести всю систему в крайнее беспокойное и отнюдь не устойчивое состояние» (там же, с. 31). Отсюда можно сделать вывод, что состояние – это реакция функциональной системы не только для сохранения ее устойчивости, но и для изменения с целью адаптации к новым условиям существования.

Состояния характеризуют разные уровни человека: физиологический, психофизиологический, психический. На физиологическом уровне наблюдаются состояния покоя, возбужденности (активированности) и заторможенности. Эти состояния – тоже реакция на те или иные воздействия, в чем читатель сможет убедиться в дальнейшем (см. п. 4.2).

Следует отметить, что представление о состоянии как о реакции на воздействия иногда проскальзывают в некоторых публикациях (Марищук, 1974), но не закладываются в основу определения понятия «состояние».

Я определяю состояние человека как его целостную системную реакцию (на уровне организма и часто – личности) на внешние и внутренние воздействия, направленную на сохранение целостности организма и обеспечение его жизнедеятельности в конкретных условиях обитания. Следовательно, эти реакции имеют приспособительный (адаптивный) характер.

Следует, однако, подчеркнуть, что полезный результат для организма может не совпадать с ожидаемым человеком полезным эффектом, что было показано в ряде моих работ (Ильин, Пауперова, 1967; Ильин, 1968, 1974). Поэтому, говоря о полезном эффекте, являющемся следствием развития определенного состояния, нужно иметь в виду прежде всего биологическую целесообразность возникновения состояния. Например, возникновение состояния страха неблагоприятно для человека, но является целесообразной и полезной реакцией организма на угрожающую ситуацию. Конечно, я далек от мысли доказывать, что все состояния обеспечивают достижение такого полезного результата, который вступает в противоречие с целью поведения человека и с задачами, стоящими перед ним. Достаточно упомянуть, что человек может вызвать ряд состояний произвольно (самовнушением) или внушением извне и тем самым задать реакции функциональной системы направление, необходимое для эффективности деятельности.

В. К. Сафонов, в принципе соглашаясь с моим пониманием состояния, несколько видоизменил и дополнил мое определение: «Психическое состояние – результат приспособительной реакции организма и личности в ответ на изменение внешних и внутренних условий, направленный на достижение положительного результата деятельности и выражающийся в степени мобилизации функциональных возможностей и переживаниях человека» (Сафонов, 2002, с. 47). Налицо следующие видоизменения: замена понимания состояния как реакции – на результат этой реакции, а также цели возникновения состояния: у меня – для сохранения целостности организма и обеспечения его жизнедеятельности, у Сафонова – достижение положительного результата деятельности. Сафонов также добавляет, что результат приспособительной реакции выражается в степени мобилизации функциональных возможностей и в переживаниях человека.

Мне представляется, что эти, вроде бы несущественные, изменения и дополнения в корне меняют понимание состояния. Начну с первого видоизменения. Результатом определенного состояния человека может быть не только мобилизация функциональных возможностей, но и агрессивное поведение человека (о чем пишет сам Сафонов), или деструктивное поведение, связанное, например, с забыванием программы деятельности, или сохранение гомеостаза, или даже смерть человека. Поэтому с данной заменой – сути состояния – я решительно не согласен. Кроме того, состояния человека характеризуются мобилизацией функциональных возможностей только на первой стадии возникновения состояния, затем же происходит их истощение. Если учитывать степень мобилизации, о чем пишет Сафонов, то тогда разные стадии одного и того же состояния надо принимать за разные состояния? Странно, что результат приспособительной реакции выражается в переживаниях человека. Спрашивается, зачем это надо? Понятно, почему переживания входят как субъективный компонент в состав психического состояния: они придают состояниям модальност-ную окраску, «метят» их, что позволяет человеку отличать одно состояние от другого. Но переживание как выражение результата приспособительной реакции должно означать, что психическое состояние возникает для того, чтобы мы переживали. А это уже странно. Наконец, я говорю о положительном результате для организма и личности (в смысле целостности и обеспечения нормальной жизнедеятельности), Сафонов же говорит о направленности на достижение положительного результата деятельности. Это значительно сужает роль состояний, поскольку деятельность является лишь фрагментом жизнедеятельности. Кроме того, то, что полезно для организма, не всегда полезно для деятельности.

Необходимость системного подхода при изучении психических, или психофизиологических, состояний человека обусловлена тем, что любое подобное состояние человека – это реакция не только психики, но и всего организма и личности в целом, с включением в реагирование как физиологических, так и психических уровней (субсистем) регулирования.

Вследствие этого, как правильно отмечал Н. Д. Левитов, всякое психическое состояние является как переживанием субъекта, так и деятельностью различных его функциональных систем. Оно имеет внешнее выражение не только по ряду психофизиологических показателей, но и в поведении человека.

В общих чертах структуру психофизиологического состояния человека можно представить в виде схемы (рис. 1.1).

Несколько иная структура психического состояния (рис. 1.2) разработана В. А. Ганзеном (1984).

Самый нижний уровень, физиологический, включает нейрофизиологические характеристики, морфологические и биохимические изменения, сдвиги физиологических функций; психофизиологический уровень – вегетативные реакции, изменения психомоторики, сенсорики; психологический уровень – изменения психических функций и настроения; социально-психологический уровень – характеристики поведения, деятельности, отношения человека. Ганзен считает необходимым выделять субъективные и объективные характеристики состояния, которые должны проявляться на всех указанных уровнях и, кроме того, делиться на общие, особенные и единичные (индивидуальные). Мне представляется эта структура излишне формализованной, а ряд ее моментов вызывает сомнение. Например, вряд ли психические состояния приводят к морфологическим изменениям. Не очень понятно, почему вегетатика отнесена к разным уровням и почему сенсорика отделена от психических функций. Также не может быть субъективных характеристик на психофизиологическом и физиологическом уровнях, что при использовании своей схемы при системном описании стресса подтверждает и сам Ганзен.

В любом психофизиологическом состоянии его разные уровни должны быть обязательно представлены, и только по совокупности показателей, отражающих изменения на каждом уровне, можно сделать заключение об имеющемся у человека состоянии. Следовательно, психофизиологическое состояние характеризуется синдромом, т. е. совокупностью симптомов, а не отдельным симптомом, пусть даже и очень важным с точки зрения диагностики. Ни поведение, ни различные психофизиологические показатели, взятые по отдельности, не могут достоверно дифференцировать одно состояние от другого, так как, например, увеличение частоты сердечных сокращений может наблюдаться при различных состояниях (утомление, тревога, страх), а сокращение времени простой сенсомоторной реакции может свидетельствовать как об оптимальном состоянии человека, так и о неоптимальном (состояние монотонии). Кроме того, одному и тому же переживанию, как отмечал Левитов (1964), могут соответствовать разные формы поведения. Например, поведение разных людей при одном и том же состоянии может быть различным вследствие различий в проявлении волевых качеств, помогающих преодолевать нежелательные формы поведения (желание убежать при появлении опасности, прекратить работу при появлении усталости и т. д.). Каждому неблагоприятному состоянию соответствует какое-либо волевое качество: состоянию неуверенности – решительность, состоянию страха – смелость, состоянию утомления и монотонии – терпеливость, состоянию фрустрации – упорство и настойчивость, состоянию злости – выдержка.

Значимость системного подхода при изучении и диагностике психофизиологических состояний состоит в том, что он заставляет исследователей искать логические связи в «половодье аналитических фактов» и дает возможность «объяснить и поставить на определенное место даже тот материал, который был задуман и получен исследователем без всякого системного подхода» (Анохин, 1973, с. 12).

Я тоже, приступая к изучению ряда психофизиологических состояний теперь уже в далеких 1970-х, поначалу оказался в роли такого исследователя, бесстрастно выявлявшего лишь сдвиги ряда параметров, сопутствующие возникновению определенных состояний. Вскоре, однако, я понял, что рассматривать и диагностировать состояния только на основании суммы возникающих сдвигов – дело бесперспективное, не позволяющее установить главное – смысл возникающих при развитии того или иного состояния функциональных изменений, т. е. в какой мере они обеспечивают адаптацию человека к изменившимся условиям существования, или, говоря словами Анохина, получение конечного полезного результата. Именно поэтому в моих исследованиях состояний человека понятие о функциональной системе и системный подход стали методологическим инструментом, позволяющим приступить к созданию общей теории указанных состояний.