Текст книги "Психология творчества. Вневременная родословная таланта"

• «Королева Мария-Амелия уведомила Винченцо Беллини (1801–1835), что приедет на второе представление его оперы «Пуритане»… Дж. Россини поспешил еще в день премьеры (Париж, 21 января 1835 г. – Е.М.) известить Сантоканале об успехе «Пуритан»: «С удовольствием сообщаю вам, что опера Беллини «Пуритане в Шотландии», сочиненная для Парижа, имела блестящий успех. Певцов и композитора два раза вызывали на просцениум, и должен сказать, что в Париже подобное проявление успеха редко, и его добиваются только по заслугам…» Чтобы торжественно поднести свое творение высочайшей особе, Беллини через посла Неаполитанского королевства князя Бутера испросил аудиенцию у королевы. Прием был назначен на 5 февраля 1835 года. И выглядел он несколько необычно по сравнению с другими аудиенциями во дворце: строгий придворный этикет уступил место самой сердечной беседе, ибо в тот день в зале Тюильри встретились три соотечественника и два земляка: Беллини был родом из Катании, князь Бутера, сопровождавший его, – из Палермо, а королева Мария-Амелия была дочерью короля Фердинанда I, Бурбонского. Родившаяся в Казерте, воспитанная в Палермо, она вышла замуж за Луи-Филиппа Орлеанского, который в то время находился в изгнании, а теперь стал королем Франции. Посвящение Беллини было особенно приятно королеве. В Тюильри был устроен большой концерт из сочинений катанийца с участием лучших певцов Итальянского театра. Об этом блистательном вечере сохранился отчет, который дал музыкант Флоримо… Нам известно, что при дворе пожелали услышать сцены и арии из «Нормы», еще не исполнявшейся в Париже, и финал оперы произвел – по свидетельству Беллини – удивительное впечатление. Король с королевой не однажды подходили к роялю, чтобы с большой любезностью выразить свое восхищение. Королевский прием стал счастливой вехой в официальном утверждении Беллини во французском музыкальном мире. Успех был единодушным и при дворе, и в театре…» (из книги Ф.Пастура «Винченцо Беллини», Италия, 1959 г.).

• «Около 1828–1830 годов Михаил Глинка (1804–1857) успел познакомиться со многими выдающимися литературными знаменитостями того времени, например, с Пушкиным, Грибоедовым, Жуковским, бароном Дельвигом, Мицкевичем. Слава его среди избранного петербургского общества была уже так велика, что князь С.Г. Голицын, желая познакомить Глинку с Н.Н. Норовым (впоследствии товарищем министра финансов), дал нашему музыканту рекомендательное письмо такого лаконического содержания: «Податель этой записки – Глинка». И результатом такой известности было множество очень лестных приглашений, разнообразивших жизнь композитора самым желательным образом. Так, во главе целой группы приятелей-дилетантов музыки Глинка ездил к князьям Голицыным, жившим в то время на Черной речке, и давал там свои знаменитые серенады, приобретшие потом историческую известность, – так много шума наделали в тогдашнем обществе эти веселые музыкальные поездки. Князь Кочубей, президент государственного совета, приглашал ту же избранную компанию к себе в Царское Село. Предпринимались иногда и более отдаленные поездки, верст за 200 от Петербурга, например, по приглашению графини Строгоновой в ее имение, находившееся где-то около Новгорода…» (из очерка С. Базунова «М. Глинка, его жизнь и музыкальная деятельность», Россия, 1892 г.).

• «Фридерик Шопен (1810–1849) прибыл в Париж в середине сентября 1831 года… Уже в конце февраля 1832 года ему удалось выступить с фортепианным концертом фа-минор и вариациями на тему «Lб ci darem» в салонах владельца известной фортепианной фабрики и своего будущего друга Камила Плейеля. Выступления прошли с большим успехом, как писал Ф. Лист, «бурных аплодисментов было недостаточно для того, чтобы выразить тот энтузиазм, который вызвал у нас этот гениальный музыкант, открывший с помощью удачных формальных нововведений новую фазу поэтического восприятия». Однако в те времена успех музыканта в Париже определяли не только публичные концерты, но и, как минимум в той же степени, выступления в частных салонах, куда Шопен был очень скоро допущен, причем как в салоны Чарторыйских и других поляков, так и в салоны парижской аристократии и буржуазии… Когда он встретил только что прибывшего в Париж князя Валентина Радзивилла, он в тот же вечер взял Шопена с собой на прием, который устраивал барон Ротшильд. Игра Шопена настолько потрясла всех присутствовавших, что баронесса Ротшильд немедленно выразила желание брать у него уроки, став таким образом его первой ученицей. Аристократия немедленно последовала этому примеру, и через несколько недель он был одним из самых модных людей французской столицы…» (из книги А. Ноймайра «Музыканты и медицина», Австрия, 1995 г.).

• «В конце апреля 1848 года Фридерик Шопен (1810–1849) прибыл в Лондон и намеревался провести там неопределенно долгое время. Он имел в виду дать там несколько концертов, но потом раздумал… Вскоре после своих дебютов Шопен уехал в Шотландию, в имение лорда Торнпшена – родственника одной его большой поклонницы, мисс Стирлинг. Мисс Джэн Стирлинг происходила из старинной шотландской семьи, была очень богата и замечательно хороша собой… В 46-м году она приехала в Париж, чтобы заниматься музыкой, там познакомилась с Шопеном и с тех пор сделалась его неизменной горячей поклонницей. Говорят, что она была очень влюблена в него и с удовольствием вышла бы за него замуж. Но сам Шопен совершенно не разделял ее чувств: он хорошо относился к ней, но совсем не любил ее и о браке с ней не думал… В Шотландии он, по его собственному выражению, «кочевал от одного лорда к другому, от одного герцога к другому и всюду носил с собою свою хандру и нездоровье». В Шотландии, как и везде, он скоро сделался общим любимцем и баловнем, и разные лорды и герцоги старались хоть на время завлечь его в свои поместья. Изысканная роскошь и комфорт, царившие в их старинных замках, очень нравились Шопену: чудные рояли, картины, библиотеки, изящная обстановка, прекрасный стол, дорогие вина и, главное, необыкновенная любезность и радушное гостеприимство хозяев – все это вполне соответствовало его вкусам и привычкам и не оставляло желать ничего лучшего…» (из очерка Л. Давыдовой «Ф. Шопен, его жизнь и музыкальная деятельность», Россия, 1892 г.).

• «В 1864 году умер Максимилиан, король баварский, – и в марте этого года на баварский престол вступил известный Людовик II. Это был 19-летний юноша, мечтатель и мистик, восторженный поклонник «национального драматического искусства» и теорий Рихарда Вагнера (1813–1883), в особенности. «Лоэнгрином» он, как известно, просто бредил, и таким образом судьба маэстро была в дальнейшем более или менее обеспечена… Немного дней спустя Вагнер уже въехал в Мюнхен, где баварский король встретил его самым радушным образом и тотчас же назначил ему пенсию… Молодой король питал к Вагнеру нечто гораздо большее, чем обыкновенное чувство уважения; это была привязанность, это была дружба и даже нечто еще большее: это было какое-то страстное обожание, очень близкое к помешательству. Он окружил себя картинами и эстампами, изображавшими разные сцены из музыкальных драм Вагнера; он бредил Вагнером и только Вагнером, решительно забывая свои обязанности правителя. Говорят даже, что он носил костюмы – театральные костюмы разных героев его произведений. Впоследствии он приказал еще изготовить для себя особый челнок, который везли два искусственных лебедя, снабженные очень сложными механизмами; и на том челноке бедный король, одетый в костюм Лоэнгрина, катался по озеру замка Штарнберг, воображая себя рыцарем Грааля…» (из очерка С. Базунова «Р. Вагнер, его жизнь и музыкальная деятельность», Россия, 1891 г.).

Вокалисты

• «В день приезда в Мадрид (1737 г.) «музико» Фаринелли (1705–1782) выступил перед королем и королевой Испании и долгие годы не пел публично… Дело в том, что испанская королева пригласила Фаринелли в Испанию с тайной надеждой вывести своего мужа Филиппа V из состояния депрессии, граничащей с безумием. Тот постоянно жаловался на ужасные головные боли, запирался в одной из комнат дворца Ла Гранха, не мылся и не менял белья, считая себя умершим. «Филипп потрясен первой арией, исполненной Фаринелли, – сообщал в своем донесении посол Великобритании сэр Уильям Кока. – С окончанием второй он послал за певцом, расхвалил его, пообещав дать ему все, что он только пожелает. Фаринелли попросил его лишь встать, умыться, переодеться и провести заседание кабинета министров. Король повиновался и с тех пор выздоравливает». После этого Филипп каждый вечер зовет Фаринелли к себе. В течение 10 лет певец не выступал перед публикой, так как каждый день пел королю четыре любимые арии… Менее чем через 3 недели после приезда в Мадрид Фаринелли назначается придворным певцом короля. Монарх уточнил, что певец подчиняется только лично ему и королеве. С тех пор Фаринелли пользуется огромной властью при испанском дворе, но никогда ею не злоупотребляет. Стремится лишь облегчить болезнь короля, защитить артистов придворного театра и заставить своих зрителей любить итальянскую оперу…» (из сборника Д. Самина «100 великих вокалистов», Россия, 2004 г.).

• «В 1761 году «музико» Фаринелли (1705–1782) поселяется в своем роскошном доме в окрестностях Болоньи. Он ведет жизнь богатого человека, удовлетворяя свои склонности к искусствам и наукам… Вся Европа приходила воздать почести тому, кого считала величайшим певцом всех времен: Глюк, Гайдн, Моцарт, император Австрии, саксонская принцесса, герцог Пармы…» (из сборника Д. Самина «100 великих вокалистов», Россия, 2004 г.).

• «14 октября 1843 года Полина Виардо (1821–1910) прибыла в русскую столицу – итальянская опера начинала свой сезон в Петербурге… Виардо вскоре завязала тесное знакомство с лучшими представителями русской художественной интеллигенции: часто бывала в доме Виельгорских, – на долгие годы одним из ее лучших друзей стал граф Матвей Юрьевич Виельгорский… В одном из ее писем к Матвею Виельгорскому есть такие строки: «Каждый раз, когда я сажусь в карету и еду в Итальянский театр, я воображаю себя на дороге в Большой театр. И если на улицах немного туманно – иллюзия бывает полной. Но едва лишь карета останавливается, как она исчезает, и я глубоко вздыхаю»…» (из сборника Д. Самина «100 великих вокалистов», Россия, 2004. г.).

• «Основную слушательскую аудиторию Александра Вертинского (1889–1957) за рубежом составляла русская эмиграция. Иностранцы посещали концерты российского певца большей частью из любопытства. Его слушали король Густав Шведский, Альфонс Испанский, Кароль Румынский, Вандербильды, Ротшильды… Громче всех аплодировал Вертинскому наследник английского престола принц Уэльский. После представления он пригласил артиста разделить с ним трапезу. «Я был растерян… – рассказывал Александр Николаевич. – Признаюсь, принц быстро добился моего расположения. Оказалось – нормальный парень! Неглупый, контактный, дружелюбный. Я немного пел. Он много шутил. Мы интересно беседовали на темы искусства, политики. Я рассказывал о России. Он – о трудностях управления Великобританией… В результате список моих «друзей» пополнился королевской особой»…» (из сборника И. Мусского «100 великих кумиров XX века», Россия, 2007 г.).

• «Эдит Пиаф (1915–1963) приходилось встречаться со многими сильными мира сего, на ее концертах присутствовали короли. В кабаре на Елисейских полях побывала наследница престола Елизавета с мужем герцогом Эдинбургским. Они горячо аплодировали Пиаф, а в конце пригласили поужинать вместе. Пиаф рассказывала: «Я соглашаюсь, а сама думаю: наверное, по этикету полагается сделать реверанс. Но тут герцог встает из-за стола, пододвигает мне стул, я спешу сесть. Таким образом, мне не пришлось ничего делать. Мы начинаем болтать, честно говоря, принцесса мне понравилась: она милая, простая и в жизни гораздо лучше, чем в кинохронике…» Пиаф возвращалась домой в сопровождении свиты, состоящей из поклонников, журналистов, снобов – всех тех, кто назавтра мог похвастаться: «Я провел вечер у Пиаф»…» (из сборника И. Мусского «100 великих кумиров XX века», Россия, 2007 г.).

• «В 1964 году, в день рождения Авраама Линкольна, состоялся концерт группы «Битлз» в «Карнеги-холл» (США). Билеты на конверт были распроданы за два часа. Для тех, кому они не достались, решили поставить кресла на сцене. Среди таких «безбилетников» была сама миссис Рокфеллер…» (из сборника И. Мусского «100 великих кумиров XX века», Россия, 2007 г.).

• «Голос»… Это самое известное прозвище американского певца Фрэнка Синатры (1915–1998)… Он знал всех президентов, начиная с Франклина Рузвельта, пригласившего его на чай в Белый дом. Позже он ездил на Гавайи агитировать за Джона Кеннеди, поддерживал демократа Спирса Агни республиканцев Ричарда Никсона и Рональда Рейгана. 17 апреля 1973 года Синатра пел на официальном обеде в Белом доме в честь премьер-министра Италии Дж. Андреотти. Микрофон для него установил лично президент Соединенных Штатов. Синатре аплодировали стоя…» (из сборника И. Мусского «100 великих кумиров XX века», Россия, 2007 г.).

• «Один из самых необычных концертов тенора Лучано Паваротти (1935–2007) состоялся в 1991 году в лондонском Гайд-парке при большом скоплении народа. В первых рядах сидели принц Уэльский и принцесса Диана, премьер-министр Джон Мейджор с супругой, другие знатные гости. Как назло, зарядил дождь. Когда начался концерт, в первых рядах раскрыли зонтики. Но по громкоговорителю всех попросили закрыть зонтики, так как никому ничего не было видно. Принцесса Диана сразу же сложила зонтик, и все последовали ее примеру. Кое-кому в публике повезло: на них были дождевики и шляпы с полями от дождя. Остальные же просто сидели и мокли, в том числе и почетные гости в первых рядах…» (из сборника И. Мусского «100 великих кумиров XX века», Россия, 2007 г.).

Актеры, артисты балета

«Незадолго до смерти Дейвид Гаррик (1717–1779) мог убедиться в силе своей популярности. Артист слушал с галереи прения в парламенте (Лондон, Великобритания). Рассматривался один из «интимных» правительственных вопросов. Ораторы увлеклись и перешли, как говорится, на личности. По закону публика не имела права присутствовать при такого рода прениях. Провинциальный сквайр, державший речь, потребовал удаления Гаррика. Тогда поднялся Берк и со свойственным ему горячим, увлекательным красноречием запротестовал. Он не находит возможным приравнивать Гаррика к обычной публике и удалять из парламента «их общего учителя». Фокс поддержал его протест, и нижняя палата постановила оставить знаменитого артиста на его месте… Понятно, что перед таким человеком преклонялись все и каждый…» (из очерка Т. Полнера «Дэйвид Гаррик, его жизнь и сценическая деятельность», Россия, 1891 г.).

• «Давнее знакомство с одним молодым лейтенантом-корсиканцем открыло перед Франсуа-Жозефом Тальма (1763–1826) двери Сен-Клу и Мальмезона (дворцы, которые занимали Наполеон и Жозефина в период консульства. – Е.М.): после 1799 года он играет в дворцовых спектаклях и обучает искусству декламации братьев и сестер Наполеона. Первый консул балует его, посещает спектакли, входит в обсуждение ролей…» (из книги С. Цветкова «Эпизоды истории в привычках, слабостях и пороках великих и знаменитых», Россия, 2011 г.). «…На одном представлении (3 мая 1798 года) присутствовал генерал Бонапарт. В этот вечер Тальма превзошел себя, он играл с каким-то большим нервным напряжением. Бонапарт бурно приветствовал актера из ложи…» (из сборника И. Мусского «100 великих актеров», Россия, 2008 г.). «По соблазнительной, но опровергнутой легенде Тальма обучал Наполеона манерам королей. Зато достоверно известно, что Наполеон давал сценические советы Тальма: «Берите пример с меня, Тальма. Мой дворец – сцена современной трагедии, а я сам – трагический герой. Но я не воздеваю глаза и руки к небу, как это делают ваши Цезарь и Цинна»… Тальма и Наполеон даже вместе изменились внешне: у них исчезла республиканская худоба, и восторженный пламень в глазах сменился спокойной уверенностью гения…» (из книги С. Цветкова «Эпизоды истории в привычках, слабостях и пороках великих и знаменитых», Россия, 2011 г.). «Старые отношения между Тальма и Бонапартом не прерывались…» (из сборника И. Мусского «100 великих актеров», Россия, 2008 г.). «После коронации Наполеона (1804 г.) Тальма некоторое время перестал бывать во дворце, объяснив друзьям, что теперь между Французской Комедией и Тюильри слишком большое расстояние. Император, которому передали эти слова, нахмурил брови: «Не понимаю, за что Тальма дуется на меня?» На другой день Тальма был в Тюильри…» (из книги С. Цветкова «Эпизоды истории в привычках, слабостях и пороках великих и знаменитых», Россия, 2011 г.). «После победы при Аустерлице Наполеон в январе 1806 рода вернулся в Париж и уже через два дня посетил «Комеди Франсез», где шел «Манлий Капитолийский». Когда Наполеон вошел в ложу, восторженные овации заставили прервать спектакль. Зрители и актеры рукоплескали императору. А он стоя аплодировал Тальма. Острословы говорили, что два великих актера приветствуют друг друга…»(из сборника И. Мусского «100 великих актеров», Россия, 2008 г.). «Всеевропейское признание пришло к Тальма в 1808 году. Собираясь на свидание с Александром I в Эрфурт, Наполеон сказал: «Тальма, я тебя повезу играть перед партером царей». Там, в Эрфурте, Тальма продемонстрировал Европе, по-видимому, все, чего может достичь искусство в мире политики. На представлении Вольтерова «Эдипа», когда Тальма в роли Филоктета произнес: «Дружба великого человека – благодеяние богов», Александр I повернулся к Наполеону и демонстративно пожал ему руку…» (из книги С. Цветкова «Эпизоды истории в привычках, слабостях и пороках великих и знаменитых», Россия, 2011 г.).

• «В 1879 году «Комеди Франсез» гастролирует в Лондоне. Сара Бернар (1844–1923) становится любимицей английской публики. После «Федры» ей устраивают овацию, «не имевшую аналогов в истории английского театра»… В Лондоне внимание принца Гальского открывало ей доступ в дома самых аристократических семейств. И каждый раз она возвращалась во Францию еще более богатой, чем прежде…» (из сборника И. Мусского «100 великих актеров», Россия, 2008 г.)

• «Появление звезд кино среди «простых смертных» казалось настоящим чудом… Восторженное письмо прислал Мэри Пикфорд (1893–1979) китайский принц, а принцесса Красное Перо из Саскачевана подарила Мэри ботинки из оленьей кожи и мокасины. «Дорогая мисс Пикфорд, – писала юная принцесса, – мне 13 лет, и у меня есть ваша фотография, которую я вырезала из журнала нашей учительницы. Мне вы очень нравитесь, и поэтому я посылаю вам свои ботинки и мокасины. Я ношу такие же. Пришлите мне, пожалуйста, обувь, которую носите вы». Мэри отправила принцессе домашние шлепанцы и замшевые туфли… В Египте они ездили верхом на верблюдах, плавали по Нилу и взбирались на пирамиды. В Шанхае лакомились китайскими блюдами. Позднее Пикфорд плакала, вспоминая Кобе, Осаку и Киото, где японки целовали ей ноги. Они пили чай с императором Хирохито, играли в гольф с его племянником и получили в подарок гобелены, а также изделия из нефрита и слоновой кости…

Мировой успех Мэри Пикфорд был поистине грандиозен. Когда звездная чета прибыла в Англию, школьники потребовали прервать занятия, чтобы приветствовать Дугласа Фэрбенкса и Мэри. В стране были отменены спортивные состязания… В Лондоне движение автомобилей вокруг отеля «Ритц», где остановились Пикфорд и Фэрбенкс, замерло в радиусе нескольких миль. Сам король Георг V на своем лимузине попал в пробку и в течение 20 минут вынужден был наблюдать за разгоряченной толпой. Лондонцы не сводили глаз с балкона Пикфорд…» (из сборника И. Мусского «100 великих кумиров XX века», Россия, 2007 г.).

• «В своей студии актер Дуглас Фэрбенкс (1883–1939) располагал роскошными апартаментами с турецкой баней и бассейном для плавания. Здесь он принимал своих знаменитых гостей: угощал их завтраками, водил по студии и показывал, как делаются фильмы. После съемок все шли в частный спортзал при студии «Пикфорд-Фэрбенкс». По слухам герцог Альба фехтовал в этом зале, сэр Артур Конан Дойль боксировал с грушей, а король Швеции демонстрировал шведскую гимнастику… «Привет, Дуг, – сказал как-то утром Ч. Чаплин. – Как поживает герцог?» – «Какой герцог?» – спросил Фэрбенкс. – «О, – пожал плечами Чаплин, – любой герцог». Естественно, когда у Фэрбенксов в гостях бывали герцоги, то в первый вечер обычно слышалось официально «ваша светлость», но очень скоро «ваша светлость» уступало фамильярному «Джорджи» или «Джимми»…» (из сборника И. Мусского «100 великих кумиров XX века», Россия, 2007 г.).

• «В 1931 году Чарльз Чаплин (1889–1977) отправляется в Европу, чтобы представить публике новую комедию – «Огни большого города»… Когда Лондон и английская аристократия наскучили Чаплину, он отправился в Нидерланды и там сел на берлинский экспресс. Теперь его слава гремела и по всей Германии. На вокзале Чаплина ожидала 100-тысячная толпа… Его принимали депутаты рейхстага, принц Генрих Прусский лично провел экскурсию по Потсдаму…» (из сборника И. Мусского «100 великих кумиров XX века», Россия, 2007 г.).

• «Марлен Дитрих (1901–1992) стала легендой еще при жизни. Блестящая звезда Голливуда, королева эстрады… Знаменитости искали встреч с Дитрих, чтобы сфотографироваться вместе. Герцоги, генералы и высшие чины наперебой приглашали ее отобедать… Среди ее поклонников были Ремарк и Хемингуэй, Джон Кеннеди и Рейган, и многие другие… В одной книге можно было прочитать такое высказывание: «Ее ум сравним с умом таких выдающихся деятелей, как Наполеон, Цезарь, Муссолини и Ленин»…» (из сборника И. Мусского «100 великих кумиров XX века», Россия, 2007 г.).

• «Знаменитая, богатая, независимая, Грета Гарбо (1905–1990) могла делать все, что хотела… По совету друзей-бизнесменов, среди которых были Ротшильды и Онассис, Грета покупала картины… Изредка ее встречали с принцем Зигвардом, бароном Эриком Ротшильдом-Гольдшмидтом, Уистоном Черчиллем… На рубеже 1940-х годов Гарбо тесно общалась с Валентиной Николаевной Саниной, известной владелицей знаменитого дома моделей «Валентина»… Ее самой близкой подругой была жена сына шведского короля Керстин Бернадот….» (из сборника И. Мусского «100 великих актеров», Россия, 2007 г.).

 «София Лорен (р.1934) приникает активное участие в благотворительных вечерах и встречах, посещает международные фестивали… Все тянутся к Софии, все жаждут блеска, который она излучает. Отель для миллиардеров в Лас-Вегасе открывали с ее участием, она придала особый лоск первому полету по новой авиалинии Милан – Сан-Франциско… Союз американских дизайнеров моды удостоил ее премии «За жизнь, полную шарма»…» (из сборника И. Мусского «100 великих актеров», Россия, 2003 г.).

• «Однажды на приеме в Белом доме артист балета Михаил Барышников (р.1948) оказался за одним столом рядом с принцессой Уэльской. Диана спросила его: «Вы меня, конечно, не помните?» – «Простите, Ваше Высочество?» «До замужества я не пропустила ни одного вашего выступления в «Ковент-Гардене». А однажды вместе с другими вашими поклонницами дождалась вас после спектакля, и вы мне даже дали автограф». – «И что же я Вам тогда написал?» «Только фамилию. Мне кажется, вы тогда очень торопились». Но, наверное, так выглядит слава: будущая принцесса Уэльская в очереди за автографом, приемы в Белом доме и Елисейском дворце, Голливуд и Бродвей. Телевидение, толпы поклонников и восхищение всего мира…» (из сборника И. Мусского «100 великих кумиров XX века», Россия, 2007 г.).

• «Гордость британской и мировой музыкальной сцены, певец и пианист, Элтон Джон (р.1947) покорил сердца миллионов людей во всем мире… Он приобрел старинное поместье Вудсайд в Виндзоре и подружился с королевской семьей, жившей по соседству. Во время чаепития принцесса Маргарет, улыбнувшись, сказала Элтону Джону: «Ваше фортепьяно звучит громче, чем двигатели «Конкорда»!». Музыканту это сравнение очень понравилось, и во время гастролей по Великобритании он теперь представлялся: «Громче, чем «Конкорд» (но не такой красивый)»… «(из сборника И. Мусского «100 великих кумиров XX века», Россия, 2007 г.).

Спортсмены, шахматисты

• «Эфиопский легкоатлет Абебе Бикила (1932–1973) был чемпионом XVII (Рим, 1960 г.) и XVIII (Токио, 1964 г.) Олимпийских игр… Нетрудно представить, что солдата императорской гвардии, ставшего олимпийским чемпионом (1960 г.), на родине встречали, словно он сам был императором. Ожидая приземления самолета, вдоль шоссе, ведущего из аэропорта в Аддис-Абебу, выстроились сотни тысяч ликующих соотечественников. Когда чемпион появился на трапе, грянула песня, которую написали специально для этого момента. Толпа подхватила Бикилу на руки и понесла к военному грузовику, выкрашенному в белый цвет. В кузове был устроен пьедестал почета – помост, увитый цветами. Стоя на нем, Бикила и в самом деле был похож на императора. Грузовик медленно ехал вдоль ликующей толпы, растянувшейся на километры. А перед ним следовал автомобиль, в котором на специальной площадке сидел львенок, символ Эфиопии. Так, двигаясь вслед за «живым гербом», триумфатор доехал до императорского дворца, где Хайле Силасие I вручил солдату своей гвардии орден «Звезда Эфиопии»…» (из сборника В. Малова «100 великих олимпийских чемпионов», Россия, 2006 г.).

• «Эдсон Арантес ду Насименту, прославившийся под именем Пеле (р. 1940), трехкратный чемпион мира по футболу, встречался с королями, императорами, президентами и главами государств…» (из сборника И. Мусского «100 великих кумиров XX века», Россия, 2007 г.). «Шах Ирана вынужден был прождать целых 3 часа в одном международном аэропорту только ради того, чтобы лично поговорить с Пеле и попросить у него автограф. Кстати, всего Пеле посетил около 100 стран, встречался с дюжиной королей, пятью императорами, лично знал всех понтификов, начиная с Пия XII и заканчивая Иоанном Павлом II, а счет президентов и других политиков, которые не преминули сфотографироваться с Пеле на память, перевалил за сотню еще до того, как ему довелось «потренироваться» на лужайке перед Белым домом вместе с Джимми Картером, Джеральдом Фордом и Рональдом Рейганом. Но и это вскоре случилось…» (из сборника А. Ушакова и Н. Гилевича «Великие спортсмены XX века», Россия, 2003 г.).

• «В честь возвращения Роберта Фишера (1943–2008) из Рейкьявика (после победы над чемпионом мира Б. Спасским, Исландия, 1972 г.) в США был выпущен специальный значок с выгравированной надписью: «Нью-Йорк приветствует Фишера – первого американского чемпиона мира по шахматам». Мэр Нью-Йорка г-н Линдсей издал закон, по которому пятница 2 сентября 1972 года значится «днем Бобби Фишера». Встречающие хором из тысяч голосов приветствовали своего чемпиона словами: «Бобби, ты самый великий!» Из Сан-Клементе, места своего отдыха (сентябрь 1972 года), президент США Ричард Никсон послал Р. Фишеру телеграмму, в которой пожелал счастья и успехов «абсолютному чемпиону труднейшей игры в мире»…» (из книги Е. Мансурова «Загадка Фишера», Россия, 1992 г.).

• «Когда Марион Джонс (р. 1977 г.) вскоре после победы на сиднейской Олимпиаде (Австралия, 2000 г.) приехала на несколько дней в столицу крошечного государства в Центральной Америке Белиз, которая также называется Белиз (на историческую родину ее матери. – Е.М.), казалось, ее встречает едва ли не весь народ. Она проехала по улицам, как триумфатор, автомобиль со звездой спорта с трудом пробивался сквозь толпы, высыпанные на мостовые. Премьер-министр Белиза вручил легкоатлетке Марион Джонс одну из высших государственных наград… Блестящая победа спортсменки в Сиднее была воспринята маленькой страной как национальный триумф. Джонс здесь считают своей, хотя в Белизе родилась и выросла только ее мать. Но и сама олимпийская чемпионка при всяком удобном случае всегда подчеркивает, что ее родина – Белиз. Во всяком случае, завоевав в Сиднее свою первую золотую медаль в забеге на стометровке, круг почета по стадиону она пробежала затем с флагом Белиза в руках…» (из сборника В. Малова «100 великих олимпийских чемпионов», Россия, 2006 г.).