Текст книги "Психология творчества. Вневременная родословная таланта"

III. «Особое право «отказывать и не таким…»

• «Как известно, Пьер Бомарше (1732–1799) не пожелал драться с герцогом де Шоном, когда тот грубо обошелся с ним (актриса Дезире Менар предпочла сиятельному герцогу литератора Бомарше – Е. М.). Вот почему, получив однажды вызов на дуэль от г-на де Лa Блаша, он ответил ему: «Я и не таким отказывал» (из заметок Н. Шамфора «Характеры и анекдоты», Франция, 1794 г.).

• «Древнекитайский мудрец Чжуан-Цзы (ок.369 – 286до н. э.) ловил рыбу в реке Пу. Чуский правитель направил к нему двух сановников дафу с посланием, в котором говорилось: «Хочу возложить на Вас бремя государственных дел». Чжуан-Цзы, не отложив удочки и даже не повернув головы, сказал: «Я слышал, что в Чу имеется священная черепаха, которая умерла 3 тысячи лет тому назад. Правители Чу хранят ее, завернув в покровы и спрятав в ларец, в храме предков. Что предпочла бы эта черепаха: быть мертвой, но чтобы почитались оставшиеся после нее кости, или быть живой и волочить хвост по грязи?» Оба сановника ответили: «Предпочла бы быть живой и волочить хвост по грязи». Тогда Чжуан-Цзы сказал: «Уходите! Я тоже предпочитаю волочить хвост по грязи»…» (из книги П. Таранова «Философия сорока пяти поколений», Россия, 1999 г.).

• «Работая над росписью Сикстинской капеллы (Рим, 1508–1512 гг.) Микеланджело Буонарроти (1475–1564) оставался один, и так проводил он здесь месяцы, дни, а иногда и ночи, не раздеваясь и ночуя на лесах, чтобы с восходом солнца приняться за работу. Уходя, он строго запрещал пускать кого бы то ни было в капеллу. Дж. Вазари рассказывает, что художник однажды заподозрил чьи-то посещения…» (из очерка С. Брилианта «Микеланджело Буонарроти, его жизнь и художественная деятельность», Россия, 1891 г.). «…Микеланджело не позволял никому смотреть на свои работы, и, подозревая своих людей, он не раз предполагал, что папа видел то, что он сделал, приходя переодетым в некоторых случаях, когда Микеланджело не было дома или когда он работал. Будто поэтому папа подкупил однажды его подмастерьев, чтобы они впустили его посмотреть капеллу дяди его Сикста, которую тот заказал ему расписать…» (из книги Дж. Вазари «Жизнеописания знаменитых ваятелей и зодчих», Италия, 1550 г.). «…Микеланджело спрятался тайно в капелле и подстерег непрошенного гостя. Хотя это был сам Юлий II, подкупивший его слугу, но он стал бросать в него из своей засады доски и все, что попадало под руку, и выгнал взбешенного папу…» (из очерка С. Брилианта «Микеланджело Буонарроти, его жизнь и художественная деятельность», Россия, 1891 г.). «…Так что пришлось разъяренному папе удалиться. Словом, так или иначе, папу он разгневал…» (из книги Дж. Вазари «Жизнеописания знаменитых ваятелей и зодчих», Италия, 1550 г.).

• «17 лет своей жизни отдал Микеланджело Буонарроти (1475–1564) постройке храма Св. Петра (Рим, 1547–1564). Он смотрел на этот труд как на священную миссию, посланную ему Богом, и ничто не могло отклонить его от этого пути. Правитель Флоренции Козимо при помощи лестных писем и через посредство друзей Микеланджело старался вернуть его домой, но последний слишком сжился со своим долгим трудом… Король французский делает ему самые лестные предложения, приглашая к себе… Ни лесть, ни корысть никогда не влияли на его труд и творчество…» (из очерка С. Брилианта «Микеланджело Буонарроти, его жизнь и художественная деятельность», Россия, 1891 г.).

• «Несмотря на свою знаменитость, достигнутую в Англии (после успеха первого концертного сезона 1792 года композитору решили присвоить титул почетного доктора Оксфордского университета – Е. М.) Йозеф Гайдн (1732–1809) остался в душе простым и естественным человеком. «Я общался с императором, королем и многими другими великими господами и слышал от них много лестных слов, но на короткой ноге я не хочу быть с такими людьми», – сказал он однажды» (из книги А. Ноймайра «Музыка и медицина. На примере Венской классической школы», Австрия, 1995 г.).

• «Когда Екатерина II стала настаивать на приезде Дени Дидро (1713–1784) в Петербург (середина 1760-х годов – Е. М.), он предложил прислать вместо себя словарь французского языка, составленный по особому плану, именно с исключением всех слов, которые являются следствием разных суеверий, предрассудков, невежества, и с таким толкованием остальных слов, чтобы люди могли «хорошо говорить», а хорошо говорить – значит правильно думать. Этот словарь он предлагал перевести на русский язык в уверенности, что он мог бы сослужить немаловажную службу делу просвещения в России. Может быть, это предложение было продиктовано желанием как-нибудь избавиться от поездки в Петербург…» (из очерка Р. Сементковского «Дени Дидро, его жизнь и литературная деятельность», Россия, 1896 г.).

• «В 1752 году Фридрих II предложил Жану Д’Аламберу (1717–1783) место президента Академии наук….Он не задумался тотчас же отказаться от предлагаемого ему почетного и выгодного места. Фридрих удвоил свои просьбы – философ остался непреклонным… Д’Аламбер был человек бедный, но независимый… Мы позволим себе привести выдержку из письма Д’Аламбера к королю: «Состояние мое, – пишет он, – самое ничтожное… на мою долю не выпадают награды, которые так и сыплются на других ученых и писателей… Несмотря на все это, душевное спокойствие мое так велико, так невозмутимо и так сладостно, что я не в состоянии подвергнуть его ни малейшему риску… Уединенная, бедная жизнь совершенно отвечает моему характеру, моей страстной любви к независимости, моему желанию стоять в стороне от людей и большого света… Посудите сами, милостливый государь, в состоянии ли я пожертвовать всем этим и променять свое малое, но истинное счастье на положение шаткое, как бы оно ни было заманчиво и блестяще…» Отказ Д’Аламбера очень огорчил Фридриха Великого, но уважение короля к философу и ученому только увеличилось… «(из очерка Е. Литвиновой «Ж. Д’Аламбер, его жизнь и научная деятельность», Россия, 1891 г.).

• «Екатерина II приглашала Жана Д’Аламбера (1717–1783) быть воспитателем великого князя (будущий российский император Павел I – Е. М.). Д’Аламбер боялся, что будет стеснена его свобода совести и ему придется скоро удалиться, несмотря на весь либерализм Екатерины…» (из очерка С.Брилианта «Дениc Фонвизин, его жизнь и литературная деятельность», Россия, 1892 г.). «…Императрица сразу почувствовала, что ей, может быть впервые, приходится иметь дело с человеком, которого, как говорится, ничем не заманишь; это ее удивляло и неприятно раздражало… В 1782 году наследник русского престола, в бытность свою в Париже посетив Д’Аламбера, выразил ему свое уважение и глубокое сожаление о том, что не исполнилось заветное желание его матери поручить его воспитание такому философу, как Д’Аламбер. Прощаясь с Д’Аламбером, Павел I сказал ему не без грусти: «Вы поймете, милостивый государь, как глубоко я сожалею, что мне не суждено было познакомиться с Вами ранее». Этот упрек не смутил Д’Аламбера: он не сомневался, что не был способен как следует воспитать будущего царя…» (из очерка Е.Литвиновой «Ж.Д’Аламбер, его жизнь и научная деятельность», Россия, 1891 г.).

• «В Берлине (1790 г.) Вольфганг Моцарт (1756–1791) был представлен Фридриху-Вильгельму II, который не только принял его любезно, но предложил остаться в Берлине в качестве придворного капельмейстера с окладом в 3 000 талеров; Моцарт отказался от этого выгодного места из чувства деликатности по отношению к императору Иосифу II… Когда прусский король Фридрих-Вильгельм, лучше оценивший его гений, предложил ему более выгодное место при своем дворе, Моцарт отказался, сказав: «Как я оставлю моего доброго императора?» Итак, Моцарту приходилось зарабатывать свой хлеб насущный менее всего любимой им педагогической деятельностью…» (из очерка М. Давыдовой «В. Моцарт, его жизнь и музыкальная деятельность», Россия, 1891 г.).

• «Из Вены Людвиг ван Бетховен (1770–1827) отправился в Берлин (1796 г.). Но Бетховен обманулся в своих ожиданиях; в столице Фридриха II он не только не нашел той «силы», которую искал, но встретился там со страшной испорченностью нравов, прикрывавшейся лицемерным благочестием и чувствительностью, что произвело отталкивающее впечатление на ненавидевшего все неестественное и сентиментальное Бетховена. Тем не менее, он играл при дворе, имел огромный успех и получил от короля предложение остаться в Берлине и поступить к нему на службу, но не принял этого предложения. Ученик его К. Черни рассказывает по этому поводу следующее: «Когда он кончал импровизации, то часто разражался громким смехом и издевался над состоянием, в которое привел своих слушателей. Иногда он чувствовал себя оскорбленным таким отношением. «Ну, можно ли жить среди таких избалованных детей?» – говорил он и, как он сам рассказывал, единственно по этой причине отказался от королевского приглашения, последовавшего после подобной импровизации. «Чувствительность прилична женщинам, у мужчины музыка должна высекать искры из души», – говорил он своим образным языком». В Берлине он еще менее нашел то, чего искал в Вене…» (из очерка И. Давыдовой «Людвиг ван Бетховен, его жизнь и музыкальная деятельность», Россия, 1893 г.).

• «Вельможи, окружающие императора Александра I, поражают Николая Карамзина (1766–1826) ничтожеством… Много сил уходит на то, чтобы ни в чем не слиться с придворными. 10 июня 1819 года жена Катерина Андреевна родила сына Владимира. Карамзину настойчиво дают понять, что следует «просить государя быть крестным отцом новорожденного». В 1817 году уже один раз отклонил эту честь («подарков не желаем») и теперь поступает по «старой системе». Царь «крестит обыкновенно у генерал-адьютантов, у придворных еtc.; а мы не придворные: сердечно благодарим за всякий знак милости, а не просим или не напрашиваемся» (из письма к И.Дмитриеву, Россия, 1817 г.)… 17 октября 1819 года, во время трехчасовой беседы в кабинете царя, Карамзин сказал Александру I, оспаривая его политику в отношении Польши (свои слова он сам записал, придя домой, «для потомства», ибо разговоры исторических лиц принадлежат истории): «Я сказал ему по-французски: «Ваше Величество, у вас много самолюбия… Я не боюсь ничего, мы оба равны перед Богом. То, что я сказал Вам, я сказал бы вашему отцу… Я презираю скороспелых либералистов: я люблю лишь ту свободу, которой не отнимет у меня никакой тиран… Я не нуждаюсь более в ваших милостях»…» (из книги Ю. Лотмана «Сотворение Карамзина», Россия, 1987 г.).

• Александр Пушкин (1799–1837) писал о своих взаимоотношениях с августейшими персонами без верноподданического трепета: «Видел я трех царей; первый (Павел I – Е. М.) велел снять с меня картуз и пожурил за меня мою няньку; второй (Александр I – Е. М.) меня не жаловал; третий (Николай I. – Е.М.) хоть и упек меня в камерпажи под старость лет, но променять его на четвертого не желаю; от добра добра не ищут. Посмотрим, как-то наш Сашка (сын А. Пушкина – Е. М.) будет ладить с порфирородным своим тезкой (будущий царь Александр II – Е. М.); с моим тезкой я не ладил. Не дай Бог ему идти по моим следам, писать стихи да ссориться с царями!..» (из письма к жене Н. Пушкиной, Россия, 22 апреля 1834 г.).

• «Николай I предложил Карлу Брюллову (1799–1852) написать картину на нелепый сюжет «Иоанн Грозный с женой в русской избе на коленях перед образом, а в окне – взятие Казани». «Государь, – ответил Брюллов, – если я займу первый план двумя статичными фигурами, а самый сюжет, широкую панораму, зажму в маленькое окно, то меня закритикуют, не поймут. Я работаю над «Осадой Пскова» и хочу верить, государь, что картина получится». Император тему одобрил, но картина так и не была написана: Брюллова не удовлетворила история Карамзина, откуда был взят сюжет: «Здесь все цари, а народа нет…» Нажим, опека – все это было ненавистно живописцу… Брюллов так и не создал портрета императора, несмотря на переданное ему желание Николая иметь такой портрет» (из сборника Т. Кравченко «Русские художники, скульпторы, архитекторы», Россия, 2007 г.).

• «Умолкнувший пророк Томас Карлейль (1795–1881) не был обойден почетом… Когда его хотел посетить принц Уэльский, Карлейль отказал. «Я слишком стар. С таким же успехом он сможет полюбоваться моим бедным старым трупом», – сказал он…» (из книги Дж. Саймонса «Томас Карлейль. Жизнь и идеи пророка», Великобритания, 1952 г.).

• «Целая компания молодых писателей, художников и актеров, во главе которой стояли Чарльз Диккенс (1812–1870) и Э.-Л. Бульвер, давали представления в течение нескольких лет в Лондоне и других больших городах Англии и Шотландии (в 1853–1858 гг. – Е. М.). Диккенс был душой всего предприятия… Успех этих театральных представлений был громадный. Все билеты обыкновенно раскупались заранее, толпы зрителей из интеллигенции и аристократии наполняли залы. Королева Виктория пожелала увидеть на сцене автора, с произведениями которого была хорошо знакома, и просила его устроить одну из генеральных репетиций в Букингемском дворце. Диккенс отвечал почтительным письмом, в котором заявил, что считает несовместимым с достоинством писателя ходить забавлять даже коронованных особ, и просил ее величество почтить своим присутствием одно из представлений в его собственном доме. Королева согласилась…» (из очерка А. Анненской «Ч. Диккенс, его жизнь и литературная деятельность», Россия, 1892 г.). «В июле 1857 года Ч. Диккенс ставил в Лондоне мелодраму У. Коллинза «Замерзшая пучина» в пользу фонда помощи семье покойного писателя Джеролда. На одном из спектаклей присутствует вместе со всем двором королева Виктория…» (из работы Е.Корниловой «Краткая летопись жизни и творчества Чарльза Диккенса», СССР, 1963 г.). «…Королева приехала вместе с наследным принцем, осталась очень довольна спектаклем и по окончании его пожелала, чтобы Диккенс представился ей. Но и эту честь романисту пришлось отклонить…» (из очерка А. Анненской «Ч. Диккенс, его жизнь и литературная деятельность», Россия, 1892 г.) «…По окончании спектакля королева пожелала, чтобы ей представили Диккенса. Он отклонил ее приглашение, так как не желал предстать перед нею в театральном наряде» (из работы Е. Корниловой «Краткая летопись жизни и творчества Чарльза Диккенса», СССР, 1963 г.). «Королева послала за мной после спектакля, – сообщает Диккенс в письме к Д. Маклизу (8 июля 1857 г.), – но я принес свои извинения, объяснив, что не могу явиться ни в каком ином костюме, кроме моего собственного…»

• «Иоганн Гёте искал случая познакомиться с Людвигом ван Бетховеном (1770–1827). Они встретились на богемских водах в Теплице, в 1812 году, и не очень понравились друг другу… Он сам рассказывает об одной их прогулке, во время которой гордый республиканец Бетховен преподал урок самоуважения придворному советнику великого герцога Веймарского, чего поэт никогда ему не простил. «Вчера мы, возвращаясь с прогулки, повстречали всю императорскую фамилию», – свидетельствовал Бетховен в письме к Беттине фон Арним (Теплице, апрель 1812 г.). – Мы увидали их еще издали, Гёте оставил мою руку и стал на краю дороги. Как я ни увещевал его, что ни говорил, я не мог заставить его сделать ни шага. Тогда я надвинул шляпу на самые брови, застегнул сюртук и, заложив руки за спину, стремительно двинулся в самую гущу сановной толпы. Принцы и придворные стали шпалерами, герцог Рудольф снял передо мной шляпу, императрица поклонилась мне первая. Великие мира сего знают меня…» Беттина Брентано, которая видела Бетховена в это время, говорит, что «никакой император, никакой король не обладал таким сознанием своей силы»… К тому времени—1812 год – относятся Седьмая и Восьмая симфонии Бетховена, написанные в течение нескольких месяцев в Теплице…» (из эссе Р. Роллана «Жизнь Бетховена», Франция, 1903 г.).

• «У границы имения великого князя А.М.Романова, стоя тесно друг ко другу, на дороге беседовали трое Романовых: хозяин Ай-Тодора (Ливадия, Крым. – Е.М.), Георгий и еще один, – кажется, Петр Николаевич из Дюльбера, – все бравые, крупные люди. Дорога была загорожена дрожками в одну лошадь, поперек ее стоял верховой конь; Льву Николаевичу Толстому (1828–1910) нельзя было проехать. Он уставился на Романовых строгим, требующим взглядом. Но они, еще раньше, отвернулись от него. Верховой конь помялся на месте и отошел немного в сторону, пропуская лошадь Толстого. Проехав минуты две молча, он сказал: «Узнали, дураки». И еще через минуту: «Лошадь поняла, что надо уступить дорогу Толстому»…» (из очерка М. Горького «Лев Толстой», Россия, 1919 г.).

• «Поэт Люций (I в. до н. э.) не вставал с места при входе Юлия Цезаря в собрание поэтов, потому что считал себя выше его в искусстве стихосложения…» (из книги Ч. Ломброзо «Гениальность и помешательство», Италия, 1863 г.).

• «Окончив «Страшный суд» в 1541 году, Микеланджело (1475–1564) достиг вершины славы среди современников. Он забывал обнажить голову перед папой, и папа, по его собственным словам, не замечал этого. Папы и короли сажали его рядом с собой…» (из очерка С. Брилианта «Микеланджело Буонарроти, его жизнь и художественная деятельность», Россия, 1891 г.)

• «Однажды некий знатный английский граф пожелал без приглашения посетить мастерскую художника Ханса Гольбейна (1497 или 1498–1543). Гольбейн же работал и, не желая прерываться, отказал графу в этом удовольствии. Тот почувствовал себя весьма оскорбленным и решил ворваться в дом силой. Рассерженный такой неучтивостью, Гольбейн спустил его с лестницы…» (из сборника Д. Самина «100 великих художников», Россия, 2004 г.).

• «Алексис Пирон (1689–1773), французский драматург, не терпел, чтобы в его присутствии литературный характер подвергался унижению. Когда он направлялся в комнату одного дворянина, который в это же время спускался с лестницы, сопровождая какого-то пэра, этот последний посторонился, чтобы дать дорогу Пирону. «Идите, сударь, идите, – сказал заносчивый дворянин, обращаясь к пэру, – ведь это не кто иной, как поэт!» Пирон же отвечал на это: «С тех пор, как наши знания нам взаимно известны, я хочу воспользоваться своими правами», – и вслед за тем он загородил дорогу пэру…» (из трактата И. Д’Израэли «Литературный Характер, или История Гения», Великобритания, 1795 г.).

• «Танцмейстер Лаваль (балетмейстер парижской оперы при Людовике XV, однофамилец де Лавалей, одной из знатнейших аристократических фамилий Франции – Е. М.) был в театре на репетиции оперы. Автор ее или кто-то из друзей последнего дважды окликнул его: «Господин де Лаваль! Господин де Лаваль!» Лаваль подошел к нему и сказал: «Сударь, вы дважды обозвали меня господином де Лавалем. В первый раз я смолчал, но во второй раз молчать не намерен. Вы, кажется, принимаете меня за одного из тех господ де Лавалей, которые неспособны сделать даже самое простое па минуэта»…» (из записок Н. Шамфора «Характеры и анекдоты», Франция, 1794 г.).

• «Один писатель, которому вельможа дал понять, какое расстояние их разделяет, сказал ему: «Ваша светлость, я помню о том, о чем обязан помнить; но я не забываю и о том, что быть выше меня куда легче, нежели стать вровень со мной…»…» (из записок Н. Шамфора «Характеры и анекдоты», Франция, 1794 г.).

• «В Вольфганге Моцарте (1756–1791) благородство духа восставало против благородства рождения – несомненно, под влиянием политических событий в Англии, Франции и Америке – как при известном разрыве с архиепископом Коллоредо, графом Арко, в 1781 году, которого он возненавидел «до бешенства»… Когда однажды во время одной из бурных перепалок архиепископ назвал его паршивцем, бродягой, несчастным мальчишкой, Моцарт бросил графу Арко, выдворившего его известным пресловутым пинком с княжеской службы, с чувством собственного достоинства в лицо: «Если я вижу, что меня не уважают и презирают, и становлюсь гордым, как павиан»…» (из книги А. Ноймара «Музыка и медицина. На примере Венской классической школы», Австрия, 1995 г.). «Настоящее благородство – в сердце человека, – говорил Моцарт, – и хоть я не граф, но в душе моей больше чести, чем у иного графа». Он чувствует к архиепископу глубокое презрение и даже не желает удовлетворения, убежденный в том, что архиепископ не способен его дать. Он бесповоротно решил остаться в Вене, и ни гнев архиепископа, ни угрозы и ни просьбы отца не могли заставить его переменить своего намерения…» (из очерка М. Давыдовой «В. Моцарт, его жизнь и музыкальная деятельность», Россия, 1891 г.). Еще яснее он высказал свое мнение о неприкосновенности чести и благородстве убеждений человека спустя неделю после этого события в письме своему отцу от 20 июня 1781 года: «Сердце облагораживает человека; и если я не граф, то у меня может быть больше чести в душе, чем у какого-нибудь графа; дворовый ли слуга или граф: если только оскорбит меня, то он – негодяй».

• Из дневника Александра Пушкина (1799–1837) от 17 января 1834 года, вскоре после пожалования ему чина титулярного советника и присвоения звания камер-юнкера: «Бал у гр. Бобринского… Государь мне о моем камер-юнкерстве не говорил, а я не благодарил его… ««Пушкин, при колоссальной общительности, неизменно оставался сам в себе. И друзьям давал понять о расстоянии, отделявшем его от них… Разными толками о себе, кстати, он сбивал с толку тех, кто хотел бы докопаться до того, каков он в действительности…» (из книги Б. Бурсова «Судьба Пушкина», СССР, 1986 г.).

• «Возвышая значение своей профессии и следуя влечениям своих собственных вкусов, актер Дэвид Гаррик (1717–1779) никогда не забывал о достоинстве и самоуважении. Всегда изысканно вежливый и почтительный, он требовал такого же отношения к себе от великих мира сего и всегда проявлял необычайную чуткость к высокомерному и снисходительному отношению. Граф Эссекс, например, просил у него ложу и, не рассчитав времени, встал из-за стола очень поздно, так что успел в театр только к концу пьесы. Такого невнимания было достаточно, чтобы Гаррик отказал себе в удовольствии бывать у его сиятельства и ставить устроенный графом любительский спектакль. Таких случаев много… Гаррик действительно добился расположения и любви той самой знати, которая готова была еще недавно третировать актера как шута и лакея…» (из очерка Т. Полнера «Д. Гаррик, его жизнь и сценическая деятельность», Россия,1891 г.).

• «С портретом самого Николая I у Карла Брюллова (1799–1852) вышла осечка. Царь известил художника, что приедет к нему в мастерскую позировать, но опоздал на 20 минут. Появившись наконец в мастерской, Николай I застал в ней только ученика Брюллова, испуганно объяснившего, что художник «ожидал Ваше Величество, но зная, что Вы никогда не опаздываете, заключил, что Вас что-нибудь задержало и что Вы отложили сеанс до другого времени». Рассерженный Николай I покинул мастерскую Брюллова со словами: «Какой нетерпеливый мужчина!» Так работа над портретом императора окончилась, не начавшись… «Ему легче было восстановить против себя государя и вынести его гнев, чем писать с него портрет», – комментировал современник…» (из книги С. Волкова «История русской культуры в царствование Романовых: 1613–1917», Россия, 2011 г.).

• «В армию впервые Сергей Есенин (1895–1925) призывался летом 1915 года в Рязани, но тогда он получил военную отсрочку… 8 марта 1916 года он служил в запасном батальоне, расположенном в Петрограде, с апреля – санитаром в одном из Царскосельских лазаретов. Революция застала его в одном дисциплинарном батальоне, куда он попал за отказ написать стихи в честь царя…» (из сборника Л. Бушуевой «111 гениев России. Литература, живопись, музыка, театр, кино», Россия, 2011 г.).

• «Диоген (ок.400–323 до н. э.) жил в бочке. Это знают все… К Диогену приходили пообщаться великие люди того времени, и Диоген, сплевывая сквозь зубы, нехотя отвечал на поставленные вопросы, всем своим видом показывая, как он недоволен вмешательством в частную жизнь. Примечателен разговор философа с Александром Македонским. «Я Александр – великий царь!» – «А я – Диоген-собака. Тем, кто мне подает, я виляю хвостом, тех, кто отказывает, облаиваю, а прочих – кусаю». «Не хочешь ли ты отобедать со мной?» – «Несчастлив тот, кто завтракает, обедает и ужинает, когда захочется Александру…» (из книги Ж. Глюкк «Великие чудаки», Россия, 2009 г.).

• «Чванливости и самолюбия Иммануил Кант (1724–1804) не терпел ни в ком. Однажды приехал в Кенигсберг его знакомый, граф С., который был недоволен последней статьей Канта и на этом основании не посетил философа. Граф обедал у приятеля. Канта пригласили к обеду, пояснив, что «его ждет граф». Кант ответил, что не приедет, так как, по обычаю, следовало графу к нему заехать. Свидание расстроилось, но в следующий свой приезд граф понял неуместность своего поведения и посетил Канта…» (из очерка М. Филиппова «Э. Кант, его жизнь и философская деятельность», Россия, 1893 г.).

• «Английского денди Джорджа Брайана Браммела (1778–1850) уважали за все, даже за капризы. Там же, где на толстокожих не действовала грация, его ум подчинял людей чудовищной силой ироничной насмешливости… Браммел не бросал свои язвительные слова, а ронял их… 18 мая 1816 года Браммел навсегда покинул Англию. Его вещи были проданы с аукциона. Браммел поселился в Кале, «этом убежище английских должников. Остатки его состояния и помощь друзей позволили ему еще несколько лет носить прозвище «царь Кале». Оттуда он перебрался в Париж… Его престиж пережил его разорение. Кале надолго превратилось в место паломничества европейской аристократии. Браммел принимал ее у себя с гордой надменностью. Потеряв корону, он сохранил королевские привычки. Когда один лорд прислал ему приглашение на обед, который назначил в 3 часа пополудни, Браммел ответил, что никогда не ест в этот час и отклонил приглашение. Своих новых подданных «царь Кале» и вовсе стыдился. Однажды некий буржуа, пригласивший Браммела на обед в этот день, приветствовал его, идущего с неким джентльменом. Браммел невозмутимо обратился к приятелю: «Кто это вас приветствует?»…» (из книги С. Цветкова «Эпизоды истории в привычках, слабостях и пороках великих и знаменитых», Россия, 2011 г.).

• «Некий лорд направил Бернарду Шоу (1856–1950) приглашение посетить его дом. Очевидно, лорд считал, что он «снизошел» до литератора с сомнительной репутацией. В конце приглашения было пояснение: «Лорд N будет дома во вторник с 16 до 18 часов». Шоу приписал к приглашению «Бернард Шоу тоже» и отправил его лорду N…» (из книги М. Чекурова «Курьезы истории», Россия, 1998 г.).

• «Когда группа «Битлз» еще находилась в Токио (Япония, июнь 1966 года – Е. М.) Брайен Эпстайн (менеджер группы «Битлз» в 1962–1967 гг. – Е.М.) получил адресованное «Битлз» приглашение от Имельды Маркос (супруга президента Филиппин Ф.Маркоса, бывшего у власти с 1965 по 1986 г.г. – Е. М.) с просьбой прибыть утром 4 июля 1966 года на официальный прием во Дворец Малакананг (Манила). Гостями приема должны были стать три сотни тщательно отобранных детей – сыновей и дочерей из наиболее влиятельных семей страны. Кроме того, Имельда, считавшая себя поклонницей «Битлз», очень хотела представить любимых музыкантов своим детям и самому президенту Маркосу. Это приглашение было большой честью, и никому даже в голову не пришла бы мысль от него отказаться. Тем не менее, Брайен не только забыл на него ответить, но когда филиппинский промоутер позвонил ему, чтобы напомнить, что нельзя заставлять ждать супругу президента, заявил, что не станет будить музыкантов до начала концерта. Кроме того, он поручил ошеломленному коллеге передать, насколько «Битлз» и он сам неприятно удивлены приемом, который им оказали на Филиппинах. Передавать подобное послание диктатору восточного государства было сродни полной потере разума. Даже Леннон, которого часто упрекали в высокомерии по отношению к власть предержащим, никогда не позволял себе подобной грубости. Скорее всего, Брайен просто хотел поразить «Битлз», доказав, что он тоже может послать куда подальше сильных мира сего. Как бы то ни было, когда утром 5 июля они проснулись у себя в гостинице, то обнаружили, что попали в самый центр общенационального скандала. «Имельда попала в дурацкое положение. Семья президента напрасно ожидала появления британцев» – такими заголовками пестрела первая страница манильской «Таймс». Телекомментаторы не умолкая твердили об оскорблении, нанесенном всей нации. Очень скоро до «великолепной четверки» дошло известие о том, что в середине ночи их пресс-атташе Вик Льюис был вытащен из кровати, а затем препровожден во дворец, где высшие офицеры филиппинской армии продержали его до утра… По словам филиппинского журналиста, которого «Битлз» приняли у себя в номере вечером того же дня, Пол Маккартни открыто встал на сторону Брайена. Он заявил, что у «Битлз» нет никаких обязательств перед первой леди страны. Джон Леннон держался более сдержанно. Он окинул взглядом собравшуюся внизу толпу и сказал: «Нам бы неплохо узнать о Филиппинах побольше. И прежде всего, как отсюда убраться!»…» (из книги А. Голдмана «Жизни Джона Леннона». США, 1989 г.).