Текст книги "Лечение водой"

Глава 6

I

Гамсонов подходил к дому… он опять чувствовал, как необычен этот солнечный свет города вокруг. Такой яркий и счастливый; «хрустальные коридоры», в которых отголоски какого-то неведомого праздника… но слышишь его только сознанием.

Денис увидел, через дорогу впереди протянулись вечерние лучи. От одного клена к другому, на противоположной стороне. Они как исходили из кленовых листьев, словно соединяли два дерева и засвечивали путь. Сходящиеся ромбы, шестиугольники… розово-рыжие пирамиды одна в другой… Это почти стеклянный экран?

И не пройти сквозь него… потому что надо повернуть к подъезду.

Пронзительная тишина света.

Денис вдруг ощутил очень остро, что сейчас… придя в свою новую квартиру… увидит нечто приятное и располагающее.

Но что это могло быть?

И действительно позже… случайно заглянув в комнату Натальи Олеговны… Он поначалу даже не понял, что видит… стол у ее окна теперь как вымощен сверкающей зеленой поляной. Поляна была изображена на плиточных квадратах, замостивших стол, – и еще: фрагменты небосвода над зеленью в дальних «плитках»…

Керамические квадраты или стеклянные, Денис не смог определить сразу… и их освещали оранжевые закатные лучи, тянувшиеся от горизонта в комнату, но от лучей только еще явственнее изображения на квадратах.

Эта великая зелень… такого глубокого цвета, но, кажется, совсем невысокая, уходящая вдаль – да, Гамсонов стоял на пороге комнаты и будто смотрел на поляну в перспективе.

Еще через несколько мгновений он заметил, что квадраты – чуть над столом, как на каком-то возвышении.

– Нравятся? – послышался за спиной вопрос Натальи Олеговны.

– Еще бы! Но что это?

Она улыбнулась ему, когда он обернулся.

– Это бра. Ты и не определил, да?

– Бра? – удивился Гамсонов.

– Ну да. Я повешу их в квартире.

Он прошел в ее комнату, ближе к столу – да, действительно это были бра. Двенадцать квадратных светильников из стекла, плоских, с изображением поляны на стекле, а «возвышения» под «квадратами» – это просто крепежные основы к стене… но их почти не было видно.

– Правда великолепные?

– Ну! – кивнул Гамсонов. – Очень даже.

– Я в «Электромире» купила.

– В «Электромире»? Вам на заказ привезли?

– Нет, они продавались там. Уже несколько месяцев, а что?

Гамсонов сказал, что не видел там этих светильников – он ведь заходил в «Электромир» в первые дни.

– Странно, они там висели на самом видном месте, – сказала Наталья Олеговна. – Может, внимания не обратил?

– Вот я и говорю, – кивнул и рассмеялся Гамсонов, – удивительно, как я мог не обратить внимания.

– Еще лучше бра выглядят, когда включены – хочешь, покажу?

– Вы уже включали?

– Конечно, – Наталья Олеговна с улыбкой прошла к удлинителю, который лежал возле стола. – Я ввинтила лампочки сразу как пришла.

Рисованная трава становится просто восхитительной, когда свет включаешь… И даже если не ночью, – прибавила женщина.

И правда, когда бра зажглись… трава, засияв сочностью, стала такой объемной! Казалось, видна каждая-каждая травинка… настоящая, великая поляна, залитая светом! А фрагменты неба (тоже нарисованные; над поляной) приобрели белесо-светящийся оттенок…

Теперь на столе в каждой плитке-квадрате стоял сияющий сектор электрического света, но было впечатление, что это просто дневное солнце стоит в бра, и они отражались, множились за оконной рамой, уходя в город.

Окно… выходящее во весь город. Кажется… каждая частица этой комнаты как-то связана с частями города…

После того, как Наталья Олеговна зажгла светильники, из комнаты разом ушли, растворились все закатные оттенки – ей-богу теперь казалось, что только середина дня.

– Обрати внимание, картинки на всех светильниках сходятся почти как одна мозаика… Заметил?

– Ага.

– Будто и надо было купить двенадцать штук… нестыковки совсем незаметны, – женщина внимательно изучала.

– Вообще, по-моему, их нет.

– Да.

Потом она прибавила, что и по отдельности они тоже отлично смотрятся – это ощущение огромной поляны совсем не уходит. Этот объем внутри зелени…

– Так что если повесить их на стены вряд… эффект не уйдет.

– Вы по всему дому повесите?

– Да, но все равно еще останется, два-три, может быть. Я их, наверное, подруге отдам. Или в твою комнату, хочешь?

Но Гамсонов стал отнекиваться, из вежливости, а женщина не уговаривала – но просто потому, что, может, не любила настаивать?

Он вспомнил… о чем она говорила сегодня за завтраком. Надо мягко передавать другим свои чувства, старания……………………………………..О необычной уверенности, исходящей от нее.

О книге «Лечение водой»……………………………………………………………………….

Эпизод со светильниками как-то отвлек Гамсонова и немного поднял настроение – ведь из Москвы он вернулся в неважном состоянии. Не то что даже из-за срыва пекинской сделки (да сорвана ли она? В любом случае он продолжит держать студента-кладовщика на связи ближайшие дни – авось получится как-то по-новому разрулить). Нет, просто часов после шести Гамсонова вдруг забрала ощутимая усталость – она вдруг накатила очень резко, как по контрасту – после необузданной энергии весь день… Гамсонов решил, что последние события и переезды все-таки здорово вымотали его…

Но теперь разговор с Натальей Олеговной согнал всю усталость, он после еще долго не мог уснуть.

Эта поляна на бра. Она ведь что-то напоминает. Он думал, где же мог видеть подобную… на что она так похожа. Потом понял: все те же книги про здоровье. Именно в них так изображают поляну. Отдых и солнце; зарядка на свежем воздухе с подробным описанием, как надо делать упражнения… А на иллюстрациях – обширный зеленый ковер и свет, море душистых трав и бесконечное полуденное небо.

II

Все же Дениса удивляло, как он мог «не заметить» бра, когда заходил в «Электромир». Он прекрасно помнил увешанные лампами и светильниками стену и потолок в магазине – там точно не было таких. А ведь Наталья Олеговна сказала…

Следующим вечером «Электромир» случайно попался на пути, и он не удержался, заглянул в него.

Он увидел люстры и лампы, но самые обычные.

– Нет, у нас не было ничего подобного, – отвечал парень-продавец.

У Гамсонова все так и всколыхнулось внутри – он будто знал, что услышит это!

– Бра, на которых изображена… нет?

– Нет. Но я только первый день здесь работаю… – сказал парень. – Я, конечно, изучал товары перед тем, как заступить… я мог что-то пропустить, я узнаю.

Он стал звать старшего товароведа, но тот не откликался.

– Я пойду, отыщу…

Гамсонов уже хотел остановить, завернуть этот вопрос, но не успел – парень скрылся за дверью служебного помещения.

Денис был удивлен… очень. Но в то же время ему почему-то теперь не хотелось узнавать все до конца. Он даже не мог понять… с чем это связано. И пребывал в замешательстве. «Если я сейчас точно выясню…» – это был странный, сильный наплыв мыслей.

Продавец уже пошел выяснять.

Вдруг Денис увидел, как на стене против небольшого окна появилась и стала слегка разгораться небольшая волна солнечного света. Он смотрел на нее… и как-то… ему секунды не хотелось отводить взгляда…

Он почувствовал, что удивление, мельчайшие всплески в нем… как бы пригашаются внутри, когда он смотрит на слегка желтый свет.

И он опять как размагничивается… как и вчера утром на улице. Как и в самые первые дни, когда приехал сюда.

Вот волна перечеркнулась теневой палочкой.

Тут Денис совершенно отчетливо подумал, как, наверное, глупо выглядит со своими расспросами – он же все равно не собирается ничего покупать.

Продавец вернулся.

– Товаровед куда-то ушел, я сейчас позвоню ему.

– Нет-нет, не надо этого делать, – произнес Гамсонов.

Парень посмотрел на него.

– Не надо, я, наверное, просто ошибся.

– Ну как хотите.

– Может это был другой магазин, до свидания, – улыбнувшись, Гамсонов направился к выходу.

Он шел дальше по городу и… внезапно оказался возле завода. Посреди улицы за домом открылась часть территории. Как совершенно просто тот появился – ведь все время возникало ощущение его странной недосягаемости. Гамсонов остановился… уже готовый увидеть что-то необычное. Пиление, стальной треск и сейчас звенели в воздухе… он пригляделся, стараясь высмотреть через заборные прутья хоть один источник звуков. Но то, что предстало… Эти толстенные трубы, тянувшиеся по земле на несколько метров – к заводской стене… а за ней как раз строения, откуда доносились звуки, но трубы не доходили до стены… И не входили в землю – они почему-то просто обрывались, как недоделанный каркас… Вообще говоря, это была одна труба, с четырьмя ответвлениями в стороны. Лежащая буква «X». Ответвления обрывались – и все. Гамсонов увидел черное жерло одного, и ничего нельзя было в нем рассмотреть. Но эта чернота… она как затирающее пятно.

Покрытие трубы, перепачканное битумом, ярко сияло на солнце…

А за стеной дальше – заводские башни, пара труб, из которых курился дым – в небо…

Но Гамсонов все смотрел на эту горизонтальную трубу перед собой… внимательно, даже как-то озадаченно. Странно, она напомнила ему… нечто из детства…………………………………………………………………………

Ill

На следующий день он снова гулял по городу. На кленах – лучистожелтая, колкая листва. Световые линии и ромбы остановились в воздухе, и тепло было проходить сквозь них. Солнечные розоватые кольца, большие, поменьше – лучи сходились к ним перед глазами… и не ослепляли, по-прежнему – так странно… Теневые секторы внутри колец, словно налились, и золотистые пятнышки, отметинки……………………………………………………………

Мгновения – хочется только смотреть и изучать свет……………………………

Дворы – как лабиринты. Старые дома… Когда Денис проходил мимо них… у него возникла странная мысль – что во всех комнатах на этажах такие же солнечные фигуры, в точности – как и те, что сейчас на улицах.

«Что это значит?.. Хм…»

Он вновь вспомнил…

Когда он проснулся в своей московской квартире… на кухне кто-то был. Денис замер, лежа на кушетке… он сразу понял: что-то не так, страх, что-то не в порядке. Потом встал, осторожно двинулся по коридору… через проем впереди видны обеденный стол, окно…

Гамсонов переступил порог кухни… дальше все быстро – удары, борьба…

…Но сейчас, пока он ходил по дворам, память выделяла только занесенную руку противника, в перчатке – да, Денису удалось блокировать первый удар. Потом…

Сознание перескакивает – он уже борется с вором на полу кухни. Нож… да, тот выхватил нож…

Гамсонов сжимал обеими руками запястье с ножом… страшно зажатом в кулаке. Нож в миллиметре от…

Эти мысли – как вспышки внутри солнечного света. В котором легко увязаешь сознанием. И… приятно. Но Денис и теперь (как раньше) стал лихорадочно соображать: «Как вор попал в квартиру? Сделал слепок ключа?.. Но когда?.. Выходит, за мной следили и за квартирой – все время! Но почему? Как долго? Кто?..»

Кому это могло быть нужно?

«И если вор знал, когда я ухожу, когда прихожу… почему проник, когда я дома? Зачем вскрывать квартиру днем?

…Если это не вор, тогда кто? Меня убить хотели? Чушь, кому я переступил дорогу…»

Мысли сквозили как по кругу… Пряная дымка солнечного света… Гамсонов медленно шел по улице.

«Я взломал сайт катерной фирмы. Нет, бред полнейший – там был левак, да, но ничего такого…»

Еще – пару месяцев назад… на них с Переверзиным наезжало какое-то ло-шьё… Когда они выложили несколько подержанных ноутбуков на «Молотке». Почему-то стали вызванивать их номера – так что пришлось снять все лоты и распихивать ноуты через друзей на Савеловском рынке.

«Переверзин помнит… про этот эпизод. Мы это больше не обсуждаем, но он… прекрасно помнит».

Вдруг… Гамсонов услышал звук проходящего поезда. И сразу подумал о посадке из кленов. За железнодорожными путями.

И… у него появилось странное ощущение… что этот расширяющийся, уезжающий звук будто снимает, вытягивает из него все воспоминания… страх, тревогу… «И их уже не вернуть? Это хорошо.

Посадка недалеко отсюда» – он помнил, Наталья Олеговна как-то говорила про нее. В первые дни.

«Что там? За железной дорогой…»

Он дал себе слово как-нибудь обязательно сходить туда…………………………..

………………………………………………….Теперь Денис возвращался к своему новому дому…

Стена дома выложена мозаичными, слюдяными квадратиками. И сейчас на этажах они свежо отражали голубое, чуть облачное небо. Такое счастливое, свежее, из неведомых воздушных пространств – и мозаика глянцево сверкает.

Но Гамсонов видел и тень, вставшую на стену над отмосткой. Как человеческую – едва заметный лик.

На бело-голубые мозаичные квадратики наползла тень… Но во дворе никого не было… как будто.

Он направился к подъезду.

Когда он вошел в квартиру, увидел, что бра Натальи Олеговны уже висят на стенах. (Электрик приходил сегодня с утра).

В коридоре несколько светильников висело в ряд. Денису сразу захотелось зажечь их, но… потом он передумал – бра еще лучше смотрелись погашенными, в зонах солнечного света, расширявшихся по стенам коридора.

Ни Натальи Олеговны ни Марины нет дома. Но двери в их комнаты отворены – свет выходил через проемы.

Гамсонов снял верхнюю одежду, разулся и сел в кресло, стоявшее в прихожей. Когда видишь светильники друг за другом… они как окна. Чувство, словно поляна развертывается позади них – в бесконечность, – изумрудной, темно-зеленой травой.

«Я уже там… – он ощущал ее сейчас. Ее простор. – Я словно пришел на поляну и теперь отдыхаю в траве…» Этому так хотелось поддаваться.

И Денис знал, что книга «Лечение водой» так и лежит сейчас на кухне. На том самом месте, где была в первый раз.

В кухню, через две двери, из комнаты Натальи Олеговны проникал солнечный свет. Замерший. И на обложке книги – тоже солнце… закат на реке. Эта книга – просто как еще одно окно, за которым продолжаются лики квартиры, города. Кажется… спокойно можно перейти… на ту сторону.

Некий доктор Карпов написал «Лечение водой». «Интересно знать…» – мысли Дениса как растворились, не окончившись.

IV

Позже, когда он сидел с ноутбуком в комнате… вдруг услышал протяжные, приглушенные крики с улицы. Он встал, отворил окно…

– Стерва! Я не могу! Стерва-а-а-а! Чтоб ты сдохла! Я не могу-у-у-у-у… чтоб ты провалилась! Я не могу… Какая же ты стерва-а-а!..

Гамсонов подался к форточке.

– Отвянь от меня! Отвянь! Дура, идиотка! Боже мой! Как ты меня достал а-а-а… Витя, скажи ей, чтоб отвяла… Умоляю-ю-ю-ю!.. – так сильно и тянуче, вопиюще… казалось, после этих криков – сумасшествие.

Это были изнывающие вопли взбесившейся девушки, находящейся, видно, на последней стадии нервной истерии, на пике напряжения и ненависти… Крики были очень близко, во дворе. Но в то же время, расплывались и тонули в ярких, медово-золотых световых коридорах.

Гамсонов смотрел в окно. Он видел только искромсанные шапки кленов. Сияющая листва покрывает двор непрерывной массой… Это ощущение – долю секунды… вновь. Не можешь его ухватить.

На своде неба – тихое желтое солнце с медовой окаймой. Десятки, сотни антенн рассажены по всему пространству крыш к горизонту, далее, далее… разреженный железно-травяной частокол. Но так свежо сияет!

И было так странно слышать эти вопли, это исступление… во всеобщем колоритном спокойствии. Кто вообще может так кричать?

– Сте-е-е-ерва-а-а-а! Стерва-а-а-а-а! Не могу-у-у-у-у-у! Тва-а-а-а-а-арь! Что же ты такое делаешь! Витя-я-я-я, скажи-и-и-и-и ей!.. Тва-а-арь, ненавижу тебя! Ненавижу-у-у!..

Казалось уже, сами крики расчленяют орущую.

– Ду-у-у-ура! Дура-а-а-а-а! Как же ты меня достала-а-а-а-а-а-а-а!!.. Что же ты делае-е-е-е-е-ешь!!

Но фантастичнее всего, что они полнились все новыми ругательствами, которые повторялись только в одной череде.

– Сволочь! Своло-о-очь! Не надо, не надо, ненадоненадо… своло-о-оч-ч-чь!

А позже перешли едва ли не в излияние каких-то причин и аргументов, но сила и тон и манера не изменились: вопли, вопли – следующие пять-семь минут.

И никаких рыданий и даже хрипов! Как хватало голоса?

«Витя»… Гамсонов прекрасно разобрал это имя, да. Но вопила не Марина – он узнал бы ее, конечно. Значит… Кристина? Да, он так подумал… не смотря на то, что это мог орать кто угодно……………………………………………………

Гамсонов прекрасно помнил фразу Марины – Наталье Олеговне: «Вот скажи, на что мы будем жить, если Кристинка перетаскает к себе всех моих котиков?»

Вообще ему было уже любопытно посмотреть, как Кристинка выглядит. И впрямь такая уродливая, как Марина ее описывала?

Крики, которые он слышал через окно, позже не выходили у него из головы.

Денис, в общем-то, не сомневался, что они имеют отношение к Марине; и что та учинила разборку. «Да уж, тут дела серьезнее не бывает…»

Больше всего он опять опасался… что Марина зачем-нибудь прилипнет к нему.

И все ж таки его забавляло все это.

Но эти крики… «Как странно и удивительно!.. И впрямь сумасшествие!….

…………………………………………………………………………»

Глава 7

После полудня следующего дня Гамсонов был возле огромного стеклянного комплекса (неподалеку от «Сухаревкой», в Москве). Автомобильные колеса, мотоциклы, шлемы, велосипеды, казавшиеся отсюда серебрящейся грудой спиц и бордовых, синих и желтых рам… тренажеры, дорожки и случайные мячи – все это как свалено в одну многоэтажную гору.

– Ты уже давно здесь?.. – спросил он Корсавина, стоявшего рядом, и кивнул на здание.

Корсавин появился пару минут назад и теперь вертел телефон, привезенный Денисом.

– В смысле работаю?.. С пол года.

– А я-то думал ты только на наваре, – улыбнулся Гамсонов.

– Не, пришлось найти работу. Семья все же требует стабильного заработка.

– Во-во… Так всегда. Всегда происходит одно и то же.

– Не, ты не подумай. Я все равно все такой же. Это ж образ жизни!.. И объем навара все тот же.

Гамсонова тут подмывало поинтересоваться, сколько же Корсавину удается распихать телефонов за месяц, но он, конечно, поостерегся.

– А гольф закачан в телефон? – спросил Корсавин и рассмеялся. – А то что-то последнее время все на гольф подсели, прям помешались.

– Да естественно закачан. Ну а если нет, то закачаешь.

– Да лучше, чтоб сразу был, а то он просто иногда тормозить начинает.

– Чё? – удивился Гамсонов и вытаращил глаза. – У меня такого во-още в жизни не было. Чтоб тормозил из-за гольфа?..

– Не, не, у меня было и неоднократно.

– Вообще впервые слышу!.. Да есть гольф, есть, давай, покажу. Он просто в отдельной папке.

– Да я сам найду, – Корсавин опять стал нажимать на клавиатуре.

– Блин, хорошо, что ты его покупаешь, а то я уже полгода не могу сбагрить. Даже не понимаю, как так случилось! Но я больше с ним уже не буду возиться.

– А в чем проблема? Почему не берут?

– Да я… это даже рассказывать смешно, – Гамсонов помотал головой и махнул ладонью. – Сначала я сам маху дал. Договорился уже обо всем, приезжаю, так клиент, извини меня… привязался, почему царапина на корпусе. Там малюсенькая царапинка, так он из-за нее – нет, ни в какую… Да он ло-шок на самом деле тот еще – поэтому такой въедливый. Да я эту царапину просто забыл отполировать… я ему говорю: ну сам отполируй, а он нет, нет, разнылся, как баба, вот, мол, там наверняка еще чё-то не в порядке… ну и так, в общем, послал меня… блин, я терпеть не могу, когда так срывается.

Корсавин стал смеяться и качать головой от удивления:

– Динь, да если б ты ко мне обратился… Мне смешно такое слышать даже! Я один раз ай-фон купил – по нему бутсей проехались. Я из него новый слепил, и он за две недели ушел.

– Пф-ф-ф-ф-ф… – Гамсонов рассмеялся – как от восхищения: и такое, мол, бывает. Потом произнес уже серьезно: – Но этот лошок, он ведь для личного пользования хотел взять.

– Да не, это я понимаю.

– Ну вот, короче, слетело тогда… Да у меня вообще в ту пору черная полоса была… продажи плохо шли. Ну потом раскрутилось, но этот телефон так и торчит – не уходит ни в какую. Никто не хочет брать… но я ща на коммуникаторы больше перешел, так что… может, еще из-за этого.

– Ну понятно. Да у меня эта модель сразу уйдет. – Корсавин достал деньги и протянул Гамсонову.

– Ну и отлично.

– Да я б взял, если б он и вообще был полностью раздолбанный. Я просто сони-эриксоны обожаю.

– Их многие любят… И я тоже. Слушай, у тя есть какой-нить чел, кого в Пекин отправить? Как раз на завод «Sony Ericsson».

Гамсонов спросил как бы к слову, но на самом деле, это и была истинная цель, с которой он встретился с Корсавиным.

– Ну… можно попробовать. А когда надо ехать? Сейчас?

– Нет. Теперь уже через две недели.

– А чё, ты сам не можешь найти? – Корсавин не смотрел на Дениса, а нажимал на клавиатуре телефона.

– Да Переверзин – полное динамо. Договаривался через него и все слетело в последний момент. И главное, уже списался обо всем в Пекине, с кладовщиком… я столько времени убахал. Не хочу просто заминать, там если дела пойдут… вообще можно кучу бабок срубить. Но пока там только тридцать аппаратов.

– А год производства?

– Да самые новейшие, в том-то и фишка…

– Ну я не знаю, я своего дружбана мог бы напрячь, если б прям щас, а через две недели он, кажись, в командировке… – Корсавин поморщился и отвернулся. – Не сможет.

– Ну понятно. А больше никаких вариантов?

– Ну… нет.

Корсавин прибавил: может, за две недели-то Гамсонову удастся разрулить дело – с тем же Переверзиным.

– Да не, он полное динамо, – повторил Денис; покачал головой и улыбнулся-наморщился. – С ним дела теперь иметь я чё-то…

– Не хочешь? Совсем?

– Ну не совсем, но… в ближайшее время – не хочу. Но там не только это. Ну ладно…

Гамсонов мог бы начать уговаривать, выспрашивать дальше, но было видно: Корсавин сразу подобрался, как только услышал про Пекин. Потому что не хотел связываться большим, чем только разовыми сделками. Он так больше и не смотрел на Гамсонова, и задорная улыбка, которая была у него вначале, теперь испарилась; сугубо нажимал клавиши на телефоне, делая вид, что выверяет что-то на экране.

* * *

Гамсонов удивлялся, почему даже в их деле все мыслят только в пределах одних и тех же схем, к которым они привыкли! А сам он всегда считал себя легко адаптируемым и подворачивающимся под любую ситуацию. С другой стороны, он, конечно, никогда не стал бы обращаться к Корсавину, если б не большая необходимость, как сейчас… «Неужели ж он мне вообще не доверяет? Или все из-за того, что в нашей зыбкой среде никто никому не верит в принципе? Но сколько нужно доверия, чтобы… я же его не просил ни о каких вложениях!»

В конце концов, Денис решил, что Корсавин просто закостенел и поглупел от своей новой стабильной работы – все-таки как же людей меняет твердая зарплата! Чуть только они соприкасаются с предсказуемостью – все, уже сразу другие… И главное, сами не чувствуют в себе изменений.

Иначе почему еще это могло быть?

Гамсонов ехал домой в город и качал головой.

Когда он подходил к дому, Марина уже поджидала его возле подъезда… вместе с Машей.

Они сидели на скамейке, под двумя сияющими кленами, и Марина шкодливо и быстро шепнула ей, как только приметила Гамсонова издалека, прыснула в ладони, хихикнула.

Маша встала Гамсонову навстречу.

– Слушай, а тебя Денис зовут, да? – ее улыбка, поначалу насмешливая, вдруг стала более явной, недоверчивой и глупой. Будто ей было странно это имя.

Гамсонов остановился, смотрел на ее косящий глаз и напряженно ждал.

– А это правда, что Витек стащил у тебя сотовый телефон?.. И ты заставил Марину гнаться за Витьком на мотоцикле?..

Марина позади прыснула в ладони – резко и сильно, будто чихнула. Клыкастые перстни на пальцах сияли. Сильнее, чем клены позади. И потом Марина стояла и ухмылялась; гордо приподняла подбородок, сложила руки на груди, отставила ногу – прям как на демонстрационном подиуме.

Маша, между тем, уже, видно, понимая, что Марина ее развела, оглядывалась то на нее, то опять смотрела на Гамсонова.

– Кристина? – сказал он. Будто догадавшись, кто перед ним.

– Что? – не поняла Маша.

Марина позади сразу перестала улыбаться и побледнела.

Гамсонов отступил на шаг, а затем двинулся мимо – так, будто обходил их обеих стороной.

– Ее Маша зовут, между прочим, – заявила Марина, когда он уже входил в подъезд. И потом протараторила подруге: – Ты не обращай внимания – он бояка.

Потом – обоюдный смех. Денис уже едва расслышал его.

Он вошел в комнату, кинул куртку на стул… «Тупые приколы, черт дери…» Сколько он здесь еще пробудет в лучшем случае?

«Да разве теперь отсюда уедешь так сразу». Проблема в том, что никаких других вариантов, куда вселиться, у него и впрямь не было. Просто снять обычную квартиру и платить за нее? «Нет, получится еще больше возни…»

Надо было просто как-то сделать, чтоб Марина…

«Тщательно закрывать дверь, уходить рано, приходить поздно… Да черт дери, разве она представляет какую-то угрозу?» – ясно задался Гамсонов.

Дело еще в том, что его слегка смешили… насмешки Марины, – он подумал о Виктории, с которой завел знакомство последнее время…

Вообще – Денис часто думал о ней.

«Да уж, как о ней не думать! Интересно, что бы сказала Марина… Ага, я такой бояка, просто невинная овечка!»………………………………………………………

……………………………………………………………………………………….

…Марина появилась в квартире минут через десять. Она посмотрела на Гамсонова чрезвычайно безучастно, когда он резко глянул на нее через отворенную дверь своей комнаты… не улыбнулась и не кивнула ему и прошла к себе даже не снимая сапог.