Текст книги "Психофизиология состояний человека"

Установлено, что военные летчики утрачивают способность эффективно управлять самолетом, когда им приходится действовать в простых и ненапряженных условиях. Чем выше была их подготовка, тем в большей степени давало о себе знать снятие обычного для них напряжения в деятельности. Очевидно, простые условия являются недостаточным стимулом для включения стереотипа, настроенного на острые ситуации. Следовательно, условия деятельности входят в стереотип.

Поскольку состояние готовности к соревнованию связано с доминантным состоянием, нельзя давать повод для преждевременной разрядки этой доминанты. Нужно сохранить стремление спортсмена показать результат до решающего старта, сдерживая его на квалификационных соревнованиях и в предварительных забегах. В противном случае спортсмен может потерпеть крупную неудачу, как это произошло на одной из олимпиад с одной известной копьеметательницей. В квалификационных соревнованиях, на которых отбирались 16 спортсменов, чтобы на следующий день продолжить борьбу и разыграть олимпийские награды, она показала лучший результат сезона в мире (хотя требовалось лишь выполнить относительно невысокий норматив). Многие корреспонденты в связи с этим уже «забронировали» ей золотую медаль. Однако в основных соревнованиях спортсменку славно подменили. Со слабым для себя результатом, почти на 5 м хуже предыдущего, она уступила первенство.

Итак, спортивная форма связана с максимальной мобилизацией спортсмена на показ высокого достижения, причем эта мобилизация должна подкрепляться его физической, технической и тактической подготовленностью. Однако это хотя и стабильное, но все же временное состояние спортсмена (его длительность определяется многими факторами, в том числе и индивидуальными особенностями: одни спортсмены могут находиться в мобилизованном состоянии несколько недель, другие – несколько дней). В свете вышеизложенного можно сделать два вывода: во-первых, в течение сезона спортсмен может несколько раз входить и выходить из спортивной формы; во-вторых, она свойственна как большим мастерам, так и спортсменам-разрядникам, так как последние тоже могут мобилизоваться на какое-либо соревнование и показать на нем лучший для себя результат в сезоне.

Чрезмерные по силе, длительности или частоте психические и физические воздействия приводят к развитию тормозных состояний, которые Н. Е. Введенский назвал парабиозом («пара» – около, «биос» – жизнь).

Согласно представлениям Введенского, при переходе от возбуждения к тормозному состоянию возникают парабиотические стадии. Особенностью этих стадий является нарушение силовых отношений и изменение качества реагирования.

В первой стадии, названной уравнительной, как на сильный, так и на слабый раздражитель реакция по величине оказывается одинаковой. Во второй стадии – парадоксальной– на сильный раздражитель возникает меньшая реакция, чем на слабый. В третьей стадии – тормозной – ответа нет ни на сильный, ни на слабый раздражитель.

Эти типы реагирования были выявлены и в лаборатории И. П. Павлова при изучении у животных условно-рефлекторной деятельности (Павлов назвал их гипнотическими, или тормозными, фазами). Удалось показать, что могут извращаться не только количественные характеристики реакций (их величина), но и качество самих реакций: на положительный сигнал реакция отсутствует, а на отрицательный появляется. Стадия, в которой наблюдаются эти качественные извращения, была названа ультрапарадоксальной.

В той же лаборатории Н. И. Красногорский выделил три стадии развития крайне сильного возбуждения, сходные по характеристикам стадиям парабиоза Введенского. Красногорский назвал их эксцитаторными (от лат. ехсitо – возбуждать). Простая эксцитаторная стадия характеризуется повышенным возбуждением, увеличенными ответными реакциями, но с сохранением закона силы. Уравнительная эксцитаторная стадия характеризуется одинаковым повышением ответной реакции как на слабый, так и на сильный раздражитель (за счет большего увеличения реакции на слабый раздражитель). Парадоксальная стадия характеризуется крайним перевозбуждением, условные раздражители если и вызывают ответные реакции, то кратковременные и очень сильные, но могут и не вызывать их. Эти ответы похожи на судороги неупорядоченной активности. Эксцитаторные стадии могут появляться после тормозных парабиотических стадий, но могут возникнуть и самостоятельно. С парадоксальной фазой Павлов связывал появление у человека апатии, а с ультрапарадоксальной – появление негативизма.

Неадекватность поведения человека может быть связана с наличием этих стадий. Например, в баскетболе бывали случаи, когда игроки забрасывали мяч в свою корзину, потеряв ориентировку при большом психическом напряжении. Известно также, что человек при известии о смерти близкого может начать улыбаться, хихикать вместо того чтобы расплакаться.

Только факты

Во время матча по баскетболу за несколько секунд до его конца команда «Динамо», проигрывая одно очко, овладела мячом. Казалось бы, игрок, державший мяч, должен был стремиться быстрее организовать атаку на кольцо соперника, чтобы забить мяч и выиграть матч. Однако он не спешил расставаться с мячом и держал его до тех пор, пока не прозвучал финальный свисток. После матча он объяснил удивленным товарищам по команде, что «тянул время», так как считал, что очко выигрывала его команда.

Мне довелось наблюдать гимнастку, у которой парабиотические стадии стойко проявлялись на тренировочном сборе. По характеристике ее тренера, гимнастка «расклеилась», потеряла «спортивную форму». Кончилось тем, что она сама отказалась участвовать в первенстве СССР.

Раздел III
Психические состояния

Глава 4
Мотивационно-волевые состояния

Потребность как состояние. Довольно большое число психологов рассматривают потребность как состояние, в частности – как состояние напряжения (Джидарьян, 1976; Мясищев, 1957; Рудик, 1967, и др.). С этим трудно не согласиться. Ведь переживание нужды, сам факт ее появления свидетельствуют об изменениях в состоянии организма и личности. Когда человек говорит, что он соскучился по кому-или чему-нибудь, то это означает, что у него возникло мотивационное состояние, обусловленное появившейся потребностью в общении с близкими в результате длительной разлуки или желанием, например, поработать после длительного отдыха, вынужденного перерыва.

Другое дело, какое это состояние и является ли оно единственным выражением потребности, т. е. достаточно ли сказать, что потребность есть специфическое состояние организма и личности. Б. И. Додонов (1973), называя переживание нужды потребностным состоянием, считает, что оно еще не потребность, так как не является первоисточником активности человека и вроде бы не выполняет свою главную функцию – побудительную. С его точки зрения, потребностное состояние лишь сигнализирует о том, что удовлетворение потребности натолкнулось на трудности или не может далее осуществляться без тщательной ориентировки во внешней ситуации, т. е. без активизации познавательной деятельности. Потребностное состояние заставляет искать причину «страдания», выяснять, чего человеку не хватает. Все это так и есть. Странно только, что автор, называя это состояние потребностным, отрывает его от самой потребности, не признавая за ним и функцию побудительности. А ведь это состояние побуждает к поиску причин «страдания».

Болгарский философ Любен Николов (1984) критикует взгляд на потребность как потребностное состояние, проявляемое «здесь и сейчас», с других позиций. По его мнению, тот, кто принимает, что потребность имеет место только тогда, когда организм находится в состоянии нарушенного равновесия, должен также принять, что с выходом организма из этого состояния исчезает и потребность. Но разве можно утверждать, продолжает Ни-колов, что после утоления голода потребность в пище перестает быть присущей организму? Тот факт, что в данный момент организм или субъект не переживает потребность в форме специфического напряжения – стремления, отнюдь не означает, что соответствующая потребность перестает быть ему присущей после угасания данной формы ее проявления. Удовлетворенная потребность, пишет автор, не есть отсутствие потребности. Николов считает, что переживание удовлетворенности является одной из форм существования потребности.

Сходную позицию занимает и Д. А. Леонтьев (1992), полагая, что, приняв потребностное состояние за потребность, нельзя говорить о потребностях, которые не проявляются «здесь и теперь», т. е. о латентных потребностях. Получается, пишет он, что если потребность латентная, то ее как бы и нет. В качестве аргумента Леонтьев приводит следующий пример: если человек не испытывает в данный момент влечения к чему– или кому-нибудь, разве он лишен этой потребности?

Конечно, было бы наивно отрицать, что человек как биологическое и социальное существо является обладателем (носителем) потребностей (требований к окружающей среде), которые в данный момент не актуализированы, но время от времени появляются. Если спросить у взрослого человека, какие у него могут быть потребности, он перечислит с добрый десяток (отнеся к ним, впрочем, и ценности, которыми он хотел бы обладать, чтобы удовлетворить имеющиеся потребности; но эта ошибка свойственна не только обывателям, но и социологам (Оссовский, 1985), да и психологам тоже, о чем уже шла речь).

Однако это означает лишь то, что, во-первых, человек обладает физиологическими и психологическими механизмами реагирования на нужду, которая у него периодически появляется (т. е. организму и личности присущи эти свойства; очевидно, именно поэтому К. Обу-ховский считает потребности свойствами), и что, во-вторых, он обладает долговременной памятью на пережитые потребности.[4]4
  Это, однако, не значит, что «…потребности… хранятся в долговременной памяти», как пишет Р. С. Немов (Психология. М.: Просвещение, 1994. Кн. 1. С. 393). Потребность – это наличное состояние, а в долговременной памяти могут храниться лишь представления о потребностях.


[Закрыть] Поэтому потребности «латентные» (Д. А. Леонтьев) или «потенциальные» (В. С. Магун) есть не что иное, как знание о появляющихся потребностях («знаемые потребности»). И точнее было бы говорить не о «латентных» или «потенциальных» потребностях, а о «знаемых» потребностях, т. е. о том, что нужно человеку, чтобы комфортно существовать.

Таким образом, и у Николова, и у Леонтьева произошла невольная подмена одного – что человеку присущи потребности – другим – что у человека есть потребность в данный момент.

Очевидно, следует различать словосочетания «испытывать (ощущать) потребность» (А. Пьерон, 1970, например, пишет, что испытывать потребность – это, в сущности, ощущать нехватку чего-либо), «иметь потребность» (не осознавая ее) и «быть обладателем потребности», т. е. ее носителем как живым реактивным существом (наподобие того, как человек обладает разумом, способностями, психическими функциями и т. д., которые в данный момент вовсе не обязательно должны находиться в актуализированном состоянии).

Следует иметь в виду, что для человека потребность является одной из побудительных сил, детерминирующих его активность (прежде всего психическую), поэтому отрицание взгляда на потребность как оперативное состояние, заряженное энергией побуждения, заводит проблему произвольной активности человека в тупик. Кроме того, смысл организации человека как живого существа состоит не в том, чтобы всегда все было (пусть даже в латентном состоянии, наподобие тлеющих углей, которые стоит только раздуть, чтобы получить пламя), а в том, чтобы в определенный момент это нужное появилось, самоорганизовалось (недаром Павлов говорил, что организм человека и животных – это самоорганизующаяся система).

Итак, именно актуальную потребность можно рассматривать как потребностное состояние. Поскольку оно связано с мотивацией, его можно отнести к мотивационным состояниям.

Разновидностями потребностного состояния в определенной степени являются влечение и любопытство; именно так, как состояния, их рассматривает Н. Д. Левитов (1964). Он говорит и о заинтересованности как состоянии, отражающем актуализацию интереса. Но если ситуативную заинтересованность (как переживание интереса, увлеченность) можно отнести к состояниям (правда, скорее уже к процессуальным, деятельностным состояниям, а не мотивационным), то устойчивая заинтересованность характеризует, очевидно, уже отношение, а не состояние. Кроме того, заинтересованность имеет и другой смысл – как интерес материальный, получение выгоды. На основании всех перечисленных причин мы не относим заинтересованность к мотивационным состояниям.

Состояние увлеченности. Состояние увлеченности характеризуют полное погружение в деятельность при наличии к ней интереса и получение от нее удовольствия, отстраненность от отвлекающих факторов. Как отмечает Чикжентмихалы (Сsikszеntmihаlуi, 1990, 1999), изучавший упомянутое состояние, оно возникает, когда внимание человека захвачено чем-либо в такой степени, что ему кажется, что нет ничего более важного или вообще ничего более не существует.

Увлеченность обладает рядом особенностей. Во-первых, люди, пребывающие в данном состоянии, полностью отдают себе отчет в своих действиях, понимают их смысл и продолжают поступать так, даже не зная, к чему это приведет. Во-вторых, они способны воспринять непосредственную обратную связь. На каждом этапе идут в правильном направлении и делают правильный выбор. В-третьих, уверены, что стоящая перед ними задача им по силам. Они не встревожены и не скучают, перед ними стоит проблема, которую они могут разрешить. В увлеченном состоянии у людей отсутствуют страх и тревога.

Апатия. Это психическое состояние, характеризующееся отсутствием каких-либо потребностей, потерей интереса к деятельности и даже к жизни, которая становится бесцельной. Внешними признаками апатии в последнем случае является отрешенность человека от других людей и от окружающего мира в целом, безразличие ко всему и пассивность, отсутствие потребности любить и быть любимым. Человек утрачивает способность к нормальному проявлению эмоций. У него отсутствует желание иметь какие-либо желания и тем более удовлетворять их. При апатиии происходит обесценивание всего.

С позиций психоанализа апатия является результатом работы защитных механизмов Я, способствующих нейтрализации мучительных переживаний, связанных, например, с безнадежным отчаянием, и разрешению внутриличностных конфликтов путем такого изменения жизненных установок, при котором потребности человека утрачивают для него какую-либо значимость.

Точка зрения-13

По убеждению Р. Мэя, апатия, сопровождающаяся отсутствием чувств, эмоций, страстей и проявлением безразличия к окружающему миру, другим людям и самому себе, становится характерной чертой современного человека. Противоположностью любви оказывается не столько ненависть, сколько апатия. Противоположностью воли является не нерешительность, а отстраненность и безучастность. Апатия ведет к устранению любви и воли, она провоцирует насилие. Именно апатия становится одним из проявлений психических заболеваний. «Апатия и шизоидный мир идут рука об руку как причина и следствие друг друга».

Лейбин В. М. Словарь-справочник по психоанализу. СПб.: Питер, 2001. С. 49

Г. С. Салливан (1999) считает, что в состоянии апатии нереализованная потребность не исчезает, а лишь значительно редуцируется, в результате чего напряжение хотя и снижается, но остается на уровне, достаточном для поддержания жизнедеятельности организма. По его мнению, апатия – исключительно энергозатратное состояние организма.

Состояние лени. Лень – это мотивационное состояние со знаком минус, характеризующееся отсутствием желания работать, делать что-либо и сопровождающееся переживанием удовольствия от безделья (Платонов, 1984). В связи с этим определять лень как немотивированное уклонение от поручений (Степанов, 1996) вряд ли корректно. Лень мотивирована стремлением сохранить имеющееся состояние покоя.

Состояние растерянности. Это состояние, когда человек не знает, как поступить, что предпочесть. Растерянность – интеллектуальное состояние, характеризуемое потерей логической связи между осуществляемыми или планируемыми действиями. Нарушаются восприятие ситуации, ее анализ и оценка, вследствие чего затрудняется принятие разумных решений. Поэтому растерянность характеризуется нецелесообразными действиями или полным бездействием. Она может сопровождать панику, но сама по себе не является переживанием опасности, хотя может быть ее следствием. Возможно и более отрицательное состояние – замешательство, смятение как выражение паники.

В каждом конкретном случае волевая регуляция проявляется через волевые состояния. Однако, как замечает Е. Ю. Сосновикова (1975), волевое состояние не тождественно воле и волевым качествам, так как волевое состояние может быть пережито и безвольным человеком.

Впервые обсуждение волевых состояний было начато Н. Д. Леви-товым. Правда, он весьма осторожно назвал посвященную им главу в своей книге: «Психические состояния в волевой деятельности человека». Левитов ведет речь о состояниях волевой активности и пассивности, о решительности и нерешительности, об «уверенности – неуверенности», о «борьбе мотивов» как сложном и типичном волевом состоянии, о «сдержанности – несдержанности» и даже о раскаянии. Однако большинство из обозначенных им феноменов, с моей точки зрения, состояниями, и тем более волевыми, не являются (хотя все зависит от того, что считать состоянием). Сосновикова, например, справедливо полагает, что «борьбу мотивов» нельзя относить к состояниям. С ее точки зрения, волевым состоянием является длительное подавление одного мотива другим.

Точно так же, по моему мнению, не являются волевыми состояниями «уверенность» или «неуверенность», которые характеризуют процесс оценки ситуации, прогноз успеха или неудачи, т. е. связаны с информационной стороной психической активности человека, с его интеллектуальной деятельностью. Неуверенность может быть и свойством личности, если у человека имеется неадекватная заниженная оценка своих возможностей или для него характерна повышенная внушаемость, навязчивость мыслей, эмоциональная неустойчивость (Дашкевич, 1985).

Левитов говорит также о волевом состоянии, характеризующемся определенным соотношением «решительности – нерешительности». В психологической литературе под этими терминами чаще всего имеют в виду волевые качества, а не состояния. Для волевого состояния есть другой термин – «решимость». Левитов не разделяет эти два термина, считая, что по своему значению они сходны и часто применяются как синонимы. Поэтому в своей работе он использует, говоря о волевом состоянии, то один, то другой термин. Я полагаю, что, во избежание путаницы, целесообразно разводить эти два понятия, придав каждому из них свой смысл.

О волевых состояниях говорят В. И. Селиванов и В. К. Калин. Селиванов определяет эти состояния как «класс психических временных состояний, которые являются оптимальными внутренними условиями личности, способствующими преодолению возникших трудностей» (1974, с. 9). Вопрос о признаках, позволяющих выделить волевые состояния в особую группу, имеет, по мнению Калина, большое теоретическое значение, так как положительное его решение будет являться частичным ответом на другой вопрос: можно ли говорить о специфической феноменологии воли? К сожалению, нужно констатировать, что в этом направлении успехи достигнуты не очень большие.

Волевые состояния становятся предметом обсуждения, когда говорят: человек осмелел, расхрабрился, отважился, мобилизовался и т. п. Следовательно, можно говорить о состояниях отваги, решимости, «боевого возбуждения», так же как и о состояниях сосредоточенности, мобилизованности, готовности, бдительности (это состояние отражает готовность человека реагировать на ожидаемые стимулы и связано с организацией внимания).

Состояние мобилизационной готовности. Известно, что человек в зависимости от обстоятельств может по-разному мобилизовывать имеющиеся у него возможности. В связи с этим О. Граф (1943) выдвинул представление о нескольких уровнях работоспособности. Он предложил схему взаимодействия между физиологической и психической готовностью к работе (рис. 4.1).

Граф выделяет четыре уровня работоспособности (мобилизованности). Уровень А соответствует защитным резервам человека, включаемым при экстремальных ситуациях, вызывающих возбуждение симпатоадреналовой системы. Название этого уровня, по Графу, подчеркивает малую его зависимость от воли. Уровень Б – это максимальная работоспособность, проявляемая в обычной ситуации посредством волевого напряжения. Уровни В и Г соответствуют работоспособности, достигаемой без особых волевых усилий.

Состояние мобилизационной готовности изучалось в основном спортивными психологами (Пуни, 1972, 1977; Генов, 1971), но оно, несомненно, проявляется и в других видах деятельности, в том числе и интеллектуальной (у студентов перед экзаменами, у ученого перед докладом, у артиста перед выходом на сцену и т. д.). Данное состояние характеризуется как довольно устойчивое, длящееся от нескольких часов до нескольких дней, отражающее возникновение целевой доминанты, направляющей сознание человека на достижение высокого результата, и готовность бороться с любыми трудностями во время предстоящей деятельности. Это готовность проявить максимум волевых усилий, не допустить развития неблагоприятного эмоционального состояния, направить сознание не на переживание значимости предстоящей деятельности и ожидание успеха или неудачи, а на контроль своих действий. Описанное состояние отражает самонастраивание на полную мобилизацию своих возможностей, причем именно тех, которые обеспечивают достижение результата в данном виде деятельности.

Психологически мобилизационное состояние характеризуется переводом информации, необходимой для эффективной деятельности, из долговременной памяти в оперативную; активизацией мыслительных процессов (ускорением оперативного мышления); обостренностью восприятия адекватных стимулов, созданием у себя уверенности в успехе.

Волевая мобилизация при необходимости включает в регуляцию и эмоциональные механизмы с участием симпатоадреналовой системы, чтобы процесс регулирования приблизился к экстремальному (например, при помощи вызывания у себя «спортивной злости», досады на себя или же состояния воодушевления и т. п.). Однако того уровня мобилизации резервов организма, который достигается при аффектах и вызывается непроизвольно, при самовозбуждении достигнуть не удается.

Поскольку волевая мобилизация – доминантное состояние, нельзя давать повод для преждевременной разрядки этой доминанты (явление, довольно часто наблюдаемое в спортивной практике). Нужно сохранить стремление человека к выполнению предстоящей деятельности, его энергетический заряд.

Во многих случаях нет прямой зависимости между волевой мобилизацией и ее результатом. Показательным в этом плане является факт, что максимальная величина напряжения мышцы достигается при волевом усилии, которое испытуемые не считают максимальным, и дальнейшее усиление волевых импульсов не ведет к росту напряжения мышцы. С этим согласуются и данные Е. П. Ильина, В. В. Скробина и М. И. Семенова (1967): у школьников максимальная частота движений часто оказывалась большей в том случае, когда они старались работать «быстро, но не очень», а не тогда, когда давалась инструкция «работать максимально быстро». Имеют значение и типологические особенности человека. Так, знание результата соперника, если он высок, способствует увеличению мобилизационной готовности у лиц с сильной нервной системой; лиц же со слабой нервной системой этот результат может угнетать, поэтому им лучше соревноваться с самими собой, со своим собственным лучшим результатом. Сложные задания вызывают у «тревожных» субъектов чрезмерное напряжение, что приводит к ухудшению эффективности деятельности.

Мобилизации также способствует четкая и конкретная постановка наставником (тренером, педагогом) задания на предстоящую деятельность с учетом возможностей ученика.

Мобилизационная готовность вызывается человеком сознательно, и ее не следует путать с предстартовым (предрабочим) состоянием, которое может возникать непроизвольно (условно-рефлекторно), вследствие попадания человека в привычную рабочую обстановку.

Своеобразной формой мобилизованности при опасности можно считать для человека состояние боевого возбуждения. Впервые это состояние начал обсуждать Б. М. Теплов (1954). Оно положительно эмоционально окрашено, связано с активной сознательной деятельностью в момент опасности. Человек испытывает повышение активности психической деятельности и своеобразное наслаждение от переживания опасности. Великолепной иллюстрацией тому могут служить гениальные пушкинские строки:

 
Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю,
И в разъяренном океане,
Средь грозных волн и бурной тьмы,
И в аравийском урагане,
И в дуновении Чумы.[5]5
  «Пир во время чумы».


[Закрыть]
 

К состояниям, характеризующим мобилизованность человека, можно отнести и собранность (внимательность, сосредоточенность).

Состояние сосредоточенности. Это волевое состояние связано с преднамеренной концентрацией внимания на процессе деятельности. Именно о такой концентрации в процессе творчества писал А. С. Пушкин: «Я забываю мир».

Физиологической базой состояния сосредоточенности является состояние «оперативного покоя» (по Ухтомскому). Оно возникает как следствие установки на восприятие того или иного раздражителя (сигнала) и совершение того или иного действия. Возникновение сосредоточенности при ожидании этого сигнала приводит к возрастанию латентного возбуждения (возбуждения, находящегося ниже порога реагирования и обозначаемого как уровень активации покоя). Поэтому многие авторы справедливо считают, что установка способствует более быстрому ответу на пусковой сигнал. Ведь чем сильнее латентное возбуждение, тем скорее под действием пускового раздражителя оно достигает «порогового» уровня, тем короче будет латентный (скрытый) период соответствующих реакций.

Действительно, целый ряд экспериментальных данных подтверждает это. Показано, что предварительная команда укорачивает латентный период. Напротив, внезапно появляющийся сигнал приводит к увеличению латентного периода (Левандовский, 1962; Сишор, 1963; Конопкин, 1964).

Стартовая несобранность (рассеянность) является состоянием, противоположным мобилизационной готовности (как неспособность человека с помощью волевого усилия мобилизоваться, сосредоточиться). При нацеленности человека на решение той или иной задачи он не может направить свои возможности на достижение цели. Стартовая несобранность проявляется в обилии ненужных движений; в «бегающем» (а иногда – отрешенном) взгляде; в быстрой подключаемости ко всему, что происходит вокруг и не имеет отношения к предстоящей деятельности; в излишней говорливости; в мимике, не соответствующей ситуации, – улыбки, перемигивания с окружающими, гримасы. Выражение лица при этом не волевое и собранное, но свидетельствующее о том, что мысли и чувства человека находятся в хаотическом состоянии.

Стартовая несобранность может иметь место и при недооценке соперника, а также при низкой мотивации на предстоящую деятельность.

Состояние решимости. Очевидно, впервые этот термин употребил У. Джемс, но им он скорее обозначил именно решительность (как волевое качество или как форму его проявления в процессе принятия решения). О решимости как состоянии писал А. Ф. Лазурский (1995). Он описывал ее как своеобразное чувство, которое специфично для всех волевых актов и относится к числу возбуждающих и сопутствующих разрешению напряжения. В термине «решимость» подчеркивается готовность к действию, и поэтому кроме эмоциональной и интеллектуальной стороны в состоянии решимости имеет место специфическое переживание, благодаря которому сам человек относит это состояние не к чувствам, а к волевой сфере.

Это состояние может быть кратким или более продолжительным, но значительное время оно продолжаться не может. Н. Д. Левитов пишет, что «решимость в отличие от решительности всегда кратко-временна» (1963, с. 160).

Понимая состояние решимости как готовность, следует сознавать, что это готовность не к быстрому принятию решения, как считает Левитов, а готовность начать осуществлять принятое решение, инициировать действие при наличии риска, возможности неприятных последствий. Таким образом, данное состояние возникает одновременно с принятием решения, а не до него. Характерной его особенностью является то, что по мере приближения во времени и пространстве к желаемому объекту решимость может снижаться, если человек не уверен в успехе, и даже переходить в свою противоположность – нерешимость.

Приведу следующий пример. Одна юная спортсменка – прыгунья в высоту – очень хотела именно на данных соревнованиях выполнить норму первого разряда. Первые две попытки на нужной ей высоте закончились неудачно: планка была сбита. Осталась последняя попытка. Боясь неудачи, спортсменка 17 раз начинала разбег, но ни разу не оттолкнулась от земли, чтобы прыгнуть. Решение – прыгать – она принимала каждый раз, иначе бы не делала разбега. Но вот состояние решимости выполнить намерение – прыгнуть – удержать во время каждого разбега она не смогла.

Состояние решимости возникает быстрее, когда нет времени для оттягивания начала выполнения принятого решения или когда такое затягивание бессмысленно и лишь создает неловкую ситуацию.

Важным фактором, способствующим проявлению решимости, является способность к самодисциплине, приводящая к появлению привычки инициировать какие-либо действия, поступки без раскачки, проволочки, без ненужных колебаний (например, вставать рано утром).

Состояние сдержанности. Сдержанность, по Левитову, – психическое состояние, при котором поведение подчиняется разумному контролю. Однако Левитов, описывая данное состояние, отождествляет его с волевыми качествами – выдержкой и терпеливостью. Конечно, в сдержанности имеется элемент терпения, но это не то терпение, которое проявляется при физическом усилии или при задержке дыхания. По существу, это состояние волевого напряжения по сдерживанию побуждений, появляющихся при возникновении определенных эмоциональных состояний (радости, злости, гнева).

Сдержанность как сиюминутное состояние может являться выражением самодисциплины, воспитанности человека, а может отражать и его трусость: человек сдержался и не нагрубил начальнику, потому что побоялся его мести. Но в любом случае это волевое состояние, так как оно связано с подавлением возникшей потребности при помощи волевого усилия.