Текст книги "Психология творчества. Вневременная родословная таланта"

• «В 1509 году Альбрехт Дюрер (1471–1528) стал членом нюрнбергского Большого совета, что было привилегией знатных горожан. В феврале 1512 года его мастерскую посетил император Максимилиан, который хотел сделать Дюрера своим придворным художником…» (из сборника Д. Самина «100 великих художников», Россия, 2004 г.).

• «В столице Австрии молодой Лукас Кранах (1472–1553) добивается первого успеха. В 1504 году курфюрст Фридрих Мудрый Саксонский приглашает его в Виттенберг в качестве придворного живописца, и на пасху 1505 года художник туда переезжает… 1 января 1508 года кюрфюрст дарует художнику гербовую грамоту… В том же году Кранах отправляется в Мехелен, чтобы написать портрет молодого Карла V… В 1524 году Кранах сопровождает Фридриха Мудрого в Нюрнберг…» (из сборника Д. Самина «100 великих художников», Россия, 2004 г.).

• «Удивительные люди были эти Юлии, Клименты, Павлы! Искусство было их второй религией (первой была политика): славу христианства они видели в том, чтобы распятия в церквах были изваяны так же хорошо, как античные боги. Они чтили художественный гений как Божью благодать, ниспосланную в мир, и боялись оскорбить ее своей необузданностью. Для папы Юлия II Микеланджело Буонарроти (1475–1564) имел ценность собственности римского престола…» (из книги С. Цветкова «Эпизоды истории в привычках, слабостях и пороках великих и знаменитых», Россия, 2011 г.). «Юлий II, суровый гордый характер которого был создан для того, чтобы еще усиливать такое почитание, смешенное со страхом, не раз удостаивал Микеланджело своими посещениями. Он любил его смелый дух, который ничуть не смущали, но лишь раззадоривали препятствия. Этот государь приказал даже соорудить подъемный мост, по которому он мог тайно в любой час проникать в комнату художника. Он осыпал его безграничными милостями. Таковы подлинные выражения историков…» (из книги А. Стендаля «История живописи в Италии», Франция, 1810 г.).

• «Давно уже забыто, что Рафаэль Санти (1483–1520) жил во дворце Юлия II, что некогда короли обращались с принцами мысли, как равные с равными…» (из статьи О. Бальзака «О художниках», Франция, 1830 г.).

• «Искусство Бенвенуто Челлини (1500–1571) принесло последнее утешение умирающему Клименту VII, который называл скульптора «мой желанный». Заказав ему медали, папа вскоре заболел и, боясь, что не увидит их, приказал принести их к своему смертному одру. И вот умирающий старик приказывает зажечь вокруг себя свечи, приподнимается на подушках, надевает очки – и ничего не видит: смертельный мрак уже застилает ему глаза. Тогда своими негнущимися пальцами он гладит эти медали, стараясь ощупью насладиться прекрасными рельефами; потом он с глубоким вздохом откидывается на подушки и благославляет своего Бенвенуто» (из книги С. Цветкова «Эпизоды истории в привычках, слабостях и пороках великих и знаменитых», Россия, 2011 г.).

• «Влияние, оказанное Леонардо да Винчи (1452–1519) на французский двор, было громадно… Известный историк Мишлэ следующим образом повествует о прибытии Леонардо во Францию: «Итальянские изгнанники нашли у Франциска I утешение самое большое, какого могли ждать: он им подражал, копировал их манеры, костюмы, почти их язык. Когда великий Леонардо да Винчи прибыл в Амбуаз (в I516 году), он стал предметом такого идолопоклонства, что, будучи в возрасте 64 лет, изменил моды. Король и весь двор копировали его костюм, его бороду и его прическу… Без его советов и указаний не обходилось ни одно придворное торжество, начиная с крещения сына короля и кончая бракосочетанием Лоренцо Медичи, герцога Урбинского, с дочерью герцога Бурбонского» (из очерка М. Филиппова «Леонардо да Винчи как художник, ученый и философ», Россия, 1892 г.). «Франциск I часто навещал мастера, чтобы поговорить об искусстве. Юный монарх называл 64-летнего гения «mon pиre» («отец») и окружил его высочайшим почетом… Глубокое уважение, которое Франциск I испытывал к Леонардо, прекрасно передано Жаном Энгром, написавшим в 19-м веке полотно – на нем изображен старый художник, умирающий на руках у своего молодого покровителя» (из монографии «100 человек, которые изменили ход истории: Леонардо да Винчи», российск. изд., 2008 г.). «Вазари, автор первого и самого популярного «Жизнеописания» Леонардо да Винчи, написанного в 16-м веке, рассказывает, как умирал «великий живописец и скульптор флорентийский». Сам король Франции Франциск I, «дабы облегчить страдания умирающего и оказать ему милость, поддержал его за голову, и Леонардо, божественный духом, сознавая, что большей чести он удостоиться не может, почил на руках короля…» Позднее ученые и исследователи жизни Леонардо да Винчи доказали, что это – легенда. В королевских архивах были найдены документы, согласно которым в день, когда великий флорентиец скончался, Франциска I в Амбуазе не было. Но легенда не хочет умирать. И причиной этому – сам Леонардо. Уже для современников его фигура была интригующе загадочной…» (из статьи Д. Петрова «Гений Леонардо», Россия, 2012 г.).

• «Бенвенуто Челлини (1500–1571) пользовался покровительством и дружбой Франциска I, северного варвара из еще убогого тогда Парижа. Король не уставал ходатайствовать перед папой об освобождении Челлини из тюрьмы и приютил его у себя после побега. Трудно указать другой пример, когда бы монарх был столь искренен в своем восхищении искусством. Как некогда крестоносцы изумлялись чудесами Востока, он радуется всему, что Челлини, словно чародей, достанет перед ним из своего рукава… Челлини для него не подданный, король предпочитает звать его «мой друг». «Вот человек, которого должен любить и почитать всякий!» – не устает восклицать Франциск. Этот король, проведший жизнь в эпических войнах с громадной империей Карла V, умел испытывать сладостное забвение, разглядывая какую-нибудь маленькую безделушку вроде изготовленной Челлини солонки с аллегорическими фигурами Земли и Воды с переплетенными ногами. Однажды кардинал Феррарский повел короля, озабоченного возобновлением войны с императором, взглянуть на модель двери и фонтана для дворца Фонтенбло, законченные Челлини. Первая изображала нимфу в кругу сатиров, сладострастно изогнувшуюся и обвившую левой рукой шею оленя; вторая – нагую фигуру со сломанным копьем. Развеселившийся Франциск мигом забыл все свои горести. «Поистине, я нашел человека себе по сердцу! – воскликнул он и добавил, ударив Бенвенуто по плечу: – Мой друг, я не знаю, кто счастливее: государь ли, который находит человека по сердцу, или художник, встретивший государя, умеющего его понять». Челлини почтительно сказал, что его удача, безусловно, гораздо больше. «Скажем, что они одинаковы», – смеясь, ответил король» (из книги С. Цветкова «Эпизоды истории в привычках, слабостях и пороках великих и знаменитых», Россия, 2011 г.).

• «С 1530 года Тициан (ок.1476/77 или 1489/90—1576) начал работать для императора Карла V, который испытывал к художнику глубокое уважение. Как пишет Вазари: «Искусство Тициана настолько пришлось по душе этому непобедимейшему императору, что он после первого же портрета не пожелал больше быть изображенным каким-либо другим художником…» В 40-е годы Тициан много путешествует. Так в 1543 году художник едет в Болонью по случаю встречи императора Карла V и папы Павла III. Он пишет портрет Павла II по его заказу. Через два года Тициан посещает Рим, где его принимает кардинал Алессандро Фарнезее… «(из сборника Д. Самина «100 великих художников», Россия, 2004 г.).

• «В Англии Ханс Гольбейн (ок.1498–1543) пользовался покровительством самого короля Генриха VIII… В качестве придворного живописца Гольбейн по поручению короля совершал поездки во Францию и в Нидерланды. Он не знал недостатка в заказах… Широко известны портреты Гольбейна последних 5 лет его жизни: Генриха VIII (1539–1540 гг.), королевы Джен Сеймур (1536 г.), Христины Датской (1538 г.), Эдуарда принца Уэльского (1538–1539 гг.)…» (из сборника Д. Самана «100 великих художников», Россия, 2004 г.).

• «Громкая слава сопутствует Питеру Рубенсу (1577–1640). Его называют «королем живописцев» и «живописцем королей»… В 20-е годы художник выполняет ряд заказов крупнейших европейских дворов. Его заказчиками становятся герцог Баварский Максимилиан, испанский король Филипп IV, английский король Карл I, королева Франции Мария Медичи. По заказу Марии Медичи Рубенс в 1622–1625 годах пишет большую серию исторических полотен, посвященную жизни королевы. Он создает особый тип исторической картины…» (из сборника Д. Самина «100 великих художников», Россия, 2004 г.)

• «К концу 1630-х годов известность художника Николы Пуссены (1594–1665) растет. Его не забывают и во Франции, где он работает по заказам французских друзей и почитателей. Слава его доходит в начале 1639 года до Людовика XIII, который по совету Ришелье призывает Пуссена ко двору… В конце 1640 года он отбыл в Париж, оставив дом и жену в Риме… Смерть Людовика XIII в скором времени освободила его от этих обязательств…» (из сборника Д. Самина «100 великих художников», Россия, 2004 г.).

• В 1632 году Антонис Ван Дейк (1599–1641) принимает приглашение короля Англии Карла I и, покинув родину, переезжает в Лондон, где проходит последний период его творчества. Ван Дейк становится «главным живописцем на службе их величеств»… Ван Дейк пишет множество портретов короля (около 30), королевы и их детей. Одним из лучших портретов художника английского периода является «Портрет Карла I» (1635 г.)…Чести позировать ему добивается все высшее общество…» (из сборника Д. Самина «100 великих художников», Россия, 2004 г.).

• «Взошедший на престол 16-летний король Филипп IV (Испания, 1621 г.) сменил практически все придворное окружение своего отца. Узнав о Диего Веласкесе (1599–1660), талантливом художнике из Севильи, он призывает его к себе. Осенью 1623 года Веласкес вместе со своим тестем приехал в Мадрид. Здесь ему оказывает покровительство премьер-министр Оливарес. Художник пишет портрет молодого короля Филиппа IV, имевший большой успех, и вскоре получает звание придворного живописца. Ему отвели парадные апартаменты в одном из крыльев королевского дворца и не менее просторную мастерскую в одном из пригородных замков… Веласкес много раз писал короля Филиппа и его детей… Вскоре популярность Веласкеса выросла настолько, что при дворе стало зазорным не иметь портрета его работы» (из сборника Д. Самина «100 великих художников», Россия, 2004 г.).

• «В 1779 году на Франсиско Гойю (1746–1828) обратил внимание король Испании Карл III, который даже назначил ему аудиенцию. Письмо Гойи, датированное этим годом, отразило безграничное счастье художника, наивно восторгавшегося этим событием: «Если бы у меня было больше времени, я бы сообщил тебе о том, какую честь мне оказали король, принц и принцесса; они позволили мне с помощью божьей милости показать им четыре картины, и я поцеловал им руки (такого счастья еще никогда не выпадало на мою долю). Я уверяю тебя, что я никогда не мог желать ничего большего, чем то, что досталось мне от моей работы, если б я смог только оценить ту радость, которую они показали при рассмотрении картин, и то удовлетворение, которое в тот день овладело королем, но еще больше Их Высочествами»… «Необычайная благосклонность короля Карла III придала Гойе бодрости, и несколькими месяцами позже он добился места придворного художника…» (из книги Д. Ноймайра «Художники в зеркале медицины», Австрия, 1996 г.). «1780-е годы в жизни Франсиско Гойи начинается полоса официальных успехов. В 1780 году его единогласно избирают членом Королевской академии искусств… Ему покровительствовали самые родовитые аристократы Испании – герцог и герцогиня Осуна, герцог и герцогиня Альба…» (из сборника Д. Самина «100 великих художников», Россия, 2004 г.). «1783 год принес Гойе несколько счастливых недель, когда он, последовав приглашению инфанта Дон Луиса де Бурбона (брата короля Карла III), прибыл летом в его резиденцию Arenas de San Pedro. Жизнь королевской семьи стала для него новым миром, который неожиданно открылся его взору и очаровал: «В течение месяца я был постоянно около Их Высочеств», – сообщал он с наивной гордостью, подобно тому, как он писал в 1779 году о своей аудиенции у Карла III… Прощаясь с ним, они настаивали на его возвращении, о чем он, преисполненный гордости, сообщал своему другу Сапатеру: «Мой отъезд вызвал такое сожаление, что мне пришлось их заверить, что по меньшей мере один раз в году я их буду навещать…» Казалось, все изменилось к лучшему: торжественное открытие фресок в церкви Сан-Франсиско эль Гранде (Испания, 1783 г.) неожиданно для него принесло грандиозный успех. Король не только прибыл в сопровождении двора, но и присоединился к всеобщим похвалам, потому что речь шла о тех самых фресках, которые запечатлели прекраснейшие картины эпохи… В 1785 году он наконец подучил почетный заказ – нарисовать портрет Карла III… Талант художника превратил изображаемую модель в шедевр искусства и наградил всемогущего монарха миролюбивыми чертами человеческой сущности… 17 января 1789 года на трон взошел Карл IV, а 25 апреля 1789 года он официально назвал Гойю своим придворным художником… Получив декрет, в котором Франсиско Гойя назывался «придворным художником», наделенным всеми необходимыми для этого правами, он имел возможность обратиться к королю с приветствием «Ваше превосходительство», что сделало его и счастливым и гордым… Так появилось на свет величественное полотно, изображавшее Карла IV и королеву Марию Луизу. Карл IV был так очарован Гойей, что дал ему поручение нарисовать семейный портрет «Карл IV со своей семьей»… Это было «выдающимся произведением 1800 года, в котором Гойя проявил себя как мастер портрета… Гойя виртуозно избрал внешний блеск… но представители королевского дома изображались с почти оскорбительной правдивостью и без каких^-либо скидок… Однако, став наивными жертвами великого портретиста, они единодушно хвалили его и безгранично удивлялись…» (из книги А. Ноймайра «Художники в зеркале медицины», Австрия, 1996 г.).

«Поклонники таланта Сальвадора Дали (1904–1989), которых с каждым годом становилось все больше и больше, приезжали в Порт-Льигате (Испания, 1948–1982 гг.) посмотреть на своего гуру. Итальянская княгиня в сопровождении целой свиты прибыла на яхте специально, чтобы повидаться с Дали. Его все чаще называли мэтром. Летом в Порт-Льигате постоянно толпились туристы в надежде получить аудиенцию у художника… Туристы долго ждали, прежде чем появится хозяин дома. Дали распорядился соорудить в глубине патио трон под балдахином из белой ткани. Посетители иcполняли роль придворных, пришедших увидеть Короля-Солнце. Новая роль пришлась художнику по душе… В этой свите придворных Короля-Солнца выделялась испанка с русской фамилией Нанита Калашникова. Дали окрестил ее Людовиком ХIV. Еще одна приближенная к мэтру, бывшая жена египетского короля Баруха, руководила продажей товаров с маркой Дали…» (из сборника И. Мусского «100 великих кумиров XX века», Россия, 2007 г.). «Однажды к Дали приплыл испанский король Хуан Карлос. Руководитель государства, хорошо относившийся к художнику и его творчеству, наградил его орденом. Король побывал в Порт-Льигате летом 1981 года…» (из сборника Д. Самина «100 великих художников», Россия, 2004 г.).

Композиторы, музыканты

• «В 1580-х годах Клаудио Монтеверди (1567–1643) жил в Милане, откуда по приглашению герцога Винчензо Гонзага он 23 лет от роду отправился к мантуанскому двору в качестве певца и виртуоза на виоле. Впоследствии (с 1601 года) он стал придворным капельмейстером у Гонзага… Усовершенствованию его искусства… способствовали странствования по Европе в свите Гонзага в Венгрии, Фландрии, общение с выдающимися современниками, среди которых были такие гениальные художники, как, например, Рубенс…» (из сборника Д. Самина «100 великих композиторов», Россия, 1999 г.).

• «В детстве Генрих Шютц (1585–1672) пел в хоре, а как музыкант был «открыт» ландсграфом Гессенским (1598 г.). Проезжая через Вайсенфельс, тот остановился в гостинице, хозяевами которой были родители Шютца, и случайно услышал как поет 13-летний Генрих. С того момента он начал настойчиво осаждать родителей мальчика, уговаривая их отдать сына в его придворную капеллу. Сопротивление оказалось серьезным. После многих отказов, и только когда ландсграф окончательно убедил родителей в том, что образование мальчика не пострадает, они согласились почти год спустя отослать сына в Кассель. В этом крупном для своего времени культурном центре он пробыл 8 лет, – годы, заложившие фундамент его будущей деятельности и определившие на всю жизнь его характерный, высокоинтеллектуальный облик. Ландсграф Гессенский меньше всего походил на диктатора-самодура, неспособного понять устремления ищущего музыканта. Наоборот, Шютцу исключительно повезло. Его покровитель был одним из самых просвещенных и художественно одаренных людей своего века в Германии, олицетворявшим своей деятельностью лучшее, что связывается с ренессансным гуманизмом… По возвращении на родину (1617 г.) Шютц окончательно определился как придворный музыкант. Более 40 лет он был связан с капеллой Иоганна-Георга I, могущественного саксонского курфюрста, по существу «похитившего» его у ландсграфа Морица Гессенского. При полном равнодушии Иоганна-Георга к благополучию его рядовых музыкантов, это феодал был страстно влюблен в музыку и не жалел средств на музыкальные празднества и музыкальное оформление всевозможных торжественных событий. Говорили, что он уделяет больше внимания своей капелле, чем армии. И действительно, уступая в этом отношении лишь Баварии, Дрезден мог похвастаться лучшей капеллой Германии как раз в те годы, когда 32-летний Шютц был приглашен стать во главе ее… Шютц не был «заперт на ключ» в дрезденском замке. Он много путешествовал по Германии и другим странам. Его кругозор непрерывно расширялся, а его собственное творчество проникло далеко за пределы Дрездена. Этот процесс начался еще до «саксонского периода», когда в качестве секретаря ландсграфа Морица он сопровождал его в дипломатических миссиях. Среди подобных поездок выделяется путешествие в Наумбург, куда съехались высокопоставленные дворяне – приверженцы протестантской веры. Многие привезли с собой капеллы, и на протяжении нескольких недель музыкальные празднества следовали друг за другом. Не один раз, в том числе и на продолжительное время, Шютц уезжал в Данию. При дворе Христиана IV, известного своим просвещенным покровительством музыке, он создал некоторые свои самые замечательные произведения. Его опусы возникали при разных немецких дворах в Ганновере, Topгау, Брауншвейге, Мекленбурге и других, куда, согласно установившейся общеевропейской практике, Шютца «одалживал» на время саксонский курфюрст…» (из сборника Д. Самина «100 великих композиторов», Россия, 1999 г.).

• «В 1679 году Генри Перселл (1658–1695) стал органистом Вестминстерского аббатства, а в первой половине 1680-х годов и придворная капелла, где он еще недавно пел скромным мальчиком, пригласила его на этот пост. Его слава как виртуоза росла. Плебейские слои столицы – музыканты и ремесленники, поэты и рестораторы, актеры и торговцы – составляли один круг его знакомств и заказчиков. Другим был королевский двор с его аристократической и чиновной периферией. Вся жизнь Перселла, развиваясь, проходила между этими полюсами…» (из сборника Д. Самина «100 великих композиторов», Россия, 1999 г.).

• «Несмотря на гордый, независимый нрав, так характерный для больших художников, Арканджело Корелли (1653–1713) вынужден был связать себя службой у богатых меценатов – кардиналов Панфили и Оттобони. Справедливость требует отметить, что эти деятели церкви, будучи страстными любителями музыки, по достоинству оценили искусство великого скрипача и оказывали ему большую поддержку. Он прослужил у них капельмейстером с 1687 года до смерти в 1713 году. В этот период он создал большую часть своих трио-сонат, знаменитые сонаты для скрипки соло с сопровождением клавесина (1700 г.) и, наконец, соncerti grossi (1712 г.)» (из сборника Д. Самина «100 великих композиторов», Россия, 1999 г.).

• «С 1711 года известность Антонио Вивальди (1678–1741) выходит за пределы родного города. Знаменитые иностранцы, гостящие в Венеции, не упускают возможности посетить концерты Вивальди. Известно, что еще в 1709 году среди его слушателей был датский король Фридрих IV, которому композитор посвятил свои сонаты для скрипки… С 1720 года начинается трехгодичная служба Вивальди у маркграфа Филиппа фон Гессен-Дармштадского, возглавлявшего в то время войска австрийского императора в Мантуе… Последнее исполнение музыки Вивальди связано с пребыванием в Венеции курфюрста Саксонии Фридриха Кристиана. При его посещении 21 марта 1740 года исполнялись концерты композитора для многих инструментов…» (из сборника Д. Самина «100 великих композиторов», Россия, 1999 г.).

• «С конца 1706 года до апреля 1707 года Георг Гендель (1685–1759) жил во Флоренции, а затем отправился в Рим. Осенью 1708 года Гендель впервые добивается публичного успеха как композитор. При посредстве герцога Фердинанда Тосканского он ставит свою первую итальянскую оперу «Родриго»… В конце 1710 года Гендель отправился в Лондон… В январе 1713 года Гендель пишет монументальный «Те деум» и «Оду ко дню рождения королевы». Ода была исполнена 6 февраля. Королева Анна осталась довольна музыкой и собственноручно подписала разрешение исполнить «Те деум». 7 июля по случаю подписания Утрехтского мира в присутствии королевы и парламента торжественно-величественные звуки генделевского «Те деума» огласили своды собора Св. Павла. После успеха «Те деума» композитор окончательно решил делать карьеру в Англии. До 1720 года Гендель находился на службе у старого герцога Чандоса, бывшего при Анне суперинтендантом королевской армии. Герцог жил в замке Кеннон, близ Лондона, где у него была превосходная капелла. Гендель сочинял для нее музыку…» (из сборника Д. Самина «100 великих композиторов», Россия, 1999 г.).

• «С 1708 года Иоганн Себастьян Бах (1685–1750) обосновался в Веймаре. Здесь он служил придворным музыкантом и городским органистом… В 1717 году Бах с семьей переехал в Кетен. При дворе принца Кетенского, куда он был приглашен, не было органа. Бах писал, главным образом, клавирную и оркестровую музыку. В обязанности композитора входило руководить небольшим оркестром, аккомпанировать пению принца и развлекать его игрой на клавесине. Без труда справляясь со своими обязанностями, Бах все свободное время отдавал творчеству» (из сборника Д. Самина «100 великих композиторов», Россия, 1999 г.).

• «В 1735 году Кристоф Глюк (1713–1787) становится домашним музыкантом во дворце князей Лобковиц в Вене. Первое пребывание Глюка в Вене оказалось непродолжительным: на одном из вечеров в салоне князей Лобковиц с молодым музыкантом познакомился итальянский аристократ и меценат А. М. Мельци. Очарованный искусством Глюка, он пригласил его в свою домашнюю капеллу в Милане. В 1737 году Глюк вступил в свою новую должность в доме Мельци… В ноябре 1745 года Глюк появляется в Лондоне, сопровождая своего прежнего патрона князя Ф.Лобковица… В 1748 году Глюк получил заказ на оперу для придворного театра в Вене… После триумфального исполнения «Тита» в Неаполе (1752 г.), Глюк возвращается в Вену общепризнанным мастером итальянской оперы-сериа. Между тем слава популярной арии достигла столицы австрийской империи, вызвав интерес к ее творцу со стороны принца Йозефа фон Хильдбургхаузена – фельдмаршала и музыкального мецената. Он пригласил Глюка возглавить в качестве «концертмейстера» музыкальные «академии», еженедельно проводившиеся в его дворце. Под руководством Глюка эти концерты скоро стали одними из наиболее интересных событий музыкальной жизни Вены; на них выступали выдающиеся вокалисты и инструменталисты…» (из сборника Д. Самина «100 великих композиторов», Россия, 1999 г.).

• «Йозеф Гайдн (1732–1809), капельмейстер князя Пауля Антона Эстергази, был в личном контакте с королем Англии и с императором Австрии…» (из книги А. Ноймайра «Музыка и медицина. На примере Венской классической школы», Австрия, 1995 г.). «Король Георг III, никогда не признававший никакой иной музыки, кроме мелодий Генделя, не остался равнодушным к творчеству Гайдна: королева и монарх оказали немецкому виртуозу необычайно радушный прием…» (из книги А. Стендаля «Жизнеописание Гайдна, Моцарта и Метастазио», Франция, 1817 г.). «Новый князь Эстергази Николай II (после 1794 г. – E.М.) должен был привыкнуть к тому, что его капельмейстер сидел не за официальным столом – конечно, по его собственному желанию, а за семейным столом князя. Кроме того, в Эйзенштадте, месте ежегодного летнего пребывания, в распоряжение Гайдна была предоставлена квартира в доме рядом с дворцом…» (из книги А. Ноймайра «Музыка и медицина. На примере Венской классической школы», Австрия, 1995 г.). «…Когда же его светлость ввел особую форму для своих оркестрантов, Гайдн получил платье, которое в Эйзенштадте обычно носят лица, имеющие доступ в покои князя… Один английский принц заказал Л. Рейнольдсу портрет Гайдна… Адмирал Г.Нельсон, проезжая через Вену, посетил Йозефа Гайдна, взяв в подарок одно из перьев, которым тот пользовался, и взамен просил принять от него часы, побывавшие с ним во многих сражениях…» (из книги А. Стендаля «Жизнеописания Гайдна, Моцарта и Метастазио», Франция, 1817 г.).

• «2 или 3 ноября 1792 года Людвиг ван Бетховен (1770–1827) покидает свою рейнскую родину и друзей, увозя в багаже многочисленные музыкальные проекты. Из его путевого дневника можно узнать, что он вначале должен был довольствоваться квартирой в мансарде. Но спустя короткое время считался уже одним из самых интересных и оригинальных явлений музыкальной столицы Вены, причем всеобщее внимание он возбудил прежде всего новыми техническими возможностями и новаторскими выразительными средствами своей игры. Так случилось, что он вскоре получил доступ к высоким дворянским кругам и как друг, и как учитель. Князь Карл Лихновский, который в первые года его пребывания в Вене был одним из важнейших его покровителей, предложил ему квартиру в своем дворце. Это пребывание в княжеском дворце с конца 1794 до середины 1796 года дало ему не только материнскую заботу княгини Кристины и чувство семейной защищенности, но и предоставило благоприятный случай познакомиться со многими важными для него в будущем людьми из дворянских кругов и музыкальной жизни Вены…» (из книги А. Ноймайра «Музыканты и медицина. На примере Венской классической школы», Австрия, 1995 г.). «Князь Лихновский был учеником и другом Моцарта. Бетховен называл его своим «искреннейшим другом, самым испытанным из всех», и бывал принят в доме князя с распростертыми объятиями; ему не только прощали все неровности характера, но даже находили особую прелесть во всех своевольных выходках эксцентричного молодого человека. Он пользовался особенным расположением княгини Кристины, не чаявшей в нем души и всегда умевшей отстоять своего любимца у более строгого князя. «С истинно материнской любовью и заботливостью, – говорил потом Бетховен, – относились ко мне в этом доме; княгиня лучше всего желала бы поместить меня под стеклянный колпак, чтоб ничто недостойное не могло коснуться меня»… Сам князь разучивал произведения Бетховена и старался своим исполнением показать молодому композитору, которого нередко упрекали в слишком большой трудности его произведений, что ему нет необходимости менять что-нибудь в стиле своих произведений…» (из очерка И. Давыдова «Людвиг ван Бетховен, его жизнь и музыкальная деятельность», Россия, 1893 г.). «Бетховен был благодарен князю за оказанную милость, посвятив ему свой опус I, три клавирных трио…» (из книги А. Ноймайра «Музыканты и медицина. На примере Венской классической школы», Австрия, 1995 г.).

• «В 1805 году Никколо Паганини (1782–1840) едет в Лукку – в герцогство, которым правил Феличе Бачокки, женатый на сестре Наполеона Элизе. Три года служил Паганини в Лукке камерным пианистом и дирижером оркестра. Отношения с княгиней Элизой постепенно приобрели не только официальный характер. Паганини создает и посвящает ей «Любовную сцену», специально написанную для двух струн («Ми» и «Ля»). Другие струны во время игры со скрипки снимались. Сочинение произвело фурор. Затем княгиня потребовала произведение только для одной струны. «Я принял вызов, – рассказывал Паганини, – и спустя несколько недель написал военную сонату «Наполеон» для струны «Соль», которую исполнил на придворном концерте 25 августа». Успех превзошел самые смелые ожидания… Прошло почти три года службы, и Паганини начали тяготить отношения с Элизой, двором, ему вновь захотелось артистической и личной свободы. Воспользовавшись разрешением уезжать на концерты, он не спешил вернуться в Лукку. Однако Элиза не выпускала Паганини из поля своего зрения. В 1808 году она получила во владение Тосканское герцогство со столицей Флоренцией. Праздник следовал за праздником. Снова нужен был Паганини. И он был вынужден вернуться. Во Флоренции прошло еще четыре года его придворной службы…» (из сборника Д. Самина «100 великих композиторов», Россия, 1999 г.). «При дворе Элизы всегда витал легкий дух скандала… Наиболее интригующим из ее увлечений стал роман с мрачным скрипачом Паганини. Элиза назначила его придворным музыкантом и капитаном своей лейб-гвардии… И дело вовсе не в том, что супруг Элизы, Феликс, привил ей особое пристрастие к скрипке. Элиза всей душой искренне любила музыку…» (из книги Д. Стюарда «Семья Наполеона», США, 1986 г.).

• «Без денег, преследуемый кредиторами, молодой пианист Карл Мария фон Вебер (1786–1826) отправился в турне по городам Германии (1806 г.). Здесь ему повезло. Фрейлина Брелонде, придворная дама герцогини Вюртембергской, способствовала его представлению Евгению Фридриху фон Вюртемберг-Эльс. Карл Мария занял место музыкального директора в замке Карлсруэ, построенном в лесах верхней Силезии… Теперь у него появилось немало времени для сочинительства. 20-летний композитор за осень 1806 и зиму 1807 года написал концертино для трубы, а также две симфонии…» (из сборника Д. Самина «100 великих композиторов», Россия, 1999 г.).

• «Зимой 1823 года Листы перебираются в Париж… Слава чудо-ребенка Ференца Листа (1811–1886) опередила его приезд. Блестящие рекомендации открывали двери самых аристократических салонов столицы. Не прошло и несколько недель, как Ференц играл во дворце герцогини Беррийской, где собирались члены королевской семьи. Успех этого выступления был равносильным признанию всего Парижа. Однажды он играл у герцога Орлеанского – будущего короля Франции Луи-Филиппа. Своими импровизациями он привел его в восторг. Очарованный герцог содействовал устройству концерта Листа в Итальянском оперном театре… Этот триумф окончательно закрепил за Листом славу нового Моцарта. Его музыкальную карьеру в Париже можно было считать обеспеченной…» (из сборника Д. Самина «100 великих композиторов», Россия, 1999 г.).